Текст книги "Лето для тебя"
Автор книги: Кейт Ноубл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
И вот теперь он страдал.
– Не понимаю, что здесь забавного, – недовольно проворчал Берн. – Мне ваш брат не слишком симпатичен, но насмехаться над человеком в подобной ситуации некрасиво.
– Я вовсе не насмехаюсь, – попыталась оправдаться Джейн. – А забавным кажется то, что за прошедшие годы ровным счетом ничего не изменилось. Мне по-прежнему двенадцать лет, Джейсон по-прежнему вздыхает по Пенелопе, а я, как и прежде, прячусь в кустах и слежу за братом. – Она озадаченно оглянулась. – Кстати, а почему мы до сих пор отсюда не вылезли?
Она повернулась и посмотрела на Берна счастливыми, влажными от смеха глазами. В волосах запутался листок, а локоть немного испачкался. Терпеть соблазнительную красоту не хватало сил.
А, гори все ясным пламенем!
– Вот почему, – ответил Берн, обнял ее и поцеловал.
Поцелуй получился торопливым, жестким, страстным. Джейн, кажется, вскрикнула от удивления, но, в силу обстоятельств, возглас превратился в протяжный приглушенный стон.
Восхитительно.
Берн отстранился, не дожидаясь дальнейших проявлений протеста. Судя по удивлению на лице, возмущение казалось вполне вероятным.
– Почему?.. Почему вы это сделали? – прошептала Джейн.
Он пожал плечами и шепотом ответил:
– Не знаю. Но ничуть не жалею.
Посмотрел в темноту и улыбнулся.
Черт возьми, опыт удался.
Она могла бы ответить пощечиной. Могла бы убежать; он не стал бы удерживать. Но какие именно варианты предполагала запоздалая реакция, узнать не удалось, потому что под дубом снова раздались голоса, на этот раз еще более интересные.
Да, этим вечером кусты принесли немалую пользу.
– Видел? – возбужденно спросил первый голос. – Золото, бриллианты. – Судя по ярко выраженному акценту, говорил местный житель. – Целая куча богатства. Говорю же: сегодня на дороге будет чем поживиться.
Незнакомцы быстро прошли мимо зарослей, не переставая на ходу обсуждать планы. Берн постарался что-нибудь рассмотреть, однако ветки сплелись в надежную ширму. Прятаться, конечно, очень удобно, а вот следить сложнее.
Расслышать ответ второго заговорщика тоже не удалось: голоса стремительно удалились, растворившись в звуках музыки и шуме веселья.
Берн негромко откашлялся:
– Да, засада принесла больше новостей, чем хватило бы фантазии представить.
– Намного больше, – выдохнула Джейн. – Это разбойники?
– Не исключено.
Берн осторожно поднял голову и поверх кустов посмотрел в ту сторону, где скрылись неожиданные прохожие. Однако темнота служила надежной защитой всем – и правым, и виноватым.
– Надо догнать их и поймать! – воскликнула Джейн.
– На каком основании, позвольте спросить? Обсуждение ночного движения на дороге – слабое доказательство. Нужно найти настоящие улики. – Он снова устремил взгляд в кромешную тьму. – Попробую пойти следом.
– И я с вами, – решительно вызвалась Джейн.
– Ни в коем случае, – отрезал Берн. – Что скажет ваш батюшка, если дети покинут ассамблею без него? И что подумают остальные?
Джейн мгновенно вернулась с небес на землю.
– О! Конечно, вы правы. Надо срочно возвращаться в зал. Сколько времени мы здесь провели?
– Несколько минут, не больше, – успокоил Берн, с трудом поднимаясь.
Больной ноге каждая минута казалась часом, а ему самому… долей секунды. Он внимательно наблюдал, как Джейн старательно привела себя в порядок: расправила платье, стерла с локтя пятнышко грязи, поправила волосы.
– Ничего не пропустила? – деловито осведомилась она.
Берн не смог устоять. Поднял руку и бережно извлек из медных локонов заблудившийся листок.
– Вы безупречны.
Джейн улыбнулась. И потому что она улыбнулась, потому что неумолимая сила притяжения снова требовала выхода и заставляла забыть обо всем на свете, Берн не произнес больше ни слова.
Молча повернулся и, не оглядываясь, зашагал по улице, с каждым шагом все глубже погружаясь во тьму.
Охотник напал на след зверя.
Глава 13
Стоило ли удивляться, что после бурных событий в кустах Джейн забыла рассказать Виктории о метательных способностях младших братьев? Таким образом, наутро наказания не последовало, а Майклу и Джошуа Уилтонам ничто не мешало с энтузиазмом приступить к осуществлению следующего творческого проекта.
– Который час? – сквозь сон пробормотал Джошуа, когда Майкл бесцеремонно сдернул с него одеяло.
– Еще не рассвело. Хватит валяться, вставай, а то скоро проснутся Минни с Бриджит и помешают.
Он бросил брату штаны и торопливо оделся сам. Носки и башмаки считались излишеством: как известно, ходить босиком и тише, и надежнее.
Джошуа зевнул, но тут же вскочил.
– А что будем делать? – осведомился он, сладко потягиваясь. – Залезем на утопленника, – уверенно, ответил Майкл.
Джошуа окончательно проснулся.
– На утопленника? – в ужасе пискнул он.
Утопленником в Рестоне называли ствол огромного дерева, спиленного несколько десятилетий назад. Предприимчивые рыбаки не поленились воткнуть бревно в илистое дно в самой середине озера Мерример. Идея заключалась в том, что со временем конструкция станет любимым убежищем форели, а следовательно, отличным местом клева. Надо, сказать, знатоки запихнули в озеро не только ствол дерева, но и много чего еще: например, старую кровать, повозку со сломанной осью – все это в надежде привлечь рыбу. Каждый уважающий себя рыбак с пеной у рта доказывал, что метод действует безотказно, хотя и не мог сказать, когда в последний раз эти места порадовали отличным уловом.
Утопленник был примерно сорока футов в длину и держался почти вертикально. Значительная его часть скрывалась под водой, а на поверхности оставался пенек высотой около фута. Забраться на крохотный островок мог только самый отчаянный смельчак. Никто из мальчишек этого еще не делал: отпугивало расстояние, да и глубина вселяла опасения.
Место действительно казалось жутким, даже если смотреть с лодки.
Но Майкл ничего не боялся. Им с Джошуа предстояло первыми высадиться на необитаемый остров и доказать, что молодые Уилтоны – самые храбрые парни в округе.
Вот только Джошуа почему-то не проявлял особого восторга.
– А ты уверен, что это хорошая идея? – усомнился он по дороге в сад.
– Блестящая, – отозвался Майкл. – Всего-то и надо, что взять лодку мистера Моргана, спуститься вниз по реке к озеру, а потом подгрести на середину.
– А если хозяин заметит пропажу?
– Вчера все допоздна веселились на ассамблее, так что рано никто не проснется.
Аргумент, по мнению Майкла, отличался железной логикой. Если до трех часов ночи есть, пить и танцевать, то раньше девяти ни за что не встанешь. Во всяком случае, у них дома всегда так было.
– А если он все-таки выйдет из дома на рассвете? – не унимался Джошуа.
– Не выйдет.
– А что, если…
– Хватит ныть! – закричал Майкл.
– Но… но это же утопленник!
Джошуа в ужасе остановился.
– Значит, не хочешь высадиться на острове? Отлично! – Майкл скрестил руки на груди. – В таком случае ты ничем не лучше остальных. А вот я не боюсь. Встану на бревне во весь рост, а ты будешь смотреть и завидовать.
Майкл решительно повернулся и зашагал в сторону фермы Морганов, где, как известно, мистер Морган привязывал свою лодку. Не прошло и нескольких секунд, как за спиной послышались торопливые шаги.
– Я тоже не боюсь, – заявил Джошуа, догоняя старшего брата и пристраиваясь рядом.
Как всегда, они вместе отправились навстречу новым приключениям.
Берн спал мало и плохо. Собственно, иного не стоило и ожидать. Ногу он вчера непростительно перетрудил. Сначала сидел в кустах и подслушивал все подряд, начиная с неуместного и неудачного ухаживания и заканчивая сговором грабителей. Ну а потом полчаса безуспешно рыскал в темноте в поисках этих самых грабителей.
Неудачное преследование расстроило и утомило, и потому Берн решил не возвращаться на ассамблею, а сел в экипаж и приказал Доббсу ехать домой. Нога уже начала гореть, а значит, впереди ожидала долгая мучительная ночь. Горячий бренди и холодный компресс могли бы немного облегчить страдания. Да и вообще следовало быстрее вернуться домой и спрятаться от людей – пока он не начал метаться и рычать как дикий зверь.
На рассвете, массируя больную ногу, Берн с удивлением обнаружил, что радуется возможности снова заняться слежкой и поисками преступников. В Лондоне, помогая Маркусу, он слишком страдал от недавнего ранения, чтобы ощутить радость и азарт охоты и насладиться собственным отточенным мастерством. И вот теперь мастерство и азарт вновь могли пригодиться – обстоятельство чрезвычайно радовало. На короткое время возникла иллюзия заново обретенной цели. Даже несмотря на сомнения в важности подслушанного разговора и раздражение от неудачной погони, дело казалось достойным внимания и, главное, полезным.
Джейн будет рада узнать, что он решил действовать.
Мысль о мисс Каммингс плавно перетекла в воспоминание о поцелуе все в тех же судьбоносных кустах. Можно было бы объяснить собственную опрометчивость влиянием теплой звездной ночи, музыки, всеобщего заразительного веселья. Можно было бы найти оправдание в возбуждении, нервном напряжении, а затем и чувстве облегчения: что ни говори, а удалось выдержать и даже переломить враждебное отношение местных жителей. Весьма уважительные причины для неуместного поцелуя, однако Берну они казались надуманными.
Правда же заключалась в том, что вот уже несколько недель он целенаправленно двигался в опасном направлении – с того самого дня, как предложил ей дружбу в виде банки жасминового чая. Не исключено, впрочем, что падение продолжалось в течение нескольких месяцев – с той минуты, как леди Джейн, гордая и печальная, появилась на скачках рядом с отцом.
Трудно было предположить, как мисс Каммингс поведет себя при встрече: поддержит ли игру легким кокетством или сделает вид, что ничего не произошло. К сожалению, второй вариант казался более правдоподобным.
На рассвете Берн понял, что уснуть все равно не удастся, и встал. Нога побаливала, но подчинялась исправно – и на том спасибо. Он вышел на крыльцо и посмотрел на укутанное туманом озеро. Чистое небо над головой обещало, что скоро солнце разгонит молочную пелену, однако сейчас казалось, что в мире не существует ничего, кроме дома и воды.
В конюшне весело насвистывал Доббс – слуга уже собирался на базар за свежим хлебом и яйцами. «Здоровый завтрак для здоровых мужчин», – любил повторять он.
Берн попробовал перенести вес тела на больную ногу. Неприятное покалывание не повод отказываться от купания, но если соблюдать осторожность, то лучше подождать до вечера или до завтрашнего утра. Однако соблюдать осторожность не хотелось.
Леди Джейн сказала, что сегодня принесет выписки из реестра мирового судьи. Нельзя же все утро сидеть без дела и ждать. Поплавать, почувствовать собственную силу, хотя бы ненадолго освободиться от ненужных сомнений, а полезные мысли привести в порядок – вот жизнь настоящего мужчины.
Да и просто хотелось остаться наедине с водой и туманом. Берн разделся до нижнего белья и нырнул.
Майклу и Джошуа удалось беспрепятственно умыкнуть лодку, спуститься вниз по течению реки и выйти в озеро. Майкл твердо знал, что удача всегда на стороне смелых. Значит, надо действовать и ничего не бояться!
Утлое суденышко легко разрезало воду. Правда, каждый из братьев работал собственным веслом, а Джошуа заметно отставал в росте, в весе и в силе, а потому то и дело приходилось выравнивать курс, ориентируясь на торчавший из воды ствол.
Утопленник находился не строго посреди озера: Майкл сомневался, что вообще существует такое высокое дерево, которое могло бы достать до дна в самом глубоком месте. Скорее всего расстояние от восточного берега до цели составляло около ста футов.
Когда наконец путешественники сложили весла, солнце уже поднялось и разогнало туман. Майкл дотянулся до пенька и крепко ухватился, чтобы остановить движение. Несмотря на ясное утро, утопленник таинственно выглядывал из воды, напоминая жуткое глубинное чудовище.
– Ой! – восторженно вскрикнул Майкл. – Скользко!
– Фу, как противно. Дай потрогаю.
Джошуа поднялся, едва не опрокинув лодку.
– Сядь сейчас же и удерживай равновесие! – приказал старший брат.
Джошуа опустился на скамейку и крепко сжал весла, а Майкл продолжал стоять, готовясь к сложному маневру. Вот он медленно, неуверенно поднял ногу и коснулся покрытой мхом и илом верхушки ствола.
– Осторожно! – испуганно прошептал Джошуа, наблюдая, как брат перенес на Утопленника вес тела, а потом ловко подтянул и вторую ногу.
Выпрямился, вытянул руки, чтобы удержать равновесие, и замер. Три секунды, четыре, пять…
– Ура! – радостно закричал он в утренней тишине. – Я стою на Утопленнике!
Конечно, тут же закачался и упал.
Вернее, успел ловко сгруппироваться и нырнул в холодную воду, а вскоре со смехом появился в нескольких футах от лодки. Он победил! Он удержался на Утопленнике!
– Никто из мальчишек даже не поверит! – радостно закричал герой и уверенно поплыл обратно.
Минни рассердится за то, что они такие мокрые, а мистер Морган, если заметит пропажу лодки, спустит с них три шкуры. Но все это сущая ерунда. Главное, что Майкл Уилтон стал королем озера!
– И я хочу! – заявил Джошуа и встал на узкую скамейку.
– Подожди, сейчас залезу, тогда попробуешь, – предупредил Майкл.
Но Джошуа уже ничего не слышал. Вдохновленный примером брата, он действовал. Поднял ногу и поставил на пенек, а потом торопливо – слишком быстро – подтянул и вторую, нечаянно оттолкнув лодку.
– Джошуа, нет! – отчаянно завопил Майкл, однако было уже поздно.
Брат поспешил; не успел поймать равновесие, и вторая нога не удержалась на скользкой поверхности. Наверное, парнишка даже не успел понять, что случилось.
Джошуа упал не в сторону, как Майкл, а рухнул вниз. Сорвался неловко и жестко, в последний миг стукнувшись подбородком о бревно.
Майкл уже не понимал, что делает и что должен делать; ноги и руки больше не слушались. Он увидел, что брат тонет, и зачем-то истошно закричал. Разве кто-то мог услышать и прийти на помощь?
Берн решил, что бредит. Поднял голову после очередного мощного гребка и неожиданно услышал крик, разорвавший тишину и прохладу раннего утра. Он плыл уже почти час. Туман рассеялся, и солнце отражалось в воде, ослепляя и не позволяя увидеть, что происходит.
И вдруг он заметил мальчика.
– Помогите! Помогите! Джошуа! – кричал тот и беспомощно барахтался возле нелепо торчащего из воды бревна, которое местные жители называли Утопленником. А чуть в стороне безучастно покачивалась пустая лодка.
– Джошуа! – снова крикнул невесть откуда взявшийся ребенок, но голос сорвался, и голова скрылась под водой.
Берн сосредоточился. Так быстро он не плавал никогда в жизни и ни разу в жизни не заставлял тело работать с такой отдачей. Толчок, гребок, дыхание. Толчок, гребок, дыхание…
И вот наконец цель достигнута. Парнишка вынырнул и снова позвал брата, а Берн догадался, что перед ним вчерашний метатель яблок Майкл Уилтон, и крепко схватил героя за шиворот.
– В чем дело? – тоже закричал он.
Мальчик барахтался, не понимая, что изменилось, но наконец увидел, что его удерживают над поверхностью воды.
– Он стукнулся головой и пропал. Я говорил, чтобы не лез!
Берн подтащил Майкла к стволу и заставил уцепиться обеими руками.
– Жди здесь! – рявкнул он, глубоко вдохнул и нырнул.
Под водой оказалось мутно и темно. Глаза отказывались смотреть, инстинкт самосохранения заставлял зажмуриться. И все же он упрямо опускался все ниже и ниже, стараясь не удаляться от ствола и чувствуя, что с каждым дюймом вода становится все холоднее.
Вот вдалеке сверкнула серебром стайка рыб. Внизу, обвивая ствол, колыхались длинные гибкие водоросли. Легкие начали гореть, требуя воздуха, и Берн уже собрался вынырнуть, чтобы перевести дух, но в это мгновение увидел Джошуа.
Мальчик медленно, плавно скользил вниз, подняв руки и словно прося о помощи. Тело безжизненно обмякло. Берн не раздумывал, удастся ли помочь, не пытался прикинуть, сколько времени несчастный провел под водой. Держась за ствол, он бросился вниз, схватил мальчика под мышки, оттолкнулся ногами и устремился к свету и воздуху.
Вырвался на свободу и судорожно вдохнул, но маленький Джошуа Уилтон так и остался неподвижным. Берн повернул ребенка к себе лицом, встряхнул, легонько шлепнул, пытаясь привести в чувство.
– Джошуа, Джошуа! – позвал он, однако ответа не услышал.
Джошуа не шевелился, не дышал, не открывал глаз.
Черт возьми. В воде ничего не получится, нужна твердая поверхность. Берн посмотрел на лодку, которая отплыла еще дальше, потом на берег. Быстрый расчет подсказал, что путь к берегу короче и надежнее.
– Плыть можешь? – тяжело дыша, спросил он старшего из братьев.
Майкл, который все это время не сводил со спасителя глаз, коротко кивнул.
– Давай к берегу, – распорядился Берн и, удерживая Джошуа лицом вверх, поплыл на спине.
Испытание оказалось нешуточным. При каждом движении ногу пронзала острая боль, но выхода не было: обычно основную работу выполняли руки, а сейчас нагрузка пришлась на ноги. Берн запретил себе думать обо всем, кроме главного: как можно быстрее вытащить мальчика на берег, откачать, заставить дышать, разбудить.
Майкл держался отлично. Несмотря на усталость и шок, медленно, но уверенно плыл следом. К счастью, он проявил недюжинную силу и выносливость; вряд ли Берну удалось бы выдержать двойную нагрузку. Казалось, путь продолжался целую вечность, хотя на самом деле занял всего несколько минут. Наконец удалось выбраться на берег. Берн упал на колени и опустил Джошуа на каменистую землю.
Не думать о ноге! – снова приказал он себе. Сейчас нет ничего, кроме жизни и смерти.
Наклонился, прижался ухом к груди мальчика. Тишина. Ни звука, ни движения.
– Черт, – прошептал он, поднял бездыханное тело и перекинул через плечо.
– Что вы делаете? – испуганно спросил Майкл, на четвереньках выползая из озера.
– Вода попала в легкие и не дает дышать, – хрипло ответил Берн и хлопнул Джошуа по спине.
– Ну же, парень, – окликнул он. – Будь молодцом!
Шлепок, еще один и еще…
Майкл плакал, глядя на синее неподвижное лицо брата. И вот наконец Берн почувствовал, как ожило и напряглось маленькое тело. Джошуа вздрогнул, а в следующий миг изо рта хлынул поток.
Берн бережно опустил мальчика на землю. Теперь грудь слабо, но ровно поднималась и медленно опускалась. Лицо утратило мертвенную бледность, однако сознание не возвращалось, а из уголка рта по подбородку потекла тонкая струйка крови.
– Нужно срочно отнести в дом и вызвать врача.
Берн с трудом встал и взял мальчика на руки. Оглянулся, пытаясь понять, где находится, и впервые за все утро возблагодарил судьбу: в каких-нибудь ста ярдах, не больше, оказалось единственное на пустынном берегу место, где можно было рассчитывать на помощь.
– Пойдем, – кивнул он и повел Майкла к коттеджу.
Джейн проснулась от громкого стука и суеты на первом этаже. Села в кровати, отдернула полог и увидела, как в комнату входит горничная. Мери не принесла дрова для камина (уже неделю в этом не было необходимости), а увидев, что госпожа проснулась, бросилась к шкафу и достала пеньюар.
– Миледи! Ужасное несчастье! – крикнула она и выбежала в коридор.
Джейн ничего не оставалось, как торопливо одеться и выйти следом.
Отец? Неужели ночью случилось что-нибудь плохое? Но здесь, в деревне, герцог спал спокойно и крепко. Нэнси сказала, что теперь больной очень редко бродит по ночам. Вот дверь в спальню: тишина. Да и Мери не остановилась, а побежала дальше.
Может быть, Джейсон? Вчера, когда она ложилась спать, брат еще не вернулся. Наверное, топил в вине печаль. Вдруг случилось что-нибудь плохое? Подрался? Затеял дуэль? Или… напали разбойники?
Джейн поспешила стряхнуть дурные мысли. Нельзя поддаваться панике! Скорее всего Джейсон просто спьяну вывихнул ногу или набил шишку. Да, конечно. Немного поранился, но ничего страшного.
Все будет хорошо.
Джейн ожидала увидеть в гостиной страдающего от похмелья брата, однако перед глазами предстала совсем другая картина.
На диване неподвижно лежал Джошуа Уилтон, а перед ним стоял на коленях Берн Уорт – совершенно мокрый, в нижнем белье. В углу стоял испуганный, тоже мокрый Майкл Уилтон и, словно завороженный, смотрел, как по приказу Нэнси слуги приносят горячую воду, подушки и одеяла.
– Вот это подойдет. – Сиделка выбрала вышитое шелком пуховое покрывало, укутала Джошуа и тщательно подоткнула со всех сторон. – Нужно, чтобы он согрелся; тогда и дыхание восстановится. И их тоже укройте! – распорядилась она.
Молодая горничная завернула в одеяло Майкла, а кто-то накинул плед на плечи Берна.
– Что случилось?
Джейн опустилась на колени возле дивана.
– Упал, ударился головой и едва не утонул, – тихо ответил Берн, не спуская напряженного взгляда с лица мальчика. – Наглотался воды, пошел ко дну… изо рта течет кровь и…
Он не договорил.
Джейн увидела, как на мгновение его лицо исказилось болью. Или это был страх? Чувство вырвалось помимо воли и уже в следующую секунду исчезло под маской мужественного спокойствия, а глаза снова сосредоточились на ребенке.
Ей очень захотелось прикоснуться к нему и утешить, однако не решилась. Берн уже не помнил о ее присутствии, так же как не осознавал, где находится. Сейчас для него не существовало никого и ничего, кроме маленького умирающего ребенка.
Джейн повернулась к Нэнси.
– За доктором послали?
Сиделка покачала головой.
– Нет еще. Они только что пришли. – Посмотрела на одного из лакеев. – Немедленно оседлайте лошадь и поезжайте в деревню!
– Я сам поеду, – раздался из холла голос Джейсона.
Маркиз до сих пор не снял фрак, в котором вчера вечером блистал на ассамблее. Правда, галстук отсутствовал, так же как и пуговицы на рубашке, а волосы торчали во все стороны – и все же джентльмен вернулся домой трезвым.
– Джейсон! – воскликнула Джейн, подбегая. – Ты хоть немного поспал?
– Нет, – честно признался брат. – Но я в порядке, а лучшего всадника здесь все равно не найти.
– Но…
– Не трать время, – перебил маркиз и повернулся к лакею. – Пусть оседлают Мидаса, да поскорее. Я уже иду.
Лакей забыл о правилах этикета и бросился к двери, по пути едва не сбив с ног господ.
– И Уилтонов надо позвать, – шепотом напомнила Джейн.
По лицу маркиза скользнула тень, однако он мгновенно обуздал чувство, проявив выдержку, достойную настоящего мужчины.
Прежде чем выйти из комнаты, он наклонился и поцеловал сестру в щеку. Давно забытая родственная ласка показала, что Джейсон вполне сознавал серьезность положения.
А Джейн не знала, что делать. Нэнси суетилась возле ребенка, то и дело отдавая распоряжения – растопить камин, принести еще одно одеяло – и время от времени поднося к носу мальчика флакон с нюхательной солью.
Берн застыл возле дивана. Он так и стоял на коленях, словно совершая молитву. Вся энергия спасителя сосредоточилась на мальчике: он смотрел, как поднимается и опускается грудь, и безуспешно пытался собственной волей пробудить сознание. Джейн шагнула к дивану, чтобы… она и сама не знала, что собирается делать. Помочь? Но как? Медицинского образования она не имела, а потому успокоить и вселить надежду не могла. Оставалось лишь страстно, всей душой молиться, хотя нелепо было бы молиться вслух. Полная и абсолютная пассивность.
Столь же горькую бесполезность Джейн ощущала больше года назад, когда сидела у постели умирающей матери, меняла на лбу мокрые полотенца и читала вслух, чтобы заполнить ужасную тишину, нарушаемую лишь тяжелым дыханием больной. Ненужные, пустые действия, не приносившие облегчения ни матери, ни дочери. С болезнью отца Джейн боролась, пыталась понять суть недуга, найти способы лечения, но в последние недели жизни мамы не оставалось ничего иного, кроме как неподвижно ждать, пока страшные сиплые звуки не прекратятся и не наступит ужасное облегчение.
Джейн плотнее запахнула пеньюар: даже здесь, в душной комнате, от воспоминаний стало холодно. Она собралась подняться к себе и переодеться, однако краем глаза заметила легкое движение.
У стены, в стороне от всех, стоял завернутый в одеяло Майкл – дрожащий, растерянный и такой же беспомощный, как она сама.
Джейн подошла и присела на корточки рядом с мальчиком. Обычно веселые, озорные глаза застыли, по щекам текли ручьи – то ли вода, то ли слезы…
– Майкл, – тихо позвала она и положила ладонь на худенькое плечо.
Мальчик не вздрогнул, не испугался, а бросился на шею и крепко обнял. Крохотный хрупкий ребенок со сбитыми коленками и локтями доверчиво прижался, словно хотел согреться и найти пристанище.
– Не знаю, что делать, – пробормотал он, судорожно дыша.
И в этот момент Джейн стряхнула с себя чувство беспомощности и никчемности. Появилась конкретная забота. Она отстранилась и посмотрела на покрасневшие ссадины.
– Давай-ка займемся локтями и коленями, – заявила она авторитетно и деловито. Встала и протянула руку, которую мальчик крепко сжал. – А ты тем временем расскажешь обо всем, что случилось.
Повела Майкла к двери, по пути еще раз взглянув на диван. Нэнси все так же хлопотала возле неподвижного Джошуа, а Берн стоял на коленях в ожидании чуда.
Секунды складывались в минуты, а каждая минута затянувшегося беспамятства Джошуа уносила год жизни Берна.
Сдаваться он не имел права: до прихода доктора ребенок оставался на совести и попечении спасителя.
Нужно было держаться из последних сил.
Минуты ползли медленно, безучастно.
Огненная, острая как бритва боль поднималась от ноги вверх по позвоночнику и безжалостно лишала воли к жизни. Рано или поздно боль победит; долго противостоять он не сможет. Но только, не сейчас. Продержаться бы еще немного, пока судьба человека зависит от его душевных сил.
Как правило, Берн не молился, да и веру свою не мог считать безоговорочной. Война не допускала двусмысленности и быстро делила людей на два противоположных лагеря: верующих и атеистов. Оказавшись в гуще зверств, Берн не смог побороть сомнений. Очень хорошие люди и невинные дети карались за грехи еще меньшие, чем те, которые успел совершить в своей короткой жизни Джошуа. Нет, молиться Берн не мог, его молитва все равно не нашла бы ответа. Но оставалась воля. Он молча, сосредоточенно удерживал мальчика на тонкой ниточке, заставляя дышать и цепляться за жизнь.
Казалось, минуты замерли, остановились.
Боль в измученной ноге разгорелась пожаром.
Он смутно ощущал присутствие Джейн, чувствовал полный сострадания взгляд. Нет, сейчас ни ее доброта, ни ее помощь не годились; принять их Берн не мог – боялся сломаться и потерять связь с миром. Подумать только: еще утром он вспоминал вчерашний поцелуй и мечтал о новом…
Как давно это было!
А потом она куда-то повела Майкла, и он остался наедине с Джошуа и собственной волей.
Как же медленно иногда ползет время…
Сиделка все время что-то делала и говорила, слуги суетливо выполняли распоряжения. И все ждали. Дверь открылась и снова закрылась: Джейн вернулась вместе с Майклом. Берн знал, что чувствует Майкл, понимал и страшный шок, и разъедающее чувство вины. У него тоже был младший брат, и однажды пришлось пережить похожую ситуацию: не уследил, не уберег; вся вина лежала на нем.
– Мистер Уорт? – послышался неуверенный голос Майкла.
Берн поднял глаза.
– Простите за то, что кидались яблоками, – с неподдельным раскаянием прошептал мальчик.
Стрелка часов замерла в неподвижности.
Берн молча кивнул, принимая извинение, и снова повернулся к Джошуа. Джейн опять взяла Майкла за руку.
Даже поворот головы отозвался жуткой болью. Огненные круги ада неумолимо сжимались. Еще чуть-чуть, осталось продержаться совсем немного. Сохранить ясность мысли до…
– Где он?
Доктор Берридж ворвался в гостиную, а следом за ним показались Виктория и Джейсон.
– Родные сейчас приедут, – обратилась мисс Уилтон к Джейн, а доктор немедленно занялся мальчиком.
Он шептал себе под нос какие-то длинные запутанные латинские термины – Берн даже не старался понять, что могут означать странные слова. Все, помощь пришла, и теперь уже ничто не мешало спрятаться в дальнем углу и сдаться перед натиском всепоглощающей боли.
Джейн заметила, как бессильно прислонился к стене Берн. Виктория, должно быть, тоже увидела, что дело плохо, и кивнула, отпуская подругу на помощь. Теперь Майкл перешел под ее защиту.
Берн сидел на полу, стиснув зубы, и тяжело, неровно дышал. Глаза подернулись туманом, а руки судорожно сжимали больную ногу. Одеяло не могло скрыть широкий безобразный шрам – источник страданий. Самодеятельный массаж не приносил облегчения.
Наконец их взгляды встретились.
Сомнений не осталось: боль действительно не знала пощады.
– Уведите меня отсюда, – взмолился Берн сквозь стиснутые зубы.
– Можете встать? – спросила Джейн.
Он на мгновение задумался и коротко, решительно кивнул. Джейн сжала горячую ладонь и потянула. Берн попытался наступить на раненую ногу, однако едва не упал; пришлось принять вес на себя и помочь страдальцу покинуть комнату.
Никто не заметил, что произошло. Как и следовало ожидать, центром всеобщего внимания оставался Джошуа. Джейн провела Берна через холл в пустующую библиотеку, заваленную хозяйственными книгами и бумагами Джейсона, однако безлюдную и спокойную. Уложила на длинный кожаный диван, сняла с плеч одеяло и укрыла, что оказалось непросто: больной продолжал крепко держать за руку, словно нежная ладонь оставалась единственной связью с реальностью.
– Не уходите, – попросил Берн, пытаясь выровнять дыхание.
– Не уйду, – успокоила Джейн и опустилась на пол возле дивана, даже не пытаясь освободить руку. – Может быть, можно чем-нибудь снять боль или хотя бы немного облегчить? Доктор наверняка…
– Нет! – яростно крикнул Берн, напугав неожиданно резкой реакцией. – Ни в коем случае! Не позволяйте ему давать ни капли. Ни единой капли.
– Но ведь может быть очень плохо, – попыталась убедить Джейн, однако замолчала, испуганная грозным рычанием.
– Не позволяйте! – Голос звучал хрипло, а глаза налились кровью. – Обещайте, – потребовал Берн и, еще крепче сжав руку, настойчиво повторил: – Обещайте!
– Обещаю.
Ее ладонь едва выдерживала натиск, однако о пустяковой травме не хотелось даже думать. Подумаешь, всего лишь синяки! Их всегда можно скрыть перчаткой. Крошечная жертва, особенно по сравнению с тем, что пришлось вынести Берну.
– Известно ли вам, – Джейн постаралась говорить как можно легче, – что в ближайшее время дамы Рестона осыплют героя дарами? – Берн взглянул с раздраженным недоумением, и она невозмутимо пояснила: – Корзинки с вареньем и печеньем потекут рекой. Боюсь, срочно придется учиться более традиционным манерам общения. Учтите: с каждой благодарной посетительницей следует разговаривать не меньше десяти минут.
