Текст книги "Ночной рейд"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

83

– Ты не найдешь здесь то, что ищешь, – сказал Дирк Питт, кивая головой на саквояж.

Шо едва не лишился рассудка. Он рухнул на стул, надеясь, что его сердце забьется вновь. Сейчас он уже увидел, что на черный мокрый костюм Питта было накинуто старое пальто. Придя в себя окончательно, англичанин произнес:

– Твоя манера объявлять о своем присутствии приводит в замешательство.

Питт включил свой водолазный фонарь, увеличивая освещение, и затем небрежно кивнул на старую газету.

– Всегда чувствовал, что родился на восемьдесят лет позднее. Вот, пожалуйста, бывший в употреблении «Штуц беаркет спидстер» с небольшим пробегом всего за шестьсот семьдесят пять долларов.

Шо уже исчерпал ресурс своих эмоциональных реакций в течение предшествующих двенадцати часов и едва ли был в настроении, чтобы поддержать праздное веселье.

– Как тебе удалось попасть сюда?

Отвечая, Питт продолжал внимательно изучать рекламу автомобилей.

– Приплыл через запасную шахту. Почти утонул, когда кончился запас воздуха. Утонул бы обязательно, если мне не посчастливилось бы попасть в карман со спертым воздухом под старой потопленной камнедробилкой. Всего один вдох помог попасть в боковой туннель.

Шо жестом показал на вагон.

– Что здесь произошло?

Питт кивнул в сторону двух мужчин за столом.

– Мужчина с дорожным несессером – Ричард Эссекс, помощник госсекретаря, точнее, был им когда-то. Рядом с ним – Клемент Масси. Перед Масси прощальное письмо его жене. В нем рассказана вся эта трагическая история.

Шо взял письмо и склонился над ним, стараясь разобрать выцветшие чернила.

– То есть этот парень, Масси, был грабителем поезда.

– Да, он пришел за грузом золота.

– Я видел его. Достаточно, чтобы купить банк Англии.

– План Масси был невероятно сложным для того времени. Он вместе со своими людьми направил поезд на заброшенный железнодорожный узел Мондрагон-Хук. Затем они заставили машиниста повернуть на старую железнодорожную ветку и далее в карьер, не давая пассажирам понять, что происходит.

– Судя по всему, он получил больше, чем рассчитывал.

– Да, но это касается не только добычи, – согласился Питт. – С охраной они расправились без каких-либо затруднений. Эта часть плана была хорошо отрепетирована. Но четыре охранника из службы безопасности, эскортирующие Эссекса и договор в Вашингтон, были полной неожиданностью. Когда огонь прекратился, все охранники погибли или были ранены, а Масси лишился троих из собственных людей.

– Но, судя по всему, это не остановило его, – сказал Шо, продолжая читать письмо.

– Да, он пошел дальше и фальсифицировал катастрофу на мосту Дьювилль-Гудзон; затем вернулся в карьер, заложил заряды черного пороха и взорвал их, завалив вход. Теперь у него было сколько угодно времени для разгрузки золота и ухода через запасной выход.

– Но разве это возможно, если выход был заполнен водой?

– Великолепно продуманный план и так далее, – сказал Питт. – Шахта запасного выхода проходит на более высоком уровне, чем глубокий конец карьера, где произошло первоначальное затопление. Когда Масси захватил «Манхеттен лимитед», выход не был затоплен. Но после взрыва входа ударные волны вскрыли подземные фиссуры или трещины, вода хлынула в шахту и отрезала путь к спасению, обрекая всех на медленную ужасную смерть.

– Несчастные, – сказал Шо. – Наверное, умирали от холода и голода в течение долгих недель.

– Непонятно, почему Масси и Эссекс оказались за одним столом в час смерти, – вслух размышлял Питт. – Хотелось бы понять, что общего было между ними в финале?

Шо направил свой фонарь так, чтобы его луч освещал Питта.

– Скажи мне, мистер Питт. Ты пришел один?

– Да, мой коллега-водолаз вернулся обратно на поверхность.

– Предполагаю, что договор уже у тебя.

Питт посмотрел на Шо поверх газеты, взгляд зеленых глаз непроницаемый.

– Ты правильно предполагаешь.

Шо вытащил руку из кармана и прицелился из пистолета «беретта».

– Тогда, боюсь, ты должен отдать его мне.

– Чтобы ты смог сжечь его?

Шо молча кивнул.

– Извини, – спокойно сказал Питт.

– Думаю, ты не понимаешь ситуацию полностью.

– Совершенно понятно, что у тебя есть пистолет.

– А у тебя нет, – уверенно сказал Шо.

Питт пожал плечами.

– Должен признаться, что не подумал захватить его с собой.

– Договор, мистер Питт, пожалуйста.

– Кто нашел, тот и владелец, мистер Шо.

Глубоко вздохнув, Шо молча выдохнул.

– Клянусь жизнью, с моей стороны было бы крайне неосмотрительно и подло убить тебя. Однако экземпляр договора для моей страны значит гораздо больше, чем наш личный долг друг перед другом.

– Ваш экземпляр уничтожен на борту «Императрицы Ирландии», – медленно произнес Питт. – Этот экземпляр принадлежит Соединенным Штатам.

– Возможно, но Канада принадлежит Британии. И мы не собираемся отказываться от нее.

– Империя не может существовать вечно.

– Индия, Египет, Бирма и некоторые другие страны никогда не были по-настоящему нашими, – сказал Шо. – Но Канада основана и построена британцами.

– Ты забыл свою историю, Шо. Первыми там были французы. Только после них пришли британцы. После вас появились иммигранты: немцы, поляки, скандинавы, даже американцы, которые двинулись на север в западные провинции. Ваше правительство держало в своих руках бразды правления, насаждая властные структуры, которыми руководили англичане. Это справедливо для всех стран вашего Содружества. Местным правительством и крупными корпорациями могли управлять служащие, являющиеся коренными жителями, но людей, принимающих основные решения, всегда присылали из Лондона.

– Система доказала, что является эффективной.

– География и расстояние, в конце концов, разрушат эту систему, – сказал Питт. – Ни одно правительство не может иметь неограниченную власть над миллионами людей, которые находятся на огромном расстоянии от него.

– Если Канада выйдет из состава Содружества, ее примеру могут последовать Австралия, Новая Зеландия, даже Шотландия и Уэльс. Не могу представить себе ничего ужаснее.

– Кто может сказать, где будут проходить государственные границы через тысячу лет. И кого это интересует вообще?

– Меня, мистер Питт. Пожалуйста, передай договор.

Питт не отреагировал: он, повернув голову, прислушивался. Из одного из туннелей эхо доносило едва слышные звуки голосов.

– Твои друзья последовали за мной через вентиляционную скважину, – сказал Шо. – Время вышло.

– Ты убьешь меня, они убьют тебя.

– Прости меня, мистер Питт.

Дуло пистолета было направлено точно между глаз Дирка.

Безмолвный мрак пещеры пронзил оглушительный звонкий хлопок. Не резкий треск выстрела из мелкокалиберной «беретты», а настоящий грохот автоматического маузера калибра 7.63. Голова Шо откинулась на бок, и он безвольно обвис на стуле.

Питт в течение краткого мгновенья смотрел на дымящееся отверстие в центре своей газеты, затем поднялся на ноги, положил маузер на стол, а Шо уложил на пол, стараясь устроить его удобно.

Когда Джиордино, как разъяренный бык, ворвался в карьер, Питт с улыбкой взглянул на него. Эл резко остановился и зачарованно уставился на котелок, который так и оставался на голове Питта. Затем заметил Шо.

– Он мертв?

– Моя пуля поцарапала ему череп. Старик крепкий. Головная боль пройдет, наложат пару швов, и он, вполне вероятно, снова начнет охоту за моей шкурой.

– Откуда у тебя оружие?

– Занял у него. – Питт жестом показал на мумию Клемента Масси.

– Договор? – нетерпеливо спросил Джиордино.

Питт вытащил большой лист бумаги, спрятанный между страницами газеты, и поднес его к свету водолазного фонаря.

– Североамериканский договор, – провозгласил он. – Кроме обугленной дырки между параграфами, он выглядит точно так же, как в тот день, когда его подписали.

84

В приемной палаты канадского сената по ковру нервно ходил президент Соединенных Штатов, лицо выдавало чувство глубокой озабоченности. Вошли Ален Мерсьер и Гаррисон Мун.

– Есть что-нибудь? – спросил президент.

Мерсьер отрицательно покачал головой.

– Ничего.

У Муна был напряженный и изможденный вид.

– Из последнего сообщения адмирала Сандекера следует, что Питт мог утонуть внутри карьера.

Президент так схватил за плечо Мерсьера, словно хотел вытрясти из него все силы.

– Я не имею права ожидать невозможного.

– Ставки стоили игры, – сказал Мерсьер.

Президент не мог справиться с ужасом, охватившим его.

– Любое оправдание провала повлечет массу последствий.

В дверях появился государственный секретарь Оутс.

– В палату сената прибыли премьер министр и генерал-губернатор, господин президент. Министры заняли свои места и ждут.

Глаза президента помрачнели от поражения.

– Кажется, джентльмены, кончилось время как для нас, так и для Соединенных Штатов.

Башня высотой 291 фут, составляющая центральный блок здания парламента, постепенно вырастала через лобовое стекло самолета «синлетти» с вертикальным взлетом и посадкой, когда он взял курс на аэропорт Оттавы.

– Если нас не задержат службы воздушного движения, – сказал Джек Вестлер, – мы должны приземлиться через пять минут.

– Забудь про аэропорт, – сказал Питт. – Приземлись на газон перед парламентом.

Глаза летчика расширились.

– Да не могу я сделать это. Потеряю лицензию пилота.

– Сейчас помогу тебе.

Питт достал старый пистолет маузер из дорожного несессера Ричарда Эссекса и приставил дуло к уху Вестлера.

– Теперь сажай нас.

– Стреляй. Застрели меня, и мы разобьемся, – пробормотал пилот.

– Кому ты нужен? – холодно усмехнулся Питт. – У меня больше летных часов, чем у тебя.

Вестлер, смертельно побледнев, пошел на снижение.

Туристы подняли головы к небу, услышав звуки двигателей, затем расступились, словно центробежный водоворот. Питт бросил пистолет на сиденье, открыл дверь и выпрыгнул из самолета, когда шасси еще не успели коснуться земли.

Он скрылся в смыкающейся толпе любопытных зевак настолько быстро, что пораженный полицейский даже не успел остановить его. Дверь осаждали туристы, чтобы хотя бы взглянуть на президента. Питт силой расчищал себе путь, не обращая никакого внимания на окрики охраны.

Оказавшись в мемориальном зале, он на мгновенье растерялся, не зная куда направиться. По полу проходили две дюжины кабелей.

Он стремительно побежал в ту сторону, куда они шли, зная, что они приведут к видеокамерам, передающим речь президента. Он почти добрался до двери палаты сената, но ему преградил дорогу полицейский размером с небольшую гору, одетый в ярко-пунцовую церемониальную форму.

– Не двигайтесь с места, мистер!

– Проведите меня к президенту, быстро! – приказал Питт.

Как только он произнес эти слова, сразу понял, насколько абсурдно они прозвучали.

Полицейский недоверчиво смотрел на странную одежду Питта.

У Питта едва хватило времени на то, чтобы снять верхнюю часть мокрого водолазного костюма и взять напрокат у Джиордино куртку, которая была на два размера меньше, чем он носил. На нем осталась нижняя часть водолазного костюма, ноги были босые.

Внезапно еще два полицейских подхватили Питта с двух сторон.

– Следите за ним, парни. У него может быть бомба в сумке.

– Там ничего нет, кроме листа бумаги, – сказал Питт, возмущенный до глубины души.

Вокруг них стали собираться туристы, щелкая своими камерами, стараясь удовлетворить свое любопытство и узнать, в чем дело.

– Лучше мы вышвырнем его отсюда, – сказал один из полицейских, схвативший дорожный несессер.

Питт никогда не чувствовал такого отчаяния.

– Ради всего святого, выслушайте меня!

Его начали выталкивать, не проявляя никакой осторожности, когда через толпу к ним протолкался человек в традиционном синем костюме. Он взглянул на Питта и повернулся к полицейским.

– В чем проблема, констебль? – спросил он, показывая удостоверение секретной службы США.

– Какой-то радикал пытается прорваться в палату сената.

Питт внезапно высвободился и бросился вперед.

– Если вы из секретной службы, помогите мне.

Сейчас он перешел на отчаянный крик, но не отдавал себе никакого отчета в этом.

– Успокойся, парень, – сказал синий костюм.

Рука потянулась к кобуре пистолета у него под мышкой.

– У меня важный документ для президента. Меня зовут Питт. Он ждет меня. Вы должен провести меня к нему.

Полицейские вновь устремились к Питту, но на этот раз в глазах у них уже блестел враждебный огонь. Агент секретной службы рукой преградил им дорогу.

– Держитесь подальше!

Он скептически посмотрел на Питта.

– Я не могу тебя провести к президенту, даже если бы хотел этого.

– Тогда проводите меня к Гаррисону Муну, – прорычал Питт, сытый по горло абсурдностью происходящего.

– Разве Мун знает тебя?

– Тебе лучше просто поверить в это.

Мерсьер, Оутс и Мун сидели в приемной сената и смотрели телевизор, когда дверь резко распахнулась и в помещение хлынула, словно приливная волна, толпа сотрудников секретной службы, полицейских и служащих из охраны здания, втаскивая Питта, по меньшей мере, полудюжиной пар рук.

– Уберите своих ищеек, – прокричал Питт. – Я достал его!

Мерсьер вскочил на ноги с открытым ртом. Он был слишком ошеломлен, чтобы отреагировать немедленно.

– Кто этот человек? – потребовал Оутс.

– Боже мой, это Питт! – удалось выдавить из себя Муну.

Питт со скованными руками и опухшим от подлого удара глазом кивнул в сторону потрепанного старого дорожного несессера в руках полицейского.

– Экземпляр договора вон там.

Пока Мерсьер занимался Питтом и выпроваживал людей из службы безопасности из помещения, Оутс изучал содержание договора.

Наконец он нерешительно поднял глаза.

– Он настоящий? Я имею в виду, не существует ли возможность фальсификации?

Питт рухнул в кресло, осторожно ощупывая увеличивающийся «фонарь» под глазом. По всей вероятности, его долгая миссия подошла к концу.

– Не волнуйтесь, господин секретарь, вы держите в руках подлинный документ.

Мерсьер вернулся, закрыв двери, и быстро внес изменения в экземпляр речи президента.

– Всего через две минуты он должен сделать заключительное заявление.

– Нам следует поторопиться и передать ему это, – скал Мун.

Мерсьер посмотрел на изнуренного человека в кресле.

– Полагаю, эта честь должна быть предоставлена мистеру Питту. Он представляет людей, погибших за это.

Питт резко сел.

– Мне? Я не могу появиться перед сотней миллионов телезрителей, которые смотрят прямую передачу из канадского парламента, и прервать обращение президента. Во всяком случае, не в этом наряде.

– В этом нет никакой необходимости, – сказал Мерсьер с улыбкой. – Я прерву президента сам и попрошу его зайти в приемную. Вы вручите договор здесь.

В палате сената, оформленной в глубоких красных тонах, сидели руководители канадского правительства, ошеломленные приглашением президента Соединенных Штатов приступить к переговорам о слиянии двух государств. Все они слышали об этом впервые. Только один Сарве сохранял полную невозмутимость, его лицо было спокойно и непроницаемо.

По палате прокатилась волна приглушенного шепота, когда советник по государственной безопасности подошел к кафедре и что-то прошептал президенту на ухо. Прерывание главного обращения было нарушением традиции и не могло пройти незамеченным.

– Прошу извинить меня, но я вынужден прерваться, – сказал президент, усиливая таинственность.

Он повернулся и вышел через двери в приемную.

В глазах президента Питт был похож на пришельца из ада. Он подошел и обнял его.

– Мистер Питт, вы не представляете себе, насколько я счастлив видеть вас.

– Простите, что так поздно. – Это было всё, что смог ответить Питт.

Затем он изобразил кривую улыбку и осторожно протянул продырявленный документ.

– Североамериканский договор.

Президент взял договор и внимательно прочитал текст. Когда он взглянул, Питт с удивлением увидел, что у него на глаза выступили слезы. Это был тот редкий случай, когда президент проявил эмоции и, пробормотав приглушенно благодарность, ушел.

Мерсьер и Мун сели перед экраном телевизора и смотрели, как президент вернулся на кафедру.

– Приношу свои извинения за перерыв, но мне только что вручили документ огромнейшего исторического значения. Он называется Североамериканский договор…

Через десять минут президент торжественно заканчивал речь:

– …и таким образом в течение семидесяти пяти лет, по условиям, изложенным выше, Канада и Соединенные Штаты по незнанию существовали как два государства, хотя по международному закону они были едины…

Мерсьер позволил себе глубоко вздохнуть.

– Слава Богу, он не дал им пощечину, заявив, что они принадлежат нам.

– Будущее не будет к нам благосклонно, – продолжал президент, – если нам не удастся воспользоваться тем потрясающим потенциалом, который подготовили для нас наши прошлые лидеры. Мы не должны больше существовать отдельно друг от друга, как было в прошлом. Мы не должны рассматривать себя как англо-канадцев или англо-американцев, или франко-канадцев, или мексиканских американцев. Мы все должны считать себя просто американцами. Потому что все мы – североамериканцы…

Министры парламента и премьеры провинций проявляли эмоции в разной степени. Некоторые были откровенно взбешены, другие сидели в задумчивости, третьи кивали головой, словно соглашаясь.

Было понятно, что президент не размахивал договором над их головами, как дубинкой. Не предъявлял никаких требований и не угрожал. Но никто ни минуту не сомневался в том, что сила была именно у него.

– …наши истории тесно переплетаются, наш народ удивительно похож по образу жизни и взглядам. Единственным фундаментальным различием между нами является отношение к традициям. Если провинции Канады примут решение жить самостоятельно, то им предстоит долгое и трудное путешествие, которое может закончиться лишь столкновением друг с другом. Ради общего блага это не должно произойти. Поэтому я призываю вас присоединиться ко мне в построении самого могущественного государства на земле – Соединенных Штатов Канады.

На обращение президента палата сената отреагировала редкими и тихими аплодисментами. Аудитория сидела, онемев, не понимая, как следует отнестись к предложению о создании единого государства. Наконец-то было произнесено вслух самое невероятное.

Мерсьер вздохнул и выключил телевизор.

– Итак, начало положено, – тихо сказал он.

Оутс кивнул.

– Слава Богу, что договор получили вовремя, иначе мы могли бы стать свидетелями политической катастрофы.

Инстинктивно все повернулись, чтобы высказать благодарность человеку, который сделал очень многое. Они все были в долгу перед ним.

Но Дирк Питт крепко спал.

85

«Роллс-ройс» премьер-министра затормозил, останавливаясь перед огромным реактивным лайнером с президентским гербом. Сотрудники секретной службы заняли свои места вокруг пассажирской посадочной площадки.

В салоне машины Сарве наклонился вперед и откинул столик из орехового дерева со спинки переднего сиденья. Затем открыл шкафчик, достал хрустальный графин с виски и наполнил два небольших бокала.

– За двух старых и близких друзей, которые вместе прошли долгий путь.

– Так оно и есть, – сказал президент с усталым вздохом. – Если кто-нибудь когда-нибудь узнает, как мы с тобой тайно работали вместе все эти годы для того, чтобы сформулировать концепцию единого государства, то нас обоих должны расстрелять за государственную измену.

Сарве едва улыбнулся.

– Возможно, с позором изгнать с занимаемых постов, но, уж конечно, не расстрелять.

Президент задумчиво пил виски маленькими глотками.

– Странно, что случайная беседа между министром парламента и новичком из сената перед камином в охотничьем домике много лет назад может изменить ход истории.

– Правильное время и правильное место для случайной встречи двух мужчин, у которых была одна мечта, – сказал Сарве, вспоминая былое.

– Слияние Соединенных Штатов и Канады неизбежно. Если не в течение следующих двух лет, то в течение следующих двухсот лет. Мы с тобой просто поработали, опережая время.

– Надеюсь, мы не доживем до того времени, когда пожалеем об этом.

– Объединенный континент с населением и территорией Советского Союза – здесь не о чем жалеть. Это может оказаться спасением для обеих стран.

– Соединенные Штаты Канады, – сказал Сарве. – Мне нравится, как это звучит.

– Каким ты видишь будущее?

– Прибрежные провинции – Ньюфаундленд, Новая Шотландия и Нью-Брансуик – в настоящее время отрезаны от остальной части Канады независимым Квебеком. Они поймут, что в их собственных интересах просить статус штата в ближайшие месяцы. Манитоба и Саскачеван последуют за ними. Это самое простое решение, потому что у них всегда были тесные связи с вашими северо-западными сельско-хозяйственными штатами. Следующей, я полагаю, начнет переговоры Британская Колумбия. Затем уйдут тихоокеанские и атлантические порты, постепенно присоединятся остальные провинции.

– А Квебек?

– Французы какое-то время будут наслаждаться своей независимостью. Но из-за неизбежных экономических трудностей им придется, в конце концов, принять статус штата.

– А Британия? Как там будут реагировать?

– Точно так, как она реагировала на Индию, Южную Африку и другие колонии. Неохотно, но скажет слова прощания.

– Какие же у тебя планы, мой друг?

– Буду баллотироваться на пост президента Квебека, – ответил Сарве.

– Не завидую тебе. Борьба будет упорной и грязной.

– Да, но если я одержу победу на выборах, то победим мы. Квебек сделает еще один шаг в сторону присоединения к союзу. И что самое важное, у меня будет возможность гарантировать поступление электроэнергии из Джеймс-Бея и убедиться в том, что вы получите блага от разработки открытого вами нефтяного месторождения в заливе Унгава.

Президент поставил пустой стакан на откидной столик и посмотрел на Сарве.

– Мне жаль Даниэлу. Решение сообщить тебе о ее связи с Анри Вийоном далось нелегко. У меня не было уверенности, что ты поверишь в это.

– Я поверил тебе, – грустно сказал Сарве. – Поверил тебе, так как знал, что это правда.

– Если бы существовал другой способ…

– Его не было.

Всё было сказано. Президент открыл дверь машины. Сарве взял его за локоть и вернул назад.

– Мы должны решить еще один последний вопрос, – сказал он.

– Продолжай.

– Североамериканский договор. Если всё потерпит неудачу, заставишь ли ты Канаду соблюдать условия?

– Да, – ответил президент, в глазах у него промелькнул жесткий огонек. – Сейчас нельзя поворачивать назад. Если буду вынужден, то без всяких сомнений проведу договор в жизнь.