Текст книги "Железный шип"

Автор книги: Кэтлин Киттредж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

И каждый раз после того слушания, когда мне случалось проходить мимо Данверского вирусного госпиталя, словно ледяные пальцы пробегали по флейте моего позвоночника.

– Я просто хочу тебе помочь, – проговорил Кэл. – Брось, Аойфе, неужели ты этого не понимаешь?

Я вытянула ладонь, вновь препоручая ее его заботам.

– Да, наверное. Прости.

Кэл наложил повязку еще раз.

– И ты меня. – Он обвел книги преувеличенно бодрым взглядом. – А здесь не так уж плохо. Душновато, правда. Знаешь, я слышал, в карантине вроде бы разрешают даже продолжать учиться… ну, может, не на инженера, но на учительницу или личного секретаря уж точно. С твоими мозгами…

– Кэл, хватит пытаться мне помочь. Я не прекрасная дама из твоих глупых эфирных постановок. Перестань строить из себя моего рыцаря – будь просто Кэлом. – Я приподнялась на цыпочки и откинула соломинки волос у него с глаз. – Просто Кэл нравится мне куда больше.

Он смущенно зашаркал ногами по пыли, устилавшей широкие половицы, но хоть унялся на время со своим карантином. Я тоже опустила взгляд. В призрачном, каком-то нереальном свете лампы все виделось отчетливее – дырка у меня на чулке, мои следы на пыльном полу… Внезапно под ними я различила другие, оставленные раньше. Они были меньше моих, пятка-носок, пятка-носок – словно точка и вопросительный знак.

– Смотри! – Следы чьих-то шагов, осторожных, но ровных и неторопливых, пересекали комнату и исчезали возле книжных полок у дальней стены. Я схватила Кэла за руку. – Здесь кто-то был!

Мышцы Кэла напряглись. Он трудно сглотнул, дернув кадыком:

– Наверное, у твоего отца была гостья.

– Гостья, которая может просачиваться сквозь стены?

Я двинулась к полкам. Кэл попытался меня остановить.

– Аойфе, ты ведь даже не знаешь, с чем можешь столкнуться!

Я сбросила с плеча его костлявую ладонь.

– На следы уже пыль осела. Этой женщины давно здесь нет. Отец ведь так никогда и не женился – что ей тут одной в доме делать?

– Ты хочешь сказать – не женился во второй раз, – поправил меня Кэл, поднимая лампу повыше.

В бледной пародии на свет я ощупывала полку со всех сторон. Сделать потайную дверь проще простого, а петли искусный плотник замаскирует без труда.

– Нет, не хочу, – откликнулась я, проводя пальцем по корешкам. Эмерсон, Торо, Кант… Книги не то чтобы еретические, но уж точно не из тех, которые выберет добропорядочный рационалист для воскресного чтения. О прежнем пути, пути веры и предрассудков, о бесплодных исканиях человеческой души предпочитали не вспоминать. Как о Нэнси Грейнджер. Та бегала тайком в Ржавные Доки и в рейсовке познакомилась с парнем, а потом залетела и уехала обратно в Миннесоту. И больше в Академии никто и словом не обмолвился о Нэнси Грейнджер.

– Нет? – Кэл нахмурился. – В каком смысле – «нет»?

– В том смысле, что он не был женат ни разу, – ответила я. – Ни на моей матери, ни на ком другом.

Кэл открыл рот. И снова закрыл. Мысли его я видела насквозь, хоть он и старательно отводил взгляд. Приличные девушки не могут быть незаконнорожденными. У приличных девушек есть папа, который вечером приходит домой, снимает галстук и усаживается в кресло с бокалом коктейля и газетой.

По крайней мере Кэл знал меня достаточно, чтобы держать подобные мысли при себе. Единственная драка на моей памяти, в которой Конрад проиграл одному громиле, произошла именно по этому поводу.

Впрочем, какая разница? Я и так уже была сиротой, потенциальной сумасшедшей, а вдобавок, может быть, и еретичкой. Что изменится от того, носили Арчибальд и Нерисса кольца на пальцах, когда я родилась, или нет? Конрада это заботило больше моего. Он чувствовал себя отвергнутым отцом и тем самым обреченным на неудачу. Без отцовской рекомендации парню можно было и не надеяться отхватить приличную должность, вроде инженера-ремонтника, – ему светило оказаться только в самой клоаке рядом с клапанщиками, а то и вообще на подсобной работе, смазчиком либо уборщиком.

Удалось ли наконец Конраду встретиться с Арчибальдом? Или дом оказался таким же пустым и заброшенным, каким его нашла я? Но если Конрада нет в Грейстоуне, то где же он?

Слишком много вопросов без ответов. Мысли у меня начинали путаться, как в тот злосчастный памятный день, когда я записалась на курс трансцендентной математики. Вне инженерных расчетов числа теряли свою определенность и упорядоченность, становились нереальными, словно сказочными. Только механика придавала им смысл.

Я вернулась к тому единственному вопросу, который могла сейчас разрешить, – куда вели следы. Полки оказались цельными, книги на них были действительно книгами – никаких тайных рычагов и пружин, открывающих секреты Грейстоуна. Я закусила губу.

– За стеной должно что-то быть. Люди не исчезают просто так.

– Люди – да, – согласился Кэл.

Я вздернула бровь:

– Уж конечно, рациональный ум Кэла Долтона, самого трезвомыслящего из верующих в Мастера-Всеустроителя, не готов мириться с существованием духов и призраков?

Кэл фыркнул:

– Еще бы. Пока светит солнце, рациональнее меня никого не сыскать.

Я опустилась на колени – от пыли защекотало в носу – и принялась ощупывать покоробившиеся от времени половицы, натертые воском. Доски были сплошными, но вот пальцы наткнулись на едва заметную выемку с мою ступню размером… Я приложила ладонь и надавила.

В стене открылся проход – вот так вот, без прикрас. Ни скрипа петель, ни могильного холода, дохнувшего из темноты, ни хотя бы затягивавшей проем паутины. Просто часть книжного шкафа бесшумно распахнулась назад и откатилась на медных колесиках, укрыв философские сочинения в потайной нише. Нетерпеливо подтолкнув Кэла, чтобы он поднял лампу повыше, я осторожно заглянула внутрь.

Проход, укрепленный балками и обшитый неструганными досками, оканчивался шаткой лестницей, ведущей вниз.

– Идем, – махнула я Кэлу рукой.

– Совсем рехнулась? – Он попятился. – Ты же не знаешь, что там. Вся эта забытая Высшим Инженером гора кишит вирусотварями, а ты хочешь лезть в неизвестно куда ведущую дыру?

За два года нашей дружбы я хорошо выучила, что может подействовать на Кэла. Уперев руки в бедра, я проговорила:

– Ты что, боишься?

Он нахмурился:

– Ничего подобного.

– Бесстрашный искатель приключений Кэл испугался отправиться туда, где немножко темно и слегка сыро. Что только скажут твои ребята в Академии?

С этими словами я повернулась и зашагала вперед – или он пойдет за мной, или пусть остается в библиотеке наедине с жуткими часами и их зловещим, прерывистым, словно удары сердца, тиканьем.

Я не сделала и трех шагов, как Кэл метнулся следом и будто приклеился к моему плечу.

– Кто же за тобой присмотрит, если не я.

– Дин? – предположила я.

Кэл возмущенно фыркнул:

– Лучше даже не упоминай при мне этого патлатого. Он не джентльмен – ни в каком смысле.

– Ничего, – откликнулась я. – Я тоже далеко не леди.

Спустившись к подножию лестницы, мы оказались у очередной неприметной двери. Эта, однако, не была ни потайной, ни запертой на замок и раскрылась при нашем приближении сама собой – как двери библиотеки. Я прикинула, какой механизм может обеспечивать настолько искусную иллюзию – пластинка в полу, реагирующая на нажатие и связанная с системой блоков и шкивов, или датчик движения, который сработал, стоило нашим теням упасть на невидное глазу булавочное отверстие в стене?

Мы вновь стояли в проеме, ведущем в темноту, но на этот раз, когда я шагнула вперед, раздался чей-то крик.

– Кэл! – Я рефлекторно ткнула его кулаком в плечо. – Лампа!

– Вы вторгаетесь в частные владения! – взвизгнул голос. Вылетевшая из темноты снарядом женская туфля едва не попала Кэлу в голову. – Я не заражена! Уходите!

– Эй, послушайте, мисс! – крикнул Кэл. – Вам не из-за чего так кипятиться!

Вторая туфля последовала за первой. Я едва успела пригнуться.

– Вы там! – рявкнула я. – Прекратите немедленно!

В наступившей тишине призрачный луч лампы обежал комнату за дверью, выхватив из темноты каменный пол, большую фарфоровую раковину с рукояткой насоса и холодильный шкаф полированного красного дерева.

– Кто вы? – крикнула я в полумрак, уверенная, что вирусотвари вряд ли стали бы швыряться в нас поношенными кожаными лодочками.

– Не ваше дело!

Если учесть, что дом принадлежал моему отцу, я лично считала, что это очень даже мое дело, но спорить с незнакомкой, прятавшейся в кухне и бомбардировавшей нас обувью, было как-то странно. Пытаясь определить, откуда идет голос, я обвела комнату взглядом. Затухающий в камине огонь, с последним вздохом выбросивший несколько угольков, которые заскакали по камням, оставляя черные полоски. Единственное кресло рядом с очагом, на подлокотнике – развернутая, лежащая вверх корешком книга. «Алиса в Стране чудес». Запрещенный текст из «Кострового списка», где перечислялись все книги, приговоренные прокторами к сожжению. Я помнила, как еще малышкой кашляла от дыма, а Конрад уводил меня подальше от толпы, собравшейся вокруг гигантского пламени на площади Изгнания.

– Это ваша книга? – спросила я.

Послышались шорох и сопение, и я уловила источник звука – между раковиной и холодильным шкафом.

– Я ни в чем не виновата. Она уже лежала в библиотеке, когда я пришла. Я из нее ни единого словечка не прочитала – мне просто картинки нравятся.

Я подняла первую увиденную мной настоящую еретическую книгу и перевернула ее. Вязаная закладка – на подобную же дребедень я потратила не один час на занятиях по домоводству – угнездилась недалеко от середины. Ничего необычного в книге не было – дешевое издание в грубом переплете. Я провела пальцем по первым строчкам на открытой странице, и типографская краска оставила след у меня на коже.

«Болванщик широко открыл глаза, но не нашелся, что ответить.

– Чем ворон похож на конторку? – спросил он, наконец». [3]3
  Пер. Н. М. Демуровой.


[Закрыть]

– Ну и чем ворон похож на конторку? – поинтересовалась я вслух.

– Так это же безумное чаепитие, – отозвались из темноты. – На загадки нет ответов, если только ты сам не чокнутый, – и после паузы закончили почти шепотом, словно робея повторять из книги: – «Все мы здесь не в своем уме». Так там Чеширский Кот говорит.

Пока она мямлила, я двинулась на голос, и мои пальцы цепко ухватили округлое плечо его обладательницы. Девушка взвизгнула – судя по всему, она была ненамного старше меня и донельзя напугана.

– Уберите руки! Что это вы себе позволяете?!

Я встряхнула ее так, что медно-рыжие кудряшки подпрыгнули:

– Ну, довольно! Кто ты такая?

Пухлое личико девушки вспыхнуло румянцем:

– Хватает же совести руки распускать! Небось в жизни манерам не учили!

– Ну, ну, – проговорил Кэл, направляя на нас лампу. – Вам обеим нужно успокоиться.

– Кто ты? – повторила я, не обращая на него ни малейшего внимания. – Что ты делаешь в доме моего отца?

Тон получился, пожалуй, куда грубее, чем я хотела. Не знаю, что тому было виной – темень вокруг, эта книга или мое пульсирующее плечо. Может, просто уже не хватало терпения на всяких глупых девчонок и их глупые уловки.

– Работаю я тут, вот что! – огрызнулась та. – Горничной. Это вы кто такие?!

Весь мой пыл мгновенно улетучился. Ну разумеется, в таком большом доме не могло не быть слуг. И разумеется, эта девушка приняла нас за каких-нибудь злоумышленников.

– Я – Аойфе Грейсон, – выдавила я, чувствуя, что пришла моя очередь краснеть. – Дочь мистера Грейсона.

Горничная презрительно сдвинула брови:

– Первый раз слышу, что у него есть дочь!

Я выпустила ее плечо и сделала шаг назад. Еще бы. Какое отцу до меня дело.

– Куда же все подевались? – спросил Кэл. – Другие слуги? Сам мистер Грейсон?

– Они… – Девушка задрожала, ее круглое лицо в свете лампы побледнело, будто у мертвеца. – Они…

– Как тебя зовут? – вмешалась я, видя, как ее трясет.

– Бетина, – пролепетала она. – Бетина Констанс Перивейл.

– А меня Аойфе, – повторила я. – Это Кэл. Мы с еще одним другом разыскиваем моего брата, Конрада. Он немного старше меня, повыше ростом… Черные волосы, голубые глаза. Он был здесь?.. Ты его видела?

Глаза Бетины, цвета бутылки с кока-колой на просвет, расширились:

– Мистер Конрад? Так вы его сестра?

– Да. И мне очень, очень нужно найти его, Бетина. Можешь мне чем-то помочь?

Лицо девушки сморщилось, глаза наполнились слезами, по щекам пролегли мокрые, блестящие как роса, дорожки.

– Ох, это было ужасно. Ужасная, ужасная вещь произошла с мистером Конрадом.

Горло у меня стиснуло от страха. Я пошарила в карманах и протянула Бетине безжизненно повисший в моей руке грязновато-белый флажок платка. Девушка схватила его и громко, прерывисто высморкалась.

– Бетина, – мягко сказала я, – не нужно плакать.

Но она только зашлась еще сильнее.

– Бетина! – повысила я голос, стараясь представить, как бы разговаривал со слугами Маркос Лангостриан. – Разве так ведут себя в присутствии своих… э-э… хозяев?

– П-п… п-простите, мисс, – заикаясь от рыданий, пробормотала она. – Я п-просто… Я з-здесь уже н-несколько дней. Одна, в холодном подвале. А уж когда на дворе ночь… – Она снова ударилась в слезы, так что мой носовой платок весь промок.

Из темноты послышались шаги и щелканье кремня. Вспыхнул огонек.

– От вашего тарарама и мертвый проснется да в пляс пустится, – проговорил Дин, зевая и прикрывая рот. – Что у вас тут происходит?

Бетина вздрогнула:

– А он-то кто?!

– Дин, – сказала я, – это Бетина. Она работала… то есть работает у моего отца.

– Рад познакомиться, дорогуша, – откликнулся Дин. Он поднял источник света у себя в руке повыше – над разделочным столом прямо посередине кухни с потолка свисала масляная лампа. Дин дунул на зажигалку – лампа тоже дохнула огнем и загорелась, хотя пламя никак не могло ее достать.

– Возвращение Древних! – пробормотала Бетина. – Он до лампы и не дотронулся! Колдовство, самое настоящее!

– Колдовства не существует, – машинально ответила я. – Это сказки для глупцов.

Так говорил Конрад. Он всегда умел находить верные слова.

– В сказках нередко есть доля правды, мисс Аойфе, – заметил Дин. – Даже когда ее совсем чуть-чуть, небылица уже чего-то да стоит. – Он присел на видавший виды столик и огляделся вокруг. – Найдется в этой дыре что-нибудь съестное, а, Бетина? За сэндвич убить готов.

– Зачем вы сюда пришли?! – завыла Бетина. – Мне вас никого здесь не надо! Они придут за вами следом – холодные, крадущиеся в темноте! Они заберут меня…

Я посмотрела на Дина:

– Можешь что-то сделать?

Он состроил гримасу:

– Фонтаны не по моей части, мисс Аойфе.

– Конрад был здесь, – сквозь зубы произнесла я, едва сдерживаясь. – Она его видела. Говорила с ним.

Предательские слезы – не истерически-обильные, как у Бетины, а скупые, горячие, злые – закипали у меня на глазах.

– Пусть скажет мне, куда он подевался! Пусть скажет, что она видела! – Схватив девушку за плечи, я встряхнула ее. – Немедленно прекрати реветь и отвечай, где мой брат!

– Аойфе, успокойся, – вмешался Кэл. – Не надо так кричать.

– Да, я кричу и буду кричать! – завопила я. – Брат пропал, отец неизвестно где, плечо болит – так что ж мне тут в реверансе перед ней приседать, что ли?!

Дин резко хлопнул в ладоши.

– Всем успокоиться. – Встав, он отодвинул меня в сторону и одним пальцем приподнял подбородок Бетины. – Послушайте-ка, мисс Бетина. Сейчас вы прекратите причитать и расскажете все мисс Аойфе, а я заварю вам чего-нибудь горяченького от нервов. Найдется здесь кофе?

Бетина сглотнула и затрясла головой. Ее кудряшки заболтались в воздухе мыльными пузырями.

– Только какао. В тумбочке у раковины. Молоко в холодильном шкафу, если не свернулось. Молочник не приходил… ну, уж не одну неделю точно.

Дин достал жестянку быстрорастворимого какао и кастрюльку. Кэл тем временем усадил Бетину в кресло у огня. В уютном теплом свете масляной лампы я разглядела составленные на сушке у раковины банки из-под консервов и пустые коробки. Повсюду громоздились грязные тарелки и валялись замызганные предметы женского туалета.

– Сколько же ты тут уже сидишь? – поинтересовалась я.

Бетина, не поднимая глаз, теребила платок, в который вцепилась мертвой хваткой.

– С тех пор как они увели вашего брата.

В груди у меня вновь похолодело.

– «Они»? – с трудом выговорила я. – Прокторы? Бюро Ереси?

Бетина печально взглянула на меня.

– Хуже, – ответила она. – О, намного, намного хуже.

12
Рассказ служанки

Кэл пытался разжечь огонь в очаге – Бетина все еще дрожала.

– Этот дом… здесь всегда было нехорошо, мисс, еще до того как пропал мистер Конрад.

Я слушала ее, шагая от стола к раковине и обратно, не в силах усидеть на месте. Бетина видела моего брата, говорила с ним, и он отвечал достаточно разумно, раз она смогла узнать его имя. Значит, и то, что он писал мне, – не бессмысленные фантазии.

– Если ты думаешь, будто я поверю в какую-нибудь глупость вроде древнего проклятия или прочих еретических баек…

Бетина помотала головой:

– Нет, мисс! Видит Мастер-Всеустроитель, я говорю чистую правду. Грейстоун построен на кладбищенской земле, это уж доподлинно. Здесь хоронили пуритан – так, кажется, называл их мистер Грейсон. Первый из его рода, кто поселился тут, вырыл надгробия и перенес их в дубраву неподалеку, да только всех тел так и не нашли. Я знаю, что неправильно верить в духов и во всякое такое, но дело-то все равно скверное. Во время еретических беспорядков уж не помню в каких там годах контрабандисты ходов под землей понаделали. Пещеры известняковые на целую милю тянутся, до самой реки, а когда всех преступников оттуда выкурили, бочонки с деньгами да выпивкой так там и остались. Мистер Грейсон говорил, что люди из городка в тех туннелях козодоев видели, а еще потусторонних – вроде призраков, светящиеся такие, сбивают тебя с дороги и к подземному озеру заводят, чтобы утопить.

– Но при чем тут мой брат? – требовательно спросила я. – Он что, решил спуститься в эти пещеры? – От мысли, что Конрад заперт в сыром каменном мешке где-то под землей и не может даже позвать на помощь, у меня стиснуло сердце.

Дин разлил какао в две выщербленные кружки с видом заправского официанта.

– Бетина, – он подал ей ту, на которой утки в очках курили сигары. – Мисс Аойфе. – Мне досталась однотонная голубая. Пальцы Дина скользнули по моим, когда я взялась за ручку.

У Кэла вытянулось лицо:

– А мне?

– Хватило только на двоих. По-моему, девушкам гораздо нужнее успокоить нервы, чем тебе, ковбой.

Вновь устроившись на столе, Дин закурил с таким видом, словно всю жизнь провел на этой кухне. Кэл, ворча, занял место Бетины у очага и пристроил ногу на решетке. Его лодыжка уже возвращалась к нормальным размерам – хоть какую-то пользу эта предательница Алуэтт принесла.

Бетина подула в кружку.

– Мама нанялась сюда, когда я была еще маленькой. Я часто играла в главном холле – там так здорово выходило скользить по полу. Мистер Арчибальд хорошо к нам относился, не как суровый хозяин, хотя… привычки у него имелись странные.

– Как и у многих богатых людей, – резко заметила я. Уж не знаю, с чего я так бросилась на защиту отца, но мне казалось, я поступаю правильно.

Бетина немедленно нахохлилась:

– Я и в мыслях не держала его осуждать. Но только все равно, мисс, воля ваша, что-то с этим домом было неладно. Мне то и дело снились кошмары, от которых я просыпалась. И такая меня жуть брала – вот будто кто смотрит в мое окно на чердаке из сада, наблюдает за мной. – Она отхлебнула какао и скривилась. – Молоко прокисло.

– Чем богаты. – Дин покачал фляжкой. – Глоток-другой остался, можно сдобрить слегка.

– Ни в коем случае, – чопорно поджала губы Бетина, со стуком ставя кружку на стол, будто одно только предложение спиртного было оскорбительным.

– Кто-то смотрел за тобой из сада, – напомнила я, ожидая продолжения и в нетерпении притопывая необутой ногой по плитам пола. – Так кто это был?

– Я когда вылезла из кровати проверить, закрыта ли задвижка… вот тут-то я их и увидела, там, снаружи, в лунном свете.

– Опять таинственные «они». Прямо мурашки по коже. – Дин уже покончил со своей сигаретой и рылся в тумбочках. Раскопать ему удалось только пакет древних коржиков с патокой, от времени совершенно окаменевших.

– Я называю их «высокие люди», – проговорила Бетина тонким голоском, точно та самая девочка, что просыпалась от кошмаров. – Еще у них бледная кожа. Холодные глаза. Они выходили из леса гуськом, друг за другом. Каждое полнолуние. Я слышала, как мистер Грейсон шагал у себя в библиотеке в те ночи – взад-вперед, взад-вперед.

Протянув руку, она накрыла ей мою. От неожиданности я вздрогнула. Ладонь Бетины нагрелась от кружки, но у меня все внутри похолодело.

– Я не хотела шпионить, правда, – прошептала она. – Я бы ни за что не стала влезать в чужие дела.

Я высвободила руку из-под ее потной ладошки.

– Бетина, но что этим «высоким людям» было нужно от моего отца?

– Мне и думать про то не хотелось, мисс, – чуть слышно пролепетала она. – Такие они жуткие были, со своими бледными лицами, и бледными пальцами, и прозрачными глазами… один как глянул на меня в окно, и у меня словно ни одной мысли в голове не осталось, клянусь вам. Кожа у него так и сияла в лунном свете, глаз не оторвать, до чего красиво… – Слеза скатилась по ее снежно-белой щеке и повисла капелькой, но Бетина даже не заметила. – Смотрела бы и смотрела, хоть в груди у меня все ужас как затрепыхалось, когда он на меня эдак вот уставился. Я и хочу спрятаться, да не могу… – Оборвав себя на полуслове, она судорожно сплела пальцы. – Наверное, я глупости какие-то говорю, мисс.

– Поверь мне, Бетина, ты говоришь разумнее, чем многие мои знакомые, – ответила я. Хоть она и выглядела явной трусихой, да и не особо смышленой к тому же, мне ее стало жалко. Все-таки она провела столько времени одна, запертая в пустом доме, да и «гости» отца, кто бы они ни были, явно до смерти ее напугали. Я махнула Кэлу, чтобы он освободил кресло. – Давай ты устроишься поудобнее и расскажешь мне, что случилось потом, – предложила я, стараясь говорить с интонациями нянечек из приюта Нериссы, бесконечно добрых, терпеливых и сверх всякой меры заботливых.

Как и пациенты приюта с их затуманенным лекарствами сознанием, Бетина, казалось, даже не заметила, что я пытаюсь ее умаслить.

– Благодарю, мисс. Вы не такая уж хулиганка, как я поначалу думала, – сказала она, промакивая щеки кончиками кружевных манжет и садясь. – Говорить о «высоких людях»… это немного выбивает меня из колеи. Я чувствую себя настоящей дурочкой.

– Извини, Бетина, – вмешался Кэл, – а может, ты видела обычного человека, из плоти и крови, только в призрачном плаще, как в комиксе «Фантазм»?

– Конечно, нет, – презрительно фыркнула девушка. – В этих самых комиксах все не по-настоящему вообще-то.

Кэл сделался пунцовым. Дин поскорее сунул горсть черствых коржиков в рот, только чтобы не расхохотаться.

– Так Конрад повстречался с этими «высокими людьми»? – спросила я. – Что они с ним сделали?

В отличие от меня Конрад ничего не боялся. Он бросился бы навстречу чему-то таинственному, даже не раздумывая. Это я обо всем беспокоилась, прикидывала и так и сяк, призывая на помощь логику, прежде чем предпринять что-либо серьезнее выбора нового карандаша из коробки.

Бетина наклонила голову, то ли в знак согласия, то ли просто скрывая свое замешательство.

– Потом мистер Грейсон исчез. Оставил записку в кабинете, что распускает всех слуг. Одежда, несколько его любимых книг, пара крепких ботинок, бритвенный набор… ничего этого на месте не было, зато в спальне и гардеробной такой кавардак остался, что мне одной целый день прибирать пришлось. Дневник хозяина – и тот на полу валялся, будто мусор, – добавила она, накручивая кудряшки на палец.

– И? – подтолкнула я. – Что Конрад?

– Мистер Конрад появился через несколько недель после того, как ваш отец пропал, – глаза дикие, смотреть страшно. Мистер Грейсон бы ему не особенно обрадовался, с такими-то манерами. Выспрашивал у меня про всякое, все толковал про какой-то день рождения да как он хотел разузнать у мистера Грейсона про свою мать. Уж это мне было вовсе непонятно – ведь хозяин ее, почитай, пятнадцать лет не видел. Но я все ж таки и постель вашему брату приготовила, и ужин какой-никакой собрала. Вообще человек он приличный, если на манеры не смотреть. – Бетина понизила голос до шепота, едва слышного за треском огня. – В ту самую ночь они и пришли.

– Бледные люди? – Во рту у меня было такое ощущение, словно я разжевала мел.

– Нет, мисс. Не бледные люди, какие-то совсем другие. Похожие на тени. Ничего подобного я за все шестнадцать лет, что живу на свете, не видела. – Она боязливо потерла руки, выглядывая в царившую за окном темень. – Они не шептали и не смеялись, как те, бледные. Они хлынули в дом, мисс, целым скопом и все здесь заполонили, до последнего дюйма. Я зажмурилась крепко-крепко, чтобы они меня не увидели, а вашего брата они утащили куда-то в сторону яблоневого сада. Бедный мистер Конрад и вскрикнуть не успел. Все его тут осталось, даже письма. Они без марок были, так я наклеила и в почтовый ящик кинула. Уж хоть что-то для него да сделаю, так я подумала. Потом поскорее забралась сюда, пока не стемнело, – вдруг эти опять заявятся – и с тех пор не выходила. Уже неделя прошла.

Значит, письмо Конрада нашло меня стараниями Бетины. Сам же он снова пропал. Сколько уже месяцев нас связывали только эти строчки, только запах чернил и дыма? Я так отчаянно хотела увидеть его, обнять, услышать мягкий рокочущий голос, которым он обычно отпускал незлобивые шуточки на мой счет. Мой всезнающий брат, который без труда разберется, что здесь к чему в этом доме.

Но Конрада не было рядом, приходилось полагаться лишь на собственное разумение и практичность. Сейчас бы впору всплакнуть, но нет, только не перед Дином – этого я себе никогда не прощу.

– Но почему ты не сообщила прокторам? – спросил Кэл. – Похищен человек, да и вирусотвари замешаны.

Бетина визгливо рассмеялась:

– Да, чтобы те же прокторы решили, что мне самой место в дурдоме? «Живые тени похитили юношу-еретика прямо у меня из-под носа!» Нет уж, спасибо. Не знаю, как другим, а мне больше по сердцу на свободе.

Я поднялась и поставила кружку в раковину, к какао я так и не притронулась.

– И это все? Больше ты ничего не знаешь?

Бетина покрылась румянцем:

– Простите, мисс, боюсь, что так. Тени увели вашего брата, и на этом все. Я осталась здесь одна с мышами.

Я вцепилась в фарфоровую мойку и невидящим взглядом уставилась на заляпанный кафель, пока капельки воды и пятна плесени не завертелись перед глазами. Чтобы успокоиться и хоть как-то выстроить свои безнадежно запутавшиеся мысли, я принялась перемножать числа в уме.

Конрад похищен вирусотварями, так что даже крикнуть не успел. Успел только нацарапать записку, в которой просит меня, именно меня, никого другого, спасти его. Затягивающий, головокружительный водоворот безумия сомкнулся надо мной, и я закрыла глаза, отчаянно желая, чтобы эти образы, образы из моих снов, отступили. Порядок. Нужно привести мысли в порядок. Я открыла глаза и начала считать кафельные плитки, шевеля губами.

– Наверное, я вела себя как трусиха, спрятавшись здесь на кухне, – виновато проговорила Бетина. – Но мне совсем не хотелось выходить, когда эти разгуливают вокруг. Они ведь и меня могли забрать.

– Не нужно беспокоиться, дорогуша, ничего плохого не случится, – откликнулся Дин, вроде бы отвечая Бетине, но смотрел он при этом на меня. Счет дошел уже до восьмидесятой плитки, когда перед глазами наконец перестало все расплываться, и я медленно разомкнула болевшие от напряжения пальцы. Надеюсь, Кэл, Бетина и Дин решат, что я просто переживаю из-за брата.

– Благодарю за вашу доброту, сэр, хоть вы и еретик, – ответила Бетина.

Дин поднял бровь:

– У крошки острый язычок, а?

– Говорю, что вижу, сэр. – Бетина чопорно составила ноги вместе, перекрестив лодыжки. По чулкам у нее шла стрелка – в полном соответствии с царившим в доме общим запустением.

– Ну, стало быть, на этом и покончим, – сказал Кэл. – Все равно мы в тупике. Конрада нет, как и твоего папаши. Лучшее, что мы можем сделать, – отправиться обратно в Лавкрафт и молиться, чтобы нас не исключили.

Перед глазами у меня так и стоял прыгающий почерк Конрада, его предостережение: «Спаси себя».

– Бетина, – проговорила я, – мой отец или Конрад никогда не упоминали о книге? Или, возможно, это был какой-то список… – Я сглотнула. – Ни о чем под названием «Колдовской алфавит»?

Дин вскинул голову, словно хотел что-то сказать, но так и не раскрыл рта. Бетина нахмурилась.

– Нет, мисс. Ни один из них и не заговаривал о колдовстве. По мне, так оба они люди приличные.

Огонь в камине словно вздохнул под порывом сквозняка. Рассказ Бетины был окончен.

Кэл пошел проводить Бетину до ее комнатки на чердаке, а Дин отвел меня в спальню, где я очнулась. Уже у двери он как-то зябко передернулся – мне показалось, не только от холода.

– С тобой все в порядке, Дин? – Я надеялась, что мой вопрос не слишком заденет его гордость.

Он дернул губой:

– Я-то в порядке, но местечко тут жутковатое, это уж точно. Старик явно был типом со странностями.

Честно говоря, я и сама начинала склоняться к такому же мнению, но вслух сказала только:

– Тебе, наверное, пора возвращаться в Лавкрафт, в Ржавные Доки. К собственной жизни. – Мои пальцы потянулись к скрученным трубочкой банкнотам, которые я прятала за краем чулка. – Сколько я должна тебе за услуги проводника?

Дин цокнул языком:

– Работенка была не из легких, что и говорить. Деньги и кровь – оплата недостаточная.

– Чего же тебе еще? – Я закатала чулок обратно по бедру. Пальцы Дина невольно сжались, повторяя мое движение.

– Вы прямо огонь, мисс Аойфе. Может, вам место у нас, в Ржавных Доках, а не в этой вашей затхлой Академии?

– Оставь это мнение при себе, – откликнулась я, впрочем, без настоящего раздражения и с легкой полуулыбкой на губах.

Он улыбнулся в ответ:

– Думаю, после того маленького воздушного приключения прокторы висят у меня на хвосте. Скорее всего у них есть мое описание, может, и кто я, уже знают. Так что немного деревенского воздуха мне не повредит, пока все не уляжется и Катакомбы больше не будут мне грозить. – Он пожал плечами. – К тому же, боюсь, прежде чем у нас дойдет до оплаты, принцессу понадобится спасти еще от пары-тройки драконов.

– Нет здесь никаких драконов, – ответила я, в глубине души чувствуя неимоверное облегчение от того, что он пока остается. – И принцесс тоже.

Жестом фокусника достав откуда-то пачку сигарет, Дин щелчком выбил одну.

– В этом пыльном старом склепе – нет, конечно. Но вот он я, а вот вы, мисс Аойфе. По мне, так вполне сойдет.

Он протянул руку и убрал выбившуюся у меня из-за уха прядку. От него пахло табаком и угольками костра, и я вдыхала этот запах так, будто каждый глоток воздуха был последним. Нет, нельзя, чтобы Дин ушел. Такого я не чувствовала ни к кому и никогда. Я не могла отпустить его. Он нужен мне – только теперь я начала это понимать.