Текст книги "Синее золото"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Пол Кемпрекос
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

–    Это же очевидно. Рамирес держит свой катер в секрете. Старик куда сложнее, чем кажется на первый взгляд.

–    У меня то же впечатление. Темнит наш профессор. Отправляет в заведомо опасное путешествие нас, ученых. Мы достаточно рассказывали ему о том, чем занимаемся в свободное от речных дельфинов время. Думаю, Рамирес хочет втянуть в это дело НУМА.

–    Мы пришлись очень кстати. Но вот зачем старик плетет такие интриги?

–    У меня мысль, – сказала Гаме. – Рамирес упоминал о бригадах экологической полиции, состоящих из работников университетов. Он сам – профессор, значит, расследование касается и его.

–    Я заметил. – Вытянувшись на кровати, Пол закрыл глаза. – Думаешь, он легавый, замаскированный под ботаника?

–    Теория имеет смысл. – Гаме задумалась. – Признаю, настоящая причина, по которой я согласилась помочь, – игрушки из сумок чуло. Откуда у примитивного народа такие высокотехнологичные вещи? Я заинтригована, а ты?

Муж не ответил. Он тихо посапывал, демонстрируя свою знаменитую способность засыпать по желанию. Покачав головой, Гаме укрылась одеялом и смежила веки. Вставать предстоит вместе с солнцем, и, чувствуется, день будет долгий.

ГЛАВА 6

Высунувшись из окна будки, мексиканский пограничник присмотрелся к двум мужчинам в белом пикапе «Форд»: потрепанные шорты и футболки, солнцезащитные очки-капли и бейсболки с логотипом магазина типа «Все для рыбалки».

–    Цель визита? – спросил он крепыша за рулем. Тот ткнул пальцем в сторону кузова, где лежали рыболовные снасти.

–    Рыбу едем ловить.

–    Жаль, мне с вами нельзя, – улыбнулся офицер и жестом велел проезжать дальше, в сторону Тихуаны.

Остин нажал на газ, и, когда они отъехали на некоторое расстояние, Завала спросил:

–    Ну, и для чего эта маскировка, мистер Бонд? Могли бы показать удостоверения НУМА.

Курт ухмыльнулся.

–    Так прикольней.

–    Ладно еще, оделись опрятно. Иначе приняли бы нас за террористов или наркокурьеров.

–    Ну, мы же мастера маскировки. – Глянув на Завалу, Остин покачал головой. – Кстати, ты американский паспорт прихватил? Будет жаль, если застрянешь в Мексике.

–    Не волнуйся. Завала не в первый раз пересекают границу.

В 1960-х родители Завалы покинули родной Моралес и переправились через Рио-Гранде. Мать тогда была на седьмом месяце беременности, и желание начать новую жизнь в El Norte[13]13
  Север (исп.).


[Закрыть] никак не совпадало с ее физическими возможностями. Пришлось осесть в Санта-Фе, где Завала и появился на свет. Отец его – умелый плотник и резчик по дереву – нашел стабильный заработок, помогая строить дома для богатых и влиятельных. Те же люди помогли ему с «зеленой картой» и после – с гражданством.

Пикап Остин одолжил у команды техподдержки «Красной капли», потому как в самой Мексике машину напрокат не возьмешь. Прямо из отеля они с Завалой поехали к югу от Сан-Диего. Миновали Чула-Виста, пограничный городок – не мексиканский, не американский, а так, смесь обеих сторон. Обогнув трущобы Тихуаны, выехали на МЕКС-1, шоссе длиной во всю Нижнюю Калифорнию. Дальше – через Эль– Розариту, сосредоточие сувенирных лавок, мотелей и лотков с тако. Пошли сельскохозяйственные угодья и голые холмы слева, извилистая изумрудная бухта на озере Тодос-лос-Сантос – справа.

Спустя час, как они покинули пределы Тихуаны, свернули к Энсенаде. Этот курортный городок Остин знал еще со времен, когда состоял в яхтенной гоночной команде «Ньюпорт-Энсенада». Неофициальной пограничной точкой служило кафе «У Хассонга», убогое заведение, где полы посыпали опилками. До того, как шоссе привело в эти края потоки туристов и долларов, север Нижней Калифорнии был настоящим фронтиром. В период расцвета «У Хассонга» служило пристанищем местных колоритных персонажей и задир, моряков, рыбаков и автогонщиков, знающих, что Энсенада – последний форпост цивилизации на всем полуострове, до самого Ла-Паса. «У Хассонга» – один из тех легендарных баров типа «У Фокси» на Виргинских островах или «У капитана Тони» в Ки-Уэст, где побывали, наверное, все на свете. Войдя, Остин обрадовался неряшливым завсегдатаям. Эти помнят дни, когда текила лилась рекой, а местная полиция курсировала между баром и участком.

Завала с Остином присели за столик и заказали уэвос-ранчерос[14]14
  Мексиканская «яичница»: жареные яйца на лепешках-тортильях, прочитанных острым соусом.


[Закрыть].

–    Ах, пища богов, – сказал Завала, смакуя кусочек яичницы на тортилье. Остин смотрел на грустную лосиную голову – та висела над баром, наверное, с самого первого дня. Интересно, каким ветром занесло лося в Мексику? Думая так, Остин вернулся к разложенной на столе карте Калифорнии и температурному космоснимку.

–    Нам сюда, – сказал он, показывая точку на карте. – Температурную аномалию засекли недалеко от этой бухты.

Проглотив кус, Завала блаженно улыбнулся и открыл бе– декеровский путеводитель по Мексике.

–    Тут говорится: ballena gris, или серые киты, приплывают к берегам Нижней Калифорнии в декабре и до самого марта спариваются и рожают детенышей. Киты весят до двадцати пяти тонн и в длину достигают от десяти до сорока девяти футов. Во время спаривания один самец удерживает самку в нужном положении, пока другой... – Завала вздрогнул. – Лучше пропустим. Китобои практически уничтожили этот вид, однако в 1947 году серых признали исчезающими. – Дальше Завала читал про себя. – Позволь спросить кое о чем. Вот ты у нас обожаешь все, что плавает по морю и в нем, но разве ты защитник китов? Откуда такой интерес? Оставили бы это дело экологам да ихтиологам.

–    Справедливый вопрос. Я бы сказал, что хочу отыскать начало цепочки событий, в результате которых потонула папина лодка. Впрочем, есть иная причина, и сформулировать ее четко я пока не могу. – Лицо Остина приняло задумчивое выражение. – Вспоминается испуг на глубине. Знаешь, как это бывает: ныряешь, плывешь себе, и вроде все замечательно. Как вдруг волосы на затылке встают дыбом, в животе холодеет, и чувство такое, будто ты не один. Что за тобой следит нечто... голодное.

–Знаю, знаю, – задумчиво произнес Завала. – Только у меня все еще хуже. Чудится, будто за спиной у меня здоровенная злющая акула. И вот плывет она за мной и думает: давненько я не лакомилась настоящими мексиканскими блюдами. – Он откусил еще уэвос. – Потом оборачиваюсь, вижу гольяна размером с мизинец и понимаю: вот эта коварная мелюзга и следит за мной!

–Море окутано тайнами, – сказал Остин, глядя в пустоту.

–Ребус какой-то?

–В некотором смысле. Это цитата из Джозефа Конрада[15]15
  Конрад, Джозеф, наст, имя Теодор Конрад Коженёвский (1857– 1924) – английский писатель польского происхождения.


[Закрыть]: «Море никогда не меняется, и дела его, что бы там ни говорили, окутаны тайной». – Остин постучал по карте кончиком пальца. – Киты гибнут каждый день. Некоторые по естественным причинам, другие попадают в сети и умирают с голоду, какие-то нарываются на винты кораблей, других мы травим, потому что люди не стесняются сбрасывать в море промышленные отходы. – Остин помолчал. – Наш случай не подходит ни под одну из известных категорий. Если человек вмешивается в естественный ход вещей, природа худо-бедно восстанавливается, приспосабливается. Этот процесс не хаотичен, природа просто импровизирует. Как хороший джазмен. Как Ахмад Джамал[16]16
  Джамал, Ахмад – псевдоним американского джазового музыканта, композитора и преподавателя Фредерика Рассела Джонса (р. 1930).


[Закрыть] за пианино – нет-нет да отчебучит синкопу. – Он от души рассмеялся. – Черт, ты меня, поди, не понимаешь совсем?

–Не забывай, Курт, я видел твою джазовую коллекцию. Хочешь сказать: в этот раз кто-то сыграл совсем мимо нот?

–Сфальшивил хуже некуда. – Остин еще на какое-то время задумался. – Мне твоя метафора больше нравится: чувство, что поблизости плавает по-настоящему сволочная акула. Голодная, как черт.

Завала отодвинул пустую тарелку.

–    Как говорят у меня дома, лучше рыбачить, когда рыба голодная.

–    Ты же вырос посреди пустыни, амиго. – Остин встал из-за стола. – Но не согласиться с тобой я не могу. Идем рыбачить.

Они вернулись на шоссе и поехали дальше на юг. Как и в Тихуане, следы цивилизации постепенно истерлись, а шоссе сузилось до двухрядного. Напарники свернули с дороги у Манеадеро и окольными путями поехали мимо полей, ферм и старых миссий. Путь привел в захолустную сельскую местность, где окутанные туманом холмы спускались к морскому побережью. Завала, отвечающий за навигацию, сверился с картой.

–    Мы почти на месте. Еще один поворот.

Остин и сам не знал, чего ожидать, но даже он удивился, увидев за поворотом аккуратный знак на испанском и английском – тот приглашал на территорию фабрики «Баха тортильяс». Остин свернул на обочину. Знак стоял в самом начале длинного подъездного пути, обрамленного ухоженными деревьями. В конце грунтовой дороги виднелось крупное здание.

Облокотившись на руль, Остин сдвинул очки на лоб.

–    Уверен, что мы не ошиблись местом?

Завала передал ему карту.

–    Смотри, мы точно там, куда ехали.

–    Похоже, что напрасно ехали.

–    Ну почему? Уэвос-ранчерос были просто великолепны, и у меня теперь новая майка с логотипом «У Хассонга».

Остин сощурился.

–    Совпадения всегда подозрительны. На знаке написано «Добро пожаловать». Пока мы не уехали, давай испытаем местное гостеприимство.

Свернув с шоссе, они проехали футов двести до аккуратной гравийной стоянки. Несколько машин с калифорнийскими номерами и туристических автобусов уже припарковались перед зданием с обшивкой из гофрированного алюминия, со сводчатым глинобитным фасадом и черепичной крышей в испанском стиле. Сквозь открытые окна пикапа влетал аромат печеной кукурузы.

–Чертовски умная маскировка, – заметил Завала.

–А ты хотел, чтобы тебя встречали неоновой вывеской? Типа «Добро пожаловать! Здесь убивают китов»?

–Надо было прихватить пистолеты, – с дурашливой серьезностью произнес Завала. – Того и гляди нападет гигантская тортилья. Я слыхал, одного бедолагу пришибло буррито...

–Прибереги эти байки на обратный путь. – Остин выбрался из машины и направился к резной двери из темного дерева.

В белоснежной приемной их встретила улыбчивая мексиканка за стойкой.

–Buenos dias[17]17
  Добрый день (исп.).


[Закрыть], – сказала она. – Вам повезло, сейчас начнется экскурсия. Вы ведь не из группы с круизного лайнера?

Остин изобразил улыбку.

–Мы сами по себе. Проезжали мимо и вдруг увидели знак.

Снова улыбнувшись, девушка предложила присоединиться к группе пожилых туристов – в основном из Америки и главным образом со Среднего Запада (если судить по акцентам). Эта же девушка работала гидом, она проводила Остина и Завалу к пекарне.

–На кукурузе основывалась жизнь в Мексике, и тортильи были главной пищей на протяжении нескольких веков – как для аборигенов, так и для испанских поселенцев. – Она провела мужчин мимо жерновов, в которые ссыпалась кукуруза. – Многие годы люди готовили тортильи в домашних условиях. Перемалывали кукурузные зерна в муку, смешивали ее с водой, раскатывали тесто и, порезав его на кусочки, прессовали и запекали. С увеличением спроса на них в Мексике и особенно в Соединенных Штатах изготовление тортилий стало более централизованным. Это позволило нам модернизировать производственные цеха и заодно повысить эффективность и качество гигиены.

Следуя за основной группой, Остин прошептал Завале:

–    Если мексиканские лепешки сбывают в Штатах, почему бы не перенести фабрику поближе к границе? Зачем готовить их здесь, а после перевозить по шоссе?

–    Хороший вопрос, – ответил напарник. – Бизнес целиком в руках группы людей со связями в правительстве. В этом деле крутятся миллиарды долларов. Но даже если есть причины размещать фабрику так далеко на юге, то почему на скале с видом на океан? Место хорошо для роскошного отеля.

Группа прошла мимо тестомесильных машин, которые выдавали по несколько сотен тортилий в минуту. У конвейерной ленты суетились рабочие в белоснежных халатах и целлофановых чепцах. Гид провела туристов в цех упаковки и отгрузки. В этот момент Остин приметил дверь с надписью на испанском.

–    Посторонним вход воспрещен? – спросил он у Завалы. Тот кивнул. – Ну все, я достаточно узнал о буррито и энчиладах[18]18
  Мексиканское блюдо наподобие шаурмы с мясной (чаще всего куриной), яичной или овощной начинкой.


[Закрыть]. – Подойдя к двери, Остин толкнул ее – не заперто. – Осмотрюсь.

Глядя на могучее телосложение и ослепительно-белые волосы Курта, Завала отметил:

–    При всем моем уважении к твоим талантам шпиона ты не больно-то похож на здешнего работника. Я гораздо быстрее сольюсь с обстановкой, чем шляющийся по коридорам амбал– гринго.

«Завала прав», – решил Остин.

–    Ладно, флаг тебе в руки. Только поосторожнее. Встретимся в конце экскурсии. Если гид спросит, скажу, дескать, ты отлучился в уборную.

Подмигнув напарнику, Завала юркнул за дверь. Он был уверен, что природный шарм позволит ему выкрутиться из любой затруднительной ситуации. Завала даже придумал легенду, будто заблудился в поисках bапо[19]19
  Уборная (исп.)


[Закрыть]. В конце длинного коридора без окон имелась одна-единственная дверь. Подойдя к ней, Завала прислушался – тихо. Взялся за ручку – заперто. Он достал из кармана усовершенствованный швейцарский нож, за который и в тюрьму угодить недолго: вместо стандартных примочек в рукоятке прятались отмычки для большинства обычных замков. Дверь поддалась с четвертой попытки. Открыв ее, Завала вошел в следующий коридор – уже с дверьми; все они были заперты, кроме одной – той, что вела в раздевалку.

Завала мог бы вскрыть замки шкафчиков, но, взглянув на часы, понял: экскурсия скоро закончится. Найдя среди аккуратно сложенных на полке халатов тот, что подходил по размеру, Завала накинул его. В шкафу с оборудованием нашел планшет и в таком виде вышел в коридор. С нескольких попыток вскрыл замок очередной двери и проник на платформу с видом на просторный цех. От платформы в разных направлениях расходились трапы, пронзающие сеть горизонтальных и вертикальных труб. Отовсюду слышался низкий гул механизмов.

Завала спустился на несколько ступенек. Выходя из пола, трубы изгибались под прямым углом и упирались в стену. Похоже, ведут к пекарне. В конце комнаты Завала нашел еще одну дверь – не заперто. Стоило приоткрыть ее, как в лицо ударил прохладный морской бриз.

Завала даже ахнул от удивления. Он оказался на платформе, высоко на склоне скалы, прямо над лагуной в двух сотнях футах под ним. Замечательный вид. Точно, здесь стоило бы построить курортный отель. А фабрика, похоже, на самой скале. Правда, отсюда, под таким углом ее не видно. Внизу пенные волны бились о прибрежные камни. С одного края платформы располагалась калитка, ведущая в пустоту – ступенек вверх или вниз не было. Странно. Плюс, в нескольких футах от калитки начиналась монорельсовая дорога, сбегающая прямо в воду, в темное пятно под ней. Наверное, там скопление водорослей.

В этот момент у подножия скалы забурлило, и над водой показался крупный яйцеобразный предмет. Сверкая на солнце, он стал подниматься по склону. Ну конечно же! Рельса – как раз для него. Еще несколько секунд – и «яйцо» поднимется до платформы. Завала юркнул обратно в большую комнату, оставив дверь чуть приоткрытой.

Выполненное из темного тонированного стекла или пластика, «яйцо» сливалось со склоном. Вот оно остановилось у платформы. Открылся люк, и на воздух выбрались двое в белых халатах. Завала опрометью бросился вверх по лестнице, вернулся в кладовую, снял халат и как можно аккуратнее сложил его на полку. Никем не замеченный, он вернулся на открытую для посещения территорию. В ответ на вопросительный и недовольный взгляд гида сказал:

–    Я искал bапо.

Покраснев, девушка ответила:

–    Ой, ну конечно. Я провожу. – Она похлопала в ладоши, привлекая внимание группы. – Наша экскурсия подходит к концу.

Раздав туристам по пакетику тортилий, экскурсовод проводила их в зону рецепции. Когда машины и автобусы уехали, Остин с Завалой сравнили заметки.

–    По лицу вижу, ты что-то нашел.

–    Еще как! Правда, не знаю, что именно я увидел. – Завала кратко пересказал свои приключения.

–    То, что они мутят у себя под водой, явно секретное, – сделал вывод Курт. – Пошли пройдемся.

Они обогнули здание фабрики и уперлись в увенчанный колючей проволокой сетчатый забор всего в нескольких сотнях футов от обрыва.

–    Немного портит вид на океан, – заметил Завала.

–    Посмотрим, что с другой стороны бухты.

Напарники вернулись к пикапу и выехали на дорогу. Им попалось несколько спусков к морю, и каждый был перекрыт все тем же забором. Они уже собирались бросить все, как вдруг им встретился рыбак с удочкой и полной улова корзиной. Он как раз поднимался от воды. Подозвав рыбака, Завала спросил, как можно попасть к океану. Мужчина поначалу насторожился – видимо, принял двух гринго за работников пекарни. Впрочем, при виде двадцатидолларовой купюры лицо рыбака осветилось улыбкой. Он сказал: да, забор мешает пройти к воде, однако под ним можно пролезть.

Он провел Завалу и Остина узкой тропкой через кусты высотой до плеча. Указал на заветную лазейку и ушел, пряча в карман неожиданный и приятный доход.

Забор в этом месте и вправду был поврежден: под выгнутой вверх секцией даже имелся неглубокий подкоп. Завала первым пролез под забором и придержал сетку для Остина. Дальше они прошли по заросшей бурьяном тропинке к краю скалы и оказались в самой южной точке мыса. Похоже, рыбак успел протоптать собственную тропку вниз, в менее крутой части склона. Специалистам НУМА интереснее было взглянуть на лагуну без препятствий. Конструкция из темного металла сильно походила на крепость из фильмов о Конане. Рассмотрев ее в бинокль, Остин перевел окуляры на склон. Уловил отблеск солнца на рельсе – точно там, где поместил его в описании Завала. Присмотрелся к широкой горловине лагуны, где волны бились о скалу, и вновь перевел окуляры на фабрику.

–    Своеобразно, – усмехнулся Остин. – Если просто воткнуть на ровном месте большое предприятие, среди местных пойдут дурные слухи. А если придумать легенду и впустить на территорию толпы туристов, будет тебе достойное алиби для тайных махинаций.

Забрав у напарника бинокль, Завала присмотрелся к противоположному склону.

–    Зачем им водонепроницаемый лифт?

–    Ответа у меня нет, – покачал головой Курт. – Думаю, видели мы достаточно.

Надеясь застать что-нибудь интересное, Остин и Завала просидели на месте еще несколько минут. Однако, не увидев ничего, кроме парящих в небе чаек, напарники вернулись к машине. Завала не отказался бы расспросить рыбака: не видел ли тот чего-нибудь подозрительного, – но местный, получив деньги, убежал. Сев в машину, они отправились в сторону севера.

Остин вел молча. Завала по опыту догадался: партнер разрабатывает в голове план и, когда тот будет готов, расскажет все в деталях. И вот у самой Энсенады Остин произнес:

–    НУМА все еще проводит полевые испытания под Сан– Диего?

–    Вроде да. Я после гонок собирался проверить, как продвигается работа.

Остин кивнул. На обратном пути напарники травили байки о прошлых приключениях и подростковых шалостях в Мексике. Машины на таможне продвигались с черепашьей скоростью. Тогда Остин показал удостоверение сотрудника НУМА, и офицер пропустил их без очереди. Вернувшись в Сан-Диего, Остин и Завала поехали в муниципальную гавань, где оставили машину на стоянке и пошли по пирсу мимо десятков парусных и моторных судов. В самом конце дока, отведенного под корабли размером побольше, они отыскали коренастую широкую лодку футов восемьдесят пять в длину. На аквамариновом корпусе белела надпись «НУМА».

Поднявшись по трапу на борт, напарники спросили у матроса, где капитан. Тот проводил их на мостик, там смуглый мужчина сверялся с графиками и таблицами. Джим Контос был лучшим из шкиперов НУМА. Сын ловца губок, он познакомился с морем, едва встав на ноги.

–    Курт. Джо. – Контос широко улыбнулся. – Какая приятная неожиданность! Я слышал, вы где-то поблизости, но не думал, что найдете время почтить своим визитом мою «Триглу». Что-то задумали? – Он взглянул на Завалу. – Хм, впрочем, у тебя на уме всегда одно и то же.

Губы Завалы изогнулись в типичной легкомысленной усмешке.

–    Мы с Куртом вчера гонялись у побережья.

Взгляд капитана помрачнел.

–    Да уж, слышал, что случилось с вашей лодкой. Очень, очень жаль.

–    Спасибо за сочувствие, – ответил Остин. – Значит, ты и про китов слышал?

–    А как же! Странная история. Узнали, что их убило?

–    С твоей помощью, может, и выясним.

–    О чем разговор! Конечно, я помогу.

–    Нам бы твою «Триглу» и батискаф на время. Собираемся понырять к югу от границы.

Контос рассмеялся.

–    Насчет большой просьбы вы не шутили. – Чуть подумав, он пожал плечами. – Почему бы и нет? Мы как раз вернулись с полевых испытаний. Достанете устное разрешение на работу в мексиканских водах – лодка ваша.

Кивнув, Остин позвонил в НУМА, поговорил несколько минут и наконец передал трубку Контосу. Тот выслушал собеседника, кивнул, задал пару вопросов и отключился.

–    Ну, курс на юг. Ганн дал добро. – Руди Ганн был управляющим производством НУМА в Вашингтоне. – Но только на два дня. Шеф хочет, чтобы вы с Джо вернулись поскорее. Есть работенка. Да, и еще, Ганн предупредил: у него нет времени лично отмазывать вас от таможни.

–    Если кто спросит – скажем, что заблудились, – изобразил невинность Остин.

Контос указал на ряды мерцающих лампочек и реле на пульте.

–    Попробуй соври с такой электроникой. «Тригла» с виду страшная, но от жизни нисколько не отстала. Если прижмут, все дела уладит государственный департамент. Когда планируем выдвигаться?

–    Нам только акваланги прихватить. Дальше – как ты решишь.

–    Решаю: время отбытия семь утра, завтра, – сказал Контос и отдал команде новые распоряжения.

По пути к машине Остин спросил у напарника: мол, что имел в виду Контос, говоря, будто у Завалы «одно на уме».

–    Мы с ним чуть ли не постоянно ухлестываем за одними и теми же девушками, – пожал плечами Завала.

–    В округе Колумбия еще остались девушки, с которыми ты не сходил на свидание?

Подумав немного, напарник ответил:

–           Первая леди. Сам знаешь: я с замужними не встречаюсь.

–           Отрадно слышать. – Остин сел за руль.

–           Но если она разведется, тогда...

Курт включил зажигание.

–           Лучше расскажи о бедолаге, прибитом буррито.