Текст книги "Нарушенная клятва"

Автор книги: Кэтрин Куксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Наступила еще одна пауза – дольше первой, затем Мэтью низким хриплым голосом нетрезвого человека, проговорил:

– Верно, ваш папенька точно знает, о чем говорит, ведь он на своем веку немало поразвлекался на стороне, правда, Алисия? Он развлекается на всех своих четырех фермах, да и в других местах тоже, как я понимаю. У меня только один единокровный брат, а у вас их, пожалуй, столько, что хватит на целый работный дом: как раз туда и идут эти девушки, которых ваш драгоценный папенька наградил животом. Я правильно говорю?

– Это совсем не интересно, – теперь голос Алисии Беннетт звучал зло, она так и хлестала словами, – я не нахожу в этом ничего забавного. Вы ведете себя просто по-свински.

– Это только потому, моя дорогая Алисия, что вы ведете себя, как дешевая потаскушка.

– Дешевая потаскушка? Я?! О!.. – Она коротко хохотнула и закончила визгливо-саркастическим тоном: – О, ради Бога, простите меня, Мэтью, за то, что я посмела плохо отозваться о шлюхе вашего отца. Я…

Послышался звук крепкой пощечины и протяжное: «А…а-ах!» Потом сквозь чащу ветвей опять голос Алисии Беннетт – звенящий, надменный:

– Вам не следовало этого делать, Мэтью Сопвит. Это была не просто пощечина – это был настоящий удар. Вы первый мужчина, который осмелился поднять руку на меня. Вы пожалеете об этом. Запомните мои слова.

Тилли словно вросла в землю. Она слышала быстрые удаляющиеся шаги, но не смела тронуться с места. Она чувствовала – Мэтью все еще стоит там, где его оставила Алисия Беннетт. Вдруг ствол кипариса прямо перед ней задрожал и затрясся, и Тилли едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Это Мэтью тряс дерево, и его руки находились всего лишь на расстоянии вытянутой руки от ее лица. И когда, словно обращаясь к ней, он то ли взвыл, то ли простонал: «Боже Всемогущий!» – она крепко зажмурилась и зажала себе рот так, что ей стало больно.

Наконец Тилли услышала, что Мэтью отошел от дерева, и почти перестала дышать, лихорадочно прикидывая: «А вдруг сейчас, дойдя до конца аллеи, он свернет сюда?» А когда он сделал именно это, она взмолилась про себя: «О Господи, пусть он не заметит меня!»

Мэтью поравнялся с ней; голова его была низко опущена, и подбородок почти упирался в грудь, а шел он не так, как ходят пьяные, а так, как ходят очень старые люди.

Только когда его шаги окончательно затихли вдали, Тилли осмелилась выйти из кипарисовой тени.

Она не бросилась бежать к дому: ее била крупная дрожь и она шла медленно. Ей не давал покоя один вопрос, который уже много раз она задавала себе на протяжении жизни: «Неужели это опять начинается?»

Глава 3

На следующий день, перед обедом, в доме уже все было как всегда – во всяком случае, что касается чистоты и порядка. Однако вся прислуга находилась в состоянии некой нервозности. Кэти, Пег, Фэнни и Бетти хором ворчали по поводу беспорядка, оставленного нанятыми на праздничный вечер слугами. Бидди ни с кем не могла говорить спокойно. Мужчины сумели лечь спать только тогда, когда последняя лошадь была выведена из стойла: это случилось уже почти в четыре часа утра. А сам хозяин по словам Артура, похоже, не ложился вовсе, потому что около семи часов утра он был уже полностью одет и сидел на коне, которого сам и оседлал.

Единственный, кто был вполне доволен и счастлив – это Джон. Тилли увидела его в час дня въезжающим в ворота, он возвращался с шахты, куда заезжал ненадолго. Юноша остановил коня и, глядя сверху вниз на Тилли, спросил:

– Решила п…прогуляться, Троттер?

– Я иду к себе.

– О, это д…д…да…далеко. П…почему ты не взяла д…двуколку?

– Я хочу пройтись пешком.

– П…понятно. Мне т…тоже утром захотелось выбраться к…куда-нибудь после в…вчерашнего. Все прошло ч…чудесно, правда, Тр…Троттер?

– Да, Джон, просто замечательно.

– П…последние гости уехали, к…когда уже рассвело. А я…я проспал д…допоздна. Потом Артур с…сказал, что М…Мэтью уже с семи утра на ногах и даже у…успел уехать. Я сейчас е…ездил к нему. Он зол к…как черт. По-моему, на самом д…деле он небольшой охотник до разных п…п…праздников. За то вовремя, что он прожил в А…Америке, его вкусы сильно и…изменились. А ты знала, что он р…рассержен, Троттер?

– Нет.

– Видно, ч…что-то его сильно расстроило. И…или кто-то. Я с…спросил, приедет ли он обедать, а он: «Нет, я с…собираюсь в Ньюкасл». – Наклонившись в седле, Джон усмехнулся: – П…похоже, он п…п…перемолвился словечком с леди Алисией, а?

Тилли пришлось откашляться, чтобы произнести:

– Да, похоже.

– Н…ну, пока, Тро…Троттер. Приятной тебе п…прогулки.

Джон тронул коня, а Тилли пошла по дороге. Джон был влюблен, и весь мир представал перед ним в розовом свете.

Но его брат был не единственным, кто не смог оставаться дома в этот день: Тилли тоже с самого утра хотелось выбраться из Мэнора. А вот сейчас, чем меньше ей оставалось идти до своего домика, тем больше ей хотелось снова жить там. Вдвоем: она и ее сын.

Первое, что она сделала, войдя в дом, – это распахнула все окна. Если только в камине не горел огонь, весь дом буквально пропитывался затхлым запахом старых книг. Сняв легкий пыльник и шляпу, Тилли села на диван возле пустого камина и огляделась. Ничто не мешало ей вернуться сюда. Она была независима и достаточно обеспечена, чтобы не работать. Но под каким предлогом покинуть Мэнор? Да разве она обязана оправдываться перед Мэтью, разве не может она просто сказать ему, что хочет вернуться к себе? Но что тогда будет? Она не могла ответить себе на этот вопрос. Зато она отчетливо представила, как он замечется по комнате, изрыгая проклятия; перед ее мысленным взором промелькнуло его разъяренное лицо, приближающееся к ее лицу, его бешеные глаза, впившиеся в ее глаза: огонь, которым они загорались в такие минуты, всегда вызывал у нее внутреннюю дрожь. Как же ей быть? А делать что-то надо, и чем скорее, тем лучше – иначе будет слишком поздно, и она уже ничего не сможет сделать. Тилли сама не понимала, что и зачем, собственно, ей нужно делать. Речь шла о чем-то, чему она еще не смела найти название, ибо знала, что если название будет найдено, то это станет ее концом и началом чего-то невозможного, немыслимого.

Тилли встала. Ей хотелось пить. Хорошо было бы приготовить чашечку чая, но разводить из-за этого огонь – слишком хлопотно; можно обойтись и глотком прохладной колодезной воды. Пройдя через комнату и кухню, она подошла к задней двери, отворила ее, сняла с потолочного крюка ведро и вышла.

Дойдя до колодца, она сняла с него деревянную крышку, надела ведро на крюк цепи и стала медленно опускать его. Из глубины донесся влажный шепот: это дно ведра стукнулось о воду.

Ставя полное ведро на край колодца, Тилли испытала странное ощущение, как будто кто-то наблюдает за ней. Давний страх перед Макгратами полыхнул в ее душе, она быстро обернулась, и ведро снова ухнуло в колодец.

Возле угла домика стоял человек. Стоял и смотрел на Тилли такими же удивленными глазами, какими и она на него. Ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы узнать его. Когда они виделись в последний раз, он выглядел совсем мальчишкой – ему было всего лишь восемнадцать, и он настойчиво уговаривал ее выйти за него замуж. В ее памяти всплыли последние слова, которые она слышала от него: «Из-за тебя я убил своего брата, Тилли», – сказал он тогда. Стоящий перед ней сейчас человек очень мало напоминал прежнего Стива Макграта. Тем не менее, это был он. Правда, теперь он казался ей в два раза выше и в два раза шире, чем тринадцать лет назад. А на его лице больше не было печального и подавленного выражения. Это было спокойное, симпатичное, и без преувеличения, красивое лицо взрослого мужчины.

Первым заговорил он:

– О Тилли!.. Я… никак не ожидал встретить тебя тут.

– Стив! Ты напугал меня. А теперь вот ведро утонуло. – Она заглянула в колодец, потом повернулась к Стиву и засмеялась.

Он тоже заулыбался, подошел поближе и посмотрел прямо ей в лицо. Потом он наклонился над колодцем, где в прохладной глубине плавало ведро.

– У тебя есть другое ведро?

– Да, но обычное: это-то у меня было специально для воды.

– Ну-ка, посмотрим, что можно сделать.

Тилли смотрела, как Стив спускает в колодец цепь, потом, перегнувшись, и глядя вниз, осторожно двигает ею туда-сюда; резкий рывок – и он выпрямился, улыбаясь:

– Есть! Зацепил. – Когда ведро снова оказалось на каменном краю колодца, Стив отцепил крюк и, берясь за ручку ведра, сказал: – Пожалуй, я тоже напьюсь.

– Пей на здоровье, вода денег не стоит. – Тилли опять засмеялась и пошла по дорожке к дому.

Минутой позже, когда оба выпили по кружке ледяной воды, она пригласила:

– Садись, Стив, устраивайся поудобнее… Я все еще никак не опомнюсь от неожиданности. Просто не верится, что это и в самом деле ты. Знаешь, ты изменился.

Уже направляясь к дивану, чтобы сесть, Стив вдруг обернулся, пристально взглянул на нее и сообщил:

– Ну, о тебе этого не скажешь, Тилли.

Она моргнула и залилась нежным румянцем.

– Где ты был все это время? – поинтересовалась Тилли после недолгой паузы. – И какими судьбами тебя занесло сюда теперь?

– Я… я присматривал себе домик, а этот, смотрю, стоит пустой.

– Пустой? – Тилли улыбнулась и широко развела обеими руками. – Ну, теперь ты сам видишь – он не пустой. Он мой.

– Твой, Тилли?

– Да. О, это длинная история. Ты помнишь мистера Бургесса?

– Мистера Бургесса? Да, конечно.

– Ну так вот… – она потупилась, – уйдя из Мэнора, я пришла сюда и очень долго жила вместе с мистером Бургессом. А потом он завещал домик мне.

– Так значит, ты живешь здесь?

– Нет-нет, я снова экономка в Мэноре, – нехотя произнесла она.

На сей раз Стив Макграт, растерянно поморгав, отвел глаза, бормоча:

– А-а… ну да, я понял. – Потом, уже менее напряженным тоном, спросил: – Но этот домик все еще твой?

– Да.

– А ты не хотела бы продать его?

– Нет-нет. Думаю, я никогда не продам его: он очень дорог мне.

– А ты… ты не сдашь его?

Тилли удивленно уставилась на него:

– Ты хочешь снять его? Но… ты что, работаешь где-нибудь поблизости? А твоя… мать? – При одном упоминании этой женщины Тилли вся напряглась.

Стив ответил не сразу, голос его звучал мрачно:

– Что касается твоего последнего вопроса, Тилли: я не хочу иметь никаких отношений ни с матерью, ни с Джорджем. Они не знают, что я вернулся, да если бы даже и знали, это ничего не значит. Я не видел их с тех пор, как ушел из дому, – тринадцать лет… А теперь я на шахте Сопвита и Роузиера – помощником управляющего.

– Помощником управляющего?! – чуть слышно прошептала пораженная Тилли.

– Да, – кивнув, подтвердил он, явно довольный ее реакцией. – Мне и самому иногда не верится: из простых шахтеров – в помощники управляющего… Это целая история. Пожалуй, можно сказать, что мне повезло. Уйдя из дому, я какое-то время слонялся неприкаянный, потом устроился на шахту в Дареме, а квартировать стал у некого мистера Рэнсона, крепильщика; он отвечал за безопасность на шахте. Это был хороший человек, и жена его – добрая душа, они мне стали настоящей семьей. Да, без преувеличения, это и был мой единственный за всю жизнь настоящий дом. Мистер Рэнсон очень любил свое дело, а я был благодарным слушателем и за один только год узнал больше, чем иные узнают за целую жизнь, – я хочу сказать, о горняцком деле. Знаешь, я так всем этим заинтересовался, что начал учиться, и в кои-то веки никто не чинил мне козней из-за того, что я умею читать и писать. Занимался, сидел ночами, спалил целую гору свечей… – Стив усмехнулся, – и в конце концов сдал экзамен на крепильщика. Ну, и подумал, что, мол, уже достиг вершины, а на самом деле только тут все и началось. Учился дальше, поднимался выше; в прошлом году сдал на помощника управляющего, а когда я услышал, что требуется помощник на здешнюю шахту, подал прошение. Мистер Рэнсон и мистер Берроуз, наш управляющий, немножко помогли – ну, вот меня и приняли. Поначалу, правда, колебался: все-таки так близко от деревни и от матери, но других таких вакансий не было. И потом, прежде, чем стать управляющим, надо сперва поработать помощником… Вот так я и оказался, Тилли.

– О, Стив, я так рада за тебя! Наконец-то удача улыбнулась тебе. – Она замялась, не решаясь задать ему один деликатный вопрос. Но все-таки спросила, стараясь, чтобы слова звучали просто и буднично, как бы между прочим: – Ты женат, Стив?

Он взглянул ей прямо в глаза и ответил:

– Нет, Тилли, я не женат.

– О… – Она опустила голову. – Знаешь, Стив, а у меня есть сын.

– Да, – кивнул он, – я слышал, Тилли. Надеюсь, с ним все в порядке – то есть он уже совсем поправился. И что это произошло из-за моей матери, я тоже слышал. И что ты не захотела, чтобы она шла под суд и в тюрьму.

Как будто не расслышав последние слова, Тилли ответила:

– Да, он уже совсем поправился – по крайней мере… – не договорив, она покачала головой. – До сих пор все еще приходится каждый месяц показывать его доктору. Похоже, у него что-то с глазами.

– Э-эх! – Стив встал и прошелся по комнате. – Чего ты только не натерпелась от нашей семьи – подумать страшно. – Он круто повернулся к ней: – Послушай, почему ты снова вернулась туда? То есть, я хочу сказать, после того, как… – он осекся, выбирая слово, – после того как ушла?

Тилли, не отводя взгляда, ответила:

– Это случилось в тот день, когда Вилли… пострадал. К счастью, мистер Мэтью оказался в городе… и проводил нас к доктору. А потом… наверное, все это слишком сильно подействовало на меня, я потеряла сознание. И так случилось, что было вполне естественно, он отвез меня в Мэнор, и таким же естественным образом я снова начала исполнять свои прежние обязанности.

– А-а… – Стив вздернул подбородок. – Забавный он парень, верно?

– Кто?

– Мистер Мэтью. Он ведь еще совсем мальчишка. Я не в том смысле, что он ведет себя как мальчишка с женщинами – по этой части я не знаток, но в шахте ему наплевать на то, что он весь перепачкался с ног до головы: ползает с тобой рядом по всем щелям, разговаривает по-свойски. А потом, наверху, глядишь – его словно подменили: закрывается, как ракушка, будто боится, что ты станешь навязываться ему в друзья.

– Ты работал с ним?

– Нет. Довелось пару-тройку раз спускаться вместе с мистером Роулэндом, когда он показывал мне шахту. Говорят, по характеру он сущий дьявол, и я вполне этому верю. Мне бы не хотелось, чтобы наши с ним дорожки когда-нибудь пересеклись. – Стив криво ухмыльнулся.

– Ну, Стив, ты стал таким большим, уверена, что ты способен постоять за себя. – Тилли улыбнулась.

Он смутился.

– Да, пока я жил здесь, я был недомерком во всех отношениях – это точно. А как ушел из дому, так и начал расти ввысь и вширь. Вероятно, миссис Рэнсон со своей вкусной едой и своей заботой здорово помогла мне в этом… Давай все-таки вернемся к нашему разговору об этом доме. – Широким жестом он обвел комнату. – Ты сдаешь его мне, Тилли?

Она на минутку задумалась.

– А почему бы и нет, Стив? Тогда мне не придется каждую неделю посылать сюда кого-нибудь, чтобы проветрить комнаты. У тебя… у тебя есть какая-нибудь мебель?

– Ни щепки, Тилли.

– Тогда… эта мебель тебя устраивает?

– О, вполне, Тилли. Это будет просто отлично.

– Только одно условие, Стив. Спальня наверху наполовину занята книгами. Я хочу, чтобы все они оставались на том же месте. Они принадлежали мистеру Бургессу, и он очень дорожил ими – так же, как и я.

– Я ничего не трону, Тилли. Здесь у тебя так хорошо и уютно. Даю тебе слово – я ничего не трону. Правда, мне очень бы хотелось, чтобы ты разрешила мне почитать кое-какие из них.

– Сделай одолжение, Стив, мне будет даже приятно. Да и ему, я уверена, тоже понравилось бы, что его книги нужны и не лежат без дела.

– Тогда договорились. Сколько ты хочешь в неделю?

– О, я не знаю. – Тилли покачала головой. – Знаешь, я не хочу ничего. Будем считать, что я сдала тебе дом бесплатно в память о прежних временах.

– Ну нет, Тилли, об этом не может быть и речи. Сделка есть сделка. Как насчет трех шиллингов в неделю?

– Если тебя это устраивает, Стив, то меня – и подавно.

– Что ж, тогда по рукам.

Он протянул руку, и Тилли, чуть поколебавшись, вложила в нее свою. Его пожатие было крепким и теплым.

Ей пришлось самой высвободить свои пальцы. Поворачиваясь к двери, она сказала:

– Оставляю ключ тебе, Стив. Мне пора.

– Хорошо. Спасибо тебе.

Уже стоя на пороге, он рассмеялся:

– Ну и забавная штука – жизнь! Когда я шел по этой дороге, я даже представить себе не мог, что меньше чем через час у меня будет собственный дом – твой дом. Я рад, что вернулся, Тилли.

Закрыв дверь, Тилли обернулась и вежливо и немного сухо произнесла:

– Было очень приятно снова видеть тебя здесь, Стив. Всего хорошего.

– И тебе всего хорошего, Тилли. Мы будем встречаться, я не сомневаюсь.

Она бросила через плечо:

– Да-да, конечно, Стив.

Отойдя от домика достаточно далеко – Стив уже не мог ее видеть – Тилли остановилась. Приятно снова видеть тебя здесь, Стив… Приятно? Нет! Нет! Прошло тринадцать лет и Стив изменился физически, но все-таки и в своем новом облике он оставался прежним: об этом говорил его взгляд и тот факт, что он так и не женился. Короче, вернувшись в родные места, Стив принес с собой все те же проблемы.

А почему, собственно, нужно считать это проблемами? Стив может оказаться для нее выходом из создавшейся ситуации. Он нравился ей – он не мог не нравиться, и он всегда хорошо относился к ней. Да, это был выход, путь бегства от страха, который уже начал обретать конкретную форму, готовясь задавить ее. Этот страх был повсюду: он просто витал в воздухе. До вчерашнего вечера она думала, что сможет подавить его, не замечать, призвать на помощь себе приличия. Но вчера, услышав звук пощечины, данной в ее защиту, когда ее назвали шлюхой, она поняла, что ни отстраненность, ни приличия не обладают достаточной силой, чтобы противостоять бешеному натиску страха, если он обретает форму и голос.

Может быть, Господь послал ей Стива именно сейчас для того, чтобы спасти ее.

Глава 4

– Что это такое я слышал, Троттер?

– А что вы слышали?

Тилли только что вышла из дома и спустилась по ступенькам, а Мэтью при виде ее соскочил с коня, хлопнул его по крупу, и животное побежало в сторону конюшни.

– Что вы сдали свой домик.

– То, что вы слышали, правда.

– Ну, надеюсь, вы знаете, что делаете.

– Да, думаю, что так.

– Но он ведь из семьи Макгратов.

– Да. Но это хороший Макграт – единственный приличный человек из всех Макгратов. Мы с ним были дружны еще в детстве.

– Правда? Ну, а представьте себе, что его родственники начнут ходить к нему в гости.

– А мне все равно – пусть ходят: меня же не будет там. Но я сомневаюсь, что он обрадуется им. Он ушел из дома много лет назад.

– Вам известно, что он начинает работать у меня помощником управляющего?

– Да, он говорил мне, и уверена, что он отлично справится со своими обязанностями.

– Увидим. – Мэтью похлопал по голенищу сапога. – А если в один прекрасный день вы захотите вернуться в свой дом?

– Не думаю, что тут могут возникнуть проблемы. Я предупрежу его заранее.

Они смотрели друг на друга, как два противника, каждый из которых ждет, что другой бросится на него первым. И Мэтью не выдержал:

– А еще я слышал кое от кого, что, возможно, вам не понадобится предупреждать его заранее.

Внутри у нее все сжалось, но она совершенно спокойно, не дав волю эмоциям, ровно произнесла:

– Это вполне возможно, и если это случится, исполнится его давнее желание.

Она не отступила перед Мэтью – лишь слегка втянула голову в плечи, когда он снова хлестнул плеткой по голенищу. Несколько секунд он молча смотрел на нее, затем круто развернулся и стал подниматься по лестнице, ведущей к двери в дом. Ярость исказила его лицо, и можно было ожидать, что он взбежит по ступенькам или, по крайней мере, как-то заторопится, но каждый его шаг был тяжелым и твердым. Наконец он распахнул дверь и исчез за ней – Тилли смогла пошевелиться. Еще немного постояв, она набрала полную грудь воздуха, медленно выдохнула и пошла в нижний сад и теплицы за подходящими фруктами на десерт.

* * *

Через двадцать минут, когда Тилли открыла заднюю дверь, ведущую на кухню, на пороге ее встретила Бидди:

– Там, в библиотеке, такой тарарам! Приехал мистер Роузиер, и они оба там кричат друг на друга – кто кого переорет. Их слышно по всему дому. Пег говорит, мистер Мэтью ударил мисс Беннетт. Я просто ушам своим не верю. А ты? Нрав у него, конечно, бешеный, но он все-таки джентльмен по рождению, да и она вроде бы ему по душе – или была по душе. По крайней мере, с виду все так и было, ведь верно? Как они скакали целыми днями вместе!

Тилли поставила корзину с фруктами на стол и, к удивлению Бидди, не сказав ни слова, заспешила из кухни. Однако, пройдя через коридор в холл и закрыв за собой дверь, она остановилась, подалась назад, прижимаясь к ней спиной. Дверь библиотеки открылась настежь, и из нее, сильно топая, вышел мистер Роузиер, продолжая кричать на ходу:

– Не будь мы партнерами, я быстро разделался бы с вами! Богом клянусь! Еще посмотрим, что скажет ее отец, так что не воображайте, что вам все сойдет с рук. Речь идет об оскорблении действием.

– Проваливайте к черту! И захватите с собой своего Беннетта вместе со всеми его ублюдками – их как раз хватит на все рабочие места. Так и передайте ему от меня!

Тилли, ни жива ни мертва от ужаса, увидела, как мистер Роузиер снова вернулся к двери библиотеки и на этот раз тихо и угрожающе произнес слова, от которых тайный страх ее души прорвался наружу, охватил все ее существо и заставил закрыть ладонями уши. Но слова прозвучали и она все же услышала их:

– И вы еще говорите о чьих-то ублюдках – вы! Не возжелай жены ближнего своего или… шлюхи отца своего. Алисия не слепая.

Тилли не отдавала себе отчета в том, что дверь в коридор под давлением ее спины открылась. Сейчас каждой клеточкой своего тела она ощущала, как там, в библиотеке, стоит Мэтью – неподвижный и безмолвный, словно каменное изваяние.

Когда наконец она очнулась и вышла в коридор, там стояла Бидди: было очевидно, что она слышала все до последнего слова, потому что даже кожа на ее лице была так напряжена, что все морщинки разгладились.

Тилли, задыхаясь, несколько раз судорожно глотнула воздух и прижала руку к горлу, но Бидди не шелохнулась. И только когда Тилли, закрыв глаза, уронила голову на грудь, рука Бидди слегка коснулась ее плеча. Но и тогда Бидди ничего не сказала – просто повернулась, вошла в кухню и, глядя туда, где Бетти Лейберн на длинном столе резала овощи, скомандовала:

– Иди посмотри, не нужно ли чем помочь Пег наверху.

– Это вы мне, миссис Дрю?

– Тебе, кому же еще? Ведь тут нет никого, кроме тебя, или я ослепла? Давай, иди. Иди через заднюю дверь, по боковой лестнице.

Когда девочка вышла, Бидди оттащила Тилли от двери, от которой она боялась отойти, чтобы не упасть, провела через всю кухню, усадила на стул и, наполовину выдвинув из-под стола скамью, уселась сама.

– Это правда, девуля?

– О, Бидди… – Тилли еще ниже опустила голову. – Я не знаю. Не знаю.

– Ты должна знать. Уж раз даже чужие болтают об этом, ты должна знать.

Тилли приподняла голову.

– Он никогда не говорил мне ничего такого, – каким-то деревянным голосом ответила она. – Ни единого слова.

– Но все-таки – ты же чувствуешь, что его тянет к тебе?

Голова Тилли снова упала на грудь, ответа не последовало. Бидди неодобрительно вздохнула.

– Боже всемогущий! Ну и дела… Неужели ты ничего не замечала?

– Я… я не знаю, Бидди. Я правда не знаю.

– А из-за чего все это случилось? Я хочу сказать – с чего этот Роузиер примчался к нам?

Тилли, отвернувшись, пробормотала:

– Мэтью ударил мисс Беннетт. Это было после того, как я проводила вас. Я услышала их разговор на аллее и спряталась за деревьями. Видимо, она захотела подняться наверх, в детскую, но он не пустил ее, а… а она стала насмехаться над ним. И он ее ударил. Они оба были пьяны.

– Видать, это привело ее в чувство, вот она и сообразила, что к чему… Где ты будешь жить, когда уйдешь отсюда?

– Не спрашивай, Бидди. Если бы я не сдала свой дом Стиву, то перебралась бы туда немедленно.

– Ну, разница в общем-то невелика: там ему добраться до тебя еще легче, чем тут. А скажи-ка, ты-то сама как к нему относишься?

– Говорю тебе, я… я не знаю, Бидди, и это правда. Уж лучше бы знала.

– Отец, потом сын. Это нехорошо, девочка. Нехорошо.

– Я знаю, Бидди. Никто не знает этого лучше меня.

– А твой мальчуган – его единокровный брат. Это самая большая беда. Сейчас. Пожалуй, нужно радоваться, что ты не вышла замуж за его отца. А этого я хоть и мало знаю, но могу сказать наверняка: уж если он чего-то захочет, то горы свернет, а на своем поставит. Просто не могу себе представить, как это будет: с одной стороны – ты, а с другой…

– Ради Бога, Бидди! – перебила ее Тилли, вставая. – Не надо даже пытаться представлять себе такие вещи.

– Не надо, говоришь? А по-моему, уже ничего и представлять себе не надо – все идет к тому.

– О Господи… Господи! – задрожав, почти простонала Тилли, и Бидди повторила те же слова:

– О Господи, Господи! – Затем, немного подумав, она спросила: – А он видел тебя там? Он знает, что ты все слышала?

– Нет. В последний раз он видел меня, когда я шла в сад. Еще до того, как… – Она кивнула в сторону двери, ведущей в глубину дома.

– Тогда иди-ка ты обратно в сад, потому что чует мое сердце: он того и гляди явится сюда. Ему известно, что у всех нас всегда ушки на макушке. Пока он думает, что ты и не подозреваешь, что у него на уме, у тебя есть время собраться с мыслями. А тебе очень нужно хорошенько подумать, девуля.

Как ребенок, подчиняющийся приказу, Тилли вышла из кухни, пересекла двор и, пройдя под аркой, оказалась в саду, у высокой каменной стены – на том самом месте, где она стояла много лет назад, когда Стив спросил ее: «Ты выйдешь за меня, Тилли?»

Стив. Это был путь к спасению. И чем скорее она пойдет по этому пути, тем лучше.

* * *

Вернувшись через некоторое время в дом, она не встретила Мэтью. Вопреки предсказанию Бидди, он не являлся на кухню, да и вообще не искал Тилли по всему дому, он уехал из усадьбы, скорее всего, на шахту. А Бидди прямо с порога сообщила:

– Бетти приносила малого вниз, он вопил как резаный – стукнулся обо что-то головой… Да нет, все в порядке – просто набил небольшую шишку. Я ее смазала маслом. Тебе завтра везти его к доктору, да? Попроси, чтобы посмотрел ему как следует глаза: бедный парень постоянно на что-то натыкается. Да постой ты, ни к чему так нестись, сломя голову!

Но Тилли уже бежала через холл к лестнице, ведущей наверх. Рванув дверь в детскую, она увидела Бетти, держащую на коленях Вилли. Малыш заливался смехом. Схватив сына на руки, Тилли лихорадочно осмотрела его головку: посредине лба, чуть выше шрама, виднелась небольшая шишка.

– Он налетел на ножку стола, мисс Тилли, – сказала Бетти. – Я не виновата.

– Я знаю, Бетти. Все в порядке, не беспокойся. Пожалуйста, принеси его серое пальтишко и шапочку, мы пойдем гулять…

Получасом позже, неся на руках сына, она шла по тропинке, ведущей от большой дороги к ее домику. По пути ей попалось рухнувшее дерево. Присев на него, Тилли задумалась. Правильно ли то, что она собирается сделать? И честно ли это по отношению к Стиву? Ведь она может предложить ему только свою дружбу и уважение. Он никогда не сможет пробудить в ней иных, более горячих чувств. Такие чувства, похоже, способен вызвать у нее только мужчина из семьи Сопвитов. О Господи, Господи! Тилли встала, пересадила сына на другую руку и пошла дальше. Наконец впереди она увидела свой дом. Тут в ее голове мелькнули укоризненные слова, которые могла произнести только Бидди: «Похоже, ты дала маху, девуля. Сейчас три часа – помощник управляющего он или кто другой, а свое дело он уважает и наверняка теперь находится на шахте».

Конечно, на шахте люди работают посменно, но это редко относится к управляющим и их помощникам. Как и ожидала Тилли, дверь была заперта. Спустив сына с рук на траву возле дорожки, она заглянула в окно. Комната выглядела опрятно. Огонь был притушен, а на столе, как раз напротив окна, стоял букет полевых цветов в кувшине. Почему-то вид этих цветов заставил Тилли выпрямиться, повернуться спиной к окну и присесть на карниз, опустив голову. В Стиве есть что-то хорошее, доброе. Нельзя так дурачить его. Но и попросить его освободить домик она тоже не может. Что же делать?

Вилли на четвереньках ползал по траве: оказавшись неподалеку от нее, он поднялся на свои еще неуверенно ступающие ножки и, покачиваясь, заковылял к ней, протягивая вперед ручонки и лепеча:

– Мама, мама…

Тилли быстро подхватила его, прижала к себе и так же быстро зашагала по дорожке прочь от дома. Выйдя на большую дорогу, менее чем в сотне ярдов от себя она увидела Мэтью и Джона.

Окликнул ее Джон:

– Тро…Троттер! Эй, Троттер!

Оба натянули поводья, а когда Тилли подошла, спешились.

– Ч…что ты здесь д…делаешь? – спросил Джон.

– Я ходила к себе домой.

– А я думал, что ты с…сдала его помощнику у…управляющего.

– Да, но мы с ним старые друзья, и я просто хотела посмотреть, как он там хозяйничает.

Она шла рядом с Джоном. Мэтью шел между обоими животными, ведя их под уздцы. Лошади покачивали в такт шагам головами, и из-за того, что он смотрел прямо перед собой, Тилли не видела с каким выражением лица он проговорил:

– Очень хороший парень этот Макграт. Думаю, он далеко пойдет. Как вы однажды сказали, он единственный хороший человек из всей этой семьи.

Тилли взглянула мимо Джона, поверх спины лошади. Ее глаза широко раскрылись и даже рот немного приоткрылся. Если бы Мэтью сказал без обиняков: «Давайте, выходите за этого человека», он не мог бы выразиться яснее. Было очевидно, что ему хочется выбраться из сложившейся ситуации не меньше, чем ей. Ну что ж, по крайней мере, теперь ей все ясно.

После минутного молчания Тилли сумела выговорить:

– Пожалуйста, поезжайте дальше.

– Н…н…нет, Троттер, мы не м…можем позволить тебе нести т…такую тяжесть. – Джон пощекотал у мальчика под подбородком, и тот засмеялся. – Я з…знаю, что делать. Я отвезу его д…домой. Ему п…понравится: ведь это будет его п…первая поездка верхом.

– Нет-нет! – Тилли отступила было на шаг, но Джон, остановив своего коня, вскочил в седло и, наклонившись, протянул руки:

– Д…давай мне его, Троттер. Ч…честное слово, не уроню.

Мэтью тоже остановился и теперь смотрел на Тилли, однако она не могла понять о чем он думает – его лицо было непроницаемо. И когда Джон весело спросил:

– Т…т…ты думаешь, с М…Мэтью он будет в большей б…безопасности?

Она тут же передала сына юноше. Посадив ребенка перед собой, Джон крепко обнял его одной рукой, взял в другую поводья, и тронул коня. Между Тилли и Мэтью образовалось пустое пространство.