Текст книги "Ночной рейд"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

63

Элегантный правительственный реактивный самолет с аквамариновыми эмблемами Государственного агентства подводных и морских исследований с ревом опустился на взлетно-посадочную полосу и, промчавшись по ней, остановился в двадцати футах от Сандекера и Муна, встречавших его. Открылась дверь пассажирского салона, и Питт спустился по трапу. Обеими руками он нес большой алюминиевый контейнер.

Во взгляде Сандекера появилась глубокая озабоченность, как только он увидел изможденное лицо человека, который слишком долго жил на пределе напряжения и сейчас шел неуверенными шагами. Он пошел навстречу и обнял Питта за плечи после того, как Мун взял у него коробку.

– Ты ужасно выглядишь. Когда ты спал в последний раз?

Питт взглянул на него глазами, подернутыми пеленой.

– Потерял счет времени. Что у нас сегодня?

– Пятница.

– Точно не помню. Кажется, ночью в понедельник.

– Боже мой, да это же четыре дня назад.

Подъехала машина, Мун аккуратно поставил коробку в багажник. Все трое сели на заднее сиденье, и Питт мгновенно уснул. Ему показалось, что он едва успел закрыть глаза, а Сандекер уже будил его. Водитель остановился перед входом в лабораторию Арлингтонского археологического колледжа.

В дверях появился человек в белом лабораторном халате в сопровождении двух охранников в форме службы безопасности. Ему перевалило за шестьдесят, и он шел, слегка сутулясь. Его лицо напоминало лицо доктора Джекилла после того, как он стал мистером Хайдом.

– Доктор Мелвин Галассо, – представился он, не подавая руки. – Привезли?

Питт жестом показал на алюминиевый ящик, который из багажника доставал Мун.

– Вон там.

– Надеюсь, вы не допустили, чтобы он просох. Важно, чтобы внешняя оболочка оставалась гибкой.

– Дорожная сумка и клеенчатый пакет до сих пор погружены в воду.

– Каким образом удалось найти это?

– Ушёл в ил по самую ручку.

Галассо удовлетворенно кивнул, не произнося ни слова. Затем повернулся к дверям лаборатории.

– Хорошо, джентльмены, – сказал он через плечо. – Посмотрим, что у вас.

Хотя у доктора Галассо, к сожалению, отсутствовали хорошие манеры поведения в обществе, зато терпения у него было более чем достаточно. Он потратил целых два часа на то, чтобы только снять клеенку с дорожной сумки, детально описывая каждый шаг этой процедуры, словно объясняя своим ученикам в аудитории.

– Глина, скопившаяся на дне, оказалась для вас спасительной, – разъяснял он. – Кожа, как мы видим, прекрасно законсервировалась и осталась достаточно мягкой.

Умело и педантично он хирургическим скальпелем вырезал прямоугольное отверстие в боку дорожной сумки, делая это чрезвычайно осторожно, чтобы не повредить содержимое. Затем подобрал такой тонкий пластиковый лист, размер которого был немного больше размера пакета, и вставил его в отверстие.

– Вы проявили мудрость, мистер Питт, в том, что не тронули обертку, – продолжал бубнить он. – Если вы попытались бы вытащить его из сумки, то материал раскрошился бы.

– Неужели клеенка не сохранилась бы в воде? – спросил Мун.

Галассо уставился на него ученым взглядом.

– Вода – растворитель. Грубо говоря, воздействуя в течение продолжительного времени, она способна растворить линейный корабль. Клеенка представляет собой просто кусок ткани, обработанный химическим способом, причем обычно только с одной стороны. Поэтому это непрочный материал.

Закончив с Муном, Галассо вернулся к работе.

Когда он был полностью удовлетворен тем, что пластик правильно разместился под пакетом, начал вытаскивать пакет, не торопясь, несколько миллиметров за один раз, до тех пор, пока впервые за семьдесят пять лет не появился весь бесформенный предмет, с которого всё еще капала вода.

Стояла полная тишина. Казалось, что даже Галассо почувствовал всё значение торжественности этого момента; ему нечего было сказать. У Муна началась такая дрожь, что ему пришлось ухватиться руками за раковину, чтобы не упасть. Сандекер теребил бороду, а Питт медленно допивал четвертую чашку черного кофе.

Не произнося ни слова, Галассо сконцентрировался на том, чтобы снять оберточный материал. Сначала он осторожно положил бумажное полотенце на поверхность, полностью высушивая ее. Затем изучил ее с каждого угла, как ювелир, определяющий точку, в которой можно нанести удар по драгоценному камню в пять карат, зондируя здесь и там с помощью крошечного маркировочного карандаша.

Наконец он начал снимать ее. С чудовищной медлительностью он упорно разворачивал хрупкую ткань. После того, что людям, непрерывно ходящим по полу, показалось бесконечностью, Галассо добрался до последнего слоя. Он сделал паузу, чтобы стереть пот, блестевший на его лице, и размять онемевшие пальцы. Теперь он был готов продолжать.

– Момент истины, – произнес он с важным видом.

Мун схватил телефон, который оказался рядом, и установил прямую связь с президентом. Сандекер подошел ближе и напряженно смотрел через плечо Галассо. Лицо Питта было бесстрастным.

Галассо осторожно приподнял тонкий хрупкий откидной клапан и быстро вернул его на место.

Они надеялись встретиться с невозможным, но единственной наградой было разочарование, за которым последовала сокрушающая горечь.

Безразличная река проникла через клеенку и превратила британский экземпляр Североатлантического договора в пастообразное нечитабельное месиво.

Часть V
«МАНХЕТТЕН ЛИМИТЕД»

Май 1989 г. Квебек, Канада
64

Рев двигателей реактивного самолета стал затихать сразу после того, как «боинг 757» поднялся в воздух с взлетно-посадочной полосы аэропорта Квебек. Когда погасло табло с надписью «Не курить», Хейди расстегнула ремни безопасности, удобнее положила ногу в гипсе от лодыжки до бедра и посмотрела в окно.

Внизу на солнце блестела длинная лента реки Святого Лаврентия, оставаясь далеко позади самолета, развернувшегося на юг к Нью-Йорку.

Ее мысли постоянно возвращались к событиям нескольких прошлых дней в калейдоскопе туманных образов. Шок и боль, последовавшие после взрыва. Значительное внимание со стороны хирурга и моряков на борту «Финикса», на гипсе на ноге оставлено больше рисунков, чем в альбоме с образцами в салоне татуировки. Доктора и сестры в больнице Римуски, где ей вправляли и лечили плечо и добродушно смеялись над ее жалкими попытками говорить по-французски. Все они казались сейчас какими-то далекими персонажам из снов. Ей стало грустно. Может быть, больше не придется встретиться с ними вновь.

Она не замечала, что на место у прохода рядом с ней сел мужчина, до тех пор, пока он не дотронулся до ее руки.

– Привет, Хейди.

Она взглянула в лицо Брайана Шо и настолько опешила, что не могла произнести и слова.

– Знаю, что ты можешь подумать, – тихо сказал он, – но мне нужно поговорить с тобой.

Удивление, испытанное Хейди с самого начала, быстро сменило презрение.

– Из какой дыры тебе удалось выползти?

Он увидел, как она покраснела от злости.

– Не буду отрицать, что это было холодным, расчетливым совращением. Прошу простить меня за это.

– Все по линии долга, – с сарказмом сказала она. – Затащить женщину в постель, чтобы извлечь информацию, потом воспользоваться ею, чтобы убить двенадцать невинных людей. В мою книгу, мистер Шо, ты записан как паршивец.

Какое-то время он молчал. Американские женщины, размышлял он, выражают себя совершенно по-другому, чем английские.

– Достойная сожаления и совершенно бессмысленная трагедия, – сказал он. – Хочу, чтобы вы с Питтом знали, что я не имею никакого отношения к этому.

– Ты лгал и раньше. Зачем же отказываться от своих привычек?

– Питт поверит мне, когда я расскажу ему, что взрывчатку установил Фосс Глай.

– Фосс Глай?

– Питту известно это имя.

Она скептически посмотрела на него.

– Ты мог бы сообщить всё это по телефону. А зачем ты здесь сейчас? Выкачать из меня еще информацию? Узнать, удалось ли нам найти экземпляр договора в «Императрице Ирландии»?

– Вы не нашли договор, – сказал он тоном, не допускающим возражений.

– Попал пальцем в небо.

– Мне известно, что Питт вылетел из Вашингтона в Нью-Йорк, поиски на реке Гудзон продолжаются. Это вполне достаточное доказательство.

– Ты не сказал мне, что тебе нужно, – настаивала она.

Он пристально посмотрел на нее.

– Ты должна доставить послание от моего премьер-министра вашему президенту.

Она бросила на него враждебный взгляд.

– Ты сошел с ума.

– Ничего подобного. Нет оснований полагать, что в Англии знают о планах вашего правительства, поэтому еще не наступило время для открытой конфронтации. Так как ситуация слишком деликатная для двух дружественных государств, чтобы проходить по обычным дипломатическим каналам, вся связь должна осуществлять окольными путями. Это вполне обычная практика.

– Но я не могу просто позвонить президенту по телефону, – сказала она, сбитая с толку.

– Нет необходимости. Просто передай послание Алену Мерсьеру. Он примет его.

– Советнику по госбезопасности?

– Да.

У Хейди был растерянный вид.

– Что я должна сказать ему?

– Ты просто должна сказать, что Британия не отдаст одну из стран Содружества из-за какого-то клочка бумаги. И мы не допустим никакого вторжения извне.

– Неужели ты предлагаешь открытую борьбу между Америкой и…

– Ты победила, конечно, но это станет концом Атлантического пакта и НАТО. Премьер-министр выражает надежду, что ваша страна не захочет платить столь высокую цену, чтобы захватить Канаду.

– Захватить Канаду, – повторила она. – Это смешно.

– Разве? Почему же еще ваши люди идут на нарушение всех наших запретов, чтобы найти экземпляр договора?

– Должны быть другие причины.

– Возможно. – Он колебался, беря ее руку в свою. – Но почему-то я так не думаю.

65

– Итак, поезд лежит, похороненный под рухнувшим мостом, – сказал Питт.

Глен Чейз кивнул.

– Всё указывает именно на это.

– Больше он нигде не может находиться, – добавил Джиордино.

Питт облокотился на перила рабочего помоста, переброшенного через всю ширину баржи, предназначенной для подъема поезда, потерпевшего крушение. Наблюдал, как длинная стрела крана поднялась и выбросила из ковша проржавевшие детали ферм моста в главный трюм. Затем развернулась и погрузила свой ковш обратно в реку.

– Работая в таком темпе, мы потратим целую неделю, прежде чем сможем прозондировать дно.

– Мы не сможем приступить к экскаваторным работам до тех пор, пока не уберем все обломки, – сказал Джиордино.

Питт повернулся к Чейзу.

– Пусть один из твоих рабочих удалит несколько фрагментов оригинальных соединений фермы с помощью газового резака. Хочу сдать их на анализ в лабораторию аналитической химии.

– Что ты предполагаешь там обнаружить? – спросил Чейз.

– Возможно, причину обрушения моста, – ответил Питт.

Служащий в каске, перекрикивая шум дизельного двигателя крана, объявил в портативный громкоговоритель:

– Мистер Питт, вас к телефону.

Питт извинился и вошел в командный офис баржи. Звонил Мун.

– Что нового?

– Ничего, – ответил Питт.

Последовала пауза.

– Президент должен получить экземпляр договора к понедельнику.

Питт был ошеломлен.

– Но это уже через пять дней!

– Если вы придете с пустыми руками к часу дня в понедельник, все работы, связанные с поисками, будут отменены.

Губы Питта плотно сжались.

– Чёрт возьми, Мун! Ты не можешь устанавливать невозможные предельные сроки для такого проекта, как этот.

– Простите, но это именно так.

– Почему предупреждаешь об этом так поздно?

– Могу сказать только то, что чрезвычайно важна срочность.

Костяшки пальцев руки Питта, сжимающей телефонную трубку, стали цвета слоновой кости. Ему нечего было сказать в ответ.

– Вы еще здесь? – спросил Мун.

– Да, здесь.

– Президент с нетерпением ждет доклада о ваших успехах.

– Каких успехах?

– Вы должны работать по возможности быстрее, – сказал Мун с раздражением.

– Всё зависит от того, когда мы найдем поезд и вагон, в котором ехал Эссекс.

– Можете сообщить мне сроки?

– Среди археологов пользуется популярность старинная поговорка, – сказал Питт. – Нельзя ничего найти до тех пор, пока оно не захочет, чтобы его нашли.

– Уверен, что президент предпочел бы более оптимистический доклад. Что ему передать относительно возможности получения им договора к понедельнику?

– Передай президенту, – сказал Питт ледяным голосом, – что его шансы – один из миллиона.

Питт добрался до аналитических лабораторий Фонда Хайзера в Бруклине в полночь. Припарковал грузовой пикап перед погрузочным доком и выключил зажигание. Там его ждали доктор Вальтер Маккомб, главный химик, и два ассистента. Питт сказал:

– Благодарю, что вы задержались так поздно.

Маккомб, на пятнадцать лет моложе Питта и приблизительно на семьдесят фунтов тяжелее, поднял один из массивных фрагментов моста, не охнув, и пожал плечами.

– У меня никогда еще не было запроса из Белого дома. Разве я мог отказать?

Вчетвером они поставили стальной обломок в угол небольшого хранилища. Служащие лаборатории электрическими пилами с волшебными стальными полотнами разрезали его на образцы, погрузили в специальный раствор и очистили с помощью акустических методов. Затем рассортировали образцы по лабораториям для проведения различных анализов.

В четыре часа утра появился Маккомб с ассистентами и направился к Питту, сидевшему в комнате отдыха.

– Полагаю, что у меня есть кое-что интересное для вас, – сказал он, усмехаясь.

– Насколько интересное? – спросил Питт.

– Мы разгадали тайну разрушения моста Дьювилль-Гудзон.

Маккомб жестом пригласил Питта следовать за ним в помещение, заполненное химическими приборами экзотического вида. Дал Питту лупу и показал на два предмета на столе.

– Смотрите сами.

Питт сделал, как ему сказали, и вопросительно посмотрел на Маккомба.

– Что я должен увидеть?

– В металле, который разрушается под воздействием больших напряжений, остаются трещины. Их четко видно в образце слева.

Питт посмотрел еще раз.

– Да, я вижу их.

– Теперь обратите внимание, что на образце, полученном с моста, который лежит справа от вас, трещин нет. Деформация была чрезвычайно большой и не могла быть вызвана естественными причинами. Мы проанализировали образцы с помощью электронного сканирующего микроскопа, который показал нам, что в каждом элементе присутствуют характерные электроны. Результаты анализа показали присутствие радикалов сульфида железа.

– Что всё это значит?

– А это значит, мистер Питт, что мост Дьювилль-Гудзон взорвали.

66

– Ужасное дело, – воскликнул Престон Битти со странным оттенком удовольствия. – Одно дело – безжалостно разделать тело человека, но совершенно другое – подать его на обед.

– Не хотите ли еще пива? – спросил Питт.

– Пожалуй. – Битти проглотил остатки пива в своем стакане. – Потрясающие люди. Хетти и Натан Пилчер. Можно сказать, что они нашли прекрасный способ, как избавляться от останков людей, убитых ими. – Он показал в сторону бара, оживленно обслуживающего толпу, требующую не менее двух порций выпивки на каждого вечернего завсегдатая. – Эта таверна построена на остатках фундамента гостиницы Пилчера. Горожане Поукипси сожгли первое строение в 1823 году, когда узнали о страшных делах, происходивших за его стенами.

Питт жестом позвал официантку бара.

– Вы хотите сказать, что Пилчеры убивали гостей, остающихся на ночь, а затем включали их в меню?

– Именно это.

Было понятно, что Битти сел на своего конька. Он пересказывал события с наслаждением.

– Конечно, никто не может сосчитать, сколько было тел. Некоторые отдельные кости откопали. По некоторым данным, Пилчеры использовали от пятнадцати до двадцати невинных путешественников для приготовления блюд за те пять лет, что они были в деле.

Профессора Битти считали ведущим специалистом по нераскрытым преступлениям. Его книги бойко продавались в Канаде и Соединенных Штатах, иногда они попадали в список бестселлеров документальной литературы. Он удобнее устроился в кабинке и с любопытством смотрел на Питта своими зеленовато-голубыми глазами над просоленной и проперченной бородой. Ему, как Питт догадался по жестким чертам лица в складках и по седеющим волосам, было около пятидесяти. По виду он больше напоминал пирата, чем писателя.

– Но поистине невероятно то, – продолжал Битти, – как были раскрыты убийцы.

– Ресторанный критик написал на них плохую рецензию, – предположил Питт.

– Вы значительно ближе к истине, чем думаете, – рассмеялся Битти. – Однажды вечером морской капитан в отставке остановился на ночь. Его сопровождал слуга-меланезиец, привезенный им на борту корабля много лет назад с Соломоновых островов. К несчастью для Пилчеров, меланезиец когда-то был людоедом, его вкусовые железы безошибочно распознали мясо в тушеном блюде.

– Не очень аппетитно, – сказал Питт. – Так что же случилось с Пилчерами? Их казнили?

– Нет, пока ждали суда, они бежали, больше их никто никогда не видел.

Принесли пиво, Битти молчал, пока Питт подписывал счет.

– Я изучил старые уголовные дела здесь и в Канаде, пытаясь найти общее между их способом действий и более поздними нераскрытыми убийствами, но они были преданы забвению вместе с Джеком-Потрошителем.

– И Клементом Масси, – сказал Питт, обдумывая тему.

– Ах, да, Клемент Масси, известный по прозвищу Деппер Дойл, – произнес Битти, словно нежно вспоминая любимого родственника. – Грабитель, намного опередивший свое время. Он бы мог преподнести уроки лучшим из сегодняшних преступников.

– Настолько хорош?

– У Масси был свой стиль. Этот человек отличался невероятной проницательностью. Он так планировал все свои дела, чтобы они походили на работу соперничающих банд. Насколько мне известно, он ограбил шесть банков и три поезда, причем обвинили в этих преступлениях совсем других людей.

– Откуда он взялся?

– Выходец из богатой бостонской семьи. Окончил Гарвард с отличием. Преуспевал, был настоящим баловнем судьбы. Женился на женщине из высшего общества, родившей ему пятерых детей. Дважды выбирался в сенат Массачусетса.

– Зачем же ему было грабить банки? – скептически спросил Питт.

– Ради удовольствия, – ответил Битти. – Оказалось, что он передавал каждый пенни своих нечестно полученных доходов на благотворительные цели.

– Почему же его не прославили газеты?

– Он исчез со сцены задолго до того, как его преступления связали с ним, – ответил Битти. – А это стало известно только после того, как какой-то предприимчивый репортер не доказал, что Клемент Масси и Деппер Дойл – одно и то же лицо. Естественно, его влиятельные друзья и коллеги позаботились о том, чтобы скандал быстро замять. В любом случае, не было достаточного количества веских улик для суда над ним.

– Трудно поверить, что Масси никто так и не узнал во время ограбления.

– Он сам редко ходил на дело, – засмеялся Битти. – Как правило, руководил боем, оставаясь за линией фронта. Всегда оставался в тени. Все ограбления совершались за пределами штата, даже его собственная банда не знала его истинной личности. На самом деле он был узнан в одном из тех немногих случаев, когда непосредственно руководил ограблением. Над показаниями свидетелей смеялся руководитель расследования. В конце концов, кто мог поверить, что уважаемый сенатор штата был тайным бандитом.

– Странно, что Масси не носил маску.

– Просто психологическая прихоть, – сказал Битти. – Возможно, он стремился только к тому, чтобы почувствовать возбуждение, возникающее у человека, который хочет испытать свою удачу. Двойная жизнь для некоторых людей – верх блаженства и вызов всему обществу. И всё-таки где-то глубоко внутри они хотят, чтобы их поймали. Как муж, обманывающий свою жену, который подбрасывает носовые платки, испачканные губной помадой, в семейную корзину для грязного белья.

– Тогда зачем ограбление депо Уэкетшира? Почему Масси рисковал всем всего из-за ничтожных восемнадцати баксов?

– У меня было много бессонных ночей, когда, глядя в потолок, пытался разрешить эту загадку, – Битти посмотрел на стол, передвигая по нему свой стакан. – Исключая эту выходку, Масси никогда не брался за работу, которая не приносила менее чем двадцать пять тысяч.

– Сразу после этого он исчез.

– Я тоже исчез бы, если стал бы причиной сотни смертей. – Битти сделал большой глоток пива. – Он вошел в анналы преступлений как кровожадный серийный убийца, а не как новый Робин Гуд, потому что игнорировал просьбу железнодорожного служащего, умоляющего его остановить поезд, и позволил женщинам и детям погибнуть в холодной реке.

– Как вы поняли это?

– Он хотел ограбить поезд, – ответил Битти как само собой разумеющееся. – Но что-то не сложилось. Той ночью была ужасная буря. Поезд шел с опозданием. Возможно, он шел не по расписанию. Не знаю. Что-то нарушило его планы.

– Что же было в поезде для грабителя? – спросил Питт.

– Два миллиона долларов в золотых монетах и слитках.

Питт взглянул на него.

– Ничего не читал о доставке золота на «Манхеттен лимитед».

– Двадцатидолларовые золотые монеты были отчеканены в тысяча девятьсот четырнадцатом году на монетном дворе Филадельфии для банкирских домов Нью-Йорка. Думаю, что Масси прослышал об этом. Администрация железной дороги решила, что поступает разумно, изменяя маршрут вагона с золотом и направляя его обходными путями по сельской местности, а не по главному железнодорожному пути. Ходили слухи, что вагон прицепили к поезду в Олбани. Конечно, доказать все это невозможно. О потере, если таковая была, никогда не сообщали. Важные персоны в банках, возможно, решили, что для поддержания своего имиджа им лучше замять это дело.

– Этим можно объяснить то, что железная дорога едва не разорилась, пытаясь поднять поезд со дна реки.

– Может быть.

На некоторое время Битти погрузился в прошлое. Затем сказал:

– Из всех преступлений, тщательно изученных мною во всех полицейских архивах мира, больше всего меня интригует то, что предшествовало грошовому ограблению Масси в Уэкетшире.

– Здесь пахнет другим.

– Как так?

– Этим утром лаборатория нашла следовые концентрации сульфида железа в образцах, взятых из моста Дьювилль-Гудзон.

Глаза Битти сузились.

– Сульфид железа используют в черном порохе.

– Именно так. Похоже, что Масси взорвал мост.

От этого откровения Битти онемел.

– Но почему? Каков его мотив?

– Мы найдем ответы, – сказал Питт, – когда найдем поезд.

Питт механически вел машину. Ему не давала покоя одна мысль, которую он всячески отгонял от себя. Сначала он воспринял ее в штыки, но ее невозможно было игнорировать. Затем она стала совершенно отчетливой и обрела смысл.

Остановился около телефонной будки на парковке супермаркета и набрал номер Вашингтона. Его быстро соединили, ответил хриплый голос.

– Сандекер.

Питт не удосужился представиться.

– Сделайте одолжение.

– Понял.

– Мне нужен «воздушный крючок».

– Продолжай.

Питт почти видел, как, зажав сигару во рту, Сандекер оставил на ней следующую отметину.

– Мне нужен «воздушный крючок». Я должен справиться к полудню завтрашнего дня.

– С чем, черт побери?

Питт перевел дыхание и рассказал ему.