Текст книги "Все, чего ты желаешь"

Автор книги: Кирстен Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Хейвен разжала веки, почувствовав, что самолет идет на посадку. Свет в салоне был слабым, и почти все пассажиры мирно спали в креслах. На фоне гула двигателей Хейвен различила автоматную перестрелку и сердитые голоса. Мальчишка, сидевший слева от нее, играл в «войнушку» с момента вылета из Флоренции. «Интересно, – подумала она, – сколько вражеских солдат он успел перебить за восемь часов полета?»

Девушка поправила сползший с Йейна плед. Он что-то пробормотал во сне. Хейвен потянулась к иллюминатору и подняла шторку. Наклонившись к Йейну, она не удержалась от соблазна и поцеловала его в щеку. Ее возлюбленный не должен волноваться. Конечно, Адам Розиер – опасен. Несомненно, они сильно рискуют. «Но действительно ли это заботит Йейна? – гадала Хейвен. – Он так разволновался, что обвинил меня в том, что я стремлюсь в объятия Адама!» Что он имел в виду? Неужели его мать не ошиблась, и он считал Адама своим соперником? Но ничто на свете не заставит Хейвен изменить ему!

И в сознании Хейвен сразу прозвучал голос Бью Декера: «Наверное, он ревнует из-за того, что его совесть нечиста. Мой дед, например, считал, что виноватый пес всегда лает громче всех».

Это был обрывок разговора, который они вели много месяцев назад. Но говорил Бью не о Йейне, а о Стивене – парне, разбившем его сердце. Бью весьма польстило заявление Стивена о том, что он не желает его ни с кем делить. Его позабавила ревность друга, полагавшего, что все мужское население кампуса – его конкуренты. А затем он с ужасом обнаружил, что его возлюбленный дарил свое тело половине Нэшвилла.

Самолет летел на небольшой высоте над Манхэттеном, чтобы приземлиться на другой стороне Гудзона, в Квинсе. Хейвен оторвала взгляд от Йейна и уставилась в иллюминатор. Она увидела верхушки небоскребов так близко, что удивилась: «Уж не решил ли пилот провести самолет по улицам?» Широкий проспект внезапно целиком сделался ярко-красным – водители притормозили перед светофорами.

Где-то там, внизу, находился Бью. Хейвен это чувствовала. Но город-то огромный. «Бедный Бью, – с тоской вздохнула Хейвен. – Он проделал такой долгий путь, чтобы разыскать свою половинку».

– Можно мне тоже? – прозвучал детский голос.

Мальчишка, сосед Хейвен, бросил свою видеоигру на кресло и встал на коленки, чтобы посмотреть в иллюминатор.

– Конечно.

Хейвен откинулась на спинку кресла, и мальчик потянулся к окошку.

– В точности так, как я помнил, – торжественно объявил он.

– Ты бывал в Нью-Йорке? – поинтересовалась Хейвен.

– Гм-м-м… Очень давно.

– Вовсе нет, – мелодично возразила его мать, сидевшая по другую сторону от прохода. Хейвен не заметила, что женщина проснулась. – У него – чересчур богатое воображение. А ведь лгать нехорошо, Джордан.

– Я не вру, – обиженно отозвался мальчик. – Я прилетел сюда в гигантской надувной штуке.

– Понимаете? – улыбнулась его мать. – Понятия не имею, почему он постоянно фантазирует.

– Что за надувная штука? – прошептала Хейвен Джордану. – Воздушный шар? Или дирижабль?

– Не скажу, – сердито буркнул тот.

Вид у него был все еще несчастный, когда полчаса спустя Хейвен с Йейном оказались рядом с ним и его матерью в очереди на такси. Дул пронизывающий, ледяной ветер. Он забирался в рукава пальто Хейвен. Девушка поежилась.

– Тебе хоть раз бывало так холодно? – спросила Хейвен, решив немного поболтать с расстроенным мальчиком.

Он презрительно фыркнул, а потом вытащил из кармана свою видеоигру и отвернулся.

– Джордан! – упрекнула сына его мать. – Нельзя вести себя грубо!

– Отстань от меня, – проворчал тот.

– Все нормально, – заверил женщину Йейн. – Уже поздно, и все мы устали.

Когда подъехало такси, Хейвен уселась на заднее сиденье и прижалась к Йейну. Она старалась прогнать страх, грызущий ее сердце. Машина помчалась по Манхэттену. На глазах у Хейвен начали вырастать дома на другом берегу Ист-Ривер. Наконец они встали по обе стороны от шоссе – чудовищные тени, озаренные яркими огнями. Прекрасный, но отнюдь не безопасный город. Такси неслось по Нью-Йорку, а Хейвен мерещилось, что за ней следят. А когда они проезжали облетевший Центральный парк, ей стала мерещиться засада. На пути машины могло возникнуть препятствие. Тогда завизжали бы тормоза, а из-за покрытых снегом деревьев вышел бы человек в черном. Хейвен прижалась щекой к плечу Йена, к мягкому кашемиру его пальто. Они благополучно прибыли к месту назначения – грандиозному зданию с двумя башенками, стоявшему к западу от Центрального парка. Хейвен и Йейн торопливо вошли в подъезд дома с гордым названием «Андорра». Девушка подняла воротник пальто, а Йейн низко опустил козырек бейсболки, чтобы спрятать лицо. Поднявшись на семнадцатый этаж, они постучали в дверь.

– Здравствуйте! – радушно улыбаясь, пригласила их Френсис Уильямс – бодрая, подтянутая блондинка лет тридцати с небольшим. Она стояла на пороге своей громадной квартиры в старенькой фланелевой пижаме. Вид у нее был, как у простолюдинки, которой по наследству достался дворец. – Как я рада, что вы приехали! В моих хоромах порой очень одиноко!

– Йейн, познакомься с Френсис, моей… – Хейвен запнулась. – Кем мы друг другу приходимся?

– Четвероюродными сестрами – минус одна жизнь, – подмигнула ей Френсис.

Они познакомились полтора года назад, когда Хейвен пыталась узнать о своей прежней жизни в теле Констанс Уитмен. С изумлением она обнаружила, что у Констанс на Манхэттене осталась дальняя родственница. Однако настоящим потрясением для нее стало то, что Френсис досталась по наследству квартира родителей Констанс. В последний раз они общались после мнимых похорон Йейна. Хейвен позвонила Френсис, и та отнеслась к ней, как к давно пропавшей родственнице.

– Рад с вами познакомиться, – произнес Йейн, сняв бейсболку.

– О-о-о, какой красавчик! – театрально прошептала Френсис на ухо Хейвен. – На твоем месте я бы в него тоже вцепилась. – Она повернулась к Йейну и протянула ему руку. – Ты не представляешь, как я была счастлива узнать, что ты не погиб при пожаре. Теперь мы все можем любоваться твоим прекрасным лицом.

– Благодарю за комплимент, миссис Уитмен, – сказал Йейн, целуя ее руку.

Она явно не ожидала, что он ей подыграет.

– Просто очаровашка! – заявила она Хейвен. – Прошу тебя, Йейн, называй меня Френсис. Хейвен рассказала мне, что случилось. Сюжет для сентиментального романа – да и только! Надеюсь, ребята, вас не коробят мои шутки?

Йейн рассмеялся.

– Ни в коей мере.

– Огромное спасибо за то, что ты позволила нам остановиться у тебя, – добавила Хейвен. – Ты – единственный человек в городе, кому я доверяю.

– К тому же трудно найти номер в отеле. Ведь здесь, в Нью-Йорке, один из вас считается умершим, – кивнула Френсис.

– А еще сложнее сделать это, когда оба – банкроты, – усмехнулась Хейвен.

– А, ладно, – отмахнулась Френсис от разговора о деньгах. – Я бы все отдала, чтобы стать юной, нищей и влюбленной. Я за свои деньги могу покупать только юристов и золотодобытчиков. А вам надо наслаждаться своей бедностью.

– Вот в чем я пытаюсь убедить Хейвен, – подытожил Йейн.

– Если так, то ты кое-чему успел научиться за последнюю сотню жизней, – прощебетала Френсис.

Йейн пристально посмотрел на Хейвен. Он будто безмолвно спросил: «Что ты ей такое рассказала?»

Хейвен ответила ему улыбкой: «Не все». Она просто привнесла в жизнь Френсис романтизм, по которому та тосковала.

Френсис, шаркая шлепанцами, побрела по коридору. Йейн и Хейвен устремились за ней. На стенах висели картины, собранные многими поколениями Уитменов. Хейвен мельком взглянула на акварель, которую мать Констанс Уитмен приобрела во время поездки в Рим в тысяча девятьсот двадцать четвертом году. Неожиданно она услышала крики в одной из комнат. В первый момент ей показалось, что там включен телевизор, но три голоса были ей знакомы. Ссорились Констанс и ее родители. Предметом разногласий являлся молодой человек по имени Этан. Хейвен сжала руку Йейна, и шум стих. Прошлое и настоящее смешались в громадной квартире.

– А вот и ваше гнездышко, – Френсис открыла дверь и отошла в сторону. Она явно ждала похвалы. – Тут недавно был ремонт.

– Это комната Констанс! – воскликнула Хейвен.

И мебель, и обои, конечно же, – совсем другие, но атмосфера не изменилась. Хейвен вспомнила, как стояла у окна, мечтая оказаться где-нибудь еще.

– Ох! Я думала, ты будешь рада. Что, тебе нехорошо? – засуетилась напуганная Френсис. – Хочешь, чтобы я поселила вас в соседней комнате? Пара минут – и она будет готова.

– Нет-нет, все отлично, – отказалась Хейвен, хотя ее начало слегка подташнивать.

Однако она ошиблась. Даже лежа рядом с Йейном, она целую ночь металась и ворочалась. В конце концов Хейвен изнемогла и впала в отчаяние. Открыв глаза, она очутилась в ресторане. На ней было неудобное белое платье – множество слоев оборок. Она снова превратилась в Констанс, и сегодня ей исполнялось шестнадцать. Спустя несколько лет она встретит любовь всей своей жизни. В ресторане она обедала с матерью. Та беззаботно болтала о чем-то с подругой в другом конце зала. Констанс ждала ее, лениво перебирая лепестки роз в букете, стоявшем посередине столика. Официантка принесла Констанс порцию мороженого с фруктами и орехами.

– Я этого не просила, – произнесла Констанс. На самом деле она бы, пожалуй, с удовольствием угостилась мороженым, но заметила, что мать посматривает на нее. Элизабет в юности была толстушкой, поэтому бдительно следила за фигурой дочери.

– Нет? – с чуть фамильярной улыбкой проговорила официантка. Она казалось ненамного старше Констанс – лет восемнадцати-девятнадцати. – Прошу прощения.

Она взяла вазочку с десертом и водрузила на поднос. На столике остался конверт с надписью «Констанс Уитмен».Девушка оторвала от него недоуменный взгляд, но официантка уже исчезла за дверью кухни. Констанс торопливо положила конверт на колени и аккуратно открыла.

Когда Хейвен проснулась, она не сразу поняла, кто она и где находится. Она осторожно встала с кровати, чтобы не разбудить Йейна. Френсис сидела на диване в гостиной и читала газету. За ее спиной в огромном окне голубело небо. У Хейвен возникло ощущение полета.

– Доброе утро, – проговорила Френсис, подвинулась и похлопала по обивке дивана. – Хочешь кофе и тосты?

– Не откажусь, – хрипловато ответила Хейвен.

– Йейн спит? – спросила Френсис.

– Да.

– Если так, то, может, ты меня просветишь, почему вы вернулись в Нью-Йорк? – произнесла Френсис. – По телефону все прозвучало как-то загадочно.

– Мой друг Бью пропал без вести.

– Тот высокий, широкоплечий, красивый мальчик, с которым ты была на похоронах Йейна?

– Он самый. Несколько дней назад он прилетел в Нью-Йорк, чтобы увидеться с парнем, который убедил его в том, что они – вечные возлюбленные. И с тех пор никто ничего о Бью не слышал.

– Ужасно, – сокрушенно покачала головой Френсис.

– Не надо огорчаться. – Хейвен прожевала кусочек тоста, запила черным кофе и сразу почувствовала себя увереннее. – Он жив, и я его найду.

Френсис ничего не ответила. Наверняка она ждала продолжения рассказа.

– Ты?

– Да. Я обязана.

– Не полиция?

– Они тоже ведут розыск. Но они не станут стараться, как я.

– Но ты, милая, в сущности, еще ребенок.

Хейвен едва не рассмеялась. «Еще ребенком» она не была никогда.

– О, нет, Френсис.

Подруга скрестила руки на груди. Впервые со времени их знакомства эта хрупкая блондинка стала по-настоящему похожа на взрослую женщину.

– Вы оба сильно рискуете. Если хоть кто-нибудь здесь увидит твоего дружка, такое начнется… Он готов объяснить миру, почему он больше года притворялся мертвецом?

– Мы надеялись, что никто ничего не узнает, – вздохнула Хейвен.

– Я тоже. Но разве Йейн не был главным подозреваемым по делу об убийстве того музыканта… как его звали? Джереми?

– Джереми Джонс. Йейн не имеет к преступлению никакого отношения.

– Я тебе верю. А у копов может быть другое мнение.

«Сколько меня можно ругать», – с тоской подумала Хейвен. Она сама прекрасно понимала опасность ситуации.

– Ты права, Френсис. Было бы лучше мне вернуться одной, но Йейн бы не согласился. Но я и не представляю, чем он собирается заниматься в Нью-Йорке. Не исключено, что он будет сидеть дома, с тобой. Ему нельзя светиться на людях.

Френсис сделала глоток кофе. Когда она поставила чашку на блюдце, ее губы тронула усмешка.

– Я на этой планете живу впервые, но я кое-что знаю о мужчинах. Ты действительно считаешь, что твой красавец будет торчать в Верхнем Вест-Сайде с дамочкой, которая ему в тетки годится?

– Почему бы и нет? – парировала Хейвен.

– Не сомневаюсь, у него есть свои соображения, – Френсис отпила еще немного кофе. – Но сейчас меня гораздо больше интересуют твои планы. Ты догадываешься, где может находиться Бью?

– Нет, но у меня есть зацепка. Тот парень, на встречу с которым отправился Бью, многое помнил о нашем воплощении в средневековой Флоренции. Я могла бы определить похитителя Бью, если узнаю побольше о нашей прежней жизни в Италии.

– И каким образом?

Хейвен растерялась. Френсис не следует говорить лишнего.

– Есть одна женщина, – решилась Хейвен. – Она утверждает, что может заглядывать в прошлые жизни других людей. Сегодня я ее навещу.

– Звучит любопытно.

– Точно, но это не главное. Очевидно, женщина работает в спа-салоне.

– Неужели?

– Так говорит Йейн. Она дает консультации в классном спа-салоне, который по карману только богачкам.

– Неужели на Мортон-стрит?

– Именно! – воскликнула Хейвен. – А ты откуда знаешь?

– Ну, я-то в средствах не стеснена, – негромко рассмеялась Френсис. – Несколько раз я там бывала, когда училась в университете. В последнее время я туда не наведываюсь. Народец у них – специфический, замкнутый. Но я с радостью составлю тебе компанию.

– Спасибо, не стоит, – сдержанно поблагодарила Хейвен.

– Я тебе еще пригожусь, – возразила Френсис. – Место очень странное. Ты сама поймешь, что я имею в виду.

– С какой стати это должно меня пугать? Вся моя жизнь необычна.

– Верно, счастливица! О, кстати, у меня для тебя что-то есть. Хотела вчера отдать, но при Йейне не решилась. Я подумала, что лучше сделать это тет-а-тет.

Френсис принялась рыться в выдвижном ящике письменного стола и наконец победно помахала клочком бумаги.

– Письмецо нашел рабочий, когда комнату Констанс ремонтировали. Оно лежало под половицей…

Хейвен узнала записку, хотя плотная белая бумага давно пожелтела.

Сохрани это, чтобы помнить. Ты – не та, кем себя считаешь. Когда он придет к тебе, ты должна разыскать нас. Телефон LE4-8987.

– Жуть какая-то, правда? – проговорила Френсис.

– Вчера мне приснился сон, и в нем была эта записка. Я видела, как официантка ее отдала Констанс.

– Может, ее предупредили насчет Этана?

Френсис явно жаждала посплетничать.

– Понятия не имею, – ответила Хейвен и взяла со столика чистую чашку. – Отнесу Йейну кофе и поспрашиваю его.

– Привет, красавица, – произнес Йейн, когда Хейвен отворила дверь в их комнату.

Она надеялась застать его в постели, с растрепанными волосами, в полурасстегнутой пижаме. А он уже был одет и просматривал сообщения на своем мобильнике.

– Я принесла тебе завтрак в постель, – заявила Хейвен, водрузив на стол поднос с тостами, булочками, кофе и джемом. – Ты уходишь?

– Да. – Йейн взял булочку с кунжутом и разломил пополам. – Спасибо тебе огромное, Хейвен. Я по всему этому безумно соскучился.

– И куда?

– Надо проверить, что я могу сделать для поисков Бью, – ответил он, когда прожевал тост.

– Но…

Хейвен хотела возразить – ведь они так не договаривались. Но по взгляду Йейна она поняла, что слушать ее он не станет.

– Не отговаривай меня. Ты посетишь Пифию, а я тоже не буду сидеть сложа руки.

– Но…

– Хватит. Иди сюда.

Хейвен шагнула к Йейну. Он усадил ее к себе на колени.

– Мы обабудем осторожны, – прошептал он перед поцелуем.

К тому моменту, когда поцелуй закончился, она успела позабыть о своих тревогах и страхах.

– Ну, что еще ты мне принесла? – поинтересовался он и взял у Хейвен пожелтевший листок бумаги.

– Чуть не забыла! Послание нашла Френсис. Я почти не сомневаюсь, что оно принадлежало Констанс.

Йейн молчал. Похоже, он перечитал записку три или четыре раза и только потом вернулся взглядом к Хейвен.

– Нет. Я не помню, чтобы она рассказывала что-нибудь подобное. А кто прислал ее Констанс?

– В моем сне ее принесла официантка в ресторане. А что значит «Ты не та, кем себя считаешь»?

Йейн покачал головой.

– Не представляю.

– Есть хоть что-то, о чем мы можем откровенно поговорить?

– Например? – уклончиво отозвался он.

– Знала бы – не спрашивала!

– Хейвен, ты только не спали меня своим южным огнем. Полагаю, что тебя о чем-то предупреждали.

– Ничего не понимаю. Зачем мне надо звонить этим людям, когда встречу тебя?

Он нахмурился и вернул записку Хейвен.

– Считаешь, речь шла обо мне?

– А о ком же еще?

– Разумеется, об Адаме.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

У входа в спа-салон (а точнее, в бани) не имелось никакой официальной вывески. Френсис и Хейвен обнаружили лишь тускло-голубую дверь с адресом, написанным от руки. За дверью начиналась лестница, ведущая вниз. С каждой ступенью воздух становился все более горячим и влажным. Наконец Френсис и Хейвен добрались до тесной комнатки, где за столиком сидела девушка-администратор. Она оказалась чрезвычайно привлекательной, но тщательно это скрывала. Волосы она стянула на затылке в тугой хвост, а ее белый халат был совершенно безразмерный.

Объявление на стене тактично предупреждало о том, что сюда не допускаются лица младше восемнадцати лет. Когда Хейвен показала свое удостоверение личности, Френсис, не дожидаясь выписки счета, протянула администраторше кредитную карточку. Всякий, кто знал, как разыскать бани, не интересовался ценой сеанса, – это Френсис объяснила подруге еще в такси. Как только перевод денег состоялся, девушка провела клиенток в раздевалку.

Хейвен ожидала увидеть унылое помещение с белыми кафельными стенками и золоченой фурнитурой, а они очутились в комнате, напоминающей пещеру. Похоже, ее высекли прямо в скальной породе Манхэттена. Мебель отсутствовала, если не считать гранитных плит, служивших скамьями. Администраторша поставила на одну из них две проволочные корзинки с простыми хлопковыми халатами.

– Пожалуйста, оставьте свои личные вещи в корзинках, – сказала она Френсис и Хейвен. – К концу сеанса я их вам принесу. Бани за дверью направо.

После краткого инструктажа она удалилась.

В халатике, едва прикрывавшем тело, Хейвен приоткрыла дверь, и девушку моментально окутал горячий воздух. Они с Френсис прошли по коридору и попали в зал с мраморными колоннами и бассейном посередине. От мутно-зеленой воды поднимался пар. Вокруг стояли деревянные шезлонги. Пахло чем-то вроде серы. Свет был тусклым, сквозь пелену проступали призрачные силуэты. Из бассейна поднялась обнаженная женщина и улеглась в ближайший шезлонг.

– Вода поступает из подземной реки, – прошептала Френсис.

– Наверное, это – очень гадкая река, – отозвалась Хейвен. – Прямо из канализации.

– Зелень в бассейне – полезная. А то, что добавляют в воздух, расслабляет, создает хорошее настроение.

– Правда? – изумилась Хейвен.

– Вдохни поглубже, – посоветовала Френсис. – Я понятия не имею, что там за вещества, но я слышала, что у некоторых случаются галлюцинации. Моя бывшая одноклассница, к примеру, десять минут беседовала с канделябром, приняв его за бога.

– Давно здесь бани? – поинтересовалась Хейвен.

Вид у зала был такой древний, будто его построили римляне.

– Не знаю, – призналась Френсис. – Моя бабушка утверждала, что это – лучшее средство от ревматизма. А еще она мне говорила, что в старые добрые времена богатым нью-йоркским девушкам адресок дарили на восемнадцатилетие. Может, и Констанс сюда захаживала, чтобы немножечко shvitz. [7]7
  Потеть (идиш).


[Закрыть]

– Что?

Френсис печально покачала головой.

– Тебе надо подольше пожить в Нью-Йорке. В Италии к культуре не приобщишься. Ну ладно, где же та дама-прорицательница?

Хейвен побрела вокруг бассейна. Куда бы она ни глянула, всюду натыкалась на компании женщин в белых халатах.

– Ее зовут Феба. Она пожилая. И я сомневаюсь, что она сейчас одна.

– Смотри-ка, – произнесла Френсис и кивнула в сторону.

В темном углу на стуле восседала высокая сухопарая женщина с головой, повязанной полотенцем. Хейвен различила в полумраке только ее шевелящиеся губы. Напротив старухи, наклонившись, расположились две клиентки. Они внимали каждому ее слову.

– Наверное, – согласилась Хейвен. – Ты расслабься, поплавай, а я поговорю с ней.

– Ой, нет, – растерянно пробормотала Френсис. – Я обещала Йейну от тебя не отходить.

– Она – безобидная старушка, – фыркнула Хейвен.

И, не дожидаясь ответа, она оставила подругу у бассейна. Затем нашла шезлонг неподалеку от Пифии, уселась, закрыла глаза и навострила слух.

– Ты была королевой, и тебя убил твой муж, – донесся до Хейвен голос Фебы – плавный и почему-то знакомый. – Он мир перевернул, чтобы заполучить тебя в жены, а потом, когда ты родила ему дочь, а не сына, от тебя отвернулся. И он убил тебя не своими руками. Обвинил тебя в колдовстве, супружеской неверности, инцесте и добился, чтобы за все преступления тебе отрубили голову.

– Боже мой, – жалобно проговорила клиентка.

– Не все наши жизни прекрасны, – устало отозвалась Пифия. – Но ты изменила течение истории. А твоя дочь стала одной из самых могущественных женщин, которых только знал свет.

– Моя? – переспросила та. – Не я?

– Я поняла! – воскликнула ее подруга. – Джоан, похоже, ты была Анной Болейн!

– А кто это? – спросила первая.

– Ну, как же! Жена Генриха VIII. Он отрубил ей голову, чтобы жениться на другой. А у тебя никогда не случалось необъяснимых головных болей?

– Еще бы! – воскликнула первая, едва сдерживаясь от волнения. – У меня порой чудовищные мигрени случаются! И я всегда боялась топоров!

– Правильно! – вскричала ее подружка. – Теперь-то ты знаешь, почему. И не забывай, что в мужчинах ты совершенно не разбираешься. Твой последний муженек тоже бы тебя прикончил, будь у него такая возможность.

Ее спутница, заметно оживившись, повернулась к Пифии.

– Вы не могли бы рассказать мне что-нибудь еще? – умоляюще произнесла она. – У меня вправду были романы?

– Теперь все скрыто во мраке, – ответила Пифия. – Мои силы иссякли. Сеанс окончен.

– Прошу вас! У меня в выходные намечается вечеринка. Я надеялась пригласить Миранду Беннетт, а она даже не здоровается с теми, у кого нет родословной…

Феба остановила женщину мановением руки.

– Хватит. Умолкни. Приходи через два дня.

– Спасибо! – вскричала женщина. – Было так… захватывающе!

– Ступайте! – произнесла Пифия.

Дамы удалились, перешептываясь. Когда они исчезли в дымке, Хейвен встала и направилась к Пифии.

– Многое ли правда из того, что вы им наболтали? – осведомилась она.

Старуха устремила взгляд на Хейвен. Ее лицо, наполовину замотанное полотенцем, казалось старым и хрупким, но светло-карие глаза весело сверкали.

– А ты – дерзкая, – заметила она без обиды. – Неужто ни одна из твоих матерей не говорила тебе, что подслушивать нехорошо?

– Извините, – ответила Хейвен. – Но, по-моему, вы им просто льстите.

– Верно. Вряд ли миссис Мортимер было бы интересно узнать о том, что во всех своих реинкарнациях она была скучна и никчемна. Единственное, чем она отличилась, так это тем, что довела до совершенства искусство разводов с богачами. Если бы я выложила дамочкам правду, они бы приставали ко мне до тех пор, пока бы не добились лжи, которой жаждали.

– Значит, она не Анна Болейн.

– Конечно же нет! – воскликнула Пифия. – Я была знакомас Анной Болейн. И она бы велела мне отрубить голову за мои истории. К счастью для меня и для миссис Мортимер, Анна больше не возвращалась в наш мир. Одной жизни ей за глаза хватило. Но… Чем могу быть полезна?

–  Скажитемне правду об одной из моих прежних жизней, – произнесла Хейвен. – Пожалуйста.

– Нет, – заявила Пифия. – Через десять минут у меня встреча с новой клиенткой.

– Тогда давайте перенесем встречу. Чем скорее, тем лучше. Пропал без вести мой друг. Он приехал в Нью-Йорк, чтобы встретиться кое с кем. Мне нужно побывать в четырнадцатом веке. Это вопрос жизни и смерти…

– Так бывает всегда, мисс Мур, – сказала старуха.

Хейвен замерла.

– Ни тебе, ни мистеру Морроу не следовало прилетать в город, – продолжала Пифия. – Вы понимаете, где находитесь?

Хейвен обвела взглядом зал и обнаружила, что за ней наблюдают несколько женщин. Чего они хотели? Она запаниковала. Ее охватил слепой страх загнанного зверя, выкуренного из логова. В отчаянии Хейвен стала искать глазами Френсис, но та куда-то запропастилась.

– Успокойся, милочка. Они тебя не тронут, – заверила ее Пифия. – Они ждали твоего возвращения. Но я, увы, бессильна. Помощь тебе строго-настрого запрещена, а у стен есть уши.

– Кем запрещена? – прошептала девушка.

– Догадайся сама, – вымолвила Пифия.

Хейвен развернулась и помчалась в раздевалку.