Текст книги "Среди чудес и чудовищ (СИ)"
Автор книги: Константин Мзареулов
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
Ярослав иронически фыркнул:
– Не стесняйся, продолжай. Наверняка тебе не раз довелось слышать, что Астанин на старости лет стал жутким перестраховщиком. Было дело?
– Было,– признал сын.– И теперь мне совсем уж непонятно, как мог такой – обычно обстоятельный и осмотрительный – звездолетчик ринуться в эту экспедицию практически без подготовки. Прости, но наш рейд попахивает авантюрой.
Астанин-старший мрачно поинтересовался:
– Что по-твоему, что должен делать неандерталец, чтобы подготовиться к встрече с высокоразумным существом вроде тебя? Нацепить самые красивые бусы, прихватить дубину потяжелее, или кремневый топор, или сушеную рыбу в качестве подношения? Между нами и теми, кто живет в Улитке, разница еще больше – не тысячи, а миллиарды лет эволюции! Мы не можем даже представить, сколь велика разница между человечеством и рамирами. Поэтому, как бы мы ни готовились, все равно толку не прибавится.
Экспедиция и в самом деле отправилась к шаровому скоплению с предельной поспешностью. Едва стало известно, что разработана методика, позволяющая проникнуть в Улитку на обычном звездолете, Астанин стал действовать в авральном режиме. Пробил через Центр решение о полете. Форсировал карантин «Колмогорова», хотя часть экипажа еще не вернулись из отпуска. «Обойдемся!» – сказал он, и руководство не стало спорить. Научников взяли на борт всего троих. И без обладателей докторских степеней в составе экспедиции имелось достаточно людей компетентных и опытных, которые могли справиться с любой мыслимой проблемой, а в случае возникновения ситуации немыслимой не помогла бы и вся Академия Космических Наук.
Ярослав считал, что на встрече со сверхцивилизацией будет не столь уж важно, каким багажом знаний обладают те из землян, которые персонально участвуют в контакте. Студент-первокурсник и маститый ученый-энциклопедист окажутся примерно в одинаковом положении, ибо любой из рамиров должен невообразимо превосходить и того, и другого своими способностями и эрудицией. Главное, полагал Астанин, чтобы в Улитку отправились просто хорошие люди.
– Я несколько опасаюсь другого,– задумчиво признался командир.– Мне приходилось общаться с представителями доброго десятка цивилизаций, уступающих человечеству по технологическому и социальному развитию. И я сделал вывод, что младшие братья по разуму обречены задавать старшим братьям... как бы получше это выразить... «смешные» – то есть, довольно-таки нелепые вопросы. Они очень часто интересовались проблемами, в коих сами толком не разбираются, а потому спрашивали большей частью совсем не о том. Мы, по мере возможного, относились к их оплошностям такого рода с пониманием, но теперь наша очередь казаться смешными и невежественными. Неприятно, конечно, сознавать, что выглядишь нелепо в глазах собеседника, однако боюсь, что этого не избежать.
– Не страшно,– беззаботно оказал Вартанян.– Если мы понимали всяких там ерфанцев, мордорцев и космопитеков, то высокоразумные рамиры тем более поймут нас. Поймут и простят нашу корявую терминологию и наше незнание тех вещей, которые давно вошли в их прописи. Или уже давно забыты.
– Будем надеяться,– откликнулся Бахрам, ставший с годами скептиком.– Тем более, что ничего иного нам не остается.
В наполнявшейся людьми рубке его точка зрения была воспринята без существенных возражений. Только Ляпунов заметил: дескать, весьма вероятно, что никаких рамиров в Улитке нет, ибо они могли давным-давно покинуть скопление.
– Комиссия по Контактам обсуждала все эти варианты,– напомнил Гравади.– И многие другие тоже. Ничего нового мы с вами сейчас не выдумаем... Я только хотел высказать некоторые соображения общего характера.
Он предложил коллегам представить себе бабочку, которая живет на свете всего несколько дней. Родившись на весеннем поле, бедное насекомое наивно полагает, будто вся Вселенная – это бескрайняя, сколько видно глазу, равнина, усеянная яркими цветами и сочной травой, среди коих в виде досадного исключения встречаются холмы и деревья, а также небольшие водоемы. Бабочке и невдомек, что где-то далеко за горизонтом ("За горизонтом событий" – под добродушный смех аудитории уточнил Бахрам) лежат горы, пустыни, ледники, моря, леса, водопады, пастбища, деревни, города, мегаполисы, космодромы, заводы, верфи, стройки, трансконтинентальные монорельсовые дороги, кварковые электростанции...
Все эти вещи находятся, можно сказать, рядом, на той же планете, однако никакая бабочка ни за что не смогла бы предсказать их существование, пока не столкнется с ними лоб в лоб, а не столкнется она с ними никогда, поскольку срок ее жизни слишком ничтожен. И по той же причине пресловутая бабочка не знает и никогда не узнает, что весна сменяется другими временами года, что ее, бабочкины, родные луга, которые она, как ей кажется, хорошо изучила за краткий миг своего существования, бывают выжжены солнцем, залиты дождями, засыпаны снегом... Так же вот и люди, самоуверенно полагающие, что полностью постигли основные законы своего планетно-звездно-галактического Мира, не имеют никакого представления о других мирах, которые могут скрываться и наверняка скрываются за всевозможными горизонтами. Воображение человеческое, увы, ограничено рамками привычных представлений и наблюдаемых реальностей.
– Я вполне отдаю себе отчет, что любая аналогия условна и что я говорю, быть может, банальности,– заметил Невеселый Роджер, – но хочу обратить ваше внимание на это обстоятельство. То, с чем мы встретимся в Улитке, как и все, о чем мы там узнаем, скорее всего, перевернет все наши представления о мироздании...
Радик, извинившись, что вынужден перебить оратора, объявил о начале торможения.
Звезда на экране занимала уже почти половину поля зрения. Еще немного – и локаторы смогут зафиксировать планеты, если таковые имеются.
Продолжая размышлять над словами Гравади, Ярослав подумал – неожиданно и удивленно – как легко и быстро он подружился с этим человеком. Они понимали друг друга буквально с полуслова, почти одновременно высказывали одинаковые, зачастую парадоксальные мысли. Судьба иронична и безжалостна, но раз в десятилетие награждает хорошим другом.
Между тем ехидный Вартанян уточнил, что уважаемый Роджер Гравади забыл упомянуть о прожорливых птицах, которые обычно порхают над теми самыми благодатными полями и периодически лакомятся упомянутыми бабочками. Если продолжить аналогию, оказал он, дабы довести оную до логического завершения, надо включить в нее и открытых не так давно космозавров, мезопитеков и "блуждающие планеты" – они более чем подходят на роль космических хищников.
Чуть было не разгорелась дискуссия, однако Астанин быстро и решительно пресек все попытки отвлечь экипаж от главного в данный момент дела.
– Поговорим обо всем этом на обратном пути,– заявил он тоном, не допускающим даже возможности возражений.– А пока подумайте вот о чем: наверняка у рамиров есть нечто вроде нашего "Принципа Запрета". Поэтому не исключена ситуация, когда мы спрашиваем рамиров – если, конечно, они существуют и вдобавок соизволят с нами разговаривать – спрашиваем, например, сколько в действительности измерений имеет наша Вселенная или, по каким формулам следует считать, скажем, потенциалы средних или сверхсильных взаимодействий, а нам в ответ – нечто невразумительное, подобное тому, как мы сами отвечали цурнийцам или ерфанцам...
Он умолк, опять подумав, что становится слишком многословным. Это наблюдение не доставило радости, став очередным напоминанием о приближающейся старости и связанных с ней малоприятных процедурах. "Сколько можно, переливая из пустого в порожнее, возвращаться к этой теме? – упрекнул он самого себя.– В конце концов, прилетим – увидим..."
Наконец-то пошла информация о системе, и почти в тот же момент Радик доложил, что внезапно и совершенно необъяснимым образом прервалась связь с Гамбитом. Оба инженера поспешили заверить товарищей: дескать, произошла какая-то досадная ошибка, ибо заблокировать гиперпередатчик, а тем более гиперприемники – в принципе невозможно.
– Это вы так считаете,– резонно заметил Бахрам,– но у рамиров, как видно, иное мнение.
Слушая вполуха их невеселые шуточки, Астанин быстро – что называется, по диагонали – просматривал колонки цифр на мониторах. Кое-какие данные стали известны им еще неделю назад, когда эту звезду выбрали в качестве главного объекта экспедиции. Астрономы Гамбита считали, что система включает не менее двух десятков планет, поэтому Ярослав, настроенный до последнего времени с известной легкомысленностью, рассчитывал найти здесь некий аналог Порта-Эн, Сейчас он был смущен немногим слабее, чем его инженеры: звезду окружали планеты, выстроенные в семь сферических слоев – по тридцать две в каждом.
– Какую выберем для посадки? – Как обычно, командир предпочел посоветоваться с суперкомпьютером.– Хорошо бы найти мир земного типа.
– Я бы предложил одну из планет четвертой зоны,– с готовностью, как будто ждал этого вопроса, откликнулся Радик.– Подходит по всем параметрам.
– Действуй,– согласился командир.– Если, конечно, экипаж не возражает.
Экипаж вразнобой и с прибауточками довел до сведения командира, что возражений не имеется. Ляпунов даже проворчал нетерпеливо:
– Какая разница, на какой планете... Лишь бы скорее.
– Когда откопали Тутанхамона Первого,– назидательно сказал Тигайчук,– у него в пирамиде нашли папирусный сборник анекдотов. Так вот этот анекдот был там не то вторым, не то третьим.
– Отставить! – гаркнул Радик голосом Ярослава.
Все растерянно приутихли, а потом, разобравшись, снова расхохотались.
Скорость звездолета медленно падала. На рубеже внешних планет они пересекли десятилайтовый барьер. Еще четверть часа – и "Колмогоров" занял мегаметровую орбиту над экватором избранной планеты.
Даже ветераны испытывали в эти минуты немалое волнение. Еще бы – первая встреча со сверхцивилизацией. Они давно уже не сомневались, что встреча состоится наверняка, что здесь и именно здесь найдут они старших братьев по разуму. Гипотеза эта подтверждалась всей массой фактов, начиная от неудачи ранних попыток проникнуть в Улитку, и кончая перенасыщенностью планетами всех звезд скопления. И теперь люди с замиранием сердечным пытались предугадать, что ждет их в ближайшие часы.
Планета не обманула предвкушений. Это был действительно древний мир: континенты, разделенные не океанами даже, а средних размеров морями, высоких гор не было в помине – лишь плоскогорья, покрытые густыми зарослями карликовой флоры. Чувствовалось, что всемогущее время небезуспешно трудилось, разглаживая рельеф планеты.
Однако, вскоре первые восторги сменились сдержанным разочарованием, ибо ни приборы, ни тем более простое человеческое зрение не находили на планете и вокруг нее привычных признаков высокой цивилизации. Ни орбитальных комплексов, ни мегаполисов на поверхности.
– Чему удивляетесь, скептики несчастные? – недоумевал неунывающий Гравади.– Это же сверхцивилизация! Здесь все должно быть необычно – совсем не так, как все мы ожидали.
– Даю максимальное увеличение,– предупредил Радик.
По рубке пронесся дружный вздох. Вся поверхность планеты до самого горизонта была заставлена чудовищными изваяниями, и орбитальный бег корабля непрерывно вводил в поле зрения новые и новые фигуры. Здесь стояли, сидели, лежали на солидных расстояниях друг от друга километрового роста гуманоиды, ящеры, головоногие, жуки, стрекозы, птицы и множество других статуй, часть которых напоминала людям что-то, виданное на разных планетах, но прочих было трудно даже сравнить с чем-либо знакомым. Казалось, будто совсем недавно эти существа были живы и могли двигаться, а также занимались какими-то своими делами, и только появление межзвездной колымаги из захудалой галактической глубинки, подобно взмаху магического жезла, вынудило их застыть в случайных позах.
Оглянувшись на отца, Роберт спросил растерянно:
– Что это? Парк скульптур?
– Зоосад,– пробурчал Ярослав, раздосадованный непостижимым алогизмом наблюдаемой картины.– Или музей.
– Может быть, это их жилища? – предположил Роджер.– Оригинальная архитектура, не правда ли?
Астанин-старший неожиданно взорвался.
– А почему, например, не декорации для кукольного театра? – раздраженно переспросил он.– Да поймите же наконец: это может быть все, что угодно! Поэтому наберитесь, братцы, терпения и не тратьте понапрасну силы на творение заведомо бессмысленных гипотез. Все ответы мы получим еще до исхода нынешних суток. Или не получим никогда!
– Логично,– поддержал его Радик.
Вартанян с удивленным видом посмотрел сначала на монитор связи с ИРСом, потом на командира, после чего язвительно заметил:
– Признаюсь, не в первый раз потрясает меня, до чего легко понимают друг друга Ярослав и Радик. Прямо-таки полнейшее единодушие и единомыслие.
– Лично для меня это комплимент,– хмуро сообщил Астанин-старший.
– Для меня тоже,– добавил Радик.
Остальные посмеялись, а польщенный командир сказал:
– В таком случае, дружище, проанализируй физические поля, дислокацию этих фигур и вообще все, из чего можно выжать хоть какую-нибудь информацию.
Подробный отчет корабельного супермозга не прибавил ясности. "Изваяния" были расставлены по поверхности планеты совершенно хаотически, не образуя правильных рисунков или геометрических фигур, на что в глубине души надеялся Астанин.
Сложнее обстояли дела с геометрией пространства и гиперпространства, структура коих в окрестностях планеты была упорядочена, но совершенно аномальным образом. Многомерный континуум вокруг планеты оказался разбит на четкие регулярные образования, причем конические пучки геодезических линий упирались вершинами в пресловутые "статуи".
– Каждая фигура – вход в особый мир,– резюмировал Бахрам.– Интересно. Надеюсь, теперь наш командир не станет утверждать, будто бы это естественное явление.
– Не буду,– с радостной улыбкой заверил Ярослав.– Кажется, на этот раз нам все-таки повезло, и мы наконец нашли то, что искали так долго.
Вартанян неожиданно захихикал и сказал:
– Посмотрю я на ваши лица, когда выяснится, что все ваши так называемые "загадки" объясняются каким-нибудь тривиальным-претривиальным эффектом. Ну, например, интерференцией гравитационного и репульсионного полей в ограниченном гиперобъеме шарового скопления.
– Типун тебе,– весело пожелал Ярослав.– Большой и надолго... – и добавил: – Идем на посадку в катере. Я, Роджер и Степан. За старшего на время своего отсутствия назначаю Бахрама. Если не будет связи, и мы не вернемся через разумное время – действуйте по обстановке.
В коридоре по пути в шлюз-ангар встревоженный Роберт попросил Ярослава уточнить, что тот понимает под "разумным временем" и "действиями по обстановке".
– Вероятнее всего, Бахраму придется принять решение вернуться на Гамбит,– объяснил Астанин-старший.– Я бы на его месте поступил именно так.
Сын посмотрел на него так странно, что Ярослав даже задумался, понимают ли работники наземных служб, как нелегка эта командирская обязанность – принимать суровые решения...
Первый пилот думал, видимо, примерно в том же направлении, потому что тихонько поинтересовался у Ярослава, чего тот опасается, и откуда вообще такой пессимизм. Разговор этот происходил один на один в те короткие минуты, пока Бахрам помогал командиру натягивать скафандр.
– Ничего я, в общем-то, не опасаюсь,– голос Астанина был как всегда спокоен и насмешлив,– но здесь, сам понимаешь и видишь, возможно всякое. Мы вступили во взаимодействие с такими силами, по сравнению с которыми ничтожен даже шторм, забросивший нас в Ясли.
– Они не должны относиться к нам враждебно,– сказал Бахрам не очень уверенно.
– Скорее всего, так,– согласился командир "Колмогорова".– Но представь себе, что неоднократно поминавшийся в нашей кают-компании дикарь с дубиной попытается настырно и ничтоже сумняшеся проникнуть на современный земной завод. Наверняка ни персонал предприятия, ни заводское оборудование не отнесутся к нему враждебно, однако вполне достаточно неловко ступить на ленту конвейера или транспортера сырья, или в порыве любознательности сунуть голову под пресс или заглянуть в активную зону...
– А стоит ли в таком случае торопиться? – резонно спросил подошедший незамеченным Ляпунов.– Подождем немного. Вы же сами учили нас, что потеря времени лучше неоправданного риска.
– Так то – неоправданного...– усмехнулся Астанин и сделал ладонью движение, которое должно было выражать безнадежность.– Чего ждать? Очень мы им нужны, чтобы они первыми обратились к нам... Постараемся действовать осмотрительнее – авось, пронесет.– Он задумался, потом добавил: – Обратите внимание, как часто мы стали повторять слова, еще недавно нам непривычные: "Скорее всего", "может быть", "авось", "вероятно"... С таким положением вещей надо кончать!
Снизившись до десятка километров, гравилет завис над равниной. После короткого обмена мнениями звездолетчики решили садиться возле статуи, изображавшей гуманоида. Исполин сидел в непринужденной позе, согнув в колене одну ногу и вытянув другую. Голова и плечи были сильно откинуты назад, при этом существо упиралось в грунт обеими руками.
Размеры монумента потрясали и подавляли. Трудно, невозможно было даже предположить, для каких целей понадобилось рамирам возводить подобную махину.
Посмотрев на своих спутников, Ярослав убедился, что они тоже смущены и ошарашены. Гравади даже заметил не совсем к месту: дескать, происходит именно то, о чем предостерегали многие фантасты древности и сапиентологи наших дней: с могущественной сверхцивилизацией столкнулись не абстрактные представители Земли, а вполне конкретные люди, обладающие более или менее полным комплектом человеческих слабостей, достоинств, предрассудков и подсознательных комплексов, каковое обстоятельство может серьезно повлиять на поведение землян в ходе контакта.
– Хватит вам переживать за себя,– сказал Астанин.– Подумайте и о наших будущих партнерах.
– Им, конечно, придется нелегко,– согласился Вартанян, понимающе кивая.– Вести осмысленный разговор со столь слаборазвитыми и примитивными существами – это, спору нет, сложное и неприятное дело. Все равно, что нам отвечать на вопросы маленького ребенка: "Почему солнце круглое?" или "Кто придумал дождь?" – и так далее. Попробуй объясни, да так, чтобы до малыша дошло.
– Точно,– сказал Ярослав.– Только я лично думал о другой стороне той же проблемы. Наш визит в шаровое скопление – примерно то же самое, как если бы на квартиру высокоразумного жителя очень цивилизованного мира вломились без приглашения самодовольные варвары с каменными топорами.– Астанин похлопал по кобуре бластера.– Вломились и требуют какую-то информацию. Что бы испытывал в такой ситуации каждый из нас? Наверняка возникло бы опасение, как бы эти троглодиты от избытка чувств не огрели палицей старшего брата по разуму, предательски воспользовавшись избытком гостеприимства, характерного для сверхцивилизаций.
Гравади признал реальность подобной перспективы, добавив, что командир совершенно напрасно иронизирует. Ведь если задуматься, сказал он, то в конечном счете именно подобные соображения заставили землян провозгласить печально знаменитые (на пол-Галактики) Принципы Запрета...
Пока люди вели высокоинтеллектуальную беседу, автопилот завершил посадку, и роботы приступили к исследованию монумента и его окрестностей. Время от времени "кентавры" встречали каких-то животных, но захватывать их для детального изучения Астанин во избежание осложнений строжайшим образом запретил: любое существо этого мира могло оказаться разумным.
Когда звездолетчики покинули гравилет и, ожидая результатов предварительной разведки, прогуливались по чахлой здешней траве, произошел инцидент, не имевший серьезных последствий, но заставивший всех изрядно поволноваться. К ним, с важным выражением мордочках, неторопливо приблизились несколько зверьков – не то из кошачьих, не то из куньих.
В то время как детеныши носились вокруг, издавая оживленные писки, старшие, встав на задние лапки, с любопытством разглядывали пришельцев. Гравади (Ярослава немало удивило, что энтузиазмом был охвачен не столько легкомысленный Вартанян, сколько обычно рассудительный Невеселый Роджер) попытался объясниться с ними при помощи переносного видеомонитора, но семейство крохотных аборигенов быстро потеряло к людям всякий интерес и той же ленивой походкой удалилось. Посланный следом робот донес, что животные забрались в дупло на одном из деревьев в ближайшей роще.
– Сомневаюсь, чтобы это были рамиры,– вид у Гравади был явно разочарованный.
Недовольный бездарным исходом этого эпизода Астанин подумал, что его друг говорит банальности, весьма уязвимые в логической отношении. Например, круглоголовые хвостатые ушастики, с коими они только что разминулись, вовсе не обязательно были неразумны. С другой стороны, все рассуждения о том, дескать, цивилизации встречаются при посредстве не самых лучших своих представителей, казались ему чрезмерно пессимистическими. Сам он не усматривал в этом вполне нормальном обстоятельстве никакой трагедии.
Да, мы "просто люди". Ну и что с того? А как же иначе? Да, кроме конкретных проблем, включенных в обязательный список, у каждого из прилетевших сюда людей есть свои переживания, также найдутся свои вопросы, каковые мы наверняка попытаемся задать рамирам, если те снизойдут до задушевного разговора.
Сам Ярослав тоже собирался спросить кое о чем хозяев Улитки, ибо в последние годы его все сильнее мучило некое сомнение. Как он полагал, ответить ему могли именно рамиры и только они.
– Командир, кажется я разобрался,– сказал Радик.– Советую вам пройти под любую ладонь изваяния. Там должен быть гипервход.
– И куда же он ведет? – полюбопытствовал Гравади.
– Не знаю,– как всегда, честно сознался суперкомпьютер.– Куда-то внутрь фигуры гуманоида и далее – в ту субвселенную, которая за ней открывается.
Гравилет с космонавтами медленно вплыл в "беседку", образованную кистью великана, касавшегося почвы кончиками шести своих пальцев. Трое землян испытывали трепетное чувство приближающегося осуществления давней мечты всей их расы. Над ними нависала гигантская – в добрую сотню метров – ладонь, на которой неведомый скульптор в порыве пунктуальности изобразил даже папиллярные узоры.
Лучи местного солнца почти не проникали сюда, так что было довольно сумрачно, но потом заполыхали, чередуясь, разноцветные вспышки, после чего земная машина оказалась в каком-то помещении. Астанин немедленно выключил мотор, и гравилет опустился на пол просторного зала.
– Вы обратили внимание? Никаких неприятных эффектов? – немного удивленным голосом заметил Вартанян.– Если это телепортация, то совсем не такая, как у нас.
– Меня сейчас гораздо больше волнует, в какие края нас занесло,– сказал командир, изучая показания курсопрокладчика.– Так, понятно. Тысяча четыреста метров вверх от места входа. Если верить приборам, мы находимся где-то в районе правого плеча того самого монумента.
– Значит, это все-таки дом,– удовлетворенно заключил Роджер.– Как я и думал. Что будем делать дальше? Связи с кораблем, как я понимаю, быть не должно.
– Подождем хозяев для приличия,– предложил Астанин.– Если не появятся – сами отправимся на разведку. А насчет связи ты понимаешь правильно. Эта махина экранирует все волны.
Ждать пришлось довольно долго и, что самое обидное, безрезультатно. Никто к ним так и не вышел. Соблюдая приличия, земляне, однако, не спешили и терпеливо фланировали по периметру помещения, рассматривая диковинные орнаменты: звездные скопления, переплетенные контуры механизмов и животных – сухопутных, летающих и подводных. Изображено здесь было также нечто вроде стилизованного рукопашного сражения между различными негуманоидными расами, а также что-то вовсе невообразимое, не пробуждавшее каких-либо аналогий даже в самой бешеной фантазии.
Примерно через час люди стали понимать, что их появление не привлекло внимания аборигенов. Вартанян несдержанно поинтересовался у остальных, как долго еще намерены те прохлаждаться в этой дыре.
– Вон двери! – темпераментно восклицал он, сопровождая отрывистые фразы обильной жестикуляцией.– Пошли. Хватит терять время.
– Так и сделаем,– миролюбиво оказал Ярослав,– Только... сначала немного перекусим.
– Мне не хочется,– отрезал Степан, но тут же, противореча сам себе, полез в гравилет за провизией.
Бутерброды и лимонад отняли не слишком много времени – к заметному огорчению командира, который до последнего момента надеялся на снисхождение рамиров.
– На машине не пройти,– деловито заметил Гравади, осматривая с расстояния в несколько шагов дверной проем.– Узко.
– Хотел бы я знать, каким образом ты собираешься открыть замок? – ехидно вопросил Астанин.
Он слегка надавил на створки, и те сразу распахнулись, открывая дорогу в длинный ярко освещенный коридор. Сверившись с приборами, командир сообщил спутникам, что здесь идеальная иллюминация – равномерная яркость света во всех оптических диапазонах от инфракрасного до мягкого ультрафиолета. Можно было предположить, что светильники рассчитаны на зрение разных существ.
– Просто и со вкусом,– прокомментировал биохимик и сделал широкий приглашающий жест: – Пошли?
Порог переступили опасливо, с массой предосторожностей, но постепенно шаги стали быстрыми и уверенными. Изготовленный из неизвестного землянам материала пол был гладким и как будто твердым, но в то же время слегка пружинил. А в общем коридор казался самым обыкновенным, почти такие же все они много раз видели в гостиницах Земли и Сказки или, например, во Дворце Космонавтики. Сходство с общественным строением усиливали многочисленные двери, врезанные в обе стены через каждые два десятка метров.
Несколько раз они пытались войти, однако ни одну из дверей распахнуть не удалось. Коридор казался бесконечным, во всяком случае, пройденное ими расстояние значительно превышало внешние размеры изваяния, и в один прекрасный момент Ярослав почувствовал, ему начинает отказывать выдержка.
– Хватит! – решительно заявил командир, останавливаясь.– Пора бы нам что-нибудь придумать. Ворота существуют для того, чтобы ими пользоваться. Надо только знать – каким образом они открываются.
– Звонка вроде нет,– сообщил Гравади, тщательно обследовав очередную дверь.– Может быть, просто постучим?
– Попробуй,– разрешил Астанин.– Только осторожно.
Социолог энергично забарабанил обоими кулаками в гладкую переливающуюся разными цветами поверхность. Никакого эффекта в течение целой минуты. Потом прозвучал негромкий мелодичный сигнал, и соседняя дверь отъехала в сторону, скрывшись в стене.
– Приглашают,– заметил Вартанян.– Значит, надо входить.
Именно так они и поступили.
Еще один зал, но на этот раз – с диванами или креслами разного размера и непривычных очертаний, стоящими вдоль стен. В центре – бассейн с фонтаном. Мягкий приятный для глаза свет лился, казалось, прямо из стен.
Неожиданно одна стена стала проницаемой для зрения, а за ней, словно в аквариуме, заплескалась чуть выше уровня пола зеленоватая жидкость. Дна видно не было. Позже, сравнивая свои ощущения, люди обнаружили, что в тот момент всем троим почудилось, будто импровизированный водоем отделен от холла не вещественной преградой, а каким-то силовым барьером.
Затем в полупрозрачной толще возникло движение – из глубины поднималась темная масса, которая, приблизившись, приняла очертания спрута средних размеров. Лениво шевеля щупальцами, головоногий моллюск навел на людей пару огромных глаз, внимательно рассмотрев гостей, после чего в сознания людей впечаталось подробнейшее описание маршрута, каким надлежит двигаться к месту столь желанного для них рандеву. Как бы в оцепенении, они сделали несколько шагов назад и, когда снова очутились в коридоре, дверь вернулась на прежнее место, закрыв проход в комфортабельное жилище спрута-телепата.
Переглянувшись, пребывающие в слегка обалделом состоянии земляне, отправились в указанном направлении. Повороты, лестницы, просторные площадки, подъемы, спуски – путь был не близок. Очередной переход вывел их в обширный парк, где возле входа сидел на скамье в беседке некто, напоминавший, хотя и весьма отдаленно, завернутого в тогу леопарда. В сотне шагов по левую руку струя водопада падала со скал в озеро или бассейн. Из водоема выглядывала большая голова кого-то, похожего на кита. На каменном краю бассейна сидел крупногабаритный динозавр с очень большой головой. Распластав хвост вдоль аллеи, ящер болтал ногами в воде и, похоже, вел с китом неторопливую беседу. Вдали расхаживали по дорожкам еще какие-то негуманоиды.
Непроизвольно опустив ладонь на рукоять бластера, Ярослав обратился посредством телепатора к похожему на леопарда существу, поинтересовавшись, не с ним ли должны были они встретиться. Поступивший мысленный ответ выражал недоуменное отрицание. Они собирались уже продолжить свое путешествие, когда "леопард" выдал новую телепатему:
– Гипарлих сообщает, что ждет вас в условленном месте. Это совсем близко. Если желаете, я могла бы вас проводить.
– Ну что вы, не стоит,– Астанин церемонно развел руками.– Пошли, ребята.
Когда они удалились от странного аборигена на достаточное, по их мнению, расстояние, Роджер сказал, понизив голос до конспиративного шепота:
– Должен заметить, что для дикарей, коими являемся мы с точки зрения рамиров, нас встретили весьма недурно. Я, грешным делом, ожидал гораздо худшего.
– Сверхцивилизация должна быть благожелательной к младшим братьям по разуму,– веско сказал Астанин, хотя до самого послед него момента сомневался в правильности своего постулата.– К тому же они вовсе не обязательно должны считать нас дикарями, что бы я сам об этом не говорил... Знать бы только, что это за Гипарлих, о котором говорил тот рамир.
Еще одна аллея – и снова лужайка со скамейками и беседкой. Существо, прогуливавшееся по траве, было совершенно человекообразным. Встреть они этого мужчину на любой из заселенных людьми планет – никто бы не заподозрил в нем инопланетянина.
Как выяснилось после первых же произнесенных им фраз, рамир прекрасно владел недавно вошедшим в обиход Человечества единым языком.
– Приветствую вас,– сказал встречавший, обаятельно улыбнувшись, и сделал жест, приглашая садиться.– Меня зовут Гипарлих Ногмодан Семулайсе Апродми, а личный индекс вам ни к чему. Я – один из тех, кого вы называете рамирами. Разговор с вами поручено вести мне, поскольку я наиболее близок расе людей по внешнему виду.
Рамир еще раз окинул взглядом тройку с "Колмогорова" и продолжил: