Текст книги "Синее золото"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Пол Кемпрекос
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 4

Едва Остин переступил порог морской базы Сан-Диего, в ноздри ударил жуткий смрад. На платформах трейлеров лежали освещенные прожекторами туши трех морских гигантов. Завидев широкоплечего мужчину со странными белыми волосами, юный матрос принял его за морского офицера в штатском. Остин уже хотел представиться, как вдруг матросик вытянулся во фрунт и гаркнул:

–    Матрос Каммингс, сэр. Вам понадобится вот это. – Он вручил Остину хирургическую маску, точно такую, какую носил сам. – Начали вынимать внутренние органы, и вонь усилилась.

Остин поблагодарил матроса. Интересно, за какую такую провинность бедного паренька отправили выполнять столь грязную работу? Думая так, Остин натянул на лицо маску. Изнутри она была пропитана ароматизированным дезинфек– татом, который от вони ничуть не спас. Ладно, хоть помогает сдерживать рвотный рефлекс.

–    Что у нас тут? – спросил Остин.

–    Мама, папа и малыш. Черт, ну и намучились мы с ними!..

А ведь не преувеличивает. Всего насчитали четырнадцать мертвых китов. Избавиться от туш – задачка та еще, плюс межведомственные разборки. Первой на место происшествия прибыла береговая охрана. Испугавшись за безопасность навигации, она собиралась отбуксировать туши в открытое море и, расстреляв, потопить. К тому времени репортаж о трагическом событии облетел весь мир, и «зеленые» тут же взъярились. Наверное, пойди ко дну Лос-Анджелес со всеми его жителями, они и вполовину так не разгневались бы. Поборники прав животных требовали от правительства ответов, и быстро. Не меньшее любопытство проявило Агентство по охране окружающей среды: что, интересно, погубило их подопечных?

Сан-Диего ужаснулся перспективе того, что гигантские смердящие туши заполонят прибрежные воды, а там – пляжи, яхтенные бухты, отели, виллы... Мэр вызвонил окружного конгрессмена – тот как нарочно приехал в Сан-Диего по важным делам. Компромисс нашли поразительно быстро: трех китов постановили доставить на берег для аутопсии, остальные туши отбуксировать в море и использовать в качестве мишеней для военно-морского флота. «Гринпис» воспротивился, но пока они собирали свой флотишко, гниющие туши разлетелись в исходящие жиром клочья под огнем боевых орудий.

Тем временем трех китов доставили на базу и при помощи кранов выволокли на берег, в ближайший порожний склад. К работе немедленно приступили несколько судмедэкспертов по млекопитающим из калифорнийских университетов. В импровизированной лаборатории они, облачившись в дождевики, резиновые сапоги и перчатки, ползали вокруг и по гигантским тушам, словно рой крупных желтых насекомых. Головы животных отделили от тел, мозги выгрузили на секционные столы (в качестве которых использовали тачки).

–    Не больно-то похоже на отделении нейрохирургии, – заметил Остин, прислушиваясь к гудению электропил. Оно эхом отдавалось от металлических стен.

–    Непохоже, сэр, – согласился матрос. – Жду не дождусь, когда все закончится.

–    Будем надеяться, что скоро, матрос.

И чего ему в номере не сиделось? Нет, пришел смотреть на эти ужасы. Не обернись гонка фиаско, Остин праздновал бы победу или поражение вместе с другими участниками, среди милых девушек, которые прекрасными мотыльками порхали вдоль всей протяженности трассы; открыли неслабое количество бутылок... Однако праздник для Остина, Али и прочих экипажей был безнадежно испорчен.

Али пришел в компании итальянской модели и французской мадемуазель. Но даже так он выглядел не особенно счастливым. Остин, натянув улыбку, предложил в скором времени повторить гонку. Завала, поддерживая репутацию дамского угодника, выцепил из толпы поклонниц милашку с каштановыми волосами. За ужином он обещал своей визави в деталях рассказать, как они с Остином чуть не погибли.

Выждав подобающее время, Курт ушел с праздника – позвонить владельцу «Красной капли». Отец звонку не удивился – о финале гонок он узнал из новостей: сын жив-здоров, а катер покоится на дне морском.

– Не переживай, сын, – сказал Остин-старший, преуспевающий владелец морского спасательного общества в Сиэтле. – Построим другой катер, лучше прежнего. Может, даже с перископом.

Злобно хихикнув, отец в подробностях напомнил, как однажды ночью подростком Остин-младший погнул крыло отцовского «Мустанга» с откидным верхом.

Гран-при по большей части проводятся у берегов Европы, однако отец Остина хотел сделать американский катер, способный победить на американской же воде. Заказал дизайн и сборку нового быстроходного судна, назвав его «Красная капля» (на память, чтобы не забыть, во сколько ему обошлась прихоть), и собрал первоклассную команду техподдержки.

– Пришло время показать, из какого мы теста, – заявил он с обычной прямотой. – Порвем соперников. Пусть знают: наша техника чего-то да стоит. У нас американское ноу-хау и американский пилот. Ты.

Остин-старший собрал целый конгломерат спонсоров и, используя их влияние, перенес главные гонки в Штаты. Промоутеры спешили воспользоваться огромным потенциалом, и вскоре план Южнокалифорнийского Гран-при стал реальностью.

Директор НУМА, адмирал Джеймс Сандекер только разворчался, когда Остин захотел поработать сверхурочно – чтобы освободить время на участие в квалификационных заездах. Сандекер боялся потерять Курта, дескать, гонки – забава опасная. На это Остин вежливо заметил: гонки на катерах – прогулка на каноэ по сравнению с особыми заданиями, на которые адмирал высылает Остина. Для пущей убедительности он разыграл козырь, надавил на яростный патриотизм начальства. Сандекер, благословив его, напутствовал словами типа: пора Соединенным Штатам показать остальному миру, что они могут на равных состязаться с лучшими его представителями.

Поговорив с отцом, Остин вернулся на вечеринку. От притворного веселья он устал быстро и только обрадовался приглашению на борт «Непентес». Глория Экхарт хотела поблагодарить Остина лично. Ее природные теплота и красота очаровывали. После рукопожатия актриса долго не выпускала ладонь своего спасителя. Во время разговора они смотрели друг другу в глаза, и Остин видел, что интересен Экхарт. Мысль пофлиртовать с идолом большого и малого экранов позабавила. Но мечтам не суждено было сбыться. Вскоре, рассыпавшись в извинениях, Экхарт ушла к детям.

Решив, что сегодня просто не его день, Курт вернулся в отель и перезвонил коллегам из НУМА и друзьям. Заказав ужин в номер, уселся перед телевизором. Поедая филе-ми– ньон, смотрел, как разные новостные телеканалы повторяют одни и те же кадры: финал гонки в замедленном режиме. Куда больше Остина волновала судьба мертвых китов. Один репортер сообщил: три туши доставят для аутопсии на военно-мор– скую станцию. Курт изнывал от любопытства и скуки. Передали, что причина смерти морских животных неясна. Какой там отцовский катер! Здесь проблема куда поважнее. Чувство незавершенности так и подзуживало к действию.

Судмедэксперты, похоже, сворачивали лавочку. Остин попросил матроса передать свою визитку главному.

Матрос привел мужчину лет сорока, с песочного цвета шевелюрой. На ходу эксперт стягивал с себя залитый кровью дождевик и перчатки. От маски избавляться он не спешил.

–    Мистер Остин, – сказал он, возвращая карточку. – Я Джейсон Уизерел из Агентства по защите окружающей среды. Рад, что НУМА заинтересовалось этим делом. Нам бы пригодились ваши ресурсы.

–    Всегда рады помочь вам. Я, правда, неофициально. Участвовал в гонке, как раз когда появились мертвые киты.

–    Я смотрел новости. – Уизерел хохотнул. – Ну и маневр вы провернули! Жаль ваш катер.

–    Спасибо. Вы сделали заключение по китам?

–    Еще бы, они умерли от ХЗ.

–    Простите?

Уизерел широко ухмыльнулся.

–    Хрен знает. ХЗ.

Остин терпеливо улыбнулся. Патологоанатомы порой откалывают гнусные шутки. Просто чтобы не свихнуться на работе.

–    Догадки есть?

–    Ну, пока что могу сказать следующее: следов травм или токсинов нет. Еще мы проверили ткани на вирусы. Результаты тоже отрицательные. Один из китов запутался в моново– локонной рыболовной сети; правда, она ему жить не мешала.

–    То есть пока вы не знаете, как умерли киты?

–    О, как же, знаем. Они задохнулись. От сильного повреждения легких началась пневмония. Само повреждение – результат сильного перегрева.

–    Перегрева? Что-то я не понимаю.

–    Сейчас объясню. Нутро животных частично сварилось, кожа покрыта волдырями.

–    И что послужило причиной?

–    ХЗ. – Уизерел пожал плечами.

Остин задумался.

–    Если причина пока неизвестна, то, может быть, известно время?

–    Тоже трудный вопрос. Вредоносное воздействие убило их не сразу. Животные, захворав, какое-то время еще плыли вдоль побережья несколько дней. Молодняк, пострадавший больше, отставал. Взрослые особи задерживались, ждали детенышей. Следует учитывать, что тела не сразу всплыли. Какое– то время они подгнивали на глубине, разбухая от газов.

–    Значит, можно отследить, где умерли киты? Надо учесть время, проведенное в пути, и время, потраченное на кормежку. Силу течений... – Остин покачал головой. – Жаль, киты не расскажут, где они были.

Уизерел хихикнул.

–    Ну почему не расскажут? Идемте, кое-что покажу.

Эксперт повел Остина мимо поддонов в лужах стекающей в сливные отверстия кровавой воды. Вблизи мертвых китов вонь шибала с силой кузнечного молота, однако Уизерел ее, похоже, не чувствовал.

–    Самец, – прокомментировал он, останавливаясь подле первой туши. – Прекрасно видно, почему этих китов называют серыми: их естественный цвет кожи темный. Правда, у этого шкура бугристая: китовые вши поработали. Кстати, когда он поступил к нам, то в длину составлял сорок один фут. Это мы его потом подрезали. – Они проследовали ко второму поддону. На нем лежала уменьшенная копия первого кита. – Китенок, мальчик. Возраст всего несколько месяцев. Были и другие детеныши, поэтому мы не знаем, рожден ли он самкой, представленной здесь. – Они остановились у последнего поддона. – Самка, крупнее самца. Как и у соплеменников, у нее нет внешних летальных повреждений. А вот что вас заинтересует.

Одолжив у коллеги нож, эксперт забрался на поддон и принялся ковыряться в плавнике самки. Минуту спустя спрыгнул на пол и передал Остину квадратик из пластика и металла.

–    Передатчик? – спросил Остин.

–    Спутник, – Уизерел ткнул пальцем вверх, – отслеживал все перемещения этой старушки. Найдите того, кто курировал ее, и будет вам место и время пребывания китов.

–    Вы гений, мистер Уизерел.

–    Всего лишь скромный госслужащий вроде вас. Делаю свою работу. – Он забрал передатчик. – Эту вещицу я придержу у себя. На обороте есть телефонный номер, воспользуйтесь им.

Переписав номер в блокнот, Остин поблагодарил патана– тома за помощь. По пути к выходу он спросил у Уизерела:

–    Кстати, почему выбрали именно эти три туши?

–    Особо я ничем не руководствовался. Попросил военных моряков выделить три наиболее представительные тушки. Как ни странно, меня послушали.

–    Если бы вы изучили больше тел, это помогло бы установить причину смерти?

–    Сомневаюсь, – сухо ответил Уизерел. – Этих трех китов убило то же, что и прочих. Да и чего теперь дергаться, поезд уехал. Военные так поработали над трупами, что от них и на тарелочку суси ничего не осталось.

Вот вам еще примерчик сурового медицинского юмора.

Сняв маску и бросив последний взгляд на останки величественных морских животных, Остин поблагодарил Уизерела и матроса Каммингса. Затем вышел в прохладную ночь и несколько раз глубоко вдохнул, словно надеялся очистить от пропитанного гнилью воздуха легкие, а заодно и память. На другом конце порта светом далекого города горели огни авианосца. В отеле Остин сразу поспешил в номер. Впрочем, шел он недостаточно быстро – кое-кто из гостей и персонала сморщился, уловив остатки трупного запаха.

У себя Курт бросил защитного цвета брюки и белую сорочку в корзину для грязного белья и надолго заперся в душе. Дважды вымыл голову с шампунем под горячими струями. После, переодевшись в слаксы и тенниску, устроился поудобнее в кресле и позвонил по номеру с передатчика. Его перебросило на голосовую почту. Неудивительно – правительство не станет держать на зарплате человека, который только и сидит в ожидании звонка о судьбе китов. Оставлять сообщение Остин не хотел – жди потом ответа несколько дней. Он позвонил в круглосуточную диспетчерскую штаб-квартиры НУМА недалеко от Вашингтона. Сделал запрос, и буквально через полчаса ему перезвонили.

–    Мистер Остин? Меня зовут Ванда Перелли. Я из МИДа. Позвонили из НУМА и передали, что вы хотите переговорить. Якобы дело важное.

–    Да, спасибо, что перезвонили. Жаль беспокоить вас в нерабочее время, но... вы не слышали о серых китах у побережья Калифорнии?

–    Слышала. Откуда у вас, кстати, мой номер?

–    Списал с передатчика. Прибор вырезали из плавника мертвой самки.

–    Боже мой, Дейзи... Вы нашли ее стадо. Я три года следила за Дейзи, она стала мне почти родной.

–    Сочувствую. Всего мы нашли четырнадцать мертвых особей. Дейзи выбрали наугад для аутопсии.

Женщина шумно вздохнула.

–    Ужасные новости. Мы так старались, защищая серых, и они почти восстановились... Теперь ждем результатов вскрытия.

–    Я буквально только что говорил с патанатомом. Причина смерти – не вирус и не загрязнение. Киты умерли от повреждений, причиненных перегревом. Вы прежде с подобным не сталкивались?

–    Нет, ни разу. Источник перегрева установили?

–    Пока нет. Я хотел выяснить, где киты находились недавно. Может, это прольет свет на трагедию?

–    Я занималась стаей Дейзи, они довольно занятно мигрируют. Перед броском в десять тысяч миль все лето кормятся в Арктическом море и после следуют на юг, вдоль тихоокеанского побережья, к лагунам Нижней Калифорнии, где размножаются. Миграция стартует в ноябре-декабре и заканчивается в начале следующего года. Они плывут либо цепочкой, либо парами: сначала беременные самки, потом прочие взрослые особи и дальше детеныши. Киты держатся довольно близко к береговой линии. В обратный путь отправляются в марте. Обремененные детенышами могут прождать и до апреля. И все так же они плывут поближе к берегу. Передвигаются медленно, в среднем со скоростью десять миль в час.

–    Перед гонкой нас проинструктировали, велели сохранять бдительность. Хотя гонялись мы после миграции китов, и поблизости серых не было.

–    Скорее всего, эти киты отстали от основной группы. Заболел детеныш, и они остановились, пока тот не выздоровел. Другого объяснения найти не могу.

–    Патанатом предлагает ту же теорию. Вы записываете передвижения китов?

–    Да. Ноутбук у вас под рукой?

–    Куда же я без него?

–    Отлично. Какой у вас е-мейл? Сейчас войду в базу данных и перешлю вам информацию. Глазом моргнуть не успеете.

–    Благодарю. Вот это сервис у вас, я в восторге!

–    Успеете отплатить взаимностью. Как-нибудь обратимся в НУМА за помощью.

–    Звоните сразу мне.

–    Спасибо. Господи, до сих пор не верю, что Дейзи мертва.

Отключившись, Остин открыл ноутбук, подсоединил его к телефону и вошел в почтовый ящик. Там его дожидалось письмо с прикрепленным файлом: карта запада США, Канады и Аляски. От Чукотского моря и через Берингово, вдоль побережья Северной Америки к самому кончику похожего на палец полуострова Баха тянулась пунктирная линия. Заголовок гласил: «Основной маршрут китовой миграции».

К карте прилагалась информация по стаям. Прокрутив страницу вниз, Остин нашел файл «Дейзи», в нем ссылка перебрасывала на карту с указанием маршрута. Сначала киты двигались в постоянном темпе и вдруг, к югу от Тихуа– ны, остановились. Затем поплыли дальше, гораздо медленнее. В какой-то момент даже сделали крюк, словно потеряв ориентацию. И так, извилистым путем дошли до берега Сан-Диего.

Закрыв файл по китам, Остин зашел еще на несколько сайтов. Спустя несколько минут он откинулся на спинку кресла и сложил пальцы домиком. Киты двигались естественно до определенной точки. Потом что-то изменилось, но что?

Остин услышал шаги в коридоре, а в следующий миг в номер вошел Завала.

–           Со свидания? Так скоро? – спросил Остин.

–    Ага. Сказал той цыпе, что надо посидеть с больным соседом по номеру.

–    Ты сегодня головой ударился? – встревоженно спросил Остин.

–    Должен признать, нырок под яхту – тот еще трюк. Мне предстоит пересмотреть все мореходные правила.

–    К твоему сведению, я чувствую себя превосходно. Так что иди, тебя ждет продолжение банкета.

Завала плюхнулся на диван.

–           Знаешь, Курт, иногда воздержание – это полезно.

Уж не клон ли это Завалы? Двойник, начисто лишенный либидо?

–    С этим я, конечно, согласен, – осторожно произнес Остин. – Признавайся, почему на самом деле вернулся?

–    Дама нарушила правило Завалы. Я не гуляю с замужними.

–           Как ты определил, что она не свободна?

–           Ее муж сказал.

–           О-о... здоровый, наверное?

–           Чуть меньше цементовоза.

–           А, ну тогда воздержание и вправду полезно.

Завала недовольно кивнул.

–           Боже, такая красотка! Ты чем без меня занимался?

–           Ездил к патанатомам на вскрытие китов.

–    Я-то думал, это мне не везет. В Сан-Диего полно других развлечений.

–    Не сомневаюсь. Просто не терпелось узнать, отчего киты умерли.

–           Причину нашли?

–    Легкие китов пострадали от перегрева, и началась пневмония.

–         Странно, – заметил Завала.

–    Вот и я так подумал. Взгляни на эту карту, я достал ее через спутник НОАО. Здесь показана температура океанской воды. Видишь маленькую красную шишку у берега Баха? Она отмечает внезапное изменение температуры.

–    То есть наши киты заболели вскоре после того, как прошли эту зону теплоты?

–    Вполне возможно. Меня больше интересует, что эту теплоту вызвало.

–    Я жду, когда ты предложишь поездку на юг от границы.

–    Мне пригодится переводчик. Пол и Гаме еще не вернулись в Арлингтон.

–    No problemo[12]12
  Без проблем (исп.).


[Закрыть]. Я всегда рад на время вернуться к своим мексиканским корням.

Вскочив с дивана, он направился к двери.

–    Ты куда? – спросил Остин.

Завала глянул на часы.

–    Ночь молода. Два чертовски привлекательных и свободных холостяка сидят в номере и болтают о мертвых китах... как-то это нездорово, амиго. В гостиной я видел шикарную дамочку. Показалось, компания ей не повредит.

–    Ты разве не забросил гулянки?

–    Это был кратковременный бред, вызванный травмой. К тому же у нее, по-моему, есть подруга. И в гостиной играет неплохой джаз-бэнд.

Любовь Остина к хорошему джазу шла на первом месте... после красивых женщин и скоростных катеров. Рюмка текилы с долькой лайма на ночь – что может быть лучше? Не говоря уже о компании прелестницы. Ухмыльнувшись, Курт закрыл крышку ноутбука.

ГЛАВА 5

– Как вам ужин? – спросил доктор Рамирес.

Пол и Гаме переглянулись.

–    Восхитительно, – сказала Гаме.

Как ни странно, экзотический ужин и правда был замечательный. Надо будет рассказать о нем сержанту Джулиану Перлмуттеру, морскому историку и гурману. Тонкие ломтики нежного белого мяса с гарниром из густой темной подливы и сладкого картофеля. К блюду подали бутылку доброго чилийского белого. Господи! Вот так оно, подолгу работать в джунглях. Начинаешь ценить жареное мясо тапира. Что дальше? Обезьяна-ревун?

Пол со всей прямотой янки произнес:

–    Согласен, ужин – просто блеск. Я случайно заметил, как местные выносили из леса ту зверюшку. Признаюсь, никогда бы ни подумал, что у нее такой дивный вкус.

Отложив вилку, Рамирес озадаченно посмотрел на Пола.

–    Зверюшку? Из лесу? Боюсь, не понимаю, о чем вы.

–    Тапир, – чуть помедлив, подсказала Гаме и посмотрела на тарелку.

Какое-то время Рамирес пораженно взирал на гостей и вдруг разразился смехом. Отбросив на колени салфетку, он признался:

–    Вы думали... – Он вновь захохотал. – Простите, дурной из меня хозяин. Развлекаюсь за счет гостей. Смею вас заверить: мы ели вовсе не то животное, что селяне добыли на охоте. Для ужина я прикупил поросенка в соседней деревушке. – Овладев эмоциями, он произнес: – Тапир. Даже не представляю, каков он на вкус. Может, и хорош. – Наполнив бокал, Рамирес предложил тост: – Буду скучать, друзья. С вами я замечательно провел время. Сколько всего интересного мы успели обсудить за этим столом...

–    Спасибо и вам, – ответила Гаме. – Мы пережили незабываемый опыт, однако самый захватывающий день выдался сегодня.

–    Ах да, бедный индеец.

Пол покачал головой.

–    Просто невероятно, какие современные гаджеты он вез с собой.

Рамирес развел руками.

–    Люди тумана – загадочное племя.

–    Что вы о них знаете? – спросила Гаме. В ней пробудился ученый. Перед тем как защитить докторскую по морской биологии в Скриппсовском океанографическом институте, она работала морским археологом и прослушала тьму лекций по антропологии в Университете Северной Каролины.

Пригубив вина, Рамирес кивнул с видом ценителя и устремил взгляд в пустоту, словно приводя мысли в порядок. В тишине сквозь занавешенные окна доносилось пение тропических насекомых. Ночной концерт как нельзя лучше гармонировал с легендами о дождевом лесе.

–    Прежде всего, – начал профессор, – прошу учесть: это сейчас мы сидим в уюте и при свете, у нас есть газовая плита и генератор. Всего несколько лет назад, ступив на эти земли, мы умерли бы скорой смертью. Здешний лес населяли дикие племена, для которых охота за головами и каннибализм – обычное дело. Любой – будь то миссионер, несущий слово Божье, или простой охотник – воспринимался как нарушитель границ. Его сразу убивали. И лишь недавно местные жители приобщились к цивилизации.

–    Все, кроме чуло? – предположила Гаме.

–    Совершенно верно. Они предпочли скрыться в глубине джунглей, лишь бы не принимать мирный образ жизни. Если честно, сегодня я узнал о чуло куда больше, чем за все прожитые здесь годы. Я даже сомневался в их существовании. Когда речь заходит о чуло, нужно уметь отделять факты от вымысла. Прочие племена боятся заходить в лес за пределами Великих водопадов. Поговаривают, что люди, ступившие на земли чуло, не возвращаются. Страхи эти реальны, вы сами видели. Таковы скудные факты.

–    А вымыслы? – спросила Гаме.

–    Чуло умеют становиться невидимыми, – улыбнулся Рамирес. – Умеют летать, проходить сквозь стены. Они скорее призраки, духи, нежели живые люди. Обычным оружием их не убить.

–    Огнестрельное ранение разрушило этот миф, – заметил Пол.

–    На первый взгляд так оно и есть. Вот вам еще легенда, куда более занятная. В племени чуло царит матриархат. Во главе у них стоит женщина. Богиня, если быть точным.

–    Амазонка? – спросила Гаме.

Вместо ответа Рамирес вынул из кармана ожерелье – то самое, что сняли с шеи убитого.

–    Вот та крылатая богиня. Говорят, она защищает свое племя и страшно мстит обидчикам.

–    Та-кому-подчиняются, – пафосно произнесла Гаме.

–    Простите?

–    Это цитата, – улыбнулась Гаме. – Из приключенческой книги, которую я читала в юности. В ней рассказывалось о богине джунглей, она жила тысячи лет и не старела.

Взяв у профессора ожерелье, Пол присмотрелся к нему.

–    Богиня, не богиня... Не справилась она с обязанностями.

–    Да, – потемнев лицом, произнес Рамирес. – И в то же время...

–    Что-то не так? – поинтересовалась Гаме.

–    Меня кое-что беспокоит. Сегодня подошел один из селян и сказал, что якобы в лесу какое-то волнение.

–Волнение? – переспросил Пол. – Что за волнение?

–Индеец толком не объяснил. Сказал лишь, что это связано с убитым чуло.

–В каком смысле – связано? – спросила Гаме.

–Я не уверен. – Рамирес чуть помолчал. – В джунглях постоянно идет война, гибнут твари: животные, птицы, насекомые... Но в этом кровавом хаосе присутствует равновесие. – Глубоко посаженные глаза профессора потемнели. – Боюсь, убийство чуло нарушило баланс.

–Может, это гнев богини-амазонки? – предположил Пол, возвращая профессору амулет.

Рамирес покачал ожерельем, словно гипнотизер – маятником.

–Как человек науки я работаю с фактами, и факт таков: по джунглям бродит вооруженный человек, который, не задумываясь, пускает орудие смерти в ход. Либо наш индеец покинул свои земли, либо убийца вторгся на его территорию.

–Не знаете, кто бы это мог быть? – спросила Гаме.

–Догадки есть. Вы имеете представление о каучуковой промышленности?

Трауты покачали головами.

–Сто лет назад каучуковые деревья росли исключительно в джунглях Амазонки, пока один британский ученый не выкрал семена и не основал обширные плантации на Востоке. Шаман, помогавший сегодня с похоронами, тот еще плут в том, что касается изгнания злых демонов, и в то же время ему известны сотни лекарственных растений. В дождевой лес чуть ли не толпами съезжаются люди, именующие себя учеными. В действительности они пираты и охотятся за лечебными травами, продают патенты транснациональным фармацевтическим корпорациям. Порой они работают напрямую с компаниями. В итоге фармацевты сколачивают состояния, тогда как аборигены, пестовавшие знания, остаются ни с чем. Бывает и хуже: приходят люди и воруют у туземцев растения.

–Думаете, один из таких лжеученых пытал, а после застрелил того индейца? – спросил Пол.

–  Такое возможно. Когда на кону миллионы, жизнь бедного аборигена не значит ничего. Почему его застрелили, я не знаю. Наверное, он подсмотрел нечто, чего видеть не должен был. Туземцы хранят секреты лекарственных трав на протяжении многих поколений.

–  Никто не пробовал остановить пиратов? – спросил Гаме.

–  Это проблематично. Порой правительство в сговоре с ними, ставки очень высоки. Власти не больно-то пекутся о местных, стремясь продать их знания подороже.

–  То есть пиратам все дозволено?

–  Не совсем. Университеты присылают в джунгли насто– . ящих ученых, и те отслеживают контрабандистов. Занимаясь

растениями, они попутно беседуют с аборигенами и спрашивают: не интересовался ли травами еще кто-нибудь извне? Наши соседи из Бразилии подали иск на одного ученого, обвинили его в хищении генетического наследия. Ученый просто каталогизировал семена и кору деревьев, обладающих целебными свойствами.

–  Сомнительные обвинения, – заметил Пол.

–  Согласен. В Бразилии также пытаются провести закон об охране живых видов. Какой-никакой, а прогресс. Борьба идет с фармацевтическими компаниями, у которых в распоряжении миллиарды долларов. Схватка неравная.

Гаме посетила одна мысль.

–  Ваш университет к этому причастен?

–  Да, – ответил Рамирес. – Время от времени мы формируем патрульные бригады. Денег на оплату работы полиции нет.

Не такого ответа ожидала Гаме, однако настаивать не решилась.

–  Жаль, мы ничего не можем сделать.

–  Можете, – широко улыбнулся Рамирес. – Я попрошу вас об одолжении. Вы, конечно, не обязаны соглашаться.

–  Нет-нет, что вы, просите, – ободрил его Пол.

–  Ладно. В нескольких часах пути отсюда находится деревушка. Голландец, живущий в ней, остался без радиосвязи. Он наверняка уже слышал о мертвом чуло, слухи распространяются быстро. – Профессор вытянул плотно забинтованную ногу. – Лодыжка жутко болит. Перелома нет, но растяжение не слабое. Сам я не дойду до Голландца, поэтому прошу вас отправиться в его деревню.

–    Как насчет грузового судна? – предложила Гаме.

–    Оно будет завтра, ближе к вечеру. Раньше не появится, вернетесь до его отплытия.

–    Почему бы и нет? – ответила Гаме и тут же осеклась под насмешливым взглядом супруга. – Если Пол не возражает.

–    Ну-у...

–    Ах, простите, – воскликнул Рамирес. – Моя просьба вызвала разлад в семье.

–    О, нет-нет, – успокоил его Пол. – Всему виной моя чрезмерная новоанглийская осторожность. Конечно же, мы вам поможем.

–    Замечательно. Я распоряжусь, чтобы приготовили провиант и заправили мою лодку. Она быстрее вашей. Обернетесь за день.

–    Так у вас в деревне не только каноэ? – заметила Гаме.

Рамирес улыбнулся.

–    В большинстве случаев каноэ соответствуют моим нуждам, это да. Однако в особенных ситуациях и транспорт требуется побыстрее.

Гаме пожала плечами.

–    Расскажите побольше об этом Голландце.

–    Вообще-то, Дитер – немец, торговец, женившийся на туземке. Время от времени наведывается ко мне, но раз в месяц присылает помощников со списком необходимого, и мы отправляем к нему грузовую лодку. На мой вкус, человек он неприятный, да только это не повод не предупредить его об опасности. – Рамирес помолчал. – Вы совсем не обязаны помогать ему, это не ваше дело. Вы ведь ученые, а не искатели приключений. В особенности очаровательная сеньора Траут.

–    Справимся, – заверила старика Гаме и задорно посмотрела на мужа.

Гаме отнюдь не храбрилась. Они с мужем – члены Команды особого назначения НУМА – побывали во многих опасных ситуациях. И потом, прекрасная с виду, Гаме совсем не была нежным цветочком. У себя в Расине, что в штате Висконсин, она росла настоящей пацанкой: играла вместе с мальчишками и в чисто мужской компании чувствовала себя вполне комфортно.

–    Значит, договорились. После десерта выпьем по стаканчику бренди и на боковую. Встаем с рассветом.

Вскоре Трауты ушли к себе в спальню и уже готовились лечь спать, когда Гаме спросила у Пола:

–    Я заметила, ты сомневался, стоит ли помогать доктору Рамиресу. Почему?

–    Есть причины. Начнем с того, что это приключение никаким боком не относится к заданию НУМА.

Пол увернулся от запущенной в него подушки.

–    С каких это пор ты блюдешь устав конторы? – спросила Гаме.

–    Как и ты, я соблюдаю правила, когда мне это удобно. Я их не нарушаю, просто трактую по-своему.

–    Сейчас трактуй их так: река – неотъемлемая часть океана. Всякую смерть, имевшую место в ее водах, должен расследовать член Команды особого назначения НУМА. Не заставляй напоминать, что мы занимаемся делами, которыми больше никто заниматься не станет.

–    Неплохая уловка, но не переоценивай свой дар убеждения. Если бы ты не предложила заняться этим делом – предложил бы я. По тем же сомнительным причинам, смею добавить. Терпеть не могу, когда кому-то сходит с рук убийство.

–    Так и я. С чего начнем?

–    Я уже придумал. Не обманывайся природной молчаливостью уроженца Кейп-Кода.

–    Ни в жизнь не поведусь на нее, дорогой.

–    Кстати, вернемся к нашим баранам. Почему я засомневался? Во-первых, удивился. Рамирес впервые упомянул, что У него есть моторка. Мне казалось, он обходится исключительно каноэ. Помнишь, как он восхищался нашей малолитражной надувной лодкой? Я как-то шарил по окрестностям и наткнулся на лодочный сарай, и в нем был аэрбот.

Гаме приподнялась на локте.

–    Аэрбот! Почему Рамирес скрыл его от нас?