Текст книги "Ночной рейд"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

12

Лейтенант Ивен Бертон-Ангус поставил свою машину на стоянку теннисного клуба «Глен эко», взял большую сумку с пассажирского сиденья и вышел из машины на холод. Он быстро прошел мимо пустого бассейна и теннисных кортов, занесенных снегом, направляясь в теплое здание клуба.

За столом рядом со стеклянной витриной, на которой рядами были выставлены награды, полученные членами клуба, сидел менеджер.

– Могу чем-нибудь помочь? – спросил он.

– Да, меня зовут Бертон-Ангус. Я по приглашению Генри Ангуса.

Менеджер внимательно просмотрел свои записи.

– Правильно, лейтенант Бертон-Ангус. Прошу прощенья, сэр, но господин Ангус звонил и сказал, что не может выполнить свое обещание. Он просил меня передать, что пытался застать вас в посольстве, но вы уже ушли.

– Жаль, – сказал Бертон-Ангус. – Но поскольку я уже здесь, нет ли у вас свободного теннисного корта, где я мог бы потренироваться?

– Мне пришлось изменить все запланированные игры, когда господин Ангус сообщил об отмене. Однако сейчас другой джентльмен играет один. Возможно, вы сможете поиграть вместе с ним.

– Где его можно найти?

– Сейчас он в баре. Его корт не освободится еще в течение получаса. Его зовут Джек Мерфи.

Бертон-Ангус увидел Мерфи за столиком с напитками, который стоял около окна с видом на канал Чизапик. Он представился.

– Ты не против того, чтобы играть с противником?

– Совершенно не возражаю, – ответил Мерфи с улыбкой. – Плохо играть одному, но будем играть вместе, если ты не размажешь меня по корту.

– Вряд ли смогу.

– Ты давно играешь в теннис?

– На самом деле предпочитаю сквош.

– Догадался об этом по твоему британскому произношению.

Мерфи жестом пригласил сесть.

– Выпей. Еще масса времени до того, как освободится наш корт.

Бертон-Ангус с удовольствием воспользовался возможностью расслабиться и заказал джин.

– Прекрасное место. Канал напоминает мне канал около моего дома в Девоне.

– Протекает через Джорджтаун и впадает в реку Потомак, – сказал Мерфи, изображая гида. – Когда зимой вода замерзает, местные жители катаются на коньках и занимаются подледным ловом рыбы.

– Ты работаешь в Вашингтоне? – спросил Бертон-Ангус.

– Да, я историк сената. А ты?

– Адъютант военно-морского атташе посольства Великобритании.

Выражение отчуждения промелькнуло на лице Мерфи. Бертону-Ангусу показалось, что американец смотрит прямо сквозь него.

– Что-нибудь не так?

Мерфи отрицательно покачал головой.

– Нет, всё в порядке. То, что ты служишь в военно-морских силах и в то же самое время британец, напомнило мне о женщине, коммандере ВМС США, которая приходила ко мне в поисках данных, относящихся к договору между двумя нашими странами.

– Не сомневаюсь, что это договор о торговле.

– Не могу сказать. Странная особенность в том, что, кроме старой фотографии, в архивах сената нет никаких записей.

– Фотографии?

– Да, с надписью о Североамериканском договоре.

– Могу попросить, чтобы кто-нибудь порылся в документах посольства для тебя.

– Пожалуйста, не беспокойся. Это не столь важно.

– Никакого беспокойства, – настаивал Бертон-Ангус. – У тебя есть дата?

– Двадцатого мая тысяча девятьсот четырнадцатого года или около этого.

– Древняя история.

– Возможно, всего лишь предполагаемый договор, который был отклонен.

– Тем не менее я посмотрю, – сказал Бертон-Ангус, когда принесли напиток.

Поднял свой бокал и произнес тост:

– За нас!

За письменным столом в Британском посольстве на авеню Массачусетс сидел Александр Моффет, вид и поведение которого полностью соответствовали типу государственного чиновника. Казалось, что он, коротко подстриженный, с невероятно приглаженными волосами, зачесанными на левую часть головы, с невообразимо прямой спиной, точной правильной речью и безупречными манерами, и тысячи его коллег из иностранных ведомств были сделаны из одного теста. На его письменном столе не было ничего. Единственными предметами, находящими на полированной поверхности стола, были его сложенные друг на друга руки.

– Ужасно извиняюсь, лейтенант, но я не ничего не нашел в записях департамента, где было хоть какое-то упоминание об англо-американском договоре в начале тысяча девятьсот четырнадцатого года.

– Очень странно, – сказал Бертон-Ангус. – Американский парень, который предоставил мне эту информацию, был совершенно уверен, что такой договор либо существовал, либо находился на стадии обсуждения.

– Возможно, неправильно указан год.

– Не думаю. Он историк сената и вряд ли путает факты и даты.

– Хотите продолжить расследование? – спросил Моффет официальным тоном.

Бертон-Ангус задумчиво сложил руки.

– Возможно, стоит проверить в министерстве иностранных дел в Лондоне, чтобы рассеять туман.

Моффет безразлично пожал плечами.

– Неясный намек на невероятное событие, имевшее место три четверти века назад, едва ли будет иметь сколь либо значительное влияние на настоящее.

– Возможно. Но всё же я обещал парню, что постараюсь найти что-нибудь. Должен ли я сделать официальный запрос в письменном виде?

– Необязательно. Позвоню школьному товарищу, возглавляющему департамент связи, и попрошу его просмотреть старые записи. Он мой должник. Ответ должен поступить в это же время завтра. Не огорчайтесь, если он не сможет ничего найти.

– Не буду, – ответил Бертон-Ангус. – С другой стороны, никогда не знаешь, что можно найти в архивах иностранного ведомства.

13

Питер Бисли знал о министерстве иностранных дел больше всех в Лондоне. Будучи главным библиографом, на которого возложена ответственность за хранение документов, где зарегистрированы события за период более тридцати лет, он считал всю историю британских международных дел своей частной областью. Особое внимание он уделял исследованию ошибок в политике и скандальных интриг среди дипломатов прошлого и настоящего, сведения о которых хранились под грифом секретности.

Бисли пригладил несколько прядей седых волос и протянул руку к одной из нескольких курительных трубок, лежащих на большом круглом подносе. Он фыркнул на бумаги официального вида, лежащие на письменном столе, как фыркает кошка на еду, которая ей не нравится.

– Североамериканский договор, – сказал он громко пустой комнате. – Никогда не слышал о таковом.

Для его служащих это должно было бы прозвучать как приговор суда божьего. Если Питер Бисли ничего не слышал о договоре, очевидно, его никогда и не было.

Он раскурил трубку и лениво наблюдал за дымом. 1914 год означал конец тонкой дипломатии, размышлял он. После Первой мировой войны аристократическую элегантность международных переговоров заменили механические маневры. Мир обмельчал.

Его секретарь постучалась и просунула голову в дверь.

– Господин Бисли.

Он взглянул, совершенно не видя ее.

– Да, мисс Госсет.

– Сейчас я ухожу на ленч.

– Ленч?

Достал часы из кармана жилета и уставился на них.

– О, да. Перестал следить за временем. Где вы собираетесь поесть? У вас свидание?

Два неожиданных вопроса, последовавших непредсказуемо друг за другом, застали мисс Госсет врасплох.

– Нет, я обедаю в одиночестве. Думала, что попробую сходить в этот новый индийский ресторан на площади Глендовер.

– Хорошо, это решает дело, – величественно произнес Бисли. – Приглашаю на ленч со мной.

Такое приглашение было редкой честью, и мисс Госсет удивилась.

Бисли заметил растерянное выражение у нее на лице и улыбнулся.

– У меня тайный мотив, мисс Госсет. Можете считать это взяткой. Вы нужны мне для того, чтобы оказать помощь в поисках старого договора. Четыре глаза быстрее двух. Не хочу терять слишком много времени, напрасно занимаясь этим делом.

У нее едва хватило времени, чтобы накинуть пальто перед тем, как он вытащил ее на улицу и махнул зонтом, останавливая такси.

– Здание Святилища, улица Грейт-Смит, – проинструктировал Бисли шофера.

– В разных местах Лондона разбросаны пять зданий, забитых старыми архивами министерства иностранных дел, – сказала она, поправляя шарф, – для меня остается загадкой, откуда вы знаете, где нужно искать.

– Корреспонденция, относящаяся к Америке за тысяча девятьсот четырнадцатый год, хранится на полках третьего этажа восточного крыла в здании Святилища, – просто сказал он.

Мисс Госсет, на которую такой ответ произвел неизгладимое впечатление, хранила молчание, пока они не прибыли к месту назначения. Бисли расплатился с шофером, и они вошли в прихожую, показали свои официальные удостоверения и поставили подписи в списке посетителей. Поднялись на третий этаж на старом лифте, внушающем опасения. Он безошибочно направился к требуемому отделу.

– Вы проверяете апрель. Я возьму май.

– Вы не сказали, что искать, – вопросительно произнесла она.

– Любую ссылку на Североамериканский договор.

Она почувствовала, что ей нужно знать больше, но Бисли уже наклонился над огромным кожаным переплетом, в котором хранилось огромное количество пожелтевших официальных документов и меморандумов департамента, листая его. Она приступила к неизбежным поискам и взяла первый том за апрель 1914 года, морща нос от запаха грязи и пыли.

Через четыре часа под аккомпанемент протестующего желудка мисс Госсет они не нашли ничего. Бисли поставил на место просмотренные тома документов, вид у него был задумчивый.

– Простите меня, мистер Бисли, но как быть с ленчем?

Он посмотрел на часы.

– Я очень виноват, не обратил внимания на время. Позвольте мне пригласить вас на обед.

– Принимаю с благодарностью, – вздохнула мисс Госсет.

Они поставили свои подписи об уходе, когда Бисли неожиданно обратился к дежурному.

– Мне бы хотелось изучить официальные секретные хранилища в подвалах, – сказал он. – Мой допуск позволяет сделать это.

– Но не юной леди, – сказал дежурный в форме с вежливой улыбкой. – Ее допуск позволяет пользоваться только библиотекой.

Бисли похлопал мисс Госсет по плечу.

– Прошу проявить еще немного терпения. На это уйдет всего несколько минут.

Он последовал за дежурным на три пролета вниз по лестнице в подвал к большой железной двери в бетонной стене. Наблюдал, как два тяжелых бронзовых ключа поворачивают смазанные тумблеры двух огромных старинных висячих замков без малейшего звука. Дежурный распахнул дверь и отступил в сторону.

– Мне придется закрыть вас внутри, сэр, – сказал он в соответствии с книгой правил. – На стене есть телефон. Позвоните по номеру три-два, когда захотите выйти.

– Я знаком с процедурой, спасибо.

Папка, в которой хранились документы, относящиеся к весне 1914 г., содержала всего сорок страниц, но в ней не было ничего нового. Бисли уже начал вставлять ее на место, когда заметил нечто странное.

Несколько папок с каждой стороны выступали почти на полдюйма по сравнению с остальными, которые стояли в ряду ровно. Он вытащил их.

Одна из папок была каким-то образом засунута за остальные, что и мешало установить их ровно. Он открыл ее. На титульном листе содержимого, которое казалось докладом, были написаны слова «Североамериканский договор».

Он сел за металлический стол и начал читать.

Через десять минут у Бисли был вид человека, которого похлопали по плечу на кладбище в полночь. Трясущимися руками он едва смог нажать на нужные кнопки телефона.

14

Хейди проверила свой посадочный талон и взглянула на телевизионный монитор, на котором появилось время вылета ее самолета.

– Нужно убить еще сорок минут, – сказала она.

– Вполне достаточно времени для прощального тоста, – ответил Питт.

Он провел ее по переполненному залу аэропорта Даллес в уютный коктейль-бар. В каждом углу было полно бизнесменов с расстегнутыми воротничками и в мятых костюмах.

Питт занял небольшой столик и сделал заказ официантке, проходившей мимо.

– Хотела бы остаться, – сказала Хейди мечтательно.

– Что же мешает?

– ВМС всегда недовольны офицерами, которые появляются на корабле в последний момент.

– Когда заканчивается твой отпуск?

– Должна доложить на военно-морскую коммуникационную станцию в Сан-Диего завтра в полдень, что готова приступить к исполнению обязанностей в море.

Он посмотрел ей в глаза.

– Кажется, наш роман стал жертвой географии.

– Мы не дали ему шанса, правда?

– Возможно, он вообще не предполагался, – сказал Питт.

Хейди пристально посмотрела на него.

– Именно так сказал он!

– Кто?

– Президент Вильсон в письме.

Питт рассмеялся.

– Боюсь, ты потеряла меня.

– Прости.

Она постаралась избавиться от этой мысли.

– Так, просто пустяк.

– Мне кажется, что твое исследование захватило тебя целиком.

– Осложнения, – сказала она. – Я пошла не тем путем. Это бывает в научных исследованиях. Занимаешься одним вопросом, но вдруг находишь потрясающую информацию, которая уводит тебя совершенно в другую сторону.

Принесли напитки, Питт расплатился с официанткой.

– Ты уверена, что невозможно продлить отпуск?

Она отрицательно покачала головой.

– Я полностью использовала все время. Только еще через шесть месяцев у меня появится возможность снова взять отпуск.

Затем внезапно ее глаза оживились.

– Почему бы тебе не поехать со мной? У нас было бы несколько дней, которые мы могли бы провести вместе перед моим уходом в море.

Питт взял ее руку.

– Прости меня, моя дорогая, но мой график не позволит сделать это. Я сам отправляюсь в путь, проект в море Лабрадор.

– На какое время ты уезжаешь?

– На месяц, может быть, на шесть недель.

– Мы увидимся когда-нибудь снова?

Её голос смягчился.

– Твердо убежден, что хорошие воспоминания следует поддерживать и возобновлять.

Через двадцать минут после того, как они покончили со второй порцией напитков, Питт проводил Хейди к контрольному пункту на посадку. Там уже почти никого не было, дежурная контрольного пункта давала последнее объявление о посадке. Хейди положила сумочку на свободный стул и взглянула на Дирка глазами, полными надежды. Он ответил ей поцелуем. Затем откинул голову назад, широко улыбаясь.

– Вот так распространяется моя репутация мачо.

– Как – так?

– Как только пойдут слухи, что я поцеловал моряка, я погиб.

– Ты клоун.

Она наклонила его голову к себе и жарко поцеловала долгим поцелуем. Потом отстранилась. На глазах показались слезы.

– Прощай, Дирк Питт.

– Прощай, Хейди Миллиган.

Она взяла свой багаж и направилась к посадочному пункту. Затем остановилась, словно вспомнив что-то, и вернулась. Порывшись в сумочке, вытащила конверт и сунула ему в руку.

– Послушай! Прочитай эти бумаги, – нетерпеливо сказала она. – Они объяснят тебе, что сбило меня с пути. И… Дирк… За этим, возможно, что-то стоит. Что-то очень важное. Подумай об этом. Если почувствуешь, что это нужно исследовать глубже, позвони мне в Сан-Диего.

Питт не успел ответить, как она повернулась и исчезла.

15

Говорят, что после смерти не существует более идеального места, чем кладбище английской деревни. Вокруг приходской церкви молчаливо стоят надгробные камни, покрытые мхом в вечном покое. Время выветрило высеченные на них имена и даты. Их почти невозможно прочитать на камнях, установленных раньше девятнадцатого столетия.

За пределами Лондона в заброшенной деревне Мануден одинокий колокол звонил по покойнику, призывая на похороны. День, хотя холодный и сырой, был прекрасным. Солнце проглядывало сквозь несущиеся перламутровые облака.

Пятьдесят или шестьдесят человек собрались вокруг военного гроба, задрапированного флагами, когда местный викарий читал заупокойные молитвы.

Женщина величественного вида, недавно переступившая шестидесятилетний порог, ничего не слышала из происходящего. Всё ее внимание было приковано к мужчине, который одиноко стоял в нескольких шагах от группы провожающих покойного.

«На вид ему действительно можно дать шестьдесят шесть», – подумала она. Черные, аккуратно причесанные волосы с сединой слегка поредели. Лицо до сих пор было красивым, но безжалостный взгляд смягчился. С оттенком зависти женщина заметила, что он сохранил стройность, в то время как она раздалась вширь. Его взгляд был устремлен на купол церкви, мысли витали далеко.

Только после того как гроб опустили и толпа рассеялась, он подошел к могиле и пристально смотрел в нее, словно проделывая окно в прошлое.

– Годы не сказались на тебе, – сказала она, подходя к нему сзади.

Он обернулся и только сейчас впервые заметил ее присутствие. Затем он улыбнулся прежней обворожительной улыбкой, которую она помнила очень хорошо, и поцеловал ее в щеку.

– Просто невероятно, что ты выглядишь еще более привлекательно, чем я помню.

– Ты не изменился, – засмеялась она, поправляя волосы и сознательно маскируя седину несколькими оставшимися прядями светло-песочного цвета. – Всё тот же старый льстец.

– Когда же всё это было?

– Ты ушел со службы двадцать пять лет назад.

– Боже, кажется, что прошло не меньше двух столетий.

– Сейчас тебя зовут Брайан Шо.

– Да.

Шо кивнул на гроб, который ожидал, когда могильщики закопают его.

– Он настоял на том, чтобы я взял новое имя, когда уходил в отставку.

– Мудрое решение. У тебя больше врагов, чем у Аттилы, вождя гуннов. Агент СМЕРША, который убил тебя, наверное, стал героем Советского Союза.

– Больше нет оснований для беспокойства, – улыбнулся он. – Сомневаюсь, что мои прежние противники живы до сих пор. К тому же я старый и давно потерял всякую ценность. Моя голова не стоит цены одного литра бензина.

– Ты так и не женился.

Это было утверждение, не вопрос.

Он отрицательно покачал головой.

– Только ненадолго. Ее убили. Ты же помнишь.

Она слегка покраснела.

– Думаю, что я никогда не понимала, что у тебя есть жена.

– А ты?

– Через год после того, как ты ушел. Мой муж работал в отделе криптографического анализа. Его зовут Грэм Хастон. Мы живем в Лондоне и прекрасно справляемся на свои пенсии и доходы от антикварного магазина.

– Совсем не то, что в былые дни.

– Ты до сих пор живешь в Вест-Индии?

– Там сложились довольно нездоровые условия, я вернулся домой. Купил небольшую рабочую ферму на острове Уайт.

– Не могу представить тебя фермером.

– То же самое могу сказать и о тебе, продающей антиквариат.

Из паба через дорогу появились могильщики и взялись за свои лопаты. Вскоре грязь полетела на деревянную крышку гроба.

– Я любил этого старика, – сказал Шо доброжелательно. – Были времена, когда хотел убить его, но иногда мечтал обнять, как родного отца.

– Он тоже испытывал особые чувства к тебе, – сказала она. – Он всегда суетился и беспокоился, когда ты был на задании. К другим агентам он относился скорее как к шахматным фигурам.

– Ты знаешь его лучше всех, – мягко сказал он. – У человека не было мало тайн от секретаря, работавшего с ним в течение двадцати лет.

Она слегка кивнула с пониманием.

– Это стало раздражать его. Я научилась читать его мысли во многих случаях…

Ее голос срывался, она больше не могла смотреть на могилу и отвернулась. Шо взял ее за руку и увел с церковного двора.

– У тебя есть время, чтобы выпить?

Она открыла сумку, достала бумажный носовой платок и чихнула в него.

– Мне необходимо вернуться в Лондон.

– Тогда прощай, миссис Хастон.

– Брайан.

Она произнесла звуки так, словно они застревали у нее в горле, но всё же не решилась произнести его настоящее имя.

– Никогда не смогу привыкнуть к тому, чтобы думать о тебе, как о Брайане Шо.

– Те два человека умерли намного раньше своего старого шефа, – нежно сказал Шо.

Она сжала ему руку, глаза были влажными от слез.

– Жаль, что мы не можем вернуть прошлое.

Он еще не успел ответить, как она достала конверт из своей сумочки и быстро сунула в боковой карман его пальто. Он ничего не сказал и не подал вида, что заметил это.

– Прощай, мистер Шо, – сказала она едва слышным голосом. – Береги себя.

Холодная смесь дождя и мокрого снега обрушилась вечером на Лондон, когда дизельный двигатель черного такси «остин» замолчал перед огромным каменным зданием в Гайд-Парке. Шо расплатился с водителем и вышел на тротуар. Постоял несколько мгновений, не обращая внимания на колкие льдинки, приносимые ветром, летящие ему в лицо, и внимательно глядя на безобразный огромный дом, где он когда-то работал.

Окна были грязными с множеством трещин, стены покрылись сажей и грязью в результате полувекового недосмотра. Шо показалось странным, что здание никогда не чистили с помощью пескоструйного аппарата.

Он поднялся по ступеням и вошел в приемную. Охранник службы безопасности попросил предъявить удостоверение и сверил его имя со списком, в котором перечислялись имена приглашенных людей.

– Пожалуйста, поднимитесь на одиннадцатый этаж на лифте, – сказал охранник. – Вас встретят.

Лифт задрожал и загрохотал, как обычно, но лифтера не было, его заменила панель с кнопками. Шо остановил лифт на десятом этаже и вышел в коридор. Он нашел свой прежний офис и открыл дверь, ожидая увидеть секретаршу, быстро печатающую на пишущей машинке, и человека, сидящего за письменным столом в глубине кабинета.

Он застыл от изумления, когда увидел, что обе комнаты пусты, не считая небольших куч пыли.

Печально покачал головой. Кто это сказал, что нельзя вновь вернуться домой?

По меньшей мере, лестница оказалась там, где и должна была быть, хотя охранника из службы безопасности больше не было. Шо поднялся на одиннадцатый этаж и оказался за спиной светловолосой девушки в свободном вязаном платье, стоящей лицом к лифту.

– Полагаю, что вы ждете меня, – сказал он.

Она с удивлением оглянулась.

– Мистер Шо?

– Да, прошу прощенья за задержку, но так как это немного напоминает отпуск на неделю домой, я решил совершить ностальгический тур.

Девушка посмотрела на него с плохо скрываемым любопытством.

– Бригадный генерал ждет вас, прошу следовать за мной.

Она постучалась в знакомую дверь и открыла ее.

– Господин Шо, сэр.

Исключая лишь письменный стол и мужчину, поднимавшегося из-за него, все остальное было прежним. Наконец-то он почувствовал, что ступил на родную землю.

– Мистер Шо, войдите.

Бригадный генерал Моррис В. Симмс протянул руку, которая оказалась твердой и сухой. Павлиньи голубые глаза старались выражать дружеское расположение. Но Шо обмануть было трудно. Он ощущал, как этот взгляд читал его, словно на процедуре компьютерного сканирования тела.

– Прошу садиться.

Шо сел в кресло с высокими подлокотниками, твердое, как мрамор. Довольно незатейливый прием, предназначенный для того, чтобы посетители бригадного генерала оказались в неудобном положении. Его прежний шеф проклял бы такой любительский подход.

Заметил, что на письменном столе беспорядок. Папки свалены в кучу, некоторые лежат заголовками вниз. Везде следы пыли. Она не лежит ровно на поверхности письменного стола, а скопилась в тех местах, где ее вообще не должно быть. На верхних ободках корзин для входящих и исходящих, под телефонной трубкой, между краями документов, которые торчат из папок.

Внезапно Шо понял, что это всего лишь мистификация.

Во-первых, исчез лифтер, который всегда доставлял посетителей туда, куда им следовало прибыть. На лестнице не было охранников из службы безопасности, патрулировавших и принимавших посетителей на каждом этаже. И, наконец, его покинутый офис.

Его прежний отдел Британской службы тайной разведки находился не в этом здании.

Всё это было лишь моделью, сценой, сделанной специально для того, чтобы разыграть на ней пьесу, его бенефис.

Бригадный генерал тяжело опустился в свое кресло и пристально взглянул на Шо. Выражение на гладком лице старого солдата не располагало к откровению. Оно было непроницаемым, как у нефритового Будды.

– Полагаю, что это ваш первый визит в старую обитель после отставки.

Шо кивнул.

– Да.

Он понял, что ему непривычно сидеть в этом помещении напротив человека, который был моложе его.

– Наверное, вам показалось, что всё по-прежнему.

– Есть некоторые изменения.

Левая бровь Симмса слегка поднялась.

– Вы, вне сомнений, имеете в виду служащих.

– Время затуманивает память, – философски ответил Шо.

Бровь вернулась на место.

– Видимо, вам любопытно, зачем я попросил вас прийти?

– Передача приглашения, положенного мне в карман во время похорон, показалась мне несколько театральной, – сказал Шо. – Можно было просто отправить письмо или позвонить по телефону.

Симмс ответил ледяной улыбкой.

– У меня были на то свои причины, веские причины.

Шо решил сохранять дистанцию. Ему не нравился Симмс.

– Очевидно, мое присутствие потребовалось не для воссоединения отдела.

– Нет, – сказал Симмс, вытаскивая нижний ящик и кладя на него свой начищенный до блеска ботинок. – На самом деле, мне бы хотелось вновь запрячь вас в упряжку.

Шо оцепенел. Что, черт возьми, происходит? Он удивился, в нем поднялась волна возбуждения.

– Не могу поверить, что служба стала настолько напряженной, что приходится призывать изношенных старых агентов, вытаскивая их из кучи мусора.

– Вы слишком жестоки к себе, мистер Шо. Возможно, вы лучший из всех, кого когда-либо вербовала служба. В свое время вы превратились в настоящую легенду.

– Дурная слава, которая привела меня к вынужденной отставке.

– Может быть. У меня есть предложение, которое как нельзя лучше подходит только для вас и вашего таланта. Требуется зрелый человек с мозгами. Не требуется физическая ловкость или кровопускание. Это просто дело для человека с пытливым умом, владеющим умениями вести расследование. Несмотря на ваши жалобы на возраст, у меня не возникает вопросов. Только человек с вашим опытом может справиться с этим.

У Шо закружилась голова. Он никак не мог уловить смысл того, что говорил Симмс.

– Почему именно я? Существует целая армия агентов, имеющих лучшую квалификацию. И русские. Они никогда не выбрасывают свои сведения. КГБ сразу же вычислит меня, стоит мне лишь снова появиться на поверхности.

– Наступила эра электронного мозга, мистер Шо. Руководители отделов больше не сидят в старых затхлых офисах и не принимают решения, основанные на чьем-то мнении. Все данные по текущим назначениям вводят в компьютер. Только банки памяти решают, какого агента лучше всего выбрать для того или иного дела. Очевидно, никто не подошел из служащих, работающих в настоящее время. Поэтому мы составили список отставников и ввели в компьютер. Ваше имя оказалось первым. Что же касается русских, то не следует беспокоиться. С ними не придется иметь дела.

– Нельзя ли сказать мне, для чего же я подхожу настолько идеально?

– Работа, связанная с наблюдением.

– Если не за русскими, то за кем же?

– За американцами.

Шо сидел молча. Ему показалось, что он ослышался. Наконец сказал:

– Простите, бригадный генерал, но ваши роботы допустили ошибку. Никогда не считал американцев столь же цивилизованными, как британцы, но они хорошие люди. В течение своей многолетней службы завязал множество теплых отношений с ними. Работал в тесном сотрудничестве с ЦРУ. Отказываюсь шпионить за ними. Думаю, лучше поискать кого-нибудь другого.

Симмс покраснел.

– Вы слишком бурно реагируете. Послушайте факты, мистер Шо. Я не прошу вас выкрадывать секретную информацию у янки; всего лишь требуется пристально следить за ними в течение нескольких недель. Не хочу, чтобы это прозвучало слишком сентиментально, но данный вопрос связан с возможной угрозой правительству Её Величества.

– Я не одобряю это, – сказал Шо. – Пожалуйста, продолжайте.

– Благодарю вас, – величественно ответил Симмс. – Тогда всё в порядке. Рутинное расследование по поводу того, что называют Североамериканским договором. Американцы откопали ржавую банку с червяками. Вам следует изучить, что им известно, собираются ли они предпринять что-то по этому поводу.

– Звучит довольно туманно. Что точно представляет собой дело об этом договоре?

– Полагаю, что будет лучше, если вы не слишком глубоко вникнете в детали в данный момент, – сказал Симмс, не вдаваясь в подробности.

– Понимаю.

– Нет, пока не совсем понимаете. Договорились?

Шо метался от невозможности принять решение. Его рефлексы ослабли, осталась лишь половина прежних сил. Не мог читать без очков. Еще попадал в куропатку с пятидесяти ярдов из ружья, но не стрелял из пистолета ни разу за двадцать лет. Не забыл и о том, что он стареющий человек.

– Моя ферма?

– Во время вашего отсутствия ею будет управлять профессор сельскохозяйственных наук, – улыбнулся Симмс. – Увидите, что мы стали более либеральны в отношении расходов, чем в ваши дни. Могу добавить, что на ваше имя будет приобретено восемьдесят акров земли, которые вы хотели получить для расширения границ своей фермы после выполнения задания с разрешения нашей службы.

Времена меняются, но эффективность отдела остается прежней. Шо и не знал, что за ним ведется наблюдение. Действительно, он состарился.

– Вы, правда, делаете всё, чтобы мне было чрезвычайно трудно сказать «нет», бригадный генерал.

– Тогда скажите «да».

Старая строка из песенки «всего за пенни и за фунт» прозвучала в голове Шо. Затем он пожал плечами и заговорил с прежней самоуверенностью:

– Попытаюсь.

Симмс слегка ударил кулаком по письменному столу.

– Превосходно.

Открыл ящик и вынул конверт, положив его перед Шо.

– Ваши авиабилеты, чеки на определенную сумму, которые вступают в законную силу после того, как на них будет стоять ваша подпись, а также бронь на гостиницу. Безусловно, вы отправляетесь с новым именем. Ваш паспорт в порядке?

– Да, – ответил Шо. – Мне нужно две недели, чтобы привести дела в порядок.

Симмс весело махнул рукой.

– Ваш самолет вылетает через два дня. Обо всем позаботятся. Удачной охоты.

Лицо Шо напряглось.

– Вы были чертовски уверены во мне.

Губы Симмса растянулись в улыбке, обнажая зубы.

– Я сделал ставку на старого боевого коня, который рвется в бой.

Теперь наступала очередь Шо улыбаться. Он хотел уйти, сохраняя достойный вид.

– Тогда зачем же весь этот маскарад?

Симмс окаменел.

– Да, именно маскарад, – выпалил Шо. – Это здание не использовали в течение многих лет. Мы могли бы просто встретиться в парке на скамейке.

– Это так очевидно? – спросил Симмс тихим голосом.

– Вы поставили бы еще и указатель.

Симмс передернулся.

– Возможно, я пошёл на крайности, но у американцев свои методы следить за тем, что происходит в кругах британской разведки. В дополнение к этому, нужно было посмотреть, сохранили ли вы способность восприятия.

– Тест?

– Называйте это, как вам угодно.

Симмс поднялся на ноги и обошел вокруг письменного стола. Подал руку Шо.

– Мне на самом деле жаль, что я нарушил ваш график. Мне не нравится зависимость от того, кто уже пережил годы расцвета, но я слепец, бродящий в тумане, а вы единственная надежда на то, что наступит какая-то ясность.

Через десять минут бригадный генерал Симмс и его секретарь стояли рядом в лифте, спускающемся вниз. Она поправляла на голове шапочку от дождя, а Симмс, казалось, был занят только своими мыслями.

– Он очень странный, – сказала она.

Симмс посмотрел на нее.

– Простите?