Текст книги "Поцелуй королевы (СИ)"

Автор книги: Константин Кривчиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

Все эти разногласия привели к тому, что в конце восемнадцатого века в организации произошел раскол. Радикальные католики, исключив из рядов оппортунистов, остались на ортодоксальных позициях. А их оппоненты в 1795 году, на тайном съезде в Париже, образовали общество "Святой камень".

С тех пор эти две организации не только боролись с клозами, но и противодействовали друг другу. Радикальные католики из "Карающего меча" долгое время оставались под тайным покровительством римского папы. Но в шестидесятых годах двадцатого века, когда руководство католической церкви стало смещаться на позиции экуменизма, радикаты ушли в автономное плавание. Они не только прервали контакты с иерархами католической церкви, но и сблизились с экстремистскими террористическими организациями. Дошло до того, что в 1981 году радикаты приняли участие в подготовке покушения на папу Иоанна Павла II, считая его клозом.

Винкеслас Лопез, заведующий архивным отделом национальной библиотеки Испании, был агентом «каменщиков». Он стал членом организации «Святой камень» после того, как его бросила жена. Оставшись с больным сыном, страдающим слабоумием и расстройством психики, Винкеслас фанатично ударился в религию. Несчастный библиотекарь считал, что Бог наказал его за прегрешения. В этот период он и сошелся с «каменщиками», сообщившими Винкесласу ошеломительную новость – его сбежавшая жена была клозом. После такого известия тот окончательно уверился в том, что ужасно прогневил Бога.

Винкеслас стал информатором "каменщиков", веря, что подобным образом получит отпущение грехов. Когда София расшифровала первую рукопись, Винкеслас немедленно доложил об этом по инстанции. "Каменщики" больше всего опасались того, что информация станет доступной клозам. По данным их разведки клозы активизировались и, возможно, каким-то образом пронюхали о рукописях. Никоим образом нельзя было допустить, чтобы рукописи попали в руки клозов.

Ситуацию осложняло то, что как раз в этот момент наступила вторая фаза луны: период, когда для клозов почти не существовало проблем с проникновением в другие тела. Им даже не требовалось проводить полную транспортацию моледы со сменой тела – достаточно было использовать эрзац-моледу. Опасаясь утечки важной и взрывоопасной информации руководство "каменщиков" пошло на крайние меры. Оно велело Винкесласу уничтожить все библиотечные файлы, запустив в систему вирус, а оригиналы рукописей вынести из хранилища и спрятать дома. Винкеслас так и поступил.

"Каменщики" не учли одного. Того, что об исследованиях Софии узнали и "карающие мечники" – через профессора Мартинеса, который давно входил в их организацию.

Днем в пятницу Лопез принес рукописи домой и положил на стеллаж у себя в мастерской. Его сын Рауль, помогавший отцу проводить реставрационные работы, поинтересовался:

– Что это за манускрипты, папа? Будем их восстанавливать?

– Нет, сынок, – покачал головой Винкеслас. – Пусть пока полежат. Возможно, их придется уничтожить.

Рауль в удивлении заморгал глазами:

– Они плохие?

– Рукописи, сами по себе, не могут быть плохими, – пояснил Винкеслас. Он сильно нервничал, но с душевнобольным сыном старался разговаривать спокойно. Тот был очень впечатлительным и обидчивым. – Понимаешь, Рауль, все дело в том, что там написано. Бывает, напишут такое, что об этом лучше никому не знать. И тогда такие рукописи сжигают.

– А что здесь написано такого?

– Я и сам толком не знаю… В одной рукописи рассказывается о странных людях, которые живут вечно.

– Совсем-совсем вечно? Никогда не умирают?

– Иногда умирают. Но их можно воскресить… Возможно, во второй рукописи содержится секрет того, как можно воскрешать. По крайней мере, некоторые люди так считают.

– А откуда ты знаешь, что там про это написано? Ты сам читал?

– Нет, сам бы я не смог. Там написано такими буквами, которых я не знаю. Зато есть одна умная девушка, София Родригес, которая смогла прочитать… Но ты не забивай этим себе голову. Лучше ступай, разогрей мясо. Поедим, и я поеду на работу.

Пообедав с сыном, Лопез вернулся в библиотеку. Вечером он специально задержался для того, чтобы в спокойной обстановке ликвидировать все необходимые файлы и копии документов. В это время ему позвонил представитель "каменщиков" и поинтересовался, где находятся рукописи. Винкеслас ответил, что унес их домой.

– Когда вы будете дома? – спросил "каменщик".

– Примерно через час.

– Хорошо. Я подъеду к вам и заберу рукописи.

Внезапно в дверь кабинета постучали.

– Подождите несколько секунд, – попросил Винкеслас. – Ко мне кто-то пришел.

Положив трубку телефона на стол, он приблизился к двери кабинета и приоткрыл ее. За дверью стояло двое мужчин.

– Кто вы?

– Нам надо с вами переговорить, сеньор Лопез.

– Но уже поздно. Библиотека закрыта для посетителей.

– Мы знаем распорядок работы библиотеки. Но мы из министерства культуры, – один из мужчин вежливо улыбнулся. – У нас очень важный разговор, не терпящий отлагательств.

– Подождите здесь, – произнес озадаченный Винкеслас.

Вернувшись к столу, он взял трубку:

– У меня тут неожиданные гости из министерства культуры. Возможно, я задержусь. Не знаю, чего хотят эти чиновники.

– Но я не могу ждать неизвестно сколько времени, – занервничал собеседник. – Я получил указание забрать рукописи как можно скорее. Руководство считает, что существует серьезная опасность утечки информации.

– Вот что, – подумав, предложил Винкеслас. – Вы можете взять рукописи у моего сына. Он знает, где они лежат.

– А где?

– В мастерской на стеллаже.

– Так и поступим. Если что, я вам перезвоню… Да, вот еще что. К вам скоро должны подойти наши сотрудники. Принято решение установить за вами наблюдение. Не удивляйтесь и не пугайтесь если, например, заметите, что за вами следят.

– Зачем? Я не понимаю…

– На всякий случай. Есть основание полагать, что клозы могут пойти на любые шаги. Вы для них сейчас очень лакомый объект. Необходимо принять дополнительные меры безопасности… Кстати, эти чиновники из министерства, вы знакомы?

– Нет. Но один из них показал удостоверение.

– Вы его внимательно изучили?

– Нет. Но…

– Попросите, чтобы они еще раз показали документы. Запишите, на всякий случай, данные. Если заметите что-то подозрительное – немедленно вызывайте охрану. Но паниковать раньше времени не стоит. Возможно, это ложная тревога. Да и наши люди будут уже минут через десять-пятнадцать.

Винкеслас опустил трубку на подставку. Вынул из ящика стола салфетку, промокнул вспотевший лоб. Потом крикнул:

– Войдите.

Мужчины зашли в кабинет и закрыли дверь. Один из них остался у входа, другой, высокий и черноглазый, приблизился к столу.

– Извините, – скрывая волнение, попросил Винкеслас. – Вы не могли бы еще раз показать удостоверения? Видите ли, в последнее время… в общем…

– Я понимаю, сеньор Лопез, – "черноглазый" раздвинул губы, изображая улыбку. – Никаких вопросов.

Он лениво засунул руку за борт пиджака и тут же вытащил ее обратно, держа в ладони пистолет.

– Сеньор Лопез, не будем зря терять времени. Мы не из министерства культуры. Нас интересуют материалы, над которыми работала София Родригес. И, пожалуйста, не прикасайтесь руками к столу. Мы в курсе того, где у вас расположена сигнализация.

Винкеслас замер на стуле, от лица медленно отлила кровь.

– Кто вы такие?

– Вам так важно знать?

– Да.

– К сожалению, мы не можем вам этого сообщить. Но, поверьте, для вас будет лучше, если вы беспрекословно выполните все наши требования.

Винкеслас несколько секунд молчал, уставившись в поверхность стола. Наконец осторожно поднял глаза и, глядя в бок, с усилием произнес:

– Вы… вы клозы?

"Черноглазый" поморщился:

– Не надо демонстрировать свои познания в такой э-э… деликатной сфере. Право, не надо. Отдайте необходимые нам материалы, и мы уйдем, не причинив вам вреда.

– …

– Сеньор Лопез, проявите благоразумие. Где рукописи?

– Их нет, – тяжело дыша, ответил Винкеслас.

– Что значит "нет"?.. Извольте пояснить. И очень вас прошу – не совершайте глупости. Поверьте, мы найдем способ заставить вас говорить.

Внезапно библиотекарь резко отодвинул стул и подскочил к открытому окну.

– Не заставите. Если вы приблизитесь ко мне, я выпрыгну.

"Черноглазый" на секунду опешил. По прямой их разделяло меньше трех метров, но мешал стол. Глядя прямо на Винкесласа, "черноглазый" сделал пару шажков вперед и вкрадчиво проговорил:

– Здесь довольно высоко. Вы разобьетесь, сеньор Лопез, а зачем? Из-за каких-то старых бумажек? А у вас больной сын.

Затем он снова попытался шагнуть к окну. Уловив движение, Винкеслас резво вскочил на подоконник и выкрикнул:

– Вы, мерзкие исчадия ада! Вам не удастся второй раз провести меня и получить мою душу. Еще шаг, и я прыгаю.

Некоторое время "черноглазый" в раздумье стоял на месте, не сводя с Винкесласа напряженного взгляда. Затем, приняв решение, рванулся к окну, вытягивая вперед руку. Но не успел. Лопез, издав громкий крик, бросился вниз.

"Черноглазый" осторожно высунул голову и посмотрел в окно.

– Черт! На решетку угодил. Там кто-то идет. Надо сматываться, пока охрана не зашевелилась.

По стечению обстоятельств Винкеслас выбросился из окна на глазах двух членов общества "Святой камень", посланных на его защиту. Они подбежали к умирающему, и тот успел прошептать:

– Клозы… они хотели…

Винкеслас захрипел.

– Они узнали, где рукописи? – спросил один из "каменщиков".

– Нет… я не сказал… этим… тварям…

Изо рта умирающего хлынула кровь.

Вокруг быстро собиралась толпа любопытствующих прохожих. "Каменщики" хотели незаметно уйти, но к ним уже спешили охранники библиотеки, увидевшие происходящее из окна. "Каменщикам" пришлось задержаться, чтобы дать показания полиции.

Примерно через полчаса после описываемых событий в двери старинного дома, где, на окраине Мадрида, жил Винкеслас, позвонил высокий импозантный мужчина лет пятидесяти. Ему открыл взволнованный Рауль.

– Здравствуй, Рауль. Я друг твоего отца, – незнакомец зашел в холл.

– Чего вам надо? – отрывисто спросил юноша. – Я очень спешу.

– Сегодня твой отец принес из музея два свитка. Он сказал, чтобы ты отдал их мне.

Рауль недоуменно посмотрел на мужчину. Глаза его лихорадочно блестели.

– Свитки? Ах, да… Но… что вы собираетесь с ними делать?

– Разве отец тебя не предупредил? Мы недавно разговаривали с ним. Мне надо срочно забрать рукописи. Они лежат в мастерской на стеллаже. Ведь так?.. Что с тобой, Рауль?

– Отец… я не могу, – юноша внезапно всхлипнул, из глаз потекли слезы. – Я… не могу… он погиб. Мне только что… звонили из полиции. Я еду туда.

Ошеломленный мужчина непроизвольно почесал голову. "Вот те на! Посетители из министерства культуры? Как же!"

– Ты знаешь, как он погиб?

– Нет.

Взгляд "друга отца" пробежался по холлу, остановился на камине, в котором потрескивали дрова.

– Послушай, Рауль, я все понимаю. Но мне надо немедленно уничтожить свитки, которые сегодня принес отец. Дай их мне, и я сожгу их в камине. А потом я отвезу тебя на машине в музей.

– Вы… сожжете их? – задумчиво спросил Рауль. Его наивно распахнутые глаза внезапно прищурились. – Но вы говорили…

– Ситуация изменилась. Неси быстрей.

– Хорошо… Сейчас принесу.

Через минуту рукописи полетели в огонь камина. Но сжег их не «каменщик», а профессор Мартинес, получивший указание и соответствующую наводку от своего руководства. Произошло следующее. Как только радикаты узнали о предполагаемом содержании рукописей, они приняли решение об их полном уничтожении. Как и «каменщики», «мечники» очень опасались, что информация попадет в руки клозов. Но еще больше радикаты-ортодоксы боялись того, что о древних манускриптах узнает широкая общественность. Для них это явилось бы настоящей катастрофой.

Существование клозов официально игнорировалось католической церковью, ибо не вписывалось в ее доктрину. Более того – подрывало ее фундаментальные догматы. Поэтому радикаты всегда придерживались одного принципа: при обнаружении должны быть бесследно уничтожены как клозы, так и любая информация о них.

Чтобы держать ситуацию под контролем, радикаты установили прослушивающее устройство в кабинете Лопеза и на его служебный телефон. Узнав, что кто-то из "каменщиков" собирается забрать рукописи из дома Винкесласа, радикаты сыграли на опережение. Подкараулив "каменщика" около дома библиотекаря, радикаты убили конкурента. Затем в дом вошел Мартинес и, обманув, без особого труда, доверчивого Рауля, сжег рукописи в камине.

Не получив, в установленное время, сообщения от своего сотрудника, "каменщики" направили людей в дом Лопеза. Но попали они туда лишь поздно вечером, когда вернулся Рауль. Тот, не скрывая, рассказал то, что знал. Даже нашел в камине обгоревший кусок пергамента.

"Каменщики" поняли – информация о рукописях просочилась наружу, и кто-то пытается уничтожить все следы. Этими "кто-то" могли быть только радикаты, потому что клозы не стали бы сжигать манускрипты. Их интересовала информация, содержащаяся там. А радикаты, наоборот, без разбора уничтожали все, что свидетельствовало о существовании клозов.

Просчитав варианты, "каменщики" немедленно взяли под наблюдение квартиру Софии Родригес. Они видели, как в субботу утром в дом сначала зашел Анибал Мартинес, а, немного позже, вслед за ним последовал Донато. Затем София уехала в аэропорт. И только спустя несколько часов дом покинул Донато. Но не пешком, а на автомобиле Софии…

Зазвонил мобильник, лежавший на сиденье рядом с Пабло Руисом. Тот быстро взял трубку, взглянул на экранчик:

– Да… Вы уверены?.. Хорошо. Действуем по плану "А".

…Юрий Рогачев спустился по ступенькам крыльца и медленно побрел по дорожке, вдоль здания больницы. Он только что переговорил с врачом о состоянии Софии. Данные не обнадеживали. У Софии диагностировали кому второй степени. При этом ситуация, после того как девушку доставили в больницу, не улучшилась, а ухудшилась. Если утром София еще реагировала на голос, открывая глаза, то к тому времени, когда Юрий Константинович приехал в больницу, она уже перестала воспринимать внешние раздражители.

– Утром она даже произнесла несколько слов, – уточнил врач. – Правда, нечленораздельно.

– Может быть, она говорила по-испански? – спросил Рогачев.

Врач пожал плечам:

– На русский мало походило, это точно. Но даже если она и говорила по-испански, то речь у нее уже была нарушена.

Причины, из-за которых София впала в коматозное состояние, врач назвать затруднился. Похожее состояние бывает при сильной передозировке лекарствами или наркотиками, пояснил он, но анализ крови ничего не выявил.

– Могло такое произойти в результате шока?

– Кома в результате шока бывает, да. Но что могло послужить причиной шока? – врач, наклонив голову, вопросительно взглянул на Рогачева. – Сильная боль? Но вследствие чего? У нее нет ни внешних, ни внутренних повреждений.

– А если страх? – предположил Рогачев. – Вернее, очень сильный, резкий испуг.

– Испуг? М-м… – врач задумался. – Теоретически, если в результате внезапного испуга случилось резкое нарушение кровоснабжения, например, кратковременно остановилось сердце… Хм, теоретически… В практике я такого не встречал. У девушки что-то с головным мозгом, как будто кто-то заблокировал большинство функций. Но вот этиология подобного состояния не ясна.

– И чем это грозит?

Врач замялся.

– А вы кто ей будете?

– Близкий родственник.

– Насколько близкий?

– Ну, двоюродный дедушка.

– Двоюродный? Хм… А родители?

– Умерли.

– Вот как? Простите, не знал…

– Я же у вас не официальную справку прошу, – не выдержал Юрий Константинович. – По-человечески можно сказать, что ей грозит? И что можно предпринять?

– Да мы предпринимаем. Знать бы, от чего лечить.

Эскулап развел руками и поднял глаза кверху – к давно не ремонтированному, облупившемуся потолку. Потом осторожно спросил:

– А почему ее охраняют?

– По просьбе испанского правительства, – весомо произнес Рогачев.

– Э? Даже так? Она что, э-э…

– Угу. Очень важная персона. Кандидат на Нобелевскую премию.

Врач недоверчиво прищурил один глаз:

– Шутите?

– Это вы у консула спросите, когда он приедет.

Врач снова покосился на потолок.

– М-да… А на вид – такая молодая… Может, ее в Питер перевезти от греха подальше? – спохватившись, что сказал не то, тут же поправился. – В смысле, для надежности. Если она такая важная персона.

– А что, ее сейчас можно транспортировать?

– Все можно, если осторожно. Состояние пока стабильное, только специальный реанимобиль потребуется. Если у вас есть такая возможность – лучше бы ее, все-таки, в центр отправить. Тем более…

– Что?

– У нее даже полиса нет. Отца Григория тут все хорошо знают, а так бы…

– Я понял. Деньги мы найдем.

Рогачев достал из внутреннего кармана пиджака бумажник, вытряхнул все купюры.

– Тут пара тысяч, так, за первые хлопоты. Я позвоню, сегодня еще подвезут.

Врач, смотря поверх плеча Рогачева, ловким движением изъял деньги из ладони Юрия Константиновича и быстро спрятал их в карман халата.

– Так вы это, ага? В Питер бы ее, пока консул не приехал… У нас и аппаратура старая…

Рогачев приблизился к углу здания и остановился. Только сейчас ему пришло в голову, что он до сих пор не поставил в известность никого из родственников Софии. Собственно, а кого ставить? Фактически сирота. Донато не в счет. Есть дед Бартолоум, о котором упоминала София. И которому она сама не хотела звонить. А почему? Потому что заподозрила, что тот имеет отношение к происшествию с рукописями. Сама заподозрила или Донато подсказал? Донато… Еще одна загадка…

"Что же делать? – Юрий Константинович задумчиво посмотрел на небо, будто ждал оттуда совета. – Если разобраться, мы, Рогачевы, никакого отношения к Софии не имеем. Надо бы, по-хорошему, сообщить консулу обо всем и… А что "и"? И, что значит, "по-хорошему"? Девчонку и так едва не убили, потом похитили неизвестно для чего… А сейчас она вообще в беспомощном состоянии. Кто же ей поможет, кроме нас?.."

– Извините. Вы – Юрий Рогачев? – раздумья прервал низкий мужской голос с еле заметным акцентом. Рогачев обернулся через плечо – в нескольких метрах за его спиной стоял крупный темноволосый мужчина лет сорока. Несмотря на жару, незнакомец был одет в строгий темно-синий костюм. "А тихо он подкрался. Или это я так глубоко задумался? Старею".

– Да, я Рогачев. С кем имею честь?

– Очень хорошо. У нас к вам срочный и важный разговор. Разрешите представиться, – мужчина сделал шаг вперед и осторожно протянул руку. – Пабло Руис, вице-президент "Всемирного конгресса церквей".

Продолжение следует