Текст книги "Ориентирование (ЛП)"

Автор книги: К.М. Станич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

– Тристан, тебе ничего не нужно доказывать. Мне более чем достаточно того, что ты рядом.

Он отстраняется от меня и описывает небольшой круг по полу, уперев руки в бёдра и закрыв глаза. Его подбородок опущен к груди, лицо устремлено в пол.

– Мой отец будет на свадьбе.

Его слова задевают во мне струну страха, и мои глаза расширяются.

Блядь.

Блядь, блядь, блядь.

Уильям Вандербильт не только член Клуба Бесконечность, он ужасный человек и источник постоянной боли для Тристана.

– Что? Почему? – спрашиваю я, но быстро соображаю. Я понимаю: Монтегю – большие шишки. Почему бы Уильяму не быть на их свадьбе? Приедет даже муж моей матери, Адам Кармайкл. Интересно, будут ли там семьи других парней? Если и так, то никто об этом не упоминал.

– Наверное, для меня уже слишком поздно отказываться от свадьбы, не создавая проблем Шарлотте, но почему бы тебе не остаться…

– Нет, – Тристан поднимает голову и смотрит прямо на меня, в его суровом взгляде отражается яростная решимость, разжигая в нём пламя. – Я не позволю этому сукиному сыну прогнать меня. Мне всё равно, что он делает и куда ходит. Мне просто нужно было, чтобы ты знала. Если он устроит сцену, просто держись подальше. Я не хочу, чтобы его гнев был направлен на тебя.

– Ты уверен, что это хорошая идея? – спрашиваю я, но Тристан выдерживает мой взгляд с решимостью, которая говорит мне, что он уже принял решение по этому поводу. – Ты думаешь, он попытается заговорить с тобой?

То, что Черч сказал ему о несчастном случае с его отцом, не давало мне покоя. Это действительно подействовало на Тристана, поразило его до глубины души. Я знаю, он беспокоится о том, что его отец может попытаться вернуть его в лоно семьи. Самое лучшее для всех нас – держаться как можно дальше от Клуба Бесконечности.

– Может быть, не завтра, но скоро. – Тристан проводит рукой по лицу, и, чёрт возьми, он выглядит таким чертовски усталым. Я беспокоюсь о нем больше, чем хочу признаваться даже самой себе. Какого чёрта я тратила столько времени на погоню за этой Тори, когда одному из моих близких было больно? – Я помогу со стиркой, только сначала мне нужно подышать свежим воздухом.

Он поворачивается и выходит на улицу, а я следую за ним, хватая его за руку. Он останавливается и впадает в это тревожное состояние неподвижности, как будто, может быть, я только что сделала что-то не так. Когда я делаю движение, чтобы отстраниться, он накрывает мою руку своей, не давая мне увеличить дистанцию между нами.

Я поднимаю глаза, но не вижу ничего, кроме парочки, целующейся на скамейке, и бегущей девушки с хлопающим жёлтым рюкзаком. Тристан опускает свой каменный взгляд на меня и заставляет свои напряжённые мышцы расслабиться.

– Неважно, что ты решишь, я здесь ради тебя, – говорю я ему, но взгляд, который он бросает на меня… Мне интересно, верит ли он в это.

Хочет он этого или нет, я говорю серьёзно.

С каждым ударом моего сердца.

Сама репетиция достаточно проста. Я стою в паре с одним из близнецов – Тобиасом, если быть точной, – и моя единственная настоящая задача – идти по проходу, а затем стоять в стороне во время церемонии. Как бы я не волновалась и не отвлекалась из-за истории с Тори и (самое главное) Тристаном, я могу это сделать.

– Есть ли причина, по которой ты поместила меня к Россу? – шепчет Спенсер Шарлотте, когда мы возвращаемся из церкви в их новый дом. Борнстед – достаточно маленький городок, чтобы до него было легко дойти пешком. Я тоже рада это сделать: наблюдение за людьми – это главное.

Мало того, что Монтегю общительны, дружелюбны и совершенно без фильтров, за Шарлоттой и её родителями забавно наблюдать. Я говорю себе, что я не расстраиваюсь, видя, как она дразнит и подкалывает своего отца, что я не думаю о Чарли, что…

– Потому что он годами хотел трахнуть тебя, и это его единственный шанс пойти с тобой к алтарю, – Шарлотта пожимает плечами, оглядываясь на меня и проводит языком по уголку своей губы. Она явно хочет меня о чём-то спросить. Я опережаю её, пока Спенсер хмурится и притворяется, что раздражён любовью всей своей жизни.

– Итак, насчёт Тори…, – я начинаю.

Шарлотта подскакивает ко мне, берёт меня за руки и прыгает передо мной, не останавливаясь и не замедляя нашего темпа. Впечатляюще.

– Расскажи мне всё. И, девочка, слава тебе. Ты разгадала эту грёбаную тайну!

– Я не разгадывала…, – начинаю я, но Зейд перебивает меня, вальсируя мимо.

– О, она была такой властной. Надавила на эту девчонку Кэндис и бац. Наружу выплыл их секрет, выплеснувшийся прямо через край, – он приподнимает брови и продолжает идти, в то время как Шарлотта разворачивается так, чтобы идти рядом, а не впереди меня.

– Слухи уже распространяются. Это правда, что девушка-корова столкнула Тори с лестницы?

– Не совсем, – я смотрю на неё и качаю головой. – Очевидно, это был несчастный случай, но это произошло потому, что Нора и Тори поссорились из-за Хью Бранта. Кэндис попыталась вмешаться и, я думаю, столкнула Тори спиной вниз с лестницы. Должно быть, она попала точно в цель.

– Чёрт, – глаза Шарлотты расширяются, и она качает головой. – Ну, по крайней мере, это было не намеренно. Можешь ли ты представить, если бы кто-то убил Тори, чтобы заполучить её парня? Это был бы настоящий бардак.

Я улыбаюсь, но не знаю, как на это ответить.

Я была в такой ситуации, справлялась с этим раньше.

Можно было бы возразить, что Харпер и её друзья пытались убить меня не для того, чтобы заполучить парней как таковых; это было пари Клуба. Тем не менее, весь этот сценарий разворачивался слишком похоже, чтобы чувствовать себя комфортно.

Когда мы добираемся до дома, мы все поднимаемся по лестнице и попадаем в красивый двор, закрытый и благоустроенный до совершенства. Здесь даже есть бассейн, гидромассажная ванна, беседка, камин и кухня на открытом воздухе. Всё помещение освещено гирляндами лампочек, а стол уставлен едой. Рейнджер уже там, расставляет поднос с кексами. Они больше похожи на драгоценности, чем на продукты питания, которые вы могли бы увидеть в вирусном Тик-Токе или каком-нибудь реалити-шоу на Нетфликс о конкурсе выпечки. Все они розовые, блестящие и украшены крошечными табличками с надписью: «Поздравляю, мистер и миссис Вудрафф». Интересно. Я думала, фамилия Черча – Монтегю?

Есть и другие члены семьи, с которыми мне ещё предстоит познакомиться. Я лишь предполагаю, что это семьи других парней Чака. Видя их всех, я заставляю тектонические плиты внутри меня сталкиваться друг с другом, как будто моё сердце – это Сан-Андреас, и крутой апокалипсис уже наступает. Я делаю всё возможное, чтобы сосредоточиться на счастливом событии; прямо сейчас мне не нужно эмоциональное землетрясение. Кроме того, тайна Тори раскрыта, а Клуба Бесконечности нигде не видно.

Жизнь хороша. Или настолько хороша, насколько это возможно без моего отца.

– Угощайтесь, – Рейнджер протягивает руку, указывая на стол, и кто-то запускает плейлист, который, по счастливой случайности, начинается с песни «Afterglow». Зейд переигрывает, предлагая автографы сёстрам Черча и подпевая припев так, что они хихикают вокруг него.

Я сажусь на один из стульев под зонтом, глядя вверх на то, как золотой закат заливает горы за домом.

Не думай о Чарли. Не делай этого, Марни. Не делай этого.

Сидя там, я понимаю, что отчасти причина, по которой я так усердно копалась в смерти Тори, заключалась в том, что это служило мне отвлекающим маневром. Как только солнце опустится за горизонт, завтра оно снова взойдёт. В этом моё горе: солнце в постоянном движении. Иногда оно стоит высоко в небе, и от него невозможно укрыться, – ослепительный летний зной, который печёт и обжигает. В другое время стоит ночь, и я не вижу даже проблеска этих резких лучей.

Дело Тори затянулось гораздо дольше, чем следовало бы.

Теперь кажется, что солнце встаёт, и я бессильна остановить это.

Виндзор садится рядом со мной, и я оглядываюсь, чтобы увидеть, что на его лице тоже маска неразрешённого горя. Фотография той девушки нанесла больше вреда его сердцу, чем нашим отношениям. Тот парень заслужил взбучку, полученную от Крида.

– Ты в порядке? – я спрашиваю его, но он переводит взгляд на меня и повторяет вопрос.

– А ты? – спрашивает он, оглядывая меня, прежде чем выдавить улыбку. – Я ублюдок – ну, не технически, но ты знаешь, что я имею в виду – со мной всё будет в порядке. Я хорошо осознаю собственные недостатки и многочисленные и непоправимые грехи, – он замолкает, когда близнецы занимают свои места напротив нас, их тарелки доверху наполнены едой.

– Не переедайте, – говорит женщина, останавливаясь между ними и протягивая руку, чтобы ущипнуть их за щёки. Они хлопают её по руке, а затем бросают единодушный взгляд через плечо. – Вы хотите завтра на фотографиях получиться жирными?

– Теперь мы взрослые люди. Перестань суетиться, – они возвращаются к еде, когда женщина раздражённо вскидывает руки и уходит. Крид и Миранда присоединяются к нам как раз вовремя, чтобы услышать объяснения близнецов. – Это наша мама, она декан университета.

– И стерва, – шепчет один из них. Помню, как Шарлотта говорила, что Мика был более дерзким из них двоих; должно быть, это он. Может быть.

– Она зацикливается на бесполезных, случайных вещах, – добавляет другой, глядя на Кэботов. – Ваши родители когда-нибудь вели себя так, будто вы единый комплект? Как будто вас не двое, а только одно целое? Это сводит нас с ума.

– И всё же вы, кажется, более чем готовы подыгрывать этому, – вставляет Крид, но Тобиас игнорирует его, сосредоточившись вместо этого на Миранде.

– Раньше так и было. Сейчас уже не так сильно. Как только Крид начал капризничать и вести себя как придурок, они поняли, что в их представлении лучше разделить нас, – Миранда берёт хот-дог, с которого на стол капает кетчуп, и откусывает кусочек. Еда сегодня довольно стандартная американская: бургеры (как говяжьи, так и вегетарианские, кажется, с котлетами из чёрной фасоли), хот-доги (также мясные и вегетарианские), салат, картофель фри, кексы. Ничего чрезмерного или экстравагантного, как я ожидала. Я вроде как предполагала, что у нас будет душный ужин в одном из модных ресторанов в центре Борнстеда.

Так даже лучше.

– В этом есть смысл, – добавляет Мика, кивая и указывая собственным хот-догом на Крида. – Он колоссальный мудак, а ты кажешься классной девчонкой. Несмотря на внешность, на самом деле вы не похожи на близнецов. Говорил же тебе, что мы больше близнецы, чем вы.

– Наибольшие близнецы, – добавляет Тобиас, а затем ударяет брата кулаком.

– А мне на самом деле похуй, что вы думаете, – добавляет Крид, его забинтованные костяшки пальцев обхватывают вилку, которую он, кажется, наполовину готов вонзить в ногу Мики.

– Завтра у них свадьба, Крид. Будь милым.

Он сурово смотрит на меня, когда Зак подходит к столу и ставит передо мной тарелку, которую я на самом деле не хочу. Но я ценю их чувства. Мой желудок слишком сильно скручивается в узел, чтобы что-либо есть. Я должна быть счастлива, что сегодня всё разрешилось, но вместо этого всё, о чём я могу думать, – это появление Уильяма Вандербильта на свадьбе… и Чарли.

Однако я твёрдо решила не портить настроение на вечеринке и с улыбкой принимаю тарелку.

– Спасибо тебе, Зак.

Шарлотта присаживается на край стола со своей тарелкой.

– Спасибо вам, ребята, что пришли, – искренне говорит она мне, нарядная и милая в розовом летнем платье, кудрявые светлые волосы искусно взъерошены, макияж на месте. – Если бы не ты, это были бы мы против наших родителей. Я чувствую, что они ведут себя лучше, зная, что у них гости.

Я улыбаюсь этому, но внутри у меня всё ещё разрывается сердце.

Чёрт. Что с тобой не так, Марни? Возьми себя в руки!

В этот момент я так завидую Шарлотте, что мне на самом деле стыдно за себя.

Независимо от того, как сложатся дела у меня и моих парней, у меня никогда не будет чего-то подобного – семейной встречи с отцом. Блядь. Чёрт, чёрт, чёрт.

Я заставляю себя есть, пока разговор продолжается без меня.

– Каково это – быть принцем и всё такое? – спрашивает Тобиас, быстро съедая три кекса один за другим. В чём-то он напоминает мне Крида, худощавый и мускулистый, но у него абсолютно нет проблем с тем, чтобы съесть еды за слона, как будто это пустяк. – Ты можешь командовать людьми, издавать законы и прочее дерьмо?

– Я ленивый принц, бездельник, гнилое яблоко, паршивая овца, – Виндзор натянуто улыбается, откидываясь на спинку стула до тех пор, пока передние ножки не отрываются от пола, и я задаюсь вопросом, не собирается ли он опрокинуться навзничь. – У меня есть собственное состояние, и моя единственная цель в жизни – повсюду следовать за Марни.

Крид фыркает, а Зак вздыхает, но ни один из них не говорит об этом ни слова.

Нет смысла спорить с принцем.

Глава 12

Шарлотта Карсон — выпускница Академии Адамсон

– Наконец-то.

Я стою на крыльце и машу рукой, когда арендованная машина Йена выезжает с подъездной дорожки. Моя мама машет в ответ, и я вздыхаю, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Черча.

Он ошеломлён, улыбается мне в ответ и, вероятно, благодарен за то, что мой отец застал меня и Рейнджера этим утром. Странным образом, это сработало, поскольку настолько напугало Арчи, что он принял осознанное решение поселиться в отеле.

– Теперь мы совсем одни, – поддразниваю я, но Черч лишь качает головой.

– Может быть и так. Но я не останусь здесь на ночь.

– Почему? – умоляю я, обхватывая его за руку и дёргая за рукав пиджака. – Ты уже видел это платье; ты знаешь меня… в плотском плане; и мы хорошо проводим время. Останься, по крайней мере, до тех пор, пока Марни и её друзья не уйдут.

Черч упомянул о своих намерениях переночевать в общежитии во время завтрака, но я не поверила, что он серьёзно. Это… это так чертовски не круто. Почему он должен вести себя так старомодно и по-рыцарски или что-то в таком духе?

– Шарлотта, – он кладёт руки мне на плечи и наклоняется, мило улыбаясь мне. – Я хочу, чтобы это было особенным. Тоска заставляет сердце становиться более любящим. Если я оставлю тебя сегодня вечером… – он замолкает и игриво прикусывает мочку моего уха. Я закрываю ухо рукой и краснею. Завтра мы вроде как расписываемся и всё такое прочее. Это почти… чуть-чуть… немного особенно. – Ты будешь умолять меня прийти завтра вечером.

Я шлёпаю его, но он ловит мою руку и запечатлевает поцелуй на моей ладони, прежде чем снова выпрямиться.

– Я останусь… ненадолго.

– На долгое время, – я надуваю щёки и выдыхаю, шагая за ним на задний двор.

Спенсер без рубашки сидит, свесив ноги с края бассейна, и болтает ими в воде до тех пор, пока рябь не покрывает их наполовину. Встреча со своим старшим братом Джеком сегодня далась ему нелегко, но он держался молодцом. Как бы мы все ни были злы на Джека – особенно Рейнджер, – я думаю, Спенсер хотел, чтобы он был здесь больше, чем не хотел, чтобы он был здесь. Если в этом есть хоть какой-то смысл. Джек не сделал ничего такого, что могло бы причинить кому-либо вред; он просто маленькая слабая сучка.

Рейнджер правда подсыпал ему в еду малюсенькую капельку слабительного, когда тот не смотрел, так что, я думаю, сегодня он проведёт в туалете всю ночь. Спенсер согласился с наказанием, и Черч кивнул в знак одобрения. Надеюсь, это научит Джека не быть таким жалким неудачником. В следующий раз, когда он станет свидетелем убийства, может быть, он, чёрт возьми, заговорит.

Спенсер поднимает глаза и ловит мой взгляд, и я замираю. Почему мне так повезло? Пятеро сексуальных богатых парней хотят жениться на какой-то случайной цыпочке-серфингистке из Санта-Круза, которая может сойти за мальчика в очках с толстыми стёклами, с ужасной непослушной причёской и в слаксах? Временами мне трудно в это поверить, даже после восхитительной лекции, которую прочитал мне Черч.

– Что? – спрашивает Спенс, приподнимая тёмную бровь, когда я присаживаюсь на корточки рядом с ним. – Ты заставляешь меня паниковать, Чак-лет.

– Ты действительно хочешь жениться на мне? – спрашиваю я его, и его глаза превращаются в щёлочки. Он протягивает руку, чтобы щёлкнуть меня по лбу, и я хмурюсь, потирая больное место, а Спенсер ухмыляется мне.

– Почему ты задаёшь такой глупый вопрос? – спрашивает он, а затем, без предупреждения, хватает меня за руку и тащит в бассейн.

Я не позволяю шоку от воды сбить меня с толку, разворачиваюсь и обхватываю его ноги рукой. Я втягиваю его сразу за собой.

– Ты такая говнючка, – говорит он, когда мы вместе поднимаемся на поверхность воды вдохнуть воздуха. Я болтыхаю ногами по воде и показываю на себя.

– Я? Это я тут самая говнючка?

– Ты всегда говнючка, – говорит Мика, срывая с себя рубашку и демонстрируя гораздо больше тела, чем мне нужно видеть прямо сейчас. Этот парень, Тристан, сидит на стуле недалеко от бассейна и, нахмурившись, отворачивается. Мне не нужно заводиться в его присутствии. Мой взгляд перемещается на подтянутый пресс Мики. Чёрт.

– Отвратительно, – бормочу я, хотя на самом деле имею в виду да, пожалуйста. Он прыгает в воду и целенаправленно обрызгивает меня.

– Отвратительно? – эхом отзывается Мика, выскакивая из воды и вытирая лицо рукой. – Серьёзно? Ты супер-говнючка.

На этот раз это он щёлкает меня по лбу, и я брызгаю ему в лицо. Не то чтобы это имело значение, учитывая, что я уже мокрая. Я имею в виду его! Он тот, кто уже мокрый.

Вау. Просто… вау.

Наверное, я извращенка, без понятия.

– Купальники, возможно, были бы неплохим выбором, – произносит Черч, наблюдая за нами, скрестив руки на груди. Рейнджер и Тобиас держатся в стороне, развлекая Марни и компанию. И ох, какая у неё компания, похожая на бурю из грозовых туч мужского пола. Жаль, что Росс и Эндрю сбежали, чтобы пойти на свидание. Я думаю, Миранда и Моника всё ещё где-то здесь, хотя?

В любом случае, у меня слишком хорошее настроение, чтобы беспокоиться об этом.

– Ты мог бы к нам присоединиться? – я поддразниваю, но знаю, что Черч этого не сделает. Он решил остаться на ночь в стороне, чтобы сделать завтрашний день более особенным или… что бы там ни было. Это свадьба его мечты, а не моей. Я имею в виду, это моя свадьба, но я была бы счастлива и просто расписаться в здании суда.

Лгунья.

Я игнорирую этот голос, переворачиваюсь на спину и плыву, когда Мика запрыгивает на ограждение рядом со мной.

От этого движения его член оказывается совсем близко к моему лицу, и по его нахальному выражению лица я могу сказать, что он более чем осведомлён об этом. Он низко наклоняется, скрестив руки на ногах, голова рядом с моей.

– Ты что, заглядываешься на меня, Чак? – шепчет он, переводя взгляд на Черча, прежде чем вернуть внимание ко мне. – Это за день до твоей свадьбы. Ты что, извращенка или что?

Чёрт возьми, он поймал меня.

– Это за день до нашей свадьбы, – поправляю я, и, по крайней мере, это вызывает у него улыбку. Он скользит обратно в воду, каким-то образом потираясь своим телом по всей длине моего, когда погружается сам, а затем снова касается меня на обратном пути.

Теперь мы стоим лицом к лицу, насквозь мокрые, волосы прилипли ко лбу.

– Ты права: это день до нашей свадьбы, – Мика барахтается в воде, подплывая ближе ко мне. – Что ты скажешь, если мы пропустим остальную часть этой вечеринки и отпразднуем голышом?

Я погружаю его под воду и с визгом уплываю, но он без проблем догоняет меня. Поскольку мы находимся рядом со ступеньками, Мика подхватывает меня на руки и выносит из бассейна без малейшего стыда.

– Мы собираемся пойти потрахаться. Наслаждайтесь оставшейся частью ночи! – кричит он, и я стону, уткнувшись лицом ему в шею.

– Почему ты такой ужасный? – я бормочу, но он нравится мне таким, и он это знает.

Он несёт меня в дом, оставляя мокрые следы на полу, которые свели бы Арчи с ума, но это не имеет значения, потому что… это наш грёбаный дом!

– Неужели это я веду себя ужасно? – задаётся вопросом он, опуская меня на пол, а затем прижимая к стене своими руками. – Потому что я могу быть намного хуже. Я бы хотел быть намного хуже. Что ты об этом думаешь, Чак? Ты сможешь с этим справиться?

– Справлюсь ли? – я по-ослиному смеюсь над этим. – Ты же знаешь: я могу превзойти твою плохость в любой день. Я была худшим хулиганом среди нас всех, помнишь?

– О, так теперь ты это признаёшь? – спрашивает он со смехом, целуя меня в губы, прежде чем отстраниться. Мика сбегает вниз по лестнице, и я следую за ним, гадая, куда же он собирается направиться. Он удивляет меня, продолжая спускаться до самого первого этажа.

Сначала я немного растерялась, увидев, что внизу нет ничего, кроме гаража и прихожей.

– Зацени это, – Мика распахивает дверь слева от нас, и вот они: два жёлтых «Ламборгини Авентадор». Учитывая, что мы все летели в Колорадо, и в последний раз, когда я видела машины, они были в Калифорнии, я впечатлена.

– Откуда они взялись?! – спрашиваю я, влетая в гараж и проводя рукой по боку блестящей жёлтой спортивной машины. Я никогда не забуду ночь моего семнадцатилетия, когда близнецы спасли меня и взяли участвовать в гонках. Теперь эти машины кажутся мне сентиментальными. И ещё… если мы поженимся, они как бы наполовину мои, верно? Даже если брак не является законным, я ожидаю этих льгот.

Мика неторопливо входит следом за мной, закрывая за собой дверь и чрезвычайно меняя атмосферу.

Однажды я сказала, что потеряю девственность в этой машине. Всё произошло не так, но я всё равно была бы рад воссоздать эту фантазию.

Я запрыгиваю на капот, даже не спрашивая, и Мика подходит ближе, хватает меня за бёдра и подтаскивает достаточно близко, чтобы он мог встать между моих бёдер. У него пронзительный взгляд, идентичный взгляду его брата только в том, что касается физических качеств. За этими глазами скрывается целый мир различий. Он смотрит на меня с выражением, которое слишком озорное, чтобы когда-либо исходить от Тобиаса.

– Я не могу дождаться, когда проведу с тобой остаток своей жизни.

Вот что он говорит. Это настолько полная противоположность его озорному взгляду, что я смеюсь.

– Ты такой хам, – бормочу я, и он улыбается мне.

– Верно. Но ещё у меня есть твоя мокрая задница, припаркованная на капоте «Ламбо», так что… Думаю, я добьюсь с тобой своего, – он протягивает руку, чтобы зацепить мои трусики, его тёплые пальцы скользят по моим влажным бёдрам. У меня перехватывает дыхание, когда его зелёные глаза встречаются с моими, и он другой рукой задирает мне платье.

Мокрая ткань обвивается вокруг моих бёдер, пока я сижу, дрожа, в прохладных тенях гаража, настолько поглощённая огнём в глазах Мики, что даже не замечаю этого. Время, кажется, застывает на мгновение, когда он одной рукой запутывается в моих юбках, а другой обхватывает пояс моих трусиков.

– Чёрт, – выдыхает Мика, и я ловлю себя на том, что делаю то же самое, возвращаясь в реальность, когда он стягивает трусики вниз, а затем осторожно снимает их с моих босых ног. Он засовывает их в карман джинсов, потому что он полный придурок, а затем кладёт руки на капот машины по обе стороны от меня. – Спасибо, – внезапно говорит он мне так серьёзно, что я убеждаюсь, что он шутит надо мной.

Тобиас сделал это со мной буквально на днях, верно? Притворился серьёзным, спросил о простынях…

Но Тобиас и Мика – это не одно и то же. Несмотря на их внешность. Несмотря на их исполнительское искусство (то есть на то, как они всё делают в унисон). Для них это игра, а не реальная жизнь.

– Спасибо? – спрашиваю я, моргая влажными ресницами в ответ. Хорошо, что Моника заставила меня прибегнуть к водостойкой туши для ресниц, иначе прямо сейчас это было бы что-то ужасное. – Ты собираешься поблагодарить меня за секс с тобой, потому что, клянусь, мне всё равно, поженимся мы завтра или нет, я кастрирую…

Мика поднимает один палец и прикладывает его к моим губам, его хитрые черты смягчаются, и я предполагаю, что это искреннее выражение. Было бы лучше, если бы он прервал нашу игру.

– Спасибо тебе за то, что ты можешь отличить меня от Тобиаса, – вот что он мне говорит. И когда он это делает, его голос звучит почти порясённо, как будто это редкое и невозможное угощение. Даже его родители большую часть времени не могут отличить близнецов друг от друга. – Кроме… ну, ты знаешь, их, – он наклоняет голову в неопределенном направлении заднего двора, – ты единственная. И ты раскусила нас быстрее, чем кто-либо другой. Даже Спенсер.

Я двигаюсь, чтобы одёрнуть юбки своего промокшего розового вечернего платья, но Мика хватает меня за запястье, не давая мне прикрыться. Прямо сейчас я, э-э, беззащитна. Очевидно, он тоже. Не физически (пока нет), а эмоционально. Я никогда не видела его таким обнажённым.

Мика отпускает моё запястье, протягивает руку, чтобы убрать мокрые светлые локоны с моего лба. Я продолжаю моргать, глядя на него, капельки воды прилипают к моим ресницам. Я почему-то чувствую, что должна объясниться.

– Это было нетрудно, Мика. У вас с Тобиасом много общих хороших качеств, но ваши лучшие стороны – это те, которые отличаются друг от друга.

На это он стонет, опуская голову так, что оказывается ужасно близко к ноющему жару между моих ног. Я запускаю пальцы в его мокрые волосы, слегка массируя кожу головы.

– Ты не можешь говорить это так небрежно. Это должно быть значительным и монументальным. Типа, хрен знает. Если ты говоришь это так, кажется, что для тебя это так легко.

– Для меня это легко, – протестую я, и он стонет, поднимая голову, чтобы посмотреть на меня.

– Это каким-то образом делает ситуацию ещё лучше. Я не знаю почему; просто так происходит. Ты эксперт по братьям МакКарти, – Мика делает глубокий вдох, часть мягкости исчезает из его глаз. Это очень быстро заменяется чем-то другим. Я дам вам три попытки угадать, но если вы не ответите с-е-к-с, то вы глубоко ошибаетесь.

Хитрый ублюдок.

Швырнул в меня чем-то эмоциональным, а потом переключился на неприличный режим.

Это техника полного переключения.

– Я не заслуживаю тебя, Чак, – Мика удивляет меня этой внезапной вспышкой, и я стону, используя своё нежное прикосновение к его волосам для чего-то другого. Я опускаю голову Мики вниз в тот же момент, когда раздвигаю бёдра, упираясь ногами в капот, его рот горячий и коварный. Я говорю это, потому что чувствую себя обманутой, потому что вот так, здесь, с ним… это могли бы быть мы. Только мы.

На короткое время так оно и есть на самом деле.

Это важно, наше личное время для пары. Даже если это всего лишь маленькие моменты, то здесь, то там: сидеть вместе в постели и обниматься, совершать незаконные действия в центре Борнстеда, притворяться мальчиком в душе, глазировать кексы в полночь.

Куннилингус на Ламбо.

Я бесстыдно стону, и звук эхом разносится по закрытому гаражу. Здесь, внизу, нас никто не может услышать, так что я даже не утруждаю себя тишиной. Я откидываюсь назад, опираясь на одну ладонь, а другой придерживаю голову Мики там, где я хочу.

Он так же ловок языком, как и в шалостях, используя его, чтобы попробовать на вкус и потрогать каждую частичку меня, а затем скользнуть им в мою киску. Я задыхаюсь от этого, сжимая его волосы в кулаке ещё крепче, прижимая его к себе ещё сильнее.

– О, тебе, должно быть, это нравится, – бормочет он, и слова вибрируют у меня внутри. Я приподнимаю бёдра к его лицу, и он заглатывает наживку, целуя, посасывая и играя со мной, пока я не оказываюсь… так близко… прямо здесь…

Мика внезапно отстраняется, игнорируя мои пальцы, которые запутываются и дёргают его за мокрые волосы, а затем он делает полный шаг назад.

– Ты ублюдок! – я рычу, но он просто высовывает свой дерзкий язычок из уголка рта и похотливо подмигивает мне.

– Я не собираюсь позволять тебе кончить без меня внутри. Что бы это было за веселье? Завтра ты выходишь замуж за пятерых парней, это твой свадебный подарок. Ну, мой.

Я надуваю губы, но он не ошибается. И ещё, мне нравится, когда он ведёт себя как придурок. Будучи сама мудачкой (я имею в виду, как личность), я тяготею к себе подобным.

Когда он расстёгивает мокрые джинсы, тяжёлая ткань грудой сползает на пол, и вот он здесь, полностью обнажённый и готовый для меня. Я проглатываю комок в горле, мои ноги всё ещё раздвинуты, моё сердце бьётся, как крылья летучей мыши.

– Возьми меня жёстко и быстро, – умоляю я его, и он откровенно смеётся надо мной.

– О, Чак. Зачем вообще просить о таком? Ты знала, что я всё равно собирался это сделать.

Я издаю тихий звук удивления, когда он рывком притягивает меня к себе, положив одну руку мне на задницу, а другой направляя член в моё лоно. Мика искоса улыбается мне, прежде чем двинуться вперёд, насаживая меня на член и сильно прикусывая моё левое плечо.

Я прижимаюсь к нему, крепко держась, пока он трахает меня, заставляя дорогую машину подпрыгивать от его движений. Звук соприкосновения наших тел разносится по всей большой комнате непристойным эхом, которое, кажется, только усиливает жар между нами.

Мокрое платье скомканной, тяжёлой драпировкой ложится на мои бёдра, волочится по плечам. Я хочу, чтобы оно было снято, снято, снято. Я пытаюсь выпутаться из бретелек, но Мика останавливается, чтобы сделать это за меня, стягивая их с моих плеч и вниз по груди, пока не обнажается мой бюстгальтер с рисунком. На нём напечатаны крошечные пиратские корабли с маленьким красным бантом спереди, дополненным крошечным брелоком в виде черепа и скрещённых костей.

Можно было бы, если бы кто-то был так склонен, возразить, что по эстетике это немного напоминает «Пиратов Карибского моря».

– Блядь, – Мика стискивает зубы, облизывает губы, а затем встречается со мной взглядом. – Ты надела это специально для меня, да?

– Это не так, – я пытаюсь изобразить негодование. Не работает. Я вся хриплая, взвинченная и потная. Между моих бёдер скользко, и я так отчаянно хочу, чтобы Мика продолжал двигаться, что мне хочется плакать.

Кроме того, я лгу.

Я действительно надела его для него.

Потому что за последние две недели у меня было время побыть наедине с Черчем, со Спенсер, с Рейнджером, с Тобиасом… но не с Микой. До сих пор нет. Так что я знала, что добьюсь этого момента, несмотря ни на что.

– Чёрт, ладно. Ненавижу врать: я действительно надела его для тебя.

– Конечно же, надела, – Мика прикусывает мою грудь через лифчик, и я вскрикиваю, прижимаясь к нему бёдрами. Он отпускает меня, целуя мою ключицу до шеи, облизывая то больное место, которое оставил на моём плече. Вероятно, останется след, который будет виден во время свадьбы… и я, на удивление, не против этого.

– Ещё, – я обвиваю руками его шею, и он целует меня так сильно, что на губах остаются синяки. Я с удовольствием отвечаю ему взаимностью, и когда он начинает издавать неконтролируемые звуки, я знаю, что делаю всё правильно. – Ещё.