Текст книги "Среди чудес и чудовищ (СИ)"

Автор книги: Константин Мзареулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

– Разумная мысль,– с неохотой признал Астанин, которому очень не хотелось возвращаться с полдороги.– Радик, можем ли мы вернуться в трехмерность?

– Не можем. Мы слишком далеко от своего Космоса.

– Ну, так подойди поближе,– раздраженный безынициативностью компьютера командир даже повысил голос.

Включился плафон "ГОТОВНОСТЬ". Восемь иорданов – суточная выработка крупной энергостанции прошлого века – хлынули из накопителей на приемы гипердвигателя и рассеялись в окружавшей корабль субстанции низкочастотными гравитационными волнами. Цифры на указателях координатора стали меняться быстрее, стремясь принять более разумные значения. Однако параметр Х5, хотя и сократился в несколько раз, все еще оставался слишком большим. О выходе в пространство с такой позиции нечего было и думать – тензорные поля на таком расстоянии прорвать границу размерностей не смогут.

– Почему импульс оказался слишком слабым? – все так же сердито спросил Астанин.– Ты должен был рассчитать маневр, прежде чем включать "Корунд".

Радик ответил неуверенно, как бы оправдываясь:

– Я провел расчеты в соответствии с канонической теорией. Вероятно, она не совсем верна.

– Проверь, какая из существующих теорий правильнее всего описывает происходящие процессы,– приказал Ярослав.

Над новой задачей кибермозг корабля размышлял минут десять. За это время звездолет трижды вздрагивал, как пластиковая игрушка под ударами безобразничающего мальчишки. Сила тяжести в рубке то поднималась скачком до шестикратной, то падала почти до нуля. Многочисленные, надежные в обычных ситуациях, антигравитаторы были явно беспомощны в борьбе с неведомой силой. В довершение всего на экранах загорелись сообщения: "ПРЕРВАНА СВЯЗЬ С ЗЕМЛЕЙ" и "УГРОЖАЮЩАЯ ДЕФОРМАЦИЯ БРОНЕПЛИТ ВНЕШНЕЙ ОБШИВКИ".

– Наиболее корректна, хотя и не на сто процентов, девятимерная модель Болла-Угланова, – сообщил наконец Радик.– Разрешите рассчитать импульс на основе этой теории?

– Приступай,– устало сказал Астанин.

Он читал углановскую монографии, но понял в ней далеко не всё. Впрочем, преподаватели из Академии говорили, что выводы, вытекающие из девятимерной концепции, не понимал и сам Угланов.

Следующие четыре волны гравитонных пульсаций накатывали с таким бешеным ожесточением, что после каждой звездолетчики оказывались на грани потери сознания. Отказало электрооборудование в разных отсеках, и роботы-ремонтники метались по кораблю, исправляя повреждения. "Если их можно исправить",– мрачно подумал командир. Впрочем, нет худа без добра – Ярослав обратил внимание, что космический ураган бьет их как бы порывами, и за каждым шквалом следуют несколько минут затишья.

– Ребята,– с трудом сказал он, когда наступила очередная пауза,– прошу всех закапсулироваться. Быстро и без разговоров.

Они подчинились – беспрекословно, хотя наверняка не были согласны с решением командира. С потолка, накрыв четыре кресла, опустились стаканы повышенной защиты – последний резерв аварийной системы. Сантиметровый слой мезонира хорошо экранирует потоки гравитонов, а скафандровые антигравы сумеют погасить колебания, которые прорвутся внутрь капсул. Себе Астанин такой роскоши позволить, увы, не мог: кто-то должен был управлять звездолетом.

Взгляд на приборы показал, что координаты корабля продолжают изменяться самым неблагоприятным образом, несмотря на непрерывную работу верньерных двигателей. Буря в гиперпространстве с характерным для стихии тупым упорством пыталась утащить "Радикал" подальше от Космоса, в котором находилась Земля.

Компьютер продолжал что-то делать, выполняя полученные ранее указания. Астанин обнаружил, что включился резервный реактор. Дополнительная энергия была направлена в накопители тензорного генератора. Потом на экране появился кодированный – на синтетическом языке НАВИГАТОР – расчет искомого маневра. Очень сложная многомерная траектория, требовавшая расхода энергии в 20.8 иордана, причем две трети из них – первым импульсом. Такие мощности были где-то на грани технических возможностей "Корунда".

– Более слабым импульсом мы не дотянем до зоны штиля,– пояснил Радик,– и я не гарантирую, что хватит времени, чтобы накопить энергию для повторного гиперманевра.

– Делай, что считаешь нужным,– прохрипел Ярослав.– Все равно ничего лучшего нам никто не посоветует.

Накопитель заполнялся, но слишком медленно. Налетела очередная волна. Это было почти невыносимо. Все тело болело, как побитое, особенно страшная боль вспыхивала толчками – с каждым вздохом – в правом боку. Ярослав испытывал совершенно непривычное для себя ощущение тошноты и соленый привкус во рту. Никогда еще за всю его жизнь не было у Астанина столь омерзительного самочувствия.

Когда катаклизм в очередной раз оставил звездолет в относительном покое, "Радикал" можно было назвать космическим кораблем лишь с очень большими оговорками. Значительная часть электроники и механики вышла из строя, половину ядерных устройств пришлось намертво заглушить и держать в готовности к немедленному катапультированию. Ремонтных роботов Радик сконцентрировал вокруг тех немногих агрегатных комплексов, которые были наиболее необходимы в этой ситуации – реакторы, двигатель, энерговоды и система жизнеобеспечения. Ярослав старался отогнать мысли о том, что с ними может случиться, если гиперпространственный тайфун повредит связи компьютера.

Следующий пакет гравитонов, гравитино и репульсонов налетел, когда величина накопленной энергии превысила восемнадцать иорданов. Шквал оказался несколько слабее двух предыдущих, однако Астанину стало совсем худо. Отдавать приказания он был уже не в состоянии, и только сумел догадаться, что Радик сам позаботился о нем, прикрыв мезонировой капсулой. Следующие минут двадцать он пролежал в кресле сравнительно спокойно, борясь с приступами боли и поглядывая на часы и приборы. Включение гипердвигателя сопровождалось сильнейшим толчком, но в дальнейшем никаких неприятностей не случилось.

Потом защитные цилиндры с плавной неторопливостью ушли в свои гнезда на потолке рубки. Звездолет висел в гиперпространстве совсем близко от Космоса. За бортом царил штиль. Если верить показаниям координатора, «Радикал» находился в «ложбинке» между гравитационными полями тесных звездных скоплений: Солнечного Мешка, Яслей, Гиад и их ближайших соседей.

– У тебя все лицо в крови,– воскликнул, выбравшись из амортизатора, Бахрам.– Борис, роботов сюда, командира нужно в лазарет.

– Нужно, нужно,– нетерпеливо замахал на него Астанин.– Как остальные?

Ярослав осмотрел экипаж – все четверо выглядели нормально. Пока его укладывали на подъехавшие носилки, он, с трудом шевеля опухшими губами, отдавал распоряжения: незамедлительно приступить к авральному ремонту, восстановить связь с Землей, привести в порядок моторы и малым ходом, на одних верньерах, двигаться к Яслям. Далеко от границы Космоса не отходить, чтобы не угодить снова под удары шторма.

Последние указания он продиктовал уже на операционном столе, после чего киберврач вкачал ему анестезию. В лазарете Астанин провалялся под наркозом пятеро суток: ему вставляли новые зубы, регенерировали легкие и печень, заращивали переломы ребер и разрывы сосудов и мышц. Потом он еще неоднократно приходил в себя и снова терял сознание, но каждый раз чувствовал себя немного лучше.

Наконец, в один прекрасный день, проснувшись, он сделал вывод, что практически здоров, а некоторая слабость – естественное следствие долгого пребывания в горизонтальном положении.

В рубке Астанин остановил жестом радостно бросившихся к нему товарищей – бурные объятия были ему пока не под силу – и потребовал отчета. Экипаж доложил, что основные системы корабля возвращены в рабочее состояние и что звездолет достиг гиперпространственных окрестностей скопления Ясли.

– А почему все еще в гиперпространстве? – удивился командир.

– Ты был слишком плох,– сказал Бахрам,– мы боялись включать главный двигатель...– он вдруг хитро подмигнул.– Когда заработала связь, Центр предложил нам возвращаться, но я отказался, мотивируя тем, что раненный командир может не перенести гиперперехода.

– Правильно мотивировал,– одобрил Астанин.– А теперь включай. Выйдем в трехмерность, и я пойду обедать – голод меня мучает просто жуткий. Место выхода прикидывали?

– А как же,– второй кивнул пилот,– недалеко от центра скопления есть желтые карлики с планетными системами. Выбирай любую.

– Сами выбирайте,– сказал Ярослав, пожав плечами.– Вам должно быть виднее.

Двигатель сработал нормально, и вокруг звездолета появилась небесная сфера, усыпанная десятками исключительно крупных и ярких звезд. Корабль направился к небольшой планете с кислородной атмосферой, а командир – на камбуз.

– Что это был за ураган? – спросил он Бахрама, отхлебывая маленькими глотками бульон из чашки.– Не разобрались?

– Какие-то процессы в репульсионном поле Большой Вселенной. Теоретики на Земле в страшном экстазе: три четверти теорий уже отправлены на свалку, а остальные нуждаются в капитальном ремонте.

– Понятно,– не вполне чистосердечно пробормотал Астанин, который в действительности понял далеко не все и даже подозревал, что многих нюансов современной космофизики не одолеет вообще никогда.– И прежде было ясно, что это "какие-то процессы" в многомерном эфире...

Он сделал глоток побольше и поморщился от кольнувшей пищевод боли: продолжали напоминать о себе последствия поединка с Большой Вселенной. Звякнул вызов коммуникатора внутренней связи,

– Слушаю,– сказал Ярослав.

Засветилась голограмма, изображавшая стоящих в машинном отсеке Бориса и Леонида.

– Командир, ты уже пообедал? – вежливо поинтересовался Дихнич.

– Завтракаю,– буркнул Ярослав, предчувствуя неприятность.

– Мы как раз собирались тебя обрадовать,– мрачно произнес борт-механик.– Генератор накрылся.

Омаров широко открыл глаза и взялся за щеку, как будто у него заныли зубы.

– М-да,– сказал Астанин,– если и может быть в нашем положении что-либо более неприятное, то я себе этого представить не могу... Что конкретно стряслось?

– Четырнадцать пластин полностью стерты, двадцать шесть – деформированы до непригодности. Из резервных, что в трюме, можно будет взять не больше двадцати – остальные тоже повреждены. Что прикажешь делать?

– А что тут делать? – Ярослав снова пожал плечами.– Сообщим на Землю, через недельку привезут новый "Корунд". А пока на всякий случай начинайте заменять испорченные пластины. Мало ли что... Может, прядется бежать.

Спустя час с небольшим пришел ответ с Земли: "Орел" срочно готовили к старту на выручку "Радикалу". Буря в гиперпространстве вроде бы утихала и, возможно, через два-три дня спасательная экспедиция отправится в Ясли.

– Продержитесь? – спросил безотлучно дежуривший в Центре Дальней Связи адмирал Касенов.

– Вероятно,– сказал Астанин и уточнил: – Если не будет новых осложнений.

– Кальмароидов так и не обнаружили?

– Пока нет, но ищем. Может быть, найдем.

– Лучше не надо,– пожелал Касенов на прощание.

Система, в которой они очутились, состояла из четырех небольших планет, обращавшихся вокруг субкарлика класса К2, которого нарекли в лучших традициях древних астрономов – Аль-Бахрам. Ничего заслуживающего внимания на планетах не было – банальные каменные шары, не слишком согреваемые своим тусклым солнышком. Даже ближайший спутник светила, обладавший густой атмосферой с солидным содержанием кислорода, был практически безжизненным: многочисленные неглубокие моря и озера планеты населяли лишь водоросли и простейшие организмы.

Искусственных спутников здесь не имелось ни у одной планеты, не было и следов чьих бы то ни было побывок на лунах естественных. Если даже кальмароиды и добрались до этих мест, освоить все скопление они пока не успели.

Тем не менее локаторы звездолета продолжали непрерывно прочесывать сектор за сектором в поисках "сигнала Метаньеса". Сверхсветовые объекты деформируют межзвездное гравитационное поле тем сильнее, чем быстрее они движутся, и при этом возникают ударные волны скалярных гравитино, расходящиеся широким конусом. Зафиксировать их сравнительно несложно, гравары "Радикала" сделали это на третьи сутки пребывания в системе Аль-Бахрама.

В машинном отсеке, куда спустился Астанин, было тесно. Массивные многолапые роботы плазмой и лазерами выламывали из гнезда то, что осталось от вибраторной пластины. Осталось немного. Девять тонн прочнейшего мезонира рассыпались мельчайшей пылью в недавней схватке чудовищных сил. Рядом висела в тележке антиграва новенькая пластина – предпоследняя из запасных.

– На таком генераторе мы в гиперпространство не выйдем,– озабоченно заметил Ярослав.

– Попробуем вставить в пустые ячейки стальные плиты,– предложил Тигайчук.– Поле, правда, получится асимметричным, но это хоть что-то. Была такая статья в "Космотехнике" года два назад, если не ошибаюсь. У нас в библиотеке должен быть этот файл.

– По-моему, получится мартышкин труд,– сказал Дихнич.– Ведь послезавтра Ворон доставит нам целый блок.

– Тоже правильно,– согласился Тигайчук.

Астанин раздраженно стукнул кулаком по переборке.

– Никому не известно, какое решение окажется правильным в такой обстановке,– сказал он.– Пока на всякий случай установим все более-менее приличные пластины, а там видно будет. Когда планируете завершить ремонт?

– Вечером,– осторожно предположил Леонид,– часам к восьми.

– Значит, в девять... Нет, лучше в восемь тридцать – устроим пробный запуск,– решил командир.– Ну, работайте, не буду мешать.

В коридоре его настиг вызов из рубки. Бахрам сообщил именно то, чего Астанин сейчас совершенно не хотел бы слышать: в системе появились сверхсветовые тела.

На большом стереоэкране горели все триста с лишним звезд скопления, между которыми компьютер нарисовал четыре зеленые стрелочки, испускавшие "сигналы Метаньеса". Вероятно, это были корабли кальмароидов – кто же еще мог ходить на сверхсвете в этих краях. Звездолеты потенциального противника приближались со скоростью свыше тысячи световых (по новой терминологии – двигались килолайтовым ходом), а появились они в районе звезды Ясли-219, расположенной в семи световых годах от Аль-Бахрама. Можно было догадаться, что где-то в окрестностях этого голубого гиганта и расположена их база.

Приблизившись к Аль-Бахраму на миллипарсек, чужие корабли сбросили скорость до десятка световых и вошли в систему с разных направлений, продолжая торможение. Вскоре эти корабли практически остановились, но примерно через полчаса, набрав за считанные секунды децилайтовую скорость, устремились точно в сторону "Радикала".

– Как это ни прискорбно, но мы, скорее всего, обнаружены,– заключил Ярослав, включая защитное поле.

Вскоре четверку пришельцев можно было детально рассмотреть в квантовый телескоп. Это действительно были боевые звездолеты кальмароидов, подобные обнаруженным на Саксауле и атаковавшим Сказку – четыреста метров в длину, восемь шеститрубных торпедных аппаратов, не считая прочего вооружения. Как и на Сказке, против землян послали четыре корабля – это наводило на мысль, что именно такой состав имеет низшее подразделение флота Федерации.

Остановившись в семидесяти трех гигаметрах от "Радикала", кальмароиды принялись сигналить модулированным гравитационным излучением, а также в радиочастотном и оптическом диапазонах. Докладывая Штабу о сложившейся ситуации, Астанин высказал догадку, что противник предлагает вступить в переговоры. В ответ с Земли поступила серия условных сигналов, означавшая: тяните время.

Около двух часов Радик обменивался с кораблями Федерации гравитонными импульсами, в итоге чего ему удалось составить словарь, позволивший приступить к диалогу. Сразу после этого кальмароиды передали: "Ваш звездолет нарушил границу Звездной Федерации, вы находитесь в нашем территориальном пространстве. Требуем допустить на борт десантную команду. В противном случае вы будете атакованы и уничтожены".

Прежде чем отвечать, Астанин связался с Дихничем. Бортмеханик сообщил, что ремонтные работы близятся к завершению – роботы устанавливают последний мезонировый параллелепипед и первый из стальных.

– Рекордов не обещаю, но из трехмерности мы уйдем,– пообещал он радостным тоном.

Удовлетворенно хмыкнув, Ярослав приступил к переговорам, стараясь придерживаться сценария, написанного для такого случая еще на Земле. Для начала он представился по всей форме и потребовал того же от собеседника. После продолжительной паузы поступил ответ, который Радик перевел следующим образом: "Командир второго боевого отряда легких сил оперативного ударного соединения "Пожиратели Звезд" Сорок Шестого флота Звездной Федерации адмирал группы..." Имя адмирала переводу не поддавалось, поскольку земноводные кальмароиды переговаривались посредством ультразвука.

– Очень приятно,– сказал Ярослав.– Считаю необходимым сделать следующее заявление. Мы не можем рассматривать свое появление в этом секторе Галактики, как правонарушение, потому что, во-первых, попали сюда совершенно случайно вследствие независящего от нас катаклизма в гиперпространстве, а во-вторых, Человечеству до сих ничего не известно о том, что данное звездное скопление является частью территории какого-либо космического государства.

Адмирал группы, не предвидя подготовленной для него ловушки, поторопился ответить, воспользовавшись дежурным правовым оборотом:

– Незнание закона не исключает ответственности за его нарушение. Однако, если будет доказано, что вы действительно оказались здесь в результате аварии и по независящим от вас обстоятельствам, то ваш корабль после положенного досмотра будет освобожден и отконвоирован в территориальное пространство, контролируемое Человечеством.

"Как же, отпустишь ты нас! – подумал Астанин.– Надо же такое ляпнуть – или сам идиот, или нас такими считает, если надеется, что мы поверим ему. Наверняка командир, захвативший земной звездолет с неповрежденным гипердвигателем, получит внеочередное звание а может, и не одно".

Однако, вслух он выразился несколько иначе:

– Я не могу согласиться с вашими требованиями по целому ряду причин. Главная из них заключается в том, что Человечеству неизвестна истинная конфигурация государственных границ Звездной Федерации. Поскольку ваше правительство не передало своевременно эти сведения Всемирному Координационному Совету Человечества, мы не можем считать себя нарушителями каких-либо законоположений.

Выговорив эту жуткую фразу, он перевел дыхание и победоносно огляделся. Сидевшие в соседних креслах Бахрам и Толик дружно подняли большие пальцы.

Кальмароид, явно терявший терпение, ответил, что информация такого рода не могла быть передана ВКСЧ по той простой причине, что до последнего времени внешнеполитическое ведомство Федерации понятия не имело о существовании Человечества,

– Тем самым вы признаете необоснованность ваших собственных претензий по отношению к нам,– резонно заметил Астанин.– Однако вы не правы: совсем недавно вы все-таки узнали о нашем существовании. Однако, не было ни налаживания мирного контакт, ни желания довести до нашего сведения информацию о ваших законах. Почему-то флот Федерации попытался уничтожить один из наших населенных миров. В результате происшедшего огневого соприкосновения, если я не ошибаюсь, погибли два ваших корабля,

– Погиб только один корабль,– хвастливо уточнил адмирал группы.– Второй удалось спасти.

– Очень жаль,– от всей души сказал Ярослав, предусмотрительно отключив микрофон.

Дальнейшие разговоры были поручены Радику, и тот принялся с несгибаемым упрямством уточнять один-единственный вопрос: следует ли считать совершенный без предупреждения обстрел Сказки фактическим объявлением войны со стороны кальмароидов.

Пока компьютер издевался над противником, Ярослав снова связался с Землей. На этот раз ему ответил Шуруев, который пообещал им помощь в самом скором времени и посоветовал не беспокоиться.

Экипаж "Радикала" особенно и не беспокоился, так как незадолго до этого был закончен предварительный ремонт главного двигателя.

Тем временем собеседники Радика, догадываясь, что их морочат, неохотно признали, что атака планеты Сказка была вызвана стремлением наказать судно, нарушившее границу Федерации. Очевидно, имелся в виду "Интеграл". Инцидент может быть исчерпан, заявил далее тот, кто назвался адмиралом группы, если правительство Земли принесет официальные извинения и выплатит определенную компенсацию.

– Какая компенсация вас устроит? – поинтересовался Астанин, не сомневаясь в ответе.

Кальмароид, практически без паузы сказал именно то, что ожидал услышать землянин:

– Нас могла бы удовлетворить информация о принципиальной схеме ваших двигательных установок и основах теории гиперпереходов.

– Мне требуется время на обдумывание,– сказал Ярослав.– Возобновим связь через один час – земная система отсчета времени вам известна.

Дихнич предложил включить "Корунд" и укрыться в гиперпространстве.

– Далеко мы на таком генераторе не уйдем,– напомнил ему командир.

– Все равно,– не сдавался борт-механик,– хоть отсидимся до подхода наших.

– Опасно,– возразил Толик Ляпунов.– Чтобы запустить "Корунд" придется ослабить поле. Я подсчитывал – в этом случае торпеда, имеющая скорость свыше тысячи лайтов, сумеет проломить защиту.

– Подождем,– флегматично резюмировал Бахрам.

Как бы в подтверждение слов третьего пилота из вражеских кораблей вылетели торпеды и, приблизившись вплотную к защитному полю земного звездолета, остановились, нацелив носы на "Радикал". Одновременно с флагманского звездолета кальмароидов пошла передача:

– ...защитное поле чужого корабля представляет собой отталкивающую сферическую зону, образованную интерференционным биением двух квазирезонансных полей так называемого сверхсильного или внутригравитонного взаимодействия. Защита такого типа может быть подавлена наложением внешнего резонансного поля той же природы, но большей интенсивности...

Затем кальмароиды сообщили характеристики переменного гравитационного поля, возникающего при включении гипердвигателя ("успели проанализировать, когда "Интеграл" уходил от них!" – догадался Ярослав ), и добавили, что это поле также можно погасить внешним воздействием. Последний сюрприз был ошеломляющим.

– Если вы попытаетесь лишить нас защиты, я немедленно взорву звездолет! – сказал Астанин в микрофон.

С кораблей Федерации ответа не последовало. До конца отсрочки оставалось еще около сорока минут.

– Радик, они действительно смогут заглушить работу "Корунда"? – с беспокойством осведомился Бахрам.

– Вероятно, да,– ответил компьютер.– Но для этого нужны поля свыше ста иорданов. Мне неизвестно, способны ли эти корабли генерировать такую энергию.

"Всегда надо рассчитывать на худшее, так что будем считать, что они на это способны,– подумал Астанин.– В таком случае мы имеем время лишь до тех пор, пока не истощится их терпение. А тайна гипердвигателя должна оставаться для кальмароидов тайной значительно дольше.

Он решительно отсоединил Радика от контроля за энергосистемой звездолета и перевел оба кварк-реактора в подкритический режим. Потом снова оглядел свою команду. Ребята выглядели встревоженными не больше, чем в первые минуты недавнего шторма в гиперпространстве. Они явно не осознали еще, что собирается делать командир.

Первым отреагировал ИРС:

– Зачем вы лишили меня связи с реакторным отсеком?

Тщательно подбирая слова, чтобы не обидеть Радика, Астанин объяснил:

– В данной ситуации, когда речь идет о судьбе всей нашей цивилизации, твой инстинкт самосохранения может оказаться слишком дорогой роскошью. Не правда ли?

– Возможно,– согласился кибермозг.– Думаю, что я не решился бы на это.

Неожиданно Бахрам резко повернулся в сторону Астанина и пристально на него посмотрел.

– Так вот что ты задумал,– прошептал он.– Что ж, вероятно, это и в самом деле оптимальный выход.

– Больно не будет,– с глубоким вздохом сказал Ярослав.– Все произойдет быстро, мы не успеем ничего почувствовать.

Все замолчали, ибо в такой ситуации не до разговоров. Каждый предпочитал остаться наедине со своими мыслями, эмоциями, переживаниями. Позже, пытаясь вспомнить, что Астанин пришел к выводу, что это был хаос самых разных чувств. Было горькое сожаление, что приходится погибать в тот момент, когда люди смогли добиться едва ли не бесконечного продления жизни. Была злость на невесть откуда свалившихся врагов, по вине коих ему приходится принимать столь жестокое решение. Была неизмеримая печаль, что он никогда больше не увидит своих мальчиков и других близких, знакомых и даже незнакомых людей. Был легкий ужас ожидания чудовищной последней вспышки, которая будет призвана его волей, когда в немыслимо ярком пламени дельта-распада перестанет существовать для него Вселенная.

И была еще безумно-несбыточная фантазия оказаться в боевой рубке "Рымника" и, взявшись за штурвалы управления огневыми средствами, наказать этих спесивых суперцивилизованных варваров...

– Командир, вы твердо решили осуществить свое намерение? – осторожно спросил Радик.– Заканчивается час, о котором вы просили.

– Пока рано,– тихо сказал Астанин.– Я буду ждать до самой последней возможности,

– Правильно,– без энтузиазма поддержал его Тигайчук.– Растянем удовольствие.

Ярослав собрался с мыслями, снова включил микрофон и сообщил адмиралу группы, что земной экипаж согласен передать желаемую информацию, однако требует для себя определенного вознаграждения. Приняв это как должное, кальмароид пообещал, что люди с "Радикала" возглавят колониальную администрацию своей планеты после того, как Человечество будет покорено Федерацией.

– Вы уверены, что сумеете разгромить наши вооруженные силы? – невольно заинтересовался Омаров.

– Ну, разумеется,– переводя ответ адмирала, Радик имитировал смех.– Неужели вы в этом сомневаетесь?! За свою историю мы совершили множество таких акций, и все они были успешными.

– Не знаю, не знаю,– продолжал "сомневаться" Астанин.– Мне неизвестно, полномочны ли вы давать подобные заверения. Поэтому я соглашусь сдать корабль лишь после получения письменных гарантий от самого командующего флотом.

– Он выругался,– сообщил Радик, а немного погодя добавил: – Обещает доставить документ, который вы требуете через стандартную бытовую единицу времени – около восьмидесяти трех минут.

– Ну, вот и все,– с наигранной бодростью сказал Ляпунов.– Теперь хоть точно знаем, сколько нам еще осталось...

– Это нижняя граница,– возразил Бахрам.– У командира прорезался талант дипломата.

Тигайчук предложил неуверенно, но с надеждой в голосе:

– Может, все-таки попытаемся запустить "Корунд" при включенной защите?

Ярослав отрицательно помотал головой и объяснил, почему этого нельзя было делать ни в коем случае: модулированная гравитационная волна "Корунда", отразившись от внутренней границы защитного поля, наверняка наделает много неприятностей. Могло случиться, что выйдут из строя реакторы, и тогда не удастся даже взорвать звездолет. А в данной обстановке Астанин не собирался рисковать. Пусть лучше погибнут пятеро, чем десятки миллиардов.

– Радик, ты меня слушаешь? – позвал командир.– Отправь на Землю гравитограмму с рекомендацией, чтобы в дальнейшем на звездолетах была предусмотрена возможность запуска главного двигателя и входа в гиперпространство с работающими защитными генераторами.

Что-то я стал многословным, подумал Астанин и снова вздохнул. Вообще записанная "черным ящиком" корабля фонограмма последних часов содержала неисчислимое множество глубоких и тяжелых вздохов.

– Сообщение отправлено,– доложил компьютер.

– И не ударишь по ним, чтобы душу отвести! – с бессильной злобой сказал Ляпунов.– Для нашей игрушки слишком далеко, а приблизиться они нам не позволят.

– Да уж, не так обидно было бы погибать,– подхватил Бахрам, которого тоже волновала эта сторона проблемы.– Но гравитаторы у них, что и говорить, просто сказочные. Как разгоняются – даже мне завидно!

Была бы у нас хоть одна гиперпушка, тоскливо подумал Ярослав. Он очень отчетливо представил себе, как кварковая боеголовка, покинув зарядник, проносится через гиперпространство, проникает внутрь вражеского корабля и там взрывается, как набухает, легко сминая нейтридные переборки, огненный шар бешеного взрыва... На легких крейсерах имелось по одному такому орудию, на "Рымнике", "Трафальгаре" и других новинках земного флота по два, а на линкорах – по четыре. К сожалению, оставаясь пока командиром дальнего разведчика, он располагал всего-навсего противометеоритным гамма-квантовым игрек-генератором, которому не пробить нейтридную броню кальмароидов. Не стоило даже мечтать об успехе подобной атаки.

– Ребята, а чего мы, собственно говоря, ждем? – спросил вдруг Тигайчук.– Давай, командир, дергай рукоятку – и кончим эту дурацкую комедию.

На Астанина тревожно нацелились четыре пары глаз.

– Можно вообще-то,– безразлично высказался второй пилот.– Все равно ведь сдаваться не собираемся...

– Земля обещала нам помощь,– строго напомнил Ярослав.– Пока есть время, будем надеяться. Понятно?

Снова потянулось тоскливое ожидание неведомо чего. Кто-то предложил закатить прощальный ужин. Командир не возражал.

Роботы прикатили столики с деликатесами, и Астанин принялся без аппетита жевать здоровенный бутерброд рыбного ассорти, практически отключившись от внешнего мира. Тем не менее произнесенная Дихничем фраза: «Самое время появиться Спасателям»,– просочилась-таки в его сознание. Ярослав, нервозно рассмеявшись, подумал: что только не приходит и людям в голову в такие минуты...

Спасатели были популярнейшими персонажами многих мифов и легенд космического фольклора. Наиболее распространенная версия утверждала, что где-то за пределами досягаемости земных звездолетов обитает сверхцивилизация, посланцы которой приходят на подмогу терпящим бедствие кораблям. Кое-какие основания для появления этой красивой сказки, конечно, имелись: частенько бывало, что попавшие в беду космолетчики отмечали на экранах своих гравитационных локаторов приближение неопознанного объекта. Во всех таких случаях таинственный пришелец выжидательно фланировал на границе разрешающей способности гравара, а сразу же после ликвидации аварии стремительно скрывался в гиперпространстве. Говорили также, что бесследные исчезновения лайнера "Джулия" и других кораблей, аварии на которых, судя по последним сигналам, были не слишком опасны, объясняются именно тем, что их эвакуировали все те же Спасатели.

Существовали и апокрифические толкования этих фактов, некоторые из коих были пронизаны мрачным, истинно звездолетным, юмором. Утверждали, например, что в действительности никакие это не Спасатели, а, напротив, Стервятники – кровожадные космические хищники, издалека чующие добычу. Одним словом, существа, интерес которых к звездолетам и (или) звездолетчикам ограничивается сферой гастрономической.