Текст книги "Синее золото"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Пол Кемпрекос
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Тинук покачал головой.

–    Вон там мой самолет. Я частенько летаю на нем, когда не рыбачу и не помогаю ухаживать за оленями, но такого мыса я не встречал. Идемте на берег, глянем на карту.

По шаткой лестнице они поднялись к фанерному зданию. Это был типичный аляскинский универмаг, где продавали все: продукты, лекарства, технику, сувениры, зимнюю экипировку. Рядом с репеллентами на полках стояли консервы, запчасти для снегоходов и фильмы на дисках.

Тинук сверился с картой местности на стене.

–    He-а, нет никаких орлиных клювов. – Он почесал в затылке. – Может, вам с Кларенсом поговорить?

–    Кто такой Кларенс?

–    Мой дед. Он тут все излазил и гостей любит.

Остин закатил глаза. Ему не терпелось вновь подняться в воздух, и он уже думал, как бы потактичнее свалить отсюда, не обидев Тинука в лучших чувствах... как вдруг его взгляд коснулся винтовки на стене за прилавком. Военный карабин «М1», с какими американская пехота отправлялась на Вторую мировую. Остин и прежде видал «М1», но этот экземпляр сохранился в исключительно хорошем состоянии.

–    Ваша винтовка? – спросил Остин у Тинука.

–    Дед отдал ее мне, но на охоту я хожу со своим ружьем. У этого карабина своя история. Точно не хотите поговорить с Кларенсом? Гарантирую, время потратите не зря.

Заметив, что Остин воспылал к старику интересом, Завала произнес:

–    Ну, я в принципе не против вытянуть ноги. К тому же нам дотемна домой не надо.

Верно сказал: световой день сейчас длится больше двадцати двух часов, а период темноты после заката составляет всего ничего.

Майк повел их по раскисшей тропинке вдоль других фанерных хижин, мимо стаек круглолицых ребятишек, спящих эскимосов и веревок с развешанными на них ломтями лососины. Поднявшись на крыльцо самой маленькой хижины, он постучал в дверь – изнутри пригласили входить. Перешагнув порог, они оказались в однокомнатном помещении. Пахло древесным дымом и чем-то мясным, что готовилось на полевой плите. Из мебели в комнате стояли только двухъярусная кровать в углу да стол, накрытый клеенкой в красно-белую клетку. За столом сидел мужчина возрастом, наверное, с один из местных ледников и аккуратно раскрашивал фигурку полярного медведя в шесть дюймов высотой. Тут же стояли готовые фигурки: волки, орлы.

–    Деда, тут люди хотят послушать историю твоего карабина.

На морщинистом лице старика блеснули темные азиатские глаза, в которых читались большой ум и хорошее чувство юмора. На носу у Кларенса сидели очки в черной оправе, а седые волосы разделял аккуратный боковой пробор. Гостям старик улыбнулся от уха от до уха. Годков ему на вид было за восемьдесят, но руку он пожимал с костедробильной крепостью. Казалось, он еще может забороть и морского льва.

Впрочем, говорил этот гигант кротко, и тихий голос его звучал подобно шелесту снега на ветру.

–    Мне пора в лавку, – напомнил его внук. – Когда вернетесь – я уже заправлю вам самолет.

–    Я делаю фигурки для сувенирного магазина в Анкоридже, – поведал старик, откладывая в сторону и медведя, и краски. – Рад, что вы заскочили. Как раз к обеду.

Указав на два колченогих табурета, он – не обращая внимания на протесты – налил Остину и Завале рагу в фарфоровые пиалы с ивовым узором. Отправив в рот ложку собственной стряпни, Кларенс как бы показал, что бояться нечего.

–    Ну как? – спросил он.

Отхлебнув по ложечке, Остин и Завала признали рагу вполне даже вкусным.

Старик просиял от удовольствия.

–    Это из мяса карибу? – спросил Завала.

Порывшись в мусорном ведре, старик вытащил консервную банку из-под говяжьего рагу «Динти мур».

–    Майк – добрый внук, – сказал Кларенс. – Они с женой покупают мне еду, вот я сам и не готовлю. Думают, что после смерти супруги я одинок. Гостей люблю, да, но вас, ребята, утомлять не собираюсь.

Остин оглядел комнату: стены украшены примитивными гарпунами и изделиями эскимосского народного промысла; репродукция Нормана Роквелла – мальчик в кресле у дантиста – гармонично соседствовала с яростной маской моржа; тут же висели семейные фотографии (много было снимков симпатичной женщины, наверное, покойной бабушки Тинук). Самым необычным предметом оказался компьютер в углу. Заметив удивленный взгляд Остина, дед Тинук сказал:

–    Потрясающая вещь. У нас есть спутниковая связь: детки изучают по сети окружающий мир, а я могу позвонить кому угодно, так что одиноко мне не бывает.

Оказалось, Кларенс отнюдь не старпер, и Остин даже пожалел, что так торопился и не хотел с ним поначалу встречаться.

–    Если не возражаете, нам бы очень хотелось услышать вашу историю, – сказал он.

Дед Тинук с шумом выскреб из тарелки остатки рагу и, отнеся посуду в раковину, снова сел на место. Прищурился, словно с трудом припоминал давние события, однако, когда он заговорил, стало ясно: старик уже не раз делился воспоминаниями.

–    Пошел я как-то на охоту. В реке тогда водилось много форели и лосося, в лесах – много лис и оленей. Никогда я с пустыми руками не оставался. Была у меня алюминиевая лодчонка с мотором, хорошая такая, удобная. От дома я отходил далеко и потому сразу не возвращался. Ночевал пару дней на старом аэродроме.

Остин глянул на Завалу. На Аляске аэродромов пруд пруди.

–    Где находился тот аэродром?

–    Где-то на севере, он еще после Второй мировой остался. Служил перевалочным пунктом для боевых самолетов против русских. Аэростаты там запускали, чтобы подлодки искать. От базы мало чего сохранилось. Я себе присмотрел одну хатку, где можно огонь развести, обсохнуть да согреться. Спокойно передохнуть до возвращения домой.

–    И как давно это было?

–    О, лет пятьдесят назад. Память сейчас уже не та. Помню, правда, как мне запретили там показываться.

–    Военные?

Старик кивнул.

–    Несколько месяцев никто не приходил. Потом явились двое... Сижу, значит, готовлю себе уху из форели, и тут они примчались. Белые, на вид крутые. Показали значки якобы из правительства, спросили, зачем я пришел. Ну, я рыбкой их угостил, и они тут же подобрели. Говорят: не ходи сюда, тут тайна большая. Разрешили, однако, продавать им свежую рыбу и мясо. Один даже подарил карабин – тот самый, чтобы я с ним охотился. Рыбы и мяса я им натаскал много; правда, на саму базу меня никогда не пускали. Всегда на полпути к ней останавливали.

–    Самолеты вы видели?

–    О да-а, много. Прилетали, улетали... Однажды вышел я на охоту, и надо мной пронесся ну совсем необыкновенный самолет: громадный, как целая деревня, шумит, что сотня рек, и форма чудная.

–    Чудная?

Встав и сняв со стены гарпун, старки приложил к пальцу металлический наконечник.

–    Вот. Примерная такая.

Остин пристально посмотрел на деда Тинука.

–    Долго вы снабжали тех солдат мясом?

–    С полгодика. Как-то прихожу, а они говорят, дескать, не надо им больше. Говорят, не ходи сюда, на мине подорвешься. Винтовку зато оставили. Сами ушли, торопились очень.

Завала сказал:

–    Мы ищем авиабазу, которая находится на куске суши в форме орлиного клюва. Никак найти не можем.

–    Да-да, с формой вы не ошиблись, просто лед и погода все изменили. Летом реки разливаются, и земли уходят под воду. Сейчас очертания другие. Карта есть?

Достав из кармана карту, Остин развернул ее. Толстым пальцем дед Тинук провел по карте вниз и ткнул прямо в обведенную карандашом точку.

–    Вот здесь.

–    Прямо над ней пролетели, – произнес Завала.

–    Скажите, – попросил Остин, – те люди не называли своих имен?

–    Называли: Билли и Дилли.

Завала хихикнул.

–    Кажется, Вилли отлучился по делам.

Старик пожал плечами.

–    Когда я ходил на торговых судах, то читал комиксы про Дональда Дака. Те вояки, похоже, думали, что я всю жизнь только и питался китовым жиром. Не стал их разочаровывать.

–    Правильно сделали.

–    Говорю же, ребята они были крутые, но мы почти сдружились. После войны я ходил к базе. Думаю, про мины наврали, хотели меня отпугнуть. Там скорее оставили отраву какую-то. – Он задумался ненадолго. – Может, вы мне скажете? Все не могу понять, что там за секрет такой большой? С японцами мы не сражались. Война-то закончилась.

–    Некоторые без войны жить не могут, – ответил Остин. – Закончилась одна, они тут же начинают другую.

–    Как по мне, дураки. Хотя откуда мне знать... Давно дело было. Вам-то зачем на базу?

Остин впервые не нашелся с ответом. Он мог бы сказать, будто хочет опередить корпорацию «Гокстад» и не дать ей завладеть анасазием, не дать провернуть аферу мирового масштаба. Однако дело о похищении воды стало для него куда более личным. История Базза Мартина перевернула его представление о том, что правильно, а что – нет.

–    Жил однажды мальчик, который похоронил живого отца, – лучшего ответа Остин не придумал.

Старик кивнул так, словно прочел мысли Остина и отлично все понял.

–    Спасибо, что поделились воспоминаниями, – сказал Остин. Мысленно он унесся вперед, к завершению миссии. – И за обед спасибо, – добавил он, поднимаясь на ноги.

–    Погодите, – окликнул их Кларенс. Он присмотрелся к фигуркам и, выбрав две, вручил по одной каждому из агентов НУМА. – Возьмите. Медведь – для силы, волк – для хитрости.

Остин и Завала поблагодарили старика за щедрость.

Я вас отправил в такое опасное место, не могу же отпустить без талисманов. Чувствую, они пригодятся.

ГЛАВА 30

Первый раз из-за солнечных бликов на воде Орлиный нос они не заметили. Была видна лишь долька изрезанного участка тундры, переходящего в грушевидную бухту. Завала накренил самолет так, что под прозрачной поверхностью воды стали видны темные очертания носа генерала Макартура. Остин показал напарнику большой палец: отлично, мол. И ткнул пальцем вниз – спускаемся.

Описав круг над сушей, Завала пролетел над всем полуостровом на высоте примерно в двести футов. Изогнутый палец земли в длину составлял примерно милю и полмили в ширину. Вдоль берегов растянулись малярийные болота, которые внесли свою лепту в изменение очертаний.

– Постарайся сесть поближе к тем моренам, – сказал Остин, указывая на низкие, изрытые ледником холмы в том месте, где полуостров переходил в материк.

Козырнув, Завала ответил:

– Раз плюнуть. Эта крошка и на булавочную головку сядет. Смотри, сейчас будет образцовая посадка.

В напарнике Остин ни капли не сомневался. Завала налетал сотни часов на всех мыслимых видах воздушных судов. Правда, порой Курту мерещилось: собачка Снупи рассекает по воздуху верхом на конуре, словно та – одномоторный истребитель времен Первой мировой. Остин поспешил избавиться от бредовых мыслей. Завала как раз пошел на второй круг, опустился к самой воде и сбавил скорость. Поплавки коснулись мелководья.

И вдруг снизу раздался глухой удар, а вслед за ним – скрежет металла. Самолет раскрутило, как на карусели; ремни безопасности натянулись, больно впиваясь в грудь. Наконец самолет остановился, замерев под пьяным углом. Завала еле нашел силы вырубить двигатель.

Когда пропеллер перестал вращаться, Остин проверил, на месте ли голова.

–    Если это – образцовая посадка, то как выглядит аварийная? Что, не на ту булавку сели?

Натянув кепку, Завала поправил зеркальные очки.

–    Прости, – несвойственным ему скромным тоном произнес он. – Головки у булавок стали крупнее.

Покачав головой, Остин предложил выбраться наружу и осмотреть повреждения. Стоило напарникам вылезти из кабины на поплавки, как они тут же нарвались на встречающую делегацию: облако комаров размером с кондора, голодных до кровушки, загнало людей обратно в кабину. От души опрыскав себя репеллентом, Остин и Завала повторили попытку, спустились в воду глубиной два фута и принялись изучать искореженную стойку правого поплавка.

–    С фирмой-прокатчиком придется объясняться, но взлететь мы сможем, – заметил Завала. Проследовав назад по пути приводнения, он нагнулся и позвал: – Эй, взгляни на это.

Подойдя, Остин увидел металлический столбик в нескольких дюймах под водой. Там, где верхушку сорвало, металл ярко поблескивал; торчала наружу медная проводка.

–    Поздравляю. Ты нашел посадочный маяк.

–    Птица Джо всегда найдет путь к родному гнезду, – ответил Завала так, словно врезался в маяк нарочно. Поискав немного, он отыскал еще один, только целый и невредимый.

Остин попытался сориентироваться. Понятно, почему именно эту зону выбрали под секретный аэродром: земля здесь ровная, как палуба авианосца, ее почти не нужно было выравнивать. Остин взглянул в сторону холмов, где солнце отражалось от паутины речушек, впадающих в покрывшее полуостров озерцо.

Выгрузив поклажу из самолета, Завала с Остином направились в сторону холмов, всего в четверти мили от места посадки. Несмотря на герметичную обувку, вода все же просочилась сквозь синтетическую ткань штанов «Гортекс». Хорошо еще, погода выдалась более-менее теплая. Вода мельчала, под ногами хлюпала болотистая жижа, потом захрустела вечная мерзлота, поросшая лютиками, диким крокусом и маком. Нашлись еще маяки – все вели в сторону холмов. В какой– то момент над болотами пролетела стая гаг, похожих на клубы дыма. В глухой тишине казалось, будто напарники высадились на незнакомой планете.

Позже они вышли к подножию крутой насыпи. Верхушка вытянутого холма была округлая, и сам он напоминал по форме итальянскую булочку. Сквозь густую растительность проглядывали участки черного, поросшего мхом и лишайником камня. Странно, конкретно этот холм стоял особняком от прочих, в нескольких сотнях ярдов от ближайшего «соседа». Остин поделился наблюдением с Завалой.

–    Земля в округе плоская, и только здесь эта кочка торчит. Не заметил?

–    Ну, будь я геологом, сказал бы в ответ что-нибудь путное.

–    Не зря же здесь маяки понатыканы. И ведут они прямо к этому холму.

Приглядевшись к выступающей части холма, Остин пробежался пальцами по блестящей поверхности. Потом немного отодвинулся и большим лезвием складного ножа сковырнул камень. Откололся тонкий слой величиной примерно с ладонь. Остин внимательно изучил его и, широко улыбнувшись, передал Завале.

–    Краска, – удивленно произнес тот. Взглянув на обнаженный участок холма, Завала сказал: – Листовое железо и заклепки. Кто-то постарался, маскируя эту штуковину.

Отступив на несколько шагов, Остин взглянул на вершину холма.

–Помнишь, старик Тинук говорил о базе аэростатов? Может, под холмом – ангар?

–Тогда наша версия о том, что военные заняли существующую базу, подтверждается. Другой вопрос: как попасть внутрь?

–Скажи: «Сезам, откройся» – и надейся на лучшее.

Отступив, Завала прокричал знаменитую формулу из сказки про Али-Бабу и сорок разбойников. Когда Заклинание не сработало, он повторил его на испанском. Тот же эффект.

–Еще волшебные слова знаешь? – спросил он у Остина.

–Ты только что исчерпал и мой репертуар тоже.

Напарники обошли холм кругом. Тут и там из-под слоя вечной мерзлоты выглядывали основания небольших построек – наверное, ангаров из гофрированного железа. В болотистой части нашлись горы ржавых консервных банок и битого стекла и ничего, что походило бы на вход.

Впрочем, Завала буквально наткнулся на него.

Остин опередил напарника на несколько шагов, как вдруг из-за спины раздался крик. Остин немедленно обернулся – Завалы нигде не было видно, будто вечная мерзлота проглотила его. Словно в подтверждение этой догадки, из-под земли долетел бестелесный голос Завалы: латинос ругался на языке предков. Осторожно вернувшись по собственному следу, Курт увидел люк – он прошел мимо, даже не заметив отверстия, замаскированного растительностью.

–Ты не ранен? – позвал Остин вниз.

Послышалось бормотание.

–Нет, я приземлился на кучу травы и листьев. Спускайся, тут лестница.

Остин присоединился к напарнику в яме глубиной футов восемь. Завала стоял у приоткрытой двери, густо усеянной заклепками.

–Постой, я угадаю, – попросил Остин. – И в это гнездышко тебя привел инстинкт. А, птица Джо?

–    Есть другие версии?

Остин достал из рюкзака небольшой, но мощный галогенный фонарик. Пройдя вперед Завалы, он приложился плечом к двери – и та со скрипом поддалась. В лицо ударил поток холодного, зловонного воздуха, словно напарники приблизились к отдушине в стене склепа. Луч тусклого света выхватил из темноты бетонные стены и потолок, которые ничуть не защищали от наружного холода. Напротив, внутри он казался только крепче. Плотнее запахнувшись в куртки, напарники двинулись вперед по коридору.

В обе стороны из главного прохода вели двери. Посветив в проемы фонариком, Остин и Завала увидели ржавеющие остовы кроватей. Значит, эту часть использовали под казармы. Дальше обнаружились кухня и кладовая. Последней нашлась радиорубка.

–    Они бросили бункер в спешке, – заметил Завала. На полу валялись осколки вакуумных трубок и обломки кожухов рации, будто кто-то разворотил оборудование кувалдой.

Следуя дальше по коридору, напарники обнаружили в полу большой квадратный люк. Прикрывавшая его решетка давно сгнила. Посветив в глубокую шахту, Остин сказал:

–    Канал вентиляции или обогрева?

–    Кларенс Тинук что-то говорил про мины, – припомнил Завала.

–    Будем надеяться, что солдаты наврали старику, лишь бы отпугнуть рыбаков и охотников. Может, они и вовсе о подземных взрывах предупреждали.

–    Вот теперь я точно боюсь.

Коридор закончился короткой лестницей, в конце ее стояла следующая металлическая дверь. Похоже, спуск в ангар. Все еще не уверенный по поводу ловушек, оставленных военными, Остин глубоко вдохнул и открыл дверь. Вошел. Перемену в воздухе он ощутил сразу: холод здесь кусал не так сильно, как в бетонном бункере; застоявшийся воздух полнился ароматами масла, солярки и нагретого металла.

Справа на стене имелся рубильник, трафаретная надпись над котором сообщала: «Генератор». Остин кивнул Завале, и тот рванул рубильник вниз. Вначале ничего не произошло, потом щелкнуло и несколько раз хлопнуло. Ожил неохотно мотор, на потолке тускло засветились лампы. Вот они разгорелись ярче, озаряя сводчатый потолок искусственной пещеры. Пораженный Завала не знал, что сказать. На центральном подиуме стояло нечто, похожее на чернокрылого мстителя из северных мифов.

Завала обошел судно в форме восточного клинка и бережно коснулся направленного вниз вертикального плавника на задней части фюзеляжа.

–Красота, – произнес он, словно говоря о женщине. – Я столько читал о них, видел на фотографиях, но даже подумать не мог, что в жизни они такие величественные.

Подойдя и встав рядом, Остин окинул взглядом изгиб алюминиевого крыла.

–Мы либо в пещере Бэтмена, либо нашли наконец пропавший самолет-призрак.

Завала прошел под фюзеляжем.

–Я читал про конструкцию «летающего крыла». Эти плавники добавили позже, когда с пропеллерных движков перешли на реактивные. Размах крыла примерно сто семьдесят футов.

–Половина длины футбольного поля, – прикинул Остин.

Завала кивнул.

–От хвоста до носа всего полсотни футов, но в свое время это был самый крупный самолет. Взгляни на двигатели. В оригинале все восемь встраивались прямо в фюзеляж. Эти два перенесли под крыло, чтобы расширить объем баков. Все, как ты говорил: конструкторы хотели увеличить дальность полета.

Напарники прошли вперед. С этого ракурса обтекаемый черный корпус выглядел еще более впечатляюще. Самолет весом в две тысячи тонн вполне элегантно стоял на трех шасси.

–Джек Нортроп постарался на славу, когда проектировал эту красавицу, – признал Остин.

–    Это точно. Взгляни на силуэт: он такой обтекаемый, что лучам радара просто не от чего отражаться. Его даже покрасили в черный, как настоящий самолет «стелс». Зайдем внутрь? – загорелся Завала.

По лестнице и через люк в днище они поднялись на короткий пандус и по нему прошли в кабину пилота. Та – как и остальные элементы – имела своеобразную конструкцию. Завала, усевшись во вращающееся кресло, приподнял его фута на четыре. Когда голова его оказалась внутри плексигласового фонаря слева от оси крыла, он огляделся. Между местами пилота и его помощника располагалась обычная приборная панель; сверху – как и в любом гидросамолете – нависали регуляторы скорости и подачи топлива.

–    Обзор просто супер, – сказал Завала. – Прямо как в истребителе.

Остин сел в кресло второго пилота и выглянул наружу через прозрачные панели в носке крыла. Пока напарник изучал устройство управления, Остин решил осмотреться. Футах в десяти за креслом второго пилота располагалось рабочее место бортинженера: сидя лицом к хвосту, он должен был следить за показаниями внушительного количества приборов. Странный дизайн. Впрочем, тут же имелись и небольшая спальня, и кухня; высота потолка позволяла выпрямиться в полный рост. Все говорило о том, что самолет проектировали для дальних перелетов. Опустившись в кресло бомбардира, Остин выглянул в окно и попытался представить внизу голый сибирский пейзаж. Потом он прошел в бомбоотсек. Когда вернулся в кабину, Завала все еще сидел за штурвалом.

–    Нашел что-нибудь? – спросил он.

–    Ничего, – ответил Курт. – Бомбоотсек пуст.

–    Анасазиевых бомб нет?

–    Я даже бутылки с водой не заметил. – Остин улыбнулся. – Что, по уши влюбился в эту старушку, а?

Завала похотливо ухмыльнулся.

–    Любовь с первого взгляда. Я всегда нравился женщинам в возрасте. Сейчас кое-что покажу, в этой крошке все еще теплится жизнь.

Он пробежался пальцами по приборной панели, и та осветилась красными огоньками.

–    Самолет заправлен и готов к вылету, – пораженно заметил Остин.

Завала кивнул.

–    Он, должно быть, подключен к генератору. И почему бы этой красотуле не взлететь? В ангаре сухо и прохладно. Солдаты, покидая базу, оставили эту машинку в идеальном состоянии.

–    Кстати, о базе. Идем, осмотримся.

Завала неохотно вылез из кресла. Покинув самолет, напарники обошли ангар по периметру. Гидравлические лифты, проверочное оборудование, шланги для подачи масла и горючего – помещение обустроили явно из расчета на быстрое и эффективное обслуживание самолета. Завала восхищенно уставился на стену, увешанную инструментами – чистыми, словно хирургические.

Заглянув в кладовую, Остин позвал напарника. Помещение от пола до потолка было забито блестящими цилиндрами, близнецами того, что они выловили в лагуне близ пекарной фабрики. Остин осторожно взял один цилиндрик и взвесил его на ладони.

–    Этот потяжелее того, что лежит у меня в кабинете.

–    Внутри – анасазий?

–    Вот и у птицы Курта инстинкты пробудились. – Остин улыбнулся. – Признай, мы нашли то, что искали.

–    Сложно не согласиться. Понятно и то, почему Мартин влюбился в самолет.

–    Надеюсь, твое влечение не роковое. Давай подумаем, что делать дальше.

Завала на глаз прикинул количество цилиндрических контейнеров.

–    Все это мы на самолете не вывезем.

–    День выдался долгий, – произнес Остин. – Вернемся пока в Ном. Оттуда можем вызвать подкрепление. Да, и я пока не спятил, выбираться из ангара известным путем не хочу. Поищем дверь?

Напарники обошли самолет спереди – нос его смотрел точно на широкую стену, за которой находилась взлетно-посадочная полоса. Они попробовали вручную открыть дверь, но та не поддалась. Оставалась, собственно, дверь для самолета, поднимавшаяся и опускавшаяся подобно гаражной. Остин нашел на стене рубильник, помеченный соответствующим маркером, и – воодушевленный успехом с генератором – потянул за него. Зарычали моторы, заскрежетало и заскрипело. Растения снаружи до последнего сопротивлялись, однако техника наконец взяла верх, и дверь ангара поднялась до упора.

Полуночное солнце практически ушло за горизонт, озаряя тундру свинцовым светом. Напарники вышли и обернулись на странный самолет в норе, как окрестил его отец Баз– за Мартина.

В этот момент позади раздалось тарахтение – это спускался с неба, словно хищная птица, вертолет. Пролетев над гидросамолетом, он завис на месте и развернулся на сто восемьдесят градусов. В носовой его части сверкнула вспышка, и самолет Остина и Завалы исчез в ревущем желто-красном пламени. В небо устремился столб черного дыма, и тундра на сотни ярдов озарилась светом этакого погребального костра.

–    Плакал наш задаток в прокате самолетов, – произнес Завала.

Покончив с одним делом, вертолет полетел к ангару. Пораженные Остин и Завала внезапно осознали опасность своего положения и устремились обратно к открытой двери. Геликоптер, мчась следом, палил из скорострельных пушек – пули вырывали из земли фонтанчики воды и грязи.

Нырнув внутрь, Остин дернул за рубильник, и дверь медленно поползла вниз. Вновь зарычали моторы, заскрежетал металл о металл. Вертолет тем временем приземлился ярдах в двухстах, из него выгрузились наемники в темно-зеленой форме. Вооруженные автоматическим оружием, они побежали в сторону ангара.

К несчастью, оружие Завалы осталось в гидросамолете. Остин же, достав револьвер, сделал пару предупредительных выстрелов по наемникам. Вот наконец дверь закрылась, и стрельба снаружи сделалась едва слышной.

–    Надо бы запереть черный ход на засов, – сказал Остин и помчался к двери, через которую они проникли в ангар.

Напарники выбежали в коридор. Засов проржавел, и запереть на него дверь не получалось. Тогда Остин и Завала, понадеявшись, что тупость наемников равна их отваге, прикрыли матрасом из казармы люк в шахту. Получилась импровизированная ловушка. Затем они заперлись в ангаре. Стояла тишина, но иллюзий по поводу безопасности никто не испытывал: наемники не хотят повредить «летающее крыло», однако грамотный выстрел из ракетницы или подрыв кумулятивным зарядом вскроет ангар, как консервную банку.

–    Кто это на нас напал? – запыхавшись, произнес Завала.

Снаружи по двери принялись колотить, словно проверяя

ее на прочность. Кораллово-зеленые глаза Остина пробежались по стенам.

–    Если не ошибаюсь, мы это выясним.