Текст книги "Последний из медоваров"

Автор книги: Кейт Андерсенн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Только если они так всегда будут ссориться, я умру. Я так им и сказала. Джен посмеялась, переглянулась с дядей Тэмом, и он меня по носу щелкнул.

– Живи, Рони. Живи.

Тетя Нора заставила дядю Эдама запрячь Ветра – такой старый конь с седой гривой – и отвезти нас в Карлейль, к ее "седьмой воде на киселе". Не знаю, что это. Наверное, хорошее место.

Они такие добрые оказались, а ведь сначала стрелять хотели...

Дядя Эдам потом рассказывал, что разбойников тут в Камбрии всегда много водилось. Раньше здесь граница была. Даже проклятье Карлейль получил, что никогда ничего хорошего в нем не случится. И нам осторожнее надо.

А тетя Нора нам поверила потому, что... дядя Тэм и Джен поссорились прямо перед дулом ружья. Говорит, что у них с дядей Эдамом так тоже было, значит, это любовь. А где любовь, ничего плохого не произойдет.

Может, ссориться – и не так плохо... Надо подумать. Чтоб не умирать, а видеть в ссорах любовь, как тетя Нора.

Последний вечер Самайна мы встретим в этой самой "седьмой воде на киселе". И вот, надо же... Случилось в Самайн столько хорошего. Ну, кроме того, что Терри убежал. Но мы ведь знаем, где его искать, правда? И скоро ему поможем. Может, любовь, которая в ссорах, может растопить проклятие Карлейля? Нам нужно, чтобы хорошее случилось, а проклятие говорит, что этого не будет. Но ведь ничего плохого не произойдет там, где любовь... Вот и весь секрет.

Мы встретили капитана Мэри, и она подарила мне белый мех, Джен – желтую ленту, правда, дядю Тэма... за борт выбросила. Джен сказала, что "он сам нарвался", так что я поняла, что он что-то сделал нехорошее, но теперь-то уже все снова в порядке.

Нора и Эдам накормили нас, отпоили дядю Тэма и нашли нам ночлег, еще и довезли.

Пошел снег.

Я познакомилась со Скулом и другими ребятами с "Нимфы", и теперь знаю про "белый шепот шквала".

И еще – мы все вместе. Все страшное позади.

А потом я вернусь домой, обниму папу с мамой, и Айлин, и дядюшку Хэмиша, и даже барахольщика Пима, и.., и...

В "седьмой воде на киселе" жила старенькая тетушка Энн. Она меня тоже напоила теплым молоком, а еще имбирный пряник дала. У нее много-много морщин на руках и лице. И спать уложила.

***

Глава 42

*** Тэм

– Мьюриэл Фаррел, Мьюриэл Фаррел... – протянула мисс Энн Бейнс, наша новая хозяйка милостью Норы и Эдама Бейнсов – ее племянника с женой, живущих в домике на заливе.

Мы с Джен напряженно ждали. Гусельница даже пальцами по столешнице постукивала – к своему куску пирога со свининой и не притронулась. Только выпила горячий бульон. Ей бы следовало уделять еде побольше внимания, тогда бы не была такой нервной.

– Дочка Колина Фаррела, ну, конечно! – щелкнула пальцами мисс Бейнс с довольной улыбкой. – Он до сих пор на Табачной улице варит пиво.

Джен расцвела улыбкой. Да что там, даже я понял, что мы на верном пути.

– Правда, говорят, в замке новый пивовар появился, – понизила голос мисс Бейнс, – специальный пиктский эль умеет гнать. Но весь город над Барнзом смеется – знают, как он на дочке пивовара помешан был в свое время. А она – фьюить! – и его бросила. Точно, их фамилия Фаррелы.

– Так Барнз теперь и с Колином Фаррелом не в ладах? – уточнил я.

Голова побаливала отдаленно, но я не обращал на нее внимания.

– Не знаю, – покачала головой мисс Бейнс. – Но злой он, как есть злой. Молли в его дом молоко носит, так говорит, слыхала, будто поносил наш полковник лорда Хаксли почем свет стоит, я повторять его слов не буду, – при этом мисс Бейнс перекрестилась и решила прекратить сплетничать: – Ну, что ж, мистер и миссис МакАлистер, утро вечера мудренее.

И поднялась вместе со свечой.

Мы с Джен остались при свете затухающего камина вдвоем.

– Интересно, кто такой лорд Хаксли, и почему Барнз им недоволен... – проговорила Джен, пялясь в огонь. Зрачки ее сузились, и блики пламени плясали в зелени глаз.

Я опустил взгляд на желтую ленту на ее запястье. Вздохнул – светится, будто оберег от меня.

– Говорят, медовар в замке. А Барнзу молоко приносят отдельно. Значит, в замке он не живет.

Джен ахнула.

– То бишь, лорд Хаксли у него изъял Галлахера?.. – и сделала жест двумя пальцами, будто вытягивает монету из кармана.

Я пожал плечами. Хотел бы я знать. Мы на месте, а... ничего не ясно. Я поморщился. Джен тут же насторожилась.

– Ты как себя чувствуешь? – по-хозяйски приложила она свою ладонь к моему лбу. Холодная. Я улыбнулся.

– Переживаешь обо мне?

Джен отвесила мне невесомый подзатыльник.

– Господин романтик, даже не старайтесь – больше не поймаюсь.

– Больше?

– Не смей ловить меня на слове!

– Ревнивица.

Джен вспыхнула:

– Это я-то?!

– Ты-то, ты-то. Вон как из-за Мэри взбеленилась.

– Ну, а если ты ведешь себя, как... Как...

Я не планировал этого так скоро. Но не сдержался. И крепко ее поцеловал в обветренные губы.

*** Джен

Я сплю иль грежу... Никому никогда не позволяла себя целовать. Но тролль...

Хотелось растаять сейчас и навсегда, только бы этот миг не кончался. Мир перестал существовать, когда Тэм слегка отстранился и посмотрел в мои глаза.

– Ты колючий, – сообщила я, трогая его жесткую бороду

Он тихо рассмеялся. В свете камина мир казался волшебным. Но мир... не такой.

– Это все закончится... – сказала я шепотом. – Когда придет утро... Ты станешь троллем, а я – беглой служанкой, мы снова будем ссориться и...

Он приложил палец к моим губам.

– Джен, я не уверен, что точно знаю, что такое любовь. Но может быть – это оно?

Внутри меня все задрожало.

– Я бы хотела... Очень хотела... Только...

Я резко подняла запястье с желтой лентой.

– Если ты меня разлюбишь как Мэри, едва встретишь другую?

И отпихнула его подальше. Таки достиг своего...

– Негодяй, – прошипела я и поднялась.

Но меня поймали за руку.

– Я не сказал, что люблю – учти.

Во мне лопнули винные бочки. Что-о?..

– Только что может быть – это оно. Я не скажу, пока не буду уверен, обещаю.

Замечательно. А целовал-то зачем?.. Я отерла губы брезгливо. И вот как теперь я буду с ним по-нормальному разговаривать, помня вкус этого поцелуя?..

Всего-то на рассвете с Мэри целовался.

– Придется вам спать на кухне, мистер МакАлистер, – приказала я, отправляясь в выделенную нам при кухне комнатку.

Но разве троллю я указ?.. Утром все равно обнаружила его спокойно дрыхнущим на кровати рядом. Ну и... правильно, наверное. Все же, он как бы ранен еще. И болен был...

Рони мирно спала на сундуке, а мисс Бейнс явно уже копошилась на кухне. Я осторожно спустила ноги на пол.

Тролль. Оглянулась на него в последний раз. Что же такое любовь?.. И я бы хотела знать.

И направилась к мисс Бейнс. Сегодня я планировала перемещаться по Карлейлю в куртке и штанах.

– Ну, милочка, я не знаю, – сообщила мне мисс Бейнс в ответ на вопрос о старшем медоваре, – а вот Молли спросить можешь и про Барнза, и про Хаксли. Меня-то пиво не больно интересует.

Я сделала себе мысленную заметку – молочница Молли. Хотя для начала, все равно, я собиралась навестить Колина Фаррела. Если Терри и компания уже в Карлейле, то наверняка, направились к деду медовара младшего в первую очередь.

– А муженек-то твой? – спросила мисс Бейнс, провожая меня.

– Пусть поспит, – покривила я душой, смирившись с тем, что Бейнсы нас принимают за влюбленных. – Он болен немного.

– Что ему передать, как проснется?

Нет, ну что за милые люди. Я скривилась.

– Ты носом не верти, душенька. Раз он тебе на помощь бросился, значит, любит. Даже коль сказать красиво не умеет... Я вот тоже ни на кого смотреть не хотела и погляди – что со мной теперь стало, – мисс Бейнс едва не прослезилась. – Одна как перст... Так что, милая, даже обидел если, поссорились – ничего!

Я поджала губы. Она ударила в самое больное.

– По-вашему, женщина без замужества ничего не стоит?

– Да что ты! – замахала руками мисс Бейнс, и слезы ее тут же просохли. – Упаси Господь! – и снова перекрестилась. – Но вот без любви, милая, без любви так ни один человек как следует жить не будет. Мужчина то или женщина. Он тебе тоже нравится, я же вижу. Лепитесь друг к другу – так не убегай.

Я шмыгнула носом. Легко сказать – не убегай. А если... все пройдет? Но как узнать, если не попробовать?.. Так что, мне, Джен Вудли, заурядной смелости не хватает?

– Ладно, мисс Бейнс... спасибо. Пойду я. Не убегаю, не убегаю – вернусь. Я на Табачную улицу и обратно.

*** Терри

Я с волнением смотрел на проклевывающиеся в ящике ростки ячменя. Колин Фаррел – по совместительству мой дед – решил использовать почти готовый солод для изготовления верескового меда. И мне было из чего выбрать. Мирт, имбирь – достать их возможно. Конечно, тот самый сорт ячменя в Камбрии не сыскать, и вместо свежего вереска сейчас будет, скорее, только сухой, но все же... это будет настоящий фраох.

– Завтра можно сушить, – объявил я сам себе.

Дед мне не слишком понравился. Смотрел мрачно, с подозрением. Хотя я больше бы тревожился, если б меня приняли с распростертыми объятиями. На мои вопросы отвечал скупо, а то и вовсе ничего. Об отце он ничего не знал, о маме – только что та сбежала из дома и умерла.

– Непутевая дочь.

Он до сих пор сердился. А я сердился, что ему было наплевать на моих родителей. Хотя это и доказывало, что к гибели Галлахеров он не был причастен.

Колин Фаррел принял меня только потому, что я – медовар.

Я все решил еще до того, как познакомился с ним. Отец дорого заплатил за тайну, и я ее не выдам. Но сварить фраох самому... не то же самое. Так я отвлеку внимание от отца. И, может быть, что-то удастся.

– Но какой толк мне помогать тебе? – спросил тогда меня дед.

Я пожал плечами.

– Я ваш внук.

Верда распереживалась.

– Фаррел, представь, если фраох выйдет с клеймом твоей пивоварни-то. Успех, известность, все такое. Помоги мальчику.

Я благодарно посмотрел на нее. А думал, что Верда – обычная трактирщица.

– Допустим, помогу. Что тогда?

– Отец не говорит рецепт и не варит мед. Ничего не происходит. Но если разойдется слух, что в Карлейле варят вересковый мед... что-то да произойдет.

Дед хмыкнул. У него волосы были вплетены в седую косу, а на худом животе – кожаный фартук.

– Начнется охота на тебя.

– Я знаю.

Вот и все. А что я мог еще сделать?..

Теперь же я смотрел на лопающиеся зерна, выбирал пустые и думал: а получится ли?.. Когда мы поставим первую кружку верескового меда на стол... что тогда случится?

И еще... я жутко скучал. По Тэму, который учился читать, по Рони, что слонялась за мной по пятам, по безумной Джен с ее переодеваниями... Они были готовы за меня в огонь и в воду, кто знает – почему?..

Даже Френ сказала, что пойдет за отцом со мной. Только где она?

Я ночевал у деда, но Верда собиралась с утра прийти. Я поспешил наверх. Я должен увидеть хотя бы Франсуазу.

У двери я услышал голоса. Кто-то пришел в пивоварню.

– Уверяю вас еще раз, я не знаю никаких Галлахеров, – говорил дед.

Он врал. Я распахнул дверь и увидел... гусельницу Джен.

– Терри! – воскликнула она радостно.

Колин Фаррел обернулся.

– Зачем вы наврали? – спросил я, опасаясь, что сейчас что-нибудь случится.

И случилось. Из кладовки выскочила Верда и набросилась на Джен. Я не успел броситься на помощь, как дед схватил меня за шкирку и спустил по лестнице в подвал к проросшим зернам ячменя.

*** Рони

Я помогала тете Энн перебирать ячмень.

– А потом рыцарь схватил волшебный рог и бросился бежать, – сказала тетя Энн.

– Ну, это же нечестно! – воскликнула я. – Если он рыцарь, так нельзя.

– Так ведь люди не всегда делают то, что должны, милая. Рыцарь вот и поплатился потом. Сам граф Глостерский вызвал его на поединок и убил, а рог забрал. Но не вернул на холм.

– Ну, вот, – расстроилась я и отбросила очередной пустоплод.

– И больше не планете волшебного рога не найти, как бы путник не хотел пить... Это нам урок, дорогая: никогда не зарься на то, что тебе не принадлежит*.

– Если бы все так делали... – я подумала про папу Терри и того Барнза, или про Фергюссона и Терри.

Дядя Тэм вдруг стукнул ладонями по столу. Он сидел над книгой.

– Долго ее нет. Пойду искать.

Тетя Энн одобрительно крякнула.

– Дядя Тэм... – начала я.

– Ты остаешься, – приказал он мне.

Я кивнула.

– Я хотела сказать... вы осторожно. И волшебный рог, если что, надо вернуть на место.

Дядя Тэм улыбнулся. Он сегодня снова побрился, и снова был неузнаваемый. И потрепал меня по голове, как Джен, а потом легонько щелкнул по носу.

– Милок, без девицы не возвращайся, – надела на него вдруг шапку тетя Энн и полюбовалась результатом. – Уши не отморозь. Холодно. И – да, любит она тебя, не забудь. Я-то все вижу.

Когда мы уедем отсюда, я по тетушке Энн буду скучать.

* Из английской сказки о волшебном роге.

***

Глава 43

*** Тэм

Конечно же, наша гусельница просто не могла себе позволить меня дождаться. Все нужно было проверить самостоятельно. И где ее теперь носит.

Я уже подходил к пивному кабачку на Табачной улице. Найти его оказалось вовсе несложно: улица короткая, да и вывеска всего одна: "у папаши Колина". Уже и прочесть могу. Ничего сложного. Я остановился футах в трех и подумал словами Джен тогда, в лесу: "а какой у тебя план?"

И вправду. Я натянул шапку на уши – снега сегодня не было, но сквозняк в Табачном переулке промозглый, да и вчерашняя простуда еще пока в покое не оставила. Мимо меня, толкаясь, шумно прошествовала компания красных мундиров – уже которых за этот день. Карлейль ими просто наводнен.

– Э, Боб, спрячь свою картинку – она сто раз переоделась уже.

– Может, в солдата?!

И во всеобщем хохоте я услышал:

– Она теперь никуда не денется, лорд Одли. Ты получишь свое.

Я вздрогнул и вгляделся в спины входивших. Насчет лорда Одли не знаю, но вот лицо одного из солдат я разглядел четко – Фергюссон.

Совершенно невозможно. Фергюссон – оно понятно, но что здесь делает Роберт Одли, к тому же, вместе с солдатами..?

И якобы, чтоб довершить набор совпадений на сегодня, прямо сквозь них наружу протолкнулась герванская трактирщица.

Я поспешно склонился к башмаку – якобы возясь со шнурками. И наблюдал исподлобья.

Верда нагнулась – подобрала листок, выпавший из кармана одного из входящих... того, что был без мундира – Одли, значит. "Картинка".

Лицо Верды ничего не выражало, но она, обернувшись через плечо, сунула бумажонку в свой карман и, резко поменяв свои планы, вернулась в кабак.

"Он объявил меня беглой служанкой.."

Хорошо, что благодаря вчерашним жалобам Джен на "колючесть" я гладко выбрит – никто из присутствующих не видел меня таким, а излишне заботливая мисс Бейнс напялила на меня шапку.

На самом деле, я едва сдержался, чтобы не схватить женщину за шкирку еще до "папаши Колина" и не вытрясти из нее все. А потом закинуть куда-нибудь в терновый куст. Но действовать так было не в моем стиле. К тому же, она легко меня надует в который раз.

Нет, стоит понаблюдать прежде, чем действовать. Конечно, Джен иного мнения. И самонадеянно сунула нос в это осиное гнездо. Или куда там еще. И теперь – ищи-свищи. Ох, надеру я ей уши, как найду. Только найти сначала надо, а вот как и где – я без понятия.

В общем, я шагнул в пивную совершенно без плана – в начале стоит заказать выпить, развесить уши и осмотреться.

*** Рони

Я водила пальцем по белому от муки столу, вырисовыыая узоры, как мороз на стекле. У тетушки Энни были хорошие стекла, почти полностью прозрачные. Такие я видела только в Одли-хаусе в Гринхолоу. Но там мы были не дома, а тут... Будто бы да.

К тетушке зашла соседка, и они пили чай. Тетушка Энн объяснила, что я – бездомное дитя, которое подобрала "сердобольная Нора, ты ж ее знаешь". Ну...почти правда. Не знаю, зачем она про всех нас не сказала, но потом поняла. Тетя Молли оказалась ужасной сплетницей. Это страшно – ничего от нее не скроешь. Папа говорил, что "женщины – зло". Когда мамы не было рядом, конечно.

Но все же...он не совсем прав. Потому что в следующий момент я услышала знакомое имя:

– Ох, Энни, а вот полковнику Барнзу, наверное, я перестану носить молоко. Только он меня ж первой тогда со свету сживет... Представь себе, сегодня на моих глазах едва не забил хлыстом пацаненка, который вернул нерапечатанное письмо от лорда Хаксли.

Я охнула. Конечно, я знала, что Барнз должен быть плохим, но вот настолько...

Тетя Молли прикрыла рот ладонью, покосившись на меня.

– За что?! – мне по-настоящему было жалко того мальчика. Вдруг что-нибудь такое случилось и с Терри... А если ОН попадется Барнзу?..

Тетя Молли зыркнула на меня хитро.

– Малышка, ты всего не знаешь...

– Ну, расскажите! – взмолилась я.

– Ладно,так и быть... Барнз привез с гор последнего медовара из пиктов, расхвастал о том на весь город, Лорд Хаксли и приказал доставить его в замок. А полковник остался ни с чем. Пишет лорду гневные письма, да лорд упрям.

Я обрадовалась. Значит, отец Терри не у Барнза! А в замке!..

– Только я вам ничего не говорила, – поспешно сказала тетя Молли. – Барнз ведь делает вид, что медовар в его руках, весь город ждет, что он поставит нам вересковый мед... Много лет назад было уже так, что он обещал нам, помнишь, Энн?

– Ох, были времена...– вздохнула тетя Энн и смахнула седые локоны с виска. – Были мы молоды...

Вот значит, как...

– А... Лорд Хаксли – он какой? – спросила я.

Тетя Энн и тетя Молли переглянулись и пожали плечами.

– Кто его знает, – сказала тетя Энн, – налоги платить можем, и ладно.

– Девочка, обсуждать лордов – это уже плохое занятие, – улыбнулась тетя Молли.

– Ну да, куда там полковникам, – расхохоталась тетя Энни.

И потом тетя Молли ушла, а мы из подошедшего теста делали пирог с капустой и вареным яйцом. Тетя Энн рассказывала сказки, и мы вместе пели Ярмарку и Зелёные рукава, но я все думала.

Когда же дядя Тэм с Джен вернутся? Нам нужно пойти к лорду Хаксли, я уверена. Как в той песенке Джен про менестреля – только в подарок за песни просить не монеты, а папу Терри.

*** Терри

Я сидел, обняв коленки, в подвале, рядом с чанами, и плакал. Каким я был дураком!

Решил, что могу все сам. Больше никогда... Никогда...

Джен пришла за мной, после всего, что я наговорил и натворил, и теперь...

Она будет жить, только если я пообещаю сделать фраох на глазах деда. Да какого деда! Разве семья так поступает?..

Но Колин Фаррел сказал только, даже не шевельнув бровью:

– Я охочусь за этим рецептом с таких пор, как тебя еще на свете не было, Галлахер.

– Так это вы устроили пожар тогда в их доме?! – воскликнул я.

Но Фаррел пожал плечами. О, я уже ненавидел его всем сердцем.

– Джен наверняка выбралась! – попытался я хоть как-то защититься.

Фаррел посмотрел на меня сверху и хмыкнул.

Немного позже открылась подвальная дверь, и мне швырнули заколку МакДауэллов. Которая была на ее берете с самого Дултара. На том берете, в котором сегодня она пришла за мною.

– Не упрямься, Терри, – услышал я голос Верды.

Я заколотил в дверь кулаками.

– Дайте нам поговорить!

– Только после того, как сусло будет готово, – услышал я ответ деда.

И удаляющиеся шаги.

Я сжимал в руках брошь с листком клена... Джен в беде. А Френ? Я вдруг почувствовал холодок внутри. "Знаешь, я жалею, что не знала отца..." Что сталось с Франсуазой?.. Судя по тому, как поступила со мной Верда... ничего хорошего.

Края креста на броши больно впились в пальцы.

Это все из-за меня.

Слезы текли по щекам, хотя мужчины и не плачут. Что я за мужчина...

Они ведь стали мне как семья. А что же с Тэмом? Рони? Почему Джен пришла одна?... Должен ли я волноваться за них?.. Конечно, должен. И сдаваться нельзя.

Я перерыл весь подвал, но сделан он был на совесть. И выход только один. Тот, который заперт. Тот, который ведет в пивной зал.

Я шмыгнул носом и подошел к натянутым полотнам для сушки. Еще несколько дней. Несколько дней сушки, и потом можно варить затор. И ничего не придумать.

Теперь я понимал отца. Гораздо легче быть одному, чтобы сохранить вековую тайну предков. Иначе...ты становишься глиной в руках завистников. Я не имел права открывать тайну. Но еще меньше права у меня было отплатить Джен за доброту мучениями.

Ничего не оставалось, кроме как плакать. Или разбить голову о стену и обо всем забыть.

Вдруг я подумал: это ведь способ! Тогда им придется лечить меня. Вынести из подвала. И, может быть, я что-то придумаю..?

*** Джен

Я разлепила глаза с трудом, во рту привкус железа пополам со слежавшейся сухостью не давал сглотнуть как следует, и воздуха полной грудью глотнуть никак не получалось. Тело ломило, а что произошло – помню только хватку на горле, и как темнеет в глазах...

И все же – я жива. Я провела языком по губам. Как же хочется пить.

Обнаружила, что сижу на старой полупрогнившей койке, привязанная к какой-то ржавой трубе грубой бечевой. Дёрнула запястьями, но та лишь больно впилась в кожу. А труба тонко задребезжала.

Любопытно, где же я?.. Я повертела головой, и от того сделалось дурно. Да и горло саднило так, что глотать еле-еле... Локоть у Верды крепкий.

Хорошего мало: темная узкая комната в ширину лежанки, стены наполовину осыпались, квадратное оконце, в которое и голова не пролезет, оттуда дует и воняет отбросами.

Какое прекрасное приключение, Джен Вудли.

Терри. Я вспомнила! Терри Галлахер здесь, в подвале пивовара Фаррела.

Если я все еще там же, конечно.

Я снова дернулась, и вновь труба заходила ходуном. А это идея... И я продолжила дергать яростно – пусть веревки режут руки, это неважно, но, может...может, эта труба оторвется или сломается, и я буду свободна?

Но скоро я поняла...тщетно. И аж слезы навернулись на глаза. Только растерла кожу до крови, а труба, пусть и стара да скрипуча, но крепка. В кровь же испачкалась желтая лента Мэри. Желтая лента. Яркая, как солнце в зимней воде.

Лента. Я воззрилась на нее, как впервые. Это способ подать знак. Если привязать на окошко...

Только высвободить руки. Хоть одну.

Я пробежалась глазами по длине трубы. Она подходила к самому окну – экое счастье!

Я взгромоздилась на койку, упорно сползая с бечевой повыше. И вот... ладони уже на уровне окошка. Я прижалась к нему носом. Вид на задворки Табачной улицы. Ха, значит, я так и осталась в доме Фаррела. Может, Тэм придет. Нет, Тэм ТОЧНО придет! Плечом я пнула стекло, и окошко распахнулось наружу. Ох. Замёрзну вусмерть теперь, если не смогу закрыть.

Впрочем, закрыть его я обязана – иначе мой сигнал будет заметен изнутри. Я стянула узлы вдоль правой руки как можно выше, и дотянулась пальцами до рамы окна. Ленту развязала зубами и с десятой попытки мне удалось продеть ее в петлю от задвижки, продела, завязала... Ленточка Мэри затрепетала на ветру. Оставалось закрыть форточку. Едва мне удалось, надавив на петли, приблизить ее и за ржавую задвижку зубами притянуть оконную створку поближе, за дверью раздались шаги и голоса. Мужские, кстати, вперемешку с женским – Верды.

Я побыстрее скользнула вниз обратно на лежанку, едва не оторвав трубу вместе с запястьями. И решила притвориться спящей или в обмороке. На всякий случай.

***

Глава 44

*** Тэм

Заказанную кружку эля передо мной бухнула Верда собственной персоной. В качестве расплаты я бросил золотую монетку из загашника Джен в моем тюке. Этого хватит на пол-дня, чтоб никто не задавал мне вопросов.

Шапку я так и не снял.

Впрочем, Верду я – случайный клиент – и не интересовал. Она прислушивалась к шумной компании Фергюссона. Как и я.

Первый кувшин они уже распили.

Джастин здесь тоже был, а еще двое солдат, которых я не знал. И Одли, разумеется. В прошлую встречу я не обратил внимания, что у гринхолоуского лорда аккуратно подстрижены волосы и даже ногти, до оскомины аккуратные манеры и гордая выправка. Не солдатская, а...аристократская. Покрывшаяся коркой ссадина на виске ему, видимо, тоже о нашей встрече напоминала. Если бы не его поведение по отношению к Джен, я бы тоже повелся на эту...аристократию. Лорд, чтоб ши его сожрали.

Я сжал кулак, но приложился к элю прилежно. Вслушивался в смех и все остальное. Кстати, Одли явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Эй, хозяйка, – хлопнул в ладоши Фергюссон, – принеси-ка нам еще. Да для этого красавчика – особую порцию! – и Бобу Одли фамильярно досталось по спине с размаху.

Верда только того и ждала – с угодливой улыбкой она поспешила к стойке и уставила поднос парой кувшинов. Там стоял мрачный худой человек с седой косой, которому явно что-то в сегодняшнем дне не нравилось. С Вердой он перекинулся парой слов.

"Колин Фаррел", – решил я.

– Не прибывало ли у вас новеньких в город? – спросил Фергюссон весело у Верды.

Верда отвечала уклончиво.

– В Карлейле много путников, – сообщила она, лукаво поглядывая то на Одли, то на капитана. – Вы кого-то конкретного ищете?

Одли покопался по карманам и вдруг понял, что потерял портрет.

– Его нет! – пробормотал он, скорее, сам себе.

Фергюссон причмокнул губами, а Джастин отвечал:

– Одного менестреля.

Верда подняла брови в наигранном удивлении.

– Но на самом деле это не мужчина, – поднял палец Фергюссон, прихлебывая свой эль – А беглая служанка-воровка вот этого господина, – и он ткнул в мрачного Одли.

Я прикрыл глаза. Конечно, я мог встать и набить морду кому-то из них, возможно, даже бы получилось, но не всем пятерым сразу. И так мне ничего не узнать ни о Джен, ни о Терри, ни о Галлахере. Сделал еще глоток горького пойла. В драках от меня – никакого проку.

Верда тем временем обняла кувшин, с интересом переключившись на лорда:

– А что же она украла, что сам господин гонится за нею?

– Его сердце, – захохотал Фергюссон, хлопнув по плечу лорда, мгновенно покрасневшего от ярости и спрятавшего досаду в нескольких глотках браги.

– Или, может, мозги, – хохотнул один из их спутников.

И как лорд их терпит, и зачем. Даже я почувствовал, что зверею. Но и Роберт Одли в долгу не остался, поднимая указательный палец:

– Она теперь не одна.

– О да, – закивал Фергюссон, – с ней еще рыжая мелкая девчонка, парнишка лет тринадцати и неповоротливый пастух-горец, поросший бородой.

– Пастух бродит в тартане, его можно было бы арестовать за это, – сказал Джастин мечтательно.

Ха, а вот и нет.

– Если у него есть хоть капля мозгов, он наверняка припрятал килт в свой тюк, с которым не расстается. Но – это повод.

Я утопил злость в очередном глотке эля.

– А я говорю: есть еще принцесска, – погрозил пальцем Одли. Кажется, эль на него уже подействовал.

Впрочем, и у меня голова кружиться начала.

– Не знаю ничего про принцесску, говорил тебе уже, – стукнул ладонью Фергюссон с остервенением. И перевел взгляд на Верду: – Так что, хозяйка, видала таких?

Верда прищурилась, словно вспоминая. О, такой, как она, ничего не стоило обвести вокруг пальца этих дураков. Выложили на стол все карты.

– А я говорю, была! – воскликнул Одли. – И детей видел, а про пастуха ничего не знаю.

– А кто тебя по голове стукнул и карету умыкнул? Экономка?

– Ладно, ребят, будем следить за Барнзом, эти болваны все равно к нему придут. Отца спасать, – прыснул Фергюссон. – Пошли. Оставим печального лорда в покое.

Я совершенно не жалел, что тогда почти утопил его в луже.

Верда наконец подала голос:

– Возможно, я видела кого-то из них.

Трактирщица подбоченилась и ждала ответа от красной банды вместе с оторопевшим лордом.

– Присядьте, господа, выпейте еще. Думаю, нам есть, о чем поговорить.

Даже обо мне не забыли – появился еще один кувшин. И я ведь не мог отказаться, если хотел слушать и дальше?..

*** Джен

Дверь со скрипом отворилась.

– Вот это да, какие люди, – гнусавый голос как по ушам проскрежетал. А еще крепко пахнУло спиртным.

– Не трожь – она моя, – отвечал другой. От которого по спине у меня поползли мурашки.

Этому тут откуда взяться!

– Да помню, лорд, беглая служанка... – прошепелявил другой, – да только мне она тоже крови попила, не отдам тебе ее так просто.

Меня грубо толкнули в плечо.

– Видно, что не спишь, дорогая, – это была уже Верда. – Актерка из тебя никудышняя.

Но я не хотела просыпаться. Казалось – продолжу лежать с закрытыми глазами, и все само собой образуется.

Фергюссон и Одли, Одли и Фергюссон!

Две обратных стороны моей жизни явились за мной одновременно... Словно я провинилась в этой жизни так, что прощения мне уже вовсе нет.

– Итак, господа... Она это или нет?

– Она.

– А я не вижу, пока не встанет, – огрызнулся Фергюссон. – Пусть она встанет!

– Вы же помните, что полковник узнает о ней и остальных, если девчонка пропадет?

Ну, что за прохиндейка! Зло брало, я даже села.

– О, – пьяно расхохотался Фергюссон, – она!

А Одли кинулся меня целовать... Я попятилась, да труба держала меня крепко... Спасли гнилые доски – лежанка провалилась под лордом, и он плюхнулся наземь. И я, в общем, тоже.

– Э-э, – схватил и поднял Боба за шиворот Фергюссон, – кто сказал, что гусельница достанется тебе, лорд?..

И двинул ему в ухо.

– Вы посмотрели товар, – изрекла Верда спокойно. – Теперь идемте.

Товар?!. Клянусь, если бы не сломанное трактирщицей горло, я бы сейчас выдала...

– Ну, уж нет, – ткнул в нее Одли пальцем капризно, – я хочу ее прямо сейчас, – и потянулся к кошелю на поясе, – не только посмотреть. Заплачу тройную цену!

Несмотря на весь ужас положения... я не могла не заметить, как глупо они себя вели.

– Ты что-то им подсыпала, Верда?.. – прохрипела я.

Верда подмигнула.

– Люблю травы, лапушка. Думаешь, иначе привела б их сюда? Конечно, молодой человек, конечно, – приняла она горсть золотых монет охотно.

Меня пробило дрожью насквозь.

– Ты страшный человек... – но, боюсь, этой сиплой ремарки уже никто не услышал.

– Подсыпала?.. – сообразил Фергюссон и ткнул Одли, простершего уже ко мне свои клешни, – ты слышал? Она нам что-то подсыпала!

– Пока ты мне нужна, но на потом... – прищурилась Верда, – стоит присмотреть, кому тебя продать – лорду лично, капитану или закону? – она предъявила из кармана помятый листок...

С моим портретом. Мой старый кошмар. Джен Вудли, обвиненная в воровстве. Я с трудом поднялась, цепляясь за трубу.

– Да плевать... – отмахнулся Одли, – я нашел Вудли, понимаешь?!.

И он начал трепать меня за щеки, как умалишенный. Я дала Одли, как обычно, коленом в пах, он натренированным движением отпрыгнул и погрозил мне пальцем:

– Ох, Дженни, Дженни!

Я в отчаянии поставила ему подножку, а Фергюссон захохотал и пнул упавшего лорда.

– Теперь я!

– Френ?.. – меня хватало только на короткие фразы.

– Не думаю, что Гэвин справится сам... Возможно, ребята захотят поучаствовать...

А ребята тузили друг друга в комнатке, где и мне– то развернуться с трудом.

Происходящее напоминало мне фарс глупой пьесы... Они сражались за трофей с безумством мартовских кроликов, а Верда наслаждалась зрелищем и получала денежки.

Но не на ту напали. И я сделала отчаянный ход конем, возможно, бессмысленный, но лишь бы внести смятение в ряды врагов... Навалилась на Фергюссона, когда Одли пал под его кулаком и просипела ему в лицо: