Текст книги "Белая ведьма, черное проклятье"
Автор книги: Ким Харрисон
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц)
– Сообщите мне, если не сможете найти заклинание, Рэйчел, и я подъеду, чтобы вы снова могли поговорить с Пирсом.
– Конечно, – я скрестила руки на груди и прислонилась к столу. – Я ценю ваше предложение. – Я сжала зубы, и у меня начиналась головная боль. Рекс вышла вместе с Дженксом и Фордом, и мне стало интересно, шла ли кошка за ним или за Пирсом. Шаги Форда постепенно затихали, потом из алтарной части послышалась тихая, односторонняя беседа. Айви, наверное, могла слышать Форда достаточно хорошо, чтобы разобрать его слова, но мне это было недоступно, и думаю, именно этого и добивался Дженкс.
Заставляя себя расслабить челюсть, я посмотрел через разделявшую нас кухню на Айви. Она достала еще одну небольшую тарелку, и когда я нехотя кивнула, она положила на нее вторую половину своего обеда и протянула мне. Я равнодушно взяла ее.
– Ты-то хоть не думаешь, что это плохая идея, так ведь? – спросила я, и Айви вздохнула, ни на что особо не глядя.
– Это демонское проклятье? – спросила она. – Ну, то, которое даст Пирсу временно тело.
Я замотала головой и откусила рогалик.
– Нет. Но оно очень сложное.
Ее темные глаза сосредоточились на мне, и она шевельнула плечом.
– Хорошо, – сказала она. – Я думаю, тебе стоит сделать это. У Дженкса уже старческая паранойя.
От облегчения я расслабила плечи и выдавила из себя улыбку. Повернув рогалик так, чтобы добраться до той части, где было больше всего сливочного сыра, я откусила, и почувствовала на языке резкий и сильный вкус сыра.
– Пирс ничего не замышляет, – произнесла я, пережевывая рогалик. – Я просто хочу помочь ему, если смогу. Он помог мне понять, чем я хочу заниматься по жизни, и я вроде как должна ему за это. – Я посмотрела на нее, видя по глазам, что она задумалась. – Ты понимаешь, о чем я? Когда должен кому-то за то, что он изменил твою жизнь в лучшую сторону?
Ее внимание переключилось на меня.
– Мм, да, – ответила она, поставив тарелку и подойдя к холодильнику.
– Я знаю, что смогу сделать эти чары; мне только нужен рецепт, оборудование и толпа ведьм, чтобы позаимствовать достаточно накопленной ими энергии. – Я посмотрела на свой рогалик и вздохнула. Это будет очень трудно сделать.
Айви молчала, пока наливала себе стакан апельсинового сока, затем произнесла мягко:
– Мне жаль, раз для тебя это так важно. А Дженкс просто засранец. Забей на него.
Я съела еще кусочек рогалика и промолчала. Пирс был одним из немногих людей, которые знали меня до демонских меток или копоти на ауре, да и всего остального. Я должна помочь ему, если смогу.
Айви, подошла к раковине, чтобы смыть крошки с тарелки, и, зная, что ее инстинкты отреагируют на мое беспокойство, я сделала пару шагов назад.
– А ты не можешь просто купить новую книгу? – спросила она, глядя, как фонарь на крыльце освещает заснеженный сад. – Раз это не демонская магия, то ее, наверное, проще достать.
Я кивнула. Было приятно знать, что хоть кто-то не считает, что Пирс шпионил за нами.
– Возможно и так, но это Аркановский восьмисотый уровень лей-линейной магии, и такую книгу будет не так просто найти. Они всплывают, только если кто-то преподает специализированные курсы. А уж раздобыть такую перед Новым годом будет еще сложнее.
Еще придется пройти суровое испытание, чтобы получить ее. Если Робби не знает, где книга, на это могут уйти месяцы.
Входная дверь глухо хлопнула, и Дженкс влетел в комнату, неся с собой запах летнего ночного поля, покрытого снегом. Настроение его улучшилось, и мне стало интересно, что же такого ему сказал Форд.
– Я ухожу, – сказала я, подхватив сумку с дальнего стула, прежде чем Дженкс снова попытается отговорить меня. – Я вряд ли вернусь раньше четырех. Это будет тяжелая ночка, – сказала я, собираясь вздохнуть. – У Робби появилась девушка, и моя мама от нее без ума.
Айви улыбнулась, не разжимая губ.
– Повеселись там.
Я посмотрела на ее меч, лежащий на столе, и подумала, что предпочту пойти с ней и оказаться лицом к лицу с ужасными вампирами, чем провести вечер с мамой и Робби под неизбежный разговор из серии: "когда же ты остепенишься".
– Ну ладно, я пошла, – я осмотрела почти прибранную кухню и задумалась, будет ли это выглядеть странно, если я попрощаюсь с Пирсом. – Сможешь провести вечер наедине с Пирсом, Дженкс? – поддразнила я его, положив в сумку активированный амулет поиска, чтобы расспросить о нем маму, и Дженкс покраснел.
– Да, все будет в порядке, – пробормотал он. – Мы мило поболтаем с мистером Призраком.
– Это будет немного односторонний разговор, не так ли? – спросила я, и Дженкс улыбнулся, его нетерпение волновало меня.
– Именно так мне и нравится. Он не сможет мне перечить, как делают мои дети.
Мое пальто и ботинки были в холле.
– Позвони, если я понадоблюсь, – сказала я, и Айви помахала мне. Дженкс уже сидел у нее на плече, и они явно собирались все это обсудить. Это взволновало меня еще больше. Последний раз глянув на них, я направилась в переднюю часть церкви, ключи брякали, ударяясь о мой детектор смертельных чар.
Пикси были заняты, загнав в угол перепуганную мышь, и проигнорировав разворачивающуюся трагедию, я сунула ноги в ботинки и застегнула их. Я надела пальто и выглянула из темной гардеробной в затененный алтарь, все еще украшенный Айви к Рождеству и мною к Солнцестоянию. Меня наполнило чувство спокойствия и теплоты, и я расслабилась. Мне показалось, что я ощутила запах угольной пыли и гуталина, хотя, возможно, это было мое воображение. Я остановилась, услышав бряканье колокольчика Рекс, присоединившегося к шумной толпе пикси, и увидела, как она изящно уселась в пустом холле и уставилась на меня. А может, она смотрела на Пирса?
– Пока, Пирс, – прошептала я. – Не обращай внимания на Дженкса. Он просто хочет защитить меня.
И, улыбнувшись, я открыла дверь и шагнула наружу.
– Я хочу сказать, что ее нет там, где я ее оставил. Коробка исчезла.
Я обошла его в замешательстве, не зная, должна ли я ему верить или нет.
– Как выглядела эта коробка? – спросила я, берясь за вытяжной шнур. Ее нашла мама, или Робби специально так сказал, чтобы ее от меня спрятать? Робби схватил меня за плечи и развернул обратно.
– Расслабься, она должна быть там, – сказал он. – Я посмотрю еще раз утром, когда мама пойдет спать.
Я прищурилась, заколебавшись. Из передней комнаты донесся мамин голос:
– Ты нашел свои ржавые крышки, Робби? Я вышвырнула их со своего чердака!
Робби сжал мое плечо сильнее, потом отпустил.
– Нашел, – сказал он. – Я был прав. У меня кое-что есть для тебя и Рэйчел.
– Подарок? – мама неожиданно появилась в холле и взяла меня за руки, просияв. – Ты знаешь, тебе необязательно дарить нам подарки. То, что ты здесь – уже достаточный подарок.
Робби ухмыльнулся в ответ, подмигивая, когда я скрипнула зубами. Я никогда не смогу быть уверена, что он не «потерял» кое-что. Дерьмо, он сделал это специально.
Но моя мама была счастлива, и я последовала за ней в гостиную пить кофе, Робби отправился обшаривать багаж. Маршал выглядел должным образом обрадованным моим появлением и я, столкнувшись с ним, позволила себе упасть на коричневое гобеленовое покрывало, туда же, где сидела до этого, соприкасаясь с ним бедром.
– Ты мне должна, – прошептал он, его губы изогнулись, изображая веселую и хитрую досаду. – Ты очень мне должна.
Я взглянула на толстый фотоальбом, в котором мы и Робби еще были детьми.
– Два билета на следующий борцовский матч в колизее. Первый ряд, – прошептала я в ответ.
– Это покроет долг, я думаю, – отозвался он, усмехаясь.
Почти напевая, мама сидела и покачивала ногой, но заметив, что я за ней наблюдаю, прекратила.
– Я удивлена, что же он нам приготовил? – спросила она, и мое недавнее плохое настроение сразу испарилось. Я была рада видеть ее такой. – О, кажется, он идет, – добавила она, моргнув, когда раздался звук шагов Робби.
Робби сел напротив нас и достал два конверта с нашими именами, написанными четким женским почерком. По его вытянутому лицу было видно, что он взволнован. Зажав конверты между двумя пальцами, он протянул и отдал их нам, один мне, один маме.
– Мы приготовили их для вас вместе с Синди, – сказал он, когда мы их взяли. – Но вы не сможете воспользоваться ими до июня.
– До июня? – задумчиво протянула я.
– До июня? – эхом повторила мама и затем радостно завизжала, заставив меня подпрыгнуть. – Ты женишься! – завопила она и закружилась вокруг кофейного столика. – Робби, о, Робби! – бормотала она, начиная плакать. – Синди такая милая. Я знаю, вы будете так счастливы вместе! Я так волнуюсь за вас обоих! Вы уже выбрали церковь? Какими будут приглашения?
Я отвернулась от Маршала и уставилась на два авиабилета в своем конверте. Когда я подняла глаза, наши с Робби взгляды встретились.
– Пожалуйста, скажи, что ты прилетишь, – попросил он, обнимая маму, плачущую от счастья. – Нас обоих это сделает счастливыми.
– Посмотрите на меня, – пискнула мама, отстраняясь, чтобы вытереть лицо. – Сукин ты сын, я плачу.
Робби захлопал глазами в ответ на ее грубость, но я только улыбнулась. Мама в своем репертуаре.
– Конечно, я прилечу, – сказала я, вставая и обходя стол. – Я не пропущу это событие даже ради спасения мира.
Ал может поцеловать мне пальцы ног и сдохнуть. Ему всего лишь придется вызывать меня по незнакомой лей-линии. В Портленде есть лей-линии, так же, как и везде.
Я влилась в наши групповые объятья и почувствовала себя хорошо, безопасно и сладостно-горько. Ароматы сирени и красного дерева от мамы смешивались с запахом электричества, но даже несмотря на то, что сейчас мои мысли были наполнены радостью, какое-то беспокойство не отпускало меня. Возможно, я должна совсем отказаться от магии. Это значило, что я никогда себе не прощу, если что-нибудь случится с Робби или с его новоявленной невестой… или с их детьми.
Сжав маму и брата в последний раз, я отпустила их и отошла. Маршал, про которого все забыли, схватил и потряс руку Робби, выражая ему свои «соболезнования». Мои глаза были на мокром месте, и я улыбалась, не смотря на тревогу.
– Я очень счастлива за тебя, Робби, – сказала я, имея в виду именно это. – На какое число назначено?
Робби выдохнул, отпуская руку Маршала и по-настоящему расслабляясь.
– Точная дата еще не известна. Все зависит от поставщика продуктов. Я боюсь, – смущенно ухмыльнулся он.
Мама продолжала счастливо плакать, обещая помочь всем, чем сможет. Робби снова повернулся от меня к ней, и я неуверенно улыбнулась Маршалу. Ничто не может выбить из колеи больше, чем твой брат, заявляющий, что он собрался жениться.
Зазвонил чей-то телефон. Все его игнорировали до тех пор, пока до меня не дошло, что это мой.
Радуясь шансу смыться в неудобной ситуации, я пошла к передней двери, где бросила свою сумку, и стала ее искать, думая, что «Прорывайся на другую сторону»[13]13
Интересная такая ссылочка на песню группы Doors с таким же названием. В ней эта фраза употребляется в переносном смысле.
[Закрыть] – это, видимо, попытка пошутить от Пирса. Неплохо, если учитывать, что у него было 150 лет, чтобы менять мне музыку.
– Извини, – сказала я, узнав номер Эддена. – Я должна взять трубку. Это отец моего друга-копа. Того, который в больнице.
Мама взволнованно махнула рукой, и я отвернулась, чтобы создать себе некоторое уединение.
Адреналин застучал в моем пульсе. Я не думала, что он звонит по поводу Гленна, но я не хотела, чтобы Робби знал, что я работаю над поимкой баньши. Он и так считал, что я слишком безответственная.
Возбужденный разговор мамы и Робби превратился в фоновый шум, когда я открыла крышку телефона и прижала его к уху.
– Привет, Эдден, – поздоровалась я и сразу догадалась по слабым разговорам на заднем фоне, что он в офисе. – Что у вас?
– Ты же сейчас телевизор не смотришь? – спросил он, и второй всплеск адреналина последовал за первым.
– Что там? – спросила я, разглядывая свои ботинки. Моя первая мысль была о Гленне, но голос Эддена звучал возбужденно, а не потрясенно.
– Мия в главном торговом центре – сказал он, и я молниеносно перевела взгляд на свою сумку, очень обрадованная, что захватила с собой чары. Я в них не нуждалась, но для уверенности я должна была убедиться, что сделала их правильно. – Она была в столовой, – продолжал Эдден. – Они вместе с ребенком впитывали эмоции окружающих. Подозреваю, этого ей оказалось недостаточно, потому что драка плавно перешла в беспорядки, в противном случае, мы бы ее никогда не обнаружили.
– Святое дерьмо, – выдохнула я и закрыла рот. Мои глаза встретились с мамиными, и она вздохнула, когда я опять отвернулась к стене и уставилась на ботинки. – Ремус там?
– Да, – ответил Эдден сухо. – У нас большинство наблюдателей снаружи, бульвар перекрыт. Это беспорядки. Я сейчас еду туда и был бы рад, если бы и ты там была, чтобы помочь ее взять. Она внутриземелец, и этим все сказано. Их нет в моей платежной ведомости.
В его постоянной платежной ведомости никого из них не было по законным причинам. Мои руки тряслись, пока я натягивала пальто на плечи, но это было от возбуждения.
– Я смогу быть там через десять минут. Через пять, если не придется парковать машину.
– Я предупрежу их, что ты едешь, – сказал он, и я крикнула, пока он не успел отключиться:
– Подождите. Я буду, но мне нужно заехать домой, чтобы взять Дженкса.
Если я собираюсь идти на баньши, то он мне нужен. Иметь рядом с собой еще и Айви было бы здорово, но ее не было.
– Алекс уже захватил Дженкса и тоже едет, – сказал Эдден, я застегнула пальто, одновременно разыскивая ключи и стукнув костяшками пальцев по магическому амулету. – Я сначала позвонил в церковь, они уже выехали.
– Спасибо, Эдден, – сказала я. И мне было по-настоящему приятно, что он послал за Дженксом. Не потому, что так мне не надо было бы ехать за ним, а потому, что он подумал о Дженксе, как о равном. – Вы прелесть.
– Да-да-да, – отозвался он, и я услышала улыбку в его голосе, – держу пари, ты говоришь это всем капитанам.
– Только тем, кто разрешает мне надирать задницы, – сказала я и отрубила связь.
Взволнованная, я вернулась в гостиную и похолодела, увидев маму, Робби и Маршала, вместе сидящих на диване. Они смотрели на меня. Я тоже себя оглядела. Поскольку я оделась тепло, мне становилось жарко. Ключи звякнули, когда я шевельнулась и выдала им бледную улыбку. Черт, я уже готова была выйти за дверь, совершенно позабыв о них. Вот дерьмо. Мы приехали на машине Маршала.
– Эх, я должна идти, – сказала я, убирая ключи. – Возникла небольшая проблема в торговом центре. А, Маршал?
Маршал встал, улыбаясь и уверенно находя выход из ситуации, в которой я бы не знала, как поступить.
– Я пойду, прогрею машину, пока ты прощаешься.
Выражение лица Робби помрачнело, словно я должна была сесть и пить с ними кофе вместо того, чтобы делать свою работу, но, черт побери, это случилось тогда, когда случилось, и я не могла жить в соответствии с его представлениями о том, какой должна быть моя жизнь.
– Рэйчел, – начал было он, и мама положила ему руку на колено.
– Робби. Заткни свою пасть.
Маршал чуть не захохотал, но быстро замаскировал смех кашлем. Тем не менее, я почувствовала себя несчастной.
– Не беспокойтесь, – сказал высокий мужчина рядом со мной, затем нарочно слегка толкнул меня, обуваясь. – Это не проблема.
– Мама, – запротестовал Робби.
Давление у меня резко подскочило. Может быть, нам стоило взять две машины, но тогда мне пришлось бы оставить Маршала здесь, а это не самый лучший вариант. Сильно сжав плечо Робби, мама встала.
– Маршал, я заверну тебе кусок пирога с собой. Была рада видеть тебя снова. Спасибо, что зашел.
Маршал оторвал взгляд от шнурков ботинок и улыбнулся:
– Мне было это очень приятно, миссис Морган. Спасибо за то, что приняли меня. Мне понравились фотографии.
Она заколебалась, что выдало ее беспокойство, затем кивнула и поспешила на кухню.
– Прости, – сказала я Маршалу.
Маршал тронул меня за плечо.
– Все нормально. Просто возьми с собой пирог, хорошо? Твоя мама печет потрясающие пироги.
– Ладно, – прошептала я, он повернулся и вышел.
Порция холодного воздуха ворвалась внутрь. Снова пошел снег. Я все еще чувствовала себя хреново, отвернулась от закрывшейся за Маршалом двери и почти столкнулась с Робби. Я резко дернула головой, и мое беспокойство немедленно переросло в гнев. Он пристально смотрел на меня, и я снова повернулась так же, как стояла: глаза в глаза, мои ботинки против его носков.
– Рэйчел, ты порой такая дрянь. Не могу поверить, что ты отсюда уходишь.
Мои глаза сузились.
– Это моя работа, Берт, – сказала я едко, произнеся это прозвище с сильным ударением. – У мамы нет с этим проблем. А ты здесь не настолько долго, чтобы предъявлять мне претензии, так что не отсвечивай у меня перед носом.
Он набрал воздуха, чтобы начать возражать, но скривился и сдал назад, когда из кухни появилась мама с двумя кусочками пирога на тарелке, завернутыми в чистую салфетку.
– Иди сюда, дорогая, – сказала она, оттесняя Робби с дороги локтем и обнимая меня на прощание. – Непременно позвони, когда все закончится, чтобы мы смогли уснуть этим утром.
Я почувствовала облегчение от того, что мне ничего не надо объяснять, или от того, что она не пытается обвинить меня в том, что я сбегаю так рано.
– Спасибо, мам, – я вдохнула аромат сирени, когда она коротко обняла меня и шагнула назад.
– Я горжусь тобой, – сказала она, передавая мне пирог. – Иди, надери плохим парням задницы.
У меня защипало глаза от слез и от радости, что она принимает то, что я не могу быть такой дочерью, какую она хочет, и от того, что она гордится такой дочерью, какая есть.
– Спасибо, – я сглотнула, пытаясь прочистить горло от вставшего в нем непонятного комка, но это не сработало.
Обернувшись и бросив строгий взгляд на Робби, она сказала:
– Вы двое, миритесь. Немедленно.
И ничего не добавив, она подхватила кофейный поднос и вернулась на кухню.
Челюсти Робби сжались, военные действия закончились, и я с усилием заставила себя расслабиться. Я могла поступить лучше, чем уйти отсюда, злясь на него. Может пройти еще семь лет, прежде чем я увижу его снова.
– Слушай, – сказала я, – извини, но это моя работа. И я не работаю с девяти до пяти. И в этом отношении мама клёвая.
Он взглянул на магический амулет в моей раскрытой сумке, и я спрятала ее за спину.
– Ты же попытаешься найти эту книгу, верно? – сказала я неожиданно неуверенно и замотала шарф.
Робби заколебался, но потом его плечи расслабились.
– Да, я попробую, – ответил он, глубоко вздохнув. – Но я не согласен с тем, что ты делаешь.
– Как и всегда, – отозвалась я, отыскивая где-то улыбку и открывая дверь. – Я счастлива за вас с Синди, – добавила я. – Правда. Не могу дождаться встречи с ней.
Он наконец-то тоже улыбнулся.
– Я дам тебе ее телефон, – сказал он, жестикулируя в темноте, – и ты сможешь ей позвонить. Она умрет от радости. Она хочет написать диссертацию о тебе.
Я резко остановилась на пороге и обернулась.
– Почему? – спросила я.
Он пожал плечами.
– А, я рассказал ей о твоих демонских метках, – ответил он. – Я имел в виду, что ты просто ведьма, и все. Она собиралась посмотреть на копоть на твоей ауре и попытаться это понять.
Я вошла обратно и закрыла дверь.
– Что ты ей сказал? – громко переспросила я, радуясь, что метку демона у меня на запястье скрывают перчатки. Мне нужно было срочно поменять наши с Алом имена вызова обратно, тогда я отделаюсь хотя бы от одной из них.
– Извини, – сказал он самодовольно, не выглядя виноватым. – Может быть, я не должен был говорить, но я не хотел, чтобы она встречалась с тобой, не получив никаких объяснений по поводу копоти.
Я махнула рукой.
– Я хотела узнать, почему она хочет писать диссертацию обо мне?
Робби моргнул.
– О, она специализируется на криминологии. Я рассказал ей, что ты белая ведьма с демонской копотью, добившаяся спасения чьей-то жизни. Поэтому ты можешь оставаться хорошей и смыть эту копоть, – он заколебался. – Это же правильно, да?
Дав себе мысленную встряску, я кивнула:
– Да, конечно.
– Держи, – сказал Робби, передавая мне конверт с билетами. – Не забудь.
– Спасибо.
Слеза баньши жестким камнем уже лежала у меня в кармане, туда же я засунула билеты.
– Может быть, я обменяю их на более ранний рейс.
– Это было бы здорово! Мы будем очень рады, если ты прилетишь пораньше. Только дай знать, и мы приготовим комнату для гостей, – он улыбнулся мне, сверкнув зубами. – Ты знаешь, для нас ты желанный гость в любое время.
Я обняла его на прощание, прежде чем шагнуть назад и открыть дверь. Ночь была сухой и чистой, и я увидела Маршала, ожидающего меня. Свет крыльца ударил в глаза, и я отошла к окну в тень. Последние слова Робби кружились и кружились у меня в голове, я продолжала их повторять, пытаясь себе объяснить, чем они меня так обеспокоили.
– Торговый центр? – спросил Маршал бодро, когда я села, – возможно, он был доволен, что я спасла его от разговоров с моей мамой, зачастую превращавшихся в ее монологи. Я передала ему пирог, и он признательно замычал:
– Ммммммм…
– Да, торговый центр, – ответила я прежде, чем пристегнуться.
В машине было тепло, и окна уже оттаяли, но меня сковал холод, когда последние слова Робби наконец-то до меня дошли. Я быстро моргнула. Мне будут рады в любое время. Я знала, что это значило именно то, что он сказал, но то, что он почувствовал необходимость это сказать, значило гораздо больше. Он собрался жениться. Он жил своей жизнью, и это было ее частью, в которую он погружался, находя свое место в круге жизни. Но собравшись жениться, он больше не мог быть только моим братом, он становился еще чьим-то мужем. И хотя мы многим делились, связи между нами разрушались одним простым фактом: он больше не был один. Он стал частью чего-то большего. И приглашая меня в эту часть, он ненамеренно сказал мне о том, что я стала изгнанником.
– Твоя мама печет отличные пироги, – заметил Маршал, и я улыбнулась ему через сиденье. Не забывая про гололед, он включил передачу и медленно тронулся в сторону торгового центра.
– Да, – подтвердила я уныло. Возможно, мне стоило посмотреть на это не с той позиции, что я потеряла брата, а с той, что я приобрела сестру.
