Текст книги "Лето для тебя"

Автор книги: Кейт Ноубл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Глава 8

День прошел как в тумане. Нэнси подняла по-детски плачущего от боли герцога и уложила на диван. Уговорила выпить воды, милосердно приправленной настойкой опия. Кожа на руках покраснела и воспалилась, однако опий облегчил боль и немного успокоил расходившиеся нервы. Джейн поспешила послать самого шустрого из слуг в Рестон, за доктором Лоуфордом.

Только после этого она вывела насмерть перепуганного Джейсона из комнаты: теперь уже можно было положиться на опыт и заботу Нэнси. Брат и сестра перешли в гостиную, где утром Джейн села писать записку, увидела вереницу экипажей и решила сбежать. Серебряный поднос с визитными карточками свидетельствовал об исполнительности дворецкого: всем, кто приехал, чтобы засвидетельствовать почтение, старый слуга отвечал одно и то же: дома никого нет. Жаль только, что каждый из несостоявшихся визитов придется отдавать, сокрушенно подумала молодая госпожа.

Приезда доктора ждали с нетерпением. Джейсон переоделся в чистый костюм, однако лицо все еще хранило следы дурно проведенного вечера и нездоровой ночи. Однако сна не было ни в одном глазу.

– Теперь он всегда такой? – хрипло спросил маркиз.

– Да, теперь он всегда такой, – спокойно подтвердила Джейн.

Джейсон молча уставился в окно.

– Сколько докторов смотрели его в Лондоне? – наконец осведомился он.

– Все, кто практикует в городе, – вздохнула Джейн. – И каждый заключил, что помочь ничем не может.

– Ладно, посмотрим, что скажет доктор Лоуфорд.

Джейсон решительно выпрямился и упрямо поднял подбородок.

Джейн не верила, что сельский лекарь способен проникнуть в суть болезни глубже, чем это удалось сделать дюжине столичных светил, однако отнимать у брата надежду не хотелось. Она сама уже прошла все стадии тревоги, страха и необоснованной веры, так что теперь оставалось ждать, пока тот же тяжкий путь совершит и Джейсон.

Однако по вызову явился вовсе не почтенный, убеленный сединами доктор Лоуфорд, а его подозрительно молодой коллега по имени Эндрю Берридж.

Несмотря на небольшой опыт, доктор Берридж проявил вполне убедительную осведомленность. Тщательно смазал и умело перевязал обожженные руки, а потом целый час посвятил подробному осмотру, в то время как Нэнси преданно обеспечивала спокойствие и комфорт больного.

Джейн оставалось лишь терпеливо сидеть в гостиной, ожидая, пока учтивый, внимательный, добрый на вид доктор выйдет и поделится своими соображениями. Правда, попутно пришлось выполнять немаловажную, хотя и трудную миссию: удерживать дома то и дело пытавшегося сбежать Джейсона.

Наконец лакей распахнул перед мистером Берриджем дверь гостиной. Джейн тут же позвонила и распорядилась принести чай, хотя и сомневалась, что кто-то будет его пить.

– Если не считать ожоги на руках, – начал доктор, едва горничная поставила на стол поднос и ушла, – ваш отец находится в хорошем физическом состоянии. Мускулатура служит исправно, зрение и слух вполне приличные.

Поскольку сообщение было встречено молчанием, доктор Берридж продолжил:

– Однако нетрудно понять, что вас волнует иное.

Джейн кивнула, а Джейсон принялся нервно ходить по комнате. Высокая фигура четко вырисовывалась на фоне залитых ярким полуденным солнцем окон. Доктор проследил взглядом за беспокойными движениями джентльмена и вновь повернулся к сдержанной молодой леди.

Джейн слегка откашлялась и поведала историю с самого начала. Рассказала о том, как некоторое время назад в памяти герцога стали случаться провалы – впрочем, небольшие, вполне объяснимые возрастом и со вкусом прожитой жизнью. Однако после смерти герцогини наступило заметное ухудшение.

– А вы, милорд? – обратился доктор к Джейсону. – Вы заметили, что расставание с супругой оказало отрицательное влияние на здоровье вашего отца?

Маркиз перестал ходить, прислонился к окну и скрестил руки на груди, приняв высокомерную позу.

– Полностью согласен с оценкой сестры.

Пару мгновений доктор пристально смотрел в глаза собеседнику, словно оценивая, насколько достойны доверия его слова, а потом вернулся к теме разговора:

– Я воспользовался возможностью и расспросил сиделку. Чрезвычайно опытная и внимательная особа. Так вот, недавний срыв она объясняет накопившейся дорожной усталостью. Готовы ли вы сделать вывод, что…

Мистер Берридж замялся, подбирая нейтральное слово.

– Приступы, – подсказала Джейн.

– Что приступы являются следствием утомления и повышенного возбуждения?

– Иногда, – уверенно ответила Джейн. – Но бывает и так, что обострение случается и в состоянии покоя.

– Все эти теории чертовски умны и красивы, сэр, – вмешался Джейсон, – однако можете ли вы оказать человеку конкретную помощь?

Грубость брата заставила Джейн покраснеть, однако осуждать его она не могла, поскольку и сама порою переживала моменты невыносимо острого разочарования.

Судя по всему, молодому доктору уже приходилось иметь дело с расстроенными родственниками. Он оставил деловой, профессиональный тон и заговорил мягче:

– Прошу прощения, но должен признать, что я не обладаю богатым опытом лечения подобных заболеваний. Однако у меня есть университетский товарищ, который работает в Манчестере, в лечебнице соответствующего профиля…

– Отцу нечего делать в лечебнице, – не дал договорить Джейсон, да и Джейн энергично покачала головой.

В Лондоне уже не раз приходилось выслушивать подобные предложения, но каждое она отвергала столь же решительно.

– Вовсе не собираюсь предлагать госпитализацию. – В знак примирения доктор Берридж поднял руки. – Дело в ином. Коллега рассказывал о пациентах с проблемами памяти, на которых благотворно влияло соблюдение строгого режима и отработанной модели поведения.

Слова прозвучали сдержанно и вполне тактично, однако Джейсон поспешил обидеться и раздраженно рассмеялся.

– Режим? Модели? – Он нервно потер виски. – Отец – талантливый поэт и ученый; его ум острее вашего скальпеля. Сам Вордсворт восторгался поэмой, посвященной красотам озера Мерример. А вы предлагаете тупое ежедневное повторение? Считаете, что с помощью каких-то наивных моделей удастся восстановить восприятие мира? – Он снисходительно усмехнулся: – Джейн, тебе приходилось слышать о подобных методах?

– Нет, не приходилось, – спокойно ответила Джейн. – Но, как бы там ни было, это шанс, и упускать его неразумно.

Она выразительно посмотрела на брата, но тот, не скрывая презрения, уже снова набросился на доктора.

– Отец поправится и без ваших нелепых выдумок, – заявил маркиз самоуверенным тоном, хотя в глубине души сомневался, что улучшение вообще когда-нибудь настанет.

Не желая продолжать разговор, он вышел из комнаты и громко хлопнул дверью.

– Прошу прощения за резкость брата.

Джейн виновато улыбнулась, не пытаясь скрыть ни печали, ни раздражения.

Доктор Берридж пожал плечами:

– Мистер Каммингс молод. Моложе, чем я представлял себе по рассказам местных жителей.

– Джейсону уже двадцать четыре, – рассеянно заметила Джейн, и доктор взглянул удивленно. – Не могли бы вы… – Она на мгновение замолчала, словно сомневаясь. – Не могли бы вы написать другу в Манчестер и попросить подробно изложить метод?

– Непременно, миледи. Мне и самому интересно попробовать.

– Понимаете, я консультировалась со многими докторами, но они либо списывают состояние папы на возраст и разводят руками, либо предлагают держать его в постели и пичкать опиумом. Ну а радикалы и подавно советуют утыкать череп иголками, чтобы оттянуть от головы огонь. Я не могу…

Внимательный собеседник кивнул:

– Ваш батюшка находится в том возрасте, когда память начинает постепенно слабеть, хотя в его случае процесс протекает особенно активно и болезненно. А это означает, что наступило время изучения и познания. Вы были правы, когда отвергли средневековые методы.

Джейн поинтересовалась, где учился вдумчивый врач, и в ответ услышала, что диплом Кембриджского университета подтвержден стажировкой в лучшем лондонском госпитале. Сам собой возник вопрос:

– Но как же случилось, что специалист столь либерального ума оказался здесь, в Рестоне?

Мистер Берридж понимающе улыбнулся:

– Да, есть чему удивиться. Но дело в том, что, работая в крупных больницах, я почувствовал, что не имею возможности по-настоящему узнать пациентов – понять их не с точки зрения физиологии, а с позиции человеческой сути. Поэтому, когда уважаемый доктор Лоуфорд предложил место партнёра, я немедленно согласился.

Джейн поднялась, и доктор немедленно последовал примеру хозяйки. Она подошла к двери гостиной и, взявшись за ручку, остановилась.

– Хочу попросить… то есть была бы чрезвычайно признательна, если бы, излагая симптомы в письме к коллеге, вы сохранили анонимность пациента.

Она взглянула с надеждой, и собеседник быстро поклонился.

– Разумеется, миледи. Ни один врач не сможет работать без соблюдения строжайшей конфиденциальности, – заверил он и добавил: – В том числе в отношении жителей нашей деревни и всей округи.

Вздохнув с облегчением, Джейн проводила нового знакомого к выходу и на прощание протянула руку.

– Не хочу вселять напрасных надежд, миледи. Герцог серьезно болен. Скорее всего недуг будет прогрессировать.

Доктор учтиво сжал ее пальцы и церемонно поклонился.

Оставалось лишь молча улыбнуться, однако улыбка получилась бледной, грустной. Едва дверь закрылась, Джейн прислонилась спиной к стене и, собираясь с мыслями, прикрыла глаза.

– Что, уже грезишь о любезном молодом человеке? – ехидно поинтересовался Джейсон с верхней площадки парадной лестницы.

Джейн подняла голову. В эту минуту брат походил на обиженного ребенка. Вот только презрительный тон и ядовитые слова звучали совсем не по-детски.

– Смазливые физиономии всегда действовали на тебя безотказно, – продолжал изливать желчь маркиз. – А если предмет воздыханий стоит на социальной лестнице ступенькой ниже, так это даже интереснее. Помнишь учителя музыки? Тогда тебе, кажется, исполнилось четырнадцать?

– Что тебя так раздражает, Джейс? Тот факт, что джентльмен красив? А может быть, его прекрасное образование и острый, гибкий ум?

Если брат считал возможным упрекать и говорить гадости, то почему бы в отместку не покрутить нож в его ранах? Джейсон не мог похвастаться особыми академическими успехами и тайно переживал по этому поводу.

– Не важно, – отмахнулся маркиз. – Красоту, образованность и ум мистера Берриджа тебе придется записать в приятные воспоминания. Мы возвращаемся в Лондон.

– Неужели ты намерен снова истязать папу долгой утомительной дорогой? – Джейн вздохнула. – Разве не слышал, что сказал доктор относительно трудностей переезда? Они лишь усугубили растерянность и замешательство. – Она подошла к лестнице и начала медленно подниматься, словно желая отмерить необходимое количество слов. – Повторная поездка не принесет ничего, кроме вреда.

– Мне безразлично, что принесет поездка, – вздорно проворчал Джейсон.

– Зато наверняка небезразличны сплетни, которые вызовет наше неожиданное появление в городе.

– Я думал, ты будешь рада вернуться в Лондон. Считал, что тебе здесь плохо, – настаивал Джейсон. – Там папа сможет пользоваться услугами лучших врачей, а ты сама – танцевать ночи напролет.

Джейн вспомнила Лондон: важные, чрезвычайно солидного вида эскулапы в париках и с кучей разнообразных инструментов, каждый из которых доводил до слез. Светское общество, где осталось очень мало друзей, но приходилось улыбаться всем и каждому, льстить, смеяться, танцевать, ездить из салона в салон, удивлять остроумием, очаровывать, покорять – короче говоря, вести себя именно так, как должна вести леди Джейн Каммингс, дочь герцога Рейна.

Потом подумала о тех, кто навестил ее вчера, в день приезда в Рестон, об обязательном обсуждении детских эскапад, о необходимости отдавать визиты и проводить долгие часы в обществе скучных, но искренних и добрых соседей. С уважением вспомнила доктора, даже в глубокой провинции сохранившего живой рассудок, пытливость и стремление к познанию. А потом мысли сами собой переключились на утреннюю встречу, на странный разговор с полуодетым человеком на берегу озера и на те несколько минут, которые подарили счастливую возможность вернуться в детство.

Необходимость постоянно соответствовать ожиданиям окружающих пугала.

Джейн опустилась на ступеньку рядом с братом и печально посмотрела в пространство.

– Когда мама умерла, а ты уехал за приключениями, – заговорила она шепотом, – мне казалось, что самое страшное – остаться наедине с собой. Но вскоре папа начал… сдавать, и стало ясно, что существуют испытания посерьезнее. Ну а труднее всего оказалось принять на себя ответственность.

Маркиз взглянул настороженно:

– О чем ты?

– Я ужасно устала, – честно призналась Джейн.

– Бог мой, и я тоже, – пожаловался Джейсон. – Так и не поспал.

– Устала от одиночества, от необходимости держать на плечах груз семейных проблем. – Она посмотрела брату в глаза, не позволив отвести взгляд. – Как только вернемся в Лондон, ты сразу исчезнешь, спрячешься в компании приятелей. Нет, остаться в стороне тебе больше не удастся.

– Остаться в стороне от чего? – переспросил маркиз, и сердце внезапно оторвалось и упало в глубокую яму.

Джейн молча поднялась и пошла в свою комнату. Этот человек так ничего и не понял.

«От собственной жизни», – мысленно ответила она озадаченному и рассерженному брату.

Джейн вернулась в свою комнату, все еще хранившую следы детской любви к ярким оттенкам, и присела на край кровати. Странный, полный событий и переживаний день давил на плечи. Глаза сами собой закрылись, мысли начали путаться – еще немного, и сон сморил бы вопреки неурочному часу. Однако негромкий стук в дверь заставил ее встрепенуться.

– Войдите, – отозвалась Джейн, и в комнату прошла молодая горничная.

– Простите, миледи. – Девушка выглядела лет на пятнадцать, не больше, и говорила с ярко выраженным местным акцентом. – Вам только что принесли посылку.

Она положила на кровать небольшой аккуратный сверток и исчезла.

Любопытство победило усталость. Джейн сняла бумагу и увидела расписанную яркими картинками жестяную банку.

Чай.

Да, чай вдовы Лоу – причем лучший из всех возможных. Джейн открыла банку, вдохнула сладкий, с пряными нотками аромат жасмина и обнаружила короткую записку.

«Леди Джейн.

Поскольку вы разделяете любовь моей покойной тетушки к данному сорту, надеюсь, не откажетесь принять скромный подарок. Сам я с трудом различаю вкус чая, а милой старушке было бы приятно, если бы кто-то сумел по достоинству оценить тонкий букет и насладиться напитком. Благодарю за великодушное позволение ходить по вашей земле.

Искренне ваш и т. д.

Мистер Берн Уорт.

P.S. Варенье оказалось поистине фантастическим».

Джейн с удивлением почувствовала, что сердце забилось быстрее, а к глазам неожиданно подступили слезы. Измученная и глубоко расстроенная, она даже не подозревала, как нуждается в доброте и в простом дружеском участии.

Весь следующий день лил дождь, равно как и через день. Тяжелые капли стучали в оконное стекло, и унылая, однообразная музыка находила отклик в опечаленном, но мечтающем о просветлении сердце.

Джейн сидела в гостиной и вместе с новой няней Нэнси разрабатывала режим дня, который мог бы принести пользу умственному здоровью герцога. В простых, конкретных делах и заботах легче было ждать совета специалиста из Манчестера, о котором говорил доктор Берридж. Завтрак, прогулка, ленч, отдых, чай, прогулка… и так до вечера.

Мисс Каммингс не знала, как проводит время брат. Маркиз уезжал из дома на целый день, однако возвращался неизменно трезвым. Сам он хранил упорное молчание, а опыт подсказывал, что если Джейсон молчит, значит, что-то затевает. Расспрашивать не имело смысла: придет время, все выяснится само собой.

Через два дня тучи наконец истощились и вышло солнце. Настроение сразу улучшилось. День выдался не только ясным, но и очень теплым, почти жарким. Надевая в холле шляпу и перчатки, мисс Каммингс даже храбро отказалась от шали.

– Куда собралась?

Из утренней комнаты показался Джейсон – в сапогах для верховой езды и с кожаными перчатками в руках.

– Нэнси повела папу на прогулку, а я хочу сходить в Рестон, – ответила Джейн, завязывая под подбородком ленты. – Надо кое-что купить и отдать несколько визитов; к счастью, погода наконец-то сжалилась. – Она посмотрела на брата: – Не желаешь составить компанию?

Ей очень хотелось сказать, что он должен пойти – ведь на самом деле за маркизом числилось значительно больше обязательств, чем за самой Джейн: это он убежал из дома в тот день, когда добрые соседи выстроились в очередь, чтобы засвидетельствовать почтение. Однако дипломатичная молодая леди предпочла благоразумно придержать язык. Мама в подобной ситуации начинала настаивать, уговаривать, упрекать, плакать – до тех пор пока не добивалась своего и не заставляла сына отправиться с визитом к леди Уилтон, жене пастора и далее по всем адресам, которые следовало посетить светской даме, приехавшей на лето в деревню. Герцогу тоже приходилось несладко, однако его сопротивление ограничивалось показным ворчанием: едва экипаж выезжал со двора, супруг уже весело посвистывал.

Удивительное дело! Казалось, Джейсон всерьез обдумывал предложение.

Наконец он пожал плечами.

– Пожалуй, поеду верхом рядом с твоим экипажем. Все равно собирался в деревню.

– О?

– Да, хочу поговорить с кузнецом; мы здесь уже пять дней, а он еще ни разу не приходил осматривать лошадей.

– А ты посылал в кузницу кого-нибудь из слуг?

Брат покачал головой, и Джейн предположила:

– Наверное, потому и не идет. Папа, как только приезжал, первым делом оповещал всех мастеров.

Джейсон удивился:

– А что, разве об этом никто не заботится? Например, дворецкий?

– Он берет на себя инициативу, только если возникает острая необходимость. В ином случае просто ждет распоряжения. А что, с лошадьми что-то не так?

– Нет, все в порядке. Просто вспомнил, что прежде кузнец приходил регулярно, даже если не случалось ничего особенного.

– Папа всегда считал своим долгом давать местным жителям работу.

Джейсон заметно огорчился. Беззаботная, свободная от ответственности жизнь сделала его беспомощным в практических делах, и вот сейчас бесхозяйственность проявилась в полной мере. Однако самолюбивый маркиз постарался спрятать угрызения совести.

Сестра с улыбкой протянула руку:

– Ну что, пойдем?

Джейн не могла вспомнить, когда впервые увидела деревню Рестон. Казалось, всегда, с самого рождения, знала, что главная улица плавно изгибается параллельно реке Бродмилл, что вывеска модистки написана крупными красными буквами с затейливыми, похожими на ленты завитками на концах слов. По углам центральной (и единственной) площади всегда росли огромные старинные дубы – немые свидетели детского позора мисс Каммингс.

Здесь никогда ничего не изменится. Порою эта мысль приносила утешение – но лишь порою.

Возле кузницы брат и сестра расстались, причем Джейн подробно изложила свой маршрут: она предполагала посетить шесть-семь магазинов в центре, а потом отправиться на окраину, к Уилтонам и, возможно, к пастору и его супруге.

Джейсон кивнул, показывая, что слышит и возражений не имеет.

Джейн попросила возницу остановиться возле магазина канцелярских товаров и обратилась к хозяину, мистеру Дэвису, с просьбой показать лучшую тисненую бумагу и чернила.

– Могу предложить чудесные ярко-красные чернила, – просиял мистер Дэвис. – Ваша матушка всегда выбирала что-нибудь необычное.

Джейн вежливо улыбнулась и купила красные чернила, хотя всю свою жизнь писала только черными и менять привычку не собиралась.

В магазине произошла встреча с миссис Катлер, которая несколько дней назад вместе с семью детьми штурмом взяла Коттедж. Сейчас, к счастью, выводок остался дома. Мистер Катлер вел адвокатскую практику и считался главным экспертом, по юридическим вопросам. В частности, именно он консультировал местный совет в споре относительно новой коровьей тропы. Супруга, в свою очередь, откровенно гордилась ученостью мужа и тем положением, которое джентльмену удалось занять среди жителей Рестона. О неисчислимых достоинствах мистера Катлера она могла говорить часами.

Плодотворное общение бодрило.

К тому времени как Джейн оставила почтенную матрону изучать ассортимент бумаги, достойной нести на себе деловые письма адвоката, по деревне уже распространился слух о том, что мисс Каммингс выехала за покупками. Владельцы лавок немедленно выставили самый качественный и дорогой товар, а дамы поспешили надеть лучшие кружевные воротнички. Из магазина канцелярских товаров Джейн перешла в книжный, который находился рядом и принадлежал все тому же мистеру Дэвису. Должно быть, успешно управляясь с двумя заведениями, хозяин процветал. Далее путь лежал в мастерскую модистки. Хотя шкафы были забиты одеждой, Джейн все-таки решила заказать несколько ярдов батиста для простого повседневного платья. Такого, в котором было бы удобно гулять в лесу или по берегу озера, объяснила она хозяйке, миссис Хилл. Следует заметить, что прежде заведение принадлежало миссис Торнтон, однако та ушла на покой и передала бразды правления дочери.

Оказывается, кое-какие изменения происходили даже в этих краях.

Где бы ни появлялась молодая леди, повсюду с приветствиями, и добрыми пожеланиями подходили местные жители – знакомые и незнакомые.

На площади довелось побеседовать с Гейнсами, а неподалеку, в магазине хозяйственных товаров, состоялась приятная встреча с Пейджами. Там, кстати, Джейн купила несколько лучших, самых ярких свечей. Подобно отцу она считала необходимым поддерживать местную экономику.

На соседней улице повстречался давний знакомый – кузнец по прозвищу Большой Джим: вместе с другим джентльменом он направлялся в паб «Гнедая лошадь». Великан почему-то покраснел, неловко поклонился и пробормотал:

– Мисс… леди Джейн, да вы стали совсем, взрослой!

Мисс Каммингс благодарно улыбнулась: к счастью, о пробежке голышом не было сказано ни слова.

Прогулка по главной улице имела вполне конкретную задачу: потратить небольшую сумму в каждом из магазинчиков. Надо сказать, это почти удалось. Подвела лишь бондарня: Джейн так и не придумала, что там купить. Может быть, приобрести бочку и подарить мистеру Уорту, чтобы джентльмен мог купаться не только в холодном озере?

На губах появилась хитрая улыбка, так что пришлось сказать Пейджам, что она улыбается, потому что рада слышать, что этой весной осеменение овец прошло особенно успешно.

Когда очередь дошла до Уилтонов, стрелки часов уже приближались к полудню. Утро выдалось крайне утомительным. Джейн с удовольствием думала о следующей остановке, но только при одном условии: если в гостиной предложат присесть.

Мисс Каммингс оказалась далеко не единственной гостьей. Впрочем, удивляться не стоило: леди Уилтон пользовалась популярностью среди местных дам. Ну а сегодня интерес возрос многократно: все знали, что леди Джейн непременно отдаст визит. Несколько неожиданным показалось лишь присутствие джентльмена.

– Доктор Берридж! – воскликнула Джейн, увидев гостя в обществе леди Уилтон, миссис Морган (хозяйки коровьей тропы) и нескольких других особ, включая юную мисс Викторию.

– Вы уже знакомы? – осведомилась леди Уилтон неестественно безразличным тоном.

– Да, доктор оказал любезность и приехал, когда папа… поранил руки, – ответила Джейн.

Она уже знала, что говорить часть правды легче, чем врать.

– О, какая жалость! – защебетала леди Уилтон. – Дорогой доктор, ну почему же вы не сообщили, что герцог получил травму? Мы бы непременно послали корзинку! – Она снова повернулась к Джейн и пояснила: – Милый доктор пока еще не знает, что в Рестоне принято проявлять заботу.

Мистер Берридж вежливо улыбнулся.

– Врачу не пристало распространяться о недомоганиях пациентов. Леди Джейн, вы превосходно выглядите. – Он умело перевел разговор в другое русло: – На щеках здоровый румянец. Должно быть, исходили деревню из конца в конец.

– Думаю, даже дважды, – ответила Джейн, с удовольствием принимая чашку чая. Конечно, не столь изысканный сорт, как тот, которым она наслаждалась в последние дни, но тоже вполне терпимый. – Нужно было совершить немало покупок и нанести несколько ответных визитов. День выдался таким теплым, что не хотелось сидеть в экипаже.

– Да, сегодня на удивление солнечно, – пробормотала миссис Морган в свою чашку.

– Покупки! – вступила в разговор Виктория. – Что вы купили? В магазине миссис Хилл есть чудесный батист – с вашим цветом волос будет смотреться просто божественно!

– Если лавандовый, то он уже мой, – призналась Джейн и одобрительно добавила: – У вас прекрасный вкус, мисс Уилтон.

Виктория очаровательно покраснела, а от наметанного взгляда Джейн не ускользнула та степенная гордость, с которой посмотрел на молодую леди доктор Берридж.

Интересно.

Леди Уилтон и миссис Морган тут же погрузились в пространное обсуждение неустойчивых цен на ткани в деревне, а хозяйка дома поведала, что сэр Уилтон видит причину зла в окончании войны, из-за которого в страну хлынули товары с континента и даже из Америки.

– Неожиданно все, что было дешевым, подорожало, и наоборот: так говорит мой муж, – заключила леди Уилтон под одобрительное гудение собравшихся. – «Вот увидишь, – пугает он, – скоро сюда ринутся толпы, и наше маленькое озеро заполнится отдыхающими!» – воскликнула она с ужасом, словно отдыхающие могли стать предвестниками апокалипсиса.

Забавно, что в этот момент Виктория посмотрела на мисс Каммингс, закатила глаза и едва заметно улыбнулась. Джейн ответила понимающей улыбкой. Может быть, Виктория Уилтон все-таки не безнадежно скучна?

– Ну а теперь, леди Джейн, – обратилась хозяйка к самой почетной гостье, – расскажите, кого успели встретить.

Пришлось назвать каждого, с кем довелось побеседовать в магазинах или просто перекинуться парой слов на улице.

– Не удивлюсь, если окажется, что сегодня удалось повидать всех жителей графства, – со смехом призналась Джейн и наконец-то позволила себе пригубить остывший чай.

– Возможно, и всех, но только не ужасного мистера Уорта, – возразила миссис Морган.

Джейн едва не поперхнулась.

– Ужасного? – переспросила она, с трудом проглотив то, что успела отпить. – Но что же заставляет вас так думать?

Простой вопрос вызвал бурю: дамы покраснели и заговорили одновременно, так что в сумятице трудно было разобрать суть и смысл многочисленных претензий.

– Чудовищный человек!

– Помните, как прошлой зимой он сбил меня с ног?

– Отвратительный! До сих пор не появился ни на одном из балов!

– Простите, – не выдержала Джейн. – Мы говорим об одном и том же мистере Уорте? О мистере Берне Уорте, племяннике покойной вдовы Лоу?

В гостиной повисло молчание.

– Уж не хотите ли сказать, – с трудом оправившись от изумления, настороженно осведомилась леди Уилтон, – что вы с ним знакомы?

– Разумеется. – Джейн не считала нужным скрывать недоумение. – Причем встречались не только здесь, но и в Лондоне. – Где мистер Уорт совершал героические подвиги ради Короны и страны, подумала она, но оставила пояснение за рамками беседы. – Всего несколько недель назад его брат женился на моей подруге.

– Означает ли это, что мистер Уорт недавно был в Лондоне? – уточнила Виктория, когда остальные дамы окончательно утратили дар речи.

– Да. В последний раз приезжал этим летом.

– Невероятно! – воскликнула миссис Морган со слезами на глазах. – Не может быть!

– Но почему же?

– Потому, – ответила леди Уилтон, едва не теряя сознание от возмущения, – что этот человек – самый настоящий разбойник с большой дороги!