Текст книги "Все, чего ты желаешь"

Автор книги: Кирстен Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

– Мы привезли его во Флоренцию! Выполни обещание! – выкрикнула девочка.

Она явилась к Беатриче, как и прежде, прикинувшись дочерью служанки. Поначалу Беатриче была потрясена гневным тоном малышки. Но со времени их первой встречи Беатриче повидала такое, что теперь уже ничему не удивлялась.

– Жизнь утратила для меня всякий смысл, когда я согласилась помочь вам, – ответила она. – Дом стал для меня тюрьмой. А сейчас я обрела свободу.

– И тебе все равно, что случится с людьми?

– Почему я должна жертвовать своей свободой ради них, когда они ни разу пальцем не шевельнули? Я не видела ни одного доказательства тому, о чем ты рассказываешь. Мой жених делает все, о чем бы я его ни попросила. Даже если он именно таков, каким ты его расписываешь, я позабочусь о том, чтобы твои пророчества не сбылись.

Девочка одарила ее взглядом, полным нескрываемого отвращения.

– Ты продала свою душу, Беатриче Веттори. Теперь тебе остается винить только себя.

* * *

– Алло? – пробормотала Хейвен, нажав клавишу ответа.

– Я тут с Кэлумом, – прощебетала Алекс Харбридж. – Мы в вестибюле. У тебя ровно десять минут, чтобы причесаться и спуститься к нам.

– Не говори ей, чтобы она причесывалась! – простонал Кэлум. – Она потратит на это сутки!

– Я только что проснулась, – сказала Хейвен. – У меня миллион дел.

– И каких же? – изумилась Алекс. – Мне точно известно, что заказов на платья у тебя сегодня нет. Утром мне звонила Люси Фредерикс и рассыпалась в восторгах по поводу наряда, который ты ей сшила. Надеюсь, что платье не лучше моего. Давай истратим несколько из заработанных тобой баллов.

Хейвен нахмурилась. На ее счету в Обществе «Уроборос», который Люси Фредерикс открыла без ее ведома, имелось двадцать баллов.

– Я не состою в Обществе, Алекс, – произнесла она. – И никогда в него не вступлю.

– Ну и ладно, – отозвалась та. – Но твои баллы не должны пропасть попусту. Должна же ты как-то отблагодарить меня за то, что я сделала тебя звездным модельером.

– Правда, не могу.

– Можешь, Хейвен, – капризно проговорила Алекс. – Люси мне заявила, что, когда она утром забирала у тебя платье, ты была одета точно так же, как вчера. По ее словам, ты скоро превратишься в бомжиху. Пришлось уверять ее в том, что ты регулярно моешься.

Хейвен обвела взглядом комнату, из которой не выходила два дня. Люси права. Она ведь и душ не принимала. Боялась отлучиться хоть на секунду и пропустить звонок. Но Бью по-прежнему не нашли. Адам и Йейн затаились. Хейвен начала размышлять о том, не совершила ли она ошибку, порвав с Хорами.

– У тебя восемь минут, – предупредила ее Алекс. – Поверь мне: тебе совсем не хочется увидеть, какие сцены я мастерица закатывать.

– Хорошо, – вздохнула Хейвен. – Но мне надо двадцать минут.

Алекс и Кэлума она обнаружила в гостиничном вестибюле. Они расположились вдвоем в большом кресле. Они представляли собой безупречно красивую пару, и в первый миг даже не верилось, что это – живые люди. Идеальные, фарфоровые лица. Волосы, сверкающие золотом. Алекс была в темно-лиловом пальто, и цвет чудесно сочетался с сиреневым шарфом, выглядывающим из-за воротника куртки Кэлума. Словно они сошли со страниц книги Фицджеральда или с обложки журнала винтажной моды. «Интересно, это совпадение, – подумала Хейвен, – или они нарочно так нарядились?»

– Ох, малышка, видок у тебя действительно неважный, – возвестил Кэлум. – Может, тебе стоило причесаться?

– В кои-то веки не стану спорить с Кэлумом, – улыбнулась Алекс. – Что, если мы оторвемся от нашего кавалера, чтобы немножко себя побаловать? Я знаю один спа-салончик на Мортон-стрит…

– Нет! – воскликнула Хейвен.

– Да, она просто минуты без меня прожить не может. – Кэлум порывисто поднялся и, обвив рукой плечи Хейвен, нагло ухмыльнулся. – Меня не только джентльмены, меня и дамы обожают.

– Тогда, может быть, мы культурно развлечемся? – предложила Алекс.

– Звучит блестяще, – произнес Кэлум с великолепным британским аристократическим акцентом. – Именно такой досуг необходим этой юной леди.

И, взяв Хейвен под руки с двух сторон, они фактически вытащили ее из вестибюля на улицу, где их ждал черный «универсал».

– К художественному музею «Метрополитен», – распорядилась Алекс.

– Сегодня понедельник, – заметила Хейвен. – Разве он не закрыт?

Кэлум и Алекс дружно расхохотались.

– Только не для нас! – сообщил Кэлум.

За парадными дверями музея их встретила женщина. В белой блузке и непритязательном сером костюме – явно мелкая сошка из Общества «Уроборос». «Они и в почтенный „Метрополитен“ пробрались!» – ужаснулась Хейвен.

– Все устроено, как обычно, мисс Харбридж, – сказала служительница. – Вы помните дорогу?

– Конечно!

Алекс прошмыгнула мимо женщины, даже не глянув на нее. Кэлум и Хейвен устремились за ней. Быстро одолев просторный нижний этаж, они спустились по лестнице. Наконец Алекс достигла своей цели. У входа в галерею находился стол, а на нем – три хрустальных фужера и бутылка шампанского. Алекс открыла пробку и наполнила бокалы.

– Спасибо, – пробормотала Хейвен, хотя было еще далеко до полудня, да и по возрасту им выпивать не полагалось.

– За Хейвен, – провозгласила тост Алекс. – Чтобы ее модели однажды демонстрировались здесь, в «Метрополитене». – Она залпом осушила бокал и снова наполнила его шампанским. – А теперь – вперед.

Хейвен вошла в галерею, и ее со всех сторон окружили бледные стройные манекены. Их бездушные глаза таращились из-за стеклянных колпаков. На каждом красовался наряд из далеких эпох. Тут были и платья испанских придворных, расшитые золотом из ацтекских храмов, и наряды девятнадцатого века с пышными турнюрами, которые наверняка мешали дамам садиться. Некоторые манекены словно позировали для воображаемых фотографов, а другие прятали лица за разрисованными вручную веерами. Хейвен поежилась. Идеальные музейные призраки не имели права изображать умерших женщин из плоти и крови.

– Где мы? – поинтересовалась она.

– В Институте костюма, – объяснила Алекс. – Я часто сюда заглядываю. Пытаюсь вообразить себя в других жизнях. – Она остановилась напротив манекена в алом платье, украшенном жемчугом и драгоценными камнями, и задумалась.

– Алекс плоховато помнит свои реинкарнации, – прошептал Кэлум. – А ее родители не записывали за ней в детстве. Считали дочку чокнутой. Насколько мне известно, они до сих пор такого же мнения. С мамочкой и папочкой Харбридж я имел несчастье познакомиться прошлым Рождеством. Только не проболтайся Алекс, но они – самые скучные люди на свете. Жутко психуют, если при них заговоришь про что-нибудь, кроме футбола или погоды. Но наша миленькая, добренькая Алекс их боготворит.

– Но Алекс в последних семи жизнях была актрисой, – возразила Хейвен.

– Это ей внушила Пифия, – фыркнул Кэлум. – Кстати, Алекс тебе призналась, что являлась самой Мэрилин Монро?

– Алекс умница. Разве Мэрилин Монро не была немного глуповата?

– Ни в коем случае. Она имела специфическое чувство юмора. И если бы критики не обращали столько внимания на ее грудь, то заметили бы, что она неплохо играла.

– А ты? – спросила Хейвен. – Ты многое помнишь?

– Теперь уже нет. Мне повезло: мать притащила меня в «ОУ» в раннем детстве. Тогда я болтал про три реинкарнации. Не исключено, что для меня Шекспир написал роль Гамлета. Пару столетий спустя я был хорошо известным актером-ребенком, но умер от какой-то изнурительной болезни. А в предпоследнем воплощении меня звали Уоллес Рид. [19]19
  Уильям Уоллес Рид(1891–1923) – знаменитый американский актер немого кино, режиссер и сценарист.


[Закрыть]

– Как? – переспросила Хейвен.

Кэлум насупился.

– Уоллес Рид был звездой немого кино. Лучшим героем-любовником. Ну, в общем, матушка не сомневалась, что меня ждет блестящее будущее.

– Конечно, она очень гордится тобой, – сказала Хейвен. – Ты добился успеха.

– Все относительно, – пожал плечами Кэлум, и из его голоса исчезла обычная заносчивость. – Мы с матерью в данный момент не общаемся.

– Эй, вы! – окликнула их Алекс. – Хотите взглянуть на нечто потрясающее? Хочу показать вам новый экспонат.

Алекс застыла перед платьем свободного покроя, расшитым тысячами золотых бусинок. А всего их было десять тысяч семьсот двадцать пять штук, и каждая из них содержала двадцать четыре карата чистого золота. Хейвен знала это точно, поскольку наряд принадлежал ей в прежнем воплощении. Тогда она носила имя Констанс Уитмен. У нее слегка закружилась голова. Она присела на корточки и прочитала табличку у ног манекена. Надпись гласила:

ВЕЧЕРНЕЕ ПЛАТЬЕ, ШЕЛК С ВЫШИВКОЙ ЗОЛОТЫМИ БУСИНАМИ, ок. 1924

ДАР ДРУГА СЕМЬИ УИТМЕНОВ

– Ты в порядке? – осведомилась Алекс.

– Вроде бы, – ответила Хейвен.

– А теперь поднимись и посмотри на руку манекена.

Хейвен медленно выпрямилась, но едва не упала в обморок, заметив на гипсовом запястье браслет в виде золотой змейки с рубиновыми глазками. Она кусала собственный хвост.

– Ну, как? Думаете, вещицы принадлежали кому-то из наших? – спросила Алекс.

– Понятия не имею, – пробормотал Кэлум. – А когда создали Общество?

– В тысяча девятьсот двадцать третьем году, – автоматически ответила Хейвен.

Алекс и Кэлум резко обернулись и уставились на нее.

– Откуда ты знаешь? – требовательно произнес Кэлум. – Ты там не состоишь!

– Я жила в те годы, – объяснила она. – Я сшила это платье, и браслет тоже мой.

– Ничего себе! – воскликнула Алекс. – Не зря я привела тебя сюда. Может, я ясновидящая?

– Хватит хвастаться, пусть Хейвен расскажет! – перебил ее Кэлум. – Выкладывай, детка!

– Нет, погодите, – покачала головой Алекс. – Давайте-ка сперва остынем и пообедаем.

– Отличная идея! – пропел Кэлум, и все трое быстро взбежали по ступенькам на первый этаж.

– Эй! – окликнула Хейвен своих спутников, когда те направились в Египетский зал. – Выход же с другой стороны.

– Верно, – подтвердила Алекс. – Но зачем нам уходить?

Они миновали египетский каменный храм Дендура, витрину со сверкающими средневековыми доспехами и статую Андромеды, прикованной к утесу. В одном из залов французского искусства Алекс и Кэлум перешагнули через бархатный канат и уселись в роскошные кресла с золочеными ножками. Атмосфера была утонченной и богатой, несмотря на сильный мясной запах.

– Угощайтесь, – сказала Алекс.

На французском столике восемнадцатого века стояли тарелки с серебряными крышками. Кэлум проворно вскочил с кресла и открыл одну из них.

– Хот-доги? – простонал он. – Мы находимся в комнате с мебелью из дома маркиза де Кабри и собираемся обедать хот-догами?

– А я люблю хот-доги! – заявила Алекс. – И французы, кстати, тоже. Перестань привередничать, Кэлум. К тому же народ в те времена отличался простым нравом. Люди бывало мочились в углу.

– Ты и это помнишь? – корчась от смеха, проговорил Кэлум.

– Нет, – буркнула Алекс. – В книжке прочла.

От хот-догов Хейвен отказалась. Она лишь налила себе чашку кофе из старинного кофейника.

– Не рассчитал! – вскрикнул Кэлум, случайно капнувший горчичным соусом на трехсотлетнюю обивку подлокотника кресла.

Он принялся ожесточенно тереть пятно белоснежной хлопковой салфеткой.

– Ладно, – кивнула Алекс. – Мы тебя слушаем, Хейвен.

– А что вам известно об истории «ОУ»? – осведомилась она.

– Не очень много, – признался Кэлум, оторвавшись от пятна, которое он всеми силами пытался уничтожить. – Меня никакие истории, кроме моей собственной, не интересуют.

– Не тяни, – притворно вздыхая, вымолвила Алекс.

Хейвен растерялась, но так и не смогла придумать отговорку.

– В двадцатых годах я была девушкой по имени Констанс Уитмен. Она стала одним из первых членов Общества «Уроборос». Видения начали посещать меня еще в раннем детстве. Констанс и ее возлюбленный погибли при пожаре в тысяча девятьсот двадцать пятом. На самом деле это был поджог. Я приехала в Нью-Йорк примерно полтора года назад, чтобы выяснить правду.

– И что случилось? – Алекс придвинулась ближе к Хейвен.

– Их обоих убила девушка, влюбленная в бойфренда Констанс.

О том, что впоследствии она возродилась в теле Падмы Сингх, Хейвен решила не упоминать.

– Кошмар! – воскликнула Алекс. – А Констанс действительно обожала парня, который погиб вместе с ней?

– Да.

– Значит, вы, возможно, еще разыщете друг друга. Такое происходит довольно часто.

Хейвен ненадолго задумалась.

– Мы нашли друг друга, – наконец объявила она.

– И? – нетерпеливо выпалил Кэлум.

– Что произошло? – добавила Алекс.

– Сначала он меня разочаровал. А потом умер.

– Ты имеешь в виду Йейна Морроу? – не унималась Алекс.

– Как ты догадалась?

– Хейвен, ты считаешь, мы «желтые» странички не читаем? Ты – наследница состояния Морроу. Если честно, нам немножко обидно, что ты сама не призналась. Но может, Йейн тебе что-нибудь гадкое про нас говорил…

– Йейн? – с неподдельным изумлением произнесла Хейвен.

– Конечно, – кивнула Алекс. – Мы встречались в Обществе. Я с ним даже в свет выходила. Нам обоим была нужна публичность.

– Йейн – слабак, – фыркнул Кэлум. – Хотя и крутой.

– Ага, – печально подтвердила Алекс.

– Почему? – спросила Хейвен.

– Мы были близкими друзьями, – ответила Алекс. – А однажды он объявил, что больше не хочет со мной знаться.

– Без всякой причины? – спросила Хейвен.

– Ну… – Алекс перевела взгляд на Кэлума.

– Не стесняйся, – посоветовал тот.

– Пару лет назад у меня на счету в «ОУ» почти не осталось баллов. А надвигалась очередная «оскаровская» кампания. Хейвен, ты не представляешь, сколько денег на это надо! Я отстегивала баллы каждому встречному-поперечному! Ну, а наш прежний президент – Падма Сингх, строго следила за тем, чтобы у членов Общества был хороший баланс на счету. У меня он упал ниже пятнадцати минимальных баллов, и мне сразу сообщили, что я должна немедленно привести свои дела в порядок. Иначе я бы вылетела из клуба. Йейн хотел одолжить мне баллы, но потом позвонила Падма и предложила мне работу. Ей требовалась юная особа невинной внешности, которая отвезла бы наркотики большой шишке из членов «ОУ». Важная персона тогда развлекалась в Париже. Мне оплачивали перелет до Парижа и обратно, и я имела возможность моментально вылезти из долгов. Предложение показалось заманчивым, и я согласилась.

– Ты доставила наркотики?

– Нет. В итоге я передумала. Нашла другой способ выкрутиться.

– Алекс даже мнене проболталась, – заявил Кэлум.

Алекс свирепо взглянула на него.

– Я пыталась поговорить с Йейном, но он жутко перепугался. И стал меня игнорировать.

– Он всегда смотрел на нас свысока, – протянул Кэлум. – Будто мы второго сорта.

– Верно, – кивнула Алекс. – Но и его самого нельзя было назвать образцом для подражания. К восемнадцати годам он не пропустил ни одной хорошенькой девицы.

– Я об этом слышала, – подала голос Хейвен.

Несколько лет назад Йейн внедрился в Общество в обличье плейбоя, чтобы скрыть от Адама, кем он является на самом деле. Очевидно, маскарад обманул и Алекс с Кэлумом.

– Ты поэтому интересовалась Миа Михальски? – спросила Алекс.

– Йейн и Миа…?

Хейвен вспомнила, как он поцеловал Миа в щеку. Но она запретила себе ревновать Йена к детективу. Но почему не признался ей в том, что Миа была одной из тех девушек, за которыми он ухаживал напоказ?

– Да. Хотя сладкая парочка и пыталась скрывать свой роман. Внезапно Миа исчезла, и Йейн решил приударить за старушкой Падмой Сингх. Но… – Алекс принялась за сосиску. – Это случилось в стародавние, мрачные времена. Теперь в Обществе оргии под запретом.

– Тоска, – пожаловался Кэлум. – Но если ты спросишь меня, то я тебе отвечу: Йейн всегда напоминал мне нынешних детишек-роботов.

– Детишек-роботов? – пробормотала Хейвен.

Ей стало трудно поддерживать разговор. Если любовные похождения Йейна существовали исключительно для прикрытия, то для чего он скрывал правду о Миа Михальски?

Кэлум скривился. Похоже, только упоминание об этой теме его сильно раздражало.

– Ты много молодежи в «ОУ» встречала?

– Нет, – ответила Хейвен.

– Настоящие зомби. Большинство из них слишкомзациклены насчет ерунды, которая касается Вечных. И думают они исключительно о своем блестящем будущем.

– Просто поразительно, как изменилось «ОУ», – подтвердила Алекс.

– И к худшему, – простонал Кэлум. – Представь, что будет, когда юные роботы из Гальцион-Холла закончат учебу?

– Дети из интерната, который открыл Адам? А какие они?

Волна угрызений совести захлестнула Хейвен. Она чуть не забыла о маленьких рекрутах Розиера.

– Им много разговаривать не разрешается, – буркнул Кэлум. – Но главный у них – парень, которого зовут Мило Эллиот. Натуральная марионетка. Наверняка он еще в третьем классе ходил за покупками в «Brooks Brothers». [20]20
  Старейшая сеть магазинов готовой мужской одежды в Нью-Йорке, основанная в 1818 году. В «Brooks Brothers» покупали одежду знаменитые кинозвезды и почти все президенты США.


[Закрыть]

– Адам любитМило, – вставила Алекс.

– Не сомневаюсь, – произнес Кэлум. – А нам остается только смириться. Адам планирует великие дела для своей армии роботов. Я думаю, все начнется с власти над миром.

– Что ты несешь? – воскликнула Алекс. – Детишки в Гальцион-Холле – просто паиньки. Вовсе они не злодеи.

– Мои источники сообщают мне другое, – вполне серьезно возразил Кэлум.

– Глупости, – проворчала Алекс. – Я не собираюсь сидеть здесь и позволять тебе забивать Хейвен голову чепухой. Лучше отвезем ее на благотворительный вечер, пусть сама решит что и как.

– Даже не думай! – заслонился руками Кэлум. – Я не хочу, чтобы Хейвен померла от скуки! Мне потом отдуваться…

– А что за вечер? – вставила реплику Хейвен.

– Обычный сбор средств, – пояснила Алекс. – А у тебя есть какие-то планы? – невинно осведомилась она.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Когда Хейвен увидела, как члены Общества «Уроборос» послушно поднимаются по ступеням ко входу в Сити-Холл, она порадовалась, что надела самое консервативное платье. Алекс в клетчатой юбке и со скромной ниткой жемчуга была похожа на воспитательницу детского сада. Даже Кэлум застегнул рубашку на все пуговицы и нацепил красно-синий галстук в полоску.

– Вы мне не сказали про Сити-Холл, – прошептала Хейвен.

От зрелища озаренного прожекторами здания мэрии Нью-Йорка, построенного двести лет назад, захватывало дух.

– Не надо так восторгаться, милая, – мрачно буркнул Кэлум. Ему совсем не хотелось присутствовать на акции по сбору денег, и он непрерывно ныл и жаловался, пока Алекс не пригрозила выбросить его из машины. – Наш мэр надеется таким образом заработать несколько драгоценных баллов.

– Он сдает в аренду мэрию?

– Разумеется, – сказала Алекс. – За пятнадцать баллов можно устроить вечеринку с коктейлями внутри статуи Свободы. Если ты когда-нибудь решишь вступить в «ОУ», я в твою честь закачу прием на вершине Эмпайр-стейт-билдинг.

Очутившись внутри здания, троица прошествовала мимо охранников, стоявших около величественной белой ротонды, где некогда находился гроб с телом Авраама Линкольна. [21]21
  Гроб с телом убитого Авраама Линкольна был перевезен специальным траурным поездом из Вашингтона в его родной город Спрингфилд. В ротонде Сити-Холла гроб находился два дня в апреле 1865 года.


[Закрыть]Затем, слившись с толпой гостей, они поднялись по лестнице и вошли в ярко-зеленый Губернаторский зал, стены которого украшали бесценные картины в золоченых рамах.

Несмотря на роскошь, атмосфера была сдержанной. В отличие от других мероприятий «ОУ», выпивка явно не лилась рекой и дамы не ходили полуголыми.

– А вот и Мило, – шепнул Кэлум, хватая Хейвен за руку. – Ну, как? Робот он или нет?

Он кивнул на коротко стриженного юношу лет семнадцати-девятнадцати. Мило оказался светловолосым и абсолютно непримечательным. Даже его новенький костюм был лишь чуточку лучше тех, которые носили клерки «ОУ». При этом Мило явно был важной персоной. В лысом мужчине, с которым он беседовал, Хейвен узнала управлявшего самым крупным банком Нью-Йорка. Мило сказал что-то забавное, и банкир угодливо рассмеялся.

– А я думал, ребята, что вам и дела нет до того, чтобы изменить мир.

Хейвен обернулась и увидела Оуэна Белла. В строгом костюме он выглядел замечательно. Оуэн улыбнулся Хейвен.

– Как я рад, что тебя вытащили из унылого отеля!

– Спасибо, – поблагодарила Хейвен. – Что ты тут делаешь?

– Вот именно, – вмешался Кэлум.

– Ты, возможно, забыл, что я являюсь сотрудником Общества «Уроборос». Мне платят за то, что я здесь нахожусь.

– Конечно. Ведь Оуэн направил свои таланты на то, чтобы помочь роботам захватить власть, – съязвил Кэлум. Сказано это было шутливо, но его взгляд остался серьезным. – Он – предатель человечества.

– А может, я двойной агент, – усмехнулся Оуэн. – И оберегаю нашу планету от Мило.

– Шути, сколько твой душеньке угодно, но я до сих пор не понимаю, зачем Адам тратит столько времени на Мило, – сказала Алекс. – Зато ты у нас генератор идей, Оуэн. Именно к тебе Адам прислушивается.

– Правда? – спросила Хейвен у Оуэна, стараясь не выказать охватившее ее разочарование.

Неужели она ошибалась насчет Оуэна и его испорченную душу уже нельзя спасти?

– Он посмеивается надо мной, – поправил ее Оуэн.

– Оуэн просто скромничает, – встряла Алекс. – У него куча новых проектов насчет того, как улучшить «ОУ». Он выложил все Адаму, и тот теперь проводит реформы.

– Ты преувеличиваешь, Алекс, – смутился Оуэн.

– Да? Но ты уговорил Адама прощать долги членам общества, у которых на счету меньше двадцати одного балла, и поэтому убрал с дороги наркоторговцев.

– И Адам действительно согласился? – изумилась Хейвен.

– Ага, – поторопился вставить Кэлум. – Скоро в Обществе все станет законно, уныло и безрадостно. Мы же не хотим, чтобы карьеру Мило испортили слухи о криминальной деятельности, верно?

– Мои предложения никогда не были направлены на помощь Мило, – возразил Оуэн. – Он мне так же не нравится, как и вам. Но если Адам убежден в том, что за Мило – будущее, то мне следует быть особенно внимательным. А сейчас прошу прощения. Я вынужден отлучиться. Пора вывести на сцену великую надежду Общества.

– Вы с ним давно знакомы? – поинтересовалась Хейвен у Алекс.

– Около года, – ответила та. – Кэлум присмотрелся к Оуэну сразу после того, как тот вступил в «ОУ», и решил стать его наперсником.

– Но потерпел неудачу, – добавил Кэлум. – Похоже, я не во вкусе Оуэна. С ума сойти – ведь я на любой вкус!

– Оэун всего год состоит в Обществе? – уточнила Хейвен.

– А он у нас даровитый малый, – хмыкнул Кэлум. – Жаль, у меня не получается так ловко увиливать от вопросов.

– Внимание, дамы и господа! – провозгласил пожилой джентльмен в твидовом костюме, поднявшись на подиум.

– Кто это? – прошептала Хейвен.

– Джеффри Лемке. Новый президент «ОУ». По сравнению с демонической миссис Сингх этот Лемке – скучнее ватного шарика.

– Может, все не так плохо, – заметила Хейвен, а Лемке уже начал вещать.

– Я хотел бы представить вам одного чудесного молодого человека. В возрасте девяти лет Мило Эллиот стал первым, принятым в школу в Гальцион-Холле. В мае он завершит свое обучение с отличием, а в сентябре станет первокурсником в Йельском университете. Мило – не только одна из самых ярких звезд Общества «Уроборос», он – надежда нашей организации.

Собравшиеся вежливо поаплодировали.

– Спасибо, Джеффри, – произнес Мило.

Он заглянул в текст своей речи и перевел взгляд на портрет Джорджа Вашингтона, висевший на стене. Хейвен обомлела. Неприметный светловолосый парнишка куда-то исчез. Его место занял уверенный лидер с теплой, обезоруживающей улыбкой.

– Когда я увидел лица тех, кто пришел сюда, я узрел лучших и умнейших людей в стране. Артисты, бизнесмены, филантропы, изобретатели… полагаю, денег, талантов и умов нам хватит с лихвой, – непринужденно добавил он. – В конце концов, именно к переменам и стремилось Общество «Уроборос». Когда Август Стрикленд в тысяча девятьсот двадцать третьем году основал эту организацию, он собрал первых Вечных с одной целью. Он грезил о мире, в котором пригодятся наши уникальные способности. К сожалению, на протяжении почти целого века его мечта оставалась неосуществленной. Ирония судьбы в том, что могущество Общества возросло, но наше влияние уменьшилось. Мы сосредоточились на собственных мелких потребностях и желаниях. Мы забыли о том, что возвращаемся сюда не для того, чтобы набивать карманы, а для того, чтобы вести за собой тех, кому не так повезло, как нам.

Хейвен вздрогнула. Рядом с ней возник человек в черном. Адам улыбнулся ей. У Хейвен возникло ощущение, что их окутало невидимое силовое поле – пузырь, который нельзя взорвать. Казалось, никто не способен повредить ей, пока с ней рядом Адам.

– Дамы и господа, – продолжал Мило. – Думаю, наш час настал. В тот день, когда я завершу обучение в Йельском университете, я посвящу свою жизнь служению другим. Заняв общественный пост, я смогу повлиять на будущее нашего города, штата и нашей страны. И я – не единственный учащийся школы в Гальцион-Холле, который ставит перед собой подобные задачи. Следующее поколение членов Общества знает, что наша судьба – править миром. Через десять лет мы будем американскими политиками, учеными, бизнесменами. С вашей поддержкой в течение ближайших двадцати пяти лет мы станем нобелевскими лауреатами и главными исполнительными директорами крупнейших корпораций. Не стоит забывать и о должности президента нашей державы.

Поэтому сейчас я прошу вашей помощи. У вас появился уникальный шанс. Просто перечислите столько баллов, сколько можете, в фонд поддержки Гальцион-Холла. Мы учтем каждый взнос и будем признательны за все пожертвования. Спасибо вам, желаю приятно провести время.

На этот раз аплодисменты были громче и сердечнее.

– Добрый вечер, Хейвен, – вымолвил Адам, когда в зале стало тише. – Не ожидал встретить тебя.

– Меня привели Алекс и Кэлум, – объяснила Хейвен и указала туда, где только что стояли ее спутники, но те словно испарились.

– Твое мнение о Мило?

Хейвен посмотрела на юношу. Тот пожимал руки очарованным его речью членам Общества. Она заметила Кэлума и Алекс – они были в стороне от толпы и посмеивались.

– Он – прекрасный оратор, – сказала Хейвен. – Не ожидала такой харизмы. А вот его слова меня немного смутили. Странно, что ты его поддерживаешь. Ведь члены Общества помешаны на своих баллах, им даже в голову не приходит что-либо менять.

– Моя стратегия изменилась, – ответил Адам. – Я решил попробовать иную тактику. Вскоре ты не узнаешь «ОУ».

– Ты вроде бы сотрудничаешь с Оуэном Беллом и выполняешь все его пожелания, – недоверчиво произнесла Хейвен.

– Да. Оуэн весьма талантлив, – подтвердил Адам. – А теперь он мой соратник. Мило – всего лишь лицобудущего, а Оуэн станет сердцем и голосом грядущего. Кстати, как раз он написал ту речь, которую ты только что выслушала.

– Вот как?

Хейвен поискала взглядом Оуэна и обнаружила, что тот мрачно таращится на Мило из дальнего угла зала. Оуэн стоял, скрестив руки на груди. Он был бледен и, похоже, сердит.

– Я бы хотел, чтобы мистер Белл имел возможность раскрыть свои ораторские способности. Но пока ему следует находиться за кулисами, – заявил Адам тоном ученого, гордящегося своим экспериментом. – Я встречал Оуэна в нескольких реинкарнациях, и он меня всегда впечатлял. Но он – крепкий орешек.

– Почему? – вырвалось у Хейвен.

– Оуэн Белл неподкупен, – буркнул Адам. – Представь себе, у него более трех тысяч баллов на счету в ОУ. И он не истратил ни одного. Уверен, он будет продолжать в том же духе. Однако я рад, что вы познакомились. Оуэну не помешал бы хороший друг. Жаль, что ты уезжаешь. – Последняя фраза навела Адама на какую-то мысль, и он от дружеского тона перешел на деловой. – Я не стану задерживать тебя. Я просто хотел извиниться. Я действительно сожалею, что Бью до сих пор не удалось найти. Шеф Уильямс заверяет меня в том, что это – дело пары дней, если не часов. И еще. Не стесняйся обращаться в ОУ, мои сотрудники сделают твое пребывание в Нью-Йорке как можно более приятным.

– Спасибо, – смущенно поблагодарила Хейвен. Неужели Адам и вправду отказался от попыток завоевать ее?

– А сейчас я вынужден тебя покинуть и уделить внимание гостям.

– Ты оставишь меня совсем одну? – проговорила Хейвен и была поражена тем, что начала флиртовать с Адамом.

Он печально кивнул. Хейвен заметила, что его глаза утратили блеск. Он будто бы страдал от мучительной боли. «Интересно, можно ли так умело притворяться?» – подумала она.

– Я долженуйти, – сказал Адам. – Ради тебя, – добавил он. – Вчера я столкнулся с ужасной правдой и поддался искушению. Хейвен, я нарушил данную себе клятву. Но скоро я вновь потеряю тебя. Если я не буду сохранять дистанцию между нами, то не смогу отпустить тебя. Я абсолютно честен с тобой. Надеюсь, ты простишь меня.

– Но… – начала Хейвен и умолкла.

Внезапно она отчетливо поняла, что прежний Адам ни за что не стал бы ее предупреждать. Наоборот, он никогда не отказывал себе в удовольствии – даже за чужой счет. Раньше она не верила в то, что любовь Адама может быть искренней, и ее счастье значит для него больше, чем собственное. Вероятно, все это являлось лишь новой игрой, уловкой, придуманной Адамом, чтобы заманить Хейвен в его объятия. Но если человек, стоящий перед ней, действительно стал другим?

– Доброй ночи, Хейвен, – произнес Розиер и, резко развернувшись, скрылся в толпе.

– Что ты брякнула боссу, Хейвен? – послышался голос Кэлума. Он подошел к Хейвен, а следом за ним Алекс. – Никогда его таким не видел. А ты-то покраснела, совсем как девственница в секс-шопе! И ты по-прежнему будешь уверять меня в том, что вы с ним – только друзья?

– Какое тебе дело? – буркнула она. – И почему ты за мной шпионил?

– Не обижайся на Кэлума, – посоветовала Алекс. – Он проныра, конечно, но вреда от него никакого.