Текст книги "Остановка последнего вагона (СИ)"

Автор книги: Кирилл Гольцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

– Здесь я вас покину, – произнёс старик, когда мы оказались возле очередных резных дверей и, сделав в сторону них приглашающий жест, он медленно и величественно удалился. А я просто стоял и смотрел на изображения каких-то обнажённых девушек, замотанных в длинные полоски ткани и явно висящих в воздухе между облаками, где летали маленькие Амуры и крылатые лошади. Подобное я видел ещё в детстве в книгах с репродукциями старинных картин, но никогда особенно не задерживал взгляда, но не сейчас. Кажется, только в подобной обстановке и можно полностью постичь смысл и красоту подобных творений, настраивающих на то, что именно они приоткроют некую тайну. Правда, если вспомнить подробности происходящего, то речь скорее шла о чём-то зловещем, чем прекрасном, но тем не менее именно скрытом от других.

Я выдохнул и, чуть поколебавшись, медленно отворил створки дверей, увидев просторный и неожиданно просто обставленный кабинет с лысым вытянутым человеком, который что-то старательно писал за столом. Его высокий лоб прорезала пара глубоких морщин, а мерцающее золотом пенсне почему-то напомнило мне отрицательного персонажа из отечественного сериала о Шерлоке Холмсе в начале двадцатого века, хотя от этого человека, кажется, исходила сила и доброжелательность.

– А, Кирилл. Очень рад с вами познакомиться, – произнёс он, громко щёлкнув колпачком шариковой ручки, степенно приподнимаясь и протягивая мне руку. – Маша много чего мне о вас рассказывала и вот наконец-то мы встретились.

– Приятно познакомиться, – кивнул я, отвечая крепким рукопожатием и отмечая исполинский рост и худобу Анатолия.

– Располагайтесь поудобнее. Наш разговор не займёт много времени, не беспокойтесь.

– Я, собственно, особенно никуда и не тороплюсь.

– Нет, на самом деле мы все сегодня торопимся, но мне очень хотелось сначала увидеться с вами наедине, – Анатолий улыбнулся, демонстрируя чуть подёрнутые тёмным налётом крупные зубы. – Пожалуйста, покажите вашу капсулу.

Я пожал плечами и вытянул её вверх, положив на раскрытую ладонь.

– Хорошо. Мы все в одной лодке и сегодня, можно сказать, торжественный день. Не желаете сигару или немного коньяка?

– Нет, спасибо. Мне гораздо интереснее узнать больше.

– Что же, на это ещё будет время. Через четыре часа у нас самолёт, да ещё три с половиной в пути – думаю, этого более чем достаточно.

– Я вас не понимаю.

Мне показалось, что Анатолий удивился, высоко приподняв брови, отчего его пенсне зловеще перекосилось, но потом добродушно рассмеялся.

– Ах, да. Через несколько минут вы увидите всех в каминном зале, а летим мы на Сицилию!

– Извините, но это невозможно – у меня работа, другие планы, и, наконец, даже загранпаспорта нет.

– Ни о чём не волнуйтесь – с Альбертом Митрофановичем я переговорил и он высказался только двумя руками «за» то, чтобы вы полноценно отдохнули и потом с новыми силами приступили к работе. Более того, мне приятно сообщить, что вам полагается небольшая премия – вот тут, если я не ошибаюсь, лежит десять тысяч евро.

Анатолий протянул мне длинный узкий конверт.

– Здесь карточка на ваше имя и загранпаспорт с «шенгенской» визой. Разумеется, раз я приглашаю, то целиком и полностью оплачиваю всё ваше пребывание на Сицилии. О чём же ещё беспокоиться?

Я некоторое время не находился с ответом, а просто взял конверт и, достав из его недр паспорт, молча смотрел на свою чёрно-белую фотографию с напечатанными поверх серыми волнообразными линиями.

– Вижу, вы немного смущены всем происходящим, а между тем волноваться нет абсолютно никаких причин. Смею вас в этом заверить со всей ответственностью.

– Даже не знаю, мне… – забормотал я и неожиданно понял, что, собственно, меня на самом деле ничего в Москве не держит. Когда-то это казалось страшным и нежелательным, но сейчас, несомненно, было весьма кстати. А если вопрос с работой так удачно согласован, то на самом деле нет никаких причин отказываться от поездки в Италию, тем более что это будет мой первый в жизни выезд за рубеж, пусть я его и представлял несколько не так.

– Наверняка вам интересно – что именно мы будем делать на Сицилии? Всё просто – из достоверных источников я знаю, что там находится шестой обладатель капсулы, а, возможно, и конечный пункт нашего небольшого приключения, – Анатолий улыбнулся и быстрым движением протёр пенсне маленьким клочком ткани. – Что же, полагаю, теперь вы в курсе того, что нас ждёт. Думаю, самое время познакомиться с остальными счастливцами.

– Кем?

– Ну, меня и Машу вы уже знаете, так что ещё два новых друга – не более того.

Я хотел ещё что-то спросить, но события развивались как-то слишком стремительно, пусть и казалось, что правильно, поэтому просто кивнул головой и посторонился, когда Анатолий встал и, отодвинув большой стул с витиеватой спинкой, пригласил меня следовать за ним. Справа за книжным шкафом оказалась ещё одна дверь, через которую мы вышли в длинный, приглушённо освещённый коридор. Он мне почему-то сразу же напомнил станцию метро «Маяковская» в миниатюре, возле которой я около года работал и не переставал восхищаться простотой и изяществом убранства. Наверное, именно так она выглядела, когда залы покидали последние посетители, и многочисленные уборщицы выходили, чтобы всё привести в порядок и подготовить к новому насыщенному дню. В детстве я почему-то очень хотел оказаться в метро именно в такое время, но ни с кем этим не делился, а бережно лелеял желание про себя, считая чем-то сродни недостижимой и тайной мечте, которую обязательно осуществлю, став взрослым. С годами, конечно, эти фантазии развеялись, но несомненно, что-то такое осталось, как и от всего, что захватывало и интересовало любого из нас в детстве сравнительно продолжительное время.

Коридор оканчивался небольшими двустворчатыми дверьми, за которыми оказался огромный зал, на мгновение оглушивший меня яркостью и шумом воды. Она была здесь повсюду – в красивых небольших фонтанах, изображающих охотничьи сцены, лилась по стенам, создавая некую призрачную иллюзию, и даже бурлила в массивных аквариумах с большими разноцветными рыбами. Посередине зала тесно стояла группка людей, что-то пившая из высоких стаканов, кажущаяся совсем незначительной и какой-то излишне одинокой на фоне общего простора. Я без труда узнал Машу и с интересом разглядывал высокую красивую молодую девушку, рядом с которой стоял какой-то дёрганный молодой человек, широко размахивающий руками, и натянуто смеющийся.

– Друзья мои, давайте все познакомимся! – крикнул Анатолий и, аккуратно взяв меня за плечо, подвёл к собравшимся. – Это Кирилл – наш последний гость прибыл.

Маша посмотрела на меня, отвела взгляд и грустно кивнула, а я не мог не отметить, что выглядеть она стала ещё хуже. И как это ей удалось добраться сюда быстрее, чем мне?

– Лена, приятно познакомиться, – спокойно и уверенно произнесла привлекшая моё внимание девушка.

– А я – Александр. Вот так. Будем!

В рэперской манере проговорил молодой человек, размахивая рукой и немного задев меня по груди, явно случайно. – Ты, смотрю, ничего так – живенький. А то с этими какая-то сплошная скукота. Да ещё куда-то ехать в такой компании, скажи?

Я неопределённо повёл плечами и посмотрел на Анатолия, который протягивал мне бокал с рубиновым содержимым.

– Вот, это красное вино – поверьте, лучше вы ничего в своей жизни не пробовали. Давайте выпьем за нашу команду, единство и скорейшее достижение цели!

Все невольно столпились поближе, и зал огласился переливчатым эхом раскатистых чоканий.

– Какое-то пойло, даже не забирает, – Александр хмыкнул и аккуратно примостил пустой бокал на край фонтана. – А эта всё хлещет воду, как пришла, прямо бездонная бочка.

Последнюю фразу он адресовал Лене, которая закашлялась, подавившись очередным глотком и почему-то виновато мне улыбнулась.

– Не слушайте его. Я вообще-то вовсе не вододуйка, просто сегодня утром произошла одна забавная и глупая история, – её голос перешёл на доверительный шёпот, как бы исключая Александра из разговора. – Хотя не очень это всё и смешно. Просто у меня дома в аквариуме живут ахатины. Слышали о таких?

Я смущенно покачал головой, но выразил явную заинтересованность.

– Ну не важно – это такие большие африканские улитки, забавные и неприхотливые. Так вот, позавчера одна из них выползла у меня из аквариума и куда-то пропала. Я всё обыскала в доме – как сквозь землю провалилась. А ведь куда-нибудь забьётся, умрёт, потом такая вонь будет стоять. И вот, представляете, просыпаюсь сегодня утром от какого-то странного ощущения на губах, а она сидит там и всё в слизи. Каково? Всё утро отмывалась, а вот теперь пью и пью – просто нестерпимое желание прополоскать рот, куда она, вполне возможно, тоже забиралась, пусть и немного. В общем, кошмар какой-то!

– Да, прикольно. А могла и проглотить её – тогда бы как с утра засела в туалете, так мы тебя и не увидели бы, – рассмеялся Александр, дёргаясь всем телом и как-то естественно встревая в разговор.

– И ещё вот всё тру и тру рот – уже все бумажные платки израсходовала. А ты бы вообще помолчал – суетишься всё чего-то, прямо как на шарнирах! – обиженно ответила Лена.

– Эй, чего это ты говоришь? У человека настоящее несчастье, а некоторые не имеют ни стыда ни совести. Я же инвалид. Что, смешно?

– А что с тобой? – я с сочувствием посмотрел теперь на Александра и слегка махнул рукой в сторону Лены. – Уверен, она не имела ввиду ничего такого.

– Да уж, ладно. А дело-то очень простое. Ты в церковь ходишь?

– Честно говоря, нет. Но и ничего не имею против тех, кто посещает, если, конечно, они не начинают заниматься навязчивой агитацией.

– Это хорошо. Так вот, а я хотел поступать в семинарию.

– Ты? Ну, сказал! – усмехнулась Лена.

– Да что ты понимаешь – может быть, в этом и есть моё призвание. Точнее, сейчас вернее сказать – было. В общем, чтобы вас не заморачивать, скажу просто – когда православный где-то видит храм, то положено посмотреть на него и три раза перекреститься. Я права недавно получил – еду на «Калине», полый порядок, а тут церковь на другой стороне улицы. Замер по привычке и начал креститься, только забыл притормозить и руль придерживать. Вот в одного чувака и врезался, а сзади меня ещё какой-то чудик припечатал. Только недавно из больницы вышел и теперь, скажу правду, как-то охладел к этому делу. Думаю, это был какой-то знак свыше, что православие до беды доведёт, а я против судьбы не попру!

– Заставь, как говориться, дурака Богу молиться, так он и… – Лена рассмеялась и взлохматила высокую густую шевелюру Александра. – Не обижайся, я по-дружески. Хорошая история, моя здесь, конечно, не катит.

– Да, вот так. А ещё в больнице была одна сестричка…

Начал он, но тут внимание всех сосредоточилось на Анатолии, который громко хлопал в ладоши и ослепительно улыбался.

– Друзья мои, извините, что прерываю, но нам уже пора ехать в аэропорт. Уверен, что поездка предоставит нам достаточно времени, чтобы узнать друг друга получше и чувствовать себя добрыми партнёрами, а не конкурентами!

В наступившей тишине двери зала распахнулись, напоминая отдалённый раскат грома, и возле них почтительно застыл встречавший меня старик, хрипло произнесший:

– Машина подана.

Мы нестройно двинулись в его сторону, получая свои вещи, которые старик вручал так бережно, словно они могли рассыпаться в прах от малейшего неосторожного движения. Не знаю, как остальные, а я почувствовал, что в такой атмосфере прямо-таки необходимо дать швейцару чаевые, но не знал – насколько это будет правильно, не говоря уже о сумме. Остальные, похоже, не заморачивались ни на чём подобном, а просто шли дальше.

– Ну что же вы? Проходите, пожалуйста.

Анатолий мягко подтолкнул меня вперёд, беря плащ и ведя сквозь очередные переходы, на этот раз живо напомнившие мне здание мэрии на Тверской улице, где я, будучи банковским курьером, бывал раз пять, но так толком и не разобрался в массе уровней и лестниц на каждом этаже, которые могли привести в самые неожиданные места. Тем не менее, сопровождаемые хозяином, мы очень скоро оказались на той самой лестнице, с которой начинался мой путь сюда, и через минуту свежий промозглый осенний ветер уже трепал меня по лицу. Кажется, в воздухе пахло не только влагой и гниющими листьями, но и грибами – ничуть не удивился бы, если на такой территории Анатолий собирал их корзинами. Если себе можно позволить превратить в шикарный дворец изнутри обыкновенную «хрущёвку», так что же говорить о таких пустяках.

– Ого! Да тут целый кортеж! – выкрикнул Александр, идущий чуть впереди меня и указывающий пальцем за ворота.

Я сначала обратил внимание на его толстую побрякивающую цепь, высовывающуюся из кармана штанов и доходящую практически до колена, а потом посмотрел туда, куда он показывал. Пожалуй, в смысле кортежа было некоторое преувеличение, а вот длинный лимузин, таинственно поблескивающий и напоминающий подводную лодку, за которым стояла широкая легковая машина, были на лицо.

– Никогда не каталась на такой штуке, – улыбнулась Лена, и я подумал, что то же самое могу сказать и про себя.

– Тем интереснее начнётся путешествие. Не стесняйтесь, – улыбнулся Анатолий, минуя распахнувшуюся калитку и останавливаясь возле приоткрытой двери «Хаммера». – Бар, музыка, фильмы и всё такое – в вашем полном распоряжении.

– Да наверняка какая-нибудь попса, знал бы, прихватил с собой правильной музыки, – выпятив губу, хмыкнул Александр, и первым скрылся в недрах лимузина.

Я тактично пропустил вперёд Машу и Лену, а потом, нагнувшись, сам оказался в салоне, бросив быстрый взгляд на Анатолия, о чём-то тихо беседовавшего со скуластым мужчиной средних лет, вылезшего из стоящей сзади машины.

– Эх, красотища!

Лена пододвинулась ко мне и кивнула вглубь.

Да, несомненно, здесь было на что посмотреть: переливающийся разноцветными огоньками пол и потолок, изогнутые широкие сиденья, огромный тонкий телевизионный экран, какие-то запотевшие бутылки в просторных чашах и ряды притягательно мерцающих бокалов. При этом, сказать честно, я был немного и разочарован – в фильмах внутри лимузина всегда казалось гораздо просторнее, чем здесь, да и в полный рост встать явно не получалось.

– Вот так, я же говорил – полная фигня! – снова раздался недовольный голос Александра, загремевшего коробками шкафа, надо которым светился жёлто-зелёным экран с какими-то неестественно выпуклыми кнопками.

– Лично мне – вообще всё равно, что слушать, – Лена, подёргав пальцами, внимательно посмотрела на свои красивые наманикюренные ногти и вздохнула. – Не знаю даже, как я умудрилась согласиться на такую авантюру. Ехать в Италию без единой сумки и с теми вещами, что на мне. Безумие какое-то.

Я неопределённо кивнул и тут в салоне появился Анатолий.

– Ну что? Все комфортно устроились? Поехали?

Мы промолчали, дверь захлопнулась и лишь слабая вибрация в салоне подсказала мне, что машина двинулась в путь.

– Как вам? – Анатолий доверительно склонился ко мне с соседнего сиденья и на его неестественно бледной руке блеснули огненной вспышкой часы «Ролекс», невольно почему-то напомнившие мне «Омегу» Вениамина Аркадьевича. – Всё ещё чувствуете себя немного некомфортно? Можете закурить – пожалуйста. Кстати, если вы предпочитаете «Парламент», на Сицилии вам вряд ли удастся его купить, поэтому рекомендую взять про запас в аэропорту.

– Всё в порядке, спасибо. Знаете…

Мне хотелось так о многом расспросить этого человека и сначала показалось, что я пытаюсь выбрать самый главный и важный вопрос, но в следующее мгновение неожиданно понял, что это другое. Нет, ничего слушать я не хотел – недоговоренность, таинственность и очарование всего происходящего, казалось, были тем самым, в чём я давно нуждался и что неосознанно искал. А начать задумываться, что-то выспрашивать и пытаться вернуться с небес на землю мне показалось здесь более чем неуместным и нежелательным. Я смотрел в салон, на Машу, грустно притулившуюся в углу, и своих новых знакомых, понимая, что хотел бы продолжения этого вечно, искренне удивляясь своим прежним мыслям и даже сомнениям для отступления в прошлое.

– Хорошо, хорошо. Отдыхайте, расслабляйтесь и ни о чём не беспокойтесь.

Анатолий, казалось, различал сквозь своё пенсне всё то, что творилось у меня в душе, и, откинувшись на спинку кресла, стал внимательно вглядываться в поток машин, мельтешащий за тонированным стеклом. Сквозь него я видел немалый интерес окружающих к лимузину – на необычную машину показывали пальцами из салонов автомобилей, замирали и провожали внимательным взглядом прохожие, а пара густо накрашенных школьниц некоторое время даже бежала следом, вытянув яблочные сотовые телефоны и явно делая фотографии. И какой от этого прок? Тут я неожиданно подумал о том, что очень неплохо было бы и мне иметь с собой камеру, раз предстоит первое в жизни настоящее путешествие, если не считать нескольких дней, лет пять назад, по случаю, проведённых в Ленинграде. Интересно, на территории аэропорта можно обзавестись чем-нибудь подобным? Если на карточке лежит та сумма, которую озвучил Анатолий, я вполне могу себе позволить подобную покупку, хотя с другой стороны, мне казалось, что вряд ли поездка на Сицилию в нашем случае будет столь уж весёлой и экскурсионной. В конце концов, найдя шестого, мы должны что-то сделать, определив победителя, и почему-то очень сомнительно, чтобы проигравшие просто так взяли и разъехались по домам. Нет, вряд ли с тенями пройдёт такой номер.

Я чуть прикрыл уставшие и покалывающие глаза, чувствуя, что начинаю как бы немного плыть в другую реальность и отдаляться от происходящего вокруг. Мерные покачивания лимузина убаюкивали, а суета людей вокруг, за исключением замершего Анатолия, кажется, так и звала отгородиться от всего, хотя бы веками. Мерцающий в салоне свет, кажется, стал ярче, и я неожиданно увидел бескрайнее море с большим диском солнца, которое отражалось в волнах и слепило. Теперь я был на большом песчаном пляже, изрезанном странными зигзагами, и почему-то сразу подумал о газонокосилке, которая трудилась здесь недавно. Должно быть, какая-то влюблённая пара медленно ездила на ней по побережью всю ночь, наслаждаясь одиночеством, тишиной и прохладой. Наверное, от этого чувствовалось, что песок физически извергает из себя что-то очень доброе и хорошее – кажется, если приглядеться, даже фонтанирующее небольшими спиральными струйками, образующими причудливые, но очень красивые размытые фигуры. Неужели такое великолепие никто, кроме меня не видит? Я повернулся и тут почувствовал, как что-то тяжело и неустойчиво болтается у меня на шее. Это фотоаппарат! Да, конечно, именно он окажется незаменимым помощником в такой ситуации. Я поднял видоискатель к глазам и попытался покрутить объектив, чтобы настроить чёткость, но всё только плыло и размывалось. Может быть, у меня просто ухудшилось зрение и всё дело только в этом? Тогда срочно нужны очки! Порывшись в карманах удобной рубахи лимонного цвета, я ничего там не обнаружил, кроме пары каких-то скомканных бумажек с цифрами. Нет, это точно не поможет. А так хотелось сфотографировать такую красоту и оставить её в дополнение к часто изменчивой памяти! Это заставило меня снова пробовать крутить объектив, и вот наконец что-то начало получаться. Правда, море и пляж всё ещё выглядели как-то туманно, но появились резкие тени, которые подчёркивали волны, зигзаги песка и особенно спиралевидный дым, который теперь больше напоминал кованые решётки ограды. Нет, в этом не было ничего завораживающего, а, скорее лишь пугающее и зовущее бежать отсюда со всех ног, чтобы всё не стало ещё хуже. Однако я не оставил своих попыток настроить оптику, добившись лишь того, что тени начали занимать всё больше пространства и тянуться в мою сторону. Может быть, по стеклу просто что-то размазалось и его надо протереть? Возможно, даже отлично подойдёт край рубашки, если подышать и аккуратно выбрать место без швов. А куда девать пуговицы? Это почему-то показалось мне очень важной для размышления темой и, кажется, на какое-то время отвлекло от происходящего. А между тем тени начали проникать в объектив фотоаппарата и чавкать, как сгустки грязи. Мгновение – и они прошли сквозь видоискатель, брызнув мне в глаз и на лоб чем-то обжигающим и тянущим. Я хотел быстро отстранить фотоаппарат, но смог лишь немного отодвинуть его в сторону – цепкие, словно крохотные ручки, потоки грязи держали сильно, и по их ниточкам начинали струиться всё новые отвратительные комки. Постепенно моё лицо залило отвратительной жижей, а свет начал меркнуть, когда она попала в глаза и стала неукротимо рвать в стороны губы, чтобы оказаться во рту и проникнуть внутрь. После этого, сопротивляться точно было бесполезно, и я боролся, пока мог, вздрагивая всем телом и силясь отвернуться. Потом рот пронзила вспышка боли, мне показалось, что зубы разъезжаются в стороны, сломленные натиском теней, и теперь меня ждал настоящий ужас.

– Кирилл, проснитесь… – донеслось откуда-то издалека, и я ухватился за этот голос, как за спасительную соломинку, которая одна только и способна вырвать меня из этого кошмара. – Ну же, мы приехали!

Я открыл глаза, перед которыми всё ещё мелькали зловещие тени, но они постепенно таяли, оставляя место яркому свету и приблизившемуся лицу Анатолия.

– Что, уже? – хрипло произнёс я и, вздрогнув, потянулся.

– Да, вы, видимо, задремали. Что, плохие сны беспокоят?

– Можно сказать и так.

– Ничего, ничего – бывает. Думайте о хорошем и гоните прочь разный негатив – и спать будете спокойно, и чувствовать себя намного лучше. Уж поверьте.

– Наверное, вы правы.

Я кивнул, выдохнул, улыбнулся и действительно почувствовал себя лучше.

– Пропустите даму вперёд? – спросила Лена, вынырнувшая откуда-то из под моего локтя, и устремляясь к уже открытой двери лимузина. За ней опускался вечер, слышался равномерный шум, и стремительно мелькали яркие огни машин.

– Да, конечно.

Я посторонился и, подождав пока Маша и Александр, снова чем-то недовольный и хмурящий лоб, выберутся на улицу, последовал за ними. Анатолий выбрался последним, и я заметил приземистого мужчину в клетчатой коричневой куртке, аккуратно захлопнувшего за нами дверь и тут же отступившего куда-то в сторону. Несмотря на то, что я его теперь не видел, однако почему-то был уверен, что он неотрывно следит за всем происходящим и в любой момент при необходимости снова окажется рядом.

– Вот и всё. Идёмте!

Анатолий оглянулся, кивнул кому-то и показал нам рукой на высящееся через дорогу здание аэропорта «Домодедово». Мягко-голубая подсветка названия на приземистом стеклянном строении располагала и немного завораживала – на самолётах я летал лишь пару раз и в далёком детстве, поэтому невольно прочувствовал значимость и необычность происходящего, о чём, как ни странно, даже не задумывался по дороге. Более того, внизу живота начал набухать тянущий комок и постепенно ползти вверх, вызывая желание посетить туалет, учащая сердцебиение и заставляющий трепетать всё внутри. Да, это был страх. И я прекрасно знал, что как ни успокаивай себя, видимо, пока мы не приземлимся в Италии, от этого чувства мне никак не избавиться. А тут ещё, как назло, в голову начали лезть картинки из фильма «Пункт назначения», который я посмотрел около года назад и посчитал неплохим. А вот теперь, видимо, мне придётся оказаться в подобных обстоятельствах и абсолютно ничего захватывающего я теперь здесь не видел. Как странно устроен человек – часто со стороны спокойно, рассудительно и с достоинством смотрит на чужую беду, а когда его касается нечто подобное, сразу же впадает в панику и устраивает самую настоящую трагедию.

– Ну что же вы?

Я почувствовал, как Лена взяла меня за руку, и вздрогнул от холода её тонких пальцев. Похоже, не я один испытывал страх перед предстоящим полётом, и от того, что кто-то тоже боится, мне неожиданно стало легче и даже захотелось утешить и приободрить спутницу. Как известно, в компании всё воспринимается несколько иначе – видимо, поэтому редко кому приходит в голову сделать какую-нибудь глупость в одиночестве, тогда как с единомышленниками это выходит как-то само собой и даже приобретает определённый смысл.

– Да, идёмте. Уверен, что всё будет в порядке.

Мы миновали оранжевые будочки, выдающие талоны на въезд, проследовали мимо невысоких каменных колонн, напоминающих те, к которым крепят на причалах корабельные канаты и, поднявшись по съезду, оказались прямо напротив здания аэровокзала.

– Вот где-то здесь тогда рвануло! – воскликнул Александр, куда-то неопределённо махнув рукой и явно имея в виду сравнительно недавний террористический акт в Домодедово. – Но сейчас, конечно, там смотреть уже не на что.

– Да, а вот и рамки, – кивнула головой Лена, показывая на двух низеньких девушек в форме, которые маячили недалеко от стеклянных дверей и о чём-то серьёзно разговаривали.

Мы быстро миновали вход, только Александру пришлось три раза пройти сквозь попискивающую рамку, пока он извлёк из карманов какие-то цепи, огромную связку ключей, пару значков и массивный брелок.

– Тот ещё металлист, – усмехнулся я про себя, вспоминая, как примерно так же ходили у нас в пионерском лагере любители тяжёлой музыки, а потом услышал голос Анатолия.

– Теперь левее, давайте пристроимся вот к этой очереди.

Мы послушно встали позади пожилой пары, суетящейся возле четырёх огроменных сумок на колёсах. На их фоне, посматривая на окружающих, я начал чувствовать себя как-то неуютно безо всяких вещей, что, наверное, было и несколько подозрительно. Очень не хотелось бы как-то объясняться со службами аэропорта о причинах и прочем, связанном с поездкой, тем более что даже мой загранпаспорт вызывал очень большие сомнения в своей легитимности. Конечно, я мог ошибаться, но такие вещи всё-таки не делаются без самого человека, хотя, наверное, зная кому и сколько дать, никаких проблем не возникло бы и с официальным оформлением чего угодно. Как бы там ни было, оставалось только целиком довериться Анатолию и в этом.

– Вы давно летали на самолёте? – спросила меня стоящая правее Лена, с беспокойством оглядываясь.

– Ещё в детстве. Признаться, сейчас немного нервничаю.

– Да, а у меня вообще душа в пятки уходит. А вот Маша, похоже, совсем струхнула.

Я посмотрел на подругу, которая повернулась к нам спиной, но, судя по поникшим плечам, чувствовала себя всё так же не лучшим образом. Хотя, скорее всего, это было связано исключительно с её дядей и тенями, а не переживаниями по поводу полёта. Тем не менее, я почувствовал себя неприятно от того, что фактически не перемолвился с ней ни словом, не поддержал или что-то в таком роде, как-то с удовольствием окунувшись в общество незнакомых мне людей. Мне захотелось, как усядемся в самолёт, поговорить с Машей по душам, как-то приободрить и успокоить, ещё не зная, что полетят на Сицилию лишь четверо из нас. Что-то такое, правда, чувствовалось глубоко внутри, с чем, возможно, и было связано наше отторжение, пусть инициатором этого и была сама девушка.

– Думаю, всё-таки как-нибудь долетим. Вон и с детьми люди впереди стоят. Знаешь, говорят, что Бог был бы последним дураком, если позволил чему-нибудь случиться там, где столько малышей, – с надеждой глядя на меня, произнесла Лена и опять схватила меня за руку.

– Да, наверное, – кивнул я, а сам подумал, что вряд ли здесь есть какая-то взаимосвязь, однако за неимением других и в такой аргумент очень даже хочется верить, пусть он постоянно и опровергается в тех же художественных фильмах. – Эй, ты куда?

Маша решительно зашагала куда-то влево, даже не обернувшись.

– Погоди. Ты слышишь?

Она замедлила шаг, потом полуобернулась и, почему-то глядя только на Анатолия, бесцветно ответила:

– Я скоро вернусь. Хочу в туалет!

– Ладно, только не задерживайся там. А то эти девчонки как уйдут, так и с концами, – хмыкнул Александр, а Маша, снова показав нам свою спину, стремительно удалилась за помигивающие экраны, где мелькала на располагающем синем фоне скачущая информация о бесконечных рейсах.

– А знаете, я немного за неё беспокоюсь, – доверительно сказал мне Анатолий, приблизившись и нагнувшись, чтобы наши лица оказались на одном уровне. – Я кое-что слышал от Маши и мне кажется, что добром всё это может не кончиться.

– Возможно… – промямлил я, зная это практически наверняка.

– Может быть, вы сходите вместе с ней? – обратился Анатолий к Лене, но та замотала головой и слабо улыбнулась.

– Я немного боюсь полётов, поэтому могу засесть в туалете совсем надолго.

– Хорошо. Очередь большая и, думаю, она успеет к нам присоединиться без каких-то глобальных поисков, – согласился Анатолий, но на его лбу мрачно отразились глубокие складки.

– Вы представляете, как там сейчас жарко? – спросила Лена, вздохнув и снова выглядя озабоченно. – Сопреем. Бархатный сезон, знаете ли – школьников уже развезли. Эх, я бы ещё в прошлом году многое дала за такое путешествие, но сейчас, наверное, я настолько беспокоюсь обо всём, что лучше бы никакой Италии и в помине не было. И зачем нам только куда-то мчаться за этим шестым? Он один, а нас – вон сколько. Уж лучше он к нам. Как считаете?

– Ну, наверное. Мне кажется…

– Извините, что вмешиваюсь, но не всё так просто. Шестой – да, но нас там ждут ещё не менее важные дела, которые, боюсь, сделать в Москве невозможно, – пояснил Анатолий, переместившийся за наши спины и, похоже, напугавший обоих.

– Откуда вы знаете?

Я полуобернулся и задрал голову, обратив внимание на его чисто выбритую шею.

– Не знаю, что слышали от теней вы. Думаю, если бы это касалось всех, непременно поделились бы. А мне, думаю, известно чуть больше, но всему своё время.

– Почему так? Кто-то имеет привилегированный статус? А я-то думала, что мы все равны!

– Да, но вы упускаете здесь один немаловажный момент – я первый, кто получил капсулу, – Анатолий нагнулся и элегантно поправил пенсне. – Поэтому я и позволил себе, так сказать, организовать наш небольшой тур. Однако если вам угодно взять бразды правления в свои руки, то я ничего не имею против.

– Да, то есть нет. Я говорю о другом – просто вы что-то знаете и скрываете, вынуждая нас слепо доверять. Вот это меня и беспокоит!

Лена отбросила со лба прядь волос.

– Не волнуйтесь – поверьте, я блуждаю в тенях точно так же, как и вы. Просто у меня есть несколько подсказок, которые, надеюсь, мне удастся правильно интерпретировать – вот и всё. А мои итальянские коллеги по бизнесу оказали мне небольшую услугу, правда, не совсем то, что было бы уместно, но – кто знает. В любом случае это наш шанс и давайте всё-таки не ссориться и мучиться беспредметными подозрениями, а пытаться больше доверять друг другу. Поверьте, раскачивать лодку или тянуть одеяло только в свою сторону не выгодно никому.