Текст книги "Шепот о тебе (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Коулс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

43

Холт

Мои ноги грохотали по тропе, каждый шаг отдавался вибрацией вверх по позвоночнику. Я знал – Лоусон и Нэш где-то за мной. Они наверняка рванули следом, стоило только услышать, где она. Стоило только услышать крик Рен.

Потому что они тоже ее любили. Для них она была такой же сестрой, как Грей. И они знали: если я потеряю ее – они потеряют и меня.

Деревья расплывались, пока я бежал вперед, заставляя мышцы работать на износ и просил у них еще. Полкилометра. Сколько мне нужно, чтобы пробежать полкилометра? Три минуты? Две?

Сколько боли успеет нанести Джуд за сто двадцать секунд? За сто восемьдесят?

Слишком много.

Перед глазами промелькнуло строение – темное дерево, разваливающееся по швам. Инстинкты, отточенные за десятилетие в армии и охране, вопили, что это может быть ловушка. Мне было плевать. Я бы позволил Джуду убивать меня снова и снова, если бы это остановило его. Если бы он перестал мучить Рен.

Моя девочка. С ней и так случилось слишком много боли. И я сам был источником части этой боли. Но теперь я мог быть ее концом.

Я вырвался на поляну и помчался к амбару, сжимая пистолет. Прижался к краю открытых дверей, надеясь, что это полуразвалившееся здание даст хоть какое-то прикрытие. Я ожидал шквала выстрелов, но не услышал ни звука.

Пульс бился в горле, когда я на цыпочках двинулся вдоль наружной стены к входу. Двери были распахнуты. Слишком гостеприимно.

Я напряг слух – только шорох ветра в соснах. Присел, пригнувшись, и вошел внутрь, держа пистолет наготове.

И замер.

Будто железные тиски сдавили грудь. На полу лежало тело – слишком хрупкое, чтобы быть мужским.

Желчь подкатила к горлу, глаза обожгло. Каждый шаг был отголоском провала – тогда и сейчас.

Судорожный выдох вырвался из груди, когда я подошел ближе. Ноги дрожали, я едва держался.

– Только не она.

Я повторял это снова и снова, будто пытался внушить себе. Это не Рен лежит мертвой в этом амбаре. Это не она с пулей в голове.

Я вывалился наружу, вгрызаясь в воздух и пытаясь не вырвать. Потому что это вполне могла быть она.

– Где она? – крикнул Лоусон, когда он и Нэш пересекли поляну, Шэдоу бежала рядом.

– Ее здесь нет. – Я сглотнул. – Это Эмбер Рэймонд. Она мертва.

Глаза Нэша округлились, он крепче сжал поводок:

– Что, черт возьми, тут происходит?

Я обвел взглядом лес в поисках хоть какого-то следа. Ни движения, ни звука. Если бы это была засада – мы бы уже все были мертвы.

– Ей удалось сбежать.

Слова сорвались прежде, чем я успел их обдумать. Но я знал, чувствовал каждой клеткой. Рен бы боролась. Она была умной. И, что важнее, неукротимой.

Эта ярость рождалась из всех испытаний, через которые она прошла. Из силы, что ей приходилось находить, когда все рушилось. Я верил, что сейчас она боролась изо всех сил.

Лоусон направился к амбару:

– Может, внутри что-то подскажет.

Я стиснул зубы, тело рвалось в лес, звалось туда, где могла быть Рен. Но нельзя было действовать сгоряча – терять время нельзя.

Шэдоу тихо заскулила. И этот звук отозвался во мне до глубины души.

Я провел рукой по ее шерсти:

– Мы найдем ее.

Я вошел в амбар следом за Лоусоном, рядом шел Нэш. Приготовился к виду, что нас ждал, но Нэш выругался. Лоусон просто уставился на тело Эмбер, будто винил себя во всем.

Через несколько секунд глаза привыкли к темноте. Я огляделся, ища хоть что-то полезное. Следы вели от одной стены к другой, за ними тянулись волочащиеся полосы.

Желудок скрутило. Джуд тащил ее, как мусор.

– Похоже, была борьба, – сказал Нэш.

Я резко обернулся:

– Что ты имеешь в виду?

Он указал ближе к двери:

– Вон там.

Я посмотрел на землю, в грязи были глубокие вмятины, словно кто-то упал с силой.

Подошел, присел. Вглядывался, искал. Маленький участок земли бросился в глаза. Я наклонился, горло сжалось. Коснулся пальцами, на коже остался буро-красный след.

– Кровь, – Лоусон поморщился.

– Тут тоже есть, – сказал Нэш, нагнулся, коснулся земли и его палец окрасился в красное.

Он выпрямился и тут Шэдоу залаяла и завыла, натянув поводок.

– Все хорошо, девочка, – успокаивал Нэш.

У меня подскочил пульс.

– Дай ей понюхать кровь.

Нэш посмотрел на меня, как на сумасшедшего:

– Что?

– Просто сделай это.

Он опустил руку и Шэдоу сразу начала яростно обнюхивать. Потом потянула вперед.

Я бросился к ней:

– Хочешь найти Рен?

Шэдоу залаяла.

Лоусон бросил на меня настороженный взгляд.

– У нее хороший нюх. Не дрессирована идеально, но это лучший шанс, что у нас есть, – сказал я.

Лоусон кивнул:

– Ладно.

– Пусть понюхает еще раз, – велел я Нэшу. Как только та уткнулась в его ладонь, я отдал команду:

– Найди Рен.

Шэдоу уткнулась носом в землю и пошла по следу, которого мы не видели. Меня рвало изнутри, ведь это был не запах с одежды. Это была кровь. И почти наверняка, это была кровь Рен.

Шэдоу потянула нас в лес, прочь от озера и домика Рен. Я молился, чтобы мы двигались в верном направлении. Я бы отдал все, все на свете, только бы знать, что с ней все будет хорошо.

Нэш крепко держал поводок, позволяя ей идти в своем темпе. Мы с Лоусоном обшаривали глазами лес, выискивая следы.

Шэдоу начала кружить, снова завыла.

Лоб Нэша нахмурился:

– Кажется, она запуталась.

Та самая искра надежды, за которую я держался из последних сил, погасла.

И тут воздух разрезал крик.



44

Рен

Я не смогла сдержать крик, вырвавшийся из горла, когда Джуд вогнал пистолет мне в ребра. Я не хотела давать ему власть, которая приходит с осознанием, что он причинил боль, но было невыносимо. Жгучая, белая боль пронзила бок и с каждой толчком пульсировала все сильнее.

– Заткнись, – рявкнул он. – Ты все портишь. Надо было догадаться. Ты всегда все портила.

Его слова едва достигали сознания. Я слишком старалась просто дышать сквозь боль.

– Шагай, – прорычал Джуд.

Я попыталась заставить ноги слушаться, но они дрожали от напряжения.

– Я не могу, – прохрипела я.

Что-то было не так. Ребро сломано. Может, пробито легкое. Вдохнуть было почти невозможно.

Джуд презрительно усмехнулся:

– Можешь. И пойдешь. Я слишком много вложил, чтобы ты все испортила.

– Сколько ты это планировал?

Он скривил рот в ухмылке:

– Дольше, чем ты можешь себе представить.

Он подтолкнул меня вперед, к амбару, и я споткнулась, веревки на запястьях врезались глубже. Новая волна боли обожгла тело.

– Я, честно говоря, не думал, что твой герой продержится так долго без тебя. Видимо, он тебя не так уж и любил. Пришлось изрядно попотеть, чтобы снова вас свести, чтобы он почувствовал, каково терять тебя во второй раз.

Еще пару недель назад слова Джуда ранили бы меня до глубины души. А теперь отскакивали, не оставляя следа. Потому что я знала: Холт изо всех сил старался держаться подальше именно потому, что любил меня. Это было глупо и ошибочно, но он верил, что так будет лучше. И теперь я это понимала.

– Пришлось проявить фантазию, чтобы заманить его обратно. Нельзя было позволить ему перешагнуть десятилетний рубеж.

Мои шаги сбились.

Он лишь ухмыльнулся шире:

– Ты знала, что аконит может вызвать инфаркт и почти не оставляет следов в крови?

– Нейтан…

У меня закружилась голова.

Он устроил отцу Холта сердечный приступ, зная, что это вынудит Холта вернуться в Сидар-Ридж – туда, где он снова окажется в пределах досягаемости Джуда.

– Сколько угодно возможностей подсыпать что-нибудь в бутылку с водой – на поисках, во время тренировок. Да и считать бесполезно. Я, честно говоря, надеялся, что это будет сложнее. Поинтереснее.

Я дернула за веревки, проверяя, не ослабли ли они. Ничего.

– Он мог умереть.

Джуд пожал плечами:

– Побочный ущерб. – Его губы скривились. – Но даже при всем этом Холт притащился домой, как черепаха. Эгоист, как и был.

– Может, и так. Но тогда разбирайся со мной, а не с теми, кто ни при чем.

Холт вышел из-за деревьев, и сердце вздрогнуло у меня в груди. Все переплелось: надежда и ужас, облегчение и гнев. Но больше всего – любовь. К человеку, который готов на все, лишь бы защитить меня.

Джуд вцепился в мои волосы и прижал к себе, как щит.

– Привет, лучший друг. Это заняло у тебя достаточно много времени.

Холт в один миг оценил ситуацию.

– Отпусти ее. Это меня ты хочешь.

Он сделал шаг вперед, подняв пистолет. Но Джуд знал, что прицельного выстрела не будет.

– А-а-а, стой где стоишь, – пронзительно сказал Джуд. – Не хотелось бы, чтобы палец сорвался.

Он рванул меня сильнее, вжимая пистолет в ребра. Я попыталась сдержать стон, но все же выдохнула жалобно.

Глаза Холта полыхнули яростью, но он остановился.

– Ты меня получил. Дальше что? Ты ведь сам не продумал, что теперь.

Рука Джуда сжалась в моих волосах сильнее.

– Вот тут ты ошибаешься. Мы вернемся в амбар и красиво все закончим. Все подумают, что бедная Эмбер слетела с катушек, а они с Холтом перестреляли друг друга. Но сначала она подстрелит бедняжку Рен.

Костяшки на руке Холта побелели, так крепко он сжал оружие.

– Признаюсь, не звучит заманчиво.

Джуд сильнее вдавил пистолет мне в бок. Я согнулась от боли, выдохнув сипло. Он рывком поставил меня на ноги:

– Не сделаешь – заставлю ее умереть самой мучительной смертью, какую только можем придумать.

Я почувствовала, как что-то впилось мне в бедро, когда он снова потащил меня. Я так привыкла носить его каждый день, что почти перестала его замечать. Карманный нож Холта. Тот самый, что я подарила ему на восемнадцатилетие. Который он хотел, чтобы я всегда держала при себе – на всякий случай.

Когда Эмбер схватила меня, она меня не обыскивала. И зачем бы ей? Я была дома. Ни сумки, ни ключей, ни телефона. Ничего полезного. Кроме этого ножа.

– Ну что, Холт? – Джуд дернул меня за волосы.

Я прикусила щеку, чтобы не застонать. Но Холт все увидел. Я слегка покачала головой и осторожно попыталась просунуть пальцы в карман. Веревки мешали, а ребра отзывались адской болью.

На лице Холта проступило отчаяние.

– Зачем ты это делаешь?

– Ты бросил меня. Ты знал, каким подонком был мой отец. Знал, что я нуждаюсь в тебе. И все равно ушел.

Я сумела просунуть два пальца в карман, пока Джуд продолжал выливать поток обид. О том, как я все разрушила. Как Холт его предал. Мои пальцы нащупали нож, и я вытащила его.

Холт смотрел на Джуда с недоверием:

– Я не бросал тебя. У меня была девушка. Это не значит, что я перестал заботиться о тебе и Крисе. Мы встречались только парнями каждую неделю. Ты был у нас на каждом семейном ужине.

– Ты ничего не понимаешь! – взревел Джуд. – Твой дом был моим убежищем. А потом мне снова пришлось возвращаться туда. К этому уроду, который избивал меня до полусмерти.

Холт побледнел:

– Я не знал.

– Ты и не хотел знать, – прошипел Джуд. – Ты думал только о ней.

– Я действительно заботился о тебе. Но мне было шестнадцать, и я был по уши влюблен. У меня были шоры на глазах.

Я скрипнула зубами, пытаясь открыть лезвие. Оно было крошечным, чуть больше трех сантиметров, но острым. Когда лезвие впилось мне в палец, я чуть не расплакалась от облегчения.

– А как же верность? – завопил Джуд. – Как насчет не бросать друга ради какой-то киски?

Ноздри Холта раздулись – он изо всех сил сдерживал злость.

Я быстро, многократно посмотрела вниз, надеясь, что он заметит, что у меня в руках. Но даже не пришлось – Холт все понял. Конечно же.

Он едва заметно кивнул.

Этого было достаточно. Я не стала набираться сил. Не стала обдумывать план. Не стала гадать, что предпримет Холт. Потому что знала: он меня не оставит. Что бы ни случилось, Холт будет рядом.

Я вонзила нож в бедро Джуда изо всех сил.

Он взвыл от боли.

Все завертелось. Крики вокруг. Размытые движения. Но я не отрывала взгляда от Холта. От этих синих глаз, которые всегда смотрели только на меня.

Раздался выстрел.

На лице Холта вспыхнула паника. Он бросился ко мне, руки вытянулись.

Но я уже падала.



45

Холт

Мои братья набросились на Джуда: Роан – сзади, Лоусон и Нэш – с боков. Перед этим они привязали Шэдоу к дереву, чтобы она не попала под перекрестный огонь. Но я смотрел только на Рен.

Она осела на землю, пока в ушах еще звенело от выстрела.

Роан схватил Джуда, оттаскивая его от нее, пока тот вырывался и вопил.

Я рухнул на колени рядом, не решаясь даже прикоснуться.

– Холт... – прохрипела она.

Я никогда в жизни не был так рад услышать хоть какой-то звук.

– Где болит?

– Ребра... – выдохнула она.

Я судорожно осмотрел ее, ища хоть каплю крови. Но единственное, что бросилось в глаза, – разбитая губа.

– Пуля задела? Еще где-то болит?

Я осторожно приподнял край ее рубашки и втянул воздух сквозь зубы. Бок уже начал темнеть, наливаться синевой.

– Это не Джуд стрелял, – крикнул Нэш с натугой, удерживая Роана, чтобы тот не прикончил Джуда. – Это Роан попал.

Джуд завыл от боли, когда Лоусон повалил его на землю и заломал руки, надевая наручники. Тогда я и заметил алое пятно, расплывающееся по его рубашке. Роан задел его в плечо.

Страх внутри немного отступил.

– Холт...

Я резко перевел взгляд обратно. В глазах Рен мелькнула паника. Она вцепилась в мою руку, а губы посинели, отчего мое сердце остановилось.

– Не могу... дышать.



Я шагал туда-сюда по больничному коридору, считая плитки линолеума. Число никогда не менялось. Двадцать три в одну сторону. Двадцать три обратно. Но я продолжал считать. Это было единственное, что я мог сделать.

Ожог вернулся. Тот самый, что жег мне грудь с того самого дня, как Рен подверглась нападению десять лет назад. Он чуть поутих, с тех пор как я вернулся в Сидар-Ридж, с каждым днем после нашей встречи, с каждым ее тихим откровением. Но теперь он вернулся с удвоенной силой. Когда мы с Нэшем делали Рен искусственное дыхание. Когда несли ее к дороге на носилках. Когда ждали, пока приземлится вертолет. И теперь, когда ее режут на операционном столе... Этот ожог превращал меня в пепел.

Чья-то рука легла мне на плечо. Я поднял глаза – отец. Он сжал плечо крепче обычного:

– С ней все будет хорошо.

Но он не мог этого знать. Не точно. У Рен лопнуло легкое. Разрыв был настолько сильным, что ее пришлось буквально сшивать обратно. И с тех самых слов – «Не могу... дышать» – она не приходила в себя.

Отец снова сжал плечо, сильнее.

– Не загоняй себя туда.

Но это было единственное место, куда я мог пойти. Туда и в глубины той страшной правды, что все случившееся было на моей совести. Все – потому что я не был таким другом, каким нужен был Джуд, со всей его больной, изломанной душой. Все – потому что я его ранил.

– Не нравится мне твой взгляд, – сказал отец, потянув меня дальше по коридору. – Говори со мной.

– Как ты вообще можешь на меня смотреть? – Голос у меня был хриплым, будто его насквозь протерли наждачной бумагой.

Глаза отца сверкнули:

– Ничего из этого не твоя вина. Ни черта. Этот парень – больной.

– Он отравил тебя. Ты чуть не умер из-за того, что я оказался никчемным другом.

Отец яростно замотал головой:

– Я чуть не умер потому, что больной человек нацелился на моего сына. На мою семью. А ты... ты только и делал, что пытался помочь.

Я хотел поверить ему. Услышать и принять его слова. Но слишком многое внутри сопротивлялось.

– Холт, – жестко сказал отец. – Я видел, как ты изменился за эти недели. Видел, как любовь Рен изменила тебя. Она заставила тебя понять то, чего никто другой не мог: что все это никогда не лежало на твоих плечах.

Это правда. Рен показала мне, что со всем нужно сталкиваться вместе, что бы ни случилось. Потому что мы сильнее всего, когда у нас есть друг друга. И даже в самых трудных моментах жизнь была слаще, когда она рядом.

Комок подступил к горлу, в глазах защипало от слез.

– Мне просто нужно, чтобы с ней все было в порядке.

Отец взял меня за плечи, заглянул в глаза:

– С Рен все будет хорошо. Главное, чтобы она проснулась и увидела тебя.

Боль вцепилась в грудь когтями:

– Я ее не брошу.

– Я знаю, – сказал он. – И слава богу. Потому что если бы ты продолжал винить себя, мне пришлось бы признать, что я вырастил идиота. А мне это совсем не по душе.

Я хотел рассмеяться. Знал, что он этого ждал. Но голос не слушался.

– Учту.

Послышались шаги. Я сразу узнал мужчину с темной кожей и теплой улыбкой – тот самый, что представился нам перед операцией Рен. Я уже шел ему навстречу.

Доктор Санчес остановился передо мной:

– Операция прошла отлично. Мисс Уильямс справилась.

Я ждал, что облегчение обрушится на меня, но оно не пришло. И не придет, пока я не увижу в ее глазах зеленые искорки. Пока не услышу ее раскатистый, безудержный смех.

– Вы смогли починить легкое? – переспросил я.

Он кивнул:

– Разрыв был умеренным. Мы справились с помощью малоинвазивных методов, так что восстановление после самой операции должно пройти легко. Но на то, чтобы легкое снова заработало, потребуется время.

Я нахмурился:

– Легкое не работает и это вы называете «отлично прошла операция»?

Отец шагнул вперед:

– Извините за сына. Он немного на взводе.

Доктор Санчес посмотрел на меня сочувственно:

– Понимаю. Давайте я отведу вас к ней. Чтобы вы были рядом, когда она проснется.

В груди что-то дрогнуло. Я кивнул:

– Спасибо.

Отец хлопнул меня по спине:

– Я пойду скажу всем.

Зал ожидания был полон тех, кто любил Рен. Моя мама, Нэш, Грей. Мальчишки Лоусона – Чарли, Дрю и Люк, хотя сам Лоусон остался разбираться с последствиями случившегося. Эйбел.

Я обернулся и крепко обнял отца:

– Спасибо. За все.

– Я люблю тебя, Холт. Знаю, я не всегда рядом, как бы тебе хотелось…

– Ты рядом. Ты любишь меня. Мне большего и не нужно.

Глаза у отца заслезились, когда он отпустил меня:

– Иди к нашей девочке. Пусть первым, кого она увидит, будет твое лицо.

Я резко кивнул и пошел за доктором. Он повел меня к лифтам. Но прежде чем мы до них дошли, в коридоре показалась знакомая фигура.

Крис теребил козырек бейсболки, мял и разглаживал ее.

– Холт, – сказал он почти шепотом. Больше звук, чем слово.

Я замедлил шаг, потом остановился. Не знал, с чего начать. Но Крис заговорил первым:

– Я не знал. Клянусь. Господи. Как он мог… – Он резко замолчал, покачав головой.

– Я знаю, что ты не знал.

Крис сглотнул, кадык дернулся:

– Ты потому и звонил, да?

Я выдохнул:

– Мне нужно было быть уверенным. Понять, вхожу ли я в ситуацию, где может быть несколько нападавших.

Он кивнул:

– Это я виноват. Вел себя как мудак с тех пор, как ты вернулся. Посеял в тебе это сомнение.

– Нет. Я ранил тебя. Я это понимаю.

Крис покачал головой:

– Прости. Держаться за мелкие обиды... Пустая трата времени.

В конце концов, никто из нас не был идеальным другом. Но каждый день дает шанс все начать заново. Я посмотрел ему в глаза и протянул руку:

– Думаю, мы оба заслуживаем новый старт. Что скажешь?

Крис посмотрел на мою ладонь, потом пожал ее:

– Я рад, что ты вернулся. И знаю – Рен тоже. Она никогда не переставала тебя любить.

Боль пронзила меня – и светлая, и темная сразу. Но я держался за светлое:

– Спасибо. – Я отпустил его руку. – Я должен увидеть ее.

Крис кивнул:

– Передай ей, что мы за нее болеем.

– Обязательно.

Я подошел к лифтам, где ждал доктор. Те же самые лифты, в которых я ездил сотню раз после операции отца. Если я больше никогда не увижу этих флуоресцентных ламп – будет только лучше.

Доктор Санчес нажал кнопку вызова:

– Она сильная. Пробилась обратно к тебе. Она справится.

– Самая сильная, кого я знаю.

Двери открылись, и мы вошли в кабину.

– Самые лучшие – всегда такие, – сказал он, как человек, говорящий из личного опыта.

Мы ехали молча. Лифт остановился на пятом этаже. Доктор кивнул влево:

– Сюда. Мисс Уильямс уже переведена в обычную палату. Если все пойдет по плану, уровень кислорода нормализуется – завтра ее можно будет выписать.

Я удивленно вскинул брови:

– А как же остальные травмы?

– Похоже, у нее легкое сотрясение, но кости лица не пострадали. А вот трещины в ребрах – да, они будут доставлять наибольший дискомфорт. Здесь только время поможет. Вам нужно будет убедиться, что она не торопит события.

– Один, без армии? – буркнул я.

Доктор Санчес усмехнулся:

– Мы обязательно дадим ей строгие указания. А обезболивающее будет действовать как снотворное. В ближайшие недели для мисс Уильямс лучшее лекарство – это покой.

Он провел меня в палату. Солнце заливало комнату сквозь окно, освещая Рен. Она казалась такой крошечной в этой больничной койке. Такой хрупкой.

– У нее кардиомонитор и капельница. А на пальце – датчик, он показывает уровень кислорода.

Я кивнул, но не мог отвести взгляда от Рен. И не мог двинуться с места.

Доктор заговорил тише:

– Просто знание о том, что вы рядом, будет для нее лучшим лекарством.

Этого было достаточно. Я подошел и опустился в кресло у кровати. Осторожно, чтобы не сбить сенсор, взял ее ладонь в свою.

Кожа была прохладной, без обычной живой энергии. Я наклонился и прижал губы к ее костяшкам, словно мог вернуть ей тепло. Пододвинув кресло ближе, я прикоснулся губами к ее виску:

– Я здесь, Рен. Мне просто нужно, чтобы ты была со мной.

Половина ее лица была покрыта синяками и ссадинами. От злости у меня перехватило дыхание. Но я заставил себя держать ее ладонь мягко. И удержать ярость внутри.

Я представил ее ореховые глаза, ощутил, как ее тело прижимается ко мне. Услышал в памяти ее смех.

Я снова поднес ее ладонь к губам:

– Люблю тебя, Сверчок. Каждый день. Каждую минуту. Вернись ко мне.

Пальцы Рен едва заметно дрогнули в моей руке, и я тут же вскинул взгляд. Ее веки задрожали, словно изо всех сил старались приоткрыться.

– Ну же, Сверчок. Покажи мне свои прекрасные глаза. Дай знак, что ты со мной.

Дрожь усилилась, и вот, глаза Рен распахнулись. Я никогда не видел ничего прекраснее этой смеси карего, золотистого и зеленого.

Она смотрела прямо на меня, и зеленые искры в ее взгляде зажглись, как я и мечтал.

– Я с тобой.