Текст книги "Последний из медоваров"
Автор книги: Кейт Андерсенн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
Мистер Фаррел был смурной – в сплетнях мы услышали, что ночью пивоварня загорелась. Ну, кто не знал, что мистер Фаррел там не ночевал, выражали свое беспокойство его самочувствию, что, дескать, хорошо, что он уцелел... Но мы-то знали, что это самый настоящий поджог!..
Верду мы не видели.
Терри хмурился, пытался заглянуть на передние ряды и все привставал, получая втыки то от тетушки Энни, то от Норы.
Тетушка Энни ничего не рассказывала про ночь. Хотя и выспавшейся не выглядела.
Френ переглядывалась с симпатичным юношей через проход.
Дядю Тэма я отыскала по другую сторону сзади. Он выглядел взволнованным и немного сердитым.
Фергюссон сидел почти рядом с ним. Когда меня заметил, то подмигнул так, что я испугалась и боялась пошевелиться минут десять...
– Терри, – шепнула я, – там Фергюссон...
– Очень хорошо, – отмахнулся от меня Терри, пытаясь снова привстать и посмотреть.
– Террус! – зашипела я на него. – Что же хорошего?!
Он обернулся, недовольный. Но потом, видимо, решил объяснить:
– Ты же понимаешь, что пивоварню подожгла Верда? И дом Крэсси... Наверное, и дом Галлахеров в Герване тоже она... Барнз, скорее всего, с ней заодно. Вдруг он попытается покуситься на лорда или отца? Тогда Фергюссон защитит их.
– Фергюссон?!.
Нет, в это невозможно поверить!
– Ну да, глупая... Тогда он станет героем и получит полковника, а это его мечта. Он на нашей...
Нора шикнула на нас, и пришлось замолчать.
Фи, так почему тогда так далеко... Я даже не знаю, как выглядит этот Барнз... Неужели... Кто-то прямо в церкви может напасть?!.
Я долго вглядывалась в лица тех, кто был в красном, но они все выглядели такими серьезными, словно планировали убийство. Не знаю, кто же тут – полковник Барнз...
Но вот – наконец – все начали подниматься и разговаривать.
– Идем! – заторопила я Терри, хватая его за руку. – К леди Хаксли!
Заметила, что Дикен тоже начал протискиваться вперед.
Взрослым было трудней, чем нам. Хотя каждый тоже куда-то шел, и было очень неудобно толкаться среди них. Но вот – свет, кафедра прямо над нами и мы на месте!
– Ваша светлость, – присела я так, как делала миссис Грэм и те две другие леди, – это Терри, о котором я говорила.
А рука Терри в моей вдруг словно окаменела.
– Террус! – воскликнул невысокий дядя, стоявший чуть сзади, побледнел и упал на скамью.
***Терри
– ...это Терри, о котором я говорила, – звонко прочирикала Рони высокой женщине с волосами цвета ячменя.
Но я слышал ее голос как в тумане. Я увидел ЕГО.
– Террус! – пролепетал отец и опустился на лавку.
Мужчина в роскошных одеждах – лорд Хаксли, выходит – посмотрел на отца. На меня. Снова на отца.
– Ты говорил, что твой сын мертв, – прозвучал его низкий голос с грозным укором.
– Так и случилось бы, ваша светлость, – услышал я за спиной голос Тэма, и теплая рука легла мне на плечо, – но вышло, что я оказался рядом.
Я не мог вымолвить ни слова. Отец тоже не сводил с меня взгляда. Нам было нужно так много сказать друг другу. И одновременно – ничего.
Лорд Хаксли кому-то что-то шепнул.
– Вы заслужили награду, – сказал он Тэму. – Приходите в замок, я распоряжусь. Мальчик же пойдет с нами, – указал он рукой на почти опустевший проход за нашими спинами.
– Нет, – поднялся вдруг отец. – Ваша светлость, мой сын – бездарь, он ничему не научился.
– Как это бездарь! – воскликнул я в заслуженной обиде. – Да я приготовил затор, отец, мы сварили хмель, если пивоварня не сгорела дотла, то в подвале уже бродит фраох!
– Не сгорела, ее вовремя потушили соседи, – на другое мое плечо опустилась рука деда. – Ваша светлость, – он склонил голову кратко и с уважением, – через пару недель мы будем готовы поставить к вашему двору бочонок настоящего верескового меда.
Отец вздрогнул.
Лорд Хаксли нахмурился. Леди коснулась его локтя и что-то негромко проговорила.
Я тоже дрожал от нетерпения.
– Терри, – сокрушенно проговорил отец, – как ты мог...
Я проглотил комок непролитых слез.
– Нет, папа, это ты как мог. Хранить надо не тайны, а тех, кого любишь. Разве ты не знаешь?
У него дрогнули губы.
– Сынок... Я знал, что не смогу сберечь тебя... Прости.
– Но я здесь, – все же, слезы вылились наружу, и я бросился к отцу, не глядя ни на леди, ни на лорда.
– Мы могли бы поставлять бочонок в месяц, – услышал я, как издалека, голос деда. – Если Конор Галлахер присоединится к производству.
Я обернулся в объятиях отца. Лорд не выглядел довольным.
– Дорогой, ведь ты обещал, что не станешь его принуждать, – мягко сказала леди Хаксли.
– Нашелся сын медовара! – вдруг завопил рыжий мальчишка с повязками на голове и побежал по проходу. – Великий лорд дарует свободу обоим! В Карлейле будут пить фраох!
Церковь наполнили удивленные и радостные возгласы.
Мне показалось, я заметил Одли, он зло плюнул и протолкнулся к выходу.
– Слава лорду Уильяму Хаксли! – воскликнул Фергюссон и подмигнул мне.
Чтоб я не забыл обещание.
Какая-то женщина поймала рыжего мальчишку за ухо и отвесила ему затрещину. Не завидую. Видимо, это тот Дикен, о котором говорила Рони.
– Ваша светлость, – тихо отозвалась малявка, – отпустите папу Терри, пожалуйста... А я вам песню спою... Мы все! А потом... дядя Тэм приведет Джен, и она тоже споет... У нее такой голос!
– Ваша светлость, – подал голос и Тэм, – тогда вы наконец подарите городу вересковый мед.
Даже если лорд Хаксли и был зол, что ему оставалось?..
– Отпустите его, – кивнул он слугам, которые стояли по обе стороны от отца.
И двинулся со своей женой и процессией прочь.
Отец впервые улыбнулся и сжал меня в объятиях сильно-сильно.
– Терри... – прошептал он мне в макушку. – Ты так вырос...
Отстранил и начал рассматривать.
– Что с рукой?
Я покачал головой.
– Несчастный случай, скоро заживёт... Папа, а это Колин Фаррел, мамин папа.
Дед кивнул сухо. Отец сузил глаза и кивнул в ответ.
– Это Тэм... А это Колман Фергюссон... – капитан тоже подошел. – Это Рони, сумасшедший менестрель... Если бы не они, ничего бы не получилось.
Кто бы подумал, что Фергюссон попадет в число моих спасителей.
– Идемте, – подтолкнул нас Тэм. – Если не ошибаюсь, нас ждет хороший обед на улице Вязов.
– С удовольствием, – промурчал Фергюссон. И добавил тихо в сторону Тэма: – Так и быть, не стану рыться в твоем узле и доставать запрещенный тартан на свет божий.
– А я вам говорила, – поучительно подняла палец Рони, – что любовь победит и проклятье Карлейля.
Я шел в обнимку с отцом и не верил в свое счастье. Верно, Рони права. Любовь побеждает проклятья. Ее, моя, Джен, Тэма. Вместе мы сделали это. И теперь... мы будем варить фраох втроем: дедушка, папа и я. Они не знали друг друга и вряд ли горят желанием, ведь мама умерла так скоро, но... Я верю, все получится. Терпение – добродетель, как говорят.
Мы спускались по ступеням, и легкий луч солнца сквозь дымку обещал чудесный день. Женщины Бейнс ждали нас внизу. Обед, как сказал Тэм... За едой все слова, которые не приходят на ум, да найдутся.
Отец неожиданно дернулся и охнул, опадая в моих руках. За моей спиной выругался Фергюссон и бросился вперед с криком:
– Барнз!
Спешивший вниз по ступеням крепко сбитый мужчина в штатском обернулся и зло сверкнул глазами в нашу сторону:
– Сдохни, Галлахер! Ты отравил жизнь и мне, и Мьюриэл вогнал в могилу, так подавись своим вересковым медом! Сдохни!
Все люди у церкви обернулись на нас и заохали.
Полковник Барнз замахнулся окровавленным кинжалом еще раз, но Колман уже набросился на него.
Глаза отца закатились, и он упал на ступени. Фаррел и Тэм подбежали, подхватывая его. Я стоял, глядя на них, как на видение из сна. А боевой звон металла так не вязался с зимним солнцем.
В толпе что-то кричали. Дикен выкрикнул очередной лозунг:
– Помогите! Полковник Барнз заколол медовара! Предатель среди королевской армии!
Откуда ни возьмись, появились люди лорда Хаксли, отца подняли, понесли...
Барнз оступился на лестнице, и Фергюссон приставил к его горлу клинок.
По приказу лорда солдаты схватили полковника...
– Да здравствует доблестный капитан Колман Фергюссон! – прокричал Джастин, толпа подхватила его клич.
Вокруг меня шумел туман. Пока вспотевшая ладошка Рони не тронула мою и не потянула за собой.
***Джен
– Быть не может, вы уверены? – прохрипела я.
– Да выметайся ты на все четыре стороны! Все обвинения сняты.
Я прижала руки к груди... Это невозможно, так просто не бывает...
Но поспешила убраться прочь. В Карлейле темнело, морозец больно щипал щеки. Я прижимала руки к груди по-прежнему и решительно не знала, что с ними делать. И с собой – тоже.
Вернуться на улицу Вязов?.. А если там Верда?..
Я провела в тюрьме одну холодную и безнадежную ночь.
Значит, сегодня воскресенье, вечер. И я стою посреди голой площади, не зная, что делать со свалившейся мне на голову свободой.
Глаза упали на рисованное объявление на стене – такое знакомое слово "разыскивается". Я подошла поближе и сорвала листок. Теперь на нем красуется лицо... Верды.
"Обвиняется в многократных поджогах и похищениях."
Меня пробрало дрожью. Поджоги... Похищения... С похищениями ясно, но какие поджоги?.. Неужели тогда, пивоварня Галлахеров... И отец Терри тогда вовсе не прятался у нее, а... Бр-р!
Я брела и брела закоулками, замерзая насмерть, теряя счет времени и не в силах разгрести жизнь в собственной голове. Надеясь совершенно случайно наткнуться на решение, что же делать с собою. Я подняла глаза к небесам – луна везде одна... В свете луны... меж изуродованных нищетой стен на ветру дрожала лента. Это... Та самая лента Мэри?
Я поспешила за угол. Верно. Переулок Табачной улицы. Но как здесь все изменилось! Дом Фаррела выглядел обгоревшим. Стекла внизу выбиты, правда, свет теплится. Я подошла ближе, дыхание замирало от страха, когда я приблизилась к глазеющей в ночь пустой оконнице. Что тут приключилось?.. Неужели, Верда..?
– Спасибо, Колин, – сказал до теплых мурашек знакомый голос, хлопнул звук рукопожатия. – Я рад, что у Терри такой дед, как вы.
Он рад Фаррелу?.. Этому изуверу?!.
– Остался бы на ночь, пока дети в замке?
Не оставайся! Только что дети делают... в замке?!
– Не могу. Пойду дежурить у тюрьмы. Джен будет растеряна. Надеюсь, еще не поздно.
Буду... Есть... Только... стойте, откуда он знает, если не сам... Но как ему удалось переубедить Одли?!
– Ты так уверен?
– Я видел Одли в церкви. Кажется, он все понял верно. Доброй ночи.
Я так и стояла столбом у стены, когда Тэм вышел на улицу. Обернулся, заметив меня.
– Джен! – воскликнул он от неожиданности и замер.
Я прошептала:
– Почему дети в замке?
Тэм развел руками и почесал затылок.
– Галлахер-старший тяжело ранен.
– Ранен?!
– Барнз заколол его на ступенях церкви.
– Но как он там..?
– Рони пошла в замок и спела им твою песню. Попросила привести его на встречу с Терри и выпросила ему свободу. Так просто, правда?
Я кивнула.
– Рони всегда была... нечто...
Лорд отпустил отца Терри. И тут – такое... В голове не укладывается!
Тэм развел руками.
– И ты собирался идти меня встречать?! – воскликнула я, больше не пытаясь беречь голос. – Да ты хоть представляешь, каково сейчас Терри? Мы нужны ему! Бежим в замок, скорее!
Я схватила неповоротливого тролля за руку.
– Джен, прошу тебя...
– Ах, да я в порядке, – отмахнулась я, кашляя. – Зачем ты его пустил к этому Хаксли, вообще? Он же заставит его работать на себя... Как к замку пройти?
– Терри и Фаррел заключили с ним договор. Успокойся, наш медовар позврослел и может постоять за себя. Фергюссон теперь тоже на его стороне. Да что там, весь Карлейль. И, вообще, – он переложил мою руку в свою по-своему и потащил куда-то, – мы договоривались, что ты будешь молчать, а ты снова как всегда.
– А как ты...
– Пошел к Одли и надавал ему тумаков. Сколько можно издеваться над тобой, мое терпение лопнуло.
Мои глаза, должно быть, округлились.
Тэм усмехнулся и сжал мою ладонь.
– Тумаки – это образное выражение. Ты знаешь, я не люблю драки.
Я кивнула.
– Драки. И еще эль.
Тэм тихо рассмеялся. Остановился и развернул меня к себе. Лицо его сделалось вдруг очень серьезным.
– А тебя – люблю.
Мой рот раскрылся сам по себе. Тэм нахмурился и посмотрел на уличный фонарь над нами. Снова посмотрел на меня. У меня губы пересохли от волнения.
Он. Меня. Любит.
– Послушай... Я сказал Одли, что я твой муж и подам на него в суд, если он не остановится.
Я хватила воздуха чуть больше положенного и опять сорвалась на кашель. А потом рассмеялась. Каков!.. Кто бы подумал, что горный тролль...
– Но ты... ведь выйдешь за меня по-настоящему?
Кружась в луче фонаря, ему на лоб упала одинокая снежинка. Я смахнула ее и сказала:
– Ну... Да, наверное.
***ЭПИЛОГ
"Здесь покоится Конор Галлахер,великий медовар и любимый отец".
Терри молча опустил на могилу букет цветов.
– Ты действительно спустишь ему все с рук? – тихо спросила Френ.
– Отца это все равно не вернет, – покачал последний из медоваров головой. – Да и все равно что Верда, что Барнз в тюрьме.
– И ты не злишься?.. Даже капельку?..
– Френ... – Терри грустно усмехнулся, – ты видела сама, во что превращаются те, кто мстит... Отец взял с меня слово перед смертью, что я буду просто жить дальше.
Франсуаза вздохнула, но ничего не сказала. Ей слова медовара казались непонятными, только он был такой упертый, что говорить с ним – толку.
"Как же вырос мальчишка", – подумала Джен, только вслух ничего не сказала. Лишь взъерошила Терри волосы по привычке. "Еще третьего дня, когда мы пришли в замок, рыдал у меня на груди и твердил, что Барнза со света сживет. А теперь... И это его я ругала неделю назад в Галлоуэе за самолюбие?! До меня же всю жизнь доходило, что врагов иметь бессмысленно, пока Одли меня в тюрьму не засадил. Если б не Тэм..."
А Тэм как раз похлопывал Терри по плечу. А Рони держала за руку. В голове девочки пронеслось:
"Любовь не всегда побеждает проклятья так, как мы хотели... Но она сильнее. Мы ведь все равно вместе и думаем правильно".
– В Карлейле теперь варить вересковый мед будет дедушка. Так что уговор с лордом Хаксли и полковником Фергюссоном он доведет до конца. А я хочу вернуться в Мэрибург, там мой дом, и там фраохом заниматься буду я. Вы... со мной?
Терри Галлахер бодро улыбнулся своим товарищам.
– Я – в Дултар! – хлопнула в ладоши Франсуаза в радости.
Там Бресс и знакомая комната. Она надавит, и ее примут, никуда не денутся. Там все знакомо и понятно, уходить и не следовало.
– К маме! – зажглись глаза Рони.
И к папе, и к Айлин, и к дядюшке Хэмишу, к старому доброму тартану и всему-всему, даже противному барахольщику Пиму... Айлин на свадьбу она подарит песцовый воротник капитана Мэри, все обзавидуются!
Адар, почуяв бодрые настроения, весело залаял и запрыгал на месте, крутя хвостом.
Тэм и Джен (в платье цвета вереска и шали от тетушки Энн) просто молча взялись за руки. Они даже "Робинзона" еще не дочитали. У них есть волшебный тюк со-всем-на-свете, желтая лента Мэри, снятая с кривого окошка, брошь МакДауэллов и перо фазана, мандолина, целый мир, вся жизнь и они сами. Это так много.
Терри тронул лютню за плечом Джен.
– Сыграй... пожалуйста.
Рони деловито достала дудочку. Адар уселся, готовый подвывать.
Все еще хриплый, но вернувшийся голос менестреля завел знакомое:
Из вереска напиток забыт давным-давно...
... КОНЕЦ .
Дополнительные материалы
Баллада Роберта Льюиса Стивенсона «Вересковый мед» (к рассказу маленького медовара)
Из вереска напитокЗабыт давным-давно.А был он слаще меда,Пьянее, чем вино.В котлах его варилиИ пили всей семьейМалютки-медоварыВ пещерах под землей.Пришел король шотландский,Безжалостный к врагам,Погнал он бедных пиктовК скалистым берегам.На вересковом полеНа поле боевомЛежал живой на мертвомИ мертвый – на живом.Лето в стране настало,Вереск опять цветет,Но некому готовитьВересковый мед.В своих могилках тесных,В горах родной землиМалютки-медоварыПриют себе нашли.Король по склону едетНад морем на коне,А рядом реют чайкиС дорогой наравне.Король глядит угрюмо:"Опять в краю моемЦветет медвяный вереск,А меда мы не пьем!"Но вот его вассалыПриметили двоихПоследних медоваров,Оставшихся в живых.Вышли они из-под камня,Щурясь на белый свет, -Старый горбатый карликИ мальчик пятнадцати лет.К берегу моря крутомуИх привели на допрос,Но ни один из пленныхСлова не произнес.Сидел король шотландский,Не шевелясь, в седле.А маленькие людиСтояли на земле.Гневно король промолвил:– Пытка обоих ждет,Если не скажете, черти,Как вы готовили мед!Сын и отец молчали,Стоя у края скалы.Вереск звенел над ними,В море – катились валы.И вдруг голосок раздался:– Слушай, шотландский король,Поговорить с тобоюС глазу на глаз позволь!Старость боится смерти.Жизнь я изменой куплю,Выдам заветную тайну! -Карлик сказал королю.Голос его воробьиныйРезко и четко звучал:– Тайну давно бы я выдал,Если бы сын не мешал!Мальчику жизни не жалко,Гибель ему нипочем.Мне продавать свою совестьСовестно будет при нем.Пускай его крепко свяжутИ бросят в пучину вод,А я научу шотландцевГотовить старинный мед!Сильный шотландский воинМальчика крепко связалИ бросил в открытое мореС прибрежных отвесных скал.Волны над ним сомкнулись.Замер последний крик...И эхом ему ответилС обрыва отец-старик.-Правду сказал я, шотландцы,От сына я ждал беды.Не верил я в стойкость юных,Не бреющих бороды.А мне костер не страшен.Пускай со мной умретМоя святая тайна -Мой вересковый мед!
(Перевод С. Маршака)
Перевод песни Сесиль Корбель «Мэри» (к рассказу горца)
В сердце Мэри – море,Север на краю земли,Заблудшие галлеоны.Мэри не сойдет с пути.Ты уплывешь, но вернешься ль,Сказать сможешь ли «прощай»Храмам из злата и землям дивным?Мэри, я не в силах ждать.В двери «тук-тук-тук» – он вновь здесь,"Тук-тук" – в ответ тишина...Он с новым «тук-тук-тук» вернется.Мэри, выйдешь за меня?
Мэри уходит в море,Средь сокровищ ее мечты.Не страшны ей дикие штормы.Мэри не сойдет с пути.
Едва протрубит горн туманный -Беснуются волны опять.Белым шепотом пенятся шквалы...Мэри, я не в силах ждать.
В двери «тук-тук-тук» – он вновь здесь,"Тук-тук" – в ответ тишина...Он с новым «тук-тук-тук» вернется.Мэри, выйдешь за меня?
Мэри уснула в море -В его водах покой обрестиСуждено было ей судьбою...Мэри не сошла с пути.
Тосковал ты по ней так долго,В горизонт проглядел все глаза.Но любовь твоя спит на дне морскомИ не выйдет за тебя.
О, Мэри...О, Мэри...Скажи мне лишь одно...Мэри, выйдешь за меня?
В двери «тук-тук-тук» – он вновь здесь,"Тук-тук" – в ответ тишина...Он с новым «тук-тук-тук» вернется.Мэри, выйдешь за меня?
(перевод Кейт Андерсенн)
Перевод английской народной песни «Ярмарка в Скарборо»(для дудочки Рони с Нагорья)
На ярмарку в Скарборо когда ты поедешь,Разыщи для меня ту, что живет в тех краях.Любовью моей была она прежде...Розмарин, полынь, петрушка, тимьян.Рубашку мне пусть смастерит из батистаБез ниток, иголок, и без шитья,Любовью мне станет правдивой и чистой...Розмарин, полынь, петрушка, тимьян.Меж златом песка и волной серебристойПусть отыщет мне берег, где будет земля,Любовью мне станет правдивой и чистой...Розмарин, полынь, петрушка, тимьян.Из кожи серп пусть возьмет мастерица,Им срежет в букет вереск и валерьян,Любовью мне станет правдивой и чистой...Розмарин, полынь, петрушка, тимьян.На ярмарку в Скарборо когда ты поедешь,Разыщи для ту ту, что живет в тех краях.Любовью моей была она прежде...Розмарин, полынь, петрушка, тимьян.
(Автор перевода – Смирнова С Н, редакция на музыку К. Андерсенн)
Перевод баллады «Зеленые рукава» (для Рони и фейри)
Когда Вы рядом со мной, мой друг,Мне не страшен мир, что жесток и груб!Когда Вы рядом со мной, милорд,Тихо счастье во мне поет...Когда Вы смотрите на меня,Мир уже иной, я – уже не я.Я знаю, нам не по пути...Но как тяжело уйти!Давно летит по земле молва.Зеленеет древних холмов трава.Меняют деньги на любовьЗеленые рукава!В высоких окнах застыла ночь,Но тьма не в силах мне помочь.Собака дремлет у огня,Отпустите скорей меня!Давно летит по земле молва.Зеленеет древних холмов трава.Меняют деньги на любовьЗеленые рукава!За то, что я полюбила Вас,Меня одели Вы в атлас,Но не судьба нам вместе быть,И прошлое не изменить.Не скроет дорогой уборПростолюдинки вольной взор...Красноречивей, чем все словаЗеленые рукава!..Давно летит по земле молва.Зеленеет древних холмов трава.Меняют деньги на любовьЗеленые рукава!
(исполнение Милы Кириевской)
Живи, Каледония! (немного о нравах горцев)
На диких вершинах мира,Где звезды блестят как сталь,Веками жили наши отцыИ мы будем жить, как встарь.Знатнее, чем все дворяне,Чем проходимцы с равнинС изнеженными рукамиИ их хитрец властелин.Над нами нет королевы,Над нами нет короляНад нами лишь горы, вечные горыЭто наша земля.Заветы древние предковВеками освящены.Живи, Каледония, вечно!Прекраснее нет страны!На диких вершинах мира,Где звезды сияют с небес,Всегда наши матери жилиИ мы останемся здесь.А кто уедет за море,Тот счастья не обретет.Умрет на чужбине, всеми забытыйИ под землей сгниет.Над нами нет королевы,Над нами нет короля,Над нами лишь горы, вечные горыЭто наша земля.Заветы древние предковВеками освящены.Живи, Каледония, вечно!Прекраснее нет страны!Проходят века за веками,Сменяются короли.Но то не про нас, не с нами,Заветы мы соблюли.Так пейте же вашу кислятину,Натягивайте штаны,Играйте на лютнях вместо волынок,Такие в горах не нужны.
(исполняет Wallace band)
Бродячий менестрель (исполненная простуженной Джен в Грампианских горах)
Бродячий менестрель постучался в ворота замкаЕму открыла дверь смазливая служанка"Скажи, а издалёка ли ты идёшь ?Скажи, а красиво ли ты поёшь ?Мой господин тебе подарит грошЕсли грош для тебя не жалко".И вот менестрель сидит перед старым бароном,Барон ему говорит, придыхая неровно:"Спой мне про мои родные края,В них давно уже не был я.Все так же там тучны и зелены поля,Или вьются над ними вороны?"И песня полилась, как льется тягучий мед в кубок,Как ветер, пролетая, шумит в ветвях древнего дуба.В ней звенели то колокола, то мечи,На ветру дрожало тихо пламя свечи,Солнце садилось, и снова в ночиЗвенели военные трубы.Но сила и закон победили посланников ночи,И стал снова трон как прежде, незыблем и прочен.Предатели нашли свой бесславный конец,Влюбленные счастливо пошли под венец,Последний раз по струнам ударил певец,И этим песню закончил.Золота кошель, согретая постель, кружка эля,Наутро служанка вышла проводить менестреля."Скажи, а когда нам теперь тебя ждать?"«Не знаю, но наверное, не скоро опять,Балладу я спел, но я должен узнатьА как там на самом деле.»
Алексей Свиридов.
