Текст книги "Война: ускоренная жизнь"

Автор книги: Константин Сомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 44 страниц)

Судить не вправе

2 апреля 1942 года в свет вышла инструкция службы тыла Красной армии, в которой предусматривалась ликвидация вражеских кладбищ в освобожденных РККА населенных пунктах. Однако во многих селах и городах жители делали это сами без посторонней помощи и не дожидаясь никаких инструкций.

Юрий Стрехнин пишет в своих воспоминаниях, как в 43-м в одном из освобожденных от нацистов курских сел они увидели капитально устроенное немецкое кладбище: две пересекающиеся аллеи, образующие крест, в конце одной из аллей в голове креста – высоченная бетонная стела, на ней крупными буквами выбита надпись: «Они пали за отечество, народ и фюрера».

«Жители рассказали нашим бойцам, что на это кладбище приезжали немки, чьи мужья похоронены здесь. Теперь больше никогда не приедут. От жителей мы узнали, что как только село было освобождено, они выкорчевали все кресты, а могилы сровняли с землей. Вот только бетонную глыбу не смогли убрать, пока что стоит, мозолит глаза, но ее непременно уберут, чтобы и памяти никакой о захватчиках не осталось».

Порой отступающие немецкие войска сами снимали кресты на кладбищах своих камерадов, как произошло это, например, на кладбище 132-й пехотной дивизии вермахта в деревне Сологубовке (Ленинградский фронт), в которой служил Готтлиб Бидерман.

«Это кладбище служило для дивизии местом погребения в течение двух сражений на Ладожском озере, а рядом с ним располагался дивизионный медпункт. На кладбище в тени хорошо сохранившейся греческой ортодоксальной церкви был воздвигнут большой березовый крест, – пишет он в своей книге «В смертельном бою». – Несколько месяцев спустя германская армия покинула этот район, и на солдатских могилах не было оставлено ни одного креста. Часто, чтобы не снабжать советскую разведку информацией в отношении воинских соединений, воевавших в этих краях, а также чтобы скрыть от врага имена и количество павших воинов, с военных кладбищ при отходе удалялись любые признаки захоронений и метки.

После войны советское правительство приложило дополнительные усилия, чтобы уничтожить всякие оставшиеся отметки или монументы, которые захватчики могли воздвигнуть в честь своих погибших, – сетует бывший фашистский офицер. – Сейчас те, кто пал на обширных просторах на Востоке, лежат в безымянных могилах».

Сокрушается о судьбе могил пытавшихся поработить Россию людей и автор книги «Генералы третьего рейха» (созданной при вспомогательной роли Джина Мюллера), наш союзник в той войне, известный американский историк Сэмюэл У. Митчем.

Вот как он пишет об этом в главе, посвященной жизнедеятельности крупного фашистского палача (до начала Второй мировой войны занимавшего должность начальника первого немецкого концлагеря Дахау, а затем главного инспектора концлагерей и командира охранных подразделений СС. – Авт.), командира панцергренадерской дивизии СС «Мертвая голова» Теодора Эйке, погибшего 26 февраля 1943 года в боях за Харьков:

«Гиммлер велел временно перенести останки Эйке на Хегенвальдское кладбище в Житомире, чтобы не дать им попасть в руки Советов. И все же, когда Красная армия весной 1944 года освободила Украину, останки шефа «Мертвой головы» эсэсовцам забрать с собой не удалось. В обычае Советов было сравнивать с землей захоронения при помощи бульдозеров или каким-либо другим образом осквернять могилы немецких солдат, и можно почти с уверенностью сказать, что с могилой Эйке произошло то же самое».

Барнаулец Дмитрий Каланчин:

«Осенью 43-го недалеко от деревни, где мы тогда жили, в перестрелке с нашими разведчиками были убиты трое отставших от своих немцев. Могилой им стала старая силосная яма. Так безвестными они и остались. Ну, того не жалко. Злоба у нас на них немалая была. Что творили-то»

Из письма матери и бабушки на Восточный фронт сыну и внуку обер-лейтенанту Рихарду Ланге. Гермиц, 30 июня 1941 года:

«Кинотеатры теперь переполнены с раннего утра до самой ночи. Каждый немец хочет насладиться зрелищем побед в России и увидеть поставленного на колени врага. Даже я, добрая и уже немолодая женщина, истовая и примерная католичка, получала огромное удовлетворение при виде взятых в плен и тысячами бредущих по дорогам этих преступных типов, и особенно при виде их бесчисленных трупов. Эту хронику я смотрела по 3–4 раза. О, эти страшные, преступные, тупые лица, по всей видимости – жиды. А потом еще женщины с ружьями и жалкие изголодавшиеся дети, больные и зараженные паразитами. Имеют ли эти твари и их преступное государство право на жизнь»

Эти «твари» пошли на страшные жертвы и сумели отстоять и свое право на жизнь, и право на свободу и независимость их государства. И по вполне понятным причинам хотели, чтобы и следа на их земле не осталось от той «цивилизованной» нечисти, которая пришла на нее жечь, грабить и убивать. Кто из нас, потомков, возьмется их за это судить.

Словарь войны

Окопный сленг – солдатский язык Великой отечественной – был афористичным, точным, истинно народным и частично сохранился даже до наших дней.

Официальные названия оружия и боевой техники солдаты, как правило, не использовали, применяя для этого собственные наименования, чаще всего ласковые или шутливые, грубоватые, но тоже, как правило, произносимые с любовью и уважением.

Отдельные виды вооружения имели сразу несколько наименований, и одну из лидирующих позиций занимал здесь самолет По-2. Наиболее известное его имя «кукурузник» сохранилось до наших дней, однако кроме этого его именовали «огородником», «совой» (за ночные полеты на бомбардировки), а на Волховском фронте называли почему-то «Никита-приписник». Позже, по воспоминаниям фронтового журналиста Бориса Бялика, когда он превратил свою слабость (малую скорость) в силу и стал легким ночным бомбардировщиком, его с дружеским юмором прозвали «королем воздуха», или сокращенно КВ.

Кстати сказать, наземный собрат «короля воздуха» – советский тяжелый танк «КВ» (Клим Ворошилов) гитлеровцы весьма уважали и называли «черным мамонтом». Свой вклад в копилку имен По-2 внесли и немцы. Они называли его «лесник», «рус-фанер» (поскольку он имел деревянный фюзеляж), а также «зингер». «Древние русские бипланы мы называли «зингеры», – вспоминал после войны один из солдат вермахта. – Потому что считали, что их моторы звучали как старые швейные машинки».

Ну, древний, не древний, а за сбитый По-2 в немецкой армии полагался незамедлительный отпуск на родину, что говорит само за себя.

Уважительно именовали враги и наш знаменитый штурмовик Ил-2 – «черная смерть», или менее громко – «руссише штукас» (по аналогии с немецким пикировщиком Ю-87 – «штука»). Советские пехотинцы действительно любимый ими самолет (ведь именно «Илы» непосредственно поддерживали с воздуха наши войска и часто несли при этом большие потери и от огня с земли, и от вражеских истребителей. – Авт.) именовали шутливо-любовно «горбыль» или «горбатый» – за конфигурацию корпуса.

Немецкие пикирующие бомбардировщики Ю-87 наши солдаты называли либо «лаптежниками» (за неубирающиеся во время полета шасси), либо «музыкантами» – на этих самолетах была установлена специальная сирена, которая при пикировании машины издавала душераздирающий вой.

Доставлявший немало неприятностей нашим наземным войскам бронированный самолет-разведчик «Фокке-Вульф-189» наши солдаты называли «фриц в оглоблях», а чаще – «рама» (имея двойной фюзеляж, с земли он очень походил на это столярное изделие). Ошибочно «рамой» называли и другой самолет-разведчик-корректировщик «Хеншель-126», имевший, кстати, и собственное имя – «костыль».

Для своего же оружия наши солдаты имена придумывали, разумеется, получше. К примеру, тяжелые самоходные орудия получили солидное имя «зверобои».

«Когда под Курском впервые появились немецкие «тигры» и «фердинанды», – вспоминал участник боев в Сталинграде и на «Огненной дуге» барнаулец Николай Аверкин, – их в лоб не могли пробить никакие наши орудия. Беды от них было много, насколько помню, только в конце войны в тяжелых боях у озера Балатон появились наши самоходные орудия, снаряды которых весом в 32 килограмма не просто прошивали «тигры», а башни с них срывали. Называли их наши бойцы «зверобоями». Имеющие меньший калибр самоходки именовались не так значительно. САУ (самоходно-артиллерийская установка) – «саушка», СУ (самоходная установка) – попросту и любовно – «сучка». (Насколько известно автору, такое название самоходок сохранилось в армейском сленге и до наших дней. По крайней мере именно так называл свою самоходку участник штурма Грозного бывший заряжающий яровчанин Евгений Бузлаев). Самая же маленькая СУ-76 частенько именовалась «клизьмой».

Специфическими терминами был насыщен и язык переговоров по проводной связи, где их употребляли для соблюдения секретности (вся эта терминология, разумеется, очень быстро стала понятна и немцам. – Авт.). К примеру, танки именовались «коробочками», минометы – «самоварами», орудия – «девочками». Снаряды и мины называли «огурцами», солдат более чем символично – «спичками». «Чиркнула» война, и нет человека.

«Сообщая о раненых и убитых по телефону, говорили: «романов» – 46, «ульян» – 13, -вспоминает Борис Бялик, – или еще прозаичнее: «раненых – 46, по первой – 13».

«Зятьки» и «диверсанты»

Фронтовой сленг распространялся, естественно, не только на все, что было связано с войной, но и с жизнью вокруг нее. В этом отношении примечательно, к примеру, слово «рама», которым именовали не только немецкий самолет-разведчик, но и, скажем так, доступных женщин. Командир минерно-саперного взвода на войне сибирячка Апполина Лицкевич-Байрак вспоминала:

«Погода была теплая, шли налегке. Когда стали проходить позиции артиллеристов-дальнобойщиков, вдруг один выскочил из траншеи и закричал: «Воздух! Рама!» Я подняла голову и ищу в небе «раму». Никакого самолета не обнаруживаю. Кругом тихо, ни звука. Где же та «рама»? Тут один из моих саперов попросил разрешения выйти из строя. Смотрю, он направляется к тому артиллеристу и отвешивает ему оплеуху. Не успела я что-нибудь сообразить, как артиллерист закричал: «Хлопцы, наших бьют!». Из траншеи повыскакивали другие артиллеристы и окружили сапера.

Мой взвод, недолго думая, побросал щупы, миноискатели, вещмешки и бросился к нему на выручку. Завязалась драка. Я не могла понять, что случилось? Почему взвод ввязался в драку? Каждая минута на счету, а тут такая заваруха. Даю команду: «Взвод, стать в строй!». Никто не обращает на меня внимания. Тогда я выхватила пистолет и выстрелила в воздух. Из блиндажа выскочили офицеры. Подошел к моему взводу капитан, спросил: «Что тут произошло?» Я не могла ответить, так как на самом деле не знала причины. Тогда вышел вперед мой помкомвзвода и рассказал, как все было. Так я узнала, что такое «рама», какое это обидное было слово для женщины. Что-то типа шлюхи. Фронтовое ругательство».

Говоря о противнике, наши бойцы практически никогда не говорили «фашисты», «враги» и т. д., называли его просто – «он» или «немец». Например, «и немец попер». Наших же солдат немцы неизменно именовали «иванами». «иван что-то задумал» и т. д. В просторечии же, так сказать, в бытовом плане фашистов и их сателлитов именовали по-разному. Кроме традиционного «фрицы», немцев называли и по-другому. В оккупированных ими западных областях страны – «швабами» (пришло из Европы. – Авт.). А, к примеру, в Краснодаре – «жестянщиками», за то, что они, отправляя на родину сливочное масло из России, очень ловко научились запрессовывать его в жестяные банки. Румыны звались «мамалыжиками» (мамалыга – кукуруза. – Авт.), итальянцы – «макаронниками», и т. д.

Не обошлись без прозвищ и наши союзники – англичане и американцы. Так, присылаемые из Англии по ленд-лизовским поставкам летние, насквозь продуваемые зимним ветром шинели так и именовали – «союзными» или «африканскими», а поставляемые американцами продукты – «вторым фронтом».

Красноармейцы как-то не очень верили, что их «братья по оружию» намерены вступить в битву с общим врагом в ее разгар, а потому, протягивая один другому банку со штатовской тушенкой, частенько говорили: «Ну-ка, открой второй фронт!.».

Уже во время похода нашей армии по Европе, на пути к Берлину, появилось выражение «пятый океан», которым, по воспоминаниям уроженца Алтайского края офицера-артиллериста Ивана Новохацкого, фронтовики окрестили Румынию, Венгрию и Чехословакию, имея в виду «море вина». В Польше же было куда более популярным слово «бимбер». Так назывался самогон, настоянный, как правило, на карбиде кальция для усиления обжигающего эффекта.

До наших дней дожило немного слов, рожденных в годы Великой Отечественной». Катюша – реактивная артиллерийская установка, сидор – солдатский вещмешок, кукурузник – самолет По-2, и т. д. Они появились на свет в очень тяжелые времена, и само их рождение говорит о том, что нашим дедам и прадедам было присуще не вешать нос и не сдаваться в самые трудные минуты.

А еще говорили так:

«Мыльный пузырь» – банно-прачечный отряд.

«Махра» – пехота.

«Наркомздрав» (наркомат здравоохранения. – Авт.) – госпиталь.

«Наркомзем» (наркомат земледелия. – Авт.) – могила («кого – в наркомздрав, кого – в наркомзем»).

«Автоматчики» – вши (русский вариант),

«диверсанты», «маленькие партизаны» (немецкий).

«Вошебойка» – приспособление для уничтожения

вшей.

«Валентина Тимофеевна» – военный трибунал.

«Шура» – штрафная рота (немецкий аналог «хим-мельфартскомандо» – т. е. «команды по поездке на небо»).

«Ночное довольствие» – получение вместе с жильем расположения его хозяйки.

«Примаки», «зятьки» – окруженцы, нашедшие приют у сердобольных крестьянок.

«Ванькинторг» – военторг.

«Разведка жизнью» – перефразированный военный термин «разведка боем». Осуществляющее такую военную операцию подразделение, как правило, несет большие потери. (В немецком варианте «отряд вознесения».)

«Выковыренные» – эвакуированные.

Источники

Публикации документов и справочная литература:

Великая Отечественная в письмах. – М., 1982.

В тылу врага (листовки партийных организаций и партизан периода Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.). – М.: Государственное изд-во политической литературы, 1962.

Гогун А., Кентий А. Красные партизаны Украины. – Украинский издательский союз, 2006.

Детство, опаленное войной. – Барнаул: А.Р.Т, 2007.

Живая память. Великая Отечественная: правда о войне (в 3 т.). Воспоминания, очерки, дневники. – М., Совет ветеранов журналистики России, Союз журналистов РФ, 1995.

На всю оставшуюся жизнь. Воспоминания воинов-бийчан, ветеранов тыла. – Бийск: Научно-издательский центр БиГПИ, 1994.

Ни давности, ни забвения. (по материалам Нюрнбергского процесса). – Н.: Юридическая литература, 1983.

Переписка председателя Совета министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. – М.: Государственное изд-во политической литературы, 1997.

Письма с фронта любимым. – Барнаул: А.Р.Т, 2007.

Сталинград, 1942–1943. Битва в документах. – М.:1995.

Сталинград: уроки истории. – М.: Прогресс, 1980.

Литература:

Абдулин М.Г. 160 страниц из солдатского дневника. – М.: Молодая гвардия, 1985.

Алексиевич С. Последние свидетели. – М.: Молодая гвардия, 1985.

Астафьев В. Ода русскому городу. – Собр. соч. в 4 т. М., 1979.

Астафьев В. Пастух и пастушка. – Собр. соч. в 4 т. М., 1979.

Бидерман Г. В смертельном бою. – М.: Центрполиграф, 2005.

Богомолов В. Жизнь моя, иль ты приснилась мне?.. – М.: Журнал «Наш современник», №№ 10–12, 2005; №№ 1, 10–12, 2006.

Вельц Г. Солдаты, которых предали. – М.: Мысль, 1965.

Верт А. Россия в войне 1941–1945 гг. – М.: Прогресс, 1967.

Вершигора П. Люди с чистой совестью. – М.: Современник, 1986.

Видер И. Катастрофа на Волге. – М.: Прогресс, 1965.

Голубков С. В фашистском концлагере. – Смоленск: Смоленское кн. изд-во, 1958.

Гофман Г. Леонид Дубровский. Сотрудник гестапо. – Либрусек.

Гроссман. Жизнь и судьба. – Душанбе: Адиб, 1991.

Дмитриев И.Д. Заметки товарища Д. – Л.: Лениздат, 1969.

Долматовский Е. Было. – М.: Советский писатель, 1975.

Драбкин А. Я дрался на Т-34. – Эксмо, 2008.

Егоров Г. Книга о разведчиках. – Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1976.

Жукова Ю.К. Девушка со снайперской винтовкой. – М.: Центрполиграф, 2006.

Залгаллер В. Быт войны // Журн. Нева. – СПб., 2004.

Замулин В. Засекреченная Курская битва. – М.: Яуза-Пресс, 2008.

Иванова И.А. Трагедия Мясного Бора. Сборник воспоминаний участников и очевидцев Любанской операции. – СПб: Политехника, 2005.

Ивановский О. Записки офицера Смерша. – М.: Центрполиграф, 2007.

Кличенков А. Краткий курс Великой Отечественной войны. – М.: Яуза-Пресс.

Ковалев Б.Н. Нацистская оккупация и коллаборационализм

в России 1941–1944. – М.: Транзиткнига, 1994.

Корти Э. Немногие возвратившиеся. – М.: Центрполиграф,

2002.

Крестовый поход на Россию / сост и ред. М. Чернов. – М.: Яуза-Пресс, 2005.

Курочкин В.А. На войне, как на войне. – Л.: Лениздат, 1980.

Лукницкий П. Ленинград действует. – М.: Советский писатель, 1976.

Мартиросян А.Б. К решающим битвам. – М.: Вече, 2008. Метельман Г. Сквозь ад за Гитлера. – М.: Яуза-пресс, 2008. Митчем С., Мюллер Д. – Командиры Третьего рейха. – Смоленск: Русич, 1995.

Монюшко Е.Д. Год призыва 43-й. От блокады до Победы. – М.: Яуза-Пресс, 2006.

Небольсин Д.А. Дважды младший лейтенант // Журнал литературной критики и словесности, 2002. Николаев Е.А. Звезды на винтовке. – Л.: Лениздат, 1965. Новохацкий И.М. Воспоминания командира батареи. – М.: Центрполиграф, 2007.

Осипова Л. Неизвестная блокада / сост. Н. Ломагин. В 2 т. СПб.: Нева, 2002.

Пабст Г. Дневник немецкого солдата. Военные будни на Восточном фронте 1941–1943. – М.: Центрполиграф, 2004. Паттон Д. Война, какой я ее знал. – М.: Апрель АСТ, 2002. Польц А. Женщина и война // Журнал Нева, № 2, 2004. Приклонский Э. Дневник самоходчика. – М.: Центрополиграф, 2008.

Пыльцын А. Правда о шрафбатах. – М.: Яуза, Эксмо, 2008. Ржевская Е. Берлин, май 1945. – М.: Правда, 1988. Розен А.Г. Разговор с другом (страницы пережитого). – Петрозаводск: Карелия, 1976.

Свиридов В.В. Судьба детей войны. – Славгород, 2000.

Симонов К. Разные дни войны (дневник писателя). – М.: Известия, 1981.

Симонов К. Солдатами не рождаются. – М.: Художественная литература, 1990.

Симонов К. Стихи и поэмы. – М.: Государственное изд-во художественной литературы, 1955.

Симонов К. Так называемая личная жизнь. – М.: Московский рабочий, 1978.

Соколов Б.Н. В плену. – СПб.: Галлея-Принт, 2000.

Стрехнин Ю.Ф. В степи опаленной. – М.: Советская Россия, 1984.

Сукнев М. Записки командира штрафбата. – М.: Центрполиграф, 2007.

Твардовский А. Василий Теркин. – М.: Вече, 1995.

Федоров Е. Правда о военном Ржеве. Документы и факты. – Ржев, 1995.

Фокин Е. Хроника рядового разведчика. – М.: Центрполиграф, 2007.

Христенко Н. Записки фронтового разведчика. – Барнаул, 2002.

Чуйков В.И. Конец Третьего рейха. – М.: Советская Россия, 1973.

Шейдербауер А. Жизнь и смерть на Восточном фронте. – М.: Яуза-Пресс, Эксмо, 2008.

Шредер К. Дневник немецкого солдата. – М.: Воениздат, 1961.

Эренбург И. Люди, годы, жизнь. – М.: Советский писатель, 1961.

Яковлев С.И. Письма с фронта. – Барнаул: Азбука, 2008.

Интернет-ресурсы

Бенно Цизер «Дорога на Сталинград. Воспоминания немецкого пехотинца. 1941–1943». Либрусек.

Иван Карнаев «Воспоминания». Сайт «Военная литература».

Лядский Т. С. «Записки из летного планшета». Книга на сайте: militera.li.ru/db/lyadski_ts/index.html

Михаил Борисов «Я помню» iremember.ru Павел Рафес. «Лицемерие каннибалов» (из записок переводчика военной разведки). Сайт «Военная литература».

Райан Корнелиус. «Последняя битва. Штурм Берлина глазами очевидцев». Сайт «Военная литература».

Светлана Алексиевич. «У войны не женское лицо» Сайт «Военная литература»

Соболев С. Н. «Исповедь». «Регион» (region-online.ru). 2003.

«Сборник документов. Русский архив: Великая Отечественная. Приказы Народного комиссара обороны СССР». Сайт «Военная литература»

Франц Гальдер «Военный дневник. Ежедневные записи начальника генерального штаба сухопутных войск». Проект «Военная литература» http://militera.lib.ru

Клаус Фритцше. «Цель – выжить. Шесть лет за колючей проволокой». Сайт «Военная литература».