Текст книги "Ночной рейд"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

53

Они появились поздно следующим утром. Развевались знамена. Половина команды выстроилась на палубе и с интересом уставилась на «Оушен Венчерер». Пена отлетала от носа, образуя плавную волну, работа двигателей замедлилась и прекратилась, как только канадский эсминец плавно остановился на параллельном курсе в двухстах ярдах к югу.

Радист подошел к Питту и Хейди, они стояли на крыле мостика.

– От капитана канадского эсминца «Гурон». Запрашивает разрешение подняться на борт.

– Приятно и учтиво, – пробормотал в раздумье Питт. – Даже спросил.

– Как ты думаешь, что у него на уме? – спросила Хейди.

– Я знаю, что у него на уме, – ответил Питт.

Он повернулся к радисту.

– Передай капитану мои комплименты. Разрешаю подняться на борт, но только если он удостоит нас чести остаться на ленч.

– Так интересно посмотреть, как он выглядит, – пробормотала Хейди.

– Кому еще, кроме женщин, это интересно? – засмеялся Питт. – Скорее всего, надраенный до блеска тип, холодный, педантичный и очень официальный, говорит на азбуке Морзе.

– Ты просто разозлен, – засмеялась Хейди.

– Вот увидишь, – ухмыльнулся в ответ Питт, – могу поклясться, что он поднимется по трапу, насвистывая «Кленовый лист навсегда».

Лейтенант Раймонд Уикс был полной противоположностью словам Дирка. Жизнерадостный человек со смеющимися серо-голубыми глазами и добродушным лицом. Приятный звонкий голос, раздающийся из невысокого тела с заметным брюшком. В соответствующем костюме и гриме он мог бы быть образцовым Санта-Клаусом в универмаге.

Он легко перепрыгнул через поручни и безошибочно направился к Питту, стоящему немного в стороне от встречающих.

– Мистер Питт, я Рэй Уикс. Это поистине честь. Меня потрясла ваша работа при подъеме «Титаника». Меня даже можно назвать вашим поклонником.

Совершенно обезоруженный, Питт смог только пробормотать:

– Как поживаете?

Хейди толкнула его в бок.

– Надраенный до блеска?

Уикс переспросил:

– Прошу прощенья?

– Ничего, – бодро ответила Хейди. – Наша корабельная шутка.

Питт пришел в себя и познакомил его со всеми. С его точки зрения, это была пустая формальность. Было очевидно, что Уикс хорошо проинформирован. Казалось, он знает всё о каждом. Он рассказал о морском археологическом проекте, о котором Руди Ганн почти забыл, хотя и был его полевым директором. Уикс был особенно внимателен к Хейди.

– Если бы все мои офицеры выглядели как вы, коммандер Миллиган, я никогда не ушел бы в отставку.

– Лесть достойна награды, – сказал Питт. – Возможно, смогу убедить Хейди познакомить вас с кораблем.

– Мне бы очень хотелось этого.

Затем выражение лица Уикса стало серьезным.

– Вы не будете столь гостеприимными, как только узнаете цель моего визита.

– Вы хотите сообщить нам, что игра отменяется из-за политической непогоды.

– Ваша формулировка абсолютно точна, – пожал плечами Уикс. – У меня приказ. Прошу прощенья.

– За какое время мы должны отвести людей и снаряжение?

– Сколько времени вам требуется?

– Двадцать четыре часа.

Уикс не был глупым человеком. Он достаточно знал об операциях по подъему останков кораблекрушения и понял, что Питт хочет получить невозможное.

– Могу дать вам восемь.

– Мы не сможем поднять барокамеру меньше, чем за двенадцать часов.

– Вы хорошо торговались бы на турецком базаре, мистер Питт. – в ответ улыбнулся Уикс. – Чтобы вас здесь не было через десять часов.

– При условии, что отсчет времени начнется после ленча.

– Итак, всё решено, лейтенант Уикс, – сказала Хейди, – следуйте за мной, и я познакомлю вас с операцией.

В сопровождении двух офицеров его корабля Уикс помог Хейди спуститься по трапу к рабочей платформе внутри центрального колодца. Питт и Ганн повернулись и медленно направились в рубку управления.

– Зачем с человеком, который вышвыривает нас отсюда, обращаться как с очень важной персоной? – с раздражением спросил Ганн.

– Мне удалось получить десять часов, – тихим голосом произнес Питт. – И я собираюсь воспользоваться каждой минутой, чтобы парни смогли работать.

Ганн остановился и взглянул на него.

– Ты хочешь сказать, что не прекращаешь работу над проектом?

– Черт возьми, да, – искренне и серьезно сказал Питт.

– Ты спятил, – удивленно покачал головой Ганн. – Нам нужно, по меньшей мере, еще два дня, чтобы пробиться к каюте Шилдса. Ты не сможешь вымолить это время.

Питт криво улыбнулся:

– Может быть, и нет, но ей-богу, собираюсь попытаться.

Сквозь глубокий сон Мун почувствовал, что кто-то трясет его. Он оставался в своем офисе круглосуточно с тех пор, как «Оушен венчерер» бросил якорь над «Императрицей Ирландии». Спать приходилось урывками. Открыв глаза, он увидел перед собой мрачное лицо директора Белого дома по связи.

Зевнув, сел.

– Каковы последние известия?

Директор по связи подал ему лист бумаги.

– Прочти и поплачь.

Мун изучил документ. Затем поднял глаза.

– Где президент?

– Он беседует с группой мексиканских и американских лейбористских лидеров в розовом саду.

Мун быстро надел туфли и поспешил по коридору, на ходу натягивая пиджак и поправляя галстук. Президент только что попрощался с делегацией, пожав всем руки, и направлялся в Овальный кабинет. Мун перехватил его на полпути.

– Еще плохие новости? – спросил президент.

Мун кивнул и подал сообщение.

– Последнее слово от Питта.

– Прочитай вслух, пока я иду в офис.

– Он сообщает: «Получил приказ от канадских военно-морских сил уйти из реки Святого Лаврентия. Добился отсрочки на десять часов, чтобы упаковать чемоданы. Эсминец стоит…»

– Это всё?

– Нет, сэр, еще кое-что.

– Прочти.

Мун продолжил чтение.

– «Намерен пренебречь уведомлением о выводе судна. Операции по подъему продолжаются. Готовимся отразить взятие на абордаж». Подписано Питтом.

Президент замер на месте.

– Что-что?

– Сэр?

– Последняя часть, прочитай еще раз.

– «Готовимся отразить взятие на абордаж».

Президент в изумлении покачал головой.

– Боже, приказа отразить взятие на абордаж не было в течение сотни лет.

– Если судить по характеру Питта, то он имеет в виду только то, что говорит.

Президент задумался.

– Итак, англичане и канадцы ломятся в дверь.

– Боюсь, это ультиматум, – сказал Мун. – Должен ли я связаться с Питтом и приказать ему остановить работы? Любое другое действие может спровоцировать военное вмешательство.

– Правда, мы идем по туго натянутому канату, но хорошие старомодные приемы заслуживают награды.

Мун испытал приступ внезапного страха.

– Вы же не предлагаете бросить Питту спасательный леер?

– Предлагаю, – сказал президент. – Пришло время и нам проявить свой характер.

54

Они нежно стояли рядом, словно это происходило в первый раз, наблюдали, как на востоке поднимается молодая луна, и гадали о назначении кораблей, появившихся внизу на реке. Вверху на мачте горели два красных огня, обозначая судно, пришвартованное над местом кораблекрушения, но, чтобы они могли рассмотреть лица друг друга, света было достаточно.

– Даже представить не могла, что дело дойдет до этого, – тихо сказала Хейди.

– Ты вызвала это волнение, – ответил Питт, – оно нарастает до сих пор.

Она прильнула к нему.

– Странно, что открытие старого измятого письма в университетском архиве может коснуться такого большого количества жизней.

Питт обнял ее и нежно прижал к себе. Хейди посмотрела на канадский эсминец. Палубы и прямоугольная надстройка ярко освещены, слышен шум генераторов. Она задрожала, по реке пополз туман.

– Что может произойти, когда мы нарушим крайний срок, установленный Уиксом?

Питт посмотрел на часы в тусклом свете огней мачты.

– Через двадцать минут узнаем.

– Мне так стыдно.

Питт посмотрел на нее.

– Что это, час исповеди?

– Этого корабля здесь не было бы, если бы я не выболтала всё Брайану Шо.

– Не переживай.

– Но я же спала с ним. Это ухудшает дело. Если кто-то и пострадал, то только я.

Ей не хватало слов, она замолчала, а Питт крепче обнял ее.

Они молчали до тех пор, пока немного позднее тихое, вежливое покашливание не вернуло их в реальность. Питт повернулся и увидел Руди Ганна, стоящего на крыле мостика над ними.

– Лучше тебе прийти, Дирк. Уикс становится всё настойчивее. Заявляет, что не видит доказательств нашего ухода. У меня не хватает слов для извинений.

– Разве ты не сказал ему, что на корабле бубонная чума и возник бунт?

– Не время для юмора, – серьезно сказал Ганн. – У нас также сообщение по радиолокационной станции. В нашем направлении по главному каналу идет корабль. Боюсь, что наш гость на ленче вызвал подкрепление.

Уикс пристально смотрел через иллюминаторы на мостике на надвигающийся туман. В одной руке у него была полная чашка кофе, который уже остыл. Его обычное добродушно-веселое настроение сошло на нет в результате раздражающего безразличия корабля Государственного агентства подводных и морских научных исследований на его информационные запросы. Он повернулся к своему первому офицеру-заместителю, склонившемуся к индикатору радиолокационной станции.

– Что ты скажешь об этом?

– Большой корабль, ничего более. Возможно, каботажный танкер или контейнеровоз. Ты видишь их огни?

– Только когда они появятся на горизонте. Мешает туман. Проклятие этой реки, – сказал офицер-заместитель. – Всегда неизвестно, когда он появится.

Уикс взял бинокль и посмотрел на «Оушен венчерер», но его огни уже расплывались в надвигающемся тумане. Через несколько минут его совершенно не будет видно.

Первый офицер выпрямился и потер глаза.

– Объект явно идет по курсу столкновения.

Уикс схватил микрофон.

– Радиорубка, говорит капитан. Переключите меня на частоту безопасности.

– Контакт запаздывает, – сказал первый помощник.

Уикс подождал, пока включилась громкая связь на мостике, и послышался треск статического электричества. Затем он начал передачу.

– Кораблю на курсе вверх по реке, на ноль-один-семь градусов от Пойнт-о-Пар. Говорит корабль канадских ВМС «Гурон». Пожалуйста, ответьте. Конец.

Ответом было только молчаливое потрескивание статического электричества.

Он вызывал корабль еще два раза, ответа по-прежнему не было.

– Снизил скорость до трех узлов, но по-прежнему идет на сближение. Расстояние тысяча двадцать ярдов.

Уикс приказал матросу дать сигнал кораблю на якоре о тумане на внутреннем водном пути. Прозвучали четыре сигнала сирены «Гурона», которые разнеслись над черными водами: один короткий, два длинных, один короткий.

В ответ последовал длинный пронзительный скрежет, прорезавший туман.

Уикс пошел к дверям, взгляд был устремлен в ночь. Приближающийся незваный гость оставался невидимым.

– Кажется, он хочет проскользнуть между нами и «Оушен венчерером», – докладывал первый офицер-заместитель.

– Почему, черт возьми, они не отвечают? Почему эти идиоты не отходят?

– Возможно, нам лучше воспользоваться угрозами?

В глазах Уикса мелькнул хитрый блеск.

– Думаю, это сработает.

Нажал на кнопку передачи микрофона и сказал:

– Кораблю по левому борту моей кормы. Это эсминец «Гурон» канадских ВМС. Если вы немедленно не назовете себя, мы откроем огонь на поражение.

Прошло, наверное, секунд пять. Затем из громкоговорителя на мостике раздался голос с явно техасской манерой растягивать слова.

– Это крейсер-ракетоносец США «Финикс». Сообщите, когда будете готовы, партнер.

55

Местные фермеры, наверное, радовались дождю, пролившемуся на долину реки Гудзон, но экипаж «Де Сото» был совершенно подавлен им. Поиски «Манхеттен лимитед» не дали ничего, кроме проржавевших останков моста Гудзон-Дьювилль, лежавших на дне, будто разбросанные кости исполинского динозавра.

Проходил час за часом, экипаж приник к приборам, рулевой проходил над одними и теми же местами по пять или шесть раз, каждый раз пытаясь определить что-то, что могло быть пропущено. Три раза зонды, которые тащили за кормой судна, цеплялись за подводные препятствия, вызывая задержки на несколько часов.

Линия рта Джиордино стала еще напряженнее, когда он, склоняясь над картами с координатными сетками, отмечал обломки, которые обнаружил гидролокатор с боковым сканированием. Наконец он повернулся к Глену Чейзу.

– Да, мы не имеем представления о том, где он находится, но зато совершенно точно знаем, где его нет. Надеюсь, команде водолазов повезет.

Посмотрел на большой бронзовый хронометр на стене рулевой рубки.

– Сейчас они уже должны подниматься на поверхность.

Чейз неторопливо просматривал доклад об истории крушения «Манхеттен лимитед», составленный Хейди Миллиган. Он задержался на двух последних страницах и прочитал молча.

– Разве может быть, что поезд подняли со дна спустя несколько лет, когда он уже стал «старой новостью», и не взяли на себя труд, чтобы сообщить об этом в газетах?

– Не думаю, – ответил Джиордино. – Крушение было слишком крупным событием в этих районах, чтобы успешный подъем поезда остался незамеченным и незарегистрированным.

– Есть хоть доля истины в заявлениях водолазов, что они нашли локомотив?

– Ничего нет, что можно было бы проверить и подтвердить. Один парень даже поклялся, что сидел в будке машиниста и звонил в звонок паровоза. Другой говорит, что проплыл по пульмановскому вагону, в котором было полно скелетов. Покажи неразгаданную тайну, а я покажу тебе сертифицированное заключение колдуна со всеми ответами.

Фигура в водолазном костюме, с которого стекала вода, материализовалась в дверях и затем вошла в рулевую рубку. Николас Райли, главный водолаз проекта, опустился на палубу, спиной прижимаясь к переборке, и сделал глубокий вдох.

– Это течение в три узла просто убийство, – устало сказал он.

– Что-нибудь нашел? – нетерпеливо спросил Джиордино.

– Настоящий хлам, – ответил Райли. – Секции моста разбросаны по всему дну реки. Некоторые фермы разломаны на части, словно развалились при взрыве.

– Здесь дано объяснение этого, – сказал Чейз, поднимая доклад. – Инженерные войска взорвали верхнюю часть обломков в тысяча девятьсот семидесятом году, потому что они создавали угрозу для навигации.

– Есть какие-нибудь признаки поезда? – настаивал Джиордино.

– Ни единого колеса.

Райли сделал паузу, чтобы высморкаться.

– Геология дна – один мелкозернистый песок, очень мягкий. В нем может без следа утонуть все, что угодно.

– На какой глубине проходит коренная порода?

– По данным лазерного зонда, – ответил Чейз, – на глубине тридцати семи футов.

– Можно накрыть поезд, и еще останутся двадцать футов в запасе, – сказал Райли.

Глаза Джиордино сузились.

– Если гениев награждали бы розами, а идиотов скунсами, я получил бы десять скунсов.

– А может, всего лишь семь скунсов, – съязвил Чейз. – К чему такое самобичевание?

– Я слишком тупой, чтобы не понять решения этой загадки. Почему протонный магнетометр не дает четких показаний. Почему поддонный профилограф не может выявить всего поезда под осадочной породой.

– Хочешь поделиться открытием? – спросил Райли.

– Все принимают как само собой разумеющееся то, что ослабленный мост обрушился под весом поезда, и они рухнули вместе, локомотив и вагоны вперемешку со стальными фермами, вниз в воду, – резко сказал Джиордино. – Но что, если поезд упал сначала через центральный пролет, а уже только потом весь мост обрушился сверху и накрыл его?

Райли уставился на Чейза.

– Думаю, в этом кое-что есть. Масса всей этой стальной конструкции вполне могла глубоко вдавить поезд в мягкий песок.

– Его теория также объясняет, почему наши детекторы выходят из строя, – согласился Чейз. – Разрушенная масса конструкции моста может прекрасно искажать и блокировать сигналы зонда от любых объектов под ней.

Джиордино посмотрел на Райли.

– Есть какое-нибудь средство для туннельной проходки под обломками?

– Такого средства нет, – проворчал Райли. – На дне зыбучий песок. К тому же течение слишком сильное и мешает моим водолазам нормально работать.

– Нам нужна баржа с краном и драга, чтобы поднять этот мост со дна, если мы хотим добраться до поезда, – сказал Джиордино.

Райли устало поднялся на ноги.

– Ладно, мои парни проведут подводную съемку, чтобы мы знали, куда опускать ковш крана.

Джиордино снял шапку и рукавом стер пот со лба.

– Интересно, как все это получается. Я-то думал, что мы здесь хорошо проведем время, пока Питт и его команда будут трудиться в поте лица.

– Только Богу известно, с чем приходится иметь дело на реке Святого Лаврентия, – сказал Чейз. – Я бы не поменялся с ними местами.

– А я не знаю, – пожал плечами Джиодино. – Если Питт строго придерживается формы, то, скорее всего, сидит на стуле на палубе с красивой женщиной с одной стороны и бутылкой с другой, наслаждаясь канадским солнцем.

56

Странный туман, несущаяся вихрем красноватая пелена закрывала свет и плотным слоем проплывала перед глазами Питта. Несколько раз он отчаянно пытался пробиться к другому борту, который, наконец, появился перед ним.

Времени подготовиться к этому удару не было, не было времени, чтобы понять, не было времени даже для того, чтобы удивиться. Дирк стер темно-красную жидкость, появившуюся у него над бровями, и потрогал рану на лбу длиной четыре дюйма и, слава Богу, небольшой глубины. Череп остался цел.

Питт с трудом поднялся на ноги, не веря своим глазам, и уставился на тела, лежащие вокруг него.

На Питта смотрел Руди Ганн, его лицо было белым как полотно, глаза смотрели растерянно, без всякого выражения. Он раскачивался на четвереньках, тихо бормоча:

– О Боже! О Боже! Что случилось?

– Не знаю, – ответил Питт напряженным голосом, который был незнаком даже ему самому. – Я не знаю.

На берегу Шо замер как в параличе, сжав губы так, что рта вообще не было видно, лицо перекосилось от слепой и дикой ярости.

Игнорируя приказ Вийона покинуть Канаду, он устроил лагерь на восточной оконечности мыса Фазерс-Пойнт, в двух с половиной милях от места подъема затонувшего судна. Собрал оптический прибор дальнего действия S-66 разведки британской армии, который позволял прочитать заголовки газет на расстоянии в пять миль, и приступил к утомительному наблюдению за кораблями, стоящими над «Императрицей Ирландии».

Катера постоянно плавали между двумя военно-морскими кораблями. Шо представлял себе, какие напряженные переговоры ведутся между американскими и канадскими офицерами.

«Оушен венчерер» казался неподвижным и мертвым. Никто не ходил по палубам, но Шо четко видел, что кран продолжал работать, его огромная лебедка поднимала кусок металла, покрытого илом.

Шо отодвинулся от прибора, чтобы дать передышку глазам и проглотить парочку сладких полосок, которые полагались на завтрак. Тут он увидел приближающийся глиссер, мчащийся со скоростью около девяноста миль в час.

Любопытство взяло верх, и англичанин вернулся к оптическому прибору наблюдения.

Корпус выкрашен краской металлического золотого цвета, на корме ярко выделялась темно-красная полоса. Создавалось впечатление, словно стрела вонзается в солнце. Шо подождал, пока сияние уменьшится, и установил стрелку прибора на ноль. Единственный человек за ветровым стеклом был в очках, но Шо узнал сломанный нос и холодное, жесткое лицо.

Фосс Глай.

Шо завороженно смотрел, как глиссер описал большой круг вокруг трех кораблей, почти целиком выскакивая из воды. Удерживать оптический прибор направленным на прыгающую лодку было трудно, но Шо удалось сделать это и получить четкий обзор открытой кабины.

Правой рукой Глай сжимал штурвал, а в левой руке высоко поднимал небольшую коробку. На солнце блеснул тонкий провод, Шо понял, что это антенна.

– Нет! – закричал он ветру, когда ужасная правда намерений Глая стала ему понятна. – Нет, будь ты проклят, нет!

Внезапно безмятежность утра была нарушена раскатами грома, которые доносились, казалось, издалека, но затем с ужасающей скоростью всё ближе и выше. Вокруг «Оушен венчерера» образовался котел кипящей воды.

Научно-исследовательское судно, казалось, подпрыгнуло над водоворотом, несколько секунд висело в воздухе, затем упало на правый борт и почти полностью скрылось под массивным столбом воды.

Даже на берегу от сильного взрыва сбивало с ног. Шо ухватился за треногу оптического прибора и пристально смотрел, не веря своим глазам.

Водные брызги поднялись вверх огромным белым облаком, вихрем крутясь над мачтами «Гурона» и «Финикса», и обрушились потоками проливного дождя, промочив насквозь надстройки обоих кораблей. Все, находившиеся в этот момент на палубах, были либо сбиты с ног, либо выброшены за борт.

Когда Шо снова настроил оптический прибор на Глая, глиссер уже на полной скорости мчался вверх по реке в сторону Квебека. С каменным лицом, страдая от своей беспомощности, Шо мог лишь наблюдать с болезненной безысходностью, как Глаю вновь удается скрыться.

Он повернулся к «Оушен венчереру».

У него был вид мертвого корабля. Корма страшно просела, корпус кренился на правый борт. Медленно и пугающе вышка наклонилась в сторону, зависла, затем тяжело перевернулась и свалилась за борт с чудовищным плеском, оставляя за собой огромное количество обломков и оборванных кабелей на палубах. Только Богу известно, сколько людей погибло или искалечено внутри стальных стен.

Шо не мог больше смотреть на всё это. Он собрал оптический прибор и тяжелой поступью пошел прочь от берега.