Текст книги "Шепот о тебе (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Коулс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

18

Рен

Лампы в комнате отдыха тихо гудели, пока я смотрела на струйку кофе, наполнявшую мою кружку. Хотелось, чтобы он волшебным образом стал крепче. Нет, даже не так, чтобы был чуть ли не на грани кокаина. Поставив кофейник обратно в кофемашину, я плеснула в густую черноту сливки.

Эмбер вошла в уличной одежде, достала из холодильника контейнер с едой и присвистнула, глядя на меня:

– Тяжелая ночь?

– Так заметно?

Она поморщилась:

– Выглядишь немного усталой.

– Спала так себе, – буркнула я. Слабое выражение. Может, попросить у кого-нибудь из фельдшеров поставить мне капельницу и влить туда кофе напрямую.

– У тебя больше не было происшествий дома?

Я попыталась скрыть гримасу. Маленький город, работа в отделе – здесь ничего не скроешь.

– Нет, ничего такого.

Ну, если не считать навязчивого бывшего и чрезмерно заботливых друзей.

– Хорошо. – Эмбер немного помялась. – Я сегодня и ночью свободна. Если хочешь, могу остаться у тебя дома.

Я едва удержалась, чтобы не отшатнуться. Эмбер никогда не была со мной груба, но я всегда чувствовала ее боль, когда ей приходилось находиться рядом. То, что она вообще предложила прийти и остаться, говорило о многом.

– Спасибо, Эмбер. Я правда ценю это.

– Не за что. – Она помахала рукой и вышла.

Я прислонилась к столешнице и сделала большой глоток кофе.

– Подари мне чудо, – прошептала я в кружку.

– Уже разговариваешь с напитками? Мне стоит волноваться?

Я вскинула взгляд на знакомый хрипловатый голос и тут же пожалела. На Холте были спортивные шорты, низко сидящие на бедрах, и футболка, обтягивающая каждую линию мышц. Я сглотнула.

– Что ты здесь делаешь?

Он вошел в комнату отдыха, а я заставила себя не сбежать.

– Встретиться с Лоусоном, потренироваться. Но надеялся, что мы сможем поговорить. У тебя есть минутка?

Я подумала, не осушить ли кружку залпом. Для разговора с Холтом мне нужны были все работающие нейроны.

– У меня осталось пять минут перерыва.

Он кивнул и закрыл за собой дверь.

Комната вдруг показалась слишком маленькой, стены – давящими, и дышать стало тяжело. И даже на расстоянии я почти чувствовала его запах – смесь хвои и специй. Либо у меня начались обонятельные галлюцинации.

Холт вертел ключи на пальце:

– Прости, что с утра на тебя надавил. Я привык приходить, видеть проблему и сразу ее решать.

– Я не проблема, – процедила я.

В его глазах мелькнула искра:

– Нет. Но кто-то, шатающийся вокруг твоего дома, – проблема. Я расследовал больше дел о сталкинге, чем могу вспомнить. Хотел помочь. Но вместо этого был навязчивым и грубым. Прости.

И что мне на это сказать? Держаться за злость сложно, когда Холт такой вежливый и адекватный.

– Спасибо.

Он сжал ключи сильнее:

– Я бы хотел помочь, если тебе будет комфортно.

– Холт, это плохая идея.

– Сверчок, я не смогу исправить прошлое. Сейчас у меня не так много, что я могу тебе дать. Но это я дать могу. Это моя работа, и я чертовски хорош в этом.

В его голосе было столько искренности и боли, что мои стены, которыми я огородила себя от Холта, начали рушиться.

– Без датчиков движения и без камер внутри дома.

На его лице появилась широкая улыбка:

– С этим можно работать.

– И обсудим цену. Это должно быть по карману. Сначала составляем бюджет, потом заказываешь.

– Полностью согласен. Мой друг владеет компанией, у которой я беру оборудование. Он сделает нам хорошую цену.

Я прищурилась:

– Компания надежная?

– Halo – лучшие системы на рынке. Ты же знаешь, я не поставлю в твой дом что-то хуже.

Я и правда знала. И видела эту марку и в домах, и в бизнесах.

– Ладно. Я прикину, сколько могу потратить.

Холт сглотнул:

– Спасибо, что позволила мне это сделать. Что доверила.

Опасное слово – доверие. Жизнь я ему доверила бы без раздумий. Сердце? Никогда больше.

– Ладно. Мне пора.

Улыбка Холта чуть потускнела:

– Конечно. Напиши, когда решишь с бюджетом.

Его номер в моем телефоне так и остался. Я так и не удалила его, словно в глубине души все еще ждала, что он снова высветится на экране.

Я отогнала воспоминания и вышла из комнаты, лавируя между столами, пока не добралась до своего рабочего места. Эйбел поднял на меня взгляд, оценивающе:

– Все в порядке?

– Как огурчик.

Он фыркнул:

– Парень смотрит так, будто ты у него последний пряник отобрала.

Я невольно взглянула через плечо. Холт следил за мной, проводя большим пальцем по нижней губе. Этот жест был таким родным, что в груди защемило. Захотелось, чтобы все было по-другому. Чтобы можно было стереть последние десять лет и изменить тот день.

Я резко вернулась к компьютеру:

– Это не я.

Эйбел усмехнулся:

– Как скажешь.

Зазвонил телефон, и я поспешно надела гарнитуру:

– Полиция, пожарная и медицинская службы Сидар-Ридж. В чем ваша чрезвычайная ситуация?

– О боже. О боже. О боже, – раздался женский голос, прерывистый и сбивчивый.

– Мэм, скажите, что происходит? – я быстро посмотрела на экран, пока она продолжала повторять. – Миссис Питерсон. Вам нужно сказать, что случилось, чтобы я могла помочь.

– О-он мертв. Думаю, он мертв.

– Кто мертв? – мои пальцы застучали по клавиатуре, а Эйбел уже подал в эфир сообщение офицерам.

– Альберт. Я… о боже. Думаю, кто-то застрелил его.

Кровь забила в висках, мир сузился в тоннель. Альберт Питерсон. Мой учитель биологии в десятом классе и химии в одиннадцатом. Человек, который всегда смотрел на меня с добротой. Кто находил время, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Один из членов клуба, в который никто не хотел попадать, но был благодарен, что он есть. Выживший.

– Миссис Питерсон, где вы находитесь?

– Я… я только что пришла домой, и он лежал на кухонном полу.

– Мне нужно, чтобы вы проверили, есть ли у него пульс, или определить, дышит ли он.

– Здесь так много крови…

В памяти пронеслись образы. Жгучая боль в груди. Холодная плитка подо мной. Липкая влага, стекающая по руке.

Я сильно прикусила внутреннюю сторону щеки.

– Я знаю, это страшно, но вы сможете. Офицеры и бригада скорой уже едут к вам.

Позади меня стоял гул – на уши давило ощущение всеобщей мобилизации. Я знала, что на этот вызов откликнется каждый, кроме пары дежурных на других происшествиях. Через несколько минут на место сбегутся и те, кто сейчас вне службы, чтобы помочь. И весь город взорвется от слухов.

– О боже… он дышит.

Воздух вырвался из груди в облегченном выдохе.

– Отлично. Вы можете увидеть рану?

– В груди… или в плече, – миссис Питерсон едва выдавила слова сквозь рыдания.

– Возьмите полотенце и прижмите к ране. Нам нужно сделать все, чтобы замедлить кровотечение.

– Уже… взяла.

На фоне донесся приглушенный стон.

– Прости, Эл… прости, что причиняю тебе боль…

– Миссис Питерсон, кто-нибудь еще есть в доме? Вы видели кого-то, когда вошли?

– Нет… никого. Кто мог это сделать? – в ее голосе звучала тихая, безысходная мольба.

Я не знала. Нужно быть чудовищем, чтобы сотворить такое с человеком, уже прошедшим через ад.

– В доме есть оружие?

– Нет. Ничего подобного.

Я слышала, как Эйбел передает всю эту информацию патрульным.

– Слышу сирены. Они едут.

– Оставайтесь со мной на линии, пока они не скажут иначе.

– Не дайте ему умереть, – голос миссис Питерсон дрожал от силы рыданий. – Пожалуйста… я чуть не потеряла его однажды…

Тихие слезы катились по моим щекам.

– Боритесь. За него. За вас обоих.

– Полиция Сидар-Ридж.

Я узнала голос Нэша в трубке.

Миссис Питерсон разрыдалась еще сильнее:

– Помогите ему… пожалуйста, помогите.

Сквозь помехи прорезались приглушенные команды: «Чисто», и потом Нэш сказал прямо в ухо:

– Мы с ней, Рен.

– Х-хорошо, – и только тогда мой голос дрогнул. Стало легче, когда я поняла, что она в безопасности. Что у мистера Питерсона теперь есть шанс, ведь помощь уже рядом.

Я в полубессознательном состоянии сняла гарнитуру и положила трубку. Все вокруг словно заволокло дымкой, как на старом телевизоре с плохим сигналом.

Кто-то развернул мое кресло. Я не сразу смогла разглядеть лицо – только расплывшийся силуэт. Запах сказал все. Хвоя с теплой пряной ноткой.

Я не думала. Просто бросилась к Холту. Его руки сомкнулись вокруг меня. Я уже не понимала, плачу ли или просто дрожу, но он стал моей якорной точкой. Единственным, что удерживало меня здесь и сейчас.

Он держал меня крепко. И не отпускал.



19

Холт

Во мне горело желание просто поднять Рен на руки, бежать и не останавливаться. Она дрожала в моих объятиях. Я знал немного, только услышал, как по рации Лоусона, пока мы собирались спарринговать, прошел первый вызов.

Пострадавший от огнестрела.

Я сжал Рен крепче. Как она вообще выдерживает эту работу? Каждый день рискует снова оказаться лицом к лицу с самым страшным моментом своей жизни.

Она уперлась ладонями в мою грудь, пытаясь вырваться. Мне стоило огромных усилий отпустить ее.

Рен пыталась выровнять дыхание. Ее губы беззвучно шевелились, и я понял – она считает. Вдох на два. Выдох на два.

– Прости, – хрипло выдохнула она.

Я нахмурился:

– Ты же знаешь, что тебе не нужно извиняться. Не передо мной.

Она несколько секунд смотрела на меня, и я видел, как она изо всех сил старается вернуть на место свою маску, ту самую, из холодного безразличия. Мне хотелось разодрать ее в клочья.

– Это был шок. Я не ожидала… – она вдохнула поглубже, – я не ожидала, что это будет мистер Питерсон.

Во мне мгновенно вспыхнула тревога – тот внутренний сигнал, отточенный за последнее десятилетие.

– Мне нужно вернуться к работе. Спасибо за… – она так и не закончила, словно это было слишком тяжело.

– Ты можешь взять минуту, чтобы перевести дух.

Ее глаза сверкнули:

– Нет. Не могу. Не в этой работе. Здесь нужна полная концентрация, вне зависимости от вызова.

Я сжал челюсти, но кивнул:

– Буду в спортзале, если понадоблюсь.

Потому что мне срочно нужно было хорошенько врезать по чему-нибудь.



Я нанес комбинацию джеб – хук, кросс по мешку. Капли пота летели на кожу грубой кожи каждый раз, когда я попадал. Но этого было мало. Мне нужно было что-то, что ударит в ответ.

Послышался тихий свист, и я резко обернулся. В зал вошел Нэш, а за ним Лоусон.

– Готовишься к драке с самим дьяволом? – усмехнулся Нэш.

Я снял со стены полотенце и вытер лицо и грудь.

Лоусон кинул мне бутылку воды:

– Парень на ресепшене сказал, что ты здесь весь день.

А что мне еще было делать? Уходить я не собирался, а торчать за спиной у Рен казалось откровенно паршивой идеей.

– Нужно было выпустить пар. Расскажи, что случилось.

Лоусон и Нэш обменялись взглядами.

– Говори, – рыкнул я.

Лоусон вздохнул:

– Думают, Альберт Питерсон выкарабкается. Его пришлось на вертолете везти в Сиэтл, но операцию он пережил.

Сердце отпустило хоть немного.

– Подозреваемые есть?

Нэш покачал головой:

– Пока нет. Выстрел пришелся через кухонное окно. Думаю, он даже не понял, что произошло.

– Следы?

– Нет, – ответил Лоусон. – Стреляли из леса за домом. Там слой хвои сантиметров пять.

– Искали другие улики? Волокна. Частицы кожи.

Лоусон приподнял бровь:

– Я, по-твоему, похож на стажера?

Я выдохнул:

– Ладно, извини.

Нэш махнул рукой:

– Понимаем. Это уже за гранью обычного дерьма.

Я сделал глоток из бутылки:

– Жена что-то сказала? Враги? Угрозы?

– Он учитель биологии и химии в старшей школе, а не член русской мафии, – проворчал Нэш.

Я прищурился:

– Питерсон и раньше мог нажить себе врагов, даже не подозревая об этом. Порой достаточно пары плохих оценок.

– Тогда было другое, – вставил Лоусон.

Челюсть у меня напряглась:

– Нужно проверять все версии.

– И мы проверим. Но я не хочу сеять панику в городе, если нет необходимости, – парировал Лоусон. – Опрашиваем соседей, коллег, учеников. Если кто-то хотел ему зла, мы это выясним. Но его дом выходит прямо к лесу. Возможно, это всего лишь случайная пуля от охотника.

Внутреннее чувство подсказывало обратное, но я кивнул:

– Ладно.

– Так просто сдашься и позволишь старшему брату делать свою работу? – изобразил удивление Нэш.

Я толкнул его:

– Отстань.

– О, я бы с радостью, – ухмыльнулся он, – но у меня еще три часа до конца смены.

Я натянул футболку:

– Не делай глупостей.

Когда становится серьезно, Нэш всегда ищет, чем отвлечься от эмоций. Соревнуется на мотоцикле, прыгает с горы в вингсьют, напивается в стельку под видом веселья.

– Я? – его глаза лукаво блеснули.

Лоусон посмотрел на него тяжелым взглядом:

– Если тебя арестуют, я и пальцем не пошевелю, чтобы вытаскивать.

– Ты уже донес эту мысль, шеф, – хлопнул его по плечу Нэш.

– Пойду в душ. Сообщите, если будут новости?

Лоусон сжал губы, но потом выдохнул:

– Ладно.

Я встретился с ним взглядом, чтобы он понял, насколько это важно.

– Спасибо.

Он махнул рукой:

– Убирайся из моего зала. От тебя воняет.

Я усмехнулся и направился к выходу. На повороте в холл столкнулся с Джудом, на лице которого читалось беспокойство.

– Эй. Вы с Рен в порядке?

Я глянул в сторону диспетчерской. Она была полностью сосредоточена на мониторе.

– Думаю, все держатся.

Джуд проследил мой взгляд:

– Да она и не признается, если в голове у нее ад. – Он снова посмотрел на меня: – Продолжай пытаться. Она уже не говорит со мной или Крисом так, как когда-то говорила с тобой. Думаю, даже с Грей не настолько откровенна.

– Сейчас я, пожалуй, последний человек, которому она откроется.

– Ошибаешься. Может, потребуется время, но именно ты ей и нужен.

– Уверен?

– Знаю вас обоих давно. Достаточно, чтобы понять: вы оба несчастны друг без друга. Не хочу этого для тех, кто мне дорог. Такое сожаление изнутри сожрет.

Я вгляделся в него:

– Звучит так, будто говоришь из опыта.

Челюсть Джуда напряглась:

– Было у меня хорошее. Но я позволил жизни встать между нами. Не хочу, чтобы с тобой вышло то же.

– Жаль, чувак.

– Мне тоже. – Он провел рукой по затылку. – Не будь идиотом, как я. Исправь это.

Отвечать он мне не дал. Просто развернулся и вышел из участка.

Исправь. Понятия не имел, как это сделать, если она с трудом переносит одно мое присутствие. Но знал одно: чтобы иметь хотя бы призрачный шанс, я должен остаться.



20

Рен

Я тяжело вышла из участка и шагнула в лучи послеобеденного солнца. Обычно этот чистый, прохладный воздух умел смывать все, что случалось за смену. Но только не сегодня.

Последние новости из Сиэтла говорили, что мистер Питерсон находится в тяжелом, но стабильном состоянии. Сколько раз он просил меня называть его Альбертом? Не сосчитать. Но для меня он навсегда оставался учителем, и я никак не могла заставить себя назвать его иначе, чем с «мистер» впереди.

Когда он поправится и вернется домой, я все-таки заставлю себя сказать «Альберт». Мы должны будем сдвинуться с того места, где застыли много лет назад. Где я застряла. Пора. Нужно отпустить это. Боль. Страх. Горечь утраты. Если я хочу когда-нибудь по-настоящему жить, мне придется это сделать.

Я направилась к парковке, но мысль о том, что дома придется готовить, заставила меня сменить курс и пойти через дорогу к Dockside. Чизбургер, картошка фри и шоколадный милкшейк размером с мою голову. Это точно должно было помочь.

Переходя улицу, я заметила знакомую фигуру и живот неприятно сжался. Голова опущена, на лице хмурое выражение. Он был так похож на своего брата, что я всегда заставляла себя улыбаться при встрече с Джо Салливаном. Но никогда не позволяла относиться к нему так, как многие в городе, будто он был так же виновен, как и Рэнди.

– Привет, Джо.

Подросток резко поднял голову. В его глазах что-то мелькнуло, но тут же вернулась привычная угрюмая маска.

– Привет.

Он снова опустил взгляд, а я, проходя мимо, невольно обернулась, провожая его глазами. Каждый раз, когда я его видела, он был один. Я понимала это. Проще держаться особняком, чем гадать, что друзья шепчутся о тебе за спиной.

Я тоже пережила предательство. Были люди, которым я доверяла, а они выпытывали у меня грязные подробности о стрельбе, а потом рассказывали их каждому встречному, включая прессу. Это ранит глубоко.

Но у меня была Грей. Бабушка. Керри и Нейтан. Лоусон и Нэш. Даже Роан всегда прикрывал. Когда он узнал, что пара парней издевается надо мной, на следующий день они щеголяли с синяками под глазами и разбитыми губами. Больше они ко мне не лезли.

А кто был у Джо? Я знала, что родители у него почти не участвуют в его жизни. Родни у них, вроде, не было. И друзей я за ним тоже не замечала.

Тяжесть осела в груди. Я надеялась, что после выпуска он уедет отсюда куда-нибудь подальше, чтобы начать с чистого листа.

– Он тебе мешал?

Знакомый хрипловатый голос заставил меня резко обернуться:

– Что?

– Джо мешал тебе?

– Нет, – покачала я головой. – Я просто задумалась. День был длинный.

Мой взгляд упал на спортивную сумку, перекинутую через плечо Холта. Не та маленькая, что он принес из внедорожника прошлой ночью. Эта была больше. Горло сжалось, и я с трудом сглотнула:

– Возвращаешься к своей жизни?

С того момента, как он появился, я больше всего хотела, чтобы Холт уехал – чтобы я могла вернуться к своей безопасной, привычной норме. Но эта «норма» медленно меня убивала. Как будто каждый день я выпивала понемногу яда.

Встреча с Холтом напомнила мне, как я жила раньше. Как мы умели находить радость в глупых и простых вещах. Как спокойно и легко мне было рядом с ним. Было больно до чертиков это вспоминать, но еще больнее – делать вид, что этого никогда не было.

Глаза Холта блеснули:

– На самом деле я собирался к тебе. Хотел узнать, можно ли пожить в твоей гостевой комнате.

Сердце дернулось и сбилось с ритма:

– Зачем?

Краешки его губ приподнялись:

– Мне нужно место, где можно пожить без назойливых соглядатаев.

Я глянула через его плечо и, конечно же, миссис Пибоди уже торчала в дверях своей гостиницы, наблюдая за нами, как ястреб.

Я застонала:

– Почему она такая ужасная?

Он тихо рассмеялся. Боже, этот смех… Такой, каким я его себе и представляла. Глубокий. Густой. Как дымчатый виски, который разливается теплом внутри. Мне хотелось утонуть в этом звуке.

– Она сделала своим личным делом знать все, что происходит в городе.

– И рассказывать это каждому, кого встретит, – пробурчала я.

– Вот. Поэтому хочу выбраться из-под ее наблюдения. Тем более что я задержусь здесь надолго.

Мое предательское сердце забилось быстрее:

– Надолго – это насколько?

Большой палец Холта скользнул по щетине на подбородке:

– На неопределенное время. Мне нужно где-то пожить, пока не найду аренду на срок подольше. – Его глубокие глаза впились в мои. – И мне ненавистна мысль, что ты одна в домике. Особенно после сегодняшнего.

Внутри меня бушевал целый вихрь эмоций. Но, похоже, с тех пор как Холт вернулся, это стало моей новой нормой.

– Тебе не обязательно меня защищать.

Я сказала это без укора – просто констатировала факт. Когда-то я любила то, что Холт хочет обо мне заботиться. Но он отказался от этого права, когда отпустил меня. В каком-то смысле, это даже пошло мне на пользу, я научилась стоять на собственных ногах. Если бы он остался, я не уверена, что смогла бы.

Он не отводил взгляда:

– Знаю. Но позволь мне все-таки это делать.

Эти глаза… Я смотрела в них больше половины своей жизни. Те самые, что смеялись, когда мы с Грей разыгрывали сцены из Маленьких женщин, заставляя его и Нэша играть Эми и Мэг. Те, что наполнялись слезами в тот день, когда мы чуть не потеряли Грей. Те, что сияли любовью, когда он впервые сказал мне три заветных слова.

И сейчас я могла ответить только одно:

– Ладно.



Я босыми ногами шагала по траве к воде, Шэдоу шла рядом. Солнце клонялось к закату, разливая по небу россыпь красок. Обычно в это время дня я успокаивалась, но сейчас все тело было натянуто, как струна, улавливая каждый звук.

Хруст шин по гравию заставил мои мышцы напрячься еще сильнее. Я не обернулась, продолжала смотреть на горизонт.

Шэдоу залаяла, и я погладила ее по голове. Она всегда будет меня защищать.

Хлопнула дверца машины.

Собака залаяла снова, на этот раз радостно, а потом сорвалась с места. Это заставило меня обернуться. Я увидела, как она радостно подпрыгивает навстречу Холту.

Он рассмеялся и смех разнесся по ветру. Звук почти не изменился, разве что стал чуть глубже, но сам его тембр, сама форма осталась прежней.

Холт хорошенько потер бока моей девчонке, потом поднял палку и метнул ее в сторону озера. Шэдоу рванула за добычей, будто выполняла важнейшую миссию. Холт улыбнулся:

– Из нее могла бы получиться отличная поисковая собака.

– Лоусон сказал то же самое. Все собираюсь заняться с ней тренировками, но времени никогда не хватает.

Он кивнул, двигаясь в мою сторону:

– Я мог бы начать с ней заниматься. Подзабыл кое-что, но уверен, что отец помог бы.

Я удивленно приподняла брови.

– Мы поговорили, – сказал Холт. – Это далеко не идеально, но стало лучше.

– Я рада. – И я действительно это чувствовала. Я хотела исцеления для Холта и его семьи. Для нас всех.

– Что у тебя в пакете? – спросил он с надеждой.

Я взглянула на сумку с едой и ряд стаканов, стоящих на краю зоны с кострищем. Четыре адирондакских кресла окружали его. Это место стало одним из моих любимых с тех пор, как я купила домик. И теперь я впустила сюда его.

– Бургеры и картошка фри.

Холт окинул взглядом стаканы:

– Для меня там есть рутбир с мороженым?

Щеки вспыхнули. Когда я зашла в Dockside, зная, что Холт придет, я не смогла удержаться и заказала то, что делала для него бесчисленное количество раз. Я заметила, как глаза Джини чуть расширились, когда я произнесла заказ, но она ничего не сказала.

– Это превентивная мера. Не хочу, чтобы ты покушался на мой милкшейк.

Улыбка Холта ударила прямо в живот:

– Ты богиня среди смертных.

Я закатила глаза и стала доставать еду из пакета, пока Шэдоу бежала за новой палкой, кидаемой ее новым лучшим другом:

– Просто умная смертная, которая не хочет делиться десертом.

– И это тоже.

Я протянула Холту его бургер и картошку. Его руки коснулись моих – легкое прикосновение кожи, которое я знала наизусть. Только теперь я не воспринимала это как должное. Я впитывала этот тихий разряд, позволяла ему проникнуть в самую глубину и надеялась, что смогу удержать его там навсегда.

Едва заметное сжатие его пальцев на моих сказало, что он тоже это почувствовал:

– Спасибо. Я умираю с голоду.

Голос стал чуть ниже, хриплее.

Я поспешно отдернула руки, вынула остальное из пакета и вернулась в свое кресло, сделав длинный глоток милкшейка:

– Не за что.

Я уставилась на озеро с таким упорством, будто рябь на воде была важнее искушения взглянуть на Холта.

– Красивое место.

Я поджала ноги под себя и устроилась с едой на коленях:

– Мне оно дорого.

– Давно здесь живешь?

Покручивая в пальцах картошку фри, я не смотрела на него:

– Почти пять лет. До этого мы с бабушкой жили в городе.

Потому что она все бросила, когда узнала о стрельбе, и переехала в Сидар-Ридж. Когда стало ясно, что мои родители не собираются задерживаться, даже несмотря на пережитое мной, она забрала меня к себе.

Холт помолчал:

– Жаль, что ты ее потеряла.

Я вздрогнула и резко посмотрела на него:

– Откуда ты знаешь?

Он возился с булочкой бургера:

– Я следил за тем, что происходит, издалека.

Лед горечи и ярости сжал сердце:

– Но даже не позвонил, зная, что ее больше нет?

Холт лучше всех понимал, что она значила для меня. Кроме него, она была моей опорой. Когда она умерла, я не знала, как жить дальше.

Боль мелькнула на его лице:

– Я был на похоронах. Почти подошел к тебе, но вокруг было столько людей… Я не знал, сделает ли мое появление хуже.

Сердце громко ударило.

– Ты был там?

Я вернулась мыслями в тот день. Кладбище под Сиэтлом, где похоронен и мой дед. Серое, пасмурное небо – так уместно. И море людей. Она ведь была безумно любима. Холт легко мог затеряться в толпе.

– Я тоже ее любил. Но больше всего за то, как сильно она любила тебя.

Боль была почти невыносимой. Проще было думать, что он не пришел, потому что не хотел меня. Проще – что он не вспоминал обо мне все эти годы, а не что он был рядом, как призрак, на краю моей жизни.

– Почему? – сорвалось у меня.

Печальная улыбка тронула его губы:

– Не уверен, что ты готова к этому ответу, Сверчок.