Текст книги "Шепот о тебе (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Коулс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

2

Рен

– Малышка Уильямс, – окликнул меня Нэш, лавируя по открытому офису в сторону диспетчерской. Он поднял руку, предлагая пятюню.

Я покачала головой, но все же хлопнула его по ладони:

– Никакой другой Уильямс нет.

Но сколько бы раз я ему это ни говорила, он продолжал меня так называть. Долгое время этот прозвище било в грудь, словно ледяным шипом, напоминая о вечерах, проведенных с Холтом и всей семьей Хартли. Со временем боль притупилась – до легкой, но постоянной ноющей.

За спиной у брата появился Лоусон, хлопнув Нэша по спине:

– Ты же понимаешь, что никогда не добьешься, чтобы он называл тебя по имени?

Нэш похлопал Лоусона по груди:

– Еще бы, босс.

Старший Хартли нахмурился:

– Перестань так меня называть.

– А «шеф» лучше? Большой босс? Главнокомандующий?

– Я заставлю тебя называть меня «сэр».

Я едва не захлебнулась смехом и отдала Лоусону шуточное воинское приветствие:

– Думаю, это подойдет.

– Сэр, есть, сэр! – отчеканил Нэш.

Лоусон толкнул брата в плечо:

– Иди работай, пока я тебя не уволил.

Нэш, пятясь, засиял зелеными глазами:

– Никогда. Кто же тогда будет ловить всех плохих парней?

Я закатила глаза:

– В одиночку расправляешься с наркокартелями и террористами каждую неделю.

– И не забывай об этом, – он приподнял брови. – Остальные дамы точно не забывают.

– Нэш… – предупредил Лоусон.

– Не переживай, босс. Я на деле.

Лоусон сжал переносицу:

– И знать не хочу, о каком «деле» речь.

Я откинулась на спинку кресла:

– Наверное, о пропавшем лифчике какой-нибудь дамы в возрасте.

Лицо Лоусона исказилось:

– Вот этого образа мне точно не хватало в голове.

Я сжала губы, чтобы не расхохотаться.

– Да-да, смейся.

– Я ни слова не сказала.

– Глаза сказали, – проворчал он.

Улыбка все равно прорвалась, как бы я ни пыталась ее сдержать:

– Нэш – как талисман удачи. Поддерживает атмосферу.

– Наверное, ради этого и терпим весь хаос, что он оставляет после себя.

В голосе Лоусона прозвучала усталость – глубже, чем обычно, когда речь шла о брате. Я выпрямилась:

– Все в порядке?

Он отмахнулся:

– Все нормально. Просто много дел. Сплю меньше, чем надо.

Темные круги под глазами и так все выдавали. Будучи шефом полиции в туристическом городке с нехваткой офицеров, воспитывая троих сыновей в одиночку да еще после недавнего сердечного приступа отца… неудивительно, что он валится с ног.

– Хочешь, я заберу мальчишек на пару часов сегодня?

– Нет, мы справимся. Мне просто надо лечь пораньше.

– Дай знать, если передумаешь. Или если Керри нужна будет помощь с твоим отцом.

В уголках его губ мелькнула улыбка:

– Пожалеешь, что предложила. Он последнее время тот еще медведь.

Я почувствовала к нему сочувствие:

– Он просто не привык сидеть без дела.

Нейтан почти оправился после операции на сердце, но реабилитация после перелома ноги шла медленнее. Я слишком хорошо знала, как бесит, когда тело не дает делать то, что душе необходимо. Пальцы дернулись – хотелось провести ими по выпуклому шраму на груди, по линии, пересекающей ее. Я сжала руку в кулак.

В лице Лоусона проступила тревога:

– Извини. Я не хотел…

– Все нормально, – отрезала я. Но раздражение все же шевельнулось. Сколько бы времени ни прошло, люди все так же боятся задеть меня.

В хорошие дни я могла напомнить себе, что это от заботы. В плохие – была готова сорваться за одно сочувственное выражение лица.

– Ты отвлекаешь моего диспетчера от работы? – поинтересовался Эйбел, подходя к нам. В его волосах все больше было седины, а смуглое лицо морщилось у глаз.

Лоусон улыбнулся:

– Никогда.

– Эйбел, – прошептала я наигранно заговорщицким тоном. – Нельзя критиковать начальство.

Лоусон усмехнулся:

– Все знают, что на самом деле всем заправляет Эйбел.

– Еще бы. И не забудь об этом.

Его ровный, чуть хрипловатый голос провел меня через времена, которые я считала самыми мрачными. Он не сдавался, добился, чтобы мне помогли, и дал мне цель, когда весь мой мир развалился.

Лоусон отдал Эйбелу честь:

– Продолжай держать корабль на плаву. А я пойду покопаюсь в бумагах.

Эйбел фыркнул, а Лоусон только шире улыбнулся и направился в кабинет.

– Ну что, рассказывай обстановку.

– Сегодня тихо, – ответила я.

Дневные смены либо проходили тихо, как мышь, либо превращались в ад. С наплывом туристов все шло ко второму варианту: подростки, творящие глупости; подвыпившие лодочники, уверенные, что ДПС касается только машин; заблудившиеся туристы.

Эйбел опустился на стул рядом:

– Я прикрою тебя, когда уйдешь на обед.

– Спасибо. Мне еще рано.

Мимо прошли двое офицеров. Клинт Андерсон кивнул:

– Ты на покер в эти выходные, Уильямс?

– Только если готов проиграть все подчистую.

Он покачал головой, глянув на напарницу:

– Она безжалостна. Ни капли пощады.

Эмбер Рэймонд улыбнулась мне, но натянуто и так будет всегда. Я ее не виню. В ту ночь, когда мы все увидели лицо зла, ее младший брат погиб, а я выжила. Мои ранения должны были бы уложить меня в могилу… но что-то заставило держаться.

Не что-то. Холт.

Невидимые когти впились в грудь, переплетаясь из боли и ярости. Но я научилась не показывать этого. Могла гореть внутри, и никто бы не заметил.

– Привет, Эмбер, – улыбнулась я, хоть и натянуто. Не хотела становиться напоминанием о ее утрате. Но и отворачиваться от ее боли не собиралась.

– Привет, Рен.

Зазвонил телефон. Я тут же развернулась к мониторам и надела гарнитуру:

– Полиция, пожарная и скорая помощь Сидар-Ридж. В чем ваша чрезвычайная ситуация?

– Т-тут кто-то есть. Думаю, пытаются взломать дверь.

У меня похолодело в животе, но дыхание я держала ровным, глядя на данные на экране:

– Это Мэрион Симпсон, улица Хаклберри-Корт, дом пять-два-два?

– Это я, Рен. Они царапают дверь, будто пытаются взломать замок. Пожалуйста, пришлите кого-нибудь.

– Не вешайте трубку. Я уже отправляю к вам наряд. – Я переключилась на радиосвязь: – Сообщение о возможном взломе, адрес Хаклберри-Корт, 522. Запрос патрульных.

В ответ раздался знакомый голос:

– Офицеры Хартли и Вера выезжают. Дайте ориентировку по ситуации.

Я снова вернулась на линию:

– Мисс Симпсон, вы дома одна?

– Д-да.

– Видите, кто у вашей двери?

– Нет. Я в спальне. Не хочу туда спускаться.

По линии раздался громкий стук, и у меня скрутило живот.

– Оставайтесь там, где ты есть. Я уже отправила к тебе двух офицеров. Они будут с минуты на минуту. Если за рулем Нэш, то меньше, чем через две. Но в этот раз я не возражала бы против его привычки гнать на всю катушку.

– Спасибо, Рен.

В ее голосе все еще слышалась легкая дрожь, но не такая сильная, как раньше.

– Конечно. У вас в доме есть оружие?

– Только ружье, но оно в сейфе внизу.

– Хорошо. Не вешайте трубку. Я сейчас передам офицерам дополнительные сведения.

Я потянулась к рации:

– Мэрион Симпсон – единственный человек в доме. Единственное зарегистрированное оружие – ружье в сейфе на первом этаже. Она находится в спальне наверху.

– Принято, Малышка Уильямс. Мы меньше чем в минуте езды. Оставайся с ней на линии.

– Поняла.

Я снова переключилась на телефон:

– Мисс Симпсон, офицеры будут у вас меньше чем через минуту.

– Я же говорила, Рен, зови меня Мэрион.

– Ладно, Мэрион. Что ты сейчас слышишь?

– Не уверена… вроде шорохи. Он пытается проникнуть внутрь?

Господи, надеюсь, что нет.

– Офицеры уже почти у дома.

– Слышу сирены, – сказала Мэрион, и в трубке зашуршало. – Они приехали.

– Отлично. Оставайся на линии.

Издалека донеслись крики. Я сосредоточилась на дыхании: вдох на два счета, выдох на два.

– О, Боже, – пробормотала Мэрион.

– Что случилось?

– Мне надо идти.

– Мэрион, не… – но линия уже оборвалась. Я попробовала перезвонить – без ответа. Тогда я сделала громче рацию.

– Малышка Уильямс, тебе лучше позвонить моему брату.

– Ло?

– Роану.

Я уже набирала его номер:

– Что происходит?

– Я только что усыпил медведя. Оказывается, мисс Симпсон подкармливала их.

Сидевший рядом Эйбел выругался:

– Она что, с ума сошла?

– О, нет! – запричитала Мэрион. – Вы убили Йоги?

– Мне пора, – пробурчал Нэш.

Моя тревога улетучилась, и вместе с облегчением вырвался смешок:

– Продолжай их кормить и они сильно рассердятся, когда ты перестанешь.

Эйбел взял у меня телефон:

– Я свяжусь с Роаном и передам дело в охрану дикой природы. А ты иди на обед.

Я взглянула на часы – всего на пять минут опоздала. Встала, чмокнула Эйбела в щеку:

– Спасибо.

Он отмахнулся ворчанием, а я вышла к парадным дверям и на солнечный свет. Глубоко вдохнула горный воздух и запах, который навсегда будет означать для меня дом.

– Привет, подруга, – улыбнулась Гретчен. Моя бывшая одноклассница несла на плече холщовую сумку, набитую овощами.

Я ответила ей улыбкой:

– С фермерского рынка?

– Ага. Пообещала маме приготовить ее любимую пасту примавера.

– Как она себя чувствует?

Улыбка Гретчен чуть померкла:

– Держится, но сердце все еще шалит. Мы просто стараемся ценить каждый день, что у нас есть.

Господи, через что ей пришлось пройти… В ту же ночь, что и со мной, на нее напали, и она живет с этими кошмарами до сих пор. Но она никогда не позволяла им отравить свой взгляд на жизнь.

– Давай я на следующей неделе принесу вам ужин? Заодно и нормально поболтаем.

Лицо Гретчен озарилось:

– Будет здорово, маме очень приятно будет тебя увидеть.

– Рен! – крикнула с другой стороны улицы Грей, размахивая пакетом с едой из деликатесов.

– Ладно, я побегу, – сказала я Гретчен. – Мы встречаемся на обед. – Кивнула в сторону Грей.

– Хорошо проведите время.

Я махнула рукой, посмотрела по сторонам и перебежала дорогу. Обняла свою лучшую подругу:

– Я думала, мы идем в Wildfire.

По ее лицу скользнула тень, которую я бы не заметила, не зная ее всю жизнь.

– Грей…

Она зашагала быстрее:

– Я решила, что можем перекусить сэндвичами в парке.

Я поспешила за ней:

– Что случилось?

– Ничего. Просто хочу есть.

Я схватила ее за локоть, притормозив:

– Грей Хартли, я знаю тебя всю свою жизнь и знаю, когда ты мне врешь.

Она переминалась с ноги на ногу, пока я вглядывалась в ее лицо.

– Нам надо поговорить о Холте.

Я отдернула руку, словно обожглась.

– Мы не произносим его имени. Это правило, помнишь?

Сначала она пыталась, хотела во что бы то ни стало починить то, что было сломано окончательно. Потом я начала избегать лучшую подругу: не отвечала на звонки, находила отговорки, чтобы не встречаться. В итоге мы выработали перемирие и это было его условие.

Для меня Холта не существовало. Я знала, что его семья с ним общается. Видит его. Но при мне имени не произносили. До сегодняшнего дня.

Грей закусила губу:

– Запрашиваю срочное исключение.

В животе повис свинцовый груз:

– Что-то с ним случилось? – спросила я почти шепотом. Я знала, чем он занялся, когда уехал из Сидар-Ридж: армия, потом частная охрана. Одно рискованное дело за другим, и все как можно дальше от дома.

Сердце гулко билось в груди, кровь шумела в ушах. Даже спустя девять лет и семь месяцев я знала, что он здесь. На этой Земле. Жив. Я бы почувствовала, если бы это было не так. Где-то в глубине души что-то оборвалось бы.

Грей побледнела:

– Господи, нет. Прости, дело не в этом.

Облегчение накрыло меня, как ледяная ванна после ожога третьей степени.

– Тогда что? – В голосе звякнула раздраженная нотка. Злость взметнулась от того, что, сколько бы времени ни прошло, мне все еще не все равно.

Грей встретила мой взгляд, в ее глазах мелькнула неуверенность:

– Он вернулся.



3

Холт

– Хоооолт, – протянул женский голос.

Я застыл в проеме гостиницы. Знал ведь, что остановиться здесь – риск, но не хотел селиться у родителей, а у братьев и сестры своя жизнь, им и без меня тесно.

Медленно повернулся и натянул улыбку, глядя на женщину лет шестидесяти с лишним.

– Мисс Пибоди. Рад вас видеть.

Она сложила руки на груди и чуть ли не подпрыгивала от радости.

– Ты уже взрослый, Холт. Можешь звать меня Дженис.

В детстве за ней закрепилось прозвище Мисс Всезнайка и не зря.

– Ладно, Дженис.

Плечи у нее радостно дернулись.

– Я так обрадовалась, когда увидела твое имя в списке постояльцев. Знала, что ты вернешься. Все хорошие сыновья возвращаются. – Она наклонилась чуть ближе, состроив нарочито сочувственное лицо. – Каково это – быть снова дома? Должно быть, столько воспоминаний...

Она явно ждала, что я продолжу. Долго ждать придется.

Я застыл с непроницаемым лицом. За эти годы я довел умение надевать маску до совершенства. Она от меня не дождется ни крошки информации для своих пересудов.

– Рад вернуться, но мне пора. Не хочу опоздать к родителям.

– Конечно, конечно. Передавай маме привет.

В ее голосе слышалось разочарование. И я буду разочаровывать ее каждый раз, когда она будет пытаться вот так подкараулить меня. Хотел было снять в городке домик, но на сезон все уже забронировано. Может, все же стоит проверить – вдруг у кого-то будет отмена.

Кивнув Дженис, я направился к выходу.

– А Рен работает прямо через дорогу. Наверняка братья тебе сказали, но если вдруг нет… – она сделала многозначительную паузу. – Уверена, она будет рада тебя видеть.

Мой шаг сбился. Вот тебе и «пустое лицо». Но я ничего не ответил, просто пошел дальше.

Пульс застучал в висках, а вместе с ним – рой воспоминаний. Липкая теплая кровь на пальцах. Ее ускользающее сердцебиение. Понимание, что я подвел ее. Она могла погибнуть из-за меня. Потому что я позволил Нэшу отвлечь меня. Я словно сам держал в руках оружие.

Я глубоко вдохнул горный воздух, выходя на Мэйн-стрит. Ничего подобного нет нигде – сколько бы мест я ни видел. Смесь хвои, свежей воды и какого-то особого запаха, присущего только Сидар-Ридж. Я втянул его в легкие, надеясь, что он вытеснит ночные кошмары.

– Холт?

Голос заставил меня поднять голову. Он стал глубже, чуть хриплее, но все такой же узнаваемый.

Я выдавил еще одну фальшивую улыбку:

– Джуд. Рад видеть, дружище.

Он подошел и крепко пожал мне руку.

– Думал, что вижу призрака.

В каком-то смысле он был прав. Порой и сам думал, что умер в тот день, когда чуть не потерял Рен. Теперь я шел по жизни совсем иначе и видел все сквозь другую призму.

За спиной Джуда я заметил еще одного старого друга. Крис кивнул мне, но в его темных глазах не было тепла.

– Холт.

Я его понимал. Когда я уехал из Сидар-Ридж, я уехал от всех. Тогда казалось, что единственный способ не утонуть – стать другим человеком. Без друзей. Без семьи, с которой разговариваешь чаще раза в неделю.

Без нее.

– Привет, Крис.

Я протянул руку, и он выдержал паузу, прежде чем ее пожать.

– Что ты делаешь в городе? – спросил Джуд. Лицо почти не изменилось, только плечи стали шире, да прибавил он килограммов пятнадцать мышц.

– Хотел провести время с отцом и семьей. – Может, залечить часть ран, которые сам же и нанес. Попробовать найти новую норму.

Крис переступил с ноги на ногу.

– Как он?

– Лучше. Все такой же упрямый.

Краешек губ Джуда дрогнул.

– Не удивлен. Хотел заехать к вам на неделе, но на работе завал.

– С каждым туристическим сезоном все хуже, – буркнул Крис.

– Чем вы сейчас занимаетесь? – спросил я, злясь на то, что даже не знаю этого. Мы ведь когда-то были неразлучны. А потом появилась Рен и центр моей вселенной сместился. Но мы все равно дружили. Пока я не уехал.

Джуд улыбнулся:

– Открыли свой бизнес. Mountainview Construction.

– Отлично. Строите дома? – Я видел табличку компании на одном из объектов по дороге в город – выглядело круто. Ребята были молодцы, гордился ими. Крис всегда упирался против давления отца-врача, а отец Джуда был тем еще козлом, уверявшим, что сын ни на что не способен. И вот – они сделали свое.

Крис кивнул:

– Начинали с маленьких домиков, потом пошло-поехало.

– Он скромничает, – вставил Джуд. – Строим уже эти туристические дворцы.

Я усмехнулся:

– Те, что стоят пустыми десять месяцев в году?

– Они самые, – покачал головой Джуд.

Мы помолчали, и это кольнуло. Раньше мы могли болтать обо всем.

Крис вертел ключи на пальце:

– Надолго в городе?

– Не знаю. Присмотрю, как там семья.

– Должно быть, трудно выкраивать время с твоей шикарной охранной работенки, – заметил Джуд.

Хотя я и не знал, чем тут живет город, они явно знали обо мне.

– Разберемся.

Крис только хмыкнул.

– Уверен, твои родные рады, – сказал Джуд, бросив на Криса взгляд-предупреждение.

Я бы не был так уверен. Когда я написал в семейный чат, что приезжаю, реакции было мало. Может, решили, что я не приеду. А может, просто привыкли жить без меня.

Я взглянул на часы:

– Ладно, мне пора. У нас сегодня ранний семейный ужин. Давайте выпьем пива, пока я здесь. – Я достал из кошелька по визитке каждому.

Джуд присвистнул:

– Даже визитки у него крутые. Потрогай этот картон – прям роскошь.

Крис усмехнулся:

– Холт всегда был изысканным. Просто память у тебя дырявая, старик.

Джуд легонько стукнул его в плечо:

– Смотри, кого стариком называешь, дед.

Я скучал по этому. По дружеским подколам. В моей команде тоже шутили, но они не знали меня по-настоящему. А после той ночи я никого к себе не подпустил.

– Напишите, если решите выпить.

– Обязательно, – крикнул Джуд, отходя.

Крис просто снова кивнул.

Что ж, лучше, чем ничего. Для начала сойдет.

Я перешел на легкий бег, направляясь к своему внедорожнику на стоянке сбоку от гостиницы, но взгляд все равно невольно скользнул к полицейскому участку через улицу. Несколько зданий ниже по дороге, он выглядел почти так же, как в моей памяти. И все же был другим. Возможно, потому, что теперь я знал, именно сюда она приходит почти каждый день.

Я уставился на кирпичное здание так, словно мог прожечь стены одной лишь силой воли. Она там? Узнал бы я ее, если бы она вышла на улицу? Я следил за ней. Не имел на это права, но все же делал. Избегал только фотографий.

Я не мог позволить себе увидеть эти карие глаза с золотисто-зелеными крапинками, которые вспыхивали изумрудным светом, когда она смеялась. Или злилась. Или когда я ее целовал.

– Да пошел ты, – оттолкнул меня Крис, когда мы с ним шли по Мэйн-стрит. – Этот трехочковый был бы чистым попаданием, если бы ты не встал у меня на пути.

Я закатил глаза:

– Конечно. Ты же у нас почти Леброн.

– Ага, – хмыкнул Джуд. – Осталось дождаться, когда тебя возьмут прямо из школы в НБА.

– Вы оба отстой, – огрызнулся Крис.

– Эй, это же Рен? – вдруг сказал Джуд.

Одно только ее имя стянуло что-то внутри в тугой узел. Я повернул голову и заметил фигуру на конце причала. Мои шаги замедлились. Что-то в линии ее плеч, в том, как они были чуть сведены вперед, словно она пыталась спрятаться от мира.

Как будто это могло помочь. Рен была из тех, кто заставлял всех в школе оборачиваться и парни ждали осени, чтобы увидеть ее уже в качестве первокурсницы.

Я хлопнул Джуда по спине:

– Пойду проверю, как она. Догоню вас.

– Серьезно? – недовольно протянул Крис.

– Да оставь его, – усмехнулся Джуд. – Парень явно пропал. Пусть попробует.

Я их проигнорировал и перешел на бег. Добежал быстро, но Рен даже не подняла головы, когда я сел рядом на доски причала.

Ветер подхватил ее светло-каштановые пряди, откинул их с лица. И тогда я увидел следы от слез, оставленные на щеках.

Внутри все сжалось, в груди поднялась паника. В голове промелькнула тысяча причин для ее слез, и каждая была хуже предыдущей.

– Что случилось, Сверчок?

Она смотрела на озеро. Солнце уже село, но в воздухе еще держалось мягкое послесвечение.

– Я люблю сумерки. Даже когда солнца уже нет, никто не забывает, что оно было.

В груди защемило.

– Родители?

– Они забыли, что завтра мой день рождения. Решили уехать в поездку. Спросили у твоих, можно ли мне пожить у Грей неделю.

Черт. Хотелось разнести их в пух и прах. Они вечно бросали ее. Оставляли с бабушкой или отправляли к подружкам. Все, что их интересовало, чтобы дочь училась на одни пятерки. Все остальное их не волновало.

Они не видели, какая она удивительная. Что в ней есть та редкая эмпатия, когда ты замечаешь то, что другим невдомек. Что она принимает каждого в свой круг. Что она преданна и всегда прикроет тебя.

Я обнял ее за плечи, притянув к себе. Это было так правильно. Будто она всегда должна была быть рядом.

Рен уткнулась лицом в мою грудь:

– Я не хочу, чтобы мне было больно. Это же не в первый раз. Но я все думаю: вдруг, если я буду еще лучше, еще выше оценки, еще больше кружков… может, тогда я стану достойной их любви.

Я ладонью коснулся ее щеки, заставив поднять взгляд. Большим пальцем стер новые слезы.

– Ты достойна, Сверчок. Больше, чем достойна.

Ее глаза вспыхнули, дыхание сбилось.

– Ты самая потрясающая, добрая, красивая из всех, кого я знал. Если они этого не понимают – это их потеря.

Ее взгляд скользнул к моим губам, словно она запоминала каждое слово.

Какая-то сила потянула меня ближе, чем я когда-либо осмеливался. Я остановился в сантиметре. Но Рен преодолела оставшееся расстояние сама.

Когда она коснулась меня губами, мятный вкус ее бальзама разлился по моему языку, и я понял, что уже никогда не буду прежним.

Пальцы сжали ключи до боли, и я вырвал себя из воспоминаний. Мне не нужны ее глаза в мыслях, ее вкус на губах. Они и так жили в моих кошмарах. Не хватало еще, чтобы преследовали днем.

Открыв машину с брелка, я забрался за руль и выехал из города. С каждой минутой сжимавшее грудь напряжение чуть отпускало. Риск случайной встречи теперь был меньше.

Я знал, что она живет в маленьком домике на другом конце города. На отшибе. Без соседей. И, насколько я мог судить, без парня. Меня бесила сама мысль, что она там – одна, отрезанная. А зная здешнюю связь, вряд ли у нее там есть сигнал мобильного. Я только надеялся, что у нее хотя бы есть стационарный телефон.

Внедорожник ловко вписывался в повороты горной дороги, уводя все выше. Отец купил этот участок сразу после колледжа, пока земля здесь стоила копейки. Построил маленький домик для себя и мамы. Он стоит до сих пор, но позже, когда его фирма по производству снаряжения пошла в гору, отец отстроил новый, больше – для семьи, что росла. С пятью детьми места нужно было немало.

С главной дороги я свернул на частный проезд, обозначенный лишь небольшой табличкой с названием улицы. В животе неприятно заныло, когда внедорожник остановился перед воротами. Они были под стать дому – из грубого дерева, с выжженной на перекладине фамилией Хартли.

Я опустил стекло и на секунду замер, прежде чем нажать кнопку домофона.

Голос мамы раздался сразу же, и створки уже начали разъезжаться:

– Холт, поднимайся! У тебя же есть код?

Нет. Я никогда не заезжал сюда на машине. На День благодарения или Рождество я прилетал на вертолете из Портленда – отец сделал вертолетную площадку на случай ЧП. Но таких визитов было немного.

– Похоже, нет.

– Это десять-двадцать четыре. Теперь есть, можешь заезжать когда угодно.

– Мам, ну нельзя же делать паролем дату вашей годовщины.

– А почему нет?

– Потому что это первое, что любой угадает.

– Лекцию прочитаешь за ужином. Мне курицу из духовки надо доставать.

Горло перехватило. Сколько раз я давился этой чертовой курицей, пытаясь не показать виду? Я до сих пор помню запах жареного мяса, пока искал Рен по дому.

Мне нужна груша для бокса, срочно. Или, еще лучше, спарринг с Гомесом, нашим лучшим бойцом ММА. Пусть кто-нибудь выбьет из меня эту боль, чтобы она была не внутри, а снаружи.

Но я лишь перевел ногу с тормоза на газ и поехал дальше. Асфальтированная дорога вилась между сосен – отец потратил на нее немало, но зимой, когда приходилось чистить снег, это было в сто раз проще, чем с гравийкой.

Деревья поредели, и впереди показался дом – горное шале из стекла, камня и дерева. Причем стекла было больше всего. Казалось, будто сквозь дом можно видеть насквозь.

Отец всегда говорил, что хочет чувствовать себя так, будто живет в дикой природе. Чтобы между ним и природой не было никаких преград. Темные деревянные балки обрамляли стекло так, что казалось, будто весь дом сливается с лесом. А камень будто привязывал его к земле.

Дом раскинулся по склону горы, а закрытая галерея соединяла две его части. Когда мы были детьми, мама называла дальнее крыло «детской половиной». Мы могли там носиться, устраивая эпические игры в прятки, а она получала свои минуты тишины, когда это было нужно.

Воспоминания, которые сейчас боролись за первенство, были светлыми: смех и подшучивания, грандиозные розыгрыши и бои с водяными пистолетами, пицца на всю компанию и марафоны фильмов про монстров. Но за ними тянулся след вины – жгучей, въевшейся глубоко внутрь.

Я притормозил на круговой подъездной дорожке за четырьмя другими машинами. Понятия не имел, какой кому принадлежит. Разве что белый внедорожник с логотипом службы охраны природы наверняка был Роана. Остальное – без догадок.

Заглушив мотор, я выбрался из машины и направился к дому. В этот момент распахнулась входная дверь, и я успел уловить лишь стремительное движение. Через секунду в меня врезалось маленькое, но неожиданно сильное тело.

– Ты приехал!

Я улыбнулся, подхватывая Грей на руки.

– И я по тебе скучал, Джи. Как ты себя чувствуешь?

Она зарычала мне в ухо, проигнорировав вопрос, но обняла еще крепче.

– До сих пор не верится. Ты решил, надолго ли останешься? Уверен, что хочешь поселиться в гостинице? Могу поспорить, мама с папой пустили бы тебя в домик…

– Дай человеку вдохнуть, – усмехнулся Лоусон.

Я поставил Грей на пол и шагнул к старшему брату, заключив его в крепкое объятие.

– Черт, как же рад тебя видеть, Лоу.

Он хлопнул меня по спине.

– Не был уверен, что твоя страшная рожа и правда сюда доберется.

Его слова кольнули, но не сильнее, чем я заслуживал. Для Лоусона это была всего лишь мягкая подколка. Он не знал, насколько глубоко они задевают.

– Семейка снова в сборе! – выкрикнул Нэш, обнимая нас обоих и утягивая Грей в кучу-малу.

Она бухнулась мне в спину с приглушенным «ух».

– Нэш…

К нам подошел Роан, и Нэш тут же протянул к нему руки:

– Даже не думай, – буркнул тот.

Нэш состроил преувеличенно обиженную мину.

– Ну давай, мрачный кот.

Роан нахмурился и остался на месте.

– Ладно, испорти семейное воссоединение, – вздохнул Нэш.

Роан лишь кивнул мне.

– Привет.

Это в его духе. Никаких «рад тебя видеть» – он прекрасно понимал, как мне тяжело вернуться сюда. Не раз я задавался вопросом, почему он сам не уехал. Ту ночь со стрельбой он пережил не легче нас, а в чем-то даже тяжелее. Может, остался, чтобы доказать всем обратное.

– Рад тебя видеть, – сказал я.

Он только хмыкнул.

– Мама сказала, ужин готов. – И, развернувшись, пошел к дому.

– Как видишь, мало что изменилось, – пробормотала Грей.

Я едва не спросил, изменилась ли Рен. Остался ли у ее смеха тот же хрипловатый оттенок? Морщится ли нос, когда она улыбается? Но проглотил вопрос и направился к двери.

– Иногда то, что все по-старому, – неплохо.

– Пап! – донеслось с крыльца. – Люк не отдает Xbox!

Лоусон вздохнул.

– Вот что изменилось – полноценный подростковый бунт. – Он поднял взгляд на среднего сына: – Недолго. Ужин готов. Иди, поздоровайся с дядей, чтобы он не подумал, что я воспитал шайку дикарей.

Дрю одарил меня кривоватой улыбкой:

– Привет, дядя Холт. Топ, что ты вернулся.

Я вопросительно посмотрел на Грей:

– «Топ»?

Нэш хлопнул меня по плечу:

– Это значит «здорово». Тебе надо подтянуть сленг.

Мимо Дрю проскочил маленький мальчишка и кинулся ко мне.

– Дядя Холт!

Я поймал его на лету и подхватил.

– Привет, Чарли. Как ты успел так вымахать с нашей последней встречи?

Вина кольнула сильнее. Прошло-то всего несколько месяцев, но и Чарли, и Дрю стали будто на голову выше.

Он улыбнулся, блеснув дыркой на месте двух передних зубов:

– Потому что ты никогда, блин, не приезжаешь.

– Ты же знаешь, бабушка не любит, когда ты говоришь «блин», – проворчал Лоусон.

– Это даже не ругательство, – буркнул Дрю.

– Может, и нет, но в ее доме мы играем по ее правилам. Верно?

– Мы играем по ее правилам, потому что она печет печенье, – вставил Чарли.

– Умный парень, – прошептал я, ставя его на пол.

– Люк! – позвал Лоусон.

– Что? – донесся раздраженный голос, заметно ниже, чем я помнил.

Лоусон сжал переносицу:

– Господи, спаси меня от подростков.

– Я не подросток, – сообщил Чарли с важным видом.

– И я каждый день благодарю судьбу за это.

– Мы не такие уж и плохие, – закатил глаза Дрю.

– Да ну? А как насчет того, что вы зафигачили дом краской из пейнтбольных ружей? Или Люк, который угнал мою машину без прав? Или орете так, что уши вянут?

Дрю виновато улыбнулся:

– Мы держим тебя в тонусе.

– Вы делаете меня седым.

В голосе Лоусона слышалась и шутка, и усталость до костей. Понятия не имел, как он со всем этим справляется, но, может, я смогу хоть немного разгрузить его, пока здесь.

– Люк, живо сюда! Ужин стынет, – снова позвал Лоусон.

Минуту – тишина. Потом из подвала появился парень, которого я едва узнал. Всего пятнадцать, а выглядел старше. Темные волосы завивались вокруг ушей, а на лице застыло угрюмое выражение, больше похожее на Роана, чем на Лоусона.

– Привет, Люк.

Он кивнул:

– Привет. – И тут же отвернулся, направляясь к кухне-гостиной.

Лоусон сжал губы в тонкую линию:

– Точно не хочешь пожить у нас? Холодный прием круглосуточно – мечта.

Я усмехнулся:

– Думаю, у каждого из нас была пора, когда мы все ворчали на маму с папой. Это нормально.

– Я отрабатываю свою бурную юность, – поморщился он.

Нэш наклонился к нему и шепнул:

– Но оно того стоило.

Лоусон покачал головой, пока мы все шли на кухню:

– Тебе еще не прилетела расплата. Вот заведешь свою стайку сорванцов – тогда и поговорим.

Голова Нэша дернулась:

– Даже не каркай. Я в эту дорожку не сверну.

Грей ухмыльнулась:

– Жду не дождусь, когда кто-нибудь тебя проучит.

– Меня? Никогда. Я слишком практичный.

Дело было не в этом. Просто Нэш всегда любил только одну девушку. А когда умудрился все испортить, возвел вокруг себя стены до небес.

– Холт! – мама выскочила из кухни и заключила меня в объятия. – Как же я рада, что ты дома.

– Спасибо, что приготовила ужин.

– Твое любимое.

Я попытался скрыть свою гримасу за очередной натянутой улыбкой.

– Спасибо, мам.

Она отпустила меня, и я направился к отцу, который сидел на диване, закинув ногу на огромный пуфик. Гипс уже сняли, но он явно все еще берег ногу.

– Привет, пап. Как себя чувствуешь?

Его губы сжались, морщины на лице стали глубже.

– Не обязательно было приезжать проверять меня. Я же сказал, что со мной все в порядке.

Я приподнял брови. Ну да, упрямый как всегда.

– Подумал, пора наведаться подольше, чем на пару дней.

Отец сузил глаза.

– С чего вдруг? Раньше-то тебе было плевать.

Мама ахнула:

– Нейтан!

Я поднял ладонь.

– Все нормально.

– Нет, не нормально, – возмутилась Грей, метнув в отца сердитый взгляд.

– Она права, – подхватил Нэш. – Не круто, старик.

Отец стянул ногу с пуфика и, прихрамывая, направился к обеденному столу.