Текст книги "Ориентирование (ЛП)"

Автор книги: К.М. Станич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Мои щёки вспыхивают, но Крид стискивает зубы, как будто ему нужно что-то доказать. Он делает это, целуя меня с такой силой, что моя голова откидывается на подушки. Его правая рука скользит вверх и зарывается в мои золотисто-розовые волосы, сжимая пряди достаточно сильно, чтобы заставить меня вскрикнуть ему в рот.

– Осторожнее там, Девственник. Быть грубым – это целое искусство, – Зейд забирается рядом с нами, полностью обнажённый. У него татуировки по всему телу, на груди, шее, предплечьях, кистях рук и ногах. Вид его, позирующего, как живое полотно, с улыбкой, созданной для греха… полностью уничтожает меня.

Я потираю томящееся место между своих бёдер о штанину чёрных брюк Крида, и по его бледной коже пробегают мурашки.

– Сними трусики, – командует Зейд, ничуть не смущаясь, когда Крид бросает на него неодобрительный взгляд. – Позволь ей испачкать твои помятые брюки, – он слегка ударяет пальцем с накрашенным чёрным ногтем по бедру Крида. Зейд покрыл татуировками только средний палец на каждой руке, по понятным причинам. – Тогда ты сможешь с гордостью пройти весь обратный путь до общежития.

Крид изучает другого парня, а затем поворачивается обратно ко мне, отстраняясь ровно настолько, чтобы взяться за мои трусики. Он скользит ими вниз по моим дрожащим ногам, пока я закрываю глаза и изо всех сил стараюсь контролировать своё учащённое дыхание.

Когда парень в следующий раз прижимается ко мне, тонкая шерсть его брюк касается моей ноющей киски. Он, кажется, принимает предложение Зейда близко к сердцу, прижимаясь ко мне и пачкая свои штаны моим влажным возбуждением. Крид Кэбот всегда безупречно чистоплотен. Не такой эффектный и изысканный, как Тристан – обычно помятый и полусонный, – но всегда чистый.

Больше нет.

– Блядь.

Крид мягко убирает мои руки со своей шеи и отстраняется, оставляя меня в таком отчаянии, что, будь у меня чуть меньше достоинства, я могла бы умолять его продолжать. Моему телу так жарко, что я едва могу это вынести.

Кровать слегка поскрипывает, а затем меня окутывает запах Зейда. Он занимает место Крида между моих бёдер, и я открываю глаза, чтобы увидеть, как Крид снимает с себя брюки и нижнее бельё. В нём появляется малейшее колебание, прежде чем он показывает нам свой затвердевший член, но у него нет причин стыдиться.

Ни у одного из этих парней нет недостатка в этом вопросе.

Зейд игнорирует его, сосредоточивая внимание на мне. Он целует меня в подбородок, умело скользя пальцами под моей грудной клеткой, чтобы найти застёжку лифчика. Это происходит в мгновение ока, а затем его нечестивый рот оказывается на моей груди. Он теребит мой левый сосок, посылая по моему телу волны отчаянного желания.

Я прижимаюсь к нему, сжимая в пальцах пряди бледно-зелёных волос. Он играет на мне, как на одном из своих инструментов, срывая с моих губ музыку, которую я, кажется, не могу сдержать.

Крид ложится рядом со мной, прижимаясь так близко, что я чувствую его член, когда он двигает бёдрами. Он скользит правой рукой по моим рёбрам, между мной и Зейдом, и обхватывает мою правую грудь. Я обнаруживаю, что по одному парню сосут каждый сосок, мои бёдра прижимаются к Зейду.

Он смеётся, мой сосок всё ещё зажат между его зубами. Когда парень отпускает его, давая моему ноющему телу небольшую передышку, то проводит по нему языком и ухмыляется мне. Эту улыбку я хорошо знаю, ту, которую в прошлом я научилась бояться… любить её… бояться… и снова любить.

– Ты запала на меня, Черити? – он рычит, утыкаясь носом в мою грудь, а затем посасывает мой сосок так сильно, что я ничего не могу разглядеть. Не желая отставать, Крид скользит своей тёплой рукой вниз по моему животу и находит мой клитор.

Кончики его пальцев невероятно горячие, когда он играет со мной, приподнимаясь так, чтобы наклониться и захватить мои губы.

– Должно быть, ты мне действительно нравишься, – бормочет он, – раз я терплю его.

Зейд посмеивается и пристраивается поудобнее. Я не ожидаю, что он проскользнёт внутрь меня, по крайней мере, когда между нами находится рука Крида. Но он это делает. Он достигает дна внутри меня, и мой живот сжимается от резкого вдоха. Крид не убирает руку. Он продолжает то, что делает, в то время как Зейд приподнимается, обхватив пальцами спинку кровати, его ладонь вдавлена в матрас с левой стороны от меня.

– Чёрт, ты мокрая. Тебе нравится, когда мы делимся? – мурлычет Зейд, раскачиваясь бёдрами, и – как бы мне ни было неприятно это признавать – есть некоторые преимущества в отношениях с опытным парнем. Он точно знает, что делает, как погладить меня во всех нужных местах, заставить меня извиваться, зарыться кончиками пальцев в простыни.

Крид целует меня в губы, срывая стоны с губ хитрыми движениями своего языка. Его правая рука продолжает ласкать и ублажать меня, в то время как он сам прижимается бёдрами к моему боку. Я чувствую, как нарастает его возбуждение по скользкой влажности на кончике, заставляя меня задаться вопросом, как долго он продержится.

– Смени меня, – выдыхает Крид через мгновение, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Зейда. Он оглядывается на меня, словно желая убедиться, что всё в порядке. Это… Я имею в виду… в ту ночь перед выпускным… вот как мы это делали. Я киваю, чувствуя, как росистый румянец покрывает мою кожу, когда я извиваюсь на простынях. Кстати, они шёлковые. Потому что хоть мой гарем не может быть странноватым и глупо-счастливым, как у Шарлотты, мне не разрешали спать ни на чём кроме как на шёлке. На днях один из них украл мои фланелевые простыни с рисунком арфы и заменил их этими; я даже не уверена, кто именно это был.

Я люблю их.

Не только его, или его, или его, но… всех их.

– Сменить тебя? – Зейд обдумывает это, пока я лежу, дрожа под ним. – Нет. Пока нет, – он поворачивается ко мне с ухмылкой, входя в меня бёдрами так сильно и быстро, что я на самом деле задаюсь вопросом, могу ли я уже кончить. Теперь я тяжело дышу, впиваясь ногтями в крепкие плечи Зейда.

– Ты кусок дерьма, – рычит Крид, сильнее надавливая на мой клитор.

Вот оно. Это происходит. Я не могу сдерживаться.

Волна грозит прорваться, и тогда… Зейд просто останавливается. Он запечатлевает обжигающий поцелуй на моих губах.

– Ха. Хорошо. Но только потому, что этого хочет Марни, – Зейд выскальзывает из меня, и я прикусываю губу, крепко зажмуривая глаза, пока его горячие пальцы не находят мой подбородок, а накрашенный средний палец дразнит мой сжатый рот. – Смотри, как он входит в тебя, Марни. Я хочу видеть выражение твоего лица, когда он это сделает. То, что мы делимся друг с другом, – это подарок, который мы можем тебе преподнести.

– Это вечное извинение, – шепчет Крид как раз в тот момент, когда я открываю глаза и вижу, что его голубые глаза смотрят на меня сверху вниз. Он устанавливает зрительный контакт со мной и удерживает его, положив одну руку мне на бедро, а другой занимая место Зейда на спинке кровати. Медленно – целеустремлённо – он входит в меня, как будто у него есть всё время в мире.

Ох.

То, как он запрокидывает голову, то, как облизывает губы, дрожь, которая проходит по его телу…

Крид напрягается и начинает двигаться, проталкиваясь глубоко и вытаскивая почти до конца, прежде чем повторить процесс снова. Снова. Снова. Теперь я кричу, и настала очередь Зейда заглушать звуки своим ртом рок-звезды. Он целует меня так, словно поёт: грубо, уверенно, властно.

Я кончаю ещё до того, как осознаю, что оргазм уже на горизонте, мои внутренние мышцы сжимаются на Криде, поглаживая его так же, как он ласкал меня. Он стонет и выгибает спину, прижимаясь своей головой к моей, тяжело дыша мне в ухо и ероша мои волосы. Это просто действует на меня, и я сильно прижимаюсь к нему, притягивая его ближе, обхватывая своими бёдрами, овладевая им.

На самом деле у него нет выбора. Всё в моем теле – это молчаливое требование, которое говорит: Кончи.

Он так и делает, трахая меня так сильно, как только может, из-за того, что он в ловушке. Я держу его так, пока он не оседает, рука соскальзывает с изголовья кровати. Его вес успокаивает, когда парень ложится на меня сверху, изо всех сил пытаясь отдышаться.

– Это было быстро, – замечает Зейд с очередным смехом, но Крид слишком сыт, чтобы сделать что-то большее, кроме как свирепо посмотреть на него. – Хотя, если бы она набросилась на меня вот так, я не говорю, что тоже не выложился бы по полной.

– Пошёл ты, – слова Крида, как обычно, ядовиты, но в них нет жара.

Он отодвигается от меня, садится на край кровати, подперев голову рукой, его красивые волосы растрёпаны, грудь поднимается и опускается от глубоких вдохов.

Зейд, не теряя времени, занимает своё место, и я слегка напрягаюсь, кладя руку на его красивую грудь.

– Что-то не так? – он что-то бормочет, но я просто качаю головой.

– Ничего. Просто… не торопись. Немного болит.

Он кивает, проявляя большую осторожность, когда входит в меня во второй раз. Это почти чересчур, как будто это так приятно, что причиняет боль. Я не могу это объяснить, но я обхватываю его ногами и держу неподвижно, пока привыкаю к этому ощущению, к ощущению его проколотого кончика, погруженного глубоко внутрь меня. Когда я готова, расслабляюсь и обнимаю его за шею.

Крид не встаёт и не одевается, как я ожидала.

Вместо этого он растягивается своим прекрасным телом рядом со мной, одна рука вытянута над ним, голова покоится на сгибе его собственного локтя. Он моргает длинными тёмными ресницами, глядя на меня, когда Зейд начинает двигаться. Сначала я смотрю на Крида, потом на Зейда, на Крида, на Зейда… Они сливаются воедино наилучшим из возможных способов, а затем мои глаза закрываются, и я плыву на волне удовольствия. Мои бёдра приподнимаются и прижимаются к бёдрам Зейда, а в голове возникают грязные мысли, в которых прежняя Марни постеснялась бы признаться.

Крид кончил в меня; а теперь Зейд внутри меня.

Это так восхитительно порочно, что я начинаю чувствовать, как внутри меня скручивается узел желания. Вторая кульминация происходит медленнее, чем первая. Я чувствую её приближение так же, как иногда могу предсказать бурю. Ребро, которое я сломала в первый год, будет пульсировать из-за изменения давления, что вполне объяснимо; мне потребовались годы, чтобы осознать, что я испытывала.

Крид слегка приподнимается, и с большим усилием только для того, чтобы снова поцеловать меня, его рот горячий, мягкий и совершенный. Он прижимает пальцы правой руки к моему горлу сбоку, в то время как Зейд сильно сжимает мои бёдра, удерживая меня на месте, чтобы он мог входить жёстко и быстро.

За моими закрытыми веками вспыхивает радуга цветов, калейдоскоп чувств и эмоций, которые я не могу расшифровать или объяснить. Я выгибаю спину, но Крид кладёт правую руку мне на плечо, чтобы удержать меня на месте. Моё тело заботится обо всем остальном, крепко обхватывая Зейда, удерживая его неподвижно, заставляя его ругаться так же красочно, как образы, которые я вижу в своей голове.

– Черт, да, Марни! – Зейд кончает с несколькими последними толчками, а затем выскальзывает и врезается спиной в стену. Его ноги перпендикулярно перекинуты через мои и Крида, когда он откидывает голову назад и натягивает штаны, пот стекает по острым, упругим линиям его тела.

Я? У меня даже не хватает дыхания, чтобы говорить.

В таком состоянии нет места мрачным мыслям. Сомнению. Горю.

Я чувствую себя живой неописуемым образом.

– Я не хочу возвращаться в своё общежитие, – скулит Зейд, устраиваясь так, чтобы снова лечь на левую сторону от меня. Я поворачиваюсь к Криду, прячу лицо у него под подбородком, и он обнимает меня. Зейд приподнимается так, что прижимает меня к себе, моя задница плотно прижимается к нему.

– Тогда не возвращайся, – шепчу я, прижимаясь к коже Крида, вдыхая его запах. – Останьтесь.

– Мы останемся, – соглашается Крид, и мне неприятно признаваться себе, как сильно мне это нравится.

Слово мы. Подразумеваемые мы. Групповые объятия.

Я хочу этого; но мне любопытно, сделаю ли я буквально всё, чтобы сохранить это.

Всё спокойно, всё чудесно.

Пока Миранда не возвращается из кино и не будит нас всех визгом. Она берёт подушку со своей кровати и бьёт ею брата по заднице до тех пор, пока он не натягивает штаны. Зейд лишь смеётся и натягивает на себя одеяло, пока я натягиваю собственную пижаму.

Каким-то образом я заканчиваю тем, что надеваю комплект с изображением лося по всему телу. Лося? Лосей? Нет, нет, это просто лось, да?

– Прости, – причитаю я, закрывая лицо руками, в то время как Миранда задыхается и свирепо смотрит – в основном на меня и Крида. Сомневаюсь, что ей так же понравилось смотреть на задницу Зейда, но, по крайней мере, он ей не родственник. – Мы заснули.

Как бы мне ни было неловко, какой бы забавной ни могла быть эта ситуация… Я не упускаю из виду ту первоначальную вспышку боли в её глазах. Одно дело – иметь давнюю безответную любовь; совсем другое – видеть, как человек, который тебе интересен, лежит обнажённый рядом с твоим близнецом.

Я испытываю отвращение к самой себе. Опускаю руки, чтобы посмотреть на лучшую подругу, но она просто стоит с поджатыми губами. Девушка кажется максимально раздражённой, но не уверена, что это не притворство.

– Угу, – Миранда цокает языком и качает головой, сердито указывая на Крида пальцем. – Я позволю тебе остаться, но только потому, что уже поздно, и я не хочу, чтобы ты возвращался в общежитие один. В следующий раз я не буду такой милой.

Крид приваливается к комоду, когда Зейд начинает храпеть.

Он притворяется безразличным к этому; на самом деле это совсем не так. Крид может быть сопляком, хулиганом и скучающим принцем, но, когда дело доходит до его сестры, он тает.

– Ты уверена, что всё в порядке? – спрашивает он, оглядывая её с ног до головы. – Как прошло твоё свидание?

Наложение этого второго вопроса поверх первого не было ошибкой. Он пытается отвлечь сестру, посмотреть, не сможет ли он отвлечь её от этого момента.

Миранда игнорирует его, усаживаясь в кресло за столом и расчёсывая длинные волосы. Они как волосы ангела – просто божественные. Небесные волосы, вот так-то лучше. У близнецов Кэбот небесные волосы.

– Миранда… – начинает Крид, но взгляд, который она бросает на него, говорит о том, что этот разговор окончен. Она встаёт и подходит к выключателю и гасит свет.

– Этот разговор окончен, Крид. Спать.

Наступает минута молчания, прежде чем Крид берёт меня за руку и тянет обратно к кровати.

– Услуга принята к сведению и оценена по достоинству.

Мы вместе забираемся в постель рядом со спящим Зейдом, и спустя несколько минут перебирания одежды и закрывания ящиков комода кровать Миранды шуршит, когда она тоже забирается под одеяло.

На этом всё и заканчивается.

По крайней мере, так будет до следующего утра.

Я не должна удивляться: Миранда всё ещё припоминает тот день, когда она застала меня и Крида вместе после нашего первого раза. Не просто нашего первого раза вместе, но, типа, наши первые-первейшие разы.

– Я не могу поверить, что мне пришлось войти и увидеть голую задницу моего близнеца – снова, – Миранда скорчила гримасу фу, взглянув на Крида, и он закатил глаза. – Полностью испортил тот кайф, который я получила от свидания.

– А второе свидание в планах? – спрашиваю я, отрезая кусочек омлета и стараясь не оглядываться на дверь кафетерия в поисках Тристана. Все остальные здесь, кроме него. Ну, и я получила смс с пожеланиями спокойной ночи от всех парней… но не от него. Я делаю всё возможное, чтобы не быть занудой, но начинаю беспокоиться.

– Второе свидание? – спрашивает Миранда, когда Крид смотрит на неё через стол. – Безусловно, – она улыбается и наклоняет голову, протягивая руку, чтобы заправить прядь белокурых волос за ухо. – Между нами проскочила искра. Мне нужна эта искра. Я хочу этого и заслуживаю.

– Молодец, – говорит Зак, кладя себе на тарелку три омлета. Крид тоже ест три омлета, но, с другой стороны, у него нет двух тренировок в день. Так было всегда, они вдвоём могли опрокинуть в себя огромное количество еды. Зак доказывает, что ему это необходимо, он такой высокий и мускулистый. Крид же гибкий и стройный, но, эй, у него тоже есть пресс из шести кубиков, так что, может быть, он просто от природы сжигает больше калорий, чем Зак? – Если твои ожидания высоки, ты будешь знать, как установить правильные границы.

– Пытаешься умничать? – спрашивает Зейд, зевая. Когда они оба остались на ночь, прижимались ко мне и храпели… это было так близко к небесам, как я никогда не ощущала себя ранее.

Мне это понравилось.

Я ковыряюсь в еде, когда Виндзор пододвигает ко мне чашку с чаем.

– Жизнь не пойдёт как надо, если ты не начинаешь день с чашки «Английского Завтрака».

Он улыбается мне, но это немного мрачная улыбка, немного затенённая. Я бы спросила его почему, но он мне не скажет. Если он пытается защитить меня от чего-то, то обычно замолкает. Мне бы хотелось, чтобы он был более честен со мной, но мы работаем над этим.

Рим был построен не за один день.

Роум – номер шесть в списке (зачеркнут). Хью – номер пять. Кэндис – номер четыре. Нора – номер три. Брэндон – номер два. Ава – номер один.

Кстати, о…

Я делаю большой, лечебный глоток чая, а затем ставлю его на стол, грея ладони о чашку. В последний раз, когда я спрашивала о фарфоре, который использует Виндзор, он сказал мне, что это подарок его прабабушки… то есть королевы Англии. Насколько я знаю, это могла бы быть королевская чашка.

– Я бы хотела пройтись и поговорить с некоторыми людьми, которые были на вечеринке, – я делаю паузу, и все парни – плюс Миранда – поворачиваются и смотрят на меня.

– Зачем? – спрашивает Виндзор так мягко, что это уже совсем не мягко. Его карие глаза скользят по моим и задерживаются. Он приподнимает рыжеватую бровь, а затем делает ещё один глоток чая. – Если тебе интересно узнать о Клубе Бесконечность…

– Не надо, – я не часто огрызаюсь на парней. Или, по крайней мере, я стараюсь этого не делать. Я не скрываю своей серьёзности за этим единственным словом. – Не поднимай больше эту тему. Я просто… Я бы почувствовала, что отпустила эту проблему если бы могла хотя бы поговорить с кем-нибудь из других завсегдатаев вечеринок о той ночи.

– Я пойду с тобой, – предлагает Зак, снова сосредоточившись на своём омлете и отламывая кусочек вилкой. Он переводит внимание на меня с очаровательной полуулыбкой. Всё это самоуверенная чушь, но я всё равно на это купилась. В этом моя проблема: мне слишком нравится их плохое поведение, чтобы полностью убрать их дьявольские рога. – При условии, что ты пообещаешь быть моей парой на концерте в пятницу – после свадьбы, конечно.

Я киваю, моё сердце подскакивает к горлу.

Я хочу снова поиграть на арфе. О Боже, я бы с удовольствием это сделала. Но является ли это ответственным выбором?

– Черити, играй на ёбаной арфе, – Зейд постукивает ладонью по поверхности стола, и Миранда кивает вместе с ним.

– Мы не во многом сходимся во мнениях, но в этом мы выступаем единым фронтом. Не променяй свою способность на практичность. Я знаю, о чём ты думаешь: у меня нет будущего в арфе. Игра на арфе не приносит денег. Если я не войду в пятёрку лучших арфистов мира, какой в этом смысл? – она указывает на меня вилкой, в её глазах печаль, и я знаю, что по крайней мере частично это наша с Кридом вина. Я должна перед ней извиниться? – Я скажу тебе, в чём суть: пища. Духовное обогащение. Радость. Искусство. Если ты не пройдёшь прослушивание в оркестр, я заколю Крида ножом прямо в яйца.

Крид перево-о-о-о-одит внимание со своей почти пустой тарелки на Миранду.

– Заколешь меня? Как это связано?

– Я не хочу причинять боль Марни. И, кроме того, – Миранда делает паузу, чтобы откусить кусочек омлета, – она слишком заботится о твоих яйцах, чтобы позволить этому случиться.

Я стону и чуть не закрываю лицо ладонью, но останавливаюсь, когда вижу двух парней Шарлотты, которые заходят в кафетерий. Я машу им, и они останавливаются прямо за моей спиной, когда я перекидываю одну ногу через скамейку, чтобы лучше их видеть.

Спенсер и… близнец. Не могу решить, который из них это.

Рыжий улыбается мне и тычет пальцем себе в грудь.

– Тобиас, – предлагает он.

– Это Мика, – Спенсер засовывает руки в карманы брюк, указывая подбородком в направлении близнеца. Вздохнув, Мика опускает руку и качает головой. – Просто хотели сообщить тебе, что мы нашли девушек, которые забрали кольцо Чака, – голос Спенсера настолько мрачен, что Виндзор на самом деле ставит свой чай и поворачивается, чтобы посмотреть на него.

– Я так понимаю, вы свершили своё возмездие? – спрашивает он, и в его голосе звучит такое нетерпение и интерес к идее мести, что это пугает меня. Виндзор Йорк всегда любил сложные задачи. Это то, что привлекло его ко мне в первую очередь, – идея свергнуть американскую королевскую семью. Я не совсем уверена, что в противном случае он посмотрел бы на меня дважды.

Теперь, когда наше четырёхлетнее испытание (ну, трёхлетнее для Винда) закончилось, что он будет делать теперь? Что, если ему станет скучно? Что, если ставки всегда должны быть повышены, чтобы он был счастлив?

– О, с ними всё в порядке, – хвастается Мика, задирая подбородок и лукаво подмигивая. – Кольцо тоже вернули. Никто не смеет вмешаться в наши дела и остаёться в живых, чтобы рассказать об этом.

– Ты приказал их убить? – спрашивает Виндзор, снова таким мягким тоном, что я не могу решить, насколько он серьёзен на самом деле.

К счастью, Мика просто смеётся, а Спенсер хмурится.

– Мы справились с ними, – неопределённо говорит Спенсер, в голосе сквозит подозрение. Его взгляд перемещается на Крида, и я снова задаюсь вопросом, насколько хорошо они на самом деле знакомы. Крид приподнимает уголок губ, а затем отворачивается, вставая и расправляя плечи.

Можно подумать, что он был на пути к вооружённому конфликту: на самом деле он просто пытается наловчиться убирать за собой со стола.

– Ничего… слишком гнусного? – я спрашиваю, выуживая информацию. Ничего не могу с собой поделать. Было ли то, что случилось с Шарлоттой, преднамеренным нападением? Или ещё хуже? Покушением на убийство? Может быть, всё это было просто несчастным случаем, и у меня паранойя.

– Они были простые девушки, – продолжает Спенсер, глядя на Мику. Они обмениваются безмолвно общаются, и от этого у меня сдавливает в груди. Они смотрят друг на друга так, что это напоминает мне старые пары, как будто у них нет проблем с общением без слов. Я бы хотела, чтобы мои парни смотрели так друг на друга. Спенсер поворачивается обратно ко мне. – Никаких связей с Клубом Бесконечность.

– У них не было татуировок бесконечности, – добавляет Мика с немного похабной улыбкой. – Мы заплатили некоторым другим девушкам, чтобы они проверили.

Фу.

– Хорошо сработано, – присвистывает Зейд, откидываясь назад и сплетая руки за головой. – Для отродий Адамсон.

– Лучше быть отродьем Адамсон, чем кошмаром Бёрберри, – Спенсер натянуто улыбается и кивает головой, здороваясь с Мирандой и Заком. – Мы уходим. Увидимся позже на примерке платья? – на этот раз он смотрит на меня, а не на кого-то из парней.

– Вы уверены, что Шарлотта не против продолжить это? – спрашиваю я, и Спенсер кивает.

– С ней всё будет в порядке, – говорит он, его голос слегка смягчается.

– Но только если мы принесём ей завтрак, – добавляет Мика, хватая Спенсера за руку и увлекая его прочь. Рыжеволосый близнец ещё раз машет через плечо, прежде чем они вдвоём исчезают в длинной очереди у стойки.

– Ладно, хорошо, – говорю я, заставляя себя съесть ещё кусочек омлета. Я ещё раз проверяю телефон, но от Тристана ничего нет. Поскольку Зейд был со мной всю ночь – он даже не потрудился вернуться и переодеться сегодня утром – я понятия не имею, был ли Тристан вообще в своей комнате прошлой ночью.

Это пугает меня.

– Ладно, хорошо, что? – спрашивает Зак, просовывая одну из своих длинных ног между моими под столом. Я поднимаю взгляд, его бархатно-карие глаза пристально смотрят на меня.

– Я пойду на прослушивание в оркестр.

– Да! – Миранда сжимает кулаки как раз в тот момент, когда Крид возвращается к столу и хмуро смотрит на неё. – Марни собирается играть на арфе, – она исполняет небольшой танец, от которого её близнец закатывает глаза.

– Если ты когда-нибудь решишь, что покончила со всей этой академической ерундой, можешь поехать со мной в Англию и сыграть для королевы. После этого у тебя больше никогда не будет проблем с концертами. – Виндзор поднимается на ноги и целует меня в щеку, прежде чем забрать мой пустой поднос.

– Я всегда готов повеселиться с тобой, – соглашается Зейд, когда Зак наклоняется ко мне, положив одну руку на стол, выражение его лица – плотское обещание на потом.

– Только скажи, и я прикажу перевезти твою арфу из Круз-Бей, – Зак делает паузу, чтобы посмотреть вверх и поверх моего плеча. Лёгкая морщинка, появившаяся у его рта, может означать только одно.

Я резко оборачиваюсь и вижу Тристана, прогуливающегося по кафетерию, руки в карманах, под глазами тёмные круги.

Он хоть немного поспал прошлой ночью? А если он не спал… то, что делал?

Я доверяю ему, правда. Но… у него есть прошлое, плохая репутация, склонность к жестокости.

Моё сердце бешено колотится, когда он приближается к столу, сексуально хмуря губы.

– Где, чёрт возьми, ты был? – спрашивает Зейд с раздражённой усмешкой. Тристан игнорирует его, его серые, как лезвие, глаза сосредоточены на моём лице. Он одаривает меня искренней, но измученной улыбкой, снимая, по крайней мере, часть моего безудержного беспокойства. Если я не смогу доверять ему, наши отношения с шестью людьми сойдут на нет – и быстро.

– У меня была ужасная бессонница, – Тристан, наконец, переводит взгляд на Зейда. – Особенно когда мой сосед по комнате не пришёл прошлой ночью. Я с трудом мог представить себе то, что он делал.

– Я уверен, что твоё воображение тебе поможет, – отвечает Зейд, пока я рассматриваю чёрный кашемировый свитер Тристана в обтяжку и тёмные джинсы. В мокасинах и «Ролексе» он выглядит таким же богатым, каким был всегда. Никто бы никогда не узнал, что на этот раз он тоже стипендиат.

Тристан игнорирует колкость Зейда, чтобы снова посмотреть на меня.

– Я полагаю, у нас всё ещё в силе та дурацкая примерка платья на сегодня, о которой ты мне написала? – спрашивает он, как будто его заявления о бессоннице достаточно, чтобы объяснить, почему он не ответил мне. Есть что-то ещё; я знаю, что это так.

Но даже если я спрошу его, он мне не ответит.

Это проблема, которую необходимо исправить.

– В силе, – отвечаю я, на время отбрасывая своё беспокойство.

Правда всегда рано или поздно выходит наружу, и я уверена, что что бы ни случилось с ним прошлой ночью, что бы он ни делал, это имеет отношение к этой дедовщине.

Вот почему мне нужно, по крайней мере, попытаться понять, есть ли в смерти Тори нечто большее, чем простой несчастный случай.