Текст книги "Остановка последнего вагона (СИ)"

Автор книги: Кирилл Гольцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– Так и что теперь?

– Всё вроде бы правильно. Думаю, это именно здесь… – задумчиво произнёс Анатолий. – Мы его, конечно, найдём и то, что нужно будет там. Но вот кто это возьмёт, и как мы теперь узнаем цифры?

– А можно немного подробнее и понятнее? – голос Лены дрогнул, и она ближе прижалась ко мне.

– Да, конечно. Видите ли, мы сейчас познакомимся с последним обладателем капсулы.

– Он что, приплывёт к нам на чём-то сюда?

– Нет, скорее мы направимся к нему.

Анатолий снял пенсне и внимательно его осмотрел.

– Кто-то из нас сейчас должен стать обладателем последней капсулы и я полагаю, что обязательно появятся тени, чтобы указать на того из нас, кто должен им стать. В противном случае, согласитесь, нам трудно будет её разделить, да это и не соответствовало бы всему тому, что мы об этом знаем. Кроме того, мы точно не услышим от этого человека цифр, и я пока с трудом себе представляю, как их можно выяснить.

– Что-то я не очень понимаю. Мы что, говорим о мертвеце?

Александр скривился и оглянулся.

– Да, именно так. Мои сицилийские друзья подсказали мне, где его искать таким оригинальным способом, но что делать дальше, честно говоря, я не знаю. Но, думаю, точно должно что-то произойти.

Анатолий водрузил пенсне на место и указал рукой на что-то под лавками.

– Там у меня есть всё необходимое для погружения, но насколько это будет правильным сейчас, я не знаю. Поэтому, раз мы не приметили пока ничего необычного, думаю, нам стоит ещё немного подождать и попытаться сбросить вполне естественное напряжение.

– Каким же образом? – невесело усмехнулся я.

– А вот как.

Анатолий открыл бар и вытащил оттуда хлеб и тубы, потом разорвал одну и начал ломать печенье, бросая его за борт.

– И это, по-вашему, поможет? – натянуто спросила Лена.

– Несомненно. Подойдите ко мне и убедитесь собственными глазами.

Мы приблизились к борту и посмотрели на воду, тут же невольно удивлённо замерев. Большие косяки маленьких тёмных рыб скользили в прозрачной воде, а потом подпрыгивали, появляясь над поверхностью и хватая кусочки печенья. Создавалось такое впечатление, что вода бурлит, а через мгновение всё успокаивалось, и рыбы, казалось, совершенно отрешённо плавают на глубине, не проявляя никакого интереса к происходящему вокруг.

– Присоединяйтесь, это на самом деле необычно!

Анатолий широким жестом показал нас на хлеб и печенье.

– Что же, действительно я такого ещё не видел, – кивнул Александр и, оторвав внушительную горбушку, начал крошить её в воду.

Вскоре мы все бросали куски на взволнованную поверхность моря и наблюдали самое настоящее сражение за еду. Мне почему-то казалось, что в таких тёплых местах, где пища буквально повсюду и даже под ногами валяются оливки, вопрос с пропитанием ни у кого из животных не стоит вообще. И вот, пожалуйста – такое ощущение, что рыбы здесь прямо-таки мучаются от голода и готовы бросаться без разбора практически на всё, что упадёт на поверхность. Или они так любят именно мучное?

– А в этом что-то есть, – прошептала мне на ухо Лена и, наклонившись ниже, продолжила. – Знаете, у меня буквально мороз по коже от того, что где-то рядом с нами есть покойник, но больше всего, конечно, я боюсь этих теней.

– У меня что-то подобное, думаю, впрочем, как у всех нас, – сказал я, а сам подумал о том, что эти рыбки очень похожи на нашу компанию, только вместо печенья и хлебы мы кидаемся на капсулы – в первую очередь, ради собственной жизни, а во вторую – из-за какого-то мифического приза в конце. И всё это бросают нам эти неизвестные тени, принуждая принимать непонятные правила игры и находиться, пусть и в таком замечательном месте, но по принуждению, прямо скажем, невыгодно отличаясь ото всех остальных. Здесь же я невольно подумал о том, что не совершал ничего эдакого с момента нашего знакомства с Анатолием, хотя с моим знанием английского языка, я, скорее всего, и так вёл себя более чем странновато для окружающих, пытаясь жестами, мимикой и ещё непонятно чем объяснить самые простые вещи. Или это не в счёт? Надо будет уточнить у моих знакомых – как и что здесь с этим у них, так как наше поведение никак не походит на те же закидоны Маши, которая, возможно, именно поэтому так никогда и не узнает о результатах игры. Или, если принять за правду разнообразные теории о душах, она вполне может сейчас виться где-то рядом и даже болеть за меня, как призрачная девочка. Её, кстати, мне очень не хватало, а после ночных событий я почему-то был точно уверен, что ей больше не позволят теперь ко мне приблизиться. А ведь только сейчас я стал понимать, насколько в глубине души был благодарен ей за сопровождение на Сицилию и рассчитывал на помощь той, кто, скорее всего, представляет ту же неизвестную сторону, что и тени. По крайней мере, она должна знать гораздо больше об их таинственной природе, чем это сейчас представляется возможным для нас. В любом случае, видимо, снова придётся рассчитывать только на себя, и от этого становилось нестерпимо одиноко и страшно, но в то же время я прекрасно осознавал, что если сейчас неожиданно всё просто закончится, то мне не хочется возвращаться в привычный мир и делать вид, что всё по-прежнему. Кто знает, возможно, тогда лучший выход – всё же смерть, как бы странно это ни звучало. Но, разумеется, не самоубийство, а нечто героическое и позволяющее, пусть и в последние мгновения, избавиться от главной тени в жизни любого человека – страха, став свободным и независимым.

Глава X
РАССМАТРИВАЯ ТЕНИ

Судно плавно качалось на волнах, и я на какое-то время потерял ощущение времени, погрузившись в свои непростые мысли и автоматически кроша протягиваемое Леной печенье. Когда моя рука не получила очередной потрескивающий кружочек, я невольно вернулся к реальности и в некотором недоумении оглянулся вокруг. Казалось, что прошло уже очень много времени, но на самом деле видимо, мы кормили рыбок не более четверти часа. Впрочем, так частенько и бывает – иногда создаётся ощущение, что минуты и даже дни летят невообразимо быстро, когда особенно ничего не происходит, а потом, когда находится действительно захватывающее и кажущееся весьма длительным дело, оно занимает на удивление мало времени.

– Что же, не знаю, как вы, а я ничего необычного не заметил, – сказал Анатолий, оглядываясь и словно прося нас ему возразить. – Думаю, раз так, то, если что-то и произойдёт, то уже по ходу действа.

– И какой же у нас план?

Александр приподнялся и начал с неприятным хрустом разминать пальцы.

– Всё достаточно просто, но, разумеется, может оказаться опасным. Нужное нам место находится внутри этой скалы – нечто вроде пещеры, вход в которую расположен на глубине примерно в три метра. Я знаю, что все вы неплохо плаваете, поэтому полагаю, здесь никаких особых трудностей возникнуть не должно.

– То есть как это? – спросил я, слегка вздрогнув, когда неаккуратно развернул раненую ногу. – По-вашему, мы сможем этак спокойно нырнуть на три метра, влезть там в какой-то тоннель, отыскать мертвеца, подождать неких знаков и благополучно выплыть обратно? Не знаю, как у вас, но у меня точно не хватит дыхания на такое погружение, не говоря уже о том, что даже спуститься здесь вниз представляется весьма нетривиальной задачей – море буквально выпихивает наверх.

– Вы, конечно, правы. Именно поэтому я захватил с собой груз – под лавками вы можете заметить камни. Кроме того, у нас ещё есть вот это.

Анатолий обошёл палубу и стал доставать что-то шуршащее из небольшой ниши.

– Прошу убедиться, что я подошёл к делу со всей ответственностью. Во-первых, удобные очки, во-вторых – вот такие штуки, которые мы зажмём во рту таким образом, чтобы дышать, большой фонарь, и, наконец, лёгкие поясные ремни с необременительными баллончиками, наполненными кислородом.

– И на сколько здесь?

Александр взял в руки и внимательно рассматривал широкий чёрный пояс, который напомнил мне те штуковины, которыми затягивают руку, чтобы померить давление.

– Примерно на полчаса. Думаю, должно хватить с избытком, но на всякий случай, у меня есть и запас кислорода. Однако не думаю, что с двумя баллонами будет удобно и безопасно плыть по этому тоннелю, поэтому надеюсь остановиться, так сказать, на базовом комплекте.

– Ладно, с этим всё понятно. А дальше что?

Я посмотрел на притихшую Лену, и почему-то она показалась мне какой-то постаревшей и осунувшейся, пугающе напомнившей Машу.

– Мы облачаемся, берём груз, ныряем, плывём в грот внутри скалы – там, кстати, вполне возможно, присутствует воздух, хотя с уверенностью не скажу. По словам моих местных друзей, это нечто вроде небольшой комнаты с высоким сводом. Там мы ещё немного подождём и, если ничего не произойдёт, просто решим – кто именно заберёт капсулу, а потом возвращаемся назад на корабль. Ещё какие-то вопросы?

– Да. Может быть, определимся с это сразу сейчас, а не там? – немного вызывающе спросил Александр.

– Как угодно. Но я думаю, мы всё-таки получим точное указание на того из нас, кто, по мнению теней, должен стать этим человеком. Хотя скажу откровенно, мою кандидатуру вы можете даже не рассматривать. Как на счёт вас, Кирилл?

– Наверное, мне хватит и двух капсул.

– Мудрое решение. А что с вами, Лена?

Девушка не ответила, а просто затрясла головой и неопределённо махнула рукой.

– И кто же остаётся? – немного насмешливо воскликнул Анатолий.

– Что же, ладно. Пусть это буду я, – улыбнулся Александр, но продолжал как-то неуверенно на нас поглядывать.

– А тоннель идёт параллельно или поднимается куда-то вверх? – спросил я, с неожиданной неприязнью думая о морских глубинах и путешествиях в неизвестность в узких тоннелях с запасом кислорода на полчаса.

– Вверх – думаю, это какая-то естественная полость внутри скалы, которую кто-то случайно обнаружил, а вот теперь о ней знаем и мы.

– Тогда как мы выплывем из этой ловушки, если там не окажется пригодных для погружения камней? Или захватим с собой те, с которыми будем нырять? Если да, то разве получится с ними подняться вверх?

– Ценю вашу, предусмотрительность, Кирилл, и, признаюсь, что подумал и об этом немаловажном моменте. Возможно, вы не обратили внимания, но к якорю привязана длинная надёжная верёвка, которую мы размотаем и совершим обратный путь, просто подтягиваясь на ней. Что вы думаете? Всё, сказанное мной, выполнимо?

Я задумчиво посмотрел на окружающих меня людей. Может так получиться, что в какой-то критической ситуации моя жизнь будет зависеть от них, а их – от меня. От этого становилось как-то жутковато, и я практически видел, как с нами происходит нечто непредвиденное – рушится тоннель или сужается до такой степени, что мы все застреваем и с ужасом отсчитываем минуты, пока не закончится кислород. Это, конечно, будет в некотором роде забавным финалом, когда было столько приготовлений и суеты, а фактически всё свелось к такой банальной вещи. Может быть, и нет смысла плыть всем, а сначала дать такую возможность Александру, раз он сам вызвался стать обладателем этой капсулы?

Этими мыслями я поделился с окружающими, но Анатолий отрицательно покачал головой и серьёзно напомнил. – Мы не знаем, как и что полагается, а наше решение было, думаю, скорее шуткой и этот вопрос уже решён, так или иначе, без нас. Поэтому думаю, раз ничего не происходит здесь, то непременно ждёт где-то там…

– Кстати, а как мы будем следить за временем? У меня, например, часы, скорее всего, не выдержат таких заплывов, и я хочу оставить их здесь! – воскликнул Александр.

– Не беспокойтесь, у меня с этим полный порядок, – развёл руками Анатолий, и на его запястье ярко блеснул золотой браслет.

– Только дайте часы мне… – впервые подала реплику Лена, и наше внимание невольно сосредоточилось на ней.

– А зачем тебе мужские часы, пусть и «Ролекс»? – забавно закатывая глаза, спросил Александр, подмигивая.

– Я хочу видеть сама, иначе, наверное, совсем в воде сойду с ума от страха.

Лена протянула левую руку, а Анатолий, пожав плечами, снял браслет и застегнул на её запястье со словами. – Конечно, великовато, но в любом случае упасть не должны. Кирилл, как ваша нога?

– Хорошо. В нашей затее, думаю, особенно не помешает. Разве что кровь привлечёт акул, – вздохнул я и тут же подумал о Лениной менструации. – А как же вы?

– Думаю, настоящие мужчины не обратят внимания на такой пустяк по сравнению с тем, что нас ждёт!

– А что такого-то? – Александр наклонился и начал пристально разглядывать Лену.

– У девушки месячные, которые мы все как-нибудь стойко переживём, тем более у меня такое ощущение, что на фоне ваших, Кирилл, выделений, всё остальное просто меркнет. Что же касается акул, то, полагаю, ваши опасения беспочвенны, – вмешался Анатолий, приглашая нас жестом начать облачаться в снаряжение.

– Вот и дайвингом займёмся. Мы как-то с друзьями плавали с аквалангом в бассейне – получилось прикольно, – улыбнулся Александр. – Хотя у нас, конечно, ещё то оборудование – я прямо каким-то Джеймсом Бондом себя чувствую. Не тем, который в последних сериях «007», а нормальным, конечно.

Мы молча облачились и нестройно выстроились у левого борта, глядя в прозрачную воду, где продолжали неторопливо плавать косяки рыб. Это успокаивало и словно нашёптывало, что в нашем случае нет абсолютно ничего необычного, а всё так, как и должно быть. Я почему-то задался вопросом – сможет ли такая стая поднять хотя бы одного из нас на поверхность, по аналогии с дельфинами? И тут же сам себе напомнил, что всплыть, как раз, не составит никакой проблемы. А наше маленькое путешествие, при лучшем раскладе, должно занять совсем немного времени и, не успеем оглянуться, как мы все будем стоять точно так же, только мокрые и с чувством завершённости. Правда, как всегда, за ним предстоит ожидать что-то новое и пока неизвестное.

– Пожалуй, присядем на дорожку, – сказал Анатолий, и мы аккуратно расселись рядышком, свесив босые ноги с борта судна.

– Может, стоило обзавестись и ластами? – спросил Александр, пытаясь нагнуться и зачерпнуть рукой воду.

– Я думал об этом, но потом решил, что не стоит обременять себя лишними объёмами, – сказал Анатолий, приподнимаясь. – Что же, берите камни и давайте прыгать. В добрый путь!

Мы переглянулись, кивнули и, приподнявшись на руках, ринулись за борт. Моё тело тут же окатило приятной свежестью, я мельком заметил вокруг расплывающуюся рыбу и в следующее мгновение увидел рядом Анатолия и Александра, которые вместе со мной медленно погружались. Потом сверху раздался всплеск, всё передо мной заволокло пеной, а в следующее мгновение я обнаружил рядом с собой Лену, прикинув, что вполне мог схлопотать камнем по голове. Надо будет потом у неё поинтересоваться – зачем было тянуть, да ещё и прыгать на меня.

Анатолий указал нам рукой на якорную цепь и мы, прижимая сбоку грузы, двинулись в этом направлении, а я неожиданно увидел справа большое неровное отверстие, зияющее пугающей чернотой. Неужели это именно тот тоннель, который нам нужен? Я подплыл к Анатолию и указал в этом направлении, на что он кивнул и передал мне конец верёвки, которую начал разматывать. Лена пристроилась рядом и всё время смотрела на часы, словно мы нырнули не только что, а успели потеряться во времени. Это как-то нервировало и лишний раз напоминало, что, помимо всего прочего, мы весьма ограниченны по времени.

Тем временем верёвка, как невообразимые водоросли, плавала вокруг нас, и я подумал, что в ней можно запросто запутаться и умереть. Анатолий взял у меня конец, обвязал вокруг своего запястья, где ещё явственно проступал след от браслета часов и, включив фонарь, махнул нам рукой, подплыв к отверстию в скале. Александр схватился за верёвку чуть дальше, я подтолкнул Лену вперёд, а сам замыкал нашу странную процессию. Наверное, если смотреть сверху, мы являли собой весьма необычное зрелище, которое, несомненно, вызвало бы множество вопросов у третьих лиц. Однако чуть приподняв голову, я убедился, что рядом с дном нашего корабля, выглядящим отсюда каким-то странно ветхим, вокруг никого больше нет.

Анатолий забрался в дыру, напоминая абстрактную картину в странной раме, нелепо подсвеченную, бросил камень на дно и вскоре пропал полумраке. За ним последовал Александр, слегка подталкиваемая мной Лена и, наконец, я сам. В тоннеле мне сразу стало не по себе – никогда не замечал какой-то склонности к клаустрофобии, но сейчас призрачное мерцание неровных округлых стен, на которых проступали яркими красными пятнами какие-то морские растения, вызывали нестерпимо давящее чувство, заставляющее чувствовать себя, словно в ловушке. Видимо, на Лену окружающее производило не менее отталкивающее впечатление – девушка как-то резко дёргалась и всё время оглядывалась, словно боясь, что я всё брошу и уплыву назад, оставив её последней, наедине с неизвестностью. Ведь как известно, из неё вполне может вытянуться холодная склизкая рука, схватить за ногу и начать увлекать в сумрачные глубины, которые на проверку оказываются, разумеется, подсознательными страхами, но сколько сам себе этого не тверди, легче никак не становится.

Вскоре вроде бы тоннель начинал расширяться, и неожиданно Лена резко подалась назад, я почувствовал лёгкий удар или, скорее даже просто мазок её миниатюрной пятки по лбу, сместился чуть правее и, в следующий момент оказался на поверхности, упёршись плечом во что-то мягкое. Вдохнув носом, я закашлялся от резкого отвратительного запаха и, приподняв голову, увидел леденящий душу оскал невероятно раздутого трупа, кажущегося восковым в подрагивающем луче фонаря. В следующее мгновение меня кто-то подхватил и сместил в сторону, а потом я услышал шёпот Александра. – Не надо с ним так близко знакомиться, от него попахивает.

Мне его слова почему-то показались очень забавными, и я хрипло рассмеялся, закашлявшись и опираясь о неровный склизкий каменный край. А потом какое-то время просто смотрел на раздутый несимметричными сине-коричневыми буграми труп, одетый в рубашку, чем-то похожую на мою недавнюю покупку, невольно думая о том, что впервые в жизни нахожусь настолько рядом со смертью.

Как и говорил Анатолий, пещера представляла собой высокий свод и, помимо света фонаря, сюда проникали многочисленные крохотные лучики солнца откуда-то сверху. Это невольно заставило подумать о церкви и её догматах, скрывающих истинную красоту и сущность мира за подобным мрачным бытием, на которое попадают лишь слабые и искажённые отблески того, что действительно можно назвать божественным, великим и непостижимым.

– Может быть, я лучше подышу кислородом? Иначе, боюсь, меня стошнит. – истерично спросила Лена, голова которой колыхалась рядом с Анатолием.

– Полагаю, лучше экономнее отнестись к нашим запасам. А дышать, хотя и сложно, но вполне можно – как видите, вопреки моим опасениям, здесь есть вентиляция. Но по поводу всего остального, вы всё-таки, пожалуйста, как-то сдерживайтесь – будет не очень приятно, если подобное будет плавать рядом с нами в столь ограниченном пространстве.

Я невольно улыбнулся тактичности Анатолия, а сам отметил на шее трупа именно то, зачем мы пришли, но спросил о другом. – А как этот человек умер?

– О, это целая история. Не вдаваясь в лишние подробности, скажу, что мои сицилийские знакомые уличили его в кое-каких нехороших делах и оставили здесь умирать. Как они засунули сюда человека, не умеющего плавать, я не выяснял, однако, наверное, он даже отчаянно пытался выплыть, но как видите, здесь нет ничего такого, что можно было бы использовать в качестве груза. Поэтому видимо, наш ныне покойный друг просто болтался здесь без пресной воды и пищи, медленно умирая. Наверняка кричал, звал на помощь, но как видите, здесь достаточно уединённое место, чтобы кто-то мог услышать и откликнуться. Грустно, но в то же время, наверное, по-своему справедливо. Может быть, такой исход и гораздо гуманнее, чем банальный для здешних мест груз на ноги и в море.

– Весёлые у вас знакомые, – с придыханием отозвался Александр. – Так что нам делать теперь?

– Давайте немного подождём. Я полагаю… – Анатолий прервался и стал внимательно вглядываться вниз, где, кажется, очень далеко светлел вход, за которым была свобода и привычный мир. – Боюсь ошибиться, но видимо, начинает что-то происходить.

Сначала я не мог понять – о чём он говорит. Всё было спокойно, и только тянущаяся из дыры по тоннелю верёвка создавала неприятные ассоциации с пуповиной, словно мы оказались в чреве какой-то гигантской женщины. Здесь все местные легенды о циклопах и прочих исполинских монстрах почему-то казались не такими уж и смешными или лишёнными какой-либо подоплёки. Наоборот – наверное, проведя в пещере какое-то время, невольно можно было поверить и не в такие чудеса. И, как лишнее подтверждение этому, я увидел нечто тёмное, напоминающее гигантскую тень, которая начинает поглощать свет в дыре. Конечно, это могло быть какое-то судно или нечто в таком роде, однако учитывая близость к скале нашего корабля, вряд ли кто-то рискнул бы плавать так близко. Скорее более правдоподобным казалось сейчас то, что некто решил закупорить нам дыру и перерезать верёвку, чтобы не выпустить обратно. От этих мыслей становилось по-настоящему страшно, и воображение навязчиво рисовало некоего монстра, который, распуская по дну гигантские щупальца, толкает огромный кусок застывшей лавы. Потом он застывает возле дыры, аккуратно заглядывает внутрь своими похожими на улиточные глазами, чтобы убедиться – все люди в мышеловке. Верёвка ему не мешает – наоборот, она должна успокаивать жертв, создавая видимость, что всё в полном порядке и до выхода подать рукой. Глаза чудовища моргают, в них отражаются колышущиеся ноги, потом медленно вбираются назад и щупальца неумолимо тянут неровную, в пузырях, словно пористый горький шоколад, и такую же тёмную заслонку. Мгновение она ещё колышется и пропускает немного света через неровные щели, потом двигается в стороны и, наконец, плотно прилегает к входу, отрезая навсегда от жизни находящихся там людей, которые пока только робко начинают беспокоиться о том, что внизу может быть что-то не так.

Однако вскоре я увидел, что это именно то, чего так ждал Анатолий – тень начала двигаться, проникать в дыру, заполнять её и плыть к нам, словно отбрасывая ещё одним невидимым, но гигантским человеком. При этом, несомненно, дыра оставалась свободной, хотя и померкнувшей, что несколько успокаивало, хотя, возможно, прорваться туда через приближающееся нечто было бы так же невозможно, как и сквозь кусок застывшей лавы, плотно заткнувшей вход в тоннель.

– Я боюсь, – прошептала Лена, и её слова отразились чуть слышным под сводами пещеры эхом. Это, кажется, мгновенно пропитало всю атмосферу вокруг грядущим ужасом, и я инстинктивно прижал ноги к неровной стене, словно опасаясь, что тень ухватится за них и начнёт тянуть вниз. Наверное, я был здесь не одинок – между нами произошло какое-то почти синхронное движение. Однако тень, достигнув поверхности, просто начала, как мне сначала показалось, таять. Но вскоре я понял, что она просто неумолимо заполняет пространство вокруг, постепенно освобождая воду и от этого соседства или даже чувства того, что находишься внутри чего-то властного и пугающего своей неизвестностью, пронизывал невообразимый страх.

В помещении стало ещё сумрачнее, даже несмотря на яркий свет фонаря, который держал на вытянутой руке Анатолий – в его широком луче, кажется, кроме пыли, словно в калейдоскопе, складывались в причудливые и пугающие формы тёмные фигуры. Впору было закричать, но мне почему-то стало даже невольно легче, и я невольно вспомнил одну из серий мультфильма «Ну, погоди!» где заяц с волком оказались в трюме корабля. Конечно, одно дело сидеть перед экраном телевизора и смотреть даже не художественный фильм, а рисованный, и совсем другое – оказаться в чём-то схожем здесь и сейчас. Однако мне стало казаться, что если точно хотят убить или совершить какое-то другое зло, то вряд ли будут тратить время на подобные запугивания, как в популярных и заигранных сюжетах кинематографа. На деле, наверное, всё происходит очень быстро, просто и неумолимо.

Потом вокруг словно стало свободнее, и я подумал о крохотных отверстиях в своде, через которые, возможно, тень выбралась наружу, оставив нас в покое. Но тут же я заметил, что противоположная сторона пещеры стала намного темнее, и понял, что видимый кошмар никуда не уходил – просто затаился и смотрит на кучку запуганных им людей, барахтающихся в воде и, что самое странное, дожидавшихся именно его.

– Что нам делать дальше? – бесцветным голосом спросил Анатолий, и я вздрогнул, в первый момент подумав, что он каким-то образом взлетел над поверхностью и пошёл к покойнику прямо по воде. Однако в следующее мгновение осознал, что это всего лишь гигантская тень, которая похожа на него. Чёрный силуэт, покачиваясь и напоминая, при всей зловещести ситуации, карикатурного зомби, приблизился к трупу, протянул руку и приподнял нечто, начавшее увеличиваться, словно под лупой и всё больше походить на капсулу. Потом это отсоединилось от покойника, тень прижала взятое к груди и медленно вернулась назад, постепенно уменьшаясь и растворяясь на фоне поблёскивающего в сумраке пенсне Анатолия. Собственно, наверное, всё было очевидно и безо всяких слов – не Александр, а именно Анатолий должен стать обладателем, как и я, двух капсул, и оставался лишь вопрос в том, как ему удастся узнать у мертвеца заветные цифры. Впрочем, конечно, тени могли ему их нашептать или сделать что-то подобное, однако здесь остальные наверняка были уже лишними. Что нам делать? Плыть обратно и ждать Анатолия на борту или просто повернуться спинами, чтобы не подглядывать?

Раздался всплеск, и Анатолий медленно приблизился к трупу. Его рука, странно подсвеченная фонарём, полезла внутрь рубашки мертвеца – осторожно, словно он мог рассыпаться от малейшего прикосновения. Постепенно движения становились резче и энергичнее – как я понял, капсула зацепилась за нечто внутри, а потом раздался треск, прозвучавший здесь так громко, словно начал стремительно рушиться купол помещения. Однако это была всего лишь ткань, и мы увидели тошнотворные бугры на чём-то, уже мало походящем на кожу. Она мне напомнила старый сморщенный журнал, который я однажды в детстве видел на полу в заброшенном общественном туалете. Он почему-то произвёл на меня очень глубокое впечатление монстрообразным лицом какой-то, несомненно, изначально симпатичной кинозвезды. И я тогда впервые задумался над тем, как буду выглядеть сам в старости – странные мысли для ребёнка лет девяти, но тем не менее в тот период они частенько занимали моё внимание, перекликаясь с притягательно-страшной и непонятной темой смерти.

Капсула, кажется, вросла в грудь покойника, и Анатолий с трудом выковырял её из отвратительно податливой, хлюпающей плоти. Не знаю, как бы выглядел здесь я, но на его затенённом лице явно читалась лишь сдерживаемая брезгливость. И, едва капсула оказалась в руках Анатолия, что-то тёмное мелькнуло и задержалось на обнажённом участке кожи трупа, становясь постепенно темнее и ассоциируясь с размытыми, но нечитабельными цифрами. Или так казалось только нам? Анатолий, похоже, видел нечто большее, возможно потому, что вокруг его пенсне появилось какое-то тёмное утолщение и оправа начала напоминать роговую. Он водил перед собой пальцем, потом кивнул, но как-то недоумённо развёл руками, продолжая чего-то ждать. И тут на стене снова мелькнула гигантская тень, на этот раз явно походящая на Александра, а потом маленькая, напоминающая погружающегося в воду Анатолия. Выходило так, что, несмотря на решение вопроса с капсулой, в ситуацию был внесён некий новый и необычный игровой элемент.

– Мне подойти? – прохрипел Александр, а потом двинулся в сторону Анатолия, который, всё ещё удивлённый и несколько заторможенный, сместился правее, уступая дорогу.

– Я увидел всего три! – как-то обиженно-обвиняюще выкрикнул он, обращаясь явно к сгустку теней в стороне, но у меня почему-то создавалось ощущение, что всё идёт правильно.

Лена прижалась ко мне, и тихонько всхлипывая, сжимаясь и, кажется, что-то шепча, явно ожидала скорейшего возвращения в реальный мир. Здесь наши желания целиком совпадали, тем более что мне было не очень приятно находиться здесь, но при этом быть как бы совершенно лишним, никак не задействованным в разворачивающихся событиях. К чему тогда была вся эта суета и страхи, когда тени игнорируют и играют в какие-то свои дела с другими? Или кому-то может показаться, что это такое интересное времяпровождение, что остальное не имеет значения? Если так, то некто точно ошибался, хотя конечно, я невольно ловил себя на том, что до конца жизни не забуду это наше приключение и вряд ли когда-либо ещё окажусь в таком месте и с подобной компанией – чуть ли не приговорённых к смерти людей, потусторонних теней и таинственной пещеры с покойником. Хотя с другой стороны, кто знает – что ещё уготовано нам впереди и не буду ли я вскоре смотреть на происходящее сейчас как на лёгкую разминку перед главным блюдом?

Когда Александр приблизился к покойнику, на его грудь снова проецировался какой-то размытый образ, который, кажется, теперь был виден и понятен ему одному. Я мог ошибаться, но его глаза словно потемнели, как и пенсне Анатолия и, несомненно, он что-то видел. А в следующее мгновение тень скользнула на лицо покойника и причудливо там заплясала, словно мышцы трупа неожиданно задвигались и он приветствует нас отвратительной зловещей гримасой. Лена вскрикнула и вцепилась в мою руку, отчего я сильно вздрогнул и отстранил нас в самый дальний угол. Потом всё, что представлялось в пещере странным и однородным, поднялось и закружилось к своду, постепенно тая, словно тени стремительно просачивались в отверстия наверху. Ещё несколько мгновений, и всё пропало – мы снова остались в пещере одни, и, словно вместе с исчезновением теней, вокруг воцарился странный покой. Мертвец продолжал смотреть на нас пустыми глазницами, но без кривляний, какие мы видели только что, казался безобидным, а, если подойти с долей чёрного юмора, то, в принципе, весьма и ничего.

– Скорее выходим отсюда! – взвизгнула Лена и это, кажется, разбило последние чары только что произошедшего и мы все как-то сразу задвигались.

– Эй, погоди-ка! – воскликнул Александр, когда Анатолий, подёргав конец верёвки, обмотал его ещё раз вокруг своего запястья. – Я пойду первым!

– Что-то теперь изменилось?

– Хватит болтать – давай конец верёвки!

Казалось, что Александр находится в каком-то перевозбуждённом и крайне агрессивном состоянии, и я невольно задался вопросом – что же такого он разглядел в тенях на покойном.