Текст книги "Священный камень"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Крейг (Крэйг) Дирго
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Пройдет время, и его смерть останется лишь поводом для мести.

И случится это лишь спустя годы.

2

«Орегон» стоял у пирса в Рейкьявике, столице Исландии, накрепко пришвартованный к кнехтам. Вокруг скопились самые разные суда – буксиры, прогулочные яхты, рыбацкие лодки и траулеры, но, что было необычно для Исландии, среди них стояло и несколько больших роскошных яхт. Рыбацкие суда были здесь в силу того, что главной отраслью исландской промышленности было рыболовство. А роскошные яхты – потому, что в Рейкьявике проходила международная мирная конференция. «Орегон» никогда не претендовал на победы в конкурсах красоты. Грузовое судно длиной больше ста пятидесяти метров выглядело так, будто его составные части держатся лишь на ржавчине. Верхняя палуба была засыпана хламом, корпус был неряшливо выкрашен пятнами разных цветов, а грузовой кран посередине выглядел так, будто был готов в любой момент рухнуть в воду.

Но внешний вид «Орегона» был иллюзией, от начала и до конца.

Ржавчина на самом деле представляла собой тщательно нанесенное радиопоглощающее покрытие, позволявшее судну, подобно призраку, ускользать от локаторов, а хлам на палубе был бутафорским. Краны работали прекрасно; два из них использовались по прямому назначению, а остальные служили маскировкой для пусковых установок ракет. Внутри же убранство судна могло бы соперничать с самыми люксовыми из стоящих поблизости яхт. Роскошные каюты, оборудованный по последнему слову техники центр управления и аппаратура связи, вертолет в замаскированном ангаре и сложнейшая мастерская – все это находилось внутри, скрытое от посторонних взглядов. Столовая могла бы соперничать с лучшими из ресторанов, а лазарет больше походил на отделение в дорогой больнице. Приводимое в движение двумя магнитогидродинамическими двигателями судно было способно разгоняться, как гепард, и вертеться, как электромобиль в парке развлечений. В общем, по его внешнему виду нельзя было догадаться о его истинных возможностях.

«Орегон» представлял собой оборудованную по последнему слову техники и хорошо вооруженную базу для разведывательных операций, а его экипаж составляли профессионалы высшего класса.

«Корпорация», фирма, владеющая «Орегоном», была создана отставными военными и офицерами разведки, которые предоставляли свои услуги государствам и отдельным людям, когда дело доходило до операций особого свойства. Это были наемники, но умные и опытные. Их часто нанимало даже правительство США, в тех случаях когда требовалось провести операции, не уведомляя о них Конгресс. Они жили в теневом мире, не полагаясь на дипломатическую неприкосновенность и официальную поддержку правительства.

«Корпорация» работала по найму, но очень тщательно выбирала клиентов.

Последнюю неделю они находились в Исландии, обеспечивая безопасность эмира Катара, прибывшего на международную встречу. Исландию выбрали местом ее проведения в силу ряда причин. Население самого Рейкьявика составляло чуть более ста тысяч человек, и это способствовало соблюдению мер безопасности. На фоне расово однородного населения любые приезжие были очень заметны, и обнаружить террористов было куда проще, чем в любой другой стране мира. Кроме того, Исландия была страной с самой древней историей парламентского правления, длящейся уже не одну сотню лет.

В программе встречи было обсуждение проблем оккупированного Ирака, ситуация в Израиле и Палестине, а также распространяющаяся угроза терроризма религиозных фанатиков-фундаменталистов. Хотя она и не была санкционирована ООН или другими международными организациями, прибывшие руководители государств понимали, что им необходимо выработать единую политику и курс действий. Россия, Франция, Германия, Египет, Иордания, ряд стран Ближнего Востока прислали своих представителей. Израиль, Сирия и Иран отказались участвовать. США, Великобритания и Польша, союзники по освободительной операции в Ираке, приняли участие, как и ряд других государств. Почти два десятка стран прислали в Исландию своих посланников, сотрудников служб безопасности и разведки, и иностранцы наполнили столицу Исландии, как комариный рой. Учитывая небольшое население города, местные жители без труда вычисляли чужих, так, будто те расхаживали на морозе в купальниках. Сами исландцы, светлокожие, светловолосые и голубоглазые, самим своим обликом не давали пришлым особой возможности затеряться среди них.

Рейкьявик был застроен малоэтажными зданиями, ярко раскрашенными и выделяющимися на покрытой снегом и льдом земле подобно украшениям на рождественской елке. Самым высоким зданием города была церковь Хатльгримскиркья высотой в 75 метров. Клубы пара, поднимающиеся от окружающих город геотермальных источников, придавали ему сюрреалистический вид. Выходящий из глубин земли вместе с водой сероводород окутывал все слабым, но вездесущим запахом тухлых яиц.

Рейкьявик расположился у незамерзающего порта, в котором базировался рыболовецкий флот – основа экономики Исландии. Несмотря на говорящее название страны, означающее

«Земля льдов», средняя зимняя температура в городе была даже немного выше, чем в Нью-Йорке. А граждане страны по большей части были очень здоровыми и счастливыми людьми. Здоровье обеспечивали многочисленные целебные горячие источники, а счастье – общий позитивный настрой национального характера.

Встречи лидеров арабских стран проходили в «Хофое», большом здании, принадлежащем городской администрации, где в свое время встречались Рональд Рейган и Михаил Горбачев. «Орегон» ошвартовался менее чем в миле от него. Это позволяло эффективно соблюдать все меры безопасности. Правители Катара уже прибегали к услугам «Корпорации» в прошлом, и обе стороны высоко ценили налаженное деловое сотрудничество.

Из уважения к принимающим участие в саммите христианам на Рождество не было назначено никаких мероприятий, и два повара на камбузе «Орегона» заканчивали приготовление праздничных блюд. Главное еще стояло в печи – двенадцать больших турдукенов. Команда обожала это блюдо из небольших цыплят, очищенных от костей, фаршированных овсянкой с шалфеем, которыми, в свою очередь, фаршировались очищенные от костей утки, с добавлением горчичных сухарей. Утки, в свою очередь, помещались внутрь крупных индеек, тоже очищенных от костей, с добавлением устриц и каштанов. Когда готовое блюдо разрезали, получался рулет из трех слоев мяса разной птицы.

На столах уже стояли подносы с закусками: морковное печенье, сельдерей, лук-шалот, редис и жульены с цукини, чашки с орехами, фруктами, сырами и крекерами. Целые подносы были заполнены крабовым мясом, устрицами и ломтиками омаров. Подали три супа, уолдорфский, зеленый и желатиновый салаты, рыбу, сыры, пирожки с фаршем, тыквой, яблоком и ягодами, вина, портвейн, крепкие напитки и кофе «Ямайка Блю Маунтин». У команды не осталось ни единого шанса уйти из-за стола голодными.

В своей роскошной каюте Хуан Кабрильо высушил мокрые волосы полотенцем, побрился и побрызгал щеки туалетной водой с ромовым ароматом. Коротко стриженные светлые волосы не требовали особого ухода, но за последние пару недель он отпустил небольшую бородку и теперь принялся аккуратно подравнивать ее ножницами. Глянув в зеркало, Кабрильо счел работу выполненной и улыбнулся. Сейчас он выглядел отлично – здоровым, отдохнувшим и уверенным в себе.

Выйдя из ванной, Кабрильо выбрал к праздничному вечеру накрахмаленную белую рубашку, серый костюм из легкой шерстяной ткани, сшитый на заказ в Лондоне, шелковый галстук в полоску, светло-серые шерстяные носки и черные мягкие лаковые туфли «Коул Хан» с кисточками. Разложив все, принялся одеваться.

Завязывая красный в синюю полоску галстук, он последний раз оглядел себя, а затем пошел по коридору к лифту. Пару часов назад его команда обнаружила угрозу безопасности эмира. И сейчас они уже выполняли план, при помощи которого, если все удастся, они убьют одним выстрелом двух зайцев. А если им еще удастся найти пропавшую на другом конце планеты ядерную бомбу, то год окончится на мажорной ноте. Кабрильо не мог знать, что уже в течение ближайших двадцати четырех часов ему придется отправиться в ледяную пустыню на западе от Исландии, и от результата его путешествия будет зависеть судьба огромного города у реки...

3

В отличие от теплой и праздничной обстановки на борту «Орегона», в исследовательском лагере у Маунт Форел в Гренландии, у края Полярного круга, все было куда скромнее. У входа в пещеру завывал ветер, температура была десять градусов ниже нуля. Шел девяносто первый день экспедиции, так что первоначальный энтузиазм и возбуждение давно исчезли. Джон Акерман устал, разочаровался и пребывал наедине со своими мрачными мыслями о постигшей его неудаче.

Он работал над докторской диссертацией по антропологии в университете Невады, в Лас-Вегасе, и нынешняя обстановка настолько же отличалась от привычной ему пустыни, как морской конек от попугая. По окончании семестра трое помощников, отправившихся с ним сюда из университета, отбыли, а их сменщики прибудут не раньше чем через две недели. По правде говоря, Акерман был бы и сам не прочь взять отпуск, но он был одержим мечтой.

С того самого момента, как ученый обнаружил малоизвестные документы, в которых упоминалась Пещера Богов, как раз тогда, когда принялся составлять тезисы к своей диссертации об Эрике Рыжем, он стал просто одержим мыслью найти эту пещеру первым. Может, это вообще миф, думал Акерман; но если пещера реальна, то он хочет, чтобы ее обнаружение связали с его именем, а не с именем какого-нибудь самозванца.

Он принялся греть на плитке банку консервированных бобов, сидя в палатке у входа в пещеру. Это место в точности соответствовало описанию, которое дал Эрик Рыжий перед смертью и которое Акерман переводил лично. Но за долгие месяцы работы они не нашли здесь ничего, кроме глухой стены, которая была сейчас метрах в шести от него. Они оглядели каждый дюйм стены и пола пещеры, но не нашли ничего. Хотя пещера и выглядела рукотворной, но Акерман уже не был уверен ни в чем. Поглядев, чтобы банка с бобами не закипела, он выглянул наружу, проверяя, не сорвало ли ветром антенну спутникового телефона. Убедившись, что все в порядке, вернулся в палатку и проверил сообщения в электронной почте. Акерман и забыл, что сегодня Рождество, об этом ему напомнили лишь поздравления от родных и друзей. Он ответил на письма, и печаль охватила его с новой силой. Сегодня праздничный день, все американцы сидят дома, в кругу семьи и друзей, а он здесь, посреди никому не известной земли, один, отправившийся сюда в погоне за мечтой, в которую уже окончательно перестал верить.

Печаль постепенно перешла в бессильную злобу. Забыв о греющихся на плитке бобах, Акерман схватил со стола коулмановский фонарь и пошел в дальний конец пещеры. Встал у стены, тихо ругаясь. Вся эта ситуация, в результате которой он в самую святую ночь года оказался посреди ледяной пустыни, достала его. Здесь было не найти ничего, даже с микроскопом и кисточкой. Ничего. Все это фикция. Завтра он начнет сворачивать лагерь, уберет палатку и припасы в сани, прицепленные к снегоходу, и, как только погода наладится, отправится в Аммассалик, ближайший город, до которого больше полутора сотен километров. А Пещера Богов останется тем, чем и была. Мифом...

Охваченный гневом, он выругался и взмахнул газовым фонарем, отпустив рукоятку в тот момент, когда фонарь был направлен вверх, к потолку. Фонарь разбился о каменный свод, сжиженный газ полился наружу, загораясь. И вдруг, будто по волшебству, языки пламени втянуло вверх, в трещины в потолке. Они очертили трещины огненной линией, которая образовала квадрат.

Потолок, мы же не проверяли потолок, понял Акерман.

Он быстрым шагом пошел обратно, открыл деревянный ящик и достал оттуда тонкие алюминиевые трубки, из которых они выкладывали разметочную сетку на полу пещеры, проводя исследование по всем правилам археологии. Каждая длиной в метр двадцать. Порывшись в нейлоновом мешке, Акерман нашел рулон скотча и принялся скреплять трубки между собой, пока у него не получился шест метра четыре в длину. Ухватив его как копье, он быстро вернулся в центр пещеры. Разбитый фонарь, догорая, лежал на полу. Металлический корпус помялся, стеклянная колба разбилась, но он все равно обеспечивал хоть какое-то освещение. Глянув вверх, Акерман увидел, что копоть от сгоревшего газа оставила еле заметные следы на потолке, очертив квадрат.

Схватив шест за один конец, он поставил его вертикально и аккуратно толкнул.

Тонкая каменная плита, из которой был сделан квадратный люк, имела скошенные края, и, когда Акерман надавил посильнее, она съехала в сторону по деревянным шпунтам, будто покрытые грязью ставни, открыв изысканно отделанное окно.

Как только люк открылся, сверху упала лестница, сплетенная из полос моржовой шкуры. Акерман ошеломленно глядел на происходящее. Потом, сбросив оцепенение, потушил коулмановский фонарь, вернулся в палатку и увидел, что соус в банке с бобами вскипел и вылился на плитку. Он убрал банку с плитки, нашел в ящике электрический фонарь, сухой паек, на случай, если задержится надолго, веревку и цифровой фотоаппарат. Вернулся к лестнице и полез вверх, навстречу своей судьбе.

Ученый пролез через люк и будто очутился в искусно отделанном мезонине. Вот где настоящая пещера. А та, которую он тщательно осматривал со студентами, – всего лишь искусная уловка. Светя перед собой фонарем, Акерман двинулся в направлении выхода. Пройдя примерно то же расстояние, которое отделяло центр от входа внизу, он увидел груду камней, выглядящую как естественная осыпь. Хорошо, их он разгребет потом; скорее всего, оттуда откроется вид на ледяную пустыню снаружи. Но пока, как и в течение последних нескольких столетий, осыпь будет и дальше хранить свои тайны. Уловка сработала точно так, как предполагал ее создатель.

Развернувшись, Акерман пошел обратно, аккуратно обходя люк, и сбросил на пол конец веревки. Потом, аккуратно разматывая ее, пошел дальше, по коридору, держа фонарь над головой.

Стены были украшены пиктограммами, изображающими охотников, зверей и корабли, отплывающие в дальние страны. Было очевидно, что люди работали здесь многие годы. Пещера становилась шире. Свет фонаря выхватил из темноты вырубленные в стенах ниши, где лежали шкуры и меха, хорошо сохранившиеся за счет холода. Ложа для сна древние горняки вытесали из камня и выровняли глиной. Акерман прошел по коридору дальше. От него отходили несколько коротких проходов. Затем он попал в следующий зал, где на полу виднелся закопченный след на том месте, где разводили костер, чтобы готовить пищу. Это была настоящая столовая, с высоким потолком, в которой стояли длинные, грубо отесанные столы, которые, видимо, подняли сюда по частям и собрали на месте. Посветив фонарем вокруг, Акерман увидел в нишах на стенах плошки с фитилями, светильники, которые обычно заправляли китовым жиром. Здесь легко могла бы поместиться сотня людей.

Принюхавшись, Акерман понял, что воздух свежий. На самом деле он уловил даже легкий ветерок. Начал раздумывать. Видимо, люди Эрика Рыжего ухитрились как-то прорубить каналы в камне и сделать вентиляцию, чтобы в пещере не застаивался воздух и не скапливались неприятные запахи. Он прошел еще дальше. За обеденным залом оказалось небольшое помещение, у стен которого были устроены наклонные каменные желоба. По ним текла вода, от которой шел пар. Акерман понял, что это туалеты, сооруженные здесь тысячу лет назад. Времени прошло достаточно, и он безбоязненно попробовал пальцем воду в желобе. Она оказалась горячей. Видимо, они нашли поблизости геотермальный источник и ухитрились перенаправить его воду сюда. В полуметре за желобами ученый увидел вырубленную из камня огромную лохань, возвышающуюся над полом. Она была выше уровнем, чем желоба, и вода вливалась в них из нее. Ванная.

Пройдя мимо нее, Акерман попал в узкий коридор с гладко обтесанными стенами, на которых были вырублены геометрические орнаменты, выкрашенные красной, желтой и зеленой красками. Дальше виднелся проход, украшенный тщательно подобранными камнями разного цвета и фактуры.

Миновав проход, он оказался в следующем зале. Его стены были округлыми и гладко отесанными, пол был вымощен плоскими камнями и практически ровный. С потолка, будто канделябры, свисали жеоды и кристаллы. Акерман подрегулировал луч фонаря и направил его вверх. И ахнул от восхищения.

В центре зала возвышалась платформа, на которой покоился тускло-серый шар.

Жеоды и кристаллы преломляли свет фонаря, наполняя зал радужными переливами, как зеркальный шар на дискотеке. Акерман резко выдохнул, и звук разнесся по всему залу, усиленный за счет его формы.

Подойдя к платформе, высотой ему по грудь, ученый поглядел на сферу.

–    Метеорит, – сказал он вслух, достал цифровой фотоаппарат и принялся за съемку.

Спустившись обратно по лестнице, Акерман нашел среди оборудования счетчик Гейгера и справочник по металловедению. Принялся листать его, пытаясь понять, из чего состоит эта сфера. И вскоре понял.

Спустя час, снова вернувшись из верхней пещеры, Акерман сел за компьютер и принялся составлять электронное письмо. Загрузил цифровые снимки, вписал показания счетчика Гейгера. Провел еще с час, составляя восхитительный пресс-релиз о своей персоне, и, включив его в письмо, отправил его своему благодетелю. А затем, наслаждаясь озарившей его славой, сел в ожидании ответа.

На станции перехвата «Эшелон» неподалеку от Чатэма, в окрестностях Лондона, записывалась практически вся информация, вращающаяся в системах связи по всему миру. Находясь под совместным американо-британским управлением, система держала под контролем большую часть переписки по обе стороны Атлантики. По сути, она представляла собой огромный аппарат прослушки, перехватывающий сообщения по всему миру и обрабатывающий результаты с помощью компьютеров. Сообщения фильтровались по ключевым словам. Если какое– либо сообщение содержало ключевое слово, то оно передавалось на рассмотрение оператору. Затем, если оно признавалось важным, его передавали по цепочке согласно субординации и отправляли в соответствующую разведывательную службу. Либо игнорировали, если приходили к выводу о его несущественности.

Электронное письмо, отправленное Акерманом из Гренландии, было передано на спутник, а затем ретранслировано в Штаты. В этот момент оно и было перехвачено. Компьютер отобрал его среди других по ключевому слову и направил на рассмотрение оператору. Со временем, пройдя через руки сотрудников «Эшелона», оно было отправлено в Управление национальной безопасности в Мэриленд и в Центральное разведывательное управление в Лэнгли, по защищенному каналу связи.

Но в «Эшелоне» работал предатель, поэтому оно было отправлено еще и по другому адресу.

Сидя в пещере у Маунт Форел, Джон Акерман предался фантазиям насчет перспектив своей дальнейшей жизни. Уже представлял себе свои фотографии на обложках археологических журналов, начал составлять в уме текст речи на церемонии вручения премии, чего-то вроде «Оскара» в области археологии.

Его находка была грандиозна. Все равно что внезапно найти в наши дни дотоле неизвестную пирамиду или идеально сохранившийся затонувший корабль. Будут статьи в журналах, книги, телепередачи. Если Акерману удастся правильно все разыграть, то эта находка обеспечит ему успешную карьеру на всю оставшуюся жизнь. Он станет признанным светилом археологии, человеком, к которому пресса будет постоянно обращаться за комментариями. Станет знаменитостью, а это в наши дни сама по себе гарантия успешной карьеры. Немного ловкости, и имя Джона Акермана станут ассоциировать с великими открытиями.

И тут его компьютер пискнул, сигнализируя о входящем сообщении.

Оно было кратким.

Пока никому ничего не говори. Нам надо все получше проверить, прежде чем делать официальное заявление. Я пришлю к тебе человека, который этим займется. Он прибудет через день-два. Пока продолжай все документировать. Отличная работа, Джон, но – никому пи слова.

Поначалу это возмутило Акермана. Но потом, поразмыслив, он был вынужден признать, что его благодетель просто решил подготовиться и устроить все так, чтобы информация о находке прогремела в прессе. Возможно, хотел устроить эксклюзивную трансляцию для одной из крупнейших новостных компаний, а на подготовку интервью требовалось время. Или хотел сделать публикацию сразу в газетах, журналах и на телевидении.

Эти мысли целиком захватили Акермана, и его самомнение вышло из-под контроля. Чем мощнее будет обрушившаяся на него лавина известности, тем больше возвеличится его имя.

Но сочетание самомнения и желания возвеличить себя, в случае с Акерманом, вскоре привело к самым трагичным последствиям.

4

Иногда лучше быть везучим, чем сообразительным. На верхнем этаже отеля в городе, где любили рисковать, мужчина средних лет по имени Галифакс Хикмэн поглядел на фотографии на экране компьютера и улыбнулся. Прочтя незаконно полученный отчет, распечатанный пару часов назад, он кое-что подсчитал на листе бумаги и снова поглядел на снимки. Невероятно. Решение проблемы само пришло к нему, в качестве вознаграждения за благотворительность, о которой он уже и думать забыл. Так, будто он сунул в игровой автомат четвертак – и сорвал миллионный джек-пот.

Хикман засмеялся, но смех этот не был радостным. Он был исполнен зла и рождался там, где уже давно не было никакой радости. Этот смех поднимался из глубины души человека, наполненного ненавистью и жаждой мести.

Перестав смеяться, Хикмэн достал телефон и набрал номер.

Клэй Хьюз жил в горах к северу от Миссулы, в штате Монтана, в небольшом доме, построенном им самолично на стандартном участке в 65 гектаров, полученном им в собственность на абсолютно законных основаниях. Находящиеся на участке горячие источники обеспечивали теплом дом и несколько теплиц, с которых он в основном и кормился. Солнце и ветер обеспечивали его электроэнергией. Сотовая и спутниковая связь позволяли ему не терять контакта с внешним миром. В банке Миссулы у Хьюза был шестизначный счет и абонентский ящик на почте. А еще у него были три паспорта, четыре карточки социального страхования и водительские удостоверения, оформленные на разные имена и с разными местами проживания, в них указанными.

Хьюзу нравилось жить в одиночестве, и в этом не было ничего странного, учитывая, что он являлся наемным убийцей высшего класса и предпочитал всегда держаться в тени.

–    У меня для тебя есть кое-какая работа, – сказал Хикмэн.

–    Много? – коротко спросил Хьюз, сразу переходя к делу.

–    Где-то на пять дней, за пятьдесят тысяч долларов. Дорога за мой счет.

–    Видимо, кому-то скоро придется туго, – ответил Хьюз. – Что еще?

–    По окончании работы останется предмет, который будет необходимо кое-куда доставить.

–    Это входит в задание? – спросил Хьюз.

–    Да.

–    Тогда доставка бесплатно, – великодушно сказал он.

–    Мой самолет будет ждать тебя через час, – сказал Хикмэн. – Оденься потеплее.

–    Оплата золотом, – уточнил Хьюз.

–    Золотом так золотом, – ответил Хикмэн и повесил трубку.

Спустя час «Рейтеон Хоукер 800ХР» приземлился в аэропорту Миссулы. Хьюз заглушил мотор своего отреставрированного «Интернэшнл Скаута» 1972 года выпуска, открыл багажник и расстегнул молнию сумки. Еще раз проверил, все ли оружие на месте, застегнул молнию, вытащил сумку наружу и поставил на землю. Закрыл заднюю дверь, наклонился и взвел взрыватель небольшой бомбы, которую он использовал в качестве противоугонки. Если кто-нибудь попытается залезть в машину в его отсутствие, «Скаут» взорвется, уничтожив тем самым информацию о своем владельце и лежащие в нем документы. Но было бы неправильно счесть Хьюза параноиком. Вскинув на плечо сумку, он пошел в сторону совершившего посадку самолета.

Спустя сорок семь минут самолет пересек границу Канады, летя курсом на северо-северо-восток.

5

На следующий день после перехвата электронного письма Акермана Лэнгстон Оверхольт-четвертый сидел в своем кабинете в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли и разглядывал снимок метеорита. Потом глянул на доклад о свойствах иридия и на список агентов. У него, как всегда, не хватало рабочих рук. Сунув руку в вазу, стоящую на столе, он достал оттуда теннисный мяч и принялся методично бросать его в стену и ловить. Такое

занятие помогало ему расслабиться и сосредоточиться одновременно.

Стоит ли все это, чтобы отвлекать агентов от других заданий? Всегда есть и риск, и возможное вознаграждение за него. Оверхольт ждал доклада от ученых, которые должны были проанализировать возможные аспекты угрозы и дать более точную информацию, но в данный момент все выглядело достаточно однозначно. Нужно послать кого-то в Гренландию, чтобы позаботиться о метеорите. Когда это будет сделано, риск сведется к минимуму. Но, поскольку все агенты были при деле, он решил позвонить старому приятелю.

–    Два пять два четыре.

–    Это Оверхольт. Как там, в Исландии?

–    Если мне дадут еще хоть один кусок трески, я прыгну за борт и поплыву в Ирландию, – ответил Кабрильо.

–    Ходят слухи, что ты работаешь на красных, – сказал Оверхольт.

–    Уверен, ты сам все знаешь. Нарушение режима безопасности в Украине, – ответил Кабрильо.

–    Ага. Мы тоже работаем по этому делу.

Кабрильо и Оверхольт трудились совместно уже не один год. Провал в Никарагуа стоил Кабрильо карьеры в ЦРУ, но он ухитрился прикрыть в том деле Оверхольта. Тот не забывал оказанной ему услуги, и годами старался обеспечивать Кабрильо и «Корпорацию» работой, так, чтобы это не вызывало подозрений у начальства.

–    Весь этот терроризм предоставляет нам богатые возможности для работы, – заметил Кабрильо.

–    Есть время на небольшую подработку?

–    А сколько людей потребуется? – спросил Кабрильо, размышляя, что у них сейчас и так дел хватает.

–    Одного хватит, – ответил Оверхольт.

–    Оплата по полной?

–    Как всегда. Мои работодатели не мелочатся.

–    Не мелочатся, но и выгоняют в два счета.

Кабрильо до сих пор не смирился с тем, что в свое время его сделали мальчиком для битья. В Конгрессе его были готовы

поджарить заживо, а начальство ничего не сделало, чтобы прекратить это. Поэтому сочувствия к чиновникам и политикам у него было не больше, чем к бормашине.

–    Просто нужно, чтобы кто-нибудь отправился в Гренландию и кое-что забрал, – объяснил Оверхольт. – Займет день-два.

–    Хорошее время ты выбрал, – сказал Кабрильо. – Трескучий мороз и темень круглые сутки.

–    Слышал, что северное сияние очень красивое, – попытался подсластить пилюлю Оверхольт.

–    Почему бы тебе просто не послать одного из твоих тунеядцев-церэушников?

–    Как обычно, ни одного под рукой нет. Да и я предпочту заплатить твоим ребятам, чтобы все было сделано быстро и с минимумом проблем.

–    У нас здесь еще работы на пару дней, прежде чем мы освободимся, – ответил Кабрильо.

–    Хуан, я уверен, что с этим делом справится один человек, – начал уговаривать его Оверхольт. – Если ты сможешь послать туда этого парня и забрать нужную вещь, он вернется еще до того, как закончится саммит.

Кабрильо некоторое время обдумывал предложение. Все его люди были заняты обеспечением безопасности эмира. Сам он последние пару дней безвылазно сидел на «Орегоне» и занимался организационными делами, поэтому чувствовал себя как застоявшийся конь.

–    Я берусь, – сказал он. – Мои люди справятся с основной работой и без меня.

–    Как пожелаешь. – сказал Оверхольт.

–    Мне ведь надо просто туда прилететь и что-то забрать, правильно?

–    Именно так.

–    Что именно?

–    Метеорит, – медленно проговорил Оверхольт.

–    С каких это пор ЦРУ занимается метеоритами?

–    С тех самых, как мы предположили, что он может состоять из иридия, а иридий можно использовать для изготовления «грязной бомбы».

–    Что-то еще? – насторожившись, спросил Кабрильо.

–    Тебе придется украсть его археолога, который нашел его. Желательно так, чтобы он узнал об этом попозже.

Кабрильо помолчал.

–    Давно ли ты проверял свое гнездо? – спросил он наконец.

–    Какое гнездо? – спросил Оверхольт, подыгрывая ему.

–    Гадючье гнездо, в котором ты работаешь, – сказал Кабрильо.

–    Так ты берешься?

–    Высылай точную информацию. Отправлюсь через пару часов.

–    Не беспокойся, это будет самым легким заработком «Корпорации» за весь прошедший год. Считай это подарком на Рождество от старого друга.

–    Бойся друзей, дары приносящих, – сказал напоследок Кабрильо.

Спустя час Хуан Кабрильо уже заканчивал последние приготовления.

Кевин Никсон вытер руки ветошью и бросил ее на скамейку «Волшебной Лавки». Так называли мастерскую на борту «Орегона», в которой изготавливался необходимый для операций инвентарь, хранилось оборудование, а также специальные электронные приборы, грим и костюмы. Никсон был заведующим отделом и его главным изобретателем.

–    Учитывая, что не было точных размеров, это лучшее, что я смог сделать, – сказал он Кабрильо.

–    Выглядит здорово, Кевин, – ответил тот, беря в руки предмет, убирая его в контейнер и заклеивая скотчем.

–    Возьмите вот это и вот это, – сказал Никсон, отдавая Кабрильо два пластиковых пакета.

Тот мгновенно убрал их в рюкзак.

–    Итак, у вас есть перчатки на сильный мороз, аппаратура связи, сухой паек и все, что я счел нужным дать вам помимо этого. Удачи.

–    Спасибо, – ответил Кабрильо. – Пойду наверх, надо поговорить с Хэнли.

Меньше чем через час, удостоверившись, что Макс Хэнли, заместитель Кабрильо, взял под свое руководство операцию в Рейкьявике, Кабрильо отправился в аэропорт, откуда вылетел в Гренландию. То, что сначала выглядело совершенно простым делом, постепенно обрастало все новыми сложностями.

К тому времени, когда все это закончится, под угрозой окажется целая страна и погибнут люди.

6

Петер Вандервальд был не кем иным, как торговцем смертью. Бывший глава южноафриканского проекта ПЭВ, Программы экспериментальных вооружений, проводившейся при апартеиде, он руководил такими ужасными экспериментами, как химическая стерилизация при помощи пищевых добавок, распыление в общественных местах токсичных веществ, применение биологического и химического оружия против гражданского населения.

Ядерные, химические, биологические, акустические и электронные – любые технологии можно применить, чтобы убивать, и под руководством Вандервальда подобные системы создавались, изготавливались и закупались. В ходе секретных испытаний было выяснено, что при правильном сочетании различных факторов было возможно лишить здоровья или убить тысячи чернокожих граждан Южной Африки в течение тридцати шести часов. Дальнейшие исследования показали, что в течение недели 99 процентов населения Южной Африки южнее тропика Козерога, почти половины всей Африки, будут мертвы, если не воспользуются средствами защиты.