Текст книги "Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.2"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 75 страниц)

5

Андрей принял душ. Ему казалось, что он пропитан запахами становища.

За обедом Конрад сказал:

– Тебе повезло.

– Я рад, что побывал там, – сказал Андрей. – Это очень интересно. Только воняет.

– Я не об этом. К нам в гости сам Октин Хаш.

– Аттила?

– Он умный человек, – сказал Конрад. – Я с ним разговаривал. Он сознает свою историческую задачу.

– Если историческая задача грабить и убивать, – сказала Ингрид возмущенно, – то осознать ее несложно. Вам нравится суп?

– Необычно, – сказал Андрей.

– Мы здесь многому научились, – сказала Ингрид. – Знаем, какие травы полезны, а какие есть нельзя.

– Спасибо Белогурочке? – спросил Андрей.

– Она вам понравилась? Правда, замечательный ребенок?

– Сколько ей лет?

– Не знаю. Жан, сколько лет твоей Белогурочке?

– Здесь год немного длиннее нашего, – сказал Жан. – И потом в первобытном обществе другие мерки. Девиц отдают в соседний род, когда исполняется тринадцать-четырнадцать.

– А почему не отдали Белогурочку?

– Она была предназначена парню из стаи Динозавров. Но та стая полностью истреблена. Белогурочка – девушка-вдова. Это недостаток.

– Еще налить супа? – спросила Ингрид.

Пришел чернявый, ртутный, яростный Аксель Акопян. Присел за стол и принялся работать ложкой так, словно соревновался на скорость.

– Видели, какой дым? – сказал он.

– Мне говорили, что орда Октина Хаша захватила кибитки стаи Серой акулы. И был бой, – сказал Жан.

– Господи, когда это кончится! – сказала Ингрид.

– Я тупею от этих запахов, – сказал Конрад. – Здесь все пахнет.

Пышная, добрая Медея, которая дежурила на кухне, принесла миску с тушеным мясом.

– Угадай, что это такое, – сказал Конрад.

– Лучше и не пытайтесь, – возразила Ингрид. – Я стараюсь не думать. Хорошо, что у нас запас консервов.

– Ничего особенного, – сказал Жан. – Это оленина. Я покажу вам его рога. Два метра в размахе.

– Почему все так нелогично? – спросил Андрей. – Законы эволюции постоянны. Одно отмирает и уступает место другому.

– Здесь не уступило, – сказал Конрад.

– Сюда нужно экспедицию человек в сто, – сказал Аксель. – Я написал отчет, а в Центре никак не раскачаются. Эта планета набита тайнами. Ты смотришь направо – так быть не может! Ты смотришь налево – такого не бывает, а оно есть. Вы меня понимаете?

– Нет, – сказал Андрей. – Я здесь всего два часа.

– Завтра сядете со мной в вездеход, и я повезу вас по кинжальному каньону.

– Покажи ему туннель-эдельвейс, – сказала Медея, – он раскроет рот, так и останется.

– Я завтра утром улетаю, – сказал Андрей.

– Ничего, – сказал Конрад. – На этот раз мы отправим в Центр столько материалов, что они вынуждены будут пошевелиться. Есть вещи, которые случайностью не объяснишь.

– А когда они посмотрят, что дал радиоуглеродный анализ, они за головы схватятся! – с торжеством заявил Аксель.

– Нет, Андрею надо что-то показать. До темноты еще часа два, – сказал Жан. – Давайте, я покатаю его на флаере.

– Спасибо, – сказал Андрей. Ему было стыдно признаться в том, как сильно его тянет в сон. Впрочем, проницательная Ингрид угадала, что с ним творится.

– Никуда он не полетит, – сказала она. – Зачем спать во флаере, когда можно поспать в шатре. Человек впервые попал к нам. Вспомните, как вы здесь спали первые дни. Конрад, уступишь Андрею койку?

– А компот? – удивился Аксель Акопян.

– Пускай идет, – сказала Ингрид. – Через два часа мы его разбудим.

– Через час, – сказал Андрей.

6

Конрад разбудил Брюса через два с половиной часа.

– Ты не простишь, если я дам тебе спать до утра, – сказал он.

В руке он держал чашку кофе. За окном было сине, почти совсем стемнело.

– Я себе не прощу, – сказал Андрей. – Спасибо, что разбудил. Со мной такого еще не бывало.

– Мы засекли со спутника, – сказал Конрад, – что Октин Хаш уже выехал. Хочешь посмотреть?

– Мне никто ничего не рассказывает, – сказал Андрей, отбирая чашку у Конрада. Кофе был горячий и очень крепкий. Конрад постарался.

Каюта Конрада была заставлена планшетами. Конрад считал себя художником. К счастью, он не стал художником, а стал хорошим биологом. Это были пейзажи. Очень яркие, в основном с закатами.

– А чего он к вам едет?

– Как соседняя держава. С визитом, – сказал Конрад. – Считается, что мы взяли под свою руку стаю Белого волка. И можем претендовать на их бывшие земли. Политика сложная.

– А что вы ему предложите?

– Законы контакта условны. Люди здесь столь первобытны, что наше присутствие не нарушает их жизни. Они доисторичны. Мы не можем войти в их историю. О нас планета забудет раньше, чем достигнет цивилизации.

– Вы взяли под свое покровительство стаю?

– Иначе бы их перебили люди Октина Хаша. Ты этого хочешь?

– Конрад, ты сердишься, значит, ты не прав.

– Просто замечательно, если ты сидишь в Галактическом центре и за тебя думает компьютер. А ты видел Белогурочку? А ты ее младших братишек видел? Они хотят жить, понимаешь?

– И вы решили встретиться с Октином Хашем?

– Это он решил с нами встретиться.

– Он вас считает богами?

– Религия их первобытна. Они одушевляют силы природы. Они еще не додумались до концепции бога в человеческом обличье. Поэтому мы не можем быть богами. У нашего племени много оружия и богатств. Покорить нас невозможно. Ему совершенно непонятно, чего же мы хотим. А любопытство – одно из первых человеческих качеств.

– А что тебе нужно от этой встречи?

– Только, чтобы нас оставили в покое. Чтобы перестали нападать на наши партии. Степь велика. Пускай идут дальше. Эта земля, – Конрад сделал широкий жест рукой, – от озера до холмов – наша.

– Вождь стаи Железных птиц…

– Не могу же я объяснить Октину Хашу, что мы прилетели из Галактического центра для проведения комплексных исследований. С сумасшедшими здесь разговор короткий – дротик под сердце.

В дверь заглянула Ингрид.

– Едут, – сказала она. – Пошли в узел связи, поглядим.

7

Спутник связи завис над лагерем кочевников. Если бы сам великий Октин Хаш, повелитель северной степи, поднял голову, он мог бы заметать искорку – не более того.

На большом экране узла связи был виден клуб серой пыли, куда более светлой, чем трава и синий воздух. Октин Хаш уже несколько недель стоял на берегу небольшой степной речки. Люди и кони истоптали траву. Слабый ветерок оттягивал пыльное облако в сторону – из пыли, как из тумана, поднимались горбы кибиток, совсем иных, чем чумы у стаи Белого волка. Бивни мастодонтов были обтянуты кожей динозавров. Кибитки расходились радиально от центра лагеря, где стоял шатер вождя. Лагерь был огражден повозками, за которыми далеко тянулись хибары и навесы. Там жили рабы и слуги, а далее оказалась свалка – кости животных, навоз, ломаные телеги, ямы, куда кидали мертвых, – Октин Хаш любил порядок в лагере, но не интересовался тем, что творилось за его пределами.

Перед шатром Октина Хаша стояли высокие шесты с разноцветными тряпками, у входа горели два костра, наполнявшие пыльное облако оранжевым сиянием. Всадники в костяных шлемах, накидках из крыльев птеродактилей – высушенные когти торчат над плечами, как эполеты, – с небольшими блестящими щитами из акульей кожи горячили босыми пятками мохнатых лошадок, размахивали копьями, ожидая выхода вождя.

Два телохранителя, закованные в латы из панцирей игуанодонов, вышли первыми из шатра. Потянули, раздвигая полог, и тогда, скрытый по колени в пыли, вышел сам Октин Хаш. Он был мал ростом, на голову ниже людей, что следовали за ним. Корона из красных перьев лишь подчеркивала его малый рост. Одет он был скудно – лишь короткая юбка из тигровой шкуры. Вместо коня обнаженные рабы вели громадного ящера.

– Стегозавр, – сказала Ингрид. – Я покажу снимки – на них возят грузы в пустыне – целые караваны. Они тупы и послушны. А везет, как грузовик. Машина неприхотливая – поел травки, снова в путь.

Между вертикальными метровыми пластинами на хребте ящера было устроено сиденье из шкур. Второе, спереди, для погонщика.

Подчиняясь удару копья, ящер покорно подогнул толстые ноги и коснулся брюхом земли. Два воина наклонились, чтобы вождь мог ступить на их спины. Оттуда – на спину ящера. Стегозавр поднялся и замер.

Всадники бешено закрутились вокруг, затем понеслись вперед, к проходу между повозок. Ящер, не спеша переступая по пыли, двинулся вслед, как линкор за торпедными катерами.

– Это только кажется, что он идет медленно, – сказал Конрад.

– Они далеко отсюда?

– Часа через полтора будут. Надо готовиться. Жан, ты предупредил стаю?

– Сейчас схожу, – сказал филолог.

Конрад обернулся к Андрею:

– Логика порой не срабатывает. Он едет к нам установить мир. Казалось бы – замечательно. Но с ним скачут молодцы, которые могут вырезать всю деревню нашей стаи. Потому надо предупредить.

– Вы их будете прятать здесь?

– Они уйдут в лес. Так уговорено.

– Вы его впустите на станцию?

– Разумеется, – сказала Ингрид. – Он пускал Конрада к себе в шатер. Оскорбление – не пустить в дом.

– А соблазн не слишком велик?

– Разумеется, мы примем меры.

Андрей поглядел на экран. Спутник не выпускал из поля зрения посольство, которое шло к станции.

Впереди носились всадники. Как пчелы, отрывающиеся от роя, они сновали в разные стороны и возвращались к громаде стегозавра. Колдуны и старейшины ехали спокойно, держась за хвостом ящера. Маленьким красным пятнышком покачивалась перьевая корона Октина Хаша между пластинами на спине стегозавра.

– Медея, – сказал Конрад, – проверьте со Стахом силовое поле. В станцию пропускаем только Октина и его советников. У вас час на то, чтобы решить, как это лучше сделать.

Андрей вышел наружу.

Громко стрекотали цикады. Недалекий лай собаки пробился сквозь этот звук и погас. Звезды были яркими и незнакомыми. Маленькая луна быстро шла по небу, закрывая звезды. Там, где зашло солнце, небо было зеленым, расчерченным черными облаками. Быстрая тень беззвучно пронеслась над головой, и Андрей отпрянул к двери.

Два черных силуэта возникли у цепочки зеленых огоньков – границы силовой защиты. Огоньки у их ног на секунду погасли, затем загорелись ярким белым светом – в поле образовался проход.

Жан и Белогурочка подошли к Андрею.

– Вам цикады не надоедают? – спросил Андрей.

– Я привык, – сказал Жан, – я их не слышу, как старые часы в комнате. Белогурочка решила побыть у нас.

– А остальные?

– Остальные отошли в лес.

– Почему ты не ушла со всеми? – спросил Андрей.

– Я хотела увидеть тебя, – сказала Белогурочка.

Жан сдержанно улыбнулся.

– Вы еще не привыкли к простоте чувств и отношений, – сказал он. – Белогурочка всегда говорит, что думает.

– Твой друг – Андрей? Почему он должен улететь?

– У меня дела далеко отсюда, – сказал Андрей.

– Ты охотник?

– Я караванщик.

Белогурочка обернулась к Жану, ожидая, чтобы он объяснил.

– Андрей хочет сказать, что он ведет повозки с товаром.

– Лучше, если бы ты был воином, – сказала Белогурочка.

Они вернулись на станцию. Там, при свете, Андрей смог разглядеть девушку. Она приоделась. На ней был короткий плащ из серых и черных перьев и несколько нитей бус из оранжевых острых зубов, из каких-то сушеных ягод. К сожалению, Белогурочка намазала брови сажей и на щеках нарисовала зеленые узоры.

– Красиво? – спросила она, перехватив взгляд Андрея.

– Не знаю, – сказал Андрей. – Я здесь первый день.

– Странно говоришь, – обиделась Белогурочка. – Один день, два дня, много дней – или красиво, или некрасиво.

– А это обязательно рисовать? – спросил Андрей.

– Обязательно. Это наш знак. Погляди.

Белогурочка протянула Андрею руку, на которой были вытатуированы такие же узоры.

– Когда я стану женщиной, – сказала она, – мне наколют на щеках такие рисунки. Я дочь вождя.

Они стояли в общей комнате станции. Еще днем там был беспорядок – здесь складывали образцы и грузы, полученные с «Граната». Сейчас все это убрали и комнату пропылесосили. Два кресла – самые красивые, их притащили из кают-компании – стояли рядом у стены.

Белогурочка быстро прошла к креслам и села в одно из них.

– Ты садись рядом, – сказала она. – Ты будешь Конрад. А я буду Октин Хаш.

Андрей подчинился.

– Только Октин Хаш не сядет сюда, – сообщила Белогурочка. – Мы сидим на полу.

– А ты?

– Я привыкла. Мне здесь нравится. Жан сказал, что, когда вы будете улетать, меня возьмут с собой. Мне с вами совсем не страшно.

– А когда тебе страшно?

– Ты когда-нибудь бегал?

Андрей не понял.

– Бегал, чтобы тебя не убили? Других убили, а ты бежишь. И ждешь, чтобы убили. Октин Хаш убил моего друга. И потом убил мою мать. Она лежала мертвая, а мы бежали и не смогли положить ее в землю. Это очень плохо.

– Это плохо, – согласился Андрей.

– Мой друг хотел вернуться. Мой друг сказал – я пришел в твой род. Это честь твоего рода. Я найду твою мать. Октин Хаш оставил своих людей. Он очень хитрый. Они подкараулили моего друга. Они привезли его голову и кинули. Я закопала ее в землю.

Белогурочка подобрала ноги, усаживаясь поудобнее в кресле. Ноги были исцарапаны, на коленке белый шрам.

– Они не найдут наших в лесу, – сказала Белогурочка. – Они боятся ходить в лес ночью. А где твой нож?

– Мне не нужно.

– У твоих есть ножи, которые бьют издалека. Ты знаешь?

– Знаю.

– Октин Хаш хочет взять меня. Чтобы я жила с ним, варила ему мясо и родила ему детей.

– А он тебя видел?

– Он к нам приезжал, чтобы говорить о мире. Они сидели с отцом, и я приносила мясо. И он сказал отцу: отдай дочь – будем одна стая. А отец сказал, что я обещана. Октин Хаш смеялся и сказал, что он все равно возьмет меня. Он очень веселый, этот Октин Хаш.

Белогурочка постаралась улыбнуться, но у нее ничего не вышло.

– Он всегда приходит говорить о мире, когда хочет убить. Я сказала Жану. Он идет вас убить. Жан сказал, что не боится.

Конрад вошел в комнату. Он был доволен.

– Зал для аудиенции готов. Жалко, что кресла не золотые, – сказал он. – Андрей, загляни в столовую. Жан сменит тебе заряд в бластере.

– Зачем?

– На усыпляющий. Если что случится, я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб.

– Все же опасаешься?

– Октин Хаш – завоеватель. Хоть первобытный, но завоеватель. А завоеватели сами изобретают себе мораль. – Конрад обернулся к Белогурочке: – Пойди на кухню. У Медеи найдется для тебя что-нибудь вкусное.

– Ты боишься, что Октин Хаш увидит меня? – спросила Белогурочка, легко вскакивая с кресла.

– А ты хочешь его видеть?

– Пускай Октин Хаш знает, что у меня есть большие друзья. А потом мы пойдем в поход и убьем его, правда?

– Иди на кухню!

Белогурочка скользнула из комнаты.

Конрад нервничал. Он-то не был завоевателем.

8

Уже совсем стемнело, когда Октин Хаш подъехал к станции.

Конрад с Жаном вышли встречать. Конрад позвал с собой Андрея, потому что у того были серебряные башмаки и куртка с золотыми знаками. На станции ни у кого не нашлось более впечатляющего облачения.

Они стояли возле огоньков силового поля. Небо, с частыми яркими дырками звезд, куда более яркое, чем над Землей, было зеленым там, где село солнце. Сквозь стрекотание цикад доносился заунывный вой.

– Волки вышли на охоту, – сказал Конрад.

Посольство показалось Андрею продолжением неба – у горизонта возникла цепочка оранжевых звездочек. Звездочки мерцали, перемещались и становились все ярче – всадники Октина Хаша держали в руках факелы. Отблески огня играли на блестящих боках стегозавра, который черной горой выдвинулся из тьмы. Погонщик крикнул, и стегозавр замер. Его маленькие глазки красными огоньками отражали свет факелов и оттого казались злобными. Стегозавр медленно поводил огромной головой, словно принюхивался к добыче.

При виде встречавших всадники завопили, размахивая дротиками и факелами. Стегозавр медленно опустился на брюхо.

– Приветствую тебя, Октин Хаш, великий вождь и мой брат, – сказал Конрад. Жан переводил.

Несколько всадников спешились, двое подбежали к стегозавру и встали на четвереньки, подставляя спины вождю.

Конрад счел момент удачным для подготовленного сюрприза. Он поднял руку, и по этому знаку со станции включили летающую лампу. Прожектор, зависший над головами, вспыхнул неожиданно и ослепляюще. Андрей зажмурился.

За эту секунду все вокруг изменилось. Стегозавр взметнулся на массивные задние лапы, когти передних дрожали над головами всадников. Погонщик, не удержавшись, полетел вниз, неловко свалившись на самого вождя, и они покатились под копыта коней. Вопли, рев стегозавра, проклятия Конрада, стук копыт, звон оружия создали всеобщий яростный грохот, словно рядом кипела битва. И уже в следующее мгновение, придя в себя, всадники ринулись вперед, построив заслон между вождем и людьми, и острый зазубренный наконечник копья закачался перед лицом Андрея. Жан, бросившийся было на помощь Октину Хашу, налетел на воина, и тот одним ударом сшиб его с ног. Резким клекотом послышался голос вождя. Жан поднялся, стоял подобравшийся, черный и прямой.

Копья опустились. Жан произнес длинную фразу, прося прощение у гостей. Потом была пауза. Жан обернулся к Конраду.

– Я объяснил, – сказал он тихо, – что мы не желали зла. Что мы хотели только достойно осветить место встречи…

Тут заговорил Октин Хаш.

– Меня нельзя испугать, – переводил Жан. – Я ничего не боюсь, но вы напугали наших животных. Так не принимают высоких гостей.

Очень толстая женщина с раздувшимся от жира лицом – глазки щелками, – облаченная в громоздкую меховую шубу, с трудом нагнулась, подобрала с земли помятую корону из красных перьев, расправила и нахлобучила на лысую голову Октина Хаша.

– Мы уезжаем, – закончил перевод Жан. – И между нами будет война.

– Какая еще война! – не выдержал Конрад. – Мы будем говорить. Мы не сделали ничего дурного. Андрей, ну подействуй на них! Нам работать нужно. С ума сойти!

– Скажи ему, Жан, – Андрей не поверил в гнев вождя, – что мы не допускали мысли, что такой смелый вождь, как Октин Хаш, изменит свое решение из-за того, что над его головой зажегся свет.

Пока Андрей говорил, он не сводил взгляда с вождя. Ему показалось, что тонкие губы Октина Хаша изогнулись в усмешке.

Октин Хаш ответил Андрею.

– Великий вождь, – с явным облегчением в голосе перевел Жан, – соизволил принять объяснения вождя Железных птиц и будет с ними разговаривать. Куда надо идти?

Проход в силовом поле был раскрыт, и Октин Хаш смело пошел вперед. За ним ринулись толпой старейшины и воины.

– Погодите! – крикнул Конрад. – Жан, скажи ему, чтобы остальные ждали здесь.

Жан не успел перевести, потому что Ингрид, которая следила за этой сценой с пульта управления, включила вновь силовое поле, и оставшиеся снаружи воины бились о воздушную стену.

Октин Хаш остановился.

– Почему они остались там? – спросил он.

– Здесь тесно, – ответил Конрад.

– Ночь холодна, и мои воины голодны. Кто их накормит?

– Этого еще не хватало! – вырвалось у Конрада.

– Он прав. Мы нарушаем закон степи, – сказал Жан.

– Скажите им, что пищу вынесут на поляну. Там свободно. Пускай они подождут немного. Пища скоро будет готова.

Когда Жан перевел, Октин Хаш, подумав несколько секунд, кивнул и приказал воинам ждать и не беспокоиться.

– Пускай откроют консервы, – сказал Конрад, зная, что каждое его слово слышно внутри станции. – И учтите, что там человек двадцать, не меньше.

Он первым пошел к дому, ворча:

– Разорение, сущее разорение.

– Хорошо, что свита невелика, – сказал Андрей.

Они вошли в комнату. Октин Хаш сразу увидел два кресла. Он смотрел, как Конрад прошел к одному из них.

Октин Хаш отлично владел собой, Андрей отдавал ему должное. Ведь дикарь никогда не был внутри станции. Белые стены, белый пол, яркий свет, мебель – все это должно было его смутить. Спутники вождя были куда более взволнованы. Они уселись на корточки у входа, не смея ступить в глубь комнаты.

Конрад уселся в кресле, показав гостю на второе. Тот остался стоять. Они же не сидят на стульях, вспомнил Андрей.

Вдруг быстрым обезьяньим движением Октин Хаш подпрыгнул и опустился в кресло, поджав ноги. Его спутники громкими возгласами встретили это достижение.

– Мы рады, – произнес Конрад, стараясь не улыбнуться, – что великий сосед пожаловал к нам с миром.

– Я тоже люблю мир, – ответил вождь. Глаза у него были черные, мышиные, острые. – Все, кто послушен мне, будут есть много мяса…

– Хо! Хо! – поддержали вождя его спутники.

– Октин Хаш предлагает вам отдать ему этот дом и все вещи. За это вы всегда будете сыты и довольны. Он знает, что у вас много мужчин и мало женщин. Он даст вам хороших женщин.

– Жан, передай нашему гостю, – сказал Конрад, – что мы не будем жить здесь долго. Мы не хотим власти над другими стаями. Мы хотим покоя. Нам нужно, чтобы воины Октина Хаша не нападали на наших людей.

– Он обвиняет тебя во лжи, – перевел Жан. – Он говорит, что мы взяли в рабство стаю Белого волка, которая убежала от Октина Хаша.

– Они не рабы нам, – сказал Конрад. – Они пришли по доброй воле.

– А ты дашь мне дочь их вождя по имени Биллегури. Мой благосклонный взгляд упал на нее.

– А она согласна?

– Ты спрашиваешь желания маленькой женщины?

– Так у нас принято.

Когда Жан перевел слова Конрада, степняки, сидевшие кучкой у дверей, возмущенно заворчали.

Октин Хаш улыбнулся – рот тонкой полоской протянулся до ушей.

– Белые волки трусливо убежали от меня. Они не достойны твоей заботы, брат.

Конрад обернулся к Андрею. Он был в тупике.

– Как его убедить?

– Стой на своем, – сказал Андрей. – Он же тебя испытывает. Как только отступишь в чем-то, он сразу сделает шаг вперед.

Октин Хаш смотрел на Андрея.

– Он просит меня перевести ваши слова, – сказал Жан Андрею.

– Переведите, ничего страшного.

Жан перевел.

Октин Хаш по-лягушачьи растянул губы, пожевал ими задумчиво.

– На моем совете, – сказал он, – младшие не смеют давать советов вождю. Или ты больший вождь, чем Конрад?

Андрей не успел ответить, потому что в зал заглянул Теймур и спросил, как давать пищу воинам. Удобно ли в пластиковых контейнерах? И как будут обедать вожди? Накрывать в столовой?

– Что он говорит? – Октин Хаш был насторожен и подозрителен.

Жан объяснил, что проблема в том, как кормить его воинов.

– Пища готова. – Октин Хаш спросил это по-хозяйски уверенно. – Тогда я пошлю моего колдуна с вашими людьми, которые понесут пищу. Он должен очистить ее, потому что ваши люди могли ее испортить.

– Еще чего не хватало! – Конрад был искренне возмущен. – Зачем мы будем портить пищу? Мы же сами ее едим.

– Мы не знаем мыслей нашего уважаемого брата, – ответил Октин Хаш. – Может быть, смерть моих воинов доставит ему радость.

Конрад растерянно поглядел на Андрея.

Андрей понимал его. Конрад был уверен, что встреча с Октином Хашем должна быть своего рода научным развлечением. Кладом для этнографов и антропологов. Непосредственная беседа со степным завоевателем – скрытые камеры трудятся, чтобы не упустить ни мгновения. Подарки заготовлены, угощение для вождя стынет в столовой. Пораженный могуществом людей, Октин Хаш смиренно обещает более не нападать на полевые группы, не безобразничать, и в степи наступает блаженный мир. А Октин Хаш, оказывается, настолько первобытен, что на него не действуют элегантные интерьеры станции и могущество Конрада, который умеет зажигать солнце над головой. И вообще он не хочет преклоняться перед Конрадом. Он видит в Конраде степного вождя, столь же коварного и мелкого, как сам Октин Хаш. И вместо того, чтобы выслушивать разумные предложения Конрада, он сам чего-то требует.

Не найдя поддержки у Андрея, Конрад сказал Акселю:

– Голубчик, пускай этот колдун-кастрат идет. И пробует что хочет. А ты, Жан, скажи нашему гостю, что мы сейчас перейдем в столовую, где будет приготовлен скромный ужин.

– Я не буду говорить – скромный, – возразил Жан. – Так не принято говорить.

– Ну, скажи – королевский, сказочный, удивительный!

Жан сказал.

Андрей смотрел на тонкие руки Октина Хаша, которые плетьми высовывались из-под тигровой накидки. Руки были густо татуированы. Левую обвивал синий змей, хвост которого скрывался под тигровой накидкой, а голова лежала на тыльной стороне ладони. Другая рука была украшена узорами, среди которых угадывались зубастые рыбы.

– Мы недовольны, – услышал он голос Жана, который снова переводил. – Вы не отдали нам стаю Белого волка, вы не хотите мира. Значит, будет война. Мы сами отберем у тебя твоих рабов, а ты с веревкой на шее будешь идти за моей повозкой.

Говоря так, Октин Хаш не двинулся с места. Пока Жан переводил, он заинтересовался креслом, поковырял ногтем обшивку, затем принялся задумчиво чесать большой палец на ноге, став похожим на умную обезьяну.

– Мы не хотим войны, – сказал Конрад. – Мы могучие люди. Мы сильнее всех твоих армий, и ты об этом знаешь.

– Я об этом не знаю, – возразил Октин Хаш, – потому что мы еще не воевали. Но думаю, что мои воины сильнее.

– Что ему нужно? – спросил Конрад у Андрея. – Я ни черта не понимаю. Он в самом деле хочет с нами воевать?

– Вряд ли, – сказал Андрей. – Он даже не удосужился изобразить гнев. Спроси его, хочет ли он меняться с нами или торговать.

Октин Хаш кинул на Андрея острый взгляд. Жан перевел.

– Что вы мне дадите? – Октин Хаш рассматривал палец ноги.

– У нас есть пища, украшения, у нас есть котлы, чтобы варить еду. – Конрад задумался… Чем бы еще пожертвовать? Хорошо было капитану Куку. Он специально вез бусы для туземцев.

– Мы сами добудем себе пищу, – сказал Октин Хаш. – И у нас есть из чего ее хлебать. Нам нужно оружие. Железное.

У их копий железные наконечники, подумал Андрей. Надо проверить. Выйти к воинам и проверить.

Но Конрада это не удивило. Он думал о другом.

– Мы не можем дать вам оружие и железо, – сказал он твердо. – Потому что ты будешь убивать им других людей.

Вот зачем приехал Октин Хаш, понял Андрей. Все остальное – камуфляж.

– А зачем еще нужно железо? – удивился Октин Хаш.

– Железо нужно, чтобы строить и добывать руду, пахать поля и делать нужные вещи, – наставительно сказал Конрад, и его слова канули в пустоту.

– Железо нужно, чтобы завоевывать, – не менее наставительно произнес Октин Хаш, и старейшины, сидевшие на полу, закивали головами, поражаясь мудрости вождя.

Октин Хаш откинул полу своей накидки – у пояса висели два ножа в кожаных ножнах. Он не спеша вытащил один и протянул его Андрею, которого считал более важным вождем, чем Конрад.

Андрей взял нож. Нож был из стали. Одного взгляда было достаточно, чтобы это понять. Но даже не это более всего заинтересовало Андрея. Он понял, что основой для лезвия послужила прокатанная на заводе полоса стали, которую потом разрезали на куски и заточили. Разумеется, здесь никто еще не умеет выплавлять железо и тем более сталь. Но откуда-то в лапы Октина Хаша попала настоящая сталь…

– Это хороший нож, – сказал Андрей и вернул его Октину Хашу. – Из чего сделана такая красивая рукоять?

Октин Хаш дождался перевода и не смог сдержать удивления.

– Рукоять сделана из зуба акулы, – перевел Жан и добавил от себя: – Это в самом деле сталь?

– Да, – сказал Андрей. – Но поговорим позже.

Из– под потолка прозвучал голос Теймура -тот включил внутреннюю связь.

– Пища для воинов готова. Белогурочка говорит, что им должно понравиться. Мы понесли ее к ограде. Где их контролер?

Октин Хаш даже не взглянул на потолок. Он не выпускал из руки ножа, все еще раздумывая над словами Андрея.

Конрад сказал:

– Октин Хаш просил, чтобы его колдун проверил пищу. Пускай он пойдет и проверит.

Октин Хаш выслушал перевод и кинул два слова толстой бабе в меховой шубе. Та захихикала и с трудом поднялась с пола.

– Андрей, – устало попросил Конрад, – ты не проводишь его? И скорее возвращайся.

Андрей пошел к двери. Колдун за ним. Снаружи у дверей станции уже стоял Теймур. Рядом на тележке закрытый котел и в ящике – груда лепешек.

Белогурочка стояла у самой стены, не решаясь выйти на свет, потому что совсем близко, за невидимой преградой, столпились воины. При виде пищи они зашумели, видно, в самом деле проголодались.

Колдун заковылял к тележке.

– Он что, пробу будет снимать? – спросил Теймур.

Колдун открыл крышку котла, и оттуда повалил мясной пар, при виде которого воины за оградой еще более оживились. Колдун ткнул толстым пальцем в Теймура и заверещал.

Теймур понял. Он зачерпнул поварешкой из котла и отхлебнул. Воины, повинуясь знаку Теймура, чуть отошли от входа. Теймур покатил тележку вперед.

– Вам помочь? – спросил Андрей.

– Нет, не тяжело. Подстрахуйте меня.

– Я подожду, – сказал Андрей.

Он держал руку на бластере.

– Медея! – крикнул Теймур. – Открывай проход. Обед везем.

Зеленые огоньки в проходе погасли. Затем загорелись красным светом.

Теймур лихо вкатил тележку в проход, и воины сдвинулись, галдя, отталкивая его и протягивая лапы к лепешкам.

Андрей увидел, что колдун, видно удовлетворенный, повернулся и вразвалку побрел внутрь станции.

Андрей решил не уходить, пока поле не будет восстановлено. А где Белогурочка? Андрей поглядел вдоль стены. Именно в этот момент все и началось. Когда Андрей снова поглядел на ограду, Теймура не было. Толпа воинов, лязгая оружием, уже вливалась в проход в силовом поле.

– Закройте! – крикнул Андрей. – Закройте!