Текст книги "Саботажник"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Джастин Скотт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Вейцман вернулся к рулю и крикнул в трюм:

– Отключено. Я же говорил.

Вонг перевел дух и подсоединил «плюс» ко второму стержню детонатора. Ничего не произошло. Разумеется, сухо подумал он, если бы что-то пошло не так, он об этом не узнал бы, потому что уже был бы мертв. Вонг поднялся по лестнице, выбрался из люка и велел рулевому дать сигнал на шхуну. Она подошла, хлопая влажными парусами, сильно ударилась о борт лихтера.

– Легче! – крикнул Вейцман. – Хочешь нас угробить?

– Китаец! – закричал капитан Ятковски. – Давай сюда!

Вонг Ли, хрустя суставами, поднялся по веревочной лестнице. В горах он одолевал и не такие подъемы, но был тогда на тридцать лет моложе.

– Вейцман! – крикнул капитан. – Причал видишь?

– Как я могу его не видеть?

На четверть мили вокруг вспыхнули электрические огни. Опасаясь нападения, железнодорожные полицейские осветили причал, словно Великий Белый Путь, чтобы никто не мог пробраться на него со станции, но никому и в голову не пришло, что подойти могут с воды.

– Нацелься на причал и убирайся!

Вейцман выворачивал руль, пока нос «Лилиан-I» не нацелился прямо на огни причала. Они подходили сбоку, но причал был длиной всего шестьсот футов, так что в любом случае удар привел бы к взрыву всех вагонов с динамитом.

– Быстрей, я сказал! – взревел капитан.

Вейцмана не нужно было торопить. Он поднялся на деревянную палубу шхуны.

– Уходите! – крикнул китаец. – Быстрей уводите нас!

Никто лучше Вонга не понимал, какие силы сейчас вырвутся на волю на причале, в гавани и в целом городе.

Когда Вонг и экипаж шхуны оглянулись, чтобы убедиться, что лихтер не свернул с курса, они увидели, как от пассажирского причала Коммьюнипо отходит паром «Сентрал рейлроуд» из Нью-Джерси. Должно быть, только что подошел поезд, и пассажиры устремились на паром.

– Добро пожаловать в Нью-Йорк, – пробормотал капитан. Когда двадцать пять тонн динамита на лихтере взорвут сто тонн на причале, паром исчезнет в огненном шаре.

Глава 25

Марион Морган стояла на открытой палубе парома «Джерси сентрал». Она прижималась к поручню, не обращая внимания на дождь. Сердце ее колотилось от радостного волнения. Она не видела Нью-Йорк с тех пор, как отец взял ее в поездку на запад. Тогда она была девочкой. Теперь над рекой возвышались десятки небоскребов с освещенными окнами. И где-то на этом сказочном острове был ее возлюбленный Исаак Белл.

Она не знала, предупредить ли его или устроить сюрприз. И выбрала сюрприз. Поездка назначалась, потом отменялась, потом снова назначалась: Престон Уайтвей пытался втиснуть ее в свое напряженное расписание. Наконец в последнюю минуту он решил остаться в Калифорнии и послать в Нью-Йорк представить банкирам предложения по созданию киножурналов «Пикчер уорлд» вместо себя Марион. На энергичного молодого газетного магната произвел большое впечатление ее опыт работы в банках, коль скоро он доверил ей такое важное поручение. Но Марион подозревала, что главная причина не в этом: он хотел поухаживать за ней и надеялся проложить путь к ее сердцу, проявив уважение к ее независимости. И девушка придумала, как известить настойчивого Уайтвея о своей помолвке с Исааком: «Мое сердце уже все сказало».

Ей пришлось воспользоваться этой фразой дважды. Но та исчерпывала вопрос, и Марион была готова произнести ее еще десять раз, если понадобится.

Дождь притих, городские огни стали ярче. Как только она доберется до отеля, позвонит Исааку в Йельский клуб. Респектабельные отели, такие как принадлежащие Астору, неодобрительно относятся к молодым незамужним женщинам, принимающим гостей мужского пола. Но разве найдется во всей стране хоть один охранник, который станет поднимать шум из-за сыщика Ван Дорна? Профессиональная вежливость. Исааку это понравится.

Паром загудел. Марион чувствовала, как работают винты у нее под ногами. Когда отходили от берега Нью-Джерси, она заметила у ярко освещенного причала паруса старомодной шхуны.

Четырем полицейским потребовалось десять минут, чтобы поднять тяжелый пулемет на вагон. Как и предсказывал Исаак Белл, полицейские, дежурившие на вагоне с динамитом возле установленного на треноге пулемета с водяным охлаждением и подаваемыми лентой патронами, ни на мгновение не сомкнули глаз. Тем не менее, Эдди Эдвардс, сорокадвухлетний старший дознаватель Ван Дорна, с бросающейся в глаза прядью преждевременно поседевших волос, каждые несколько минут поднимался на вагон и проверял.

Оружие тоже было надежное, разновидность пулемета «Максим», который показал свои достоинства, уничтожая африканские армии. Один из железнодорожных полицейских оказался переселенцем из Англии; он рассказывал, как в колониальных войнах прошлых десятилетий «Максим» косил туземцев. Эдвардс приказал ему оставить туземцев Джерси-Сити в покое. Если те, конечно, не предпримут что-нибудь. Старые банды были теперь не так активны, как в те годы, когда Эдвардс руководил сыщиками Ван Дорна, очищая железнодорожную станцию, но по-прежнему довольно опасны.

Стоя на вагоне и медленно поворачиваясь, чтобы осмотреть все поле обстрела – теперь это был полный круг, – Эдвардс вспоминал, как в прежние годы охранял груз золотых слитков. Конечно, в те дни оружием банды «Лава Бед» были в основном свинцовые трубы, свинчатки и очень редко дробовики. Эдвардс увидел, как от причала Коммьюнипо отходит ярко освещенный паром. Потом он повернулся к воротам, перегороженным тремя тендерами с углем – их охраняли полицейские с ружьями, – и увидел, что товарная станция кажется редкостно спокойной. Только паровозы подвозили поездные бригады. Но в каждой кабине сидел вооруженный детектив. Эдвардс снова посмотрел на реку. Дождь утихал. Теперь ясно были видны огни Нью-Йорка.

– Эта шхуна собирается протаранить паровой лихтер?

– Нет. Они очень близко, но расходятся. Шхуна уходит, а лихтер направляется сюда. Видите?

– Вижу, – ответил Эдвардс. Лицо у него закаменело. – Куда это он?

– К нам.

Эдвардс смотрел, и происходящее нравилось ему все меньше.

– Далеко вон тот красный бакен? – спросил он.

– Красный огонь? Я бы сказал, в четверти мили.

– Если он его минует, дайте очередь над носом.

– Вы серьезно? – с сомнением спросил железнодорожный полицейский.

– Черт побери, да, серьезно. Готовьтесь стрелять.

– Он проходит, мистер Эдвардс.

– Стреляйте! Немедленно!

Охлаждаемый водой «Виккерс» издавал странные приглушенные звуки «поп-поп-поп». Было слишком далеко и темно, чтобы увидеть, куда попали пули. Лихтер продолжал идти прямо на пороховой причал.

– Дайте очередь над рубкой.

– Это их разбудит, – сказал англичанин. – Такие пули как гром над головой.

– Только убедитесь, что за ним никого нет. Не хочу попасть в какой-нибудь злосчастный буксир.

– Все чисто.

– Огонь! Немедленно! Не ждите!

Дернулась патронная лента. Из ствола вылетели десять пуль. От водяного охладителя поднялся пар.

Судно продолжало движение.

Эдди Эдвардс облизнул губы. Бог знает, кто там. Пьяный? Испуганный мальчишка у руля, пока капитан спит? Испуганный старик, не понимающий, откуда стреляют?

– Встаньте сюда, на свет. Помашите им… Не вы! Вы оставайтесь у пулемета.

Подносчик патронов и тот, кто работал у охладителя, стали подпрыгивать на вагоне, размахивая руками. Судно продолжало идти.

– Убирайтесь с линии огня! – приказал им Эдвардс. – Стреляйте по рубке.

Он сам схватил ленту и стал подавать, пулемет громко застучал, поливая лихтер огнем.

Двести пуль вырвались из ствола, пролетели четверть мили и пробили рубку лихтера, разнеся в куски дерево и стекло. Две пули разбили рулевое колесо, третья разорвала веревку, которой был привязан руль, и корабль получил возможность повернуть. Но давление воды на корпус удержало его на прежнем курсе – прямо на пороховой причал. Тут рухнула вся рубка. Крыша упала на руль, сбив вниз его спицы, поворачивая само колесо и руль, к которому оно крепилось.

Второй акт «Фоллиз» начался грандиозно, а продолжился еще грандиознее. За «Вальсом джиу-джитсу», исполненным принцем Токийским «прямо из Японии», последовала комическая песня «Думаю, мне больше нельзя ездить в авто»:

 
Я курил, забравшись под ее машину,
Бензин протекал и капнул на мою сигару,
И девушку унесло так высоко, что я подумал,
                                    будто она звезда…
 

Когда песня закончилась, загремел барабан. На пустую сцену вышла танцовщица в голубой блузке, короткой белой юбочке и красном трико. К первому барабану присоединился второй. На сцене появилась вторая девушка. Опять барабан и опять девушка. И вот уже бьют шесть барабанов и шесть девушек ходят взад и вперед по сцене. Вступают все новые и новые барабаны, от их гула начинают дрожать сиденья. И вдруг пятьдесят самых красивых танцовщиц Бродвея прервали свой танец, выхватили пятьдесят барабанов из груд, сложенных за кулисами, спустились со сцены с обеих сторон и побежали по проходам между зрителями, колотя в барабаны и высоко поднимая обтянутые красным ноги.

– Разве ты не рад, что мы пришли? – крикнул Эббот.

Белл поднял голову. В потолочных окнах он заметил вспышку, как будто к прожекторам на сцене добавились другие, на крыше. Небо словно охватило огнем. Все здание задрожало, и Беллу на мгновение почудилось, что это землетрясение. Но потом он услышал громовой взрыв.

Глава 26

Оркестр «Фоллиз» вдруг замолчал. Жуткая тишина сковала театр. И тут, словно тысячи барабанов, загрохотали сыплющиеся на жестяную крышу обломки. Окна разлетелись, и все в театре: публика, рабочие сцены, танцовщицы – закричали.

Исаак Белл и Арчи Эббот разом пробежали по ряду между сиденьями, миновали брезентовую завесу и кинулись к внешней лестнице. В юго-западной части неба, в районе Джерси-Сити, они увидели красное зарево.

– Пороховой причал, – с упавшим сердцем сказал Белл. – Нам лучше скорее туда.

– Смотри, – сказал Арчи, когда они сбегали по лестнице. – Всюду разбитые окна.

Окна выбило во всех зданиях квартала. Сорок Четвертую улицу усеивали обломки стекла. Детективы повернулись спиной к толпе, в панике несущейся по Бродвею, и побежали по Сорок Четвертой к гавани. Пересекли Восьмую авеню, потом Девятую и оказались в Адской кухне; приходилось лавировать среди высыпавших наружу посетителей салунов и обитателей съемных квартир. Повсюду выкрикивали:

– Что случилось?

Детективы Ван Дорна пересекли Десятую авеню, потом пути Центральной железной дороги и Одиннадцатую авеню, увертываясь от пожарных машин и испуганных лошадей. Чем ближе они подходили к воде, тем больше видели разбитых окон. Полицейский попытался не пустить их на причал. Они показали значки и пробежали мимо.

– Пожарный пароход! – закричал Белл.

От Восемьдесят четвертого причала, щетинясь брандспойтами и изрыгая дым, отходил нью-йоркский пожарный пароход. Белл подбежал к нему и прыгнул на борт. Эббот последовал за ним.

– Ван Дорн, – сказали они удивленному матросу. – Нам нужно в Джерси-Сити.

– Не туда попали. Мы идем в центр заливать причалы.

Почему пароход получил такой приказ, вскоре стало ясно. С причалов Джерси-Сити за рекой высоко взвивались в небо языки пламени. Дождь кончился, западный ветер нес искры через реку к причалам Манхэттена. Поэтому, вместо того чтобы помогать справиться с огнем в Джерси-Сити, пожарный пароход заливал водой причалы Манхэттена, чтобы от искр не загорелись крыши и стоявшие здесь деревянные суда.

– Он гений, – сказал Белл. – Пора до него добраться.

– Наполеон преступности, – согласился Арчи. – Как будто Конан Дойл натравил своего профессора Мориарти на нас, а не на Шерлока Холмса.

Белл заметил у причала паромов Лакаванна на Двадцать третьей улице полицейский катер.

– Высадите нас там!

Нью-йоркские полицейские согласились перевезти их через реку. Они миновали поврежденные катера с изорванными парусами и снесенными трубами. Некоторые дрейфовали, потеряв управление. На других экипажи торопливо чинили повреждения, чтобы добраться до берега. К Манхэттену подходил паром железной дороги «Джерси сентрал», с разбитыми окнами и обгорелыми надстройками.

– Вон Эдди Эдвардс!

Светлые волосы Эдди были опалены, лицо почернело от сажи, но в остальном он был невредим.

– Слава Богу, что вы позвонили, Исаак. Мы успели вовремя поставить пулемет и остановить ублюдков.

– Остановить? О чем вы?

– Пороховой причал цел. – Он показал сквозь густой дым. – Вагоны с динамитом в порядке.

Белл всмотрелся в дым и увидел цепочку вагонов. Все пять на месте, как и вчера вечером, когда он уходил из Джерси-Сити на «Фоллиз».

– А что они взорвали? Манхэттен это прочувствовал. Все окна в городе разбиты.

– Себя. Благодаря «Виккерсу».

Эдди описал, как они пулеметным огнем отогнали паровой лихтер Южно-Тихоокеанской дороги.

– Он повернул и столкнулся со шхуной. Мы видели оба корабля. Шхуна, вероятно, сняла экипаж. Эти убийцы закрепили руль и пустили лихтер на причал.

– Динамит сдетонировал от вашего огня?

– Не думаю. Мы разнесли рубку на куски, но взрыва не было. Лихтер повернул на сто восемьдесят градусов и поплыл от нас. Прошло три или четыре минуты, прежде чем динамит взорвался. Один из ребят за «Виккерсом» говорит, что видел, как лихтер столкнулся со шхуной. После этого они взорвались.

– Детонация динамита от удара почти невозможна, – задумался Белл. – Должно быть, у них был какой-то взрыватель… Как по-вашему, Эдди? Как они могли заполучить лихтер Южно-Тихоокеанской?

– Я думаю, – ответил Эдвардс, – они подстерегли лихтер выше по течению, застрелили Макколлина и выбросили экипаж за борт.

– Надо найти тела, – тяжело распорядился Белл. – Арчи, передай полицейским по обоим берегам реки. Джерси-Сити, Хобокен, Уихокен, Нью-Йорк, Бруклин, Стейтен-Айленд. «Агентству Ван Дорна» нужны все тела, какие принесет река. Я заплачу за достойные похороны наших людей и экипажа лихтера. И нужно опознать преступников, работавших на Саботажника.

Рассвет взошел над картиной опустошения на обоих берегах. Там, где в воду уходили шесть причалов Коммьюнипо, осталось всего пять. Шестой сгорел до самой воды. Остались только почерневшие сваи и груда разбитых вагонов, торчащих из реки. Все окна пассажирского вокзала со стороны гавани были выбиты; половина крыши сорвана. Стоявший у причала паром накренился; в него врезался потерявший управление буксир, который его тянул; буксир все еще прижимался к парому, как ягненок к матери. Мачты кораблей у причала снесло, жестяные крыши и стены из гофрированного железа строений на причале сорвало, товарные вагоны были разбиты, их содержимое вывалилось. В развалинах станции работали железнодорожные рабочие в бинтах, раненные осколками стекла и обломками, а испуганные обитатели соседних хижин уходили, взвалив на спину пожитки. Необычайное зрелище представляла собой корма деревянной шхуны, заброшенная взрывом на платформу с автомобилями. Из-за Гудзона приходили сообщения о тысячах разбитых окон в Нижнем Манхэттене и об усеянных стеклом улицах.

Эббот подтолкнул Белла.

– А вот и босс.

Приближался катер нью-йоркской полиции, изящный, с низкой кабиной и короткой трубой. На носу стоял Джозеф Ван Дорн в пальто, в руке газета.

Белл направился к нему.

– Прошу позволить мне уйти в отставку по собственной воле.

– Просьба отклонена, – холодно заявил Ван Дорн.

Глава 27

– Это не просто просьба, сэр, – вспылил Исаак Белл. – Это мое решение. Я буду охотиться на Саботажника по своей инициативе, даже если на это уйдет вся моя жизнь. Но обещаю не мешать «Агентству Ван Дорна», когда расследование будет проводить более умелый сыщик.

Рыжие усы Ван Дорна дрогнули в легкой улыбке.

– Более умелый? Наверно, вы были слишком заняты и не читали утренних газет.

Он схватил Белла за руку и едва не раздавил ее мощным пожатием.

– Наконец-то мы выиграли раунд. Отличная работа!

– Выиграли раунд? О чем вы, сэр? На пароме погибли люди. Половина окон на Манхэттене разбиты. Причалы в развалинах. И все из-за вредительства на судне Южно-Тихо-океанской железной дороги, которую я обязан был защищать.

– Согласен, победа не полная. Тем не менее это победа. Вы не позволили Саботажнику взорвать поезд с динамитом, что было его целью. Если бы вы позволили ему это, погибли бы сотни людей. Почитайте.

Ван Дорн развернул газету. Переднюю полосу занимали три крупных заголовка.

УЩЕРБ ОТ ВЗРЫВА, СРАВНИМЫЙ С УБЫТКАМИ МАЯ 1904. ПРИЧАЛ В ОГНЕ

НА ПАРОМЕ ПОГИБЛИ ТРОЕ МНОЖЕСТВО РАНЕНЫХ

«МОГЛО БЫТЬ ГОРАЗДО ХУЖЕ», – ГОВОРИТ НАЧАЛЬНИК ПОЖАРНОЙ СЛУЖБЫ

– А посмотрите сюда. Еще лучше…

Саботажник был вне себя от гнева.

Улицы Манхэттена усеивали осколки стекла. С железнодорожного парома он видел черный столб дыма, все еще стоявший над берегом Джерси. Гавань пестрела поврежденными кораблями и баржами. В салунах и ресторанах по берегам реки только и говорили, что о взрыве динамита. Такие разговоры проникли даже в плюшевое святилище обзорного вагона поезда «Пенсильвания особый», идущего в Чикаго и отъезжавшего от разрушенного вокзала Джерси-Сити.

Но все мальчишки-газетчики выкрикивали заголовки специальных выпусков, и все газетные витрины были оклеены ложью:

САБОТАЖ НЕ УДАЛСЯ

ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНАЯ ПОЛИЦИЯ И ДЕТЕКТИВЫ ВАН ДОРНА СПАСЛИ ПОЕЗД С ДИНАМИТОМ

МЭР ГОВОРИТ: «УПРАВЛЕНИЕ ЮЖНО-ТИХООКЕАНСКОЙ ДОРОГОЙ ОКАЗАЛОСЬ НА ВЫСОТЕ»

Окажись Исаак Белл на этом поезде, Кинкейд задушил бы его голыми руками. Или проткнул бы. Этот миг еще наступит, напомнил он себе. Проиграно сражение, но не война. Войну он выиграет, а Белл проиграет. Это стоит отпраздновать.

Он властно поманил стюарда.

– Джордж!

– Да, господин сенатор.

– Шампанского!

Стюард принес бутылку «Реноден Боланже» в ведерке со льдом.

– Не эти помои. Компания знает, что я пью только «Мумм».

Стюард низко поклонился.

– Простите, сенатор. Но «Реноден Боланже» – любимое вино королевы Виктории, а теперь и короля Эдуарда. Мы надеялись, что это достойная замена.

– Замена? О чем вы говорите? Принесите «Мумм», или я вас уволю!

– Но, сэр, весь запас «Мумм» Пенсильванской железной дороги уничтожен взрывом.

* * *

– Наконец победа, – повторил Ван Дорн. – И, если вы правы в том, что Саботажник пытается подорвать доверие к «Южно-Тихоокеанской железной дороге», все это не может ему понравиться. Действительно, «Управление Южно-Тихоокеанской дорогой оказалось на высоте»! Результат, прямо противоположный тому, чего он добивался.

– Мне это не кажется победой, – заметил Исаак Белл.

– Наслаждайтесь ею, Исаак. А потом постарайтесь узнать, как он все это устроил.

– Саботажник еще не успокоился.

– Такие нападения, – строго сказал Ван Дорн, – не готовят за одну ночь. И можно понять, что он намерен делать дальше.

Поиски на разбитой шхуне, которую выбросило на железную дорогу, привели к обнаружению тела, которое полицейские тут же опознали.

– Корабельная крыса, звать Вейцман, – сказал седой капитан полицейского катера. – Работал с Ятковски, капитаном этой шхуны. Крокодилово отродье. Контрабандист, когда не занимался чем-нибудь похуже. Из Йонкерса.

Полиция Йонкерса безрезультатно обыскивала старый город на реке. Но на другое утро тело капитана обнаружили в районе Уихокена. К тому времени сыщики Ван Дорна выяснили, что владелец шхуны – лесоторговец, родственник жены Ятковски. Но лесоторговец утверждал, что ничего противозаконного не совершал, а шхуну в прошлом году продал зятю. Спрошенный, перевозил ли когда-нибудь капитан беженцев через реку, лесоторговец ответил, что, когда речь идет о его зяте, возможно все.

Как Белл предположил еще в Огдене, Саботажник поменял тактику. Теперь он опирался не на ревностных радикалов, а на хладнокровных преступников и убийц, которые выполняли грязную работу за деньги.

– Кто-нибудь из этих людей использовал в преступлениях взрывчатку? – спросил он капитана катера.

– Похоже, это был первый раз, – с мрачной усмешкой ответил речной полицейский. – И последний. Неумехи разнесли себя на кусочки.

– К вам красивая девушка, мистер Белл.

Белл не поднял головы от стола в конторе «Агентства Ван Дорна» в отеле «Никербокер». Непрерывно звонили три телефона. Входили и выходили посыльные. Сыщики стояли в очереди, чтобы доложить о ходе дела и получить новые приказы.

– Я занят. Направьте ее к Арчи.

– Арчи в морге.

– Тогда спровадьте ее.

Прошло сорок часов после взрыва, потрясшего нью-йоркский порт. Эксперты из Бюро по взрывчатым веществам, нанятые железной дорогой, тщательно прочесали обломки и обнаружили элемент аккумуляторной батареи; это позволило предположить, что взрыв динамита осуществили с помощью электричества. Однако Белл по-прежнему не знал, кто установил заряд – экипаж погибшей шхуны или специалист. Был он на шхуне? Погиб ли? Или готовит следующий удар?

– На вашем месте я бы ее принял, – настаивал дежурный. – Я ее видел. Красавица. И богата.

– Некогда.

– Но с ней толпа людей с кинокамерами.

– Что? – Белл выглянул в дверь. – Марион!

Белл вышел, обнял ее и поцеловал в губы. Его невеста была в низко надвинутой шляпе, шарф скрывал половину лица; Белл заметил, что она расчесала свои светлые волосы и они падают ей на щеку, тогда как обычно она забирала их в высокую прическу.

– Зачем ты здесь?

– Попробую снять героя, если ты меня пустишь. Выходи на свет.

– Героя? Я герой профсоюза стекольщиков. – Он прижал губы к ее уху и шепотом добавил: – И единственно, куда я тебя пущу, это в свою кровать.

– Не раньше, чем мы снимем знаменитого детектива, спасшего Нью-Йорк.

– Если мое лицо покажут в вашем фильме, это не поможет мне оставаться незаметным для преступников.

– Мы снимем тебя со спины, только затылок, будет очень таинственно. Давай, а то упустим свет.

Они спустились по большой лестнице отеля «Никербокер»; за ними шли помощники Белла. Они продолжали докладывать и задавать вопросы. Операторы и помощники Марион несли компактную камеру Люмьера, деревянный треножник и дополнительные бобины. Снаружи рабочие стеклили гостиничные окна.

– Встаньте сюда!

Оператор показал на луч света, падавший на тротуар.

– Сюда, – сказала Марион. – Чтобы за ним было видно разбитое окно.

– Да, мэм.

Она сжала плечо Белла.

– Повернись сюда.

– Чувствую себя, как сверток в доставке.

– Ты… замечательный сверток под названием «Детектив в Белом костюме». Теперь нацельтесь на разбитое окно.

Белл услышал позади стрекот вращающихся колес, защелкал механизм, как в швейной машинке, зашуршала пленка.

– Какие у тебя вопросы? – спросил он через плечо.

– Я знаю, ты занят. Я уже написала твои ответы для титров.

– И что я сказал?

– «Детективное агентство Ван Дорна» будет преследовать преступников, напавших на Нью-Йорк, во всех концах света. Мы никогда не сдадимся. Никогда!

– Я бы не мог сказать лучше.

– Сейчас мы присоединяем телескопический объектив… Направьте его на кран, поднимающий окно… Спасибо, все было замечательно.

Белл с улыбкой повернулся к Марион, в этот миг ветер колыхнул ее волосы, и он вдруг понял, что Марион причесалась так и надела шляпу и шарф, чтобы скрыть повязку.

– Что с твоим лицом?

– Осколки. Я была на пароме, когда взорвалась бомба.

– Что?

– Ерунда.

– Врачу показывалась?

– Конечно. Даже шрама не останется. А если и останется, я смогу зачесывать волосы на эту сторону.

Белл был ошеломлен и почти парализован гневом. Саботажник едва не убил Марион. Он едва сохранил самообладание, но в этот миг из отеля выбежал сыщик Ван Дорна и помахал рукой, привлекая внимание Белла:

– Исаак! Звонил Арчи из манхэттенского морга. Он, кажется, кое-что нашел.

Манхэттенский коронер получает три тысячи шестьсот долларов в год, что позволяет ему наслаждаться удобствами жизни представителя среднего класса. В их число входят и ежегодные поездки за границу. Недавно он купил в Париже фотоаппарат для идентификации личности и установил его.

Камера висела вверху, под потолочным окном. Объектив смотрел на пол, где были размечены расстояния в футах и дюймах. На полу, в ярко свете, падавшем из окна, лежало тело. Белл увидел, что это мужчина, хотя лицо мертвеца было изуродовано огнем и взрывом. Его одежда промокла. От того места, где поместили его ноги, до метки у головы он насчитал пять футов три дюйма.

– Это может быть только китаец, – сказал врач-коронер. – По крайней мере я полагаю, что это китаец, судя по его рукам, ногам и цвету кожи. Но мне сказали, что вы хотите видеть всех утопленников.

– Вот это я нашел в его кармане, – сказал Эббот, протягивая цилиндр размером с карандаш. Из цилиндра, как две короткие ножки, торчали два провода.

– Ртутный детонатор, – сказал Белл. – Где нашли этого человека?

– Его несло течением мимо Баттери.

– Мог он проплыть по реке от Джерси-Сити до этого конца Манхэттена?

– Течения здесь непредсказуемы, – сказал коронер. – Океанский прилив и река каждый день приносят тела, откуда – зависит от прилива и отлива. Думаете, это он устроил взрыв?

– Похоже, он был рядом, – небрежно сказал Эббот, бросив вопросительный взгляд на Белла.

– Спасибо, что позвонили, доктор, – сказал Белл и вышел.

Эббот догнал его на тротуаре.

– Как мог Саботажник привлечь к своему делу китайца?

Белл ответил:

– Поймем, когда узнаем, кто этот человек.

– Задача не из легких. У него нет лица.

– Надо узнать, кто это. Каково главное занятие китайцев в Нью-Йорке?

– Китайцы в основном занимаются изготовлением сигар, работают в галантерейных лавках и, конечно, в ручных прачечных.

– Пальцы и ладони этого человека в мозолях, – сказал Белл. – Вероятно, он много времени держал в руках тяжелые, горячие утюги.

– В городе много прачечных, – сказал Арчи. – В каждом квартале рабочих районов.

– Начни с Нью-Джерси. Там стояла шхуна. И там же лихтер Южно-Тихоокеанской погрузил динамит.

Неожиданно события начали быстро развиваться. Один из железнодорожных детективов Джетро Уотта вспомнил, что видел на причале китайца с большим тюком белья.

– Он сказал, что идет на «Джулию Редхед», стальной барк, разгружавший кости.

«Джулия Редхед» все еще стояла у причала, взрывом ей снесло мачты. Нет, сказал ее капитан. Он не отдавал белье в стирку на берег. С ним на борту жена, она все делает. А в журнале дежурного по гавани было записано, что в тот день деревянная шхуна Ятковски стояла рядом с «Джулией».

Детективы Ван Дорна нашли студентов миссионерской семинарии, которые изучали в Челси китайский. Наняв этих студентов переводчиками, они продолжили напряженные поиски прачечной, в которой работал покойник. Арчи Эббот вернулся в отель «Никербокер» торжествуя.

– Его звали Вонг Ли. Люди, которые его знали, рассказали, что он раньше работал на железной дороге. На Западе.

– Взрывал динамитом проходы в горах, – сказал Белл. – Конечно. Там и научился.

– Вероятно, приехал сюда двадцать-двадцать пять лет назад, – предположил Эббот. – Тогда многие китайцы бежали от погромов.

– Может, его наниматель подтвердил это, чтобы его обелить? Чтобы белые детективы ушли?

– На самом деле Вонг Ли не был наемным работником. С некоторых пор. Он перекупил у своего хозяина половину предприятия.

– Значит, Саботажник хорошо ему заплатил, – сказал Белл.

– Очень хорошо. Заплатил авансом и достаточно, чтобы купить небольшое дело. Можно восхищаться его предусмотрительностью. Сколько рабочих способны сопротивляться искушению потратить деньги на вино и женщин?.. Исаак, почему ты на меня так смотришь?

– Когда?

– Что когда?

– Когда Вонг Ли выкупил половину прачечной?

– В прошлом феврале.

– В феврале? Откуда он взял деньги?

– Конечно, у Саботажника. Когда тот его нанял. Где еще бедный китаец мог взять столько денег?

– Ты уверен, что это было в феврале?

– Абсолютно. Его босс сказал мне, что это было сразу после китайского Нового года. Это совпадает с замыслами Саботажника, верно? Он планирует намного вперед.

Исаак Белл едва сдерживал возбуждение.

– Вонг Ли выкупил часть прачечной в прошлом феврале. Но Осгуд Хеннеси заключил тайный договор только в ноябре. Откуда Саботажник еще в феврале знал, что Южно-Тихоокеанская железная дорога получит в предстоящем ноябре доступ в Нью-Йорк?