Текст книги "Священный камень"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Крейг (Крэйг) Дирго
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Более всего Оверхольта удивляло то, что оперативники «Корпорации», обыскав фабрику в Мэйденхеде, не нашли никаких следов метеорита, как и возможных следов его разрушения, такого, какое они предположили изначально.

И тут зазвонил телефон.

–    Поступила информация со спутников, которую вы заказывали, сэр, – доложил офицер Управления национальной безопасности. – Высылаю ее вам.

–    Приступайте, – сказал Оверхольт. – Но для начала скажите прямо сейчас, куда отправился «Хоукер».

–    В Эр-Рияд, в Саудовскую Аравию, сэр, – ответил офицер. – Прилетел сегодня рано утром. Находится там. У нас есть фотография самолета на взлетной полосе, как и снимки его в полете, которые я и высылаю.

–    Благодарю, – ответил Оверхольт и повесил трубку.

Откинувшись в кресло, он сунул руку в ящик стола, достал

теннисный мяч и принялся кидать его в стену. Через пару минут начал клевать носом. Потом снова протянул руку за телефоном и набрал номер.

–    Исследовательский, – ответили на другом конце линии.

–    Мне нужен срочный обзор по основным вопросам ислама, и в особенности священным местам в Мекке, – сказал Оверхольт, вспомнив, что в школе что-то слышал о связи ислама и какого-то метеорита.

–    Насколько подробный и как скоро? – спросил голос в трубке.

–    Краткий, в течение часа, – ответил Оверхольт. – И еще: найдите мне в Управлении специалиста по исламу и пришлите его ко мне.

–    Есть, сэр.

Пока Оверхольт ждал, он снова принялся кидать мяч в стену. Попытался мыслить категориями отца, которому призрак его погибшего сына вцепился когтями в мозг. Как далеко можно зайти в мести за такую смерть? И как бы он сам попытался нанести удар в самое сердце твари?

Дворец эмира, расположившийся на холме с видом на Персидский залив, был роскошен. Окруженный высокой каменной стеной, внутри он включал в себя двор, на котором были гаражи, большой газон, походящий на парк, несколько бассейнов, и выглядел удивительно гостеприимно, в отличие от серых и мрачных дворцов Британии и остальной Европы.

Лимузин въехал в ворота и поехал по круговой дороге, к входу во внутренний дом. В разные стороны разбежались несколько павлинов и пара фламинго. Немного в стороне механик в комбинезоне цвета хаки мыл с мылом умопомрачительный «Ламборгини», а двое садовников собирали с дерева фисташки.

Лимузин остановился у входа, и из дверей вышел человек в европейском деловом костюме.

–    Мистер Кабрильо, я Ахмад аль-Тани, помощник эмира по особым поручениям, – представился он. – Мы уже разговаривали по телефону.

–    Мистер аль-Тани, – ответил Кабрильо, пожимая протянутую руку. – Рад наконец-то встретиться с вами лично. Это Питер Джонс, мой помощник.

Джонс пожал руку аль-Тани, тоже улыбаясь.

–    Если соизволите пройти сюда, – сказал аль-Тани, открывая дверь, – эмир ждет вас в своей студии.

Кабрильо и Джонс вошли внутрь и оказались в большом фойе с мраморным полом и двумя арчатыми лестницами, ведущими на верхние этажи. Вокруг большого полированого стола красного дерева, украшенного цветочным орнаментом, посреди фойе стояло несколько со вкусом подобранных мраморных скульптур. Вокруг сновали двое работниц, а в углу дворецкий давал указания рабочему, который наводил осветитель на картину, по стилю похожую на Ренуара.

Пройдя через фойе, аль-Тани повел их но коридору, который вел в большую комнату со стеклянной стеной с видом на воду. Комната была площадью за двести квадратных метров, с несколькими местами для сидения, вокруг высоких растений в кадках. На стенах висело несколько плазменных панелей, а в одном из углов даже стоял рояль. За ним-то и сидел эмир. Увидев, что пришли гости, он перестал играть, встал и произнес:

–    Благодарю, что пришли. – Подойдя к Кабрильо, протянул руку. – Хуан, всегда рад тебя видеть.

–    Ваше превосходительство, – улыбнувшись, ответил Кабрильо. – Это Питер Джонс, мой помощник.

Джонс крепко пожал протянутую эмиром руку.

–    Располагайтесь, – сказал тот, показав на диваны. – Сядем здесь.

Все четверо уселись, и, как по волшебству, появился официант.

–    Чаю и пирожных, – сказал эмир.

Официант исчез так же быстро, как и появился.

–    Так чем кончилось дело в Исландии? – спросил эмир.

Кабрильо изложил ему все события. Эмир кивнул.

–    Если бы ваших людей там не было и мы не произвели бы подмену, кто знает, где бы я сейчас был, – сказал он.

–    Аль-Халифа мертв, Ваше превосходительство, – ответил Кабрильо. – На один повод для беспокойства меньше.

–    Тем не менее я хочу, чтобы «Корпорация» провела полную проверку моей службы безопасности на предмет возможных угроз мне и моему правительству, и в ближайшее время.

–    Мы с радостью сделаем это для вас, – ответил Кабрильо, – но сейчас есть более насущный вопрос, который я бы хотел с вами обсудить.

–    Пожалуйста, будьте любезны, – кивнув, ответил эмир.

Кабрильо начал излагать ситуацию.

47

Три контейнера, наполненные отравленными молитвенными ковриками, стояли в сторонке на грузовом терминале аэропорта Эр-Рияда, на пространстве размером в несколько футбольных полей, огороженном проволочной сеткой. Если бы не близость хаджа, их бы уже отправили в Мекку и разгрузили. Но в нынешней ситуации, несмотря на то что их и так поздно доставили, в списке приоритетов они были далеко не первыми. Если их удастся вовремя доставить к Каабе за день до хаджа, это уже будет успех, с точки зрения аль-Шейха.

А сейчас распорядитель был занят куда более срочными делами.

Помимо молитвенных ковриков, на складе стояло больше миллиона пластиковых бутылок с водой, десять тысяч переносных туалетов, в дополнение к тем, которые уже установили на месте, шесть разобранных палаток первой помощи, которые расставят по периметру, и десять тысяч переносных бачков для мусора.

Коробки с отпечатанными флаерами и памятными сувенирами, подарочные экземпляры Корана, почтовые открытки, коробки с солнцезащитным кремом – все это стояло на поддонах, ожидая своей очереди. Еда для паломников, шесть тысяч метел для рабочих, которые каждый вечер будут убираться, складные зонтики на случай дождя. Двенадцать огромных ящиков с вентиляторами, которые установят внутри огромного сооружения для дополнительной вентиляции.

Но аль-Шейх не имел никакого отношения к обеспечению безопасности. Этим занималась тайная полиция Саудовской Аравии.

В отдельной зоне грузового терминала грузовики уже загружали необходимой для обеспечения безопасности аппаратурой. Полноценный пост контроля и управления, с многоканальной радиостанцией и системами видеонаблюдения, сто тысяч патронов и фанаты со слезоточивым газом па случай беспорядков, тысяча пластиковых наручников, сорок собак, тренированных на поиск оружия, вместе с контейнерами, едой и запасными поводками и шлейками. Десяток броневиков, четыре танка и тысячи солдат.

Ежегодный хадж был тяжкой ношей, и королевская семья платила по счетам сполна.

Аль-Шейх поглядел на пюпитр и пометил грузовик, отбывший с терминала.

Эмир попивал горячий чай и слушал Кабрильо почти двадцать минут не перебивая. Наконец наступила тишина.

–    Вы позволите мне краткий экскурс в историю ислама? – спросил эмир.

–    Конечно же, – ответил Кабрильо.

–    Есть три священных для мусульман места: два – в Саудовской Аравии, третье – в Израиле. Первое, и самое святое, – мечеть аль-Харам в Мекке, где находится Кааба. Второе – Маджид аль-Набави, Мечеть Пророка в Медине. Третье – Маджид аль-Акса, в Иерусалиме, Купол Скалы, место, где Мухаммад вознесся в небо на крылатом коне, чтобы говорить с Аллахом.

Эмир сделал паузу, чтобы отпить чаю, и продолжил:

–    Кааба – самое важное для мусульман место, к которому они пять раз в день обращаются в молитве. Это краеугольный камень нашей веры. За занавесью, покрывающей святилище Каабы, находится черный камень, который обрел Ибрагим, или, как вы его называете, Авраам, и оставил здесь много столетий назад.

Кабрильо и Джонс кивнули.

–    Как вы сами упомянули, повсюду считается, что это метеорит, посланный правоверным с небес Аллахом, – добавил эмир.

–    Можете ли вы поподробнее описать камень? – спросил Джонс.

Эмир кивнул.

–    Я сам много раз касался его. Камень круглый, около тридцати сантиметров в диаметре, черного цвета. Если бы меня спросили, сколько он весит, я бы сказал, что килограммов сорок, где-то так.

–    Это примерно такие же размеры, как у метеорита из Гренландии, – сказал Кабрильо.

Эмир с тревогой поглядел на него.

–    Об этом я забыл упомянуть, Ваше превосходительство, – продолжал Кабрильо. – У наших ученых есть основания считать, что если гренландский метеорит расколоть, то возникнет угроза распространения содержащегося внутри вируса.

–    Какого типа? – спросил эмир.

–    Такого, который с ужасающей скоростью поглощает кислород, – ответил Кабрильо. – Создавая вакуум и всасывая все к центру.

–    Армагеддон, – произнес эмир.

–    Мне нужно срочно попасть в Саудовскую Аравию, чтобы остановить их, – быстро сказал Кабрильо.

–    Это, друг мой, труднее, чем кажется, – ответил эмир. – Со времени войны в Заливе в 2003 году у меня и короля Абдуллы натянутые отношения. Моя постоянная поддержка Соединенных Штатов, то, что я позволил соорудить здесь авиабазу и разместить войска, внесла разлад в нашу дружбу – по крайней мере внешне. Чтобы задобрить сторонников жесткой линии в своей стране и сохранить власть, он счел необходимым публично осудить мои действия.

–    Наверняка, если вы объясните суть ситуации, он пойдет на сотрудничество, – сказал Джонс.

–    Я попытаюсь, – ответил эмир. – Но на данном этапе мы общаемся только через посредников. Этот процесс медлен и утомителен.

–    Но вы попытаетесь? – спросил Кабрильо.

–    Безусловно. Но даже если он позволит вам оказать ему помощь, у нас есть другая проблема, и достаточно серьезная, – сказал эмир.

–    Какая? – спросил Кабрильо.

–    На территорию аль-Харам дозволено входить лишь мусульманам.

Скотт Томпсон обливался холодным потом.

Доктор Берг только что достал нечто, напоминающее видеоочки для компьютерных игр, надел ему на голову и крепко затянул ремешок. Пока что Томпсону удавалось держаться. Ему вкололи «сыворотку правды», которая не сработала, постоянно допрашивали последние пару дней, заставляли говорить по телефону с родственниками из Штатов, объясняя, что им сказали, что с ними будет, если он не заговорит. Но ничто еще не заставило его говорить.

Томпсон прошел подготовку к ситуациям такого рода, и методика противодействия намертво отпечаталась в его голове. Научился противостоять «сыворотке правды», выдерживать допросы и свыкся с мыслью, что правительство США не причинит вреда невиновному, чтобы разговорить его.

Но такого ему никто не рассказывал.

Томпсон почувствовал дыхание Берга рядом со своим ухом.

–    Скотт, – начал тот. – Через минуту ты увидишь перед глазами мельтешение цветных огней. Со временем это вызовет припадок наподобие эпилептического. Будут судороги, сильное жжение, как будто тебе в мозг вбивают гвозди. Если тебя начнет тошнить – а тебя начнет тошнить, – ты, вероятно, не сможешь пошевелить головой, так что постарайся не захлебнуться рвотой. У меня рядом медсестра, которая при необходимости откачает рвотные массы из твоих легких. Ты меня понимаешь?

Томпсон слегка двинул головой.

–    А теперь я даю тебе последний июне во всем признаться, прежде чем это начнется. Довожу до твоего сведения, что мы редко используем эту методику в силу большого количества осложнений. Под осложнениями я имею в виду переход в кататоническое или вегетативное состояние, не говоря о некотором проценте смертей от остановки дыхания. Ты понимаешь, что это означает?

Томпсон начал дергаться и выгнул спину. Он трепыхался на столе, как вынутая из воды рыба.

В Катаре было два часа дня, в Вашингтоне – девять утра. Оверхольт поднял трубку. Кабрильо не стал тратить времени зря.

–    Я в Катаре, – начал он. – Мы считаем, что Хикмэн может попытаться нанести удар но одному из трех наиболее священных для мусульман мест.

–    В Каабе, гробнице Мухаммада, или на Куполе Скалы, – сказал Оверхольт. – Я уже изучил вопрос.

Оверхольт провел несколько часов, беседуя со специалистом по исламу, работающим в ЦРУ, и прочел множество документов, предоставленных исследовательским отделом.

–    Неплохо, – сказал Кабрильо.

–    Я также дал задание Управлению национальной безопасности поднять записи всех переговоров и переписки Хикмэна за последние две недели, и наконец получил результаты, – продолжил Оверхольт. – Он связывался с Петером Вандервальдом. На самом деле чемодан, недавно полученный им в Саудовской Аравии, был послан одной из фирм Вандервальда.

–    Петер Отравитель? – ошеломленно спросил Кабрильо.

–    Он самый, – ответил Оверхольт.

–    Давно надо было, чтобы кто-то о нем позаботился, – сказал Кабрильо.

–    Я издал приказ, – ответил Оверхольт. – Команда «мокрых дел» уже идет по следу.

–    Ты не говорил с Хэнли в ближайшее время? – спросил Кабрильо.

–    Говорил, – ответил Оверхольт. – Он рассказал, что твои люди нашли на фабрике в Мэйденхед. Очевидно, это какой-то токсин, разработанный Вандервальдом.

–    И они обрызгали им молитвенные коврики, – сказал Кабрильо.

–    Уверен, он их хорошо загерметизировал, иначе пилоты заболели бы еще в полете, и самолет рухнул бы. Хикмэн сумасшедший, но не дурак. Проблема возникнет, как только их откроют.

–    А это может случиться в любой момент, – сказал Кабрильо.

В кабинете Оверхольта зажужжал факс. Подкатившись в кресле к аппарату, Оверхольт достал распечатку, перекатился обратно к столу, проглядел ее и сказал:

–    А я бы сказал, что он нанесет удар по Куполу Скалы, чтобы во всем обвинили Израиль.

–    Откуда такая информация? – спросил Кабрильо.

–    Помнишь яхту, которая отвезла метеорит на Фарерские острова и которую арестовал наш ракетный фрегат?

–    Еще бы, – ответил Кабрильо.

–    Я послал туда специалиста из Управления, – сказал Оверхольт. – Ему наконец-то удалось разговорить командира.

–    И?

–    Пару недель назад Хикмэн послал в Израиль отдельную группу, чтобы напихать в Купол Скалы взрывчатки и видеокамер. Если он выкрадет Авраамов камень, то, похоже, доставит его в Иерусалим, чтобы уничтожить во время взрыва, а затем показать видео по всему миру.

–    А что же с операцией в Саудовской Аравии? – спросил Кабрильо. – Об этом он ничего не рассказал?

–    Видимо, ничего не знал. Хикмэн разделил силы и, видимо, использует для этого другую группу.

–    Тогда сделай одолжение, будь добр, – сказал Кабрильо.

–    Какое же?

–    Подними список военнослужащих США, расквартированных в Катаре.

–    Для чего?

–    Нам нужны все мусульмане среди них, каких только найдем.

–    А кто поведет их в Мекку?

–    Не беспокойся, у меня есть такой человек, – ответил Кабрильо.

«Орегон» только проходил Гибралтар, когда Хэнли повесил трубку после разговора с Кабрильо. Протянул руку к кнопке внутренней связи и нажал ее.

–    Касим и Адамс, на пост управления, немедленно, – сказал он и повторил: – Касим и Адамс, на пост управления, немедленно.

Ожидая оперативников, он повернулся к Стоуну.

–    Меняем курс. Идем к Израилю, ближайшей к Иерусалиму точке побережья.

Стоун вывел на монитор карту. Ближайшим портом был Ашдод. Он ввел в компьютер необходимые команды, и система управления судном перезапустилась. В этот момент на пост управления вошел Адамс.

–    Прибыл, сэр, – сказал он.

–    Подготовь вертолет к заброске Касима в Танжер, в Марокко.

–    А я куда отправлюсь?

–    Дозаправишься и вернешься на «Орегон».

–    Готов к вылету прямо сейчас, – ответил Адамс и вышел.

Пару минут спустя на пост вошел Касим.

–    Ты готов командовать операцией? – спросил Хэнли.

–    Да, сэр, – с улыбкой ответил тот.

–    К персональным данным доступ только у Кабрильо, но он сообщил мне, что ты мусульманин. Это так?

–    Да, сэр.

–    Отлично. «Челленджер» уже летит из Катара в Марокко. Нам надо, чтобы ты возглавил группу в Мекке.

–    Какова ее цель, сэр?

–    Вы, – медленно начал Хэнли, – будете спасать святыню ислама.

–    Сочту за честь, сэр, – ответил Касим.

48

А вот у Хикмэна не было никаких предрассудков относительно немусульман в Мекке.

Он ненавидел ислам и все, что за ним стояло. После встречи с дюжиной индусов-националистов на квартире в Эр-Рияде в четыре часа дня и изложения им сути операции они отправились в десятичасовую поездку в Мекку на краденом фургоне, на стенках которого было по-арабски написано «Королевская уборка». Они оделись в длинные свободные белые одеяния, у каждого при себе были метла, корзина, шпатель и щетки.

Хикмэн заплатил мастеру по подделке документов за письмо на арабском с разъяснением, что они будут убирать прилипшую к мостовой жевательную резинку. Внутри ярко-желтой тележки уборщика, за белой полотняной ширмой Хикмэн спрятал метеорит и несколько баллонов с аэрозолем, которые прислал ему в последний момент Вандервальд. У каждого из индусов на ягодицах был закреплен скотчем комок С-6 с крохотным таймером-детонатором. На бедрах, скрытые просторными одеяниями, были закреплены пистолеты в кобурах, по два у каждого, на случай если дела пойдут плохо.

Грузовик остановился у ворот огромной мечети. Хикмэн и остальные выбрались наружу, выкатили тележку, достали корзины, метлы и щетки, а затем пошли в сторону охранника. Хикмэн без устали готовился к этому моменту, уча арабский и язык телодвижений. Протянув стопку листов, он заговорил:

–    Во имя Аллаха милосердного, мы пришли убираться на святой земле, – сказал он.

Время было позднее, охранник уже порядком устал, и мечеть была закрыта.

Было не слишком-то много поводов подумать, что эти люди не те, за кого себя выдают. И он молча махнул рукой, пропуская их. Толкая тележку перед собой, Хикмэн провез ее через арку входа и по галерее, ведущей к святилищу.

Оказавшись в галерее, он надел небольшую маску и вставил в нос фильтры, а затем замотал лицо платком, так что остались видны лишь глаза. Дав знак индусам разделиться и установить взрывчатку по периметру, сам он направился прямиком к Каабе.

Каабу охраняли четверо рослых мужчин в парадной форме, стоя по углам святилища. Каждые пять минут они переходили от угла к углу по часовой стрелке, высоко поднимая ноги и печатая строевой шаг, как гвардейцы-«бифитеры» у Букингемского дворца. Пройдя от угла к углу, каждый стражник останавливался. Они как раз закончили переход, когда Хикмэн подкатил тележку.

Сунув руку внутрь, он достал аэрозольный баллончик и брызнул рядом со стражником. Тот мгновение не двигался, а затем упал на колени, а потом и лицом на мраморный пол. Хикмэн мгновенно проскользнул за занавесь, толкая перед собой тележку. Подбежал к Авраамову камню и выковырнул его из оправы коротким стальным стержнем, который был спрятан в тележке. Быстро подменил его метеоритом из Гренландии и убрал Авраамов камень под белое полотно в тележке. Скрытно закрепил по периметру святилища заряды взрывчатки и пролез под занавесью.

Вандервальд объяснил, что парализующий газ, который он прислал, действует от трех до четырех минут. После этого любой вдохнувший его начинает приходить в себя. Хикмэн быстро покатил тележку обратно к арчатой галерее.

Индусы тоже не теряли времени. Шестеро, которые должны были заминировать колонны, уже ждали его в галерее. Спустя пару минут вернулись двое, потом еще двое. Хикмэн глядел, как двое последних спешно бегут по мощенному мрамором полу.

Возглавив колонну индусов, он покатил тележку обратно к выходу, мимо охранника.

–    В чем дело? – спросил тот.

–    Тысяча извинений, – ответил Хикмэн по-арабски. – Там, внутри, сказали, что можно будет убираться только завтра вечером.

Хикмэн и остальные уже сели в грузовик, когда стражник у святилища очнулся. Шатаясь, сел на мраморном полу. Огляделся, смотря, не заметил ли кто его оплошности. Видимо, никто. Стражник у другого угла глядел в другую сторону, как полагалось по ритуалу. Встав на ноги, стражник поглядел на часы. Минута тридцать секунд до смены. Он решил скрыть, что потерял сознание на посту. Понимал, что если расскажет, то его уволят раньше, чем начнется хадж.

Он всю жизнь мечтал стоять на страже Каабы. Небольшие проблемы с сердцем или пищевое отравление не должны разрушить его карьеру.

Хикмэн приказал водителю ехать по дороге, ведущей в Рабиг, городок на берегу Красного моря. Когда они добрались туда, индусы укрылись в арендованном им доме. Завтра утром они отправятся в Медину. Хикмэн не стал ночевать в Рабиге. В порту его ждал катер, и с первыми лучами солнца он отправится на север.

Оверхольт сидел в Овальном кабинете. Он закончил доклад президенту и откинулся на спинку кресла.

–    Чертовская заваруха, Лэнгстон, – сказал президент.

Оверхольт медленно кивнул.

–    Наши отношения с Саудовской Аравией никогда не были на высоте, – продолжил президент. – Особенно с тех пор, как сенатор Грант провел резолюцию, осуждающую королевство за то, что их страна была пристанищем для террористов, устроивших нам одиннадцатое сентября. А Конгресс ввел дополнительный налог на поставку из Саудовской Аравии сырой нефти. Наши дипломаты с трудом могут организовать встречу, а последние опросы показывают, что большинство граждан США одобрили бы нанесение удара по Саудовской Аравии, а не Ираку. И теперь ты говоришь, что чокнутый американский миллиардер собирается нанести удар по самому святому месту их страны.

–    Я понимаю, что это бочка с порохом.

–    Бочка с порохом! – взорвался президент. – Намного хуже! Если Хикмэн отравил молитвенные коврики и подменил Авраамов камень, как ты предполагаешь, то я вижу три наиболее серьзных последствия. Первое элементарно: Саудовская Аравия прекращает поставки нефти в США. Это швырнет нас в очередную рецессию, когда мы едва выбрались из предыдущей. Такого удара наша экономика может и не выдержать. Второе. Тот факт, что Хикмэн – американец, раздует пламя терроризма свыше всяких пределов. Они отправятся в Штаты вплавь, только чтобы устроить здесь светопреставление. Будем смотреть правде в глаза. Границы США с Канадой и Мексикой дырявые, как решето. Кроме того, как поставить сплошную стену, мы мало что в состоянии сделать, чтобы не пропустить в страну человека, который настроен решительно. Третье, и самое худшее. Если гренландский метеорит будет разбит и на свободе окажется такой же вирус, как в образце из Аризоны, то первые две неприятности покажутся нам мелочью. Кислород начнет высасывать из атмосферы как воду из раковины, и нам останется дышать пылью.

Оверхольт снова медленно кивнул.

–    С первыми двумя проблемами несложно справиться, если то, что врач из ЦРУ узнал от плененного боевика, – правда. Что Хикмэн хочет все свалить на Израиль.

–    К сожалению, как я ни пытался отучить израильтян от привычки полагаться на нашу помощь, все тщетно. В арабском мире все считают, что Израиль и США тесно связаны, и это так на самом деле. Если во всем обвинят Израиль, то его территорию наводнят солдаты всех арабских стран, в которых только есть солдаты. А тогда мы знаем, что произойдет.

–    Израиль применит ядерное оружие, – сказал Оверхольт.

–    И что тогда остается нам? – спросил президент. – Где выход, скажи.

–    Единственный способ, которым мы можем положить конец всему этому, – уничтожить молитвенные коврики, схватить Хикмэна и поменять назад метеориты, если ему уже удалось подменить Авраамов камень. А потом проверить священный город на предмет взрывчатки.

–    И все это – без ведома правительства Саудовской Аравии, – констатировал президент. – Неслабо.

–    Мистер президент, у вас есть другие варианты? – спросил Оверхольт.

4 января 2006 года в пять утра по катарскому времени телефон на столе Кабрильо зазвонил, разбудив его.

–    Это я, Хуан, – начал Оверхольт. – Я закончил разговор с президентом и получил все разрешения.

–    Что в результате? – спросил Кабрильо, садясь в постели.

–    Он хочет провести все, не выходя на сотрудничество с саудовцами, – ответил Оверхольт. – Извини, но, похоже, это единственный работоспособный вариант.

Кабрильо шумно выдохнул.

–    У нас шесть дней до хаджа, когда в Мекке и Медине будут два миллиона паломников, и ты хочешь, чтобы я послал туда группу? Зачем?

–    Во-первых, ты найдешь Хикмэна и определишь ситуацию с метеоритом, – ответил Оверхольт. – Если он уже подменил Авраамов камень, ты подменишь его обратно. Затем обыщешь мечети аль-Харам и аль-Набави, чтобы они не взорвались во время хаджа. А потом твоя команда уберется из Саудовской Аравии прежде, чем ее кто-нибудь обнаружит.

–    Не люблю говорить о делах, когда у тебя разыгрывается фантазия, – сказал Кабрильо. – Ты хотя бы представляешь себе, во что это обойдется Соединенным Штатам?

–    В восьмизначную цифру? – предположил Оверхольт.

–    Может, и девятизначную, – ответил Кабрильо.

–    Так ты берешься?

–    Возможно, но мне потребуются все средства Министерства обороны и всего разведывательного сообщества.

–    Это твоя ставка, – сказал Оверхольт. – Постараюсь, чтобы они ее перебили.

Кабрильо повесил трубку, а затем принялся набирать номер.

Спустя час, когда Кабрильо еще принимал душ в отеле, Хали Касим вышел на взлетную полосу перед ангаром на базе ВВС США в Катаре. Там стояли тридцать семь мужчин – все мусульмане американской армии, от базы Диего-Гарсия в Индийском океане и до Африки, по всему земному шару. Всех их еще вчера доставили сюда военные самолеты. И никому не сказали зачем.

–    Господа, постройтесь, – сказал Касим.

Мужчины построились и стали «вольно». Касим проглядел лист бумаги.

–    Меня зовут Хали Касим, – обратился он к ним. – Я семь лет прослужил на флоте в звании уоррент-офицера в подводном подразделении подрывников, прежде чем перейти на работу в частной компании. Меня призвали на службу согласно президентскому

указу и присвоили временное звание коммандера на время командования особой операцией. Согласно имеющимся у меня документам, следующий старший по званию – капитан ВВС США Уильям Скаттер. Капитан Скаттер, пожалуйста, выйдите вперед.

Из строя, сделав два шага, вышел рослый худощавый темнокожий мужчина в голубой форме ВВС.

– Капитан Скаттер будет моим заместителем, – сказал Касим. – Будьте добры, подойдите и станьте рядом со мной лицом к солдатам.

Строевым шагом подойдя к Касиму, Скаттер развернулся на месте и стал рядом с Касимом.

– Капитан Скаттер поделит вас на группы в соответствии со званиями и воинскими специальностями в ближайшие пару часов, – продолжал Касим. – Сейчас же я хочу объяснить, почему каждый из вас оказался здесь сегодня. Первое, и самое главное. Вы – военнослужащие Соединенных Штатов. Второе, особенно важное в нынешней операции. Каждый из вас указал в личной анкете ислам в качестве вероисповедания. Есть ли среди вас кто– то, кто не является мусульманином? Таких прошу выйти вперед.

Никто не двинулся с места.

– Очень хорошо, господа, – продолжил Касим. – Проводится особая операция, где понадобитесь все вы. Если проследуете за мной в ангар, расставим стулья, и я изложу ситуацию, как только вы усядетесь.

Касим пошел в ангар, следом за ним двинулся и Скаттер. Остальные строем пошли за ними.

В ангаре висело несколько досок, вокруг кафедры стояло несколько раскладных столов с различными типами оружия и снаряжения, стоял кулер с водой и несколько рядов черных складных стульев.

Военные заняли места, а Касим и Скаттер вышли к кафедре.

49

Даже в таком укоренившемся в традициях государстве, как Саудовская Аравия, современный мир всегда найдет лазейку, чтобы преодолеть прошлое. Хорошим примером этого служила Мечеть Пророка в Медине. Огромное строительство, начатое в 1985 году и завершенное в 1992-м, расширило и усовершенствовало ее. Площадь мечети увеличилась в пятнадцать раз и составила сто шестьдесят тысяч квадратных метров. Это позволило посещать ее почти трем четвертям миллиона паломников одновременно. Были воздвигнуты три новых здания, огромный внутренний двор был вымощен мрамором, украшенным геометрическими узорами. Двадцать семь дополнительных дворов, укрытые сложными складными куполами, обрамляли его; также были устроены еще две площадки, укрытые шестью большими раскладными зонтами, открываемыми и закрываемыми в зависимости от погоды.

Шесть минаретов, возвышающиеся на сотню метров каждый, были воздвигнуты по периметру мечети, и каждый был увенчан огромным бронзовым полумесяцем весом в пять тонн каждый. В разных местах мечеть была украшена изразцами и золотом, архитектурные элементы подсветили прожекторами и осветителями.

Системы коммуникаций были полностью переделаны. Были установлены эскалаторы, доставляющие паломников на верхние этажи, установлена гигантская система кондиционирования. Системы охлаждения, одни из самых крупных за всю историю человечества, перекачивали пятьдесят тонн холодной воды в минуту по трубам, проложенным под полом первого этажа.

Вся система управлялась из единого центра, находящегося в семи километрах от мечети.

Перестройка Мечети Пророка и работы по строительству в Запретной Мечети в Мекке, по оценкам, обошлись Саудовской Аравии в 20 миллиардов долларов. А главным подрядчиком на строительстве была компания, принадлежащая семье Усамы бен Ладена.

Командир индийских наемников снова поглядел на схемы. Прежде чем сесть на судно в Рабиге, Хикмэн четко объяснил ему, что хочет уничтожить гробницу Мухаммада в Мечети Пророка. Тот факт, что на строительстве мечети нажился бен Ладен, наполнял его особенно сильной злобой. Хикмэн хотел стереть с лица Земли это строение.

Он договорился с индусами, что в случае успеха их ждет десятикратная премия. Им и так уже заплатили миллион долларов золотом – богатство, достойное быть царским наследством в их стране. Даже если поделить на двенадцать человек, этого хватит, чтобы каждый из них провел всю жизнь с комфортом. А десять миллионов премии сделают их неслыханно богатыми.

Все, что от них требовалось, – это пробраться в Медину и залезть в подземные тоннели, по которым в мечеть подавали холодную воду, разместить заряды взрывчатки согласно схеме и вернуться в Рабиг, где у Хикмэна было наготове другое судно, которое отвезет их через Красное море в Порт-Судан в Египте. Там их будет ждать самолет с золотом и несколькими охранниками. Они проведут в Порт-Судане три дня. Как только десятого числа, в день начала хаджа, будет взорвана Мечеть Пророка, самолет переправит их в Индию вместе с золотом. Оплата по конечному результату – урок, который Хикмэн усвоил не одно десятилетие назад.

Если есть единственный ключ к успеху операции, то это – никогда не полагаться на один план. Первый кризис в Заливе с заложниками в Иране, в 1980 году, наглядно подтвердил это. Президент пожелал обойтись минимальным числом вертолетов, и, когда первый сбили, вся операция провалилась.