Текст книги "Все, чего ты желаешь"

Автор книги: Кирстен Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

В стерильно-белой приемной Общества «Уроборос» нетерпеливо ерзали в креслах и на диванах не меньше десяти детей. Хейвен наблюдала за ними. Время от времени то одного, то другого ребенка вызывали для беседы. Несколько непосед, пара-тройка тихонь, а остальные выглядели так, словно все им прискучило. Никто не показался ей особо примечательным. Она гадала, кого из них пригласят вступить в Общество. И что с ними станет потом.

– Прошу прощения, мисс? – прозвучал резкий тон секретаря.

–  Что? – Хейвен повернулась на каблуках и оказалась лицом к лицу с мужчиной, похожим на хорька. Он поджидал ее, прижав к груди клипборд. – Да? – проговорила Хейвен чуть мягче и улыбнулась. Все утро она нервничала, а в такси ее едва не стошнило.

– У вас есть…

Секретарь умолк. Хейвен сняла вязаную шапку и провела рукой по волосам. Красота ее пышных черных кудрей порой лишала окружающих дара речи.

– Это вы, – подобострастно произнес клерк.

Хейвен обернулась через плечо, уверенная, что секретарь разговаривает не с ней. Но позади нее находился девятилетний мальчишка. Он убежал от родителей и мчался к выходу.

– Иеремия! – За мальчиком бросилась женщина и поймала его у дверей.

– Вы меня знаете? – спросила Хейвен у секретаря.

Тот нервно скривил губы и принялся вертеть в руках клипборд.

– Подождите здесь, мисс Мур, – почти умоляюще вымолвил он. – Буквально одну минуту.

Хейвен кивнула. Клерк метнулся к письменному столу и снял телефонную трубку. Слов Хейвен не слышала, но результат беседы не заставил себя ждать. Хлопнула дверь на втором этаже, раздались торопливые шаги по лестнице. Вскоре перед ней стоял Адам Розиер. Он был в обтягивающих черных брюках и свитере. Его глаза, как обычно, прятались под темными очками. Прикид выглядел строго, круто и астрономически дорого.

– Ты вернулась! – воскликнул Адам и широко улыбнулся.

«Неужели он – тот самый монстр, которого Феба называла Магом? – удивилась Хейвен. – Но ведь он действительно повинен в бесчисленных смертях, катастрофах и жестокостях», – одернула она себя.

– Да, – сказала она, и у нее сразу закружилась голова. Она постаралась следовать придуманному ею сценарию. – Мне надо с тобой поговорить. Нужна твоя помощь.

– Конечно, – ответил Адам. – Давай прогуляемся? Мне не помешал бы глоток свежего воздуха.

– Хорошо, – согласилась Хейвен, надеясь, что на морозе почувствует себя более сосредоточенной.

Они направились к двери. В этот миг мальчишка вновь вырвался на волю. Молниеносным движением Адам выбросил руку вперед и схватил непоседу за ворот свитера. Ребенок замер на месте.

– Привет, – Адам опустился на колени. – Ты куда собрался? – поинтересовался он.

– На улицу.

Мальчик тяжело и глубоко дышал, будто попал под действие гипноза. Он не отрывал взгляда от Адама.

– Спасибо, что поймали моего сынишку! – проговорила подбежавшая мать.

Она была старше большинства родителей, собравшихся в приемной. Женщина явно была избалована успехом. Похоже, ее усмирил этот поздний ребенок.

– Не за что, – буркнул Адам. Он решил посвятить свое время исключительно мальчику. – И что же ты хотел увидеть на улице? – продолжал он.

– Птичек, – сообщил тот. Он обрадовался тому, что наконец нашелся человек, который воспринял его всерьез. – Я заметил в парке черноногую моевку. А они очень редкие, понимаете?

– Да. Ты всегда любил птиц, Иеремия?

Мать уже раскрыла рот для ответа, но Адам прижал палец к губам.

– Иеремия? – поторопил он мальчика.

– Когда наблюдаю за птицами, я успокаиваюсь.

– Значит, у тебя очень напряженная жизнь?

Хейвен с трудом удержалась от смеха, но поняла, что Адам не шутит.

Мальчик помрачнел.

– Я работал инженером-биологом в… – Он вдруг умолк и сдвинул брови. – В одном институте в Бостоне.

– И как там все обстояло?

– Мне хотелось делать что-нибудь хорошее. Но то, что я придумывал, отдавали богачам.

– А, вот оно что. Сильная нервная нагрузка. – Адам встал, выпрямился и дал знак секретарю. – Иеремию следует пропустить первым, – сказал он подбежавшему клерку.

– Правда? Спасибо вам огромное!

Всякий, кто увидел бы в этот момент мать Иеремии, решил бы, что ее сын только что крупно выиграл в лотерее.

– Вам спасибо, мадам, – отозвался Адам, снимая пальто с вешалки у дверей. – У меня возникло такое чувство, что мы теперь будем часто видеться с Иеремией. А сейчас прошу прощения. – Он толкнул створку парадных дверей и пропустил Хейвен вперед. – Полюбуемся черноногой моевкой?

Очутившись на крыльце дома, в котором размещалось Общество «Уроборос», Хейвен обвела взглядом Грамерси-Парк. Как обычно, его дорожки пустовали, и никто не сидел на скамейках. Сад являлся частной собственностью, его окружала чугунная ограда, и уже более полутора столетий обычным ньюйоркцам вход сюда был воспрещен. В центре парка возвышалась одинокая статуя Эдвина Бута – актера, брат которого убил Авраама Линкольна. Каменный Эдвин был словно заперт на века в живописной клетке. Хейвен знала скульптуру в двух разных жизнях и надеялась, что больше с ней встречаться не придется. Увы.

Адам первым спустился по ступеням.

– Нам не обязательно быть именно здесь, – сказал он. – Может, погуляем где-нибудь еще?

Хейвен растерялась. Когда она в последний раз ходила по Грамерси-Парку, в Нью-Йорке царило лето, и на деревьях зеленела густая листва. Прохожие останавливались у садовых решеток и любовались цветами. А сегодня никому не хотелось даже смотреть на это унылое, замерзшее место.

– Нет, – ответила она. – Лучше уж парк.

Перейдя узкую улицу, Адам вытащил из кармана пальто ключ и отпер ворота. Они молча побрели по дорожке, под их ногами захрустел гравий.

– А у тебя замечательный перстень, – отметил Адам. – Наверное, старинный. Я прав?

Ужасное начало. Почему она не сняла подарок Йейна?

– Верно, – выдавила она и натянула перчатки. – Но я за него чересчур дорого заплатила.

– Оно стоит любых денег, – сказал Адам. – Камень такого же цвета, как твои глаза.

– Спасибо… – поблагодарила Хейвен, лихорадочно думая, как бы ей сменить тему. – А с каких пор в Общество начали принимать детей? – поморщившись, спросила она.

– Примерно десять лет назад, – ответил Адам. – И это вполне логично, не так ли? В детстве люди способны вспоминать свои прежние реинкарнации. А с возрастом они все забывают. Поэтому надо записывать их истории как можно раньше.

– А сколько лет тем малышам, которых вы принимаете в Общество? – продолжала Хейвен.

– Им всем девять.

– Почему?

Адам чуть смущенно улыбнулся.

– Думаю, число имеет чисто сентиментальное значение. Тебе исполнилось девять, когда я разыскал тебя в нынешней жизни. На самом деле ты меня вдохновила.

– Как лестно, – буркнула Хейвен. – И вы открыли нечто вроде академии для своих маленьких новобранцев?

– Естественно. Им нужно особенное обучение, – объяснил Адам. – В обычной школе им скучно. Нельзя требовать от ребенка, который в прошлом воплощении конструировал космические шаттлы, слушать занудного учителя. К чему ему уроки про деление в столбик или орфографические правила? Но почему ты спрашиваешь?

– Да просто пытаюсь поддержать разговор, – пробормотала Хейвен.

– А, понятно.

Беседа застопорилась. Хейвен притворилась, что очарована парком, хотя деревья стояли голые, а трава пожухла. Кое-где еще лежал снег. На Хейвен вдруг повеяло не то болотными кочками, не то могильной землей.

Когда за забором показался особняк из красного кирпича, от страха у нее подогнулись колени. И не скажешь, что ее спутник – обаятельный, красивый юноша, повинен в чудовищных преступлениях! Но дом из красного кирпича служит тому неопровержимым доказательством. Порой Хейвен не могла заснуть по ночам, а перед ее внутренним взором разворачивались ужасные картины. Верхний этаж представлял из себя своеобразный музей. Там были собраны предметы из многих жизней Хейвен. Адам копил их веками. В комнатах хранились платья, украшения, потрескавшиеся от старости снимки. А в деревянном шкафу Адам держал шесть мумифицированных тел. Все они принадлежали женщинам, которыми некогда являлась Хейвен. Девушка знала: если она будет неосторожна, ее ожидает подобная участь.

– Хейвен?

Услышав голос Адама, она вздрогнула. Что, если он прочел ее мысли?

– Прости, – отозвалась она и поразилась тому, как легко ее губы тронула фальшивая улыбка. – Стараюсь найти ту птицу, про которую говорил тот мальчуган. А что случилось?

– Ничего важного, – ответил Адам. Он оглянулся на нее и застыл на дорожке.

Хейвен пришлось сделать несколько шагов, прежде чем она с ним поравнялась.

Когда она приблизилась к Адаму, он не шевелился, деловито скрестив руки на груди. Вечерело, и его бледная кожа приобрела голубоватый оттенок, а губы стали багрово-красными. Контраст был настолько велик, что Хейвен вспомнила о старинных фотографиях, подкрашенных ретушерами.

– Я был бы счастлив, если бы ты пришла сюда ради меня, Хейвен. Но это не так. В чем же дело?

Страхи Хейвен быстро рассеялись.

– Бью до сих пор не нашли. Полиция мало чем помогает. И я подумала о твоем предложении.

– Похоже, ты весьма встревожена, – заявил он, – если решила обратиться ко мне. Я сразу же сделаю пару звонков в своем офисе.

– Спасибо. Но есть еще кое-что.

– Проси, чего хочешь, – произнес он без раздумий.

Хейвен понимала: все было во власти Адама, и это изумляло даже ее.

– У меня финансовые сложности. Ты же в курсе, что я унаследовала состояние Йейна Морроу?

При упоминании имени Йейна Адам нервно моргнул.

– Да.

– Но я лишилась всех денег. Его мать утверждает, что я подделала завещание. Мои счета заморожены.

– И улажу твои финансовые проблемы, – заверил ее Адам. – Я знаком с Вирджинией Морроу.

– Правда? – выпалила Хейвен, стараясь, чтобы ее вопрос не прозвучал обвинительно.

Но истинный смысл не укрылся от Адама.

– Я былзнаком с Вирджинией, – поправился он. – В начале девяностых она какое-то время состояла в Обществе. Я ее много лет не видел. Но подозреваю, что она не изменилась. Если она шантажирует тебя, я это прекращу.

Предложение было искушающим. Вирджиния заслуживала наказания.

– Не стоит, – тихо сказала Хейвен. – Если честно, мне нужно где-то жить, пока я разыскиваю Бью.

– Ты хочешь, чтобы я подыскал тебе квартиру? – спокойно уточнил Адам, но его темные глаза сверкнули. – Уникальная ситуация…

У Хейвен чаще забилось сердце, но свою роль она играла идеально. Она даже почувствовала, как слезы щиплют глаза.

– Я совсем одна, средств нет, и мой лучший друг пропал.

– Значит, ты используешь меня, – подытожил Адам.

– Нет!

– Но я не против. Всегда приходится с чего-то начинать, верно? Я хочу позаботиться о тебе, Хейвен. В прошлом я многое испортил, но теперь я помогу тебе всем, чем сумею.

Она испытала громадное облегчение.

– Я зарезервирую для тебя номер в отеле «Грамерси-Гарденз», – произнес Адам и опять зашагал по гравиевой дорожке. Казалось, он немного расслабился, отбросил подозрения. – Ты можешь поселиться там, когда тебе будет угодно. И я открою для тебя банковский счет.

– Не надо, – покачала головой Хейвен. – И роскошный номер мне ни к чему. Мне бы только иметь место, где поспать. Я без всего на свете могу обойтись, за исключением кровати.

– Похоже, то, что для тебя – предмет первой необходимости, для меня – непозволительная роскошь, – протянул Адам. – Сон – это единственное, чего я себе не могу позволить.

Хейвен не забыла о том, как в последний раз побывала в доме Адама – старинном здании на Уотер-стрит. Она помнила стену, завешанную картинами Марты Вега с изображениями жутких катастроф. Она знала, что никогда не забудет страшное подземелье под фундаментом. Но кровати она там не видела, совершенно точно.

– Ты совсем не спишь? – осведомилась она.

– Я постоянно занят, – ответил Адам.

– Но ты… ешь?

Он искоса взглянул на Хейвен. В первый момент она перепугалась, что перегнула палку, но Адама ее вопрос, похоже, позабавил.

– Я могу есть, но я редко испытываю голод. Хейвен, ты хочешь понять, человек ли я?

– Мне просто любопытно. Но ты не возражаешь?

– Суть в том, что я не знаю, кто я такой. Я почти ничего не чувствую. Как правило, у меня нет ни порывов, ни желаний. Но все меняется, когда я с тобой. Когда ты рядом, я оживаю. И не важно, что в основном они приносят мне страдания.

– Я причиняю тебе страдания? – прошептала она.

Адам вымученно усмехнулся.

– В девятнадцатом веке я провел долгую зиму, странствуя по России с войском Наполеона. Французские солдаты говорили мне, что замерзать не больно. Хуже всего – оттаивать. – Адам указал на расстояние между ними. – Сохранение дистанции продлевает агонию. Я жажду впитать твое тепло. Мои муки закончатся от прикосновения к тебе. Но я так не поступлю. – Внезапно Адам перевел взгляд за садовую ограду. У кованой решетки на них таращилась какая-то бродяжка. – Извини, я покину тебя на минутку.

Адам стремительно бросился к незнакомке. До Хейвен донеслись звуки рассерженного голоса Розиера. Затем подъехала машина, и двое мужчин в деловых костюмах схватили женщину под руки и усадили на заднее сиденье. Он вернулся к Хейвен помрачневшим.

– Кто это? – требовательно воскликнула Хейвен. – Что ты сделал с этой бедняжкой?

– Бедняжкой? – сердито переспросил Адам. – Она – бывший президент Общества «Уроборос». Она дважды пыталась тебя убить, и однажды ей это удалось.

– Падма Сингх? – ахнула Хейвен. – Но…

– Ты думала, что я отдал приказ казнить ее.

– Я читала в газетах, что она пропала. А ты мне сказал,что заставил ее заплатить за все, что она натворила.

– Поверь мне – Падма страдает за свои грехи, – произнес Адам. – Но я ее и пальцем не тронул. Я лишь изгнал ее из Общества. Она часто является сюда, чтобы вымолить у меня прощение. Сегодня она объявила, что располагает ценными сведениями. Падма меня сильно раздражает. Но я знаю – ты бы ни за что не пожелала, чтобы кого-то убили ради тебя. Или я ошибался?

– Конечно же нет!

– Разумеется. Твое слово – закон, – горделиво сообщил Адам. – Я – древнее создание, и я консервативен в своих обычаях. Новое я постигаю медленно. – Неожиданно он запрокинул голову и указал вверх. – Смотри! Вот она!

– Кто? – спросила Хейвен.

– Черноногая моевка Иеремии.

На ветку села небольшая чайка. Птица зябко ежилась и практически слилась с серым пасмурным небом. «Наверное, сбилась с пути», – решила Хейвен. Птице, как и ей, было бы лучше остаться там, где зеленела листва, а не здесь, в холодной зимней пустыне. «Есть ли у нее или у меня надежда найти дорогу домой?» – тоскливо подумала Хейвен.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Номер Хейвен в гостинице оказался угловым. Из высокого окна виднелись замерзшие реки по обе стороны от острова Манхэттен. По поверхности Ист-Ривер плыли плоские льдины, а Гудзон представлял собой почти неразрывную, припорошенную снегом ленту. Находясь внизу, в темных траншеях улиц, было легко забыть о существовании рек, которые окружали неприступный остров, подобно рву. На дальнем конце Манхэттена, словно стальные дозорные, высились небоскребы. Они царили над кораблями, заходившими в гавань. Хейвен чувствовала себя шпионкой, оказавшейся во вражеской крепости. Она – саботажница, и ей поручено уничтожить врага в его собственном логове. Если она провалит задание, бежать ей будет некуда.

Миновало двадцать четыре часа с того момента, когда она в последний раз виделась с Йейном. Уже больше года они ни разу не расставались надолго. Хейвен ощущала внутри себя пустоту. Она будто провела ночь на операционном столе. У нее словно что-то вырезали, а наркоз до сих пор не выветрился. Она не помнила, спала или нет. Несколько часов она лежала, смотрела в темноту и молилась о том, чтобы поскорее выполнить требования Хор.

У Хейвен заурчало в животе, и она распечатала энергетический батончик. На прикроватной тумбочке лежало еще несколько. На вкус они были не лучше подсахаренной грязи, но каждый кусочек напоминал ей о том, зачем она здесь, в номере 2024 гостиницы «Грамерси-Гарденз». Полтора года назад, после пожара, при котором «погиб» Йейн Морроу, Бью отказался покинуть Хейвен. Денег было в обрез, и они питались батончиками на завтрак, обед и ужин. Бью при его габаритах страдал от голода. И тем не менее он терпеливо ждал момента, когда Хейвен сможет попрощаться с Нью-Йорком. Только тогда он забросил ее чемоданы в кузов своего пикапа и повез ее на восток штата Теннесси.

А теперь каждые три-четыре часа в дверь ее комнаты стучала горничная с тележкой, нагруженной всевозможными деликатесами. Хейвен ни к чему не притрагивалась. Блюда остывали, и она выкатывала тележку в коридор, чтобы обслуга забрала. Она не осмеливалась взять хоть что-нибудь с подносов. Поступали и другие подношения. Элегантный мужчина (вероятно, сам президент банка) вручил ей кредитную карточку. Приносили цветы всевозможных оттенков. Хейвен отказывалась от даров Адама, но невольно оценила ауру роскоши. Обслуживающий персонал кланялся ей, как персоне королевских кровей. Все знали, как ее зовут, любое ее желание исполнялось.

Хейвен проглотила последний кусочек энергетического батончика и посмотрелась в зеркало. Для встречи с представителями полиции она выбрала простое серое платье, которое сшила сама. О визите договорился Адам. Несмотря на неглубокий вырез и длину до середины колен, наряд выглядел слишком сексуально. Но Хоры одобрили бы ее выбор.

Она нахмурилась и попыталась выбросить из головы мысли о двенадцати сестрах. Ей не нравилось думать о том, что она является приманкой. Адама Розиера следовало лишить свободы. Но Хейвен ненавидела то, что Феба поручила ей самую грязную работу. Каков бы ни был Адам, если его чувства к ней абсолютно искренни. Зачем играть на его любви ради его уничтожения? Но Хейвен не имела выбора. На кону – спасение Бью.

Кабина лифта плавно скользила вниз, к вестибюлю. Девушка сняла перстень, подаренный Йейном, и убрала в сумочку. Потом долго терла вмятинку на пальце, пока кожа не стала гладкой. Ничего не поделаешь. Нельзя позволить себе ни малейшей ошибки. Главное, не выдать того, что Йейн жив. Хейвен не собиралась проверять способность Адама на прочность.

Розиер был в приемной Общества «Уроборос». Он неподвижно расположился в одном из бежевых кожаных кресел. Адам сплел длинные пальцы и наблюдал за происходящим. По приемной носилась пара мальчишек. Маленькая девочка плакала. Парнишку, который, судя по всему, ударил ее школьным учебником, отчитывал отец. Однако хаос не нарушал спокойствия Адама. Пока он не заметил Хейвен, выражение его лица было безмятежным. Но когда он обнаружил, что она направляется к нему, он вздрогнул. Ее появление на миг выбило его из равновесия.

– Ты выглядишь потрясающе.

Адам встал, чтобы поздороваться с Хейвен.

– Спасибо.

Ей захотелось, чтобы Адам отвел взгляд, который был недалек от неприличия. Хейвен покраснела. Он отчаянно желал ее и мог бы завладеть ею, когда угодно. Но почему-то он предпочел другую тактику.

– Пойдем со мной, – наконец, проговорил Адам с чуть заметной усмешкой. Когда он притронулся ладонью к ее спине, Хейвен даже через плотную шерсть ощутила прикосновение льда, и по спине у нее побежали приятные мурашки. – Они в переговорной.

В конце коридора Адам открыл дверь. Хейвен переступила порог и очутилась в комнате, где за длинным столом со стеклянной крышкой сидело четверо мужчин и женщина. Всем – от сорока до пятидесяти, на вид – опытные профессионалы. Годы напряженной работы отметились на их лицах неглубокими складками. Они моментально уставились на Адама со смесью уважения, любопытства и страха.

– Дамы и господа, – объявил он. – Это моя подруга, Хейвен Мур. Хейвен, позволь представить тебе Гордона Уильямса, начальника полиции Нью-Йорка.

Грузный тип в двубортном костюме поднялся и пожал руку Хейвен.

– Господин Уильямс пригласил двоих своих лучших людей, детективов Харви и Хэйеса. Также сегодня у нас в гостях два представителя Федерального бюро расследований – агенты Джексон и Агнелли. – Адам отодвинул от стола стул и предложил Хейвен сесть. – Ну, начнем? – спросил он.

– Мог бы я для начала сказать несколько слов? – осведомился шеф нью-йоркской полиции.

– Конечно, – кивнул Адам.

– Благодарю вас, – Уильямс разговаривал с сильным бруклинским акцентом, что показалось Хейвен странным. – Напомню, что приглашенные сюда представители правоохранительных органов известны своей порядочностью. Ничто не должно покинуть пределы этой комнаты. Если утечка информации все же произойдет, я лично накажу виновного. Я ясно выразился?

Детективы и агенты ФБР обменялись взволнованными взглядами.

– Я ясно выразился? – повторил шеф Уильямс.

– Да, – робко проговорил кто-то.

– Отлично. Итак, мисс Мур, какая у вас проблема?

Хейвен замешкалась. Адам подбадривающе кивнул ей. Она поняла, что эти люди явились в Общество «Уроборос», не догадываясь, о чем их попросят. Может, им надо вытащить котенка из водостока, а может, спасти город от террористов.

Хейвен кашлянула.

– Пропал без вести мой друг. Полиция разыскивает его уже неделю, но пока безрезультатно. Он прилетел сюда из Нэшвилла, штат Теннесси…

– Секундочку, – произнес Гордон Уильямс.

Хейвен приготовилась к тому, что ее начнут отчитывать. Он, конечно, заявит, что расследование исчезновения самого обычного, рядового гражданина не входит в круг обязанностей шефа нью-йоркской полиции. Но Уильямс выудил из внутреннего кармана пиджака карандаш и маленький блокнотик.

– Прошу прощения за то, что прервал вас, мисс Мур. Не хочу упускать ни одной мелочи.

Брифинг продолжался более двух часов. Представители органов правопорядка желали знать о Бью все досконально – от цвета волос до военных заслуг его отца. Хейвен сообщила любые известные ей подробности. Шеф Уильямс и его коллеги серьезно кивали и делали заметки. Когда Хейвен коснулась деталей поездки Бью в Нью-Йорк, она заметила, что мужчина из ФБР занервничал.

– Что-то не так, мистер Джексон? – осведомился Адам.

– Послушайте, мне не хотелось бы показаться невежливым, мисс Мур, – обратился к Хейвен агент ФБР. – Но вы и Бью Декер родом из маленького городка и, вероятно, жили там беззаботной жизнью. Почему вы не отговорили своего друга от встречи с человеком, с которым он познакомился в Интернете? Вы разве не читаете газет, не смотрите выпусков новостей?

Хейвен всеми силами старалась не затрагивать тему реинкарнации, но ей стало ясно, что она не выкрутится.

– Бью не сомневался в том, что знал того юношу, Роя Брэдфорда, в прежней жизни. Он сказал, что и я – тоже. Но вы правы. Мне не стоило позволять Бью ехать в Нью-Йорк.

– Значит, вы действительно считаете… – начал агент.

– Вы находитесь в Обществе «Уроборос», мистер Джексон, – прервал его Адам. – Здесь мы все в это верим.

– И, пожалуйста, не забывайте о том, что сведения не подлежат разглашению! – рявкнул шеф Уильямс. – Итак, вы могли знать Роя Брэдфорда в иной реинкарнации, мисс Мур? Располагаете ли вы какой-нибудь информацией, чтобы помочь нам установить его личность?

– Нет, – призналась Хейвен. – Пока.

– Пока? – не унимался агент Джексон.

– Я пытаюсь лучше вспомнить то воплощение, – пояснила Хейвен.

– И вы думаете…

– Мистер Джексон, – отчеканил Адам. – У вас прекрасные рекомендации. Ваше начальство заверило меня в том, что вы обладаете широкими взглядами. Но если скепсис будет мешать вашей работе, я предлагаю вам сменить деятельность.

Даже краткой вспышки энергии Адама было достаточно для того, чтобы в комнате воцарилась полная тишина.

– Благодарю вас, мисс Мур, – нарушил паузу шеф полиции Уильямс. – Наша беседа прошла весьма продуктивно. Желаете еще что-нибудь добавить?

– Нет, – ответила Хейвен.

– В таком случае, – произнес Уильямс, поднявшись со стула, – мы пообщаемся с отцом мистера Декера и теми офицерами нью-йоркского департамента полиции, которые уже приступили к расследованию. Мы разыщем вашего друга, мисс Мур, – заверил он Хейвен.

– Спасибо вам, Гордон. Я в вас не сомневаюсь, – сказал Адам, и Хейвен услышала в его голосе нотки угрозы. – Все свободны. Я хочу поговорить с мисс Мур наедине.

После того как полицейские и агенты ФБР послушно покинули комнату, Хейвен устремила испуганный взгляд на Адама.

– Прошу прощения за Джексона, – сказал Адам. – Он не член Общества, и ему нужно время, чтобы свыкнуться с привычными для нас понятиями. Надеюсь, тебя не разочаровали его выпады.

– Бог с ним. Я опомниться не могу. Каждое мое слово записывал шеф полиции Нью-Йорка!

– Ты удивлена? – спросил Адам.

– Но ведь он – начальник полиции! – покачала головой Хейвен. – Вряд ли он тратит свое драгоценное время на розыск девятнадцатилетних парней. Как тебе удалось его уговорить?

– Он – член Общества. Сам вызвался.

– Чтобы угодить тебе?

– Хочет получить лишние баллы, – поправил ее Адам. – Кроме того, он вообще не в курсе того, кто я такой.

– Значит, шеф полиции состоит в «ОУ»? – пробормотала Хейвен, гадая, на что Гордон Уильямс планирует истратить баллы. Какая у него имелась тайная слабость?

– Да, и не очень влиятельный. Кстати, моя роль в Обществе известна только самым высокопоставленным членам. Боюсь, Гордон Уильямс никогда не достигнет подобных высот.

– Если Уильямс – не высокопоставленный, то кто же тогда? – воскликнула Хейвен, надеясь, что ей удастся хоть одним глазком взглянуть на внутреннее устройство «ОУ».

– Тебе интересно? – с лукавой улыбкой спросил Адам.

– Очень! – выдохнула Хейвен.

– Тогда – за мной.

Адам вывел Хейвен из переговорной. Часы в приемной показывали двенадцать минут седьмого. Работа секретариата закончилась, дети из вестибюля исчезли. Теперь здесь сидели три элегантно одетые молодые женщины. Одна из них – рыжеволосая, с пышными формами, в огромных солнцезащитных очках, бросилась Розиеру навстречу.

– Привет! – она с налета чмокнула Адама в щеку и только в следующую секунду опомнилась и отскочила назад, будто наткнулась на невидимое силовое поле.

– Добрый вечер, Алекс, – произнес он. – Позволь представить тебе мою подругу, Хейвен Мур.

Алекс сняла очки. Перед Хейвен предстало чисто вымытое, ничем не примечательное личико. Но Хейвен остолбенела. Без макияжа девицу можно было принять за чирлидершу со Среднего Запада. Но между тем это была Александра Харбридж, одна из самых знаменитых молодых американских актрис. Бью пристально следил за карьерой Алекс с тех пор, как та шумно дебютировала в кино в возрасте тринадцати лет. Критики в ней разочаровались, однако в свои девятнадцать она уже являлась звездой. Теперь она снималась в главных ролях в половине романтических комедий, которые, как блины, пек Голливуд. Большинство из них были настолько слащавыми, что Хейвен едва не тошнило, а вот Бью их глотал, как конфетки. Шесть лет он потчевал Хейвен информацией об Алекс, включая ее любовные романы, срочное удаление аппендикса, лишние килограммы и предпочтения в дизайнерской моде.

– Хейвен, это Алекс Харбридж, – сказал Адам. – Она любезно согласилась помочь нам в компании привлечения новых членов в Общество «Уроборос».

– Привет… – хрипло выдавила Хейвен.

– Привет! – пропела Алекс. – Вы уж простите, что я так налетела. Никогда не упущу возможности познакомиться с друзьями Адама. Они все просто невероятные! – Алекс помедлила, прикусила губу и кокетливо улыбнулась. – Можно личный вопрос? Где вы купили платье? Я на него сразу запала.

Алекс покачала пальчиком. Хейвен не сразу сообразила, что актриса просит ее повернуться. Будь на ее месте кто-то другой, жест показался бы ей оскорбительным, но у Алекс это получилось дружелюбно, интимно.

– Я сама его сшила, – сообщила Хейвен. – Моя собственная модель.

– У вас есть своей бренд? – ахнула Алекс. – Где находится ваш бутик? Я могу к вам забежать вечерком?

– В Нью-Йорке у меня магазина нет, – ответила Хейвен. – Сейчас я шью только для себя.

– Зачем лишать остальных такого счастья? Какая жестокость! – промурлыкала актриса.

И Хейвен мигом поняла, что так привлекало Бью в Алекс.

– Как вы думаете, – продолжала кинозвезда, – мне удастся уговорить вас что-нибудь сделать для меня?

– Я бы с радостью, но я, что называется, живу на чемоданах, – объяснила Хейвен. – Боюсь, я не захватила с собой ни тканей, ни швейной машинки.

– Только скажите «да» – и вам немедленно доставят все необходимое! И я заплачу столько, сколько вы попросите.

Хейвен поняла: отказа Алекс не примет, а ей отчаянно были нужны деньги.

– Что бы вы хотели заказать у меня? – спросила она. – Если я соглашусь.

– Во-первых, точно такое же платье, – заявила Алекс, и глаза у нее сразу разгорелись. – Но на самом деле…Как насчет вечернего наряда?

– Что именно вас интересует?

Уильямс Что-нибудь для церемонии вручения «Оскара». Она практически на носу, а я себе до сих пор так ничего и не подобрала. Моя стилистка безнадежна. Я начинаю подозревать, что она тайно сотрудничает с моими соперницами.

– Для «Оскара»? – переспросила Хейвен и наморщила нос. Карьеры модельеров подчас погибали на красной ковровой дорожке. – Не уверена, что готова…

Алекс сжала руку Хейвен.

– О, прошу вас! – умоляюще провозгласила она. – Вы видели, в чем я была, когда мне вручали «Оскара» за «Обещания, обещания»? Ну, тот кошмар с лиловыми оборками? В журнале «Star» написали, что я была похожа на подростка-мутанта морского слизня. И если я не явлюсь туда в чем-то сногсшибательном в этом году, я погибну!

Платье и правду было отвратительным – Хейвен его вспомнила. Бью клеймил его позором целый месяц подряд. Он даже выкопал старенькую Барби, принадлежащую Хейвен, и смастерил для куклы более подобающее одеяние.

– Ладно, – неохотно кивнула она. – Я живу в гостинице «Грамерси-Гарденз», номер две тысячи двадцать четыре. У вас будет время заглянуть ко мне завтра утром? Я сниму мерки и покажу вам кое-какие наброски.

– Отлично! Давайте в девять, – объявила Алекс и забила время встречи в память своего мобильника.

– Пора, Хейвен, – сказал Адам. – Я провожу тебя до выхода. Алекс, до скорого.

– Это твои проделки? – накинулась Хейвен на Адама, когда Алекс не могла их услышать.

– Прошу прощения? – проговорил Адам, снял с вешалки пальто и подал Хейвен.

– Ты устроил для меня встречу с Алекс Харбридж?

– Ты полагаешь? – он приоткрыл парадную дверь особняка. Начался снегопад. За его пеленой едва проступали контуры облетевших деревьев Грамерси-Парка. – А ты на себя в зеркало смотрела перед выходом? Твое платье – истинный шедевр. Хейвен, ты необычайно талантлива. Даже не знаю, почему тебе понадобилась моя помощь?

– Спасибо за комплимент, Адам. Но я согласилась на эту работу только ради денег.

– Ясно, – кивнул Адам. – У тебя сейчас нелегкое время. Но пусть из плохого вырастет хорошее. Твой друг не пожелал бы, чтобы ты выбрасывала бриллиант, даже если бы нашла его в грязи. Верно?

«Точно», – подумала Хейвен, поспешно сбегая по ступенькам крыльца. И она знала, как именно повел себя Бью, если бы к нему хоть раз обратилась с заказом Алекс Харбридж. Она до сих пор помнила то утро, когда показала Бью письмо, в котором ее извещали о зачислении в институт технологии моды в Нью-Йорке. Бью даже ни на минуту не задумался о том, что это означает для него расставание с единственным другом. Он испустил победный вопль, усадил Хейвен на закорки и прогарцевал по школьным коридорам, выкрикивая новость каждому встречному.