Текст книги "Шепот о тебе (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Коулс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Эпилог

Рен

ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ

Холт разложил плед на том месте, которое я уже мысленно называла нашим. За все эти годы у нас было много таких «уголков»: тайники на участке его родителей, огромное мягкое кресло в доме, где я выросла, пирс, на котором мы проводили часы, стоит только погоде улучшиться.

Но это место было моим любимым. Может, из-за всех тех моментов, что были до него. А может, потому, что именно здесь мы собирались строить свою жизнь.

Холт достал из машины корзину для пикника и жестом пригласил меня присесть.

Шэдоу носилась по поляне, прыгая по траве и петляя вниз по склону. Улыбаясь, я опустилась на плед, ощущая волнение и, может быть, легкую тревогу.

Холт усмехнулся:

– Ты же знаешь, мы можем все поменять, если что-то не понравится.

– Знаю. Но мы столько раз обсуждали все с архитекторами… Я надеюсь, что это будет прямо в точку с первого взгляда. – Чем больше правок, тем дольше ждать дома.

Он наклонился и коснулся моих губ:

– Я тоже надеюсь. Но главное, чтобы все было как надо, а не чтобы побыстрее.

– Почему ты всегда говоришь такие разумные вещи, когда дело касается строительства? – проворчала я.

Холт рассмеялся. В этом смехе за последние два месяца что-то изменилось – он стал легче, свободнее:

– Звучит так, будто тебя это раздражает.

– А как же. Раздражает, когда ты прав, а я нет.

Он прикусил губу, пытаясь не засмеяться громче:

– Все из-за того серого цвета, да?

– Он чертовски хорошо смотрится с теми фотографиями, что мы повесили!

Теперь Холт действительно рассмеялся, притянул меня к себе и крепко поцеловал:

– Обещаю быть неправым как минимум пять раз, пока мы будем строить этот дом.

– Это было бы очень по-джентльменски, – улыбнулась я, прижимаясь к его губам.

– А ты знаешь, я джентльмен.

Низкий, хрипловатый оттенок его голоса заставил тепло разлиться внизу живота:

– Ради всего святого, только не говори таким тоном сейчас.

– Каким тоном? – спросил он с самым невинным видом, хотя в глазах уже плясали дьявольские искры.

Я ущипнула его в бок:

– Ты прекрасно знаешь. У меня же руки чешутся наброситься на тебя, а если нас арестуют за непристойное поведение, до этих чертежей мы точно не доберемся.

Холт вздохнул:

– Ладно. Дом сейчас, секс потом.

У меня сжался живот от скрытого в этих словах обещания:

– Спасибо.

Он не отпустил меня с колен, но потянулся за тубусом с чертежами. Осторожно развернул листы перед нами. Их было много, но первый план захватил дыхание.

На глаза навернулись слезы.

– Это идеально.

Холт крепче прижал меня к себе:

– Эй, что это за слезы?

– Просто… я люблю его. – Это было все, о чем мы мечтали: смесь горного шале и фермерского дома с огромной верандой по периметру. – Они даже качели нарисовали.

Его губы скользнули по моей шее:

– Я сказал им, что без качелей будет не то.

– Я тебя люблю. Я уже говорила тебе это сегодня?

– Всего десять раз. У тебя еще минимум столько же в запасе.

Я рассмеялась и перевернула страницу. Архитекторы превзошли себя. Первый этаж – светлый, просторный, с огромными окнами. Кухня переходила в семейную зону с одной стороны и в столовую – с другой. Большой камин из камня разделял столовую и еще одну зону отдыха.

В подвале – игровая с огромным телевизором с одной стороны и спортзал, который Холт считал жизненно необходимым, – с другой. На втором этаже – пять спален, включая нашу с ванной мечты.

Я провела пальцами по одной из дополнительных спален, и сердце у меня забилось чаще:

– Здесь может быть детская. Она ближе всего к нашей и с красивым видом на лес.

Холт улыбнулся, его губы скользнули по моим волосам:

– Отличный план.

Я вцепилась в его предплечья и глубоко вдохнула:

– А как ты отнесешься к тому, чтобы заполнить эту комнату немного раньше, чем мы планировали?

Холт напрягся подо мной:

– Сверчок?

Я развернулась к нему, чтобы видеть его лицо. В этих глубоких синих глазах отразилось все.

Он сглотнул:

– Ты…?

– Помнишь, как я в прошлом месяце пила антибиотики? Я забыла, что они влияют на эффективность противозачаточных. Месячные задержались, и я сегодня пошла к врачу. Не хотела брать тест в аптеке – в таком городке об этом узнают за пять минут. Я знаю, мы не планировали…

Холт не дал мне договорить – накрыл мои губы поцелуем и положил ладонь мне на живот:

– Я никогда в жизни не хотел ничего больше, чем семью с тобой.

Глаза снова наполнились слезами:

– Перестань заставлять меня плакать.

– Прости, Сверчок. – Он отстранился, хмурясь. – Ты себя хорошо чувствуешь? Ты вчера говорила, что тебя тошнило.

– Это и натолкнуло меня на мысль. Но пока все довольно легко.

– Тебе нужно отдыхать. Нам нужно купить витамины, составить список полезных продуктов, найти врача и…

Я заткнула его поцелуем:

– Со мной все будет в порядке.

Холт провел большим пальцем по моему животу:

– У нас будет ребенок, – прошептал он с таким благоговением, что у меня снова перехватило горло.

– Никогда не думала, что можно быть настолько счастливой.

– И все же ты украла у меня эффект.

Я подняла глаза:

– Что ты имеешь в виду?

– Я подготовил тебе подарок в честь нашего будущего дома. Для библиотеки.

Я выпрямилась у него на коленях:

– Я люблю подарки.

Холт рассмеялся и достал из корзины сверток:

– С новосельем.

Я с нетерпением сорвала бледно-розовую бумагу. Книга была старая, но тканевый переплет – в идеальном состоянии.

– Холт…

Золотыми буквами на обложке красовалось Маленькие женщины. Я провела пальцами по тисненному узору и открыла книгу:

– Это… – Я резко подняла голову. – Первое издание?

– Для нашей библиотеки нужно что-то особенное, согласись.

– Это потрясающе. Она такая красивая.

– Там еще есть закладка.

Я перелистнула несколько страниц, пока пальцы не нащупали ленту, и потянула ее. На свету заиграл блестящий камень, и сердце у меня застучало.

Холт поймал кольцо:

– Никогда не думал, что смогу быть так счастлив. Так полон радости. – Он надел кольцо мне на палец – овальный бриллиант сиял в закатных лучах. – Но ты все продолжаешь и продолжаешь дарить мне больше. Выйдешь за меня?

Я запрокинула голову, чтобы увидеть этого невероятного мужчину:

– Ты уже подарил мне все. И все равно продолжаешь.

– Значит… это да?

– Да, – выдохнула я, целуя его.

И когда небо окрасилось в сумерки, я знала: все наши мечты, придуманные когда-то давно, наконец начали сбываться. И теперь, после всего, что мы пережили, мы ценили их в тысячу раз больше.

ПРИЯТНОГО ЧТЕНИЯ РАСШИРЕННОГО ОТРЫВКА ИЗ РОМАНА «ОТГОЛОСКИ ТЕБЯ»

Пролог

Мэдди

ПРОШЛОЕ

Цифры и буквы на странице учебника плавали перед глазами. Я моргнула, пытаясь выровнять перекошенные строчки. Алгебра и без того была достаточно запутанной – расплывчатое зрение только усугубляло ситуацию.

Я потянулась за бутылкой колы и взглянула на часы. Час тридцать три. Неоновое свечение каждой цифры словно насмехалось надо мной. Я же обещала себе ложиться спать пораньше на этой неделе. Хоть раз за долгое время поспать не меньше шести часов.

Смешок вырвался сам собой, но он был из тех, что граничат с истерикой. Шесть часов сна – это мечта. Между подработкой после школы, волонтерством в приюте для животных, домашкой и кошмарами мне повезет, если удастся наскрести хотя бы четыре.

Я откинулась на спинку стула, пытаясь расслабить мышцы, затекшие за последние несколько часов. Но легче не стало.

Где-то в коридоре раздались тяжелые шаги. По инерции мое тело напряглось. Я закрыла глаза, глубоко вдохнула. Это не он. Его больше нет. Он не сможет больше навредить тебе.

Дверь в мою комнату распахнулась с такой силой, что ударилась о стену. Если бы она была сделана не из самого дешевого материала, в гипсокартоне наверняка бы осталась дыра.

На пороге появилась мама, опершись на косяк, чтобы не потерять равновесие. Лицо у нее было пугающе красным – сама природа подсказывала мне: лучше приготовиться. На ее обтягивающем топе с глубоким вырезом виднелось пятно – пиво или, скорее всего, что-то покрепче.

Запах застарелого алкоголя потянулся в комнату, и у меня зачесались пальцы – так хотелось зажечь свечу на столе. Или побрызгать спреем с тумбочки. Хоть как-то перебить вонь.

Я подавила дрожь, подняла взгляд и встретилась с маминым. Говорить не стала. Просто ждала. Единственная надежда – понять, в каком из своих пьяных настроений она сегодня.

Мама наклонилась вперед, скривив губы в усмешке.

– Че делаешь?

Слова слиплись в одно невнятное бормотание, пока она откидывала обесцвеченные волосы с лица.

Я сглотнула, оставаясь совершенно неподвижной, будто это могло защитить меня. Будто передо мной была гризли, а я должна прикинуться мертвой.

– Домашку доделываю, – прошептала я.

– Думаешь, оценки тебе помогут? Что ты отсюда выберешься? – Мама фыркнула.

Боль кольнула в груди. Снова. Эта вечная жажда... большего. Родителей, которым было бы до меня дело. Настоящей семьи. Любви. Побега.

Я не произнесла ни слова. Не имело значения, стала бы я защищаться или принижать себя. Она все равно нашла бы, за что зацепиться, чтобы возненавидеть меня еще сильнее.

Ее глаза сузились.

– Думаешь, ты лучше меня?

– Нет, – потому что ее кровь, и его тоже, течет в моих венах.

– Думаешь. С тех пор как стала водиться с этим Харти, возомнила себя одной из них. А ты не такая. Ты – мусор. Ничтожество. Они на тебя смотрят только потому, что жалеют.

Боль пронзила грудь. Ложь. Ложь. Ложь. Я повторяла это про себя, как заклинание. Не впустить ее. Не позволить ей снова запутать мне голову.

– Ты ничто! – брызжа слюной, заорала мама. – Ты хуже, чем ничто. Ты все портишь!

Из ее горла вырвался сдавленный рыдающий звук, и она сжалась, будто под тяжестью собственного горя. У меня перехватило горло, но я отодвинулась от стола и поднялась.

– Пойдем. Я помогу тебе лечь, – сказала я, протянув руку.

Она вырвалась.

– Не трогай меня! Ты его у меня забрала! – взвизгнула она.

Я не забирала никого. Прятала синяки и треснувшие ребра. Но он зашел слишком далеко. И тогда вмешалась полиция.

Я помню ту больничную койку, как будто это было вчера. И слова начальника полиции о том, что мой отец больше не вернется, что теперь я в безопасности. Это было облегчение. Чистое, ничем не разбавленное.

Мамины истерики вернули меня в реальность.

– Пожалуйста, давай я тебе помогу.

– Ненавижу тебя, – прошипела она.

– Я знаю. – Я вновь взяла ее за руку и повела по коридору нашего трейлера, в сторону ее спальни. Эти слова – я тебя ненавижу – вжились в меня. Они были частью моей повседневности.

Я включила свет и невольно поморщилась. Каждое воскресенье я убиралась в доме от и до, но в мамину комнату не получалось попасть уже давно – она почти не уходила. И теперь я не удивилась: будто ураган пронесся.

Нос сморщился. Тот же затхлый запах алкоголя, но вперемешку с чем-то еще. Рвота.

Я дышала через рот, ведя ее к кровати. Слезы все еще текли, но теперь слова были невнятны. Это было даже к лучшему. Мне все равно не нужно было слышать, как она повторяет свою ненависть снова и снова.

Я откинула одеяло, и мама рухнула на матрас, что-то пробормотав. Я нагнулась, стянула один ее сапог. Потом другой – тот пришлось повозить. Но он тоже поддался.

– Ложись, – мягко сказала я.

Она послушалась.

Я подняла ее ноги, уложила как следует и накрыла одеялом. Ее дыхание стало ровным – она заснула.

Этот звук принес мне хоть каплю облегчения. Но недостаточно. Потому что просыпалась она всегда по-разному. Иногда – в слезах и с намеками на раскаяние. Никогда не извинялась напрямую, но могла сказать, что я красиво выгляжу, и сунуть пару долларов на обед. А иногда – в ярости. В такой, что приходилось прятаться.

Все внутри сжалось. Моя память хранила миллионы моментов и ни один из них не был хорошим. Но они подстегнули меня к действию.

Я вышла в гостиную. Дверь трейлера была распахнута, содержимое маминой сумки – на полу. Она даже не потрудилась закрыть ее. Ей нужно было только одно – прийти и сказать мне, как сильно она меня ненавидит.

Я схватила сумку, порылась в ней, пока пальцы не нащупали холодный металл. Это было глупо. Я могла угодить в полицию. Или, что хуже, в приемную семью. А я знала, насколько жестоко бывает в приемных семьях. Назад дороги не было.

Но я не могла иначе. Потому что когда все рушилось, мне нужно было только одно – попасть туда, где мне по-настоящему хорошо.

Я только молилась, чтобы меня не остановили по пути. По крайней мере, в этом году мне исполнилось пятнадцать, и я получила временные водительские права. Да и, если честно, мне не особо нужен был инструктор – мама заставляла меня возить ее домой из баров с тринадцати лет.

Я вышла в прохладную ночную тишину, плотно закрыла за собой дверь и заперла замок. Потом направилась к нашему старенькому Plymouth, который уже дышал на ладан. Я старалась не думать о том, что будет, когда он окончательно сломается. Это была моя единственная отдушина. Мой единственный способ сбежать.

Я устроилась за рулем, подвинула сиденье вперед и завела двигатель. Схватил он только со второго раза, но я облегченно выдохнула, когда мотор все же заурчал. Выехала с нашего гравийного подъезда на асфальтированную дорогу.

Может, наш трейлер и повидал лучшие времена, но земля вокруг была потрясающе красивой. Прямо за ним начинался густой лес – мое убежище, куда я убегала бесчисленное количество раз. Я опустила стекло и позволила еловому воздуху обволакивать меня, пока ехала.

Дорога извивалась и поднималась в горы. Луна была почти полной, и я время от времени видела отблеск озера внизу. Этот пейзаж напоминал мне, что в мире есть силы куда могущественнее, чем я, мои родители или кто бы то ни было.

В нескольких часах езды от Сиэтла Сидар-Ридж казался отдельным миром и я всегда это любила. Хоть я и мечтала выбраться из дома, поступить в колледж и получить образование, этот город был мне по-настоящему дорог. Он ощущался как дом. Пусть и не совсем логично.

Я замедлилась перед высоким воротами, размышляя, может, именно из-за этого места я так чувствовала. Из-за людей, что жили здесь. Из-за Нэша.

С Нэшем мы были неразлучны с самого детского сада. Я проводила у них больше времени, чем дома. И то, что я была девочкой, его никогда не смущало, даже если кто-то из его друзей дразнил его за это.

Мы были как две капли воды. Стали лучшими друзьями с того самого момента, как я подставила подножку хулигану, собиравшемуся наброситься на Нэша. А на следующий день, когда тот же парень пришел за мной, Нэш врезал ему по носу. Его родители были не в восторге от того, что их пятилетнего сына отстранили от занятий, но, выслушав его, отец только похлопал по плечу и отвел за мороженым. Хулиган с тех пор нас не трогал.

Я посмотрела на надпись Хартли, выжженную на балке над въездом, и набрала код, который помнила наизусть. Как только ворота начали открываться, я выключила фары. Не хотелось будить мистера и миссис Хартли.

Они были из тех, кто волнуется по каждому поводу. Если бы узнали, как часто я пробираюсь к ним по ночам, поняли бы, что у меня дома все не в порядке. А тогда попытались бы что-то исправить. Но вмешательство могло бы только усугубить все.

Я медленно поднялась по извилистой дорожке и припарковалась у дальней стороны дома. Заглушив мотор, выбралась из машины. Никаких сумок я с собой не брала – все равно уйду до рассвета. Но хоть несколько часов покоя я заслужила.

Обогнув дом, я улыбнулась, увидев в лунном свете металлический блеск. До сих пор помню, как Нэш заказал эту пожарную лестницу на каком-то сомнительном сайте. Попросил своего старшего брата Лоусона купить ее, потому что у самого не было кредитки.

Каждую ночь он сбрасывал ее из окна. На всякий случай. У меня сжалось сердце – от этой заботы. От того, что даже когда все рушилось, я всегда могла рассчитывать на него. На это.

Я подошла к лестнице и обхватила руками перекладину. Поднявшийся ветер обжег лицо, и я с трудом сглотнула. Я не любила высоту. Особенно когда висишь сбоку дома. Но я бы сделала что угодно, лишь бы попасть к Нэшу.

Будто слыша его голос в голове, я повторила про себя:

– Не смотри вниз. Только на следующую перекладину. Один шаг за раз.

Я так и сделала и полезла вверх. Когда добралась до окна, постучала тихо. Через пару секунд оно приоткрылось, и заспанный Нэш помог мне забраться внутрь.

В его растрепанности было что-то до боли родное. Светлые волосы торчали в разные стороны, как будто он сунул пальцы в розетку. А зеленые глаза были чуть затуманены сном.

Нэш спал как убитый. Его три старших брата и младшая сестра дразнили его за это бесконечно. Но как бы глубоко он ни спал, он всегда просыпался от моего стука в окно.

Его руки обвили меня, притянули в объятие. Сейчас он обнимал крепче, чем раньше. Может, дело в тренировках по футболу. Или в волонтерской работе в поисково-спасательной службе, как у всей его семьи. Но его тело менялось. И я не могла этого не замечать.

– Все в порядке? – хрипло спросил он.

Я кивнула, уткнувшись в его плечо:

– Она просто была пьяная. Мне нужно было выбраться.

Нэш напрягся и отстранился:

– Она не…?

– Нет, – я быстро перебила. – Просто злая.

Чуть-чуть напряжение ушло, но в его глазах я все равно увидела тень. Тень, которую оставил тот случай с моим отцом. В животе скрутило от вины.

– Со мной все хорошо, правда. Просто… – Я не знала, как объяснить это. – Просто… мне нужен был ты.

В его зеленых глазах вспыхнуло пламя, и он снова обнял меня.

– Я рядом, Мэдс. Всегда.

Эти слова прожгли меня изнутри – той самой болью, что приносит облегчение.

Мы постояли так немного, и я позволила себе впитать в себя все: Нэша, его тепло, его присутствие. Его защита. Я не чувствовала себя в безопасности нигде, кроме как в его объятиях. Когда он отпустил, мне тут же стало холодно.

Он повел меня к кровати и жестом пригласил залезать. Я скинула кеды и нырнула под одеяло. Его простыни были намного мягче моих, а плед – плотным и тяжелым.

Нэш лег рядом и тут же обнял меня, притянув к себе.

– Хотел бы я, чтобы ты просто переехала к нам.

– Это так не работает, и ты это знаешь.

– Может, мои родители смогли бы оформить опекунство…

– И все равно у нас не было бы права решать, куда меня направят.

После того случая с отцом меня определили в приют в соседнем городке. Я до сих пор содрогалась от воспоминаний.

Нэш обнял меня крепче. Майка задралась, кожа прижалась к его футболке. Это было мое любимое чувство – раствориться в нем. В его заботе. В его тишине.

Пальцы Нэша зарылись в мои волосы.

– Что она наговорила на этот раз?

Я напряглась.

– Настолько плохо?

Я сглотнула подступивший к горлу ком:

– Что она меня ненавидит. Что я все разрушила. Как обычно.

У него в груди зарычал низкий гневный звук:

– Она тебя не заслуживает. Черт, я бы…

– Не надо, – я сжала его руку, обвивавшую меня. – Она того не стоит.

Нэш поцеловал меня в макушку:

– Ты не одна. Я с тобой. Всегда.

Я впитывала эти слова, словно кожу ими пропитывала. Если бы я знала, что они не всегда будут правдой – я бы держалась за них куда крепче.



1

Мэдди

ТРИНАДЦАТЬЛЕТ СПУСТЯ

Мой внедорожник уверенно вписался в привычный поворот горной дороги. Я проехала мимо таблички Добро пожаловать в Сидар-Ридж и ожидала испытать облегчение… но пальцы продолжали стискивать руль, костяшки побелели от напряжения.

Я заставила себя ослабить хватку и опустила окно. Сделала глубокий вдох, втягивая в легкие знакомый аромат хвои. Поклялась бы, что уловила даже нотку озерной воды. Эта смесь всегда будет ассоциироваться у меня с домом.

С домом, в который я не возвращалась больше двух лет. Я с трудом сглотнула.

Такой долгий перерыв был не совсем моим выбором. Но он оказался необходим – по множеству причин. Хотя теперь все пошло прахом.

Теперь я жаждала этой самой знакомости. Знала эту дорогу как свои пять пальцев, могла мысленно нарисовать весь пейзаж, а половину жителей маленького городка помнила по именам. Все это дарило чувство защищенности. А сейчас оно мне было как воздух.

Было еще кое-что, чего я хотела. Вернее – кого. Моя душа тосковала с такой силой, что от этого буквально перехватывало дыхание. Но я даже имени его произнести не могла.

Может, именно поэтому я так и не набралась смелости написать своему лучшему другу, что возвращаюсь домой. Потому что, стоило бы ему ответить и я бы сломалась. А я не имела права сломаться.

Машина плавно прошла последний спуск и вот я уже въезжала в центр Сидар-Риджа. Сквозь деревья и здания мелькнуло озеро, а вдоль улицы шли типичные заведения для туристического городка: галереи, сувенирные лавки, рестораны, даже небольшой салон и спа. Я с облегчением поняла, что почти ничего не изменилось. Сейчас мне отчаянно нужна была эта предсказуемость.

Я сжала руль, проводя большим пальцем по пустому месту, где раньше было кольцо. Рука казалась легче с тех пор, как я оставила его на кухонном столе десять дней назад. Может, потому что бриллиант там был неприлично огромный. А может, потому что оно больше походило на кандалы, чем на обещание любви и вечности.

Я проехала мимо любимой пиццерии и уголки губ сами собой приподнялись. Мы с Нэшем вечно зависали там в одной и той же кабинке, заказывали пиццу со всеми начинками, кроме анчоусов, и хохотали до слез. Мимо дока, где я столкнула Нэша в воду, когда он сказал, что мой краш на Купера Салливана – глупость. Мимо Dockside Bar & Grill, где мы почти каждый день после школы пили молочные коктейли.

Столько теплых воспоминаний. Но от них в груди зашевелилась боль – тоска и сожаление.

Может, было глупо возвращаться. Следовало выбрать совершенно новое место – там, где прошлое не преследует на каждом шагу. Где воспоминания не душат – ни хорошие, ни плохие.

Но когда все вокруг рухнуло, я хотела оказаться только здесь. Пусть для этого и пришлось проехать больше трех тысяч километров.

Я свернула с Мейн-стрит на лесную дорогу. Под сенью деревьев стало чуть легче дышать – будто они могли укрыть меня от всего мира.

Я сбросила скорость, вглядываясь в темноту – стараясь рассмотреть нужную мне хижину. Я примерно знала, где она, но не видела ее больше десяти лет. Гравийная дорожка вывела к почтовому ящику с нужным адресом.

Я включила поворотник и свернула. Деревья становились гуще, а дорога – кривее и теснее. Наконец среди зарослей показалась хижина. Старая, потасканная, нуждающаяся в ремонте. Но раз уж мне придется жить на последние сбережения, пока не найду работу, – придется довольствоваться этим.

Я заглушила двигатель и вышла из машины – рядом стоял еще один внедорожник. Наверняка принадлежал Джордану Коэну. Он управлял туристической фирмой с полным набором услуг: туры, экскурсии, аренда домиков. У него были и другие, более уютные варианты – для тех, кто жаждет комфорта. Но когда я позвонила, умоляя найти что-нибудь под долголетнюю аренду, он предложил именно эту хижину, которую собирался привести в порядок. Я согласилась, даже не посмотрев на нее.

– Мэдди?

Я резко подняла голову на женский голос.

Через секунду ко мне подбежал размытый силуэт – миниатюрная блондинка, которая тут же обняла меня. Я резко вдохнула, но не дала боли вырваться наружу.

– Боже мой! Это ты арендовала у Джордана? Конечно, он ничего мне не сказал. Просто пробурчал, чтобы я передала ключи новой арендаторше. Но он же у нас босс.

Грей продолжала щебетать, наконец отпуская меня из объятий:

– Ты надолго вернулась?

Я крепче сжала ключи и выдавила улыбку:

– Ну, я подписала контракт на год. Так что как минимум на это время – да.

Улыбка на ее лице угасла:

– Ты уверена, что хочешь тут остаться? Джордан вообще не должен был сдавать эту хижину. Ее ремонтировать и ремонтировать…

– Все нормально. Он сразу предупредил, что она в не лучшем состоянии. Но сейчас, под конец сезона, на рынке вообще нет предложений на долгий срок.

Грей прикусила губу и кивнула:

– А Нэш почему мне не сказал, что ты возвращаешься? Вот получит у меня!

Я вздрогнула. Конечно, Грей ожидала, что ее брат сообщит ей о моем возвращении. Хотя она была на пару лет младше, я всегда была близка и с ней, и с ее лучшей подругой Рен – мы постоянно зависали у Хартли.

– Я еще не успела ему написать. Хотела сделать это, когда обустроюсь.

На самом деле, наши разговоры с Нэшем свелись к редким перепискам. И с каждым новым молчанием он все больше ускользал из моей жизни. А вместе с ним и части меня.

У Грей отвисла челюсть:

– Ты ему не сказала, что возвращаешься?

Вина мгновенно вцепилась в меня когтями:

– Все произошло внезапно. Решение было спонтанным…

– Ага… – она нахмурилась, но тут же улыбнулась. – Он шизанется, когда узнает. Будет в полном восторге.

Уголки моих губ дрогнули. С тех пор как у Лоусона родился первый сын, Грей старательно пыталась отказаться от мата. В итоге вместо ругательств у нее появилось много милых выдуманных слов.

– Я тоже рада тебя видеть, – сказала я.

Грей взвизгнула и закружилась в нелепом радостном танце:

– Я так счастлива, что ты вернулась! Рен тоже будет! Нам срочно нужно устроить девичник!

– Я бы с удовольствием. Только дай мне пару дней обустроиться.

Грей протянула мне ключи:

– Держи. Хочешь, я останусь и помогу с уборкой? Там точно пригодится.

Я рассмеялась:

– Спасибо, но справлюсь сама.

– А с чистящими средствами и продуктами как?

– По пути заехала в Target – взяла все самое необходимое на ближайшие пару дней. Но спасибо тебе огромное.

– Мой номер не поменялся. Пиши, если что. И ты просто обязана прийти на семейный ужин в воскресенье.

Сердце защемило. Сколько же раз я была на этих семейных ужинах у Хартли? Не сосчитать.

– Если к тому моменту устроюсь – с радостью.

Грей внимательно посмотрела на меня, будто пыталась прочесть все секреты, что я так старательно прятала. Открыла рот, хотела что-то сказать и передумала.

– Хорошо, что ты вернулась, Мэдди. Мы скучали.

Сердце болезненно сжалось:

– Я тоже.

– Ладно, оставляю тебя устраиваться. Но помни – пиши.

– Обязательно.

Грей села в свой внедорожник и поехала обратно по подъездной дорожке.

Я впервые полноценно вдохнула с тех пор, как услышала ее голос. На выдохе попыталась выпустить из тела напряжение. Но мышцы будто так привыкли к нему, что отказывались отпускать. Все внутри меня по-прежнему было насторожено, готово к атаке.

Я расправила плечи и направилась к двери. Ступени жалобно заскрипели под ногами, а перила выглядели так, будто рухнут, если на них облокотиться. Когда я открыла москитную дверь, петли пронзительно заскрипели – от такого звука у любой собаки заложило бы уши. Мысленно добавила в список покупок смазку для петель. Может, если я приведу хижину в порядок, Джордан скинет мне немного с аренды.

Зайдя внутрь, я тут же чихнула. Пыли было столько, что, казалось, она зацементировалась. И лучше было не задумываться, что скрывается под этим слоем. Но даже сквозь всю эту грязь было видно – у дома отличные «кости».

Обычно у таких старых хижин комнаты крошечные, а света почти нет, но тот, кто проектировал это место, явно опередил свое время. Через огромные окна в гостиной лился солнечный свет, а сама планировка была просторной и открытой. Хоть интерьер и устарел, кухня оказалась вполне приличной – с островом посередине, столовой зоной с деревенским столом и огромным камином в углу. Единственное, чего не было – это дивана.

Я поморщилась. Джордан ведь предупреждал, что мебели нет. Он заказал кровать в основную спальню, а остальное мне придется искать самой.

Ничего, справлюсь. В городе есть магазин секонд-хенда, выручка от которого идет на поддержку фонда Habitat for Humanity. Думаю, там можно найти недорогой диван. А с обеденным столом и кроватью мне больше особо ничего и не нужно.

Я прошлась по дому – осмотрела четыре спальни и три ванных. Все комнаты были просторные, с такими же большими окнами, как и в гостиной. Если хорошенько все вычистить, дом может стать настоящим уютным гнездышком.

Во мне закипел тихий восторг. Я могла превратить это место во что угодно. Больше не нужно было подстраиваться под чьи-то требования, бояться, что какой-то мелкий каприз спровоцирует взрыв. Это теперь все было моим.

Улыбнувшись, я направилась к машине. Открыла багажник и достала сумки с бытовой химией. Ребра заныли от движения, но я проигнорировала боль. Приму пару таблеток и за дело.

Проходя по дому, я распахнула все окна и двери. Внутрь тут же ворвался свежий хвойный воздух, развеивая затхлость. А потом я начала уборку.

Я погрузилась в процесс с головой – методично стирала пыль сверху вниз. Чихала каждые пару минут, но мне было все равно. Привести в порядок собственный дом оказалось почти медитацией. Успокаивающей. Целительной.

Я настолько увлеклась, что даже не услышала, как кто-то вошел. Только когда по комнате прокатился знакомый низкий голос – голос, которого я не слышала слишком долго – меня словно током прошибло.

Голос, от которого заныло сердце.

– Привет, Мэдс.

Я чуть не разломалась в тот момент. Не тогда, когда Адам швырнул меня о стену. Не когда ударил ногой в ребра. Не когда я на четвереньках доползла до спальни и заперлась изнутри. Не когда он бросил меня одну «обдумать свое поведение». Не когда я, корчась от боли, паковала в машину все, что могла унести. Не когда проехала всю страну в одиночку, измотанная и напуганная до дрожи.

А услышав голос Нэша?

Вот тогда я чуть не сломалась.

Потому что я любила Нэша Хартли столько, сколько себя помнила. Сидар-Ридж был всего лишь городом. А Нэш… он был домом. И всегда им останется.