Текст книги "Шепот о тебе (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Коулс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

30

Рен

– Должно держаться, – сказал Джуд, вбивая последний гвоздь в фанеру, закрывшую дыру.

Когда-то эти огромные стеклянные панели были одной из моих любимых деталей дома – одно окно выходило на озеро, другое на лес. Но теперь я не была уверена, что смогу смотреть на них так же, как прежде.

Джуд покачал головой, оглядывая комнату:

– Мне чертовски жаль, что это случилось.

Я выдохнула дрожащим дыханием:

– Спасибо, что помог нам с этим беспорядком.

Джуд не только закрыл окно, но и залатал дыру в стене.

– Разумеется. Завтра Крис заедет за краской в тон стенам. Скоро и не скажешь, что все это было.

Я перевела взгляд на Холта, который вешал временные занавески на другое большое окно. Раньше я даже не задумывалась о том, чтобы чем-то их закрывать, но теперь, видимо, придется. Казалось, стены медленно сдвигаются, сжимая меня. В голове слышался звон закрывающихся решеток.

– Он в порядке? – тихо спросил Джуд.

В его голосе звучала такая забота, что сердце болезненно сжалось. Я изучала Холта – он проверял, надежно ли закреплены занавески, просматривал каждый возможный угол. Мы оба были потрясены, просто переживали это по-разному.

– Думаю, да. Ты же знаешь Холта. Он воспринимает все как задачу, которую можно решить. Просчитывает каждую деталь.

Но это была та ситуация, которую Холт исправить не мог.

– Он любит тебя. Для него было бы невыносимо, если бы с тобой что-то случилось, – сказал Джуд.

– Я тоже не могу позволить, чтобы с ним что-то случилось, – старая паника вернулась, впиваясь в меня когтями. В памяти снова и снова прокручивалась сегодняшняя сцена: как Холт бросается ко мне, как бьется стекло, как я не знаю, задела ли его пуля.

– С Холтом все будет хорошо, – уверил меня Джуд.

Я посмотрела, как Холт в который уже раз проверяет замки на окнах:

– Я не хочу, чтобы он брал мою безопасность себе на плечи. Чтобы обвинял себя за все, что со мной происходит… или не происходит. Мы уже проходили через это.

Джуд помолчал.

– Не думаю, что это можно контролировать. Когда ты за кого-то переживаешь, не хочешь, чтобы с ним случилось хоть что-то. А если случается, кажется, будто это твоя вина. Даже если это неправда.

Он был прав. Если бы сегодня с Холтом что-то произошло, я приняла бы вину на себя. Я шумно выдохнула:

– Придется просто сделать так, чтобы с нами обоими ничего не случилось.

– Пожалуй, да, – Джуд взъерошил мне волосы привычным жестом. – Ладно, я поехал. Звоните, если что-то еще понадобится.

Холт пересек комнату и протянул ему руку:

– Спасибо, дружище. Очень ценю, что ты все это сделал.

Я знала, как много это значило для Холта. Я видела, как он помрачнел, когда понял, что Крис не пришел. Джуд что-то пробормотал в оправдание, но я была готова лично вышвырнуть своего друга с ноги.

– Всегда пожалуйста. Дайте знать, если копы что-то узнают.

– Сообщим, – ответил Холт и проводил Джуда до двери, заперев ее за ним.

Я осталась на месте. Вдруг навалилась усталость до костей. Та, что не от сна, а от глубинного изнеможения.

Холт подошел ко мне, убирая волосы с лица:

– Хочешь, приготовлю что-нибудь поесть?

Даже мысль о еде, пусть и любимой тайской, вызвала во мне тошноту.

– Думаю, просто приму душ и лягу спать. – Было всего девять вечера, но этот день я хотела закончить как можно скорее.

– Ладно, – прошептал он мне в волосы и повел в ванную.

Он открыл дверь, щелкнул светом. Включил воду, потом повернулся ко мне, потянулся к низу моей блузки и снял ее через голову.

– Ты что делаешь?

Холт дал вещи упасть на пол, наклонился и коснулся моих губ:

– Дай мне позаботиться о тебе.

Сердце снова пропустило удар, как бывало когда-то каждый день благодаря Холту Хартли и как я мечтала почувствовать с того дня, как он ушел.

– Ладно.

Его пальцы расстегнули пуговицу на джинсах, опустили молнию. Каждый щелчок металла отдавался по коже маленькими вспышками.

Я скинула ботинки, и Холт стянул джинсы вниз. Его пальцы зацепились за кружевное белье, которое я надела утром, думая, что он, возможно, снимет его позже. Я, правда, представляла этот момент совсем иначе.

Он спустил кружево с моих бедер, поднял одну ногу, потом другую. Я расстегнула бюстгальтер и бросила его к остальной одежде.

Холт разделся за считаные секунды, и я невольно окинула его взглядом.

– Засмотрелась, Сверчок.

Краешек моих губ дрогнул:

– Приятно на тебя смотреть.

Холт усмехнулся, открывая дверцу душа:

– Рад это слышать.

Я шагнула в кафельную кабинку, сразу подставив лицо под струи воды. Блаженное тепло окатило меня с головы до ног.

Холт встал позади. Его пальцы уперлись в мои плечи, массируя напряженные мышцы.

Я тихо застонала, не двигаясь.

Ему не нужны были подсказки. Он взял с полки шампунь и принялся мыть мне голову. От его нежности защипало в глазах. Он массировал кожу, тщательно промывая каждую прядь.

Затем взял кондиционер, прочесывая его пальцами сквозь волосы куда тщательнее, чем это делала я сама. Откинул мою голову назад, смывая средство, и коснулся губами впадинки у горла.

Через секунду в ладонях у него уже была порция геля для душа. Бедра сжались в предвкушении.

Теперь я знала, что значит ощущать руки Холта на своей коже. Везде.

Он провел ими вверх и вниз по моим рукам, по животу, затем скользнул к груди. Соски напряглись, и я выгнулась к нему.

– Холт… – его имя вырвалось едва слышно.

Его губы коснулись шеи:

– Люблю тебя, Рен.

Сердце болезненно сжалось. Эти слова всегда оставались правдой, но я не могла произнести их вслух. Даже мысль об этом сжимала горло и заставляла дрожать руки.

Его губы были рядом с ухом:

– Ничего не говори. Мне просто нужно, чтобы ты знала.

Я повернулась в его объятиях, потянулась к его губам. Пусть я не могла дать ему слова, я могла дать ему свои действия. Могла дать себя.

Холт глухо зарычал, углубляя поцелуй, напрягаясь против моего живота.

Этот рык я ощутила во всем теле. Он зажег во мне огонь. Отчаянное желание вытеснить воспоминания сегодняшнего дня и страх потерять его в любой момент. Глубокую потребность доказать себе, что я могу удержать его.

Моя рука скользнула между нами, обхватив его длину и скользя вверх-вниз, наслаждаясь, как он становится тверже.

– Рен…

– Возьми меня.

Мне был нужен Холт. Нужен наш огонь, который мы зажигали только вдвоем.

Холт поднял меня на руки, вышел из-под потока воды и опустился со мной на кафельную скамью в глубине душевой. В его глазах пылало пламя.

– Твой выход, Сверчок.

На секунду уверенность дала трещину. Я не имела ни малейшего понятия, что именно делаю. Знала только одно – как Холт заставляет меня оживать под своими прикосновениями.

Его губы коснулись моих:

– Ты – все, что мне нужно. Почувствуй это.

Он прижался ко мне там, где я горела сильнее всего, и внутри все сладко сжалось от желания. Его отклик показал, как сильно он меня хочет. Этого оказалось достаточно, чтобы я набралась смелости.

Я устроилась, колени по обе стороны его бедер, и медленно опустилась на него. Губы приоткрылись от этого восхитительно-щемящего ощущения наполненности.

Холт провел большим пальцем по моей нижней губе:

– Чистая красота.

Он подался вперед, и по телу пробежали мелкие волны наслаждения, толкая меня вперед. Бедра сами нашли движение – мягкие покачивания вверх-вниз, осторожные повороты, пробы и поиски ритма.

Внутри все превращалось в раскаленную жидкость. Холт подхватил мой ритм, его бедра двигались навстречу моим. Мы утонули в этом такте, в пульсе, который принадлежал только нам.

Но мне было мало. Я хотела, чтобы Холт сорвался. Чтобы он сделал меня своей так, чтобы я знала – он всегда будет рядом.

– Холт… – мне было все равно, что в моем голосе звучала мольба. – Мне нужно больше.

Он одним движением поднял меня с себя. Я тихо застонала от потери, но уже через секунду он развернул меня лицом к стене. Вошел одним длинным, непрерывным толчком и я чуть не заплакала от облегчения. Я подалась назад, жадно ища еще.

Холт входил глубже, ускоряясь. Мои ноги дрожали, внутренние мышцы сжимались в сладкой судороге.

Я выгнулась, встречая его каждым движением. Уперлась ладонями в кафель, а глаза защипало от нахлынувших чувств.

Его рука скользнула между моих бедер, нащупала и обвела кругами тот самый узелок нервов. Звук, сорвавшийся с моих губ, был таким, какого я никогда прежде от себя не слышала.

– Ты со мной?

– С… тобой.

Холт слегка коснулся моего клитора и мир сузился до одной точки. Если бы не его реакция, я бы рухнула на пол. Но его рука обвила мою талию, удерживая меня, и он сделал еще один мощный толчок, выдыхая мое имя.

Мы опустились на скамью, пытаясь перевести дыхание.

– Слишком? – мягко спросил он.

– Нет. Идеально.

Потому что Холт сделал именно то, о чем кричала моя душа. Он пометил меня так, что я уже никогда этого не забуду, что бы ни случилось дальше.



Грей устроилась напротив меня в мягком кресле в гостиной, поджав под себя ноги. И едва заметно сдерживала улыбку.

– Слушай, ты выглядишь чересчур сияющей для человека, в которого вчера стреляли. Прямо как будто кое-кто… кое-что себе получил.

Я замерла, протягивая ей кружку кофе.

– Не знаю, о чем ты говоришь.

Мысленно я вознесла тысячу благодарностей за то, что Холта сейчас нет дома. Зато за окном дежурили двое офицеров. Я старалась не чувствовать себя из-за их присутствия в ловушке, но получалось плохо. Слишком уж знакомое это ощущение, будто меня снова забросило в то время, когда репортеры осаждали улицу, а я была уверена, что третий стрелок появится с минуты на минуту.

Грей лишь шире ухмыльнулась, не замечая, что мои мысли уходят в штопор.

– Мне не нужны подробности. Это же мой брат, фу! – передернула она плечами. – Но я хочу знать, что ты счастлива.

Я прикусила уголок губы.

Улыбка исчезла с лица Грей.

– Ты не счастлива.

– Я счастлива, – прошептала я.

– Тогда почему у тебя вид, будто у тебя щенка украли?

Шэдоу подняла голову, услышав это.

Я откинулась на спинку дивана и подтянула колени к груди.

– Боюсь, что это счастье украдут.

Грей кивнула.

– Кто-то вроде Холта?

– Или стрелок. Каждый раз, когда я думаю о том, чтобы позволить себе хотеть этого по-настоящему…

– Тебе становится страшно.

Я кивнула.

Грей шумно выдохнула, откинувшись на спинку кресла и набирая что-то в своем инсулиновом шприце.

– Прости, Рен.

– Я понимаю, что это нелогично, но не могу остановить страх. Он просто захватывает меня. Бывают моменты бешеной радости, но между ними я вижу лишь бесконечные варианты того, как все это может закончиться.

Грей сделала глоток кофе.

– Это риск, с которым мы все живем. Цена глубокой любви. Семья, дружба, отношения… Единственное, в чем можно быть уверенной, – мы потеряем друг друга.

От этих слов у меня пересохло во рту.

– Мы не можем это контролировать. Мы можем контролировать только то, как живем до того момента. Хочешь тратить это время на страхи и тревоги? Или хочешь жить?

Последние десять лет я строила вокруг себя защиту: от боли, разочарований, горя. Создала себе пузырь – хороший, безопасный, предсказуемый. Но это была не та жизнь, что с Холтом. Она оберегала меня от разрывающего сердце отчаяния, но и лишала головокружительных высот, от которых мир оживает.

С Холтом все было иначе. Он одновременно давал мне почву под ногами и толкал в небо, даря величайший восторг в жизни. Никто и никогда не вызывал у меня такого ощущения. И я не хотела это терять. Но и притупить его, отстранившись, я тоже не хотела.

Я подняла взгляд на Грей.

– Если не получится, меня это раздавит.

Она грустно улыбнулась.

– Иногда это просто цена за то, что стоит иметь.

Я вгляделась в подругу. В ее словах была тяжесть прожитого, но я знала ее – у нее всегда были лишь мимолетные романы. И обычно она сама ставила точку.

– Ты в порядке?

Улыбка Грей стала ярче.

– Все отлично. Но было бы еще лучше, если бы мы посмотрели «Маленьких женщин».

В груди стало теплее. Сейчас мало что могло быть лучше вечера с лучшей подругой за фильмом, который мы обе знали наизусть. Может, немного ее бесстрашия передастся и мне, и тогда я решусь сделать этот последний шаг.



31

Холт

Шериф Брюс Дженкинс кивнул на зону для посетителей сбоку от своего кабинета:

– Спасибо, что пришел. Знаю, у тебя сейчас дел хватает.

– И я ценю, что вы нашли для меня время.

Брюс кивнул, протянув мне бутылку воды, когда я сел:

– Нам позарез нужен руководитель команды поисково-спасательной службы округа. После того как Филлис ушла на пенсию, заменить ее оказалось непросто – подходящего кандидата так и не нашлось.

– Работа требует разных навыков.

Брюс внимательно на меня посмотрел:

– Опиши, как ты ее видишь.

Я кивнул:

– Есть организационная часть. Нужно проводить тренировки, собрания, координировать поиски. Составлять графики.

– Угу.

– Есть и человеческий фактор. В поисково-спасательной службе очень важно, чтобы команда была сплоченной. Чтобы у ребят была поддержка после сложных выездов. Чтобы в работе оставалось место и для положительных моментов, потому что все они работают на добровольной основе.

Брюс кивнул:

– Эту часть многие кандидаты упускают. Что еще?

– Главное – уметь выкладываться в поиске полностью. Ты знаешь, я вырос в этой среде. Отец учил нас отслеживать следы еще до того, как мы научились читать.

Улыбка тронула губы Брюса:

– В этом нет ничего удивительного.

Я усмехнулся:

– Он любил свою работу. И до сих пор любит. И передал эту любовь нам. Без этого в деле не задержишься. Потому что будут случаи, когда исход окажется трагичным. Но все равно придется идти до конца. Потому что семьям нужно закрыть эту страницу.

Брюс постучал пальцами по колену:

– Скажу честно. Ты для этой работы даже слишком хорош. Я посмотрел твою компанию, когда Лоусон сказал, что ты заинтересован, и беспокоюсь, что тебе станет тесно, и ты уйдешь, оставив меня ни с чем.

Раздражение поднялось внутри. Доказывать, что я останусь, стало какой-то постоянной темой. Я подавил это чувство:

– Можно я скажу прямо?

– Я бы этого хотел.

– Я ушел, оставив девушку.

Брюс поднял бровь.

– И не просто девушку. Ту, с кем все становится на свои места. Кто дает покой и место, где можно отпустить все.

– Был женат три раза, – в глазах Брюса мелькнуло понимание. – Поверь, я как никто знаю, что ты описываешь нечто, что выпадает раз в жизни. И будешь дураком, если упустишь.

– Я был дураком. Я ее ранил. Теперь пытаюсь все исправить. Хочу доказать ей, что пришел надолго. И я скучал по семье. По этим горам. Пора возвращаться домой навсегда. И я не могу придумать работу лучше, чем эта, чтобы остаться.

Брюс шумно выдохнул, откинувшись на спинку кресла:

– Черт. Можешь считать, что работа твоя.

Я расплылся в такой широкой улыбке, что, наверное, выглядел слегка безумно:

– Романтик в душе, да?

Он рассмеялся:

– Скажу жене, что ты это сказал. И расскажу твою историю – она у меня потом расчувствуется и, может, даже согласится сегодня со мной потанцевать.

– Похоже, в итоге вы нашли ту самую.

– Нашел, – кивнул Брюс, поднимаясь и протягивая руку. – А теперь убедись, что нашел свою. Я пришлю тебе документы на почту. Снимем отпечатки, проверим все как положено, но проблем не ожидаю.

– Меня проверяли больше раз, чем я могу вспомнить. А если бы и хотел что-то скрыть, смог бы.

– Тогда начнешь через две недели.

Я поднял брови – был уверен, что он захочет, чтобы я приступил завтра.

– Пусть Лоусон за это время поймает ублюдка, который терроризирует ваш район.

– Спасибо, сэр.

– Зови меня Брюс. И напомни Лоусону, что мои люди всегда к его услугам.

Я пожал ему руку:

– Мы оба это ценим.

Мы распрощались, и я вышел из здания шерифа, набирая сообщение по пути.

Я: Как дома дела?

Ответ пришел, когда я забрался в внедорожник.

Сверчок: Мы с Грей вызвали стриптизеров. Не советую тебе возвращаться.

Я рассмеялся. Похоже, мои получасовые проверки не остались незамеченными.

Я: Надеюсь, офицеры их сначала проверили на наличие оружия.

Сверчок: Было неловко, потому что они сами были одеты как копы.

Я покачал головой.

Я: Буду дома через полчаса.

Сверчок: Я на работу. Меня везут обычные, не стриптизеры-копы.

Черт. Забыл, что сегодня у Рен вечерняя смена.

Я: Ладно. Заберу тебя в два. Заеду к родителям по пути домой, потом выгуляю Шэдоу.

Сверчок: Не обязательно за мной ехать.

Я: Я за тобой приеду.

Сверчок: Командир.

Я: Можешь потом сама мной покомандовать.

Новое сообщение всплыло уже в групповом чате с нами двумя.

Грей: Перестаньте уже флиртовать. Нам с Рен надо в пятьдесят миллионный раз выплакаться, когда умрет Бет, а потом ей идти на работу.

Я: Лучше бы я вернулся к стриптизерам, чем снова смотрел «Маленьких женщин».

Я закинул телефон в консоль и выехал с парковки, улыбка так и держалась на губах. Черт, как же я скучал по этому: подколки от Грей, перепалки с Рен, чувство, что у меня снова есть семья.

Свернув с главной дороги, я направился к дому родителей. Не стал уточнять, дома ли они. Это было по пути в Сидар-Ридж и всего небольшой крюк в гору.

Через несколько минут я уже набирал код, и ворота открывались. Когда я припарковался перед домом, дверь распахнулась, и мама появилась на пороге.

– Какая приятная неожиданность.

Но я заметил тревогу на ее лице.

– Все в порядке. Я был недалеко на встрече и решил заехать.

Напряжение в ее чертах сменилось настоящей улыбкой:

– Я испекла вам с Рен пирог. И печенье. Они только остывают. Заходи.

– Марьонберри? – спросил я с надеждой.

– Я что, похожа на дуру?

– Определенно нет, – я наклонился, обнял ее. – А печенье какое?

– Не все же крутиться вокруг тебя, – сказала мама, ведя меня в дом. – Сникердудл.

Любимое Рен.

– За эти годы я к сникердудлу тоже прикипел.

Ее лицо смягчилось:

– Потому что ты умный мужчина.

– Холт, – позвал отец с обеденного стола, за которым он возился с пазлом. – Помоги найти этот чертов угловой кусок.

Мама вздохнула:

– Не знаю, зачем он этим занимается. Только давление себе повышает.

– Я все слышу, – отозвался отец.

– Я вовсе не шептала, – пропела мама, неся тарелку с печеньем к столу. – Есть новости от Лоусона?

Я покачал головой, потянувшись за печеньем:

– Пока нет. – Все больше начинало казаться, что нам понадобится больше улик. А это означало еще одно преступление.

Я вытащил стул напротив родителей и сел:

– Сегодня встречался с Брюсом Дженкинсом.

Кусочек пазла, который отец вертел между пальцами, замер.

– По делу или по другому поводу?

– По поводу работы в поисково-спасательной.

Мамино лицо вспыхнуло радостью, как у ребенка на Рождество:

– Ты про то, что хочешь туда пойти?

– Он сказал, что работа моя.

Отец на мгновение замолчал, и у меня неприятно заныло в груди.

– Пап?

Он смотрел на пазл:

– Не хочу, чтобы ты соглашался только потому, что я надавил на чувство вины.

– Нет, клянусь, дело не в этом. Но не буду скрывать – вы тоже часть решения. Я скучал по семье, по этому городу, по поисково-спасательной. И скучал по Рен.

В глазах матери блеснули слезы:

– А как Рен ко всему этому?

– Про работу она пока не знает, но постепенно привыкает к мысли, что я рядом.

Отец громко рассмеялся, обнимая маму и уткнувшись носом в ее шею:

– Кажется, я тоже когда-то уговаривал Керри привыкнуть ко мне.

Она шутливо шлепнула его:

– Я думала, он сплошь адреналин, да еще и плохиш. – Быстро чмокнула его. – Но я его быстро усмирила.

– Это я позволил тебе меня усмирить.

– Ну конечно, как тебе удобнее думать, – фыркнула мама.

Отец повернулся ко мне, став серьезным:

– Сын, хочу сказать, и не хочу, чтобы ты понял неправильно.

Я напрягся, а мама крепко сжала его ладонь.

– Я считал Рен дочерью с того момента, как Грей к ней прикипела, и понял, что ее родители – эгоистичные никчемные люди.

Я вцепился в край стула так, что дерево впилось в ладони:

– Я рад, что у нее есть вы.

В морщинах на его лице проступила тревога, и я невольно напрягся еще сильнее.

– В чем дело?

Отец покачал головой:

– Вы оба наконец-то получаете то, о чем всегда мечтали. Я не хочу, чтобы кто-то отнял это у вас.

Но я прекрасно понял, что он имел в виду. Кто-то явно хотел закончить то, что начали Рэнди и Пол, и следующей могла стать Рен.



32

Рен

Я отодвинула кресло и встала, выгнув спину и потянувшись в сторону. Почему сидеть на месте становилось труднее, как только солнце садилось? Да еще и работать одной – сплошная нервозность.

Сегодня ночью в смене не было других диспетчеров, а в участке оставалось всего пара офицеров. Настоящий город-призрак. Это, конечно, лучше, чем редкие ночи, когда в здании был только дежурный за стойкой приема, но все равно слишком тихо.

Одна из причин, по которой я любила эту работу, – постоянный гул голосов и движений. Сейчас со мной на связи были только офицеры по радио, но и они по ночам обычно тише. Иногда подворачивались туристы, которых ловили за превышение скорости или пьянку за рулем, или редкие шумные вечеринки, которые нужно было разгонять по жалобам на шум.

Вот сейчас я бы отдала что угодно за такие вызовы. А пока оставалось только ждать, напрягшись, готовая сорваться к работе при первом же сигнале бедствия.

Похоже, и все остальные чувствовали то же самое. Патрули колесили по районам, высматривая кого-нибудь, кто мог задумать неладное, и держали окна открытыми, прислушиваясь – не раздастся ли выстрел.

Жар пополз вверх по шее, вместе с ним неприятное покалывание. Я обернулась и встретила ледяной взгляд. Эмбер даже не подумала отвести глаза.

Внутренне вздохнув, я снова опустилась в кресло. Вот тебе и разговор с ней от Клинта.

На столе пискнул телефон. Не входящий звонок на 911, а внутренний вызов.

– Рен.

– Это Лоусон. Можешь зайти ко мне? Переадресуй все вызовы на мой кабинет.

Живот неприятно скрутило.

– Конечно.

Я отключила линию и настроила переадресацию. С высоко поднятой головой прошла к кабинету Лоусона, старательно не встречаясь взглядом с Эмбер. Почему у меня было чувство, что меня вызвали к директору?

Я тихо постучала.

– Входи.

Закрыв за собой дверь, сказала:

– Не знала, что ты еще здесь. – Было уже почти полночь, а Лоусон обычно оставлял вечера для сыновей.

Он поморщился:

– Слишком много работы. Попросил няню остаться на ночь.

Темные круги под глазами казались еще глубже, чем пару дней назад.

– Только смотри, поспи хоть немного.

В уголке его рта мелькнула улыбка:

– Опекаешь меня, Рен?

Я скрестила руки на груди:

– Кто-то же должен.

– Поверь, Керри Харли заботится об этом в полной мере.

– Только ты научился слишком хорошо прятать от нее, насколько перегружен. – Лоусон всегда старался, чтобы никто за него не переживал, и брал на себя роль того, кто заботится обо всех.

Его челюсть напряглась:

– Ей сейчас лишние заботы ни к чему.

Я опустилась в кресло напротив:

– Иногда нормально попросить о помощи. Мы все будем рады помочь с мальчишками. Да и ребята в участке с удовольствием возьмут часть твоей нагрузки.

– Со своими обязанностями я справлюсь сам, – в голосе зазвенела сталь.

Я уже заходила на опасную территорию.

– Ладно. Просто знай – мы рядом.

Его взгляд смягчился:

– Спасибо. Я ценю это.

Правда, на мою помощь он все равно никогда бы не согласился.

Лоусон откинулся на спинку:

– Слышал, у тебя с Эмбер была стычка.

Это было последнее, что я ожидала услышать. Я думала, он хочет рассказать что-то по делу или спросить, как я держусь.

– «Стычка» – слишком громкое слово.

– Не то, что я слышал.

Я прищурилась:

– Это Холт тебе позвонил?

– Нет, но должен был. Я не позволю своим сотрудникам вести себя по-скотски друг с другом.

– Она много пережила.

Лоусон вздохнул:

– Я знаю. Поэтому я и был с ней мягче, чем следовало. Но она близка к той черте, после которой возврата нет. И до нее это не доходит.

Я прикусила губу:

– Она не сказала ничего настолько ужасного.

Эмбер была ранена, горевала и выплеснула боль. Это было нечестно, но я понимала.

– Она упомянула стрельбу?

Мои губы сжались в тонкую линию.

– Так я и думал.

– Не надо из-за этого ее наказывать, Лоусон. Я не хочу. Да и хуже будет только.

Он поколебался, но покачал головой:

– Скажу, что ты этого не хотела и не ты сообщила. Но Эмбер должна понять, к чему приводят ее действия. Она не станет той, кем может быть, если не поймет этого.

В животе снова закрутило. Он был прав: Лоусон делал все, чтобы в отделе и в городе была здоровая обстановка. Доверие людей для него было делом чести, и те, кто это подрывал, быстро получали по заслугам.

– Я стараюсь держаться от нее подальше. Знаю, что напоминаю ей о плохом, и мне больно от того, что причиняю кому-то такую боль. Я знаю, что это за чувство.

Лоусон посмотрел прямо:

– Разница в том, что ты не ожесточилась. Ты не вымещаешь свою боль на других. Я вижу, как ты ведешь себя с Джо. Каждый раз улыбаешься и говоришь пару добрых слов. Это ведь непросто.

– В том, что сделал его брат, нет его вины.

Мне было мерзко, что кто-то в городе считает иначе.

– Верно. И Эмбер тоже нужно это понять.

– Не уверена, что наказание ее переубедит.

Лоусон пожал плечами:

– Может, и нет. Но оно нужно.

Я поняла, что не уговорю его быть мягче.

– Спасибо, что объяснил: это не от меня пошло.

– Конечно. – Он глянул на часы. – Тебя подвезти после смены?

– Нет, Холт заедет.

Губы Лоусона дрогнули.

Я закатила глаза, поднимаясь:

– Ой, заткнись.

– Кажется, я молчал, Уильямс.

– Твоя ухмылка говорит за тебя.

Он поднял руки:

– Я рад, когда близкие мне люди счастливы.

– Да-да.

Я вышла, за спиной раздался его смешок. Как бы я ни подтрунивала над ним, для меня многое значило то, что он переживает. Что он вовлечен. Родителей в моей жизни не было, но я восполнила эту пустоту выбранной семьей – теми, кто остается.

Выбрав длинный путь, чтобы не пересекаться с Эмбер, я направилась в комнату отдыха. Кофе в такой час был бы самоубийством для моих нервов, так что я пошла искать свой тайный запас.

Я распахнула дверцу холодильника, порылась в глубине и достала одну из двух оставшихся банок диетической колы без кофеина. Открыв ее, сделала долгий глоток, возвращаясь к своему столу. Сев, я украдкой глянула в сторону Эмбер. Ее место пустовало.

Черт.

Я вернулась к рабочей станции, отключила переадресацию звонков и попыталась сосредоточиться на пасьянсе. Но тело отзывалось на каждый малейший звук.

Хлопнула дверь, и я резко вскинула голову.

Эмбер стремительно вошла и направилась к своему столу. Она резко выдвинула один из ящиков, вытащила сумку и с грохотом захлопнула его обратно. Ее взгляд метнулся ко мне и в нем пылала ярость.

Клинт схватил ее за руку и что-то тихо сказал.

Она дернула плечом, вырвавшись, и пошла к задней двери, но успела бросить на меня еще один уничтожающий взгляд.

– Что это сейчас было? – раздался за спиной голос Эйбела.

Я вздрогнула:

– Господи, хоть предупреди бы, а?

Он фыркнул:

– Ты была слишком занята смертельными взглядами.

Я поморщилась, возможно, он был прав.

– Что ты тут делаешь? У тебя смена только в два.

– Не спалось. Решил прийти и подстраховать до начала смены.

В глубине души я испытала облегчение. Эйбел мог завести меня в разговор на любую тему: бредовые правила школьного совета, необходимость светофора на перекрестке к северу от города… Все, лишь бы отвлечься от тишины и не ждать в напряжении следующего вызова о стрельбе.

– Пока все довольно тихо.

– Тишина – это хорошо, – заметил Эйбел.

Да, но она же и сводила мои нервы на нет.

К нам подошел Клинт:

– Можно тебя на пару слов, Рен?

Эйбел махнул рукой:

– Иди, вы с ним хуже моих мыльных опер.

Я поднялась и отошла с Клинтом в сторону.

– Я о ней не докладывала.

– Знаю. Но ты могла убедить Лоусона не отстранять ее.

– Я пыталась, но он на пределе.

На щеке Клинта дернулся мускул:

– У нее тяжелый период. И это время года для всех непростое.

Непростое, потому что приближалась годовщина той стрельбы. Все внутри перевернулось, словно я стояла на палубе в шторм.

– Поверь, я знаю, что значит тяжелое время года.

Клинт побледнел:

– Я не хотел сказать, что для тебя…

Я подняла руку:

– Знаю, что она твой напарник. Я делаю все, чтобы сохранить мир. Стараюсь держаться от нее подальше и быть вежливой, когда мы пересекаемся.

– Теперь будет просто – Лоусон отстранил ее на две недели. С занесением в личное дело.

Я поморщилась. Нехорошо. Но тон Клинта говорил, что он считает в этом виноватой меня.

– Я не та, кто принимает решения за Эмбер.

– Ты могла бы тогда ее поддержать.

Я уставилась на него:

– Она устроила охоту на ведьм. Мы не знаем, что Джо имеет к этому отношение.

– И не знаем, что не имеет.

Я сжала зубы и покачала головой:

– Думала, ты лучше понимаешь.

Развернувшись, я вернулась в диспетчерскую:

– Можно на пять минут отлучиться?

– Конечно, – отозвался Эйбел. – Можешь сходить потренироваться на груше. Представь, что это лицо Клинта. – Сказал он это достаточно громко, чтобы Клинт услышал.

Я почти смогла улыбнуться, но звук так и не сорвался с губ. Мне не нужно было что-то бить. Мне нужно было дышать.

Толкнув заднюю дверь, я вышла на улицу. В ночном воздухе еще чувствовалась прохлада, и я жадно вдохнула. Легкая болезненность только помогла выпустить злость, а запах хвои принес немного покоя.

Где-то внутри кольнула вина, когда я посмотрела на пустое парковочное место Эмбер. Ей нужен был друг – кто-то, кто мог бы вернуть ее к здравому смыслу. Для меня этим человеком всегда была Грей, но не у всех так везет.

Я достала телефон и быстро набрала сообщение:

Я: Повезло мне, Г. Люблю тебя до луны и обратно.

Ответа не последовало, но я и не ждала. Завтра Грей вела поход и ей был нужен сон больше, чем большинству.

Я убрала телефон в карман.

Гравий хрустнул под подошвами, и я обернулась. Удар настиг меня раньше, чем я успела среагировать, костяшки чьей-то руки врезались в висок. В глазах заплясали искры.

Это было последним, что я успела осознать, прежде чем упасть.

Я рухнула на землю с глухим стуком. Асфальт содрал кожу, и я тихо застонала.

В лицо полетел ботинок, но я перекатилась, удар пришелся в плечо. Пальцы нащупали ключи в кармане, я вытащила их наружу.

Сильный пинок пришелся в спину, прямо над почками.

Я закричала, лихорадочно перебирая брелок в поисках нужного ключа. Через секунду в воздухе пронзительно взвыла сирена.

Кажется, я услышала ругательство и удаляющиеся шаги. Но я не была уверена. Все, что я знала – тьма медленно накрывала меня.