Текст книги "Поцелуй королевы (СИ)"

Автор книги: Константин Кривчиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Так что, к тому времени, когда Никос перешагнул порог кабинета Яхаве, тот знал об обстоятельствах жизни хирурга даже больше, чем сам Никос. Но то, что знал Яхаве, не давало ответа на главную загадку, интересующую олигарха: что нужно Никосу от него, и каким образом хирург может Яхаве помочь?

Яхаве слушал Никоса, сопоставлял его рассказ с имеющейся информацией, проверяя, не врет ли хирург, и терпеливо ждал, когда тот дойдет до самого важного.

– …Юрон попросил меня, чтобы я помог ему оборудовать лабораторию. Он говорил, что знает, как спасти Евону, но ему необходимо время. Я, конечно же, согласился и сделал все, что мог.

Никос в очередной раз отхлебнул из кружки, и Яхаве с неудовольствием заметил, что хирург, видимо, с похмелья. С этим вопросом следовало разобраться раз и навсегда. Не хватало еще иметь дело с алкоголиком.

– Вы что, пили вчера?

Никос побагровел. Потом нехотя выдавил:

– Да… Выпил… Я пять лет не пил. После смерти жены… Вчера… Вчера не сдержался. Разнервничался.

Взглянул на Яхаве. Тот внимательно смотрел на Никоса, поставив локоть на стол и опершись подбородком на полусогнутую ладонь.

– Я понял. Можете дальше не пояснять… Так что там, с Юроном?

– Юрон занимался исследованиями. Я не очень вникал в суть. Просто надеялся, что у него что-то получится. А сам продолжал традиционное лечение. Предпринимал все меры, чтобы затормозить течение болезни. Но все двигалось по худшему варианту. У Евоны развились сахарный диабет, дистрофия миокарда.

Так минуло пять или шесть лет – мучительных и безысходных для всей нашей небольшой семьи… С братом мы редко виделись. Он заходил только тогда, когда у него кончались деньги. И по его лицу я сразу понимал, что ничего обнадеживающего он мне сообщить не может. Но тут… Я вернулся домой поздно вечером, Юрон ждал меня. У него блестели глаза. Как у сумасшедшего. Пожалуй, тогда я впервые подумал о том, что Юрон нездоров. Я имею в виду душевное здоровье, вы понимаете…

Брат сказал, что ему нужны обезьяны, для опытов. Впервые за эти годы я не выдержал. Я заявил ему, что он впустую тратит мои средства. Что обезьяны стоят бешеных денег, а от его исследований нет и не будет никакого толку. Что лучше бы он нашел работу и занялся чем-то полезным.

Юрон выслушал меня молча. Потом загадочно улыбнулся и произнес: "Я не рассказывал тебе подробностей о своих исследованиях, чтобы тебя не пугать. Если бы я рассказал о том, чем я занимаюсь, ты бы счел меня ненормальным. Но теперь я могу тебе кое-что объяснить, потому что мне удалось получить первые результаты". И он заставил меня поехать к нему в лабораторию, хотя я валился с ног от усталости.

Здесь я, с вашего разрешения, опущу некоторые детали. Это слишком сложно, даже для специалиста…

Как я уже говорил, когда-то брат участвовал в проекте по разработке вакцины против рака мозга. Экспериментируя на мышах, он обнаружил неожиданный побочный эффект. Привив молодую мышь вакциной, созданной на основе крови старой мыши, больной раком, Юрон заметил, что молодая мышь начала себя вести по-другому. Так, как будто вместе с капелькой крови старой мыши она получила в наследство ее опыт.

Юрон провел еще несколько экспериментов, эффект повторялся. Тогда он рассказал об этом руководителю проекта. Результаты были интересные, но выходили за рамки плана финансируемых научных работ. Руководитель предложил подготовить материалы, чтобы выделить их в отдельное направление. Но с условием, что это будет их совместный проект. Короче, он хотел, чтобы Юрон поделился с ним приоритетом научного открытия. Брат наотрез отказался, они вдрызг разругались. В результате Юрона выгнали из проекта, а полученные им результаты объявили фальсификацией и бредом сумасшедшего.

Именно этот эффект, который Юрон назвал "эффект клона", он и продолжил исследовать, когда я помог ему оборудовать лабораторию. Но брат не врал, когда говорил мне, что хочет спасти Евону. Он действительно мечтал ее спасти, но понимал задачу по-своему… Как вы думаете, каким способом человек может получить бессмертие?

Вопрос застал Яхаве врасплох, несмотря на всю его подготовку. Олигарх поднял брови, приоткрыл рот, собираясь что-то произнести и… задумался на целую минуту. Хирург молча ждал.

– …Попробую рассуждать логически. Человек – это биологическая система. Он умирает тогда, когда в системе что-то изнашивается до состояния, несовместимого с функционированием системы. Чтобы продлить ее существование, надо заменять изношенные детали. Собственно, в этом направлении медицина и идет, насколько я понимаю.

– И что нас ждет в конце пути? – Никос загадочно улыбался.

– В конце? Хм… Если опять же быть последовательным, то когда-нибудь будет изобретено полностью искусственное тело. Так?

– Предположим. И что? Разве это решит проблему бессмертия? Ведь никакой материал не может быть вечен. Рано или поздно все приходит в негодность.

Яхаве согласно кивнул головой, но промолчал, передавая инициативу Никосу. И тот продолжил.

– То есть, как вы понимаете, в конечном итоге – это тупиковый путь, не позволяющий добиться абсолютного результата. К тому же, невероятно сложный, как технологически, так и технически. Ведь тело человека приходится постоянно латать, соединяя всякие сосуды, сухожилия, нервные окончания. И, кроме того, есть то, что практически не подлежит замене – мозг. Вы сами с этим столкнулись, заболев…

Существуют, разумеется, и другие способы продлить жизнь. Уже много лет ученые пытаются разгадать секрет "гена старения", остановить, так называемое, репликативное старение клеток. Кое-какие результаты достигнуты. Но клетка при любом раскладе не может существовать вечно, постоянно обновляясь. Тем более, в такой сложной структуре, как человеческий организм. Человек – это, все же, не амеба и не инфузория-туфелька. Так что, и здесь, даже в отдаленной перспективе, достижение абсолютного результата невозможно.

– А разве возможен абсолютный результат?

– Возможен. Если понять и допустить, что человек – это не тело, а сознание. Иными словами – мозг, если сильно упростить. А тело, это так, вроде одежды.

– Вы хотите сказать, что секрет бессмертия в сохранении мозга?

– Нет. Это тоже тупик. Мозг еще сложнее сохранить, чем тело, тем более, заменить на что-то искусственное. Секрет и выход не в этом. Выход в том, чтобы научиться копировать сознание, которое хранится в клетках мозга.

– Постойте, – попросил Яхаве. – Дайте подумать. Если представить, что наше сознание – это что-то вроде компьютерной памяти, которую можно скопировать и перенести на новый компьютер…

– Именно так, – с торжеством произнес Никос. – Это похоже на компьютерный вирус. Сначала вирус запускается на ваш компьютер. Его задача – полностью скопировать всю информацию: от программного обеспечения до личных файлов. Затем вирус внедряется в другой компьютер. Там он замещает старую начинку жесткого диска и оперативной памяти своей информацией. То есть, компьютер вроде бы тот же самый, но программное обеспечение и прочая память – из другого компьютера. Применительно к человеку это означает, что в тело одного человека вселяется память и сознание другого человека. Внешне человек остается тем же самым, но внутреннее его содержание полностью меняется, он превращается в хронота – клона "оригинала".

– Ваш брат изобрел такой вирус? – недоверчиво спросил Яхаве.

– Не совсем так. Он изобрел что-то вроде миниатюрного чипа. Чип вживляется в мозг и сканирует всю информацию. Ведь что такое мозг? В основе – это нейроны и нервные волокна, способные передавать гигантский объем информации и энергетических импульсов. Если потом пересадить чип в другой мозг, то можно по обратным каналам связи перекачать информацию туда. Именно такого эффекта Юрон добивался, экспериментируя с мышами и крысами. И добился. Теперь требовалось повторить эксперименты на обезьянах… Этой работой мы занялись с ним вместе. Я оперировал обезьян, вживляя и пересаживая чипы, а всю остальную технологию разрабатывал Юрон.

Примерно через год нам удалось создать обезьяну-хронота, то есть клона. Но не физического, конечно, – внешне это была совсем другая обезьяна – а копию, в которой жило сознание обезьяны-оригинала… Мы вкалывали, как проклятые. Юрон не выходил из лаборатории, а я ехал туда, как только заканчивал работу в клинике. Спать приходилось по нескольку часов в сутки. И все равно – мы опоздали.

– Почему вы не обратились за помощью?

– К кому? К научному сообществу? – Никос нервно усмехнулся. – Вы представляете, какой шум и грызня началась бы вокруг подобного открытия? А юридические аспекты? Ведь требуется проведение опытов на людях. Наш Сенат утрясал бы эти вопросы десятилетиями. А нас интересовала лишь одна проблема: как скопировать сознание Евоны и пересадить его в другое тело. Возможно, нам удалось бы что-то придумать, будь у нас лет пять в запасе. Но у Евоны возникли признаки деменеции.

– А это что такое?

– Говоря по-простому – слабоумие. Мы испугались, что в мозгу Евоны наступят патологические изменения, и операция по пересадке сознания потеряет смысл. Посовещавшись, мы пришли к выводу, что остается лишь одни шанс. И тот-то – мизерный. Но, все-таки, шанс.

Врач покрутил в руках пустую кружку.

– А не найдется ли у вас, мистер Яхаве, чего-нибудь покрепче?

Яхаве снова облокотился на стол, теперь уже на оба локтя, сцепив ладони. Лицо его выражало недоумение и брезгливость.

– Не смотрите на меня так, – Никос пытался хорохориться, но рука, державшая пустую кружку, мелко дрожала. – Не думаю, что вам когда-нибудь приходилось убивать собственного ребенка в целях спасения его жизни… Уверяю вас, что эта выпивка – в последний раз. Надеюсь, что в ближайшее время мне будет не до выпивки.

– Возьмите в холодильнике. Вон там, в углу.

Пока Никос похмелялся, Яхаве бегал глазами по информационной панели на столе, выделяя цветом куски текста. Врач вернулся и сел на стул. Глаза Никоса оживленно блестели.

– Я сейчас выпил за ваше здоровье.

Олигарх не отреагировал на плоскую шутку.

– Ладно, мистер Яхаве, не сердитесь, я перехожу к главному. Мы с Юроном решили сделать следующее: вживить чип в мозг Евоны, а затем умертвить ее… Вы наверняка слышали о криогенной заморозке? Многие ваши э-э… коллеги с большими деньгами прибегают к такому способу сохранить свое бренное тело. Чтобы потом "воскреснуть" в отдаленном будущем.

– Я пока этим не интересовался, – сухо процедил Яхаве.

– Тогда я вам коротко поясню технологию. Как только констатируется смерть пациента, ему в вены вводится специальное вещество, гепарин, который не дает крови сворачиваться. Так стимулируется кровоток в теле, притом что сердечная активность остается нулевой. Одновременно включается аппарат для искусственной вентиляции легких. При таких условиях мозг не умирает. То есть, хотя человек и мертв по медицинским документам, с биологической точки зрения он вполне жив. Затем тело помещается в специальную капсулу, где кровь из него выкачивается и заменяется специальным консервирующим раствором…

Далее есть выбор: либо делать полную криоконсервацию, то есть заморозку всего тела, либо нейроконсервацию, при которой сохраняется только мозг пациента. В случае с Евоной нам пришлось выбрать консервацию мозга, вернее, головы. Полная консервация очень дорога, да и не имела смысла в нашем положении. Так что, сейчас голова моей дочери, вместе с вживленным в мозг чипом, хранится в специальной капсуле в резервуаре с жидким азотом.

– А почему вы оставили чип там?

– Мы не знали, как его сохранить, если извлечь из мозга. На самом деле, это очень сложное устройство, не столько механическое, сколько биологическое. Можно сказать, живое. Мы решили законсервировать чип вместе с мозгом. До той поры, пока не отработаем надежно процедуру вживления чипа в мозг другого человека.

– Как вы умертвили дочь?.. Впрочем, мне без разницы. А ваша жена знала обо всем?

– Нет. Она думала, что Евона просто умерла. Мы не стали ее посвящать в подробности. Зачем обнадеживать раньше времени?.. Но я опять ошибся. Элоиз не пережила смерти дочери. Она и так постоянно себя винила – ведь дефектный ген передался Евоне через нее. И спустя три месяца Элоиз покончила с собой.

– А вы с братом продолжили работу?

– Да, мы продолжали эксперименты с обезьянами, отрабатывая методику.

– А потом брат тоже умер?

– Да, он практически довел себя до смерти. Почти не спал, очень мало ел и постепенно терял рассудок. Наверное, ему можно было как-то помочь, если бы я направил его в психиатрическую клинику. Но я… не думал об этом. Меня интересовал только конечный результат. Ведь если бы Юрона начали лечить, исследования бы остановились. Я не великий специалист в химии и молекулярной биологии. В основном выдумывал и изобретал брат, а я лишь помогал ему вести исследования.

Никос замолчал. На лбу выступили капельки пота. В кабинете всегда поддерживалась одинаковая температура – двадцать восемь градусов. Будучи гипотоником, Яхаве любил тепло. Остальным приходилось терпеть.

– Почему вы обратились ко мне?

– Потому что у меня не оставалось иного выхода. Видите ли, я перенес два инфаркта. После второго мне сделали операцию на сердце… Я не очень боюсь смерти, но меня гложет мысль о том, что я в той или иной степени стал виновником смерти трех самых близких мне людей. Элоиз и Юрона уже не воскресить. Единственной компенсацией страданий моих близких и утешением для моей души может стать только воскрешение Евоны. Умирая, Юрон просил меня об одном – чтобы я не отступил и довел эксперимент до конца. И я должен это сделать – иначе умру убийцей собственной дочери…

Я понимал, что одному мне не справиться с такой задачей – тут ведь нужны не только сверхусилия, но и сверхвозможности… Честно говоря, я уже собирался обратиться с предложением к Хоупсу, но колебался. И тут мне позвонил Рефект. Все решилось само собой.

При имени ненавистного конкурента Яхаве передернуло.

Черт возьми! Вот это номер! Невероятное открытие могло попасть в руки Хоупсу. Получается, не возникни у него, Яхаве, в мозгу эта проклятая опухоль, Рефект не обратился бы к Никосу. И тот, в надежде воскресить свою дочь, пришел бы со своим открытием к злейшему врагу Яхаве. Действительно, не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Выходит, ему в каком-то смысле повезло, что шутница-судьба, наслав на него смертельное заболевание, тем самым подарила шанс обрести бессмертие.

Олигарх теперь не сомневался, что Никос говорит правду. Такого не придумаешь. Да и какой смысл так изощрено врать?

"Осталось довести дело до конца", – подумал Яхаве. Но прежде требуется уточнить кое-какие вопросы.

– А почему вы не законсервировали голову Юрона? Разве он не хотел обрести бессмертие?

– Нет. Он сказал, что уже слишком поздно. Он ведь понимал, когда наступали минуты просветления, что сходит с ума, и очень мучался от этого. Его сознание находилось в полуразрушенном состоянии.

– Понятно… Что потребуется от меня? Разумеется, если я захочу вам помочь.

– Условия для экспериментов, прежде всего. Помещение, оборудование, медикаменты, квалифицированный и надежный персонал. И… люди.

– Вы хотели сказать – тела для экспериментов? Мне кажется, лучше их называть "телами".

– Возможно, вы правы, мистер Яхаве. Только… они должны быть живыми.

– Можете не уточнять. Я прекрасно понимаю, о чем идет речь. Это все?

– На первом этапе – да. Когда я отработаю пересадку на… на "телах", мне понадобится подходящая девушка… э-э, подходящее "тело" для пересадки чипа из мозга Евоны. Если все пройдет удачно – вы будете второй на очереди.

– Это логично, – со странной интонацией произнес Яхаве. – Все, о чем вы просите, будет обеспечено в течение трех дней. Я полагаю, что вам надо, под каким-нибудь благовидным предлогом, оставить работу в клинике, чтобы сосредоточиться только на нашем проекте.

– Да, я так и поступлю. Для начала я возьму отпуск по состоянию здоровья… Я пойду?

– Да, пожалуй. Только составьте мне список всего необходимого. Вас сейчас проведут в отдельный кабинет. И – ни слова Рефекту. Надеюсь, вы понимаете, что о настоящей цели экспериментов должны знать только мы двое? Пусть Рефект думает, что вы работаете над лекарством против рака.

– Конечно, я понял.

Хирург поднялся с кресла и сделал несколько неуверенных шагов по направлению к двери.

– Впрочем, подождите, мистер Никос, – голос Яхаве звучал вкрадчиво. – Совсем забыл. Вы же ничего не рассказали мне о моледе.

Нога Никоса, занесенная для очередного шага, повисла в воздухе.

– Что вы сказали?

– Я сказал – моледа. Вроде бы не ошибся.

– …Но, откуда вы знаете… об этом?

– Садитесь, Никос, садитесь. И пусть этот случай послужит вам уроком на будущее. Не вздумайте в дальнейшем от меня что-нибудь скрывать. Ведь мы теперь – партнеры. До самой смерти. Или бессмертия?

Никос покосился на Яхаве. Лицо того не выражало никаких эмоций. И лишь глаза, презрительно сощуренные, смотрели мимо хирурга. Смотрели на аквариум, где плавали разноцветные рыбки.

…Яхаве безучастно наблюдал за тем, как кубик льда, выпавший из щипчиков, медленно тает на теплом, с подогревом, полу. Неужели еще один симптом появился? Руки вроде не дрожат. А вот тошнота, особенно по утрам, и головные боли – факт, не оставляющий оснований для двойных толкований. Тем более – для пустой надежды. Болезнь прогрессирует.

Никос не ошибся, давая прогноз. Опухоль оказалась маленькой, но вредной. Химиотерапия помогла купировать разрастание опухоли, но рассасывания не произошло. Рефект и нанятый им профессор, светило в области противораковой медицины, настаивали на проведении лучевой терапии. Но Яхаве оттягивал, опасаясь, что при этом могут быть повреждены области мозга, отвечающие за память и подсознание. Ему и без того казалось, что он стал забывчивым и рассеянным. Никос тоже советовал ограничить внешнее воздействие на мозг. А затем он и вовсе полностью взял процедуру лечения Яхаве под свой контроль, не позволяя Рефекту вмешиваться.

Олигарх не возражал. После того, как Рефект проворонил возникновение опухоли, Яхаве ему больше не доверял. Он и Никосу, конечно, не доверял. Но с хирургом олигарха связывали общая тайна и единая грандиозная цель.

Несмотря на все проблемы со здоровьем, Яхаве не ослаблял деловую хватку. Ему таки удалось заполучить контрольный пакет акций Лендвича, невзирая на ожесточенное сопротивление Хоупса и дружественных ему олигархов. Завладев космической корпорацией, Яхаве тут же объявил о начале подготовке экспедиции на Радую – такое наименование ученые дали планете в соседней галактике, почти идеально подходящей для полной колонизации. Заявление Яхаве вызвало на Планете бурю восторга: люди связывали с Радуей возможность скорого переселения с изрядно загаженной родной планеты. Планеты, где приходилось жить под Куполом, спасаясь от песчаных бурь, ураганов и солнечного излучения. Солнце старело и эпизодически, в периоды возмущения, атаковало Планету смертельно опасными лучами.

– Экспедиция, разумеется, относится к категории повышенного риска. Мы еще никогда так далеко не летали. Но экологическая ситуация на Планете критическая и оттягивать нельзя, – заявил Яхаве на слушаниях в Сенате. – Поэтому я принял решение – экспедицию возглавит мой внук Адамат. Он молод, у него отличное здоровье. Кому еще, как не таким молодым и сильным парням, выступать в роли первопроходцев? Конечно, скажу прямо, шансы на благополучный исход экспедиции не так уж велики, но… Наша семья возьмет личный риск ради будущего всех жителей Планеты.

Сенаторы встали с мест, аплодируя от восторга. Они даже не догадывались о глубине и коварстве замысла Яхаве. А он строил грандиозные планы. Пусть сейчас здоровье ни к черту, но Яхаве не покидало ощущение – жизнь только начинается. Лишь бы Никос не подкачал.

Сегодня – исключительно важный день. Никос проводит операцию по пересадке чипа Евоны. Больше года хирург экспериментировал с "телами" – их поставляла в лабораторию из тюрьмы служба безопасности. Начальник центральной тюрьмы – старый должник Яхаве. Лет пятнадцать назад сын начальника тюрьмы, тогда еще капитана караульной службы, изнасиловал молоденькую девчонку, школьницу. Ему грозили каторжные работы в рудниках на одной из колонизируемых планет. Но на счастье насильника родители школьницы трудились в фирме, принадлежащей Яхаве. Тюремщик пришел за содействием к брату, телохранителю олигарха. Брат-телохранитель попросил Яхаве – и тот помог. Родители забрали заявление из полиции, оболтус женился на изнасилованной девчонке, а Яхаве еще и продвинул тюремщика по службе. Не за просто так, конечно, – в обмен на будущие услуги.

Из тюрьмы Никосу привозили приговоренных к смерти, а таких на Планете насчитывалось много. С преступниками здесь не церемонились: или смертная казнь или каторга в космосе – лишнего народу и так столько, что плюнуть некуда.

За несколько месяцев Никос отработал технологию вживления и пересадки чипа до автоматизма. И с моледой, разумеется, экспериментировал. Но про моледу отдельный разговор… Удалось выявить определенные закономерности. Пациент (донор памяти, как обтекаемо выражался Никос), которому вживляли чип, после пересадки чипа в новое "тело" резко, в течение нескольких месяцев, впадал в слабоумие, у него начинали отмирать клетки мозга. Видимо, сканирование памяти и сознания, проводимое чипом, нарушало какие-то связи внутри мозга. "Это можно отдаленно сравнить с эффектом направленного воздействия электромагнитного излучения на электроприборы, – объяснил Никос олигарху. – После вживления чипа мозг отключается, потом снова начинает функционировать, но со сбоями. А после пересадки чипа в мозгу "донора" запускаются необратимые дегенеративные процессы".

– Это что же получается? – задумчиво протянул Яхаве. – После того, как вы пересадите чип от меня в другое "тело", я превращусь в клинического идиота?

– Ну не совсем сразу… И не вы. А то, что было вами. Но это, может, и к лучшему.

– Почему??

– Видите ли, а вы не задумывались над коллизией, которая возникает в случае появления двойника? Ведь "оригинал" и копия, хронот, сохраняют идентичность только очень короткое время. Стоит хроноту открыть глаза после операции, как он начнет собственное существование, отличное от "оригинала". Попробуем сравнить с сиамскими близнецами, имеющими одну голову с общим мозгом. Эти близнецы по сознанию абсолютно идентичны. Но представьте, что у каждого появляется своя голова со своим мозгом. Память останется общей (до момента разделения), но сознание начнет изменяться сразу же, как только близнецы обретут автономию…

Как поведут себя эти близнецы? Они могут подружиться – у них много общего. Но могут и, с достаточно высокой долей вероятности, стать антагонистами. Ведь общие воспоминания вовсе не обязательно делают людей друзьями. То же самое произойдет с "оригиналом" и хронотом-копией. Вы понимаете меня, мистер Яхаве?

– Да, да. О таком повороте событий я не думал… И все-таки, этот вариант меня не устраивает. Вдруг после пересадки чипа от меня к хроноту возникнет какой-то сбой? Вы что-то говорили про клиническую смерть… э-э…

– Репациента. Я называю их репациентами для своих помощников, чтобы не задавали лишних вопросов. Репациент, это человек, переживший клиническую смерть. Но это не совсем точное описание того, что происходит с "телом". Правильнее говорить об "эффекте клинической смерти". Видите ли, в момент пересадки сознания, когда оно "подключается" к новому мозгу-носителю, жизнедеятельность организма замирает на несколько секунд. Словно компьютер завис. А наши пациенты потом рассказывают о странных воспоминаниях, как будто они летят в какой-то трубе…

– Какая еще труба? Меня не это волнует. Вдруг новое "тело", репациент этот ваш, отключится навсегда? А "оригинал" уже будет обречен.

– Вы и так обречены, – неосторожно заметил Никос и осекся под свинцовым взглядом олигарха. – Я хотел сказать…

– Я понял, что вы хотели сказать. Не торопитесь меня хоронить.

– Но, я вовсе…

– Не надо оправдываться. Короче, вариант с чипом меня не устраивает. Я хочу, чтобы вы сначала запустили моледу.

– Хорошо, мистер Яхаве. Но ее действие пока отрабатывается. Придется подождать.

– Я подожду. Ведь год-другой у меня в запасе еще есть, не правда ли?..

Этот разговор состоялся около трех месяцев назад. Можно сказать, что все шло по плану, но спустя месяц Никос потерял сознание прямо в лаборатории. Его срочно доставили в кардиологическое отделение, где привели в чувство. Диагноз оказался неутешительным – инсульт.

Яхаве немедленно навестил хирурга в палате.

– Вот такие дела, – Никос криво улыбнулся. – Рассчитывал, что у меня есть больше времени.

– Вы сможете оперировать?

Хирург поднял вверх обе руки, пошевелил пальцами.

– Пока шевелятся нормально. Но в следующий раз может и парализовать.

Никоса подняли на ноги за три недели, хотя обычно на лечение и реабилитацию в подобных случаях уходит несколько месяцев. Яхаве сомневался – стоит ли форсировать события? У него даже возникла мысль о том, чтобы Никос обучил технологии работы с чипом и моледой другого хирурга. Но сам же и отверг эту опасную идею. Хирургов подходящей квалификации на всю Планету насчитывалось не больше трех-четырех. Процесс обучения занял бы немало времени – работа требовалась филигранная. А каждый лишний день увеличивал риск утечки информации. Не говоря уже о том, что сама попытка привлечь к проекту человека со стороны ставила под удар всю систему секретности и безопасности.

Нет, не годится – подумал Яхаве. Сначала надо получить результат, который даст гарантию качества. А потом уже посмотрим.

Никому нельзя доверять, никому. Тот же Никос попытался утаить информацию о моледе, изобретенной им вместе с Юроном. Зачем? Никос тогда, при первой беседе, сослался на то, что технология еще не отработана, и он не хотел об этом рассказывать Яхаве раньше времени. Но олигарх в подобное объяснение не поверил. Для себя он решил, что хитроумный врач или рассчитывал набить цену, или (почему бы и нет?) вовсе задумал скрыть изобретение, чтобы продать его позже тому же Хоупсу.

Дурачок. Думает, что может обвести Яхаве вокруг пальца. Как бы не так. В тот вечер, когда Рефект беседовал в клинике с Никосом, агенты олигарха уже обшаривали квартиру хирурга и "потрошили" память его домашнего компьютера, в поисках любой, хоть чем-то примечательной, информации. А когда Никос вернулся поздно вечером домой, агенты тут же переместились в его рабочий кабинет и продолжили поиски. Всю ночь аналитики службы безопасности "просеивали" собранную информацию, готовя справку для Яхаве. В справке, которую олигарх прочитал рано утром, упоминался и некий загадочный молекулярный биологический диск (моледа). Формулу и чертежи моледы агенты обнаружили в одном из файлов рабочего компьютера Никоса.

Так что, Яхаве знал достаточно для того, чтобы держать Никоса под полным контролем. Но лишь хирург был в состоянии применить на практике гениальное изобретение, дававшее олигарху самую невероятную власть, которую только можно представить – власть над временем. И делиться этой властью Яхаве ни с кем не собирался. Но для начала ее надо заполучить. Поэтому беспокоился олигарх о здоровье Никоса едва ли не больше, чем о собственном. Яхаве предложил пройти хирургу полный курс реабилитации, но тот отказался.

– Нет мне смысла валяться в больнице, – сказал Никос. – И ждать больше нет смысла. Первое "тело" живет с пересаженным сознанием уже почти год. Никаких сбоев и отклонений нет. Так можно и десять лет ожидать, но где гарантия, что сбой не произойдет на одиннадцатый год? От случайностей не упасешься. Я буду пересаживать чип Евоне. Пока еще в состоянии оперировать.

– А что с моледой?

– Экспериментальная модель работает десять месяцев. Решайте сами. Я же сказал – после Евоны наступит ваша очередь.

– А ваша? – небрежно спросил Яхаве. До этого они не затрагивали вопроса о пересадке сознания Никоса. Тот сам ничего не говорил, а олигарх не торопил события. Теоретически он даже не возражал против того, чтобы "подарить" хирургу бессмертие. Мало ли какие осложнения могут возникнуть с чипом или моледой? – технология-то только отрабатывается.

– Моя? Нет, увольте мистер Яхаве. Эта перспектива не для меня.

– Почему? Разве вы не хотите жить вечно?

– А зачем?

Простой вопрос поставил олигарха в тупик. Он-то понимал, зачем нужна вечная жизнь! А если Никос думает иначе – это его проблемы. Главное – пусть обеспечит бессмертие ему, Яхаве. А уж потом можно будет подумать о том, как подыскать хирургу замену. Кстати, Никос говорил, что его дочь закончила медицинский колледж и смогла, пока позволяло здоровье, проучиться в университете три курса. Надо иметь в виду это обстоятельство.

Моледа, моледа, моледа… Да, пожалуй, пора отдельно записать принцип ее действия. Пока снова не забыл. Это очень важно. Иначе все будет непонятно. Пусть в романе это выглядит как справка, которую Никос приготовил для Яхаве. Олигарх же ничего не смыслит в биологии, поэтому для него требуется доходчивое и упрощенное изложение…

Воспоминания то всплывают в сознании, то снова исчезают, словно гигантские приведения. Эх, наговорить бы все на магнитофон. Но кто же тебе его предоставит, господин шизофреник? Хорошо, что Василий Иванович разрешил делать записи, дав бумагу и карандаш. Докторскую диссертации готовит, ишь ты… Говорит, что мой случай очень интересный: влияние тревожно-параноидного синдрома на творческую сублимацию… сублимацию, сублимацию…

Итак, молекулярный биологический диск или моледа, как окрестил ее Юрон. Сумасшедший Юрон, гениальный ученый и изобретатель, так и непонятый современниками. Может, и ты гений? Ладно, не стоит отвлекаться… Черт! Зачем я записываю все свои мысли? Чтобы ничего не забыть? Это и вправду похоже на манию. А ты что думал? У нас в СССР зря в психушку не сажают. Черт, черт, черт! Пиши о моледе, придурок, пока не забыл.

Моледа, моледа, моледа… Первый уровень клонирования – это чип. Требует сложной операции по пересадке от "оригинала" к клону-хроноту. Моледа-матрица – приставка к чипу. Создавалась, как резервный упрощенный вариант для копирования сознания.

Копию сознания "оригинала", а также и хронота, можно создать, пересадив чип из мозга в мозг или транспортировав моледу-матку (в этом случае создается бихрон). "Матку" производит моледа-матрица. Маленькая такая, миниатюрная, меньше любой клетки. Считывает информацию с чипа в виде кода. Кроме того, моледа-матрица несет свой оригинальный код, коды регенерации и трансформации. Живет в крови, оттуда же получает и аккумулирует энергию, как батарейка. Макроэргические соединения и прочее. Можно сказать, питается кровью. Что такое кровь? Химический реактор… Не надо об этом, ближе к сути.