Текст книги "Справедливость-это женщина"

Автор книги: Кэтрин Куксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

4

Случилось так, что ей пришлось принять решение всего после шести дней пребывания здесь.

Бетти и леди Мэри сидели в гостиной, ожидая прибытия арендованного автомобиля, который должен был отвезти их в Келсо. Леди Мэри твердо решила покупать автомобиль – тот, который им подходит, разъяснила она. За последние два дня Бетти пыталась отговорить леди от осуществления этой идеи на практике, но она проявила твердость.

– Хорошо, – сказала леди Мэри, – если вы не хотите его водить, мы выйдем из положения: я найму шофера, джентльмена. Взгляните на газеты! Бывшие офицеры по-прежнему из кожи лезут вон, чтобы получить работу. Джентльмен, служивший в таком-то полку, согласен на любое занятие. Разве я не читала вам это вчера вечером? Страна катится в пропасть, и вина лежит на Лейбористской партии и организованных ими забастовках. В мои годы все работали, как положено, – каждый на своем месте; а теперь сын миссис Бейли учится в Оксфорде. Вы только подумайте!

Когда они услышали звуки подъезжавшего к подъездной аллее сбоку от дома автомобиля, они поднялись, а Бетти, открыв дверь, пропустила леди Мэри вперед в небольшой холл, заметив:

– Мне кажется, собирается дождь. Вы уверены, что вам следует ехать?

– Не пытайтесь меня отговаривать, девочка. И перестаньте считать, что я покупаю машину, чтобы вынудить вас остаться. – Она повернулась и посмотрела на Бетти, а та, взглянув прямо в лицо старой леди и слабо улыбнувшись, сказала:

– Это мне и в голову не приходило.

– Лгунья!

– Вам виднее.

– Да! Да! – Леди Мэри захихикала; и когда они оказались у центрального входа, перед ними стоял мужчина, но не шофер арендованного автомобиля.

– Ой, Джо!

– Привет, Бетти. Доброе утро, леди Эмберс.

– Что вы хотите?

– Я… я приехал повидаться со свояченицей. – Его тон был вежливым, но жестким.

– Она в отпуске. – Леди Эмберс взяла Бетти за руку, стремясь втащить ее назад в холл, но Бетти, осторожно накрыв ее руку, сказала:

– Давайте войдем и присядем на минутку. Входи, Джо.

Громко протестуя и бубня что-то, чего нельзя было разобрать, старая леди вернулась в гостиную, и, когда она уселась, Бетти повернулась к Джо, остававшемуся в дверях, и спокойно спросила:

– В чем дело? Что произошло?

– Я… я должен поговорить с тобой, Бетти.

– Вы можете сказать, что нужно, здесь; между нею и мной секретов нет Она остается здесь; она решила, – с вызовом заявила леди Эмберс.

– Пожалуйста, пожалуйста, леди Мэри.

– Ах, девочка! – Теперь старушка вскинула руку и схватила руку Бетти, патетически проговорив: – Вы же не хотите туда возвращаться, я знаю, не хотите; вам здесь нравится. Нам с вами хорошо, верно? Хорошо, не так ли?

– Да, да, очень, очень хорошо.

– Тогда зачем вас убеждают вернуться и быть всеобщей прислугой? – Теперь она повернулась и, взглянув на Джо, сказала: – Вы можете злиться, молодой человек, сколько хотите, но это правда. У меня есть глаза и уши; я многое слышала, когда была у Сары, живущей неподалеку от вас.

Джо медленно и глубоко вздохнул, затем, посмотрев на Бетти, сказал:

– Я должен говорить с тобой одной.

– Да, да. Извините меня, леди Мэри. Ну-ну. – Она похлопала продолжавшую ее сжимать руку. – Вы должны понимать, что муж моей сестры просто так бы не приехал, значит – дело срочное… Пожалуйста.

Хватка медленно ослабла; старушка совсем отвернулась от нее, и Бетти, поспешив мимо Джо к двери, дала ему знак следовать за ней.

Они быстро поднялись по мелким дубовым ступенькам, он шел за ней в ее спальню, и, открыв дверь, девушка отступила в сторону, чтобы пропустить его; затем, закрыв дверь, быстро спросила:

– В чем дело? Что случилось?… Что-нибудь с Майком?

– Нет, нет. – Он отрицательно покачал головой. – С… с Элен. Она… она в положении.

– В положении? В каком положении?

Он на мгновение закрыл глаза, прикусил губу, затем проговорил:

– Элли обнаружила, что снова беременна, и она пыталась делать все возможное, чтобы отделаться от этого. Я узнал об этом лишь вчера. Я имею в виду, узнал, в чем истинная проблема. Я знал, что она принимает лекарства, от желудка. Она… она говорила, что у нее что-то с кишечником. Я… я наткнулся на письмо случайно. Она лежала на кровати вся в поту. Я открыл ящик, в котором находились ее носовые платки, и оно было засунуто между ними. Это, естественно, меня заинтриговало. Я прочитал его. Оно было от ее школьной подруги, которая нанимала кого-то, чтобы сделать аборт. Я пришел в бешенство, и, когда Элен сказала, что намеревается довести дело до конца, я сказал ей… в общем, – он тряхнул головой и повернулся к окну, – я пригрозил развестись с ней и… представить обоснование этого; да и еще наговорил много чего. И вчера вечером, – Джо снова повернулся к ней, – я обнаружил, что она лежит в кровати и у нее кровотечение. Я тотчас вызвал доктора; Эли, – в его голосе послышалось отчаяние, – пыталась отделаться от плода сама. Ты когда-нибудь слышала такое?

– О Боже!

– Доктор хотел отправить ее в больницу, но она отказалась ехать. Она все время твердила, чтобы я съездил за тобой. Она обещала больше ничего не предпринимать, если я привезу тебя назад.

– О Джо! – Ее лицо сморщилось, как от боли.

– Ты поедешь?

– Конечно, Джо, конечно!

Бетти видела, как опали его плечи, когда он подошел к ней и, стоя рядом, взял ее руку.

– Нам не хватает тебя. Все изменилось: отец какой-то потерянный, с Эллой опять неприятности: она надерзила Элен, и она хотела, чтобы я уволил ее, но… но я не смог. Я объяснил ей, что в семье Элли трое безработных. Странно, но ты знаешь, Бетти, она совершенно не понимает ситуации; я имею в виду простых людей. И думаю, что никогда не поймет. Почему ты можешь их понять, а она – нет?

– Я… я думаю, что она слишком долго содержалась в гнезде.

– Тогда, – он кивнул ей, криво улыбнувшись, – нам всем повезло, что ты рано выпала из него.

Ей пришлось освободить свою руку из его руки со словами:

– Я должна собрать вещи. Будь добр, спустись вниз и поговори с леди Мэри; постарайся объяснить. Если… если ты скажешь ей все, она поймет; она и вправду очень понимающий человек, если не попадаться ей на жало.

– Хорошо, я скажу ей, сколько возможно. – Он направился к двери, затем остановился и взглянул на Бетти. – Ты что… действительно решила остаться?

Она уже повернулась, чтобы взять чемодан, и, взглянув на чемодан, сказала:

– Да, да, решила, Джо.

– О Боже. – Он медленно повернулся и вышел из комнаты.

Менее чем через десять минут девушка вошла в гостиную и увидела леди Мэри, которая сидела в кресле, выпрямившись как струна. Когда она взглянула на нее, старая леди не сказала: «Итак, вы уезжаете», в ее голосе также не было осуждения, но, подняв руку, она жестом подозвала Бетти к себе.

– Я понимаю, что вам нужно ехать, но помните, что я буду продолжать ждать вашего возвращения, я имею в виду окончательный приезд. Тем временем я куплю автомобиль, найму шофера и буду посылать его в тот дом, чтобы привозить вас сюда на несколько дней кряду. Вы приедете?

– Да, да, приеду, леди Мэри. Благодарю вас, большое спасибо, что вы проявили такое понимание. – Теперь она наклонилась и поцеловала морщинистую щеку; но от старой леди не последовало никакой ответной реакции; не изменила она и положения, в котором сидела; она лишь чавкнула губами, глотательным движением прочистила себе горло и сказала:

– Если вы надумали уезжать, то уезжайте; я никогда не верила в слезливые прощания.

– До свидания, леди Мэри. – Бетти медленно повернулась и вышла из комнаты. И Джо так же тихо сказал:

– До свидания, мэм. Благодарю за понимание.

Оставшись одна, леди Мэри разогнула свою остававшуюся неподвижной спину; ее руки, лежавшие плашмя на коленях, как-то неестественно вывернулись. Затем, проморгав выступившую в глазах влагу, она громко воскликнула:

– Да будут прокляты пустоголовые, эгоистичные беременные женщины!

5

Второй ребенок Элен родился в последний день марта 1930 года, и, когда Бетти держала девочку в своих руках, она содрогнулась и в душе простонала: «О нет! Нет!». Но какое бы восклицание она ни издала, оно было заглушено доктором, когда он велел акушерке забрать ребенка из комнаты.

Когда Джо увидел дочь, он сказал:

– Боже мой!

Прошло двенадцать дней, но никто не приносил Элен ребенка. Она встала и пошла в детскую, и, когда она увидела, кого родила, то вскрикнула и впала в глубокий обморок.

Спустя месяц, в течение которого ребенок не делал попыток двигать конечностями, доктор подтвердил, что имеются все признаки мозгового нарушения.

Присматривать за ребенком было поручено Бетти. С первых же минут, когда она наложила фланелевую наклейку на заячью губу и протерла уголки маленьких глаз, косо расположенных на выпуклой головке, и нежно протерла правую ногу, похожую на кусок скрученной веревки, она поняла, что, покуда ребенок будет жив, она будет привязана к дому.

Было странно, что единственный, в ком вид ребенка не вызывал отвращения, был Мартин. Он часто стоял у кроватки и что-то бормотал ему, каждый раз начиная со слов:

– Привет, малышка.

Ребенок не был крещен и не получил имени. Когда Мартин сказал Бетти: «Хорошенький младенец», она ответила: «Да, она хорошенькая малышка. Твоя сестра». С тех пор он называл ее «малышкой».

На заводе узнали, что шикарная жена Ремингтона родила урода. Мало кто из рабочих знал о таких случаях рождения идиотов, так как ребенок наверняка станет идиотом. В Богз-Энде были не очень смышленые, но не идиоты. Слава Богу, нет! Такое дело поручалось чистокровным производителям.

В течение последующих месяцев атмосфера в доме изменилась. Дом погрузился в уныние, начиная с владений Майка, кончая кухней; на втором же этаже бушевала война.

Джо понимал состояние Элен, так как знал, что почувствовал он сам в первый момент, когда взглянул на ребенка. Поэтому он полгода выносил ее приступы печали, прострацию, когда она целыми днями не вылезала из кровати, а также принял как должное ее неожиданное изменение отношения к своему первенцу, так как если раньше она оставляла его почти целиком на попечение Бетти и Нелли, то теперь превратила ребенка в свою монополию. Но когда она решила, что ее сын должен спать в их комнате, он решительно воспротивился. Даже предложенный ею компромисс относительно того, чтобы у него была собственная комната, был встречен твердым «нет», поскольку, как он разъяснил, Мартин – единственный из всего дома, кто считал дочь нормальной: для него она была младенцем, и пока что он не видел разницы между нею и другими младенцами.

До этого момента Джо не обвинял Элен в том, что она – причина уродства ребенка, – так как, когда он задал вопрос доктору, почему подобное случается, ответ был уклончивым: такие дети могут родиться в любой семье, сказал доктор, истинная причина неизвестна. Лишь когда девочке исполнился год – в марте 1931 года, он открыто обвинил жену в появлении на свет такого ребенка.

Помимо забот дома, Джо испытывал дополнительные проблемы на заводе. Заказы на упаковочные ящики и подобную продукцию упали по сравнению с 1927 годом почти наполовину. В стране свирепствовала безработица, охватившая почти два миллиона человек. На прошлой неделе ему самому пришлось временно уволить полдюжины рабочих, и существовали опасения, что другая половина последует за ними в течение месяца, если не удастся получить заказ из Йорка.

Если несколько лет тому назад казалось, что тяжело страдают лишь шахтеры, то теперь такое положение наблюдалось во всех отраслях.

Одних подобных забот вполне хватало, а тут еще сложности в отношениях с женой и трагедия с девочкой, неподвижно лежавшей в кроватке в детской комнате. Поэтому его нервы находились отнюдь не в спокойном состоянии, когда в тот вечер он вернулся домой в шесть тридцать и Элла немедленно сообщила ему, что госпожа уехала в Ньюкасл.

– Неужели! – Он улыбнулся Элле. – Она заказала такси?

– Да, мистер Джо.

– А мисс Бетти не поехала с ней?

– Нет, мистер Джо… Мисс Бетти в детской.

– Спасибо, Элла. – Он продолжал звать ее Эллой.

Джо быстро поднялся по лестнице и вошел в детскую, и Бетти, находившаяся у кроватки, повернулась к нему и сказала:

– А, привет, Джо.

Вместо ответа на ее приветствие он сказал:

– Элла говорит, что Элен уехала в Ньюкасл.

– Да, ей это неожиданно пришло в голову сегодня днем.

– А она не приглашала тебя поехать с ней?

– Нет. – Бетти поскребла ложкой вокруг миски и осторожно вложила содержимое в рот ребенка; затем, подойдя к стоявшему в углу комнаты тазику, намочила фланелевую тряпочку и на обратном пути к кроватке сказала:

– Это – хороший признак.

– Да, да, хороший. Она не сказала, зачем едет?

Бетти ответила лишь после того, как вытерла лицо ребенка, подняла одну сторону кроватки с железными перилами и опустила кровать на место. Предосторожность в виде перил была необходима не столько для того, чтобы девочка не выпала, сколько для того, чтобы Мартин не залезал к ней в кровать. Теперь она повернулась и, взглянув на Джо, медленно произнесла:

– Нет, не сказала.

– Возможно, просто захотела выйти, пройтись по магазинам.

– Да, да, возможно, поэтому.

Они стояли и смотрели друг на друга – Джо, ожидая, что Бетти что-нибудь скажет еще, а она, размышляя: она, скорее всего, скажет ему о телефонном звонке сама. А если не скажет, то и я не стану об этом упоминать.

– Как сам?

– На него, как он говорит, нашла хандра. Я пыталась убедить его спуститься вниз; он очень долго остается там один, и… и я не могу подниматься к нему так часто, как хотела бы.

– Я знаю это, Бетти.

Было видно, как она содрогнулась, когда Джо схватил ее за руки и сказал:

– Что бы мы без тебя делали? Говорят, в жизни все вознаграждается, в этом доме ты вознаграждаешь всех.

– О, – Бетти вырвала руки, на ее лице не было улыбки, – не пытайся представить меня святой. Я делаю то, что делаю, потому что мне это нравится. Иначе я не делала бы этого; у меня есть эгоистичная сторона. Мне позволено оставаться смертной.

Женщина быстро направилась к двери, но он остановил ее.

– Извини, Бетти… я только хотел сказать тебе… как я благодарен.

Она на мгновение остановилась спиной к нему, а затем, повернувшись и теперь уже более мягко, сказала:

– Я знаю; извини, я была слишком резка. Я… я сегодня на грани срыва.

– Ты переутомилась. – Джо снова двинулся к ней. – Тебе нужно взять перерыв. Съезди к леди Мэри на уик-энд и скажи, что я прислал тебя. Это может вызвать ее расположение ко мне. Приехать и забрать тебя один раз было уже плохо, но повторить такое было бы непростительно в ее глазах. Она не может меня переносить.

– Все совершенно не так; ты ей в общем нравишься. – Подражая голосу и манере леди Мэри, она сказала: – Ты довольно обычный парень, но приятной наружности. И это, могу тебя заверить, высокая похвала из ее уст; ты бы послушал, что она говорит о своих родственниках-мужчинах, особенно о лорде Ментоне. И все же – Бетти кивнула ему – думаю, что возьму перерыв на пару дней. Ты идешь наверх?

– Да, я как раз собирался туда.

– Забери оттуда поднос, ладно? Джейн не надо будет подниматься.

– Всегда готов.

Они вышли из комнаты вместе, Бетти отправилась в столовую и на кухню, присмотреть, чтобы все было готово к ужину, а Джо – на верхний этаж. Это было частью распорядка дня.

Элла звонила в гонг на обед, когда к центральному входу подкатило такси и когда Джо спускался по главной лестнице. Когда он открыл дверь, Элен поднималась по входной лестнице. Она посмотрела на него и сказала:

– Надеюсь, я не заставила тебя ждать меня к обеду.

– Нет, нет. – Он улыбался жене. – Гонг только что прозвучал; я скажу Мэри немного повременить с обедом, пока ты не будешь готова… Хорошо провела время?

– Да, да, очень хорошо. – Элен прошла мимо мужа и поднялась по лестнице, а он задержался, смотрел несколько секунд ей вслед, а затем последовал за ней. И когда они вошли в спальню, он закрыл за собой дверь и спокойно спросил:

– Тебе лучше?

– Немного.

Она сняла пальто и шляпу, затем подошла к туалетному столику, присела и стала расчесывать волосы, добавив:

– Я… я бы чувствовала себя еще лучше, если бы ты согласился с тем, что я решила сделать.

Джо подошел, остановился позади нее, посмотрел на ее лицо, отраженное в зеркале, и спокойно проговорил:

– А что ты решила сделать?

Она намочила ватку вяжущим средством, вытерла ею губы и спокойно произнесла:

– Сдать ее в приют.

– Сдать ее в приют? – Его лицо сморщилось, как будто он не понял, о ком идет речь. – Сдать ее в приют?

– Да, именно это я и имею в виду. – Теперь Элен повернулась на табуретке и, крепко сжав положенные на колени руки, взглянула на него и умоляющим голосом произнесла: – Позволь мне сделать это, Джо. Я… я только что виделась с… доктором Райсом, который содержит приют для таких вещ… детей недалеко от Ньюкасла. Он сказал, что приедет поговорить с тобой и посмотреть… ее.

Джо не шевельнулся, и выражение его лица не очень изменилось, лишь глаза потемнели, и он медленно проговорил:

– Почему же ты не назвала ее «вещью», как собиралась? Итак, ты собираешься запрятать ее в приют!

Казалось, что его толкнули, – столь быстро он отступил назад к центру комнаты, откуда, выставив вперед челюсть, он прорычал ей:

– Нет, тебе это не удастся! О нет! Не удастся! Разок в жизни тебе придется взять на себя ответственность; а это – твоя ответственность, так же как и моя… она – твоя дочь.

Теперь Элен также вскочила на ноги, и ее гнев почти не уступал его гневу, когда она прокричала ему:

– Она не моя дочь! Я не считаю ее своей дочерью. Она – не человек! С самого начала она – ошибка природы. Я знала это. Знала. Тебе следовало разрешить мне отделаться от нее тогда.

– Могу лишь сказать тебе, что ты очень постаралась, и ее теперешнее положение – это результат твоих усилий. Мне наплевать на то, что какой-то там доктор говорит, что это может случиться у любого: то, что ты делала с собой, ты делала с ней. Она – твоя, и до тех пор, пока я что– то значу в этих вопросах, она останется твоей и в этом доме.

– Ты бесчеловечен! Ты почти как она.

– В этом случае нас двое на твоем попечении!

– Ты отвратителен, ты груб, необдуман…

Джо не ответил на это, а лишь внимательно смотрел на жену, и она закричала на него:

– Я ненавижу тебя! Я презираю тебя!

Мускулы на его лице дрогнули, как будто ему нанесли удар. Он сжал одной губой другую, набрал в рот слюны, сглотнул, а затем сказал:

– Теперь я знаю, как мне поступать. И я собираюсь сказать, как следует поступить тебе. Ты велишь доктору Райсу не показываться сюда, потому что, если он сунет сюда нос, я скажу, чтобы Бетти уехала. И думаю, она не станет горевать, так как совсем измоталась. Затем ты должна будешь взять на себя реальную ответственность за свою дочь. Если не возьмешь, то есть альтернатива; но мы вернемся к этому позднее. – С этими словами он повернулся, медленно вышел из комнаты и направился в ванную.

Спустя несколько минут Джо поднялся по чердачной лестнице в комнату отца и чуть было не столкнулся с Бетти, которая собиралась уходить.

Стоя в центре комнаты и опираясь на палку, Майк спросил, глядя на сына:

– Кто начал эту войну?

Джо отер лицо носовым платком, громко высморкался, затем сказал:

– Она ездила в Ньюкасл к какому-то доктору Райсу; она хочет сдать ребенка в приют.

– О? – Майк переместил на ковре палку на один-два дюйма, посмотрел вниз и вновь произнес:

– О? – Затем, бросив косой взгляд на Джо, добавил:

– Что ж, по тому, как обстоят дела, это кажется мне разумным.

– Что?!

– Не ори, мальчик! Не ори. Я понимаю твои чувства, но усматриваю логику и в ее позиции.

Глаза Джо широко раскрылись, на лице отразилось удивление; он повернулся и взглянул на Бетти, как бы надеясь на поддержку, но она, на мгновение ответив на его взгляд, отвела взор в сторону, и ее голос походил на лепет, когда она произнесла:

– Да, я тоже понимаю ее позицию. Видимо, она думает о Мартине и о впечатлении, которое это произведет на него, когда он станет старше.

– Она думает лишь о себе! – Голос Джо стал вновь громким. – Сколько раз, по-твоему, она интересовалась ребенком с момента его рождения, а? Скажи на милость.

– Не знаю. – Теперь голос Бетти перестал быть лепетом, и она смотрела прямо на него. – Я знаю лишь одно: вы оба рассматриваете ситуацию под разным углом зрения.

– Скажи мне, Бетти, скажи мне только одно: если бы девочка была твоим ребенком, ты отдала бы ее в приют, оставив там до самой смерти, что может произойти завтра, в будущем году или через десять лет, отдала бы?

Взглянув в его напряженное лицо, она заморгала, затем, резко повернув голову, прежде чем пойти к двери, сказала:

– Она не моя, и я не могу ответить тебе на этот вопрос.

Мужчины молча смотрели друг на друга, затем Майк сказал:

– Я вновь заявляю, мальчик: по-моему, она права.

Джо теперь не обрушивался на отца, а, повернувшись в сторону, тяжело опустился на стул, опершись локтями о колени. Обхватив лицо руками, он проговорил из-под пальцев:

– Я не могу пойти на это. Не могу.

Теперь он распрямился и повернулся к Майку, который уже сидел у окна, и сказал:

– Вчера я беседовал с Джеком Фэрроу. У них четырехлетний малыш с начальной стадией синдрома Дауна, и он говорит, что у них в доме стало больше счастья, с тех пор как родился ребенок. Это сплотило их, и остальные их дети пытаются проникнуть в его мир.

– Да, да, я это слышал еще раньше, но у твоей дочери другое, Джо; на той неделе доктор дал мне прямой ответ на вопрос, как ее квалифицировать. Он сказал, что не существует названия, под которое она подпадает; с медицинской точки зрения твоя дочь не существует.

– О боги!

Восклицание Джо и его действия, когда он встал и отвернул в сторону голову, как будто от чего-то страшного, заставили и Майка с осуждением проговорить:

– Ты можешь ужасаться, но нужно смотреть правде в глаза, и, осознав это, ты поймешь, как оценивает ситуацию Элен. – И уже в более спокойном тоне продолжал: – Но одно ты не должен делать: ты не должен позволить, чтобы ребенок создавал между вами постоянные распри; конечно, если тебе она по-прежнему дорога… Это так?

Джо смотрел на отца, хотя и не видел его, перед его глазами стояла Элен которая всего несколько минут назад говорила: «Ты отвратителен, ты груб, необдуман…» Дорога ли она ему по-прежнему?

Нет необходимости задавать такой вопрос, так как сам ее вид временами возбуждает его; он чувствует, что хочет затеряться в ней, зарыться в женщине, женщине, которую он постоянно пытается понять; женщине, зрелой женщине, которая, как он чувствовал, сформируется в один прекрасный день… Любил ли он ее? Он противостоял ей, он расстраивал ее, боролся с ней, но одновременно… да, да, любил ее! И завтра, даже сегодня вечером, он придет к ней и скажет, что очень сожалеет, что огорчил ее, в то же время понимая, что он никогда не исполнит ее желания, будь то применительно к маленькой девочке или тем двоим в коттедже, по отношению к которым вспыхнувшая в ней при их первой встрече ненависть не ослабла.

Джо повернулся и вышел из комнаты, не ответив на вопрос Майка.