Текст книги "Последний из медоваров"

Автор книги: Кейт Андерсенн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

***Рони

Дядя Тэм уже ждал у реки, как мы договорились. Я сбежала к нему по мокрому пригорку совершенно счастливая и влетела обнимать на радостях.

– Дядя Тэм!

Он улыбнулся и погладил меня по голове. Я деловито закуталась в воротник, возвращая себе сурьезный вид.

– Вижу, у тебя хорошее настроение.

– Я познакомилась с миссис Грэм и Дикеном, они очень хорошие...

Я держалась за его руку, и мы шли через мост, речка чуть подмерзла, и снова срывался с неба снег. У меня и на душе был праздник. А еще фонари светили таким таинственным светом, что хотелось кружиться и смеяться, но я боялась спугнуть это волшебство и лишь смотрела вокруг потихоньку да рассказывала:

– Старший медовар, и правда, у лорда Хаксли. Об этом все знают. Просто все думают, что полковник и лорд союзники, а они не союзники... Медовар отказывался рассказывать секрет, и Барнз хотел его силой принудить, а лорд ему запретил. И выгнал. И все письма теперь возвращает...

Снежинка упала мне на косу.

– Дикен такой же рыжий, как и я...

Поэтому я и сняла там косынку. И теперь коса выглядывала наружу, но все равно темно ведь.

– А лорд Хаксли – он хороший. Странный немножко, но... Я думаю, самое лучшее, так это если бы все же Джен вернулась и ему спела.

Дядя Тэм тяжело вздохнул.

– Она...не вернулась? – спросила я, и сердце замерло.

– Вернулась... Но не споет.

Вернулась! Я прокружилась вокруг себя, ловя снежинку ладонью. Как... Не споет?!

– Но почему?!.

– Повредила... голос.

– Тогда нам надо что-нибудь купить, чтобы ее порадовать!

– Купить?

– Дядя Тэм, ну, не жадничай! У тебя есть золотые монеты. Сладости, например. Или цветы.

– Все лавки закрыты уже...

– Тогда завтра утром! – подняла я палец. – Обещай! И не хмурься... Ведь это лучше, чем если бы она вовсе не вернулась... Теперь нам надо ей улыбаться.

Я знала, что Джен вернется, ведь она – наша Джен.

***Джен

Мисс Бейнс оказалась золотым человеком. После ванной я чувствовала себя не в пример лучше. Правда, я ее выгнала – все же, я не леди, ванну принять и сама могу. С лавандой и солью... Кажется, все кости сплавились в свежесбитое масло, и в меня возвращалась жизнь.

Я прикрыла глаза, глубоко вдыхая запах польных трав... Но первый же вздох мне напомнил – теперь все иначе. Сделалось больно в груди до слез. А подступивший кашель скрутил живот. Я согнулась пополам, жмурясь.

Дверь хлопнула, но сейчас мне не было важно. Распрямила меня мисс Бейнс.

Заглянула мне в глаза заботливо.

– Я больше не смогу петь, – прошептала я, и слезы безудержно лились из глаз.

Мисс Бейнс покачала головой.

– Будешь, милочка, будешь, я тебе обещаю.

И помогла мне вылезти, заворачивая в полотенце. Обняла, как маленького ребенка.

– Я наварю отваров и настоек, и все будет хорошо. Я тебе приготовила чистую одежду, вот.

И тетушка утопала на кухню восвояси.

На табурете лежала рубашка – накрахмаленная в жесть – и штаны. Я даже улыбнулась. У тетушки Энн было уютно, как дома.

Свежая одежда – как же это замечательно.

Но маленькая комнатка над пивоварней... Я поднесла руки к горлу и закрыла глаза. Страх был всепоглощающим. Из него не было выхода. Это смерть.

Я опустилась на табурет и тряслась, тряслась, тряслась... Хотя в доме было тепло, хотя я только что грелась в лавандовой ванне. Но где-то там, в темнеющем за окнами Карлейле была Табачная улица, и того было достаточно...

Хлопнула дверь, спокойствие взорвал веселый лай. Я вздрогнула, возвращаясь к бытию. Адар.

– Опять ты здесь, олух царя небесного! – воскликнула тетушка Энн с возмущением. – Держи поварешку, милок, и помешивай как следует. Здравствуй, Рони, здравствуй.

И вошла ко мне. Я смотрела и на нее, и как бы сквозь.

– Будет тебе, голубушка, – обняла женщина меня за плечи. – Идем, руки надо мазью обработать да забинтовать как следует, а то шрамы останутся.

Я позволила ей себя забрать.

На кухне весело потрескивал очаг. Недавно у него... Тэм поцеловал меня и сказал, что не знает, любит ли. Словно это не со мной было. Адар тут же подскочил ко мне, и начал тыкаться в руки – чтоб только получить свою порцию ласки. Я почесала ему нос.

– Джен! – воскликнула Рони радостно и бросилась меня обнимать.

От ее резкого толчка снова подступила пугающая тошнота. Но я сама с удовольствием перебрала волосы эльфенка, спрятанные под косынкой и сплетенные в косу.

– Я была в замке! – похвасталась моя девочка, отнимая лицо от моей рубашки. – И завтра снова пойду!

Я хотела сказать хоть что-то, спросить, но... Боялась открыть рот. Что снова раскашляюсь, и будет вот так ужасающе больно. Потому я просто улыбнулась и закивала.

Рони была умничкой с самого начала.

– Рони, умойся и смени дядю Тэма, – оборвала девочку мисс Бейнс.

Тэм стоял у дровяной плиты и помешивал в чане, испускающем травяные запахи. Поймав мой взгляд, тролль расцвел улыбкой и кивнул – дескать, все будет хорошо. Если бы...

– А ты, голубчик, не подмигивай, а отставляй это дело и иди-ка вынеси воду на улицу из ванны, – оприходовала мисс Бейнс и его, и мне захотелось смеяться.

– ...так что Рони мечтает сделать, как в твоей песне...

Тэм и я сидели у огня, как в тот памятный вечер, и он в своих скупых словах рассказывал мне про события этих двух дней. Я прятала перевязанные запястья в рукава крахмальной рубахи и думала.

Значит, тот парень, которому подсыпала Верда забывайки за компанию – это Тэм. Как мило: непьющий тролль уверен, что напился, и корит себя за это.

Между тем, их идея насчет освобождения Галлахера-старшего... Если травы мисс Бейнс вернут мне голос, план Рони удастся и мы договоримся с лордом Хаксли, а Терри и вправду объединился с Фергюссоном против Барнза и сможет принести прибыль Фаррелу, то... Возможно, мы действительно сможем спасти обоих Галлахеров.

Увы, в тени во всех этих шахматах остаются две опаснейших фигуры: Боб Одли и трактирщица Верда. Если первый всего полон амбиций и продолжает обвинять в воровстве, то вторая – умная, рассчетливая и знает слишком много. К тому же, судьба Френ и Гэвина нам по-прежнему неизвестна.

Так что этими лицами, кроме прочего, и стоит заняться... Я собралась с духом, чтобы попытаться поделиться этими соображениями с Тэмом, причем, как можно короче. Но он заметил и остановил меня.

– Я тоже хочу все узнать, но, прошу: молчи. Позже...

Я покачала головой.

– План, – прошептала я.

Он вздохнул.

– Подожди минуту, – и скрылся в нашей прикухонной комнатке, где уже уснула воодушевленная своим успехом и моим появлением Рони. Копался в тюке, дребезжа своими сокровищами. Я вспомнила, как он их собирал по всему дому в ночь нашего побега и улыбнулась.

После Тэм появился со своим "Робинзоном" и зажатой между двух плоских палок темной тонкой пластиной, перемотанной нитками.

– Графитом мы метим овец, – протянул тролль мне свой прибор. – Но на бумаге тоже должен писать.

И предложил он мне для этого чистый форзац. Я воспрянула духом. Теперь-то я все нормально ему распишу. И я начала свое письмо – писалось почти как углем, а в этом я была неплоха:

"Дорогой Тэм!

Для начала хочу тебе сказать, чтоб ты не переживал. Ты вовсе не напился – ну, может, самую малость, но мы уговорились пить вместе, как ты мог нарушить договор!..

У трещащего камина, зная, что он здесь и будет здесь, я чувствовала: тепло возвращается, и будет возвращаться снова и снова.

***

Примечание от автора.

Когда Джен понадобилось писать, я задумалась над простым вроде бы вопросом: чем она будет писать?.. Чернильницы на кухне не нашлось бы. И решила проверить – когда появился карандаш?.. Наткнулась на кой-какие факты, которые даже территориально оказались немного связаны с историей. Привожу интересующую меня выдержку из статьи о карандаше на сайте mirnovogo.ru.

XVI столетие ознаменовалось многими открытиями, среди которых было и появление графитовых карандашей. История началась с того, что пастухи из Камберленда (конечно, Тэм принадлежал не к камберлендским пастухам, он жил севернее, тут уж авторская вольность) нашли месторождение неизвестного ранее минерала черного цвета. Вначале они решили, что это новая порода угля, но он не горел. Позже решили, что это может быть свинец из-за его металлического блеска. Это предположение тоже оказалось неверным – найденная порода не плавилась, не годилась для изготовления пуль и была заметно легче свинца. Зато кусочки найденного графита оставляли четкий след и им можно было метить овец. А сделанные из этого материала тонкие палочки с заостренным концом очень подходили для рисования. Правда, писать им было невозможно – графит легко крошился при надавливании и сильно пачкал руки. В семнадцатом веке графит свободно продавали в лавках. Покупатели, в большинстве своем рисовальщики, стали зажимать графитовую палочку между кусочками дерева, для прочности обматывали нитками, бечевкой из кожи. Конрад Геснер в трактате о минералах 1565 г. первым описал карандаш из графита, вставленный в дерево. В документах от 1683 года встречается упоминание о первых деревянных карандашах. В этот же период появился и «парижский карандаш» из черной сажи, смешанной с белой глиной.

Глава 48

***Тэм

Графит в руках Джен стирался на глазах. Я несколько раз порывался остановить ее, но она казалась такой счастливой, пока испещряла буквами чистую страницу моей книги, высунув язык и хихикая то и дело, что я махнул рукой.

Затем на лицо ее набежало облачко, она задрожала, остановилась на миг и с ожесточением продолжила. Во мне заклокотал гнев. Я был готов сам задушить эту Верду... Где ее искать, почему она позволила Терри действовать самому? Не с тем ли связана его перевязанная рука? Стоит сходить завтра на Табачную и поговорить с ним.

Наконец Джен торжественно вручила мне книгу.

Я раскрыл ее. Две страницы! Почерком не крупнее печатного... Я с мольбой поднял глаза на Джен. Она пожала плечами, хотя в ее глазах плясали чертики.

– Должен тебе признаться... Я за всю свою жизнь прочел только две главы вот этой книги, – пробормотал я. – Имей совесть! Ты представляешь, сколько я буду это читать?!

Эта поганка с беззвучным смехом выхватила у меня Робинзона и принялась что-то дописывать на следующей пустой странице. Я попытался отобрать, но она пустилась убегать вокруг стола, все добавляя буквы на ходу. Тогда я пошел в обратную сторону, и она попалась с размаху. Испугалась, отстранилась, но не тут-то было: я держал ее в объятиях крепко.

Джен заморгала, уставившись мне в лицо. Свет камина плясал на ее острых скулах и я заметил, как потрескались ее губы, когда она нервно их облизала. Я медленно провел пальцем по ее щеке.

– Джен... – я посмотрел на нее, гадая, стоит ли говорить, что я люблю ее, что не отпущу, что хочу видеть ее рядом целую вечность..?

Но побоялся напугать. Как она тогда меня двинула в Дултаре и была права... Потому, поправив ей волосы, я всего забрал книгу. Джен насупилась и собралась что-то сказать, но я поднял палец:

– Договорились же, что молчишь. Тогда быстрее голос вернется.

И потряс книгой.

– У меня и так много работы впереди.

Неужто она ждала поцелуя и обиделась, что ничего не получилось?.. Я усмехнулся и покачал головой.

Джен сузила глаза и, усевшись за стол, подперла подбородок руками. Уставилась на меня выжидающе.

– Что? – не понял я сначала. Но тут же догадался: – Хочешь... чтоб я читал вслух?

Она торжествующе кивнула. И ткнула в последнюю приписку. Я вздохнул. И пойми, что лучше: когда она болтает или когда пишет поэмы. Но одно хорошо: Джен снова прежняя.

– "Те...перь м-о-л-ч-у-н-о-м... молчуном? – пигалица кивнула, снова посмеиваясь, – буду я", – я прочел, водя пальцем по неровной строке.

Улыбнулся. И забрал одну ее руку из-под подбородка и сжал в своей. Заглянул в смятенные зеленые плошки:

– Главное – будь, хорошо? Не убегай, Джен. Как подумаю, что этого могло бы не случиться...

Она приложила палец к моим губам и лукаво кивнула на текст. Что ж... Я кивнул.

– "Д-о-р-о...дорогой Тэм"...

***Джен

Я проснулась в холодном поту. Я снова была там, снова пришли Верда, Одли и Фергюссон... Я схватила себя за плечи и сжалась в комок, пытаясь сдержать дрожь, только она была сильнее. Оказывается, я так и уснула за столом, пока Тэм читал мое послание... Зачем только уснула, глупая... Теперь мне спать вовсе нельзя, там я остаюсь одна...

Без слов тролль отложил книгу и пересел на мою сторону. Обнял меня, и стало чуточку теплее.

– Я здесь, – тихо сказал он. – Не бойся.

Если бы это было так просто...

– Но во сне тебя нет... – прошептала я в ответ.

– А ты звала? – спросил Тэм. – Зови, и я приду, отыщу тебя хоть во сне, хоть на краю земли.

Я сжала его ладонь и молча заплакала. Он говорит, как рыцарь из сказки, и все же, эти слова разрушают ледяной замок страха. Тэм гладил меня по голове и смотрел в никуда.

– Спеть тебе колыбельную? – предложил он, когда я успокоилась.

Мне сделалось смешно. Колыбельную?.. От тролля? Но я кивнула.

Тогда он легко подхватил меня на руки и отнес в комнату, осторожно, чтоб не разбудить Рони на сундуке. Положив на кровать, заботливо укутал одеялом, поцеловал в лоб и вполголоса напел (даже то, как он слегка фальшивил, было мило):

Давно летит на земле молва, Зеленеет древних холмов трава. Меняют деньги на любовь Зеленые рукава...

Почему человек должен пройти все круги ада, прежде чем поймет, что такое счастье?..

Я так и уснула с его ладонью в своей.

Утром я пошарила рукой вокруг себя и вынуждена была в панике распахнуть глаза, поняв, что кровать пуста. Но страх не длился долго: за приоткрытой дверью на кухне был слышен его бодрый голос, ворчание тетушки Энн и задорное мурлыканье Рони, верно, занятой поеданием печенья. В мутноватое окошко лился солнечный свет, и, хоть в горле все ещё саднило, да и живот тянуло тошнотворной тупой болью... Я чувствовала себя в безопасности сейчас. Откинула одеяло и спрыгнула на пол, потирая начавшие чесаться запястья и потянулась. Прислушалась к кухонному разговору.

– У нас все непременно получится, но мы не отпустим Верду теперь просто так, дядя Тэм, правда? – шамкая, воскликнула Рони.

– "Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божьему", – процитировала Священное Писание мисс Бейнс поучительно. – Завтра воскресенье, и все добропорядочные люди идут в церковь. И вы тоже, юная мисс!

– Но ведь...

– Вашим воспитанием явно давно никто не занимался! Сегодня же почитаете мне псалмы...

– Дядя Тэм... – жалобно заголосила Рони. – Я же к Дикену сегодня идти обещалась...

Я улыбнулась, покручивая локон и глядя в окно. Там ребятишки с улицы играли с нашим Адаром в снегу. Бросались снежками, а он в прыжке ловил их пастью, разбивая слепок в снежную пыль и забавно чихая...

Мисс Бейнс права. Мстить мы не должны, как бы ни хотелось. Что ж, мне и не хочется, пожалуй... Ведь любое зло порождает только зло. Фергюссон не ненавидел бы меня так, если бы я не выставляла его дураком с таким удовольствием, да и Боб Одли давно бы забыл обо мне, если б я в тот далекий день не опустила его перед отцом с таким позором. Верда... ею руководит жажда наживы, и кто знает, что тому причиной. Но я не хочу больше вражды, я устала. Я не хочу мстить, я не хочу зла.

Я потерла плечи. Прохладно. Но вот на сердце легко.

– Как только Джен встанет, – донесся до меня голос Тэма, – мы обсудим план на день. А пока поучиться читать тебе не помешает.

– Так она не умеет читать?! – ахнула тетушка Энн.

Мне хотелось смеяться. К черту месть, каждый волшебный день, наполненный любовью – вот, что имеет счастье. Как я могла сомневаться, что она существует?..

– Но я не хочу-у! Я умею писать свое имя, и этого достаточно! Дядя Тэм, в Нагорье ведь не надо читать, скажите тетушке!..

– Знаешь, Рони, я научился не так давно, и это очень даже интересно. Вот, хочешь, тебе расскажу про Робинзона Крузо? Он тоже сбежал из дома...

Я больше не хотела просто слушать. И я отправилась к ним. Сочинять планы на день, молчать и слушать, ждать и улыбаться.

***Рони

Джен улыбалась ярче солнца, а ведь дядя Тэм и даже тетушка Энни предупредили, что, возможно, ей будет очень плохо, и надо вести себя потише, не расспрашивать, и вообще...

– Джен! – воскликнула я и побежала ее обнимать.

Она поймала меня в свои объятия и, подняв над полом, закружила. Уи-и!

Я чуть ботинками не смела тетю Энн.

Дядя Тэм смотрел на нас и улыбался так счастливо-счастливо, как кот, когда влезает на печку зимой. Да-да, коты тоже улыбаются, только себе в усы, не каждый это заметит.

– Эльфенок, – прошептала Джен, поставив меня на пол и легонько как ветер вороша мне волосы.

Дядя Тэм нахмурился по-шуточному:

– Мы ведь договорились, что ты молчишь.

– Да не наседай так на свою суженую, – пожурила его тетя Энн. А Джен засмеялась в ладонь. – Она сама знает, что делает. Вижу, тебе уже хорошо, голубушка? Еще бы, с таким мужем, он хоть и натрескался в первый день, как ты пропала, да переживал, ох, переживал...

Дядя Тэм покраснел от стыда.

– Дядя Тэм, – настроение у меня с улыбками Джен делалось ой как хорошее, – а правда, что ты распевал "Зеленые рукава" на всю улицу?

Теперь дядя Тэм и вовсе чуть под лавкой не спрятался. Но Джен подошла и похлопала его по спине.

– Жаль, я не слышала, – прошептала она. – Так что делаем сегодня?

– Помоги-ка мне с хлебом, пока будешь слушать, – приказала тетя Энн.

Джен послушалась. А я встала на табуретку, чтоб помыть посуду в деревянном тазике. Уже не в первый раз.

– Рони пойдет к Грэмам, – сказал дядя Тэм, и я чуть не запрыгала на своей табуретке. – Я хочу поговорить с Терри. Кажется, у обоих Галлахеров дела не слишком плохи.

Джен, вынимая хлеб из печи в больших рукавицах, остановилась и посмотрела вовсю на дядю Тэма.

– Джен сегодня готовит обед, – сказал дядя Тэм и глянул на тетушку Энн.

– Это я попросила, – принялась кивать тетя, но, кажется, они с Тэмом просто так сговорились, – мне твоя помощь будет нужна, Дженни. Ты же не откажешь?

Какие они хитрые, а...

– После обеда я заберу Рони и обсудим, что дальше, – закончил дядя Тэм.

Джен покрутила носом.

– "Обсудим", – с издевательской миной сказала она одними губами.

Ну, да, теперь, как у нее голос пропал, так обсуждает только дядя Тэм.

***Терри

Френ не слишком понравилась ее работа. Я приставил ее к мельничному жернову. Молоть солод я тоже всегда ненавидел – крутишь вертушку и крутишь, только подумаешь, чьо почти готово, приходит отец и говорит: «о-о, хорошее начало, мой мальчик».

Но и у Френ противный характер – она по-прежнему считала себя рабой и носом шмыгала. Поэтому я немного злорадствовал, что она помучается с жерновом. Ну, и, в конце концов, труд облагораживает человека.

Если я был таким, а я был... Мне стыдно. И это еще больший повод, чтобы, наконец, повзрослеть.

Дед занимался наверху в пивном зале. Мы с ним так и не поговорили. Только вечером он мне дал попробовать своего пива и спросил, что я думаю. Оно было превосходно. Хотя я не хотел возвращаться к истории Галлахеров в Герване и думать, что это он виновен в гибели моих предков. Правда, заметив, с какой страстью дед отдается делу, когда он повел меня на экскурсию в погреб, я усомнился: разве он смог бы сжечь такие богатства, пусть и чужие?

Я удивился, когда до меня дошло, что уже третий раз меняю мнение о нем, и всякий раз это зависит от моего настроения. Так что махнул рукой на это дело и занялся оценкой имеющихся приправ. Одной рукой справляться было неудобно, да такова вышла цена свободы.

С Фергюссоном мы уговорились, что он распустит слух в полку, как только фраох будет готов. Я разрешил ему соврать, что медовара привез сюда он. В какой-то мере... если б не Фергюссон,я мог бы сюда и не добраться, в самом деле. Тогда Колман – таким именем он представился – просветлел, возрадовался и все такое. Почести – и больше ему ничего не надо. Так что с Колманом Фергюссоном, если взывать к его личным ценностям, дело иметь не так уж и сложно. К тому же, он заметно бы выиграл от того – как я его убедил, и , думаю, так оно и было, – что он медовара принудил не силой, а что смог с ним договориться. Договориться варить вересковый мед для Карлейля в этом году.

Тогда Барнз будет опозорен. Потеряет часть своей власти... Город будет на моей стороне. Добиться свободы отца будет, пожалуй, проще.

И рецепт выдавать не нужно. Деду оно тоже на руку...

Легок на помине – он показался в дверях склада.

– Террус, – Колин Фаррел впервые обратился ко мне по имени, – к тебе пришли.

Хм. Я отряхнул руку о кожаный фартук, которым разжился у деда, и пошел за ним.

Теперь я понимаю, что терпением можно добиться больше, чем силой...

– Тэм?! – не поверил я глазам своим.

А пастух стоял и улыбался себе, словно вчера они с Джен едва не потеряли тут жизнь.

И вместе с тем, видеть его я был жутко рад... Словно больше не надо быть взрослым, он снова скажет мне, что утро ночи мудренее, и потребует учить грамоте.

Но это все – уже прошлая жизнь.

Я сделал спокойный шаг вперед и протянул руку.

– Рад тебя видеть. Прости, что не протягиваю правую – повреждена, как видишь.

По лбу пастуха пробежала легкая тень, но он улыбнулся в ответ и пожал мою левую руку своей левой.

– Я тоже. Мы можем поговорить?

– Да, конечно. Эля?

– Нет, – покачал головой тролль с излишней, как мне показалось, поспешностью.

***

Глава 49

***Тэм

– Эля? – деловито предложил мне Галлахер-младший.

Я поспешил отказаться:

– Нет. Присядь лучше и расскажи, как тебе живется.

Терри кивнул и осторожно опустился на стул, придерживая руку.

– Что с рукой?

– Несчастный случай. Ерунда.

Врет и не подавится.

– Это они...

– Нет. Моя личная неуклюжесть.

Звучит не слишком правдоподобно.

– Как Джен? – невпопад спросил медовар, вертя в левой руке пустой стакан.

– Поправляется, – кивнул я.

Нам и говорить-то не особо есть, о чем. Вот почему он предложил эля.

– А Рони?.

– В порядке. Она кое-что разузнала о твоем отце.

Лицо Терри передернулось, но только на миг.

– Он сейчас не во власти Барнза. И с ним хорошо обращаются.

Терри прикрыл глаза.

– Спасибо.

Мы помолчали.

– Френ с тобой?

– Да, мелет солод внизу.

– Значит, фраох?

– У меня нет выбора.

– Выбор всегда есть.

Терри быстро сверкнул на меня глазами из-под бровей.

Я вздохнул. Но медовар сдержался.

– Да. Из двух зол выбирают меньшее.

Что ж, так я и думал. Фраохом он заплатил за свободу Джен, свою и Франсуазы. Повернул ситуацию к себе лицом и больше не бежит от Фергюссона.

– Его зовут Колман, – усмехнулся Терри Галлахер. – Колман Фергюссон. С ним больше не будет проблем.

Я похлопал его по здоровому плечу через стол.

– Твой отец гордился бы тобой.

Мальчишка встрепенулся, но быстро сник и вздохнул:

– Ты думаешь?

Я кивнул. Непременно. Если даже мою грудь распирает.

Терри грустно улыбнулся.

– Я боюсь, Тэм, – тихо сказал он. – Я совершенно не представляю, что будет дальше.

Верно. Сколько жизни мы прожигаем впустую именно из-за страха, называя его осторожностью. Потерять лицо, руку, ногу, дорогого человека, покой, что угодно.

И в итоге теряем все равно.

– Наверное, такова жизнь, – пожал я плечами. – Мы никогда не знаем, что дальше.

Терри задумчиво посмотрел на меня.

– Хорошо, что Джен с тобой.

Я улыбнулся. Конечно, хорошо.

– Передай привет им с малявкой, – поднялся Галлахер-младший. – И поблагодари Рони от моего лица. Больше... вам лучше не приходить.

– А что с Вердой? – я встал следом.

Терри пожал плечами.

– Больше не вернулась. Думаю, Крэсси ей сообщила, что Фаррел с ней больше не захочет иметь ничего общего.

Видимо, с дедом у них наладилось с тех пор, как Терри встал на ноги.

– А где ее найти, знаешь?

Верду лучше держать в поле зрения: я был уверен.

– Она привела нас к Крэсси, возможно, что там... Но я не могу пойти с тобой, нам затирать сусло... – задумался медовар. – Впрочем, я могу отпустить Френ, она только рада будет.

– Хорошо. А на то, что больше нас не увидишь, даже не надейся.

***Рони

Меж златом песка и волной серебристой Пусть отыщет мне берег, где будет земля...

У миссис Грэм был голос совсем не как у Джен, звонкий и чистый, но такой... Как у мамы. Как раз, чтобы колыбельные мурчать и тумаки приправлять. Мне хотелось к ней ластиться, как кошке. Но я этого не сделала.

Мы сидели во дворе на бочке вместе с Дикеном, а Адар возился в углу двора – наверное, закапывал полученную косточку. Дикен болтал ногами в такт, а я выводила на дудочке проигрыш, который выводила в этом месте обычно Джен.

Та-да-дам, та-да-да-дам...

Миссис Грэм развешивала белые простыни. Я ей кивнула, и она собралась было завести последний куплет, когда сверху раздался резкий окрик:

– Что это за девочка, Берта?

Я задрала голову. На меня сверху глядела... леди. Наверное, ее я видела вчера в окне... У леди были красивейшие в мире волосы цвета льна, уложенные в высокую прическу, а на лбу у нее блестели солнечнымм звездами бусы.

Я даже не испугалась – такая она была великолепная и сказочная...

– Это Рони, ваша светлость... – почему-то вспыхнули щеки миссис Грэм. – Она пришла навестить Дикена.

– Что случилось с твоим сыном? – посмотрела "ее светлость" на Дикена.

– Это леди Хаксли, – прошептал Дикен мне на ухо.

– Неудачно... Выполнил поручение, – закусила губу миссис Грэм.

– Но ходить он может? – спросила леди Хаксли.

– А это значит, что она... – начала я.

– Ну да, жена лорда Хаксли!

Неужели такая удача?! Вот, чудеса приходят к тому, кто в них верит!

– Да, ваша светлость.

– Тогда пусть проводит ко мне менестреля.

Меня! Во рту как-то сразу пересохло.

Дикен соскочил с бочки и подал мне руку.

– Не бойся, она добрая! Жаль, у тебя нет больше пирожков... Но играешь ты хорошо, леди понравится.

Миссис Грэм дала Дикену тумака. Не по повязке, конечно.

– "Ее светлость", а не "леди", Дикен! И давай без отсебятины, не так, как третьего дня...

– Да, мама, да, – закивал Дикен, незаметно подмигивая мне: – Я тебе покажу башню с привидением, Рони...

Но миссис Грэм ухватила его за ухо.

Мамы всегда все слышат...

– Мы будем послушными, миссис Грэм, – пообещала я, пряча дудочку в карман и принимая руку Дикена.

Я соскочила в утоптанный снег и снова задрала голову наверх. Леди Хаксли продолжала смотреть из окна на нас и она чему-то улыбалась.

– Ваша светлость! – не знаю, зачем я крикнула... Но мне хотелось... – А можно взять Адара?

Я показала пальцем на нашего песика. С ним я буду не одна.

Ее светлость кивнула.

***Джен

Мисс Бейнс не дала мне и прикоснуться к мандолине, хотя пальцы тянулись к струнам сами по себе.

– Вот еще! Мы же уговорились, что мне помощь нужна, – прищурилась эта маленькая кругленькая женщина, подбоченившись.

Так вот и начался мой будний день, ничем почти не отличающийся от будней в Одли-хаусе. Остудить и вычистить очаг, а затем растопить, надраить до блеска бесчисленную медную утварь, поставить печься приготовленный с ночи в кладовой хлеб и булочки... К приходу мисс Бейнс с рынка я как раз все закончила, да следом появились новые задания: приготовления к обеду. Наша хозяйка решила нежданно-негаданно закатить пир. Клюквенный морс, кусок буженины нашпиговать чесноком и травами, завернуть в рулет и перевязать нитью...

Честное слово, даже под началом Бетти у меня было время на чай со вчерашними пирогами!

Каждый раз, едва я открывала рот, мисс Бейнс останавливала меня одним жестом:

– Да, да, знаю. Тимьян лучше добавить в самом конце. Моя свояченица как-то раз решила не следовать рецепту и...

И я слушала какую-нибудь историю из жизней ее многочисленных родственников. И втайне сетовать, что семейство Бейнсов оказалось так плодовито.

– Вот вернется твой Томас с девочкой, так мы их и побалуем, – тетушка Энн с благоговением вдохнула запах из печи, заглядываясь на буженину. – Что может быть приятнее?

Тетушка Энн упорно называла Тэма на старый добрый английский манер.

Честно... Ничего. Ничего нет приятнее, чем радовать тех, кого любишь.

Значит, таки любовь существует. А я не верила. Сейчас сложно представить, что я когда-то не знала тролля...

В дверь постучали.

– Ну, вот и они! – обрадовалась тетушка.

Сердце зашлось в радостном трепете. Сейчас я снова его увижу!

***Тэм

Снег в городе вовсе не такой, как в горах. Здесь он утаптывается в скользкий лед, так что и свалиться недолго. Идти приходится осторожнее, чем по склону. Особенно чтобы не уронить драгоценный сверток – когда я увидел платье цвета вереска в витрине лавки готовой одежды, то сразу вспомнил слова Рони про подарок. Джен еще в Дултаре мечтала о таком. Френ критично осмотрела мою покупку и по ее загоревшимся глазам я понял, что и Джее будет рада.

– ...и вообще нет для людей ничего святого, – Франсуаза щебетала и щебетала вместо того, чтоб изложить события коротко и ясно.

Видать, и вправду, замучала ее работа у Терруса. Я уже махнул рукой и решил не перебивать.

– Вот и для Джона... То есть, Джен, получилось, что неважно, что я чувствую...

Это было лишним.

– Френ, расскажи мне, куда пропали Верда и Гэвин.

Франсуаза наморщила нос.

– Я не хочу о них говорить! Они – мерзавцы, и таких в Дултаре уже давно сбросили бы со стены. Вот когда Бресс застукал...

– Френ, – я был готов стонать, – не хочешь, но надо. Вы добрались в Карлейль. Остановились у Крэсси на ночь, потом Терри и Верда ушли к Фаррелу, а что было с тобой?

Франсуаза отвернулась, вздернув нос, но тут же поскользнулась, я едва успел поймать. Девица заглянула мне глаза и вдруг хлопнула ресницами.

– Я... Гэвин решил продать меня королю... Мою тайну рождения, понимаете... – и потупила глаза долу. – Но в ратуше над ним посмеялись и нас прогнали... Гэвин сказал, что вернется на шхуну. А я с ним идти не хотела. Потом меня нашла Верда и заставила пойти в пивоварню. Там было... Так страшно! Дядя Тэм, заберите меня, пожалуйста! Я не хочу оставаться здесь! Я хочу домой, в Дултар, в наше Нагорье! Или куда вы пойдете... Просто можно я буду с вами теперь всегда?

Я остановился и посмотрел на нее внимательно. Франсуаза захлопала ресницами.

– Разве тебе плохо у Терри? Есть работа, в которой ты можешь ему помогать.

Франсуаза повела глазами.

– Терри – грубый мальчишка.

Какое легкомысленное поведение!

– А я – грубый пастух, – возразил я, дергая мадемуазель вперед. – Куда дальше?

– Я не помню... Тут все похоже. Но вы красивый, Тэм! С тех пор, как бороду сбрили!

– Френ! – я встряхнул девчонку за плечи. – Нам нужно найти дом Крэсси, ты понимаешь? Для того я и взял тебя с собой!

Франсуаза снова захлопала глазами, тепепь намереваясь удариться в плач.

– Никому я не нужна... Ни папе, ни Брессу, ни Джону, ни даже королю, ни вам!

Она попыталась вырваться, но я ее удержал. Вот и прекрасно... Что теперь полагается делать?..

Франсуаза зарыдала. Громко и надрывно. Я был готов бежать.

– Френ... Франсуаза... – я оглядывался по сторонам, попадаясь под недовольные голоса из распахивающихся окон и взгляды собирающейся толпы. Только паре пьяниц у стены было все равно. – Ну, успокойся... Еще будет...