Текст книги "Все, чего ты желаешь"

Автор книги: Кирстен Миллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В номере флорентийской гостиницы царила тишина. За окнами темнело. Последние отсветы заката пробивались сквозь тонкие шторы и подкрашивали стены бледным серебром. Хейвен вспомнила маленький домик в Нью-Йорке, где она провела самую первую ночь с Йейном. Точно такое же освещение было там, в спальне с мансардным окном. Странно, что этого дома уже нет, что он разрушен при пожаре, от которого едва не погибли они с Йейном. Хейвен застыла на пороге, стараясь запечатлеть в памяти номер отеля. Она понимала: нет никаких гарантий того, что спокойствие сможет продлиться. Их мир начал распадаться.

Йейн лежал на кровати, не раздевшись, – только пиджак снял. Перед тем как заснуть, он читал книгу и заложил палец между страниц. Хейвен приблизилась к изголовью. Ее взгляд пробежался по едва заметному шраму на лбу любимого. Ему не удалось выбраться из горящего дома невредимым. Порой Хейвен охватывало желание прикоснуться к шрамику. Она понимала: вот предупреждение, напоминание о том, что Йейн – человек. Каким бы храбрым и могущественным он ни казался, он не обладал неуязвимостью.

Перед мысленным взором Хейвен предстал образ матери Йейна. Красавица стояла посреди руин жизни, которую она разрушила своим алкоголизмом. От возмущения, сменившего воспоминания, Хейвен замерла и скрипнула зубами. Возвращаясь на машине во Флоренцию, она так сильно расплакалась, что ей пришлось съехать на обочину. С каким же монстром вырос Йейн! Она-то знала, что такое одиночество, и понимала, как тосковал Йейн. Сама Хейвен с восьми лет стала в некотором роде сиротой. Отец погиб, мать повредилась рассудком. Ее воспитывала бабушка. Но у Хейвен всегда был Бью. Она до сих пор представляла его и себя братцем и сестрицей из сказки. Они пробирались в темноте по страшному лесу и не имели ничего, кроме корзинки с хлебными крошками, которыми они отмечали дорогу. Вместе они могли выбраться из чащи, а поодиночке каждый из них наверняка бы погиб.

Она сбросила туфли и забралась на кровать. Обняла за талию Йейна, прижалась к его теплой спине и сделала глубокий вдох. От Йейна пахло домом. Всякий раз, когда Хейвен испытывала грусть или тревогу, запах кожи любимого мог всколыхнуть в ее памяти тысячи прекрасных воспоминаний. Порой она перебирала их, отдавая предпочтение самому ясному. Но чаще она просто купалась в ощущении воссоединения, первых поцелуев, долгожданной ласки. Рай, да и только. Вот почему злые слова Вирджинии Морроу наверняка лишены смысла. Хейвен никогда не полюбит кого-то другого, кроме Йейна. Она бы ни за что не рискнула.

Или нет?

Хейвен резко открыла глаза. Она не рассказала Йейну о визите к его матери. Она солгала ему, нарушила его доверие. И ради чего? Ради состояния, которое никогда ей не принадлежало? От страха у Хейвен сжалось горло. Пару секунд она не могла дышать. Значит, Вирджиния Морроу права? Неужели это первый предвестник тех ужасных поступков, которые пророчила ей мать Йейна?

Йейн повернулся лицом к Хейвен.

– Ты вернулась, – пробормотал он. – А я уже начал волноваться.

Он притянул к себе Хейвен и поцеловал. В эти мгновения мог наступить конец света, а она ничего бы не заметила.

– Я ездила к твоей матери, – призналась она. – Утором взяла машину напрокат.

– Знаю, – кивнул он. – Звонили из автомобильной компании, подтвердили заказ.

– И не попытался меня остановить?

Он усмехнулся.

– Я люблю тебя две тысячи лет. Я давным-давно понял, что если тебе что-то взбредет в голову, никто тебя не остановит. И вообще я подумал, что было бы неплохо тебе познакомиться с моей дражайшей мамочкой. Теперь ты понимаешь, во что мы ввязались.

– Верно, Йейн, – вздохнула она. – Эта женщина – чудовище. И как тебе удалось выжить рядом с такой матерью?

Он подпер щеку ладонью и посмотрел на лежащую рядом с ним Хейвен.

– Сейчас объясню, – произнес он спокойным тоном. – Я не сомневался, что где-то есть ты, и был уверен, что теперь-то я тебя разыщу. Вот как я прожил первые девятнадцать лет своей жизни. Ничего удивительного.

– Но она не должна была так сурово с тобой обращаться, – прошептала она. – Мать должна любить своего ребенка.

– Теперь все позади. Моя семья – это ты, и больше мне никто не нужен. Чуть не забыл! – воскликнул Йейн, неожиданно вскочив с кровати. – Я собирался тебе кое-что подарить в ресторане, но ты меня утащила оттуда.

Юноша подошел к шкафу и что-то вытащил из кармана пиджака. Вернулся он с маленькой деревянной шкатулкой в руках.

– Мне удалось совершить весьма важную покупку до того, как мы с тобой потеряли ферму.

Хейвен молча открыла шкатулку и обнаружила перстень. Широкий золотой ободок с прозрачным кабошоном.

– Обычное стекло, – нервно пробормотал Йейн, глядя на Хейвен, которая любовалась золотыми искорками внутри бледно-голубого камешка. – В точности, как прежнее. В смысле, первое. Самое первое кольцо, которое я тебе подарил.

– Когда мы вместе убежали в Рим две тысячи лет назад? – уточнила она.

– Да. И на него я тоже истратил наши последние гроши. Вот почему сейчас я выбрал именно его. Это – старина, древность…

– Оно очень красивое. Потрясающее, – произнесла Хейвен.

– Вот и славно, – облегченно выдохнул Йейн. – Я увидел его в римской лавочке и…

– И?.. – спросила она.

Йейн сел рядом с ней и отодвинул в сторону завиток упрямых волос, упавший на ее щеку.

– Мы принадлежим друг другу. Это означает, что, как только ты будешь готова, мы зарегистрируем наши отношения с помощью какой-нибудь официальной печати. А можем продолжать нежиться в божественном грехе еще шестьдесят лет. Все будет, как ты пожелаешь, Хейвен.

– Спасибо тебе.

У нее ком подступил к горлу. Хейвен никогда не представляла себя девушкой, которая заплачет над колечком, да и чувства Йейна ее уже не удивляли. Но почему-то здесь, в номере отеля, она ощутила нечто странное. Перстень был наделен силой. Ничего подобного она прежде не испытывала. Она знала: ее мать была бы против подобных украшений. Мэй Мур до сих пор молилась о том, чтобы ее девятнадцатилетняя дочь вернулась в Сноуп-сити. Она не понимала, что Хейвен обрела свой дом.

– Пожалуйста, – ответил Йейн и закончил разговор поцелуем.

Потом, лежа возле Йейна под тонкой смятой простыней, она увидела сон. Она была флорентийской девушкой и жила семьсот лет назад. Беатриче стояла в просторной пустой комнате и разглядывала фреску. Мебель из дома вынесли и погрузили на повозки, которые днем раньше спешно уехали из города. В палаццо могли явиться грабители, воровавшие все, что осталось – ну, разве что кроме фресок. На той картине, которую рассматривала Беатриче, было изображено массовое убийство невинных – истребление новорожденных младенцев в Вифлееме по приказу царя Ирода. По улицам бежали испуганные женщины, пытавшиеся спасти своих детей от мечей римских воинов. В верхнем левом углу фрески Беатриче заметила человека в черном, который наблюдал за кровавой бойней из окна.

Беатриче шагнула поближе, но внезапно услышала звук шагов позади. Она обернулась, а в комнату уже ворвалась группа женщин. Одни – юные, другие – старухи. Тут были и крестьянки, и дочери или жены богачей. Одна из них была переодета в воинские доспехи. Компанию возглавляла девочка не старше одиннадцати лет. Личико у нее оказалось чумазым, одежда рваной, но говорила она серьезно и властно.

– Ты передумала? – требовательно спросила она.

– Да, – услышала Хейвен свой голос.

А в следующее мгновение она проснулась от звонка мобильника.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Мам? – простонала Хейвен. – Ты забыла, что у нас тут на шесть часов раньше, чем у вас? Сейчас ночь.

– Прости, что разбудила тебя, детка, – произнесла Мэй Мур. – Но Бен Декер только что попросил меня позвонить тебе. Дело срочное.

Хейвен приподнялась и села.

– Что-то случилось с Бью? – спросила она, и в ее воображении сразу возникла сотня самых худших вариантов развития событий.

– Понимаешь, мы ничего не знаем и надеялись, что ты нам поможешь.

– Каким образом?

Раньше Хейвен и ее мать всеми силами старалась держаться подальше от реального мира. Измученная жестокими слухами, окружившими гибель мужа, Мэй Мур, что называется, ушла в себя. Чаще всего она говорила шепотом и никому не могла смотреть в глаза. Только когда имя ее супруга реабилитировали, психическое состояние Мэй Мур значительно улучшилось. Еще немного – и она стала бы той самой, солнечной, очаровательной женщиной – прежней Мэй Мур. Однако она до сих пор с трудом ориентировалась в окружающей действительности.

– Бью пропал.

Хейвен упала на подушки. Как это было в духе Бью – уехать из города и никого не предупредить!

– Он улетел в Нью-Йорк, – заявила Хейвен. – Я тебе все расскажу утром, как только немного посплю.

– Бен знает про поездку, – произнесла Мэй. – Вчера вечером Бью должен был позвонить. Его самолет приземлился, а от мальчика – никаких вестей. Он с тобой не связывался?

– Нет.

Хейвен зазнобило.

– Ох, – еле слышно вымолвила Мэй.

– Мистер Декер сильно встревожен?

Отец Бью двадцать лет служил в армии. Он бы не стал психовать без причины.

– О, да, – ответила Мэй. – Думаю, он с самого начала был не очень-то рад тому, что Бью собрался в Нью-Йорк, но что тут поделаешь? По словам Бена, Бью всегда звонит. В отличие от некоторых моих знакомых.

Язвительный намек матери Хейвен оставила без внимания.

– Я уверена, с ним – полный порядок, – сказала девушка, пытаясь успокоиться.

– Значит, ты знаешь того человека, с которым собрался встретиться Бью?

– Лишь его имя. Рой Брэдфорд.

– Верно. Бью сообщил отцу, что познакомился с Роем в Интернете. Бен вечером завис в сети, но никого с таким именем и фамилией не обнаружил.

– Передай мистеру Декеру, чтобы он позвонил в Колумбийский университет, – предложила Хейвен. – Рой там учится.

– Бен уже испробовал. Студента нет в списках.

– А как насчет телефонных книг? – спросила Хейвен.

– С таким именем на Манхэттене нашлось три человека. Никто ничего не слышал о Бью.

Хейвен тщетно обшарила память в поисках подсказки.

– Милая? – прервала мать ее раздумья. – Я понимаю: официально ты – взрослая, и все такое прочее. У тебя есть собственные деньги, но тебе не кажется, что пора приехать домой? Ты бы поддержала Бена.

– С Бью – полный порядок, – неуверенно повторила Хейвен.

Мэй вздохнула.

– Если он свяжется с тобой, скажи ему, чтобы он позвонил отцу.

– Конечно, – пообещала девушка.

– Ну, хорошо. Теперь поспи еще немного, детка. Прости, что побеспокоила.

Конечно же, заснуть Хейвен не смогла. После разговора с матерью она еще долго сидела, сжав мобильник в кулаке.

– Что случилось? – поинтересовался Йейн. – Это твоя мама?

– Бью исчез, – пробормотала Хейвен. Дисплей телефона погас, и она уставилась в темноту, окаменев от страха. – Вчера вечером он улетел в Нью-Йорк, и с тех пор – все заглохло. Отец Бью хотел разыскать Роя Брэдфорда, но похоже, такого человека не существует.

Теплая рука Йейна легла на плечо Хейвен.

– Может, Бью прислал тебе письмо?

Надежда всколыхнулась в ее сердце. Ведь она весь день провела в пути и ни разу не проверила входящие сообщения!

– Точно, – кивнула она и ввела пароль почтового ящика. – Да! – прокричала она, увидев значок в виде нераспечатанного конверта рядом с именем Бью.

Хейвен кликнула на иконку, и послание открылось.

«ПЭН-ПЭН, ПЭН-ПЭН», [5]5
  Pan-Pan(от франц. panne – поломка) – сигнал в голосовой радиотелефонной связи, обозначающий возникновение аварийной ситуации. При этом транспортное средство и его пассажиры подвержены конкретной угрозе, однако отсутствует угроза их жизни и немедленная помощь не требуется.


[Закрыть]– вот и все, что написал Бью. Мобильник мягко выскользнул на пол. Ужас с такой силой сковал Хейвен, что она перестала владеть своим телом.

– Хейвен, тебе нехорошо? – Йейн подобрал телефон и прочел письмо. – Что за «пэн-пэн»?

– Мы с Бью так говорили, когда были маленькими, – прошептала Хейвен, когда к ней вернулся дар речи. – Он в беде. Бью послал сообщение через несколько часов после того, как его самолет приземлился. Видимо, что-то случилось, когда он прибыл в Нью-Йорк, но он никому не позвонил, не попросил помощи. Значит, он не могэтого сделать. То ли он ранен, то ли его где-то удерживают против его воли. Черт!Почему я не догадалась, что Ройд Брэдфорд слишком уж хорош! Одного того, что он знал Бью в прошлой жизни, мало. А вдруг Наддо был психопатом? Или Пьеро разбил ему сердце, и Наддо семьсот лет ждал шанса отомстить? И…

Чудовищные варианты. Когда Бью рассказывал Хейвен о предстоящем свидании, она понадеялась на лучшее. А следовало приготовиться к худшему. Она знала, что реинкарнация чревата кровавыми вендеттами, а не только встречами с вечными возлюбленными.

– Что ж, тогда решено, – заявил Йейн и встал с кровати.

– Что? – Глазами, залитыми слезами, она посмотрела на Йейна.

– Сейчас я закажу билет на самолет до Нью-Йорка. Я сумею наскрести денег, чтобы нанять частного детектива и выследить Роя Брэдфорда. У меня есть знакомый…

– Нам не нужен частник, Йейн. Я позвоню отцу Бью и скажу ему, чтобы он связался с полицейским департаментом Нью-Йорка.

Щелкнул выключатель, и в комнате стало светло. Утерев слезы, Хейвен увидела, как встревожен Йейн.

– Скорее всего они не сразу начнут поиски. Бью – взрослый парень, и еще суток не прошло с тех пор, как он пропал.

– Но медлить нельзя! Вдруг он ранен? – произнесла Хейвен в отчаянии.

Если бы она умела путешествовать во времени, она бы своими руками прикончила Наддо, не дала бы ему притронуться к Бью. Она почувствовала, как ее пальцы сжимаются на его глотке… но его лица она вспомнить не могла.

– Погоди, Йейн! – воскликнула она. – Что ты помнишь о Наддо? В те времена в нем было что-либо необычное? Какой-нибудь редкий талант?

– Минутку. – Йейн зажмурился. – Как-то раз Пьеро сообщил мне, что у Наддо здорово подвешен язык. Он работал на одного из важных людей, правителей Флоренции. Но это не поможет нам узнать Наддо в его нынешнем воплощении. Жаль, мне не удалось лично с ним встретиться.

Хейвен внезапно осенило:

– Как ты думаешь, а я могла быть тогда знакома с Наддо?

– Конечно. Наверняка Пьеро захотел бы представить своей сестренке возлюбленного.

– Если так, то у нас есть шанс, – Хейвен пристально посмотрела на Йейна. – Но как нам выследить его?

Йейн сел на стул у окна и провел рукой по волосам.

– Это выстрел вслепую.

– Ты уверен? – напряглась Хейвен, которая уцепилась за свою идею, как за соломинку. – Сегодня у меня уже было видение. А что если я вернусь к тому палаццо и смогу вызвать у себя новое!

– Стоп, Хейвен. Давай все продумаем. Допустим, ты сумеешь удостовериться в том, что Наддо был наделен каким-то необычайным даром. Например, он являлся величайшим лютнистом в Италии. Или блестящим наездником. И что ты скажешь полицейским? Если ты начнешь говорить о реинкарнации, тебя сочтут чокнутой. Нужно отыскать того, кто отнесется к нам серьезно. Вот почему…

– Да! – воскликнула Хейвен. Она не смогла сдержаться. У нее в мозгу словно бомба взорвалась. – Если Наддо сейчас живет в Нью-Йорке и помнит о своих перевоплощениях, готова голову дать на отсечение – он захаживал в Общество «Уроборос». Даже если он официально не вступил в «ОУ», там есть его личное дело!

Она думала, что Йейн встретит ее догадку аплодисментами, а он уставился на нее так, будто не поверил собственным ушам.

– Ты хоть понимаешь, что ты только что сказала? – спросил он. – Нам нельзя и близко приближаться к Обществу «Уроборос».

– Должен быть выход! – настойчиво проговорила Хейвен. – Это же Бью. Я стольким ему обязана.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Однажды, когда Хейвен училась в седьмом классе, она обнаружила в школьном шкафчике веселую розовую открытку. Это было приглашение на вечеринку с ночевкой. Гостей созывала Морган Мэрфи – самая популярная девочка в школе. Они дружили, пока «припадки» Хейвен не отпугнули от нее всех, кроме Бью. И вдруг у Хейвен появилась возможность вернуться на законное место рядом с Морган.

В тот день она сидела за столиком в столовой рядом с Морган и шушукалась с девчонками, которые игнорировали ее целых три года. А Бью ел свой ланч в одиночестве. После уроков Хейвен со всех ног помчалась домой, чтобы похвастаться перед бабушкой. Та сочла приглашение в гости знаком того, что беды их семьи наконец-то останутся позади.

Вечером следующего дня Мэй Мур подвезла свою дочь к коттеджу Мэрфи. Хейвен положила свой спальный мешок у парадной двери и позвонила. Только спустя пять минут она поняла, что Мэрфи уехали. Никакой вечеринки и не намечалось.

Хейвен следовало позвонить матери, чтобы та забрала ее, но она этого не сделала. Смеркалось. Она решила поискать место, где бы разложить спальник. Мысль о том, что придется провести ночь в одиночестве, во дворе Мэрфи, пугала ее. Но она не могла пойти домой. Она едва не сгорела со стыда. Меньше всего ей хотелось сообщать бабушке, что над ней так жестоко подшутили.

А Бью был тут. Он взял в одну руку спальник Хейвен, а другой – обнял ее.

– В следующий раз, когда я тебе понадоблюсь, шли такую смску: «пэн-пэн». Поняла? П-Э-Н П-Э-Н.

– «Пэн-пэн»? – удивленно переспросила Хейвен.

– Отец мне объяснил, что так говорят в армии. Кажется, это что-то означает по-французски.

– Почему бы им просто не позвать на помощь? Зачем произносить такие глупые слова?

– Откуда я знаю? И перестань задавать вопросы. Я голодный, как волк. Хот-догов хочешь?

– Ага, – кивнула Хейвен. Она ничего не ела уже несколько часов, и у нее кружилась голова.

Они вместе прошагали милю до дома Декеров. А потом отец Бью развел во дворе костер, и они жарили маршмэллоу. [6]6
  Маршмэллоу– зефироподобные конфеты, состоящие из сахара или кукурузного сиропа, желатина и других ингредиентов, взбитых до состояния губки. Самый известный способ приготовления в Америке – это жарить пастилки на костре, во время лесных пикников. Разогреваясь, маршмэллоу увеличиваются в размерах, внутри становятся воздушными и тягучими, а сверху приобретают коричневый цвет.


[Закрыть]О несостоявшейся вечеринке никто не упомянул. Это была одна из лучших ночей в жизни Хейвен.

Перебирая детские воспоминания, Хейвен нашла там десятки подобных случаев. Бью всегда выручал ее – даже тогда, когда она этого не заслуживала. И теперь она сможет воздать ему должное. Чего бы это ей ни стоило, она не допустит, чтобы с ним случилась беда.

Миновало два дня со времени исчезновения Бью. Бен Декер обратился в Нью-Йоркский департамент полиции с заявлением о пропаже сына, но никого не устраивало то, как продвигаются поиски. Не было ни единой зацепки. Впечатление создавалось такое, что Бью сошел с трапа самолета в аэропорту Ла Гуардия и исчез без следа. Копы посоветовали отцу Бью приготовиться к худшему. Но Хейвен чувствовала, что еще есть время спасти ее лучшего друга. Маленькая искорка надежды – без каких бы то ни было доказательств – помогала ей не впасть в отчаяние.

Она заставляла себя вставать до рассвета и направлялась к палаццо, который ей показал Йейн. Хейвен стояла на площади и мерзла. Она пыталась призвать видения из прошлого. Она не замечала туристов, которые фотографировали ее, не обращала внимания на горожан, когда те шушукались и смеялись. Йейн предлагал ей свою компанию, но девушка отказалась. Она не должна отвлекаться. Ей необходимо погрузиться в жизнь Беатриче и ее брата. А еще важнее – увидеть Наддо.

Но у Хейвен ничего не получалось. На пару мучительно кратких мгновений перед ней представала средневековая Флоренция. Веревка, сброшенная из окна комнаты на третьем этаже. Пьеро, спускающийся вдоль стены дома и спрыгивающий на мостовую. Беатриче, втягивающая веревку назад. Еще – Беатриче, прячущаяся в шкафу от рассвирепевшей матери. Но она ждала. И постепенно ее видения стали мрачнее. Она наблюдала за тем, как пожитки семейства Веттори погрузили на повозки и в спешке увезли. Возницы с трудом лавировали между валявшимися на мостовой трупами. После перед ней предстали врачи, явившиеся к дому, как стая стервятников. Все они нацепили темные плащи и страшные носатые маски. Доктора поселились в палаццо и кутили там каждый день напролет. Но вскоре пиршества прекратились.

На третий день бдения Йейн уехал на поезде в Рим, чтобы забрать оттуда наличные деньги и кое-что из одежды. Вечером предыдущего дня они вывезли свои чемоданы из роскошного отеля и перебрались в обшарпанный молодежный хостел на окраине. В комнате воняло травкой и спреем от тараканов. В соседнем номере четыре британские студентки веселились напропалую с местной футбольной командой, а Хейвен и Йейн прижимались друг к другу на бугристом матрасе. Мучаясь от бессонницы, девушка смотрела на золотое кольцо – подарок Йейна, и жалела о том, что оно не волшебное и не может перенести их назад, в их римскую квартиру. На рассвете они отправились в долгий путь к центру города. На площади Йейн заправил шарф Хейвен за воротник и рассовал по карманам ее пальто сэндвичи, купленные по дороге. Она не осмелилась сказать ему, что не голодна. Она ощущала тревогу и не могла даже думать о еде.

Когда церковные колокола пробили два часа дня, ее желудок был еще пуст, а голову занимали ужасные мысли. Внезапно она услышала звонок своего мобильника. Решив, что Йейн звонит ей из поезда, она автоматически нажала клавишу ответа.

– Хейвен Мур? Это ты?

Она мгновенно узнала чуть гнусавый горский выговор Леи Фризелл. Они обе выросли в Сноуп-сити и были изгоями, отщепенками, но Леа не стала бы «своей» ни в одном городе. Она родилась в семье заклинателей змей и была наделена даром пророчества. Как и Хейвен, она знала, каково это – иметь талант, отличающий тебя от других. Они могли бы стать лучшими подругами. Но, сталкиваясь с тощей рыжеволосой девчонкой, которая носила старомодные платья в комплекте с армейскими ботинками, Хейвен, как и остальные, видела в ней чудачку и уродку.

Только когда Хейвен встретилась с Адамом Розиером, Леа превратилась в ее союзницу. Ей Хейвен доверяла свои тайны. И Леа была действительно особенной. Хейвен нашла немало людей, которые, как и она сама, могли заглядывать в прошлое. Но лишь Лея видела будущее.

– Слава богу, ты позвонила! Бью пропал, – затараторила Хейвен.

– Слышала.

Хейвен знала: Леа попусту языком не болтает. Она всегда говорила только самое важное – не больше и не меньше. К этому пришлось какое-то время привыкать.

– Почему я не позвонила тебе в Дьюк! – воскликнула Хейвен, и двое прохожих устремили на нее сочувствующие взгляды. – Ты можешь подсказать мне какую-нибудь зацепку?

– Притормози, Хейвен, – прервала ее Леа. – Мне только что позвонила мама и заявила, что Бью исчез. Она, вообще-то, редко наведывается в Сноуп-сити, а там только об этом и трещат. Но, похоже, информации ни у кого нет. Я подумала, что ты сумеешь заполнить несколько пробелов.

Хейвен громко всхлипнула.

– Ты в порядке?

– Он кое с кем познакомился в Интернете, – пояснила девушка, заливаясь слезами. – С парнем, который назвался Роем Брэдфордом. Он встречался с Бью в прежней реинкарнации и пригласил его в Нью-Йорк. А я не отговорила Бью от поездки. Даже не попыталась.

– Как же так? – изумилась Леа.

– Я повела себя как дура! Но этот Рой знал Бью в четырнадцатом веке, во Флоренции. Я тогда была сестрой Бью. Меня посетили видения, и я не сомневаюсь, что Рой Брэдфорд не лжет. Бью решил, что Рой, возможно, его суженый. А мне следовало понять, что он опасен.

– Я что еще ты выяснила? – спросила Леа.

– Его звали Наддо!

– Ладно, Хейвен, давай без истерики. Кое-какой прогресс у нас наметился. Вчера ночью я впала в транс и разобралась что к чему. А тебе нужно хорошенько сосредоточиться на проблеме.

– Поэтому я и во Флоренции.

– Ты во Флоренции? – недоуменно переспросила Леа. – В Италии?

– Я каждый день торчу напротив палаццо, где жили мы с Бью! По идее, Наддо должен был обладать каким-нибудь необычным даром. Тогда я бы разыскала его в наши дни. Но до сих пор все безрезультатно!

– Тебе не стоит задерживаться в Италии, – сказала Леа. – Прилетай в Нью-Йорк. Тут есть человек, который тебе поможет.

– Что ты имеешь в виду?

– В моем видении ты разговаривала со старушкой. Понимаю, прозвучит дико, но голову она замотала полотенцем. И вдобавок была окутана дымом.

– Дымом?

– Да. Но эта женщина приходит на выручку таким людям, как ты.

– Разве такое возможно? – вздохнула Хейвен.

– Ничего невозможного нет, – уверила ее Леа. – Спроси Йейна. Странно, что он до сих пор молчал.

– Йейн с ней общался?

– По крайней мере, я услышала, как она назвала его имя – мистер Морроу.

– И она в Нью-Йорке?

– Ну, да. Какие у тебя планы?

– Прилечу первым же рейсом, – ответила Хейвен.

Даже если она истратит последний цент, утром она будет на Манхэттене.

– Отлично, – заявила Леа. – Кстати, я собираюсь немного попутешествовать в весенние каникулы.

– Ты будешь в Нью-Йорке?

Слова «Леа Фризелл» и «Нью-Йорк» плохо укладывались в одно предложение.

– У меня не прекращаются видения. Действие разворачивается в Нью-Йорке. Чаще всего я наблюдаю за мужчиной с тросточкой. Он гуляет в парке. Вокруг него – деревья и цветы. Поначалу мне казалось, что он в лесу. А потом я заметила вдалеке круглый вход в метро – что-то наподобие маленького храма. И я не сомневаюсь, что должна разыскать этого типа. Не догадываешься, откуда мне начать?

– А как он выглядит? – ахнула Хейвен.

– Не бойся, он – не Адам Розиер, – успокоила ее Леа.

– Точно? – испуганно спросила Хейвен.

– Ты мне говорила, что Адам всегда одного и того же возраста, верно? И он не стареет? А моему незнакомцу – примерно шестьдесят лет. И он лысый. Ну что? Деревья, цветы, круглая станция метро?

– В Нью-Йорке – парков и станций метро – пруд пруди, – произнесла Хейвен. – Больше ничего не помнишь?

– Птицу. По-моему, ястреба.

– Толку маловато, – покачала головой Хейвен. Такую подробность могла запомнить только Леа. – Но скоро я буду в Нью-Йорке. На месте и проверю. И Йейна расспрошу. Может, он в курсе насчет твоего старика.

– Не говори с Йейном ни в коем случае, – поспешно возразила Леа. – Это – наш секрет, хорошо?

– Почему?

– Будущее непостоянно. А у меня такое чувство, что мужчина с палочкой и женщина, окутанная дымом, как-то связаны между собой. Но чем больше людей услышит о моем пророчестве, тем хуже для нас. Ведь если я пойму, где искать старика, он может исчезнуть.

– А зачем он тебе? – спросила Хейвен.

Леа фыркнула.

– Если бы я знала, то не стала бы тратиться на авиабилет. Но полагаю, он хочет меня предупредить. У меня – нехорошее предчувствие.

– Ты серьезно? – поинтересовалась Хейвен.

– Да.

– И тучи сгущаются?

– Вероятно, – ответила подруга.

«Пусть у меня будет шанс сначала вытащить из переделки Бью, – мысленно взмолилась Хейвен. – До того как Леа Фризелл попытается спасти мир».

Когда Йейн вернулся в хостел, Хейвен сидела на кровати и ждала его. Она уже надела пальто и собрала свои вещи.

– Что случилось? – произнес Йейн, наклонился и поцеловал Хейвен в щеку.

– Я должна уехать сегодня, – вымолвила она.

– Ясно, – пробормотал Йейн, кивая на чемоданы. – И куда?

– Почему ты скрывал от меня то, что один человек в Нью-Йорке может мне помочь с поисками Бью?

– Я тебя не совсем понимаю.

– Мне позвонила Леа Фризелл. Ей явилась старуха, окутанная дымом, которая умеет заглядывать в чужие реинкарнации. И еще Леа уверена, что ты ее знаешь.

Йейн промолчал. Хейвен пожалела о том, что не умеет читать его мысли.

– Это не дым, а пар, – наконец сказал Йейн.

– Значит, это правда? – ахнула Хейвен.

– Ее имя Феба, – пояснил Йейн. – Но мне и в голову не приходило, что ты захочешь с ней познакомиться. Она работает на Общество «Уроборос». Там ее прозвали Пифией.

– И я бы вспомнила свою жизнь в средневековой Флоренции?

– Не исключено, – неохотно признался Йейн.

Хейвен вскочила.

– Скорее в аэропорт! Нельзя больше торчать в Италии и тратить время зря!

Йейн забрал у Хейвен чемодан и поставил на пол.

– Подожди. Все не так просто, как ты думаешь.

– Неужели? Я с тобой не согласна.

– Пифия – темная лошадка. Она сотрудничает только с высокопоставленными членами «ОУ». Но уж слишком много в Обществе тех, кто считает себя знаменитостью или особой королевского рода. А вот горничных или слуг – совсем мало. Мы все когда-то были крестьянами. Так что Пифия многое сочиняет.

– Но если сказать ей, что это – вопрос жизни и смерти, она ведь не солжет?

– Вряд ли, – покачал головой Йейн. – И есть кое-что еще.

– Что?

– Пифия регулярно общается с Адамом.

Хейвен не проронила ни слова. Когда мать сообщила об исчезновении Бью, Хейвен вступила в тайный сговор с богами. Она пообещала им любую жертву, если они пощадят жизнь Бью Декера. И теперь решимость девушки подвергалась испытанию. Как далеко она на самом деле была готова зайти?

– Если ты отправишься к Пифии, ты подвергнешь свою жизнь опасности. Однажды настанет день, когда нам придется столкнуться с Адамом и Обществом «Уроборос». Мы перебрались в Италию, чтобы хоть на несколько лет избавиться от Розиера. Потом мы сбежали из Рима, поскольку ты решила, что он охотится за нами. А сейчас ты намерена лететь в Нью-Йорк, чтобы оказаться в его объятиях?

– В его объятиях? – После разговора с матерью слова Йейна больно резанули Хейвен. – Что с тобой, Йейн?

– Он маньяк, Хейвен…

– Какое отношение это имеет ко мне? На тебя женщины каждый день табунами кидаются, но я тебедоверяю.

– И я тебе тоже. Но…

– Я должна. Речь идет о Бью.Раньше я его подводила, – прошептала она и тихо добавила: – Больше я такого не сделаю никогда.

– Обойдемся без Фебы. Мы найдем другой способ спасти Бью. Я не могу позволить тебе так рисковать. Нам удалось перехитрить Адама, но он запросто нас обставит. Вдруг я не смогу спасти тебя?

– Что? – вспылила Хейвен. – Насколько я помню, когда мы были в беде, именно я спасла тебя.Я не какая-нибудь хныкающая дамочка. И сегодня же я лечу в Нью-Йорк.

Йейн, похоже, осознал, что решение Хейвен окончательно.

– Ладно, – сказал он. – Мы вернемся вместе. С одним условием.

– С каким?

– Я скажу тебе, где найти Пифию. Ты с ней побеседуешь, а потом сразу пойдешь в полицию. И мы немедленно покидаем Нью-Йорк. Договорились?

– Да, – кивнула она. Ее злость начала угасать. Ей захотелось обнять Йейна. Она понимала, что была требовательна, а он почти не сопротивлялся. Хейвен дала очередную безмолвную клятву – она не позволит никаким испытаниям увести ее от любимого.

– Прости меня, – произнес Йейн. – Мне стоило вспомнить о Пифии. Я готов облететь полмира, чтобы найти Бью. Но я боюсь потерять тебя. Извини, если это звучит эгоистично.

Хейвен не смогла дольше сдерживаться и расплакалась.