Текст книги "Железный шип"

Автор книги: Кэтлин Киттредж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

Узкий проход между длинными стальными ангарами впереди нас клубился туманом. Эфирные лампы, прикрепленные к держателям на торцах ангаров, шипели в сыром воздухе. Послышалось механическое завывание шестеренок, и в тумане проплыли голубые глаза-фонари. Я поежилась, и не только из-за ветра, насквозь пробиравшего через мокрую от пота одежду. Автоматоны литейной слишком напоминали мне сейчас о том, что я оставила там, в Лавкрафте, – о козодоях, сумасшедших, о длившейся уже почти год разлуке с Конрадом. Однако меня не покидало чувство, что все это путешествие в аркхемскую глушь – одна огромная ошибка, а ведь мы еще не ушли дальше литейной. За городскими воротами меня могло ждать кое-что похуже надвигающегося безумия: гули, бандиты с большой дороги и призрак ереси, воплощением которой стал мой собственный брат. Если я и вернусь из Аркхема живой, то буду уже не просто потенциальной жертвой вируса – меня осудят как еретичку.

Оставив город, я уже вряд ли вернусь обратно. Конрад не мог не понимать этого, когда посылал мне письмо. Значит, он так отчаянно нуждается в помощи, что я просто обязана рискнуть.

Либо он сумасшедший, а я послушно следую за ним потому, что вирус подточил мою осторожность и толкает на риск. Заставляет идти вслед за преступником. Вообще вести себя необдуманно, иррационально.

Свободной рукой я потерла шрам у себя на горле. Другой покрепче обхватила Кэла вокруг пояса, ощутив под пальцами его ребра.

– Спасибо, Аойфе, – прошептал он. – Только, может, когда я буду рассказывать ребятам о приключении, про эту часть забудем?

Он улыбнулся. Я, сгибаясь под его весом, в ответ постаралась тоже выдавить улыбку:

– Как пожелаешь, Кэл. Ты – герой рассказа.

Дин впереди тихонько свистнул.

– Задние ворота, – сказал он. – Правда, закрыты. – Он протянул ладонь. – Лишней шпильки не найдется, мисс?

Я вытащила «невидимку» с левой стороны строгого узелка у себя на затылке и отдала ему. Разогнув ее зубами, Дин немного повозился с замком. Раздался противный скрип и потом щелчок. Жаль, мне трения с законом не давались так же легко, без сучка и задоринки. Может быть, тогда я не ощущала бы, как у меня все внутри буквально в узел завязывается от чувства вины.

– Отличная работа, – сказала я.

Дин пожал плечами и сунул заколку в сигаретную пачку.

– Пара пустяков. Могу как-нибудь научить при случае.

– Даже не думай, – проговорил Кэл. – Аойфе – девушка порядочная.

– Не больно-то ты много с прекрасным полом общаешься, как я погляжу, – поддразнил его Дин, вновь являя на свет свою несносную ухмылку.

– Все нормально, – сказала я, почувствовав, как напрягся Кэл. Видит Мастер-Всеустроитель, задеть его легче легкого, но сейчас моему другу и без того приходилось несладко. Дин вел себя не лучшим образом, и я строго глянула на него. – Скоро будем на месте. Ты и не заметишь.

– Рассказывай, – проворчал Кэл, но все же с моей помощью выбрался за ворота.

7
«Беркширская красавица»

Кое-как приноравливаясь друг к другу, мы с Кэлом тащились по проселочной дороге, начинавшейся за территорией литейной, через ров со стоялой ледяной водой, где я промочила ноги до щиколоток, вверх по склону и через кукурузное поле с торчавшими кое-где неубранными стеблями. Дин держался в нескольких шагах впереди, спина и все тело напряжены, руки в карманах, словно у стрелка, готового в любой момент выхватить ствол. Ясно было, что лучше не спрашивать его, куда мы идем, хотя я и не могла не строить догадок. Как и прочие студенты Академии, я редко покидала ее пределы, не говоря уже о том, чтобы выбраться из города. В последний раз, помнится, нас отправили на практические занятия в карьер – так себе прогулка, даже с инженерной точки зрения.

Пульсирующий свет маяка на мысе Полумесяца мигал сквозь деревья. Звук наших шагов заглушал ковер из рано выпавшего снега и сосновых иголок. Поле окончилось полуобрушенной каменной стеной.

– Далеко еще? – шепотом спросила я у Дина, ощущая правым ухом прерывистое от боли дыхание Кэла.

– Не очень. Через лес, и выйдем к мысу. Там-то дирижабль и садится.

– Дирижабль? – От удивления я едва не уронила Кэла.

– А вы думали! – ухмыльнулся Дин. – Хотите попасть в Аркхем – быстрее «Беркширской красавицы» с ее командой транспорта не сыскать.

Деревья поредели, земля под ногами сменилась камнем. Я услышала гул океана и ощутила солоноватый привкус в воздухе. Мы были гораздо дальше от Лавкрафта, чем мне думалось. Прямо перед нами оказалась белая в черную полоску башенка городского маяка, стоявшая на страже в устье реки. За ней, у самой границы тверди и воды, и пришвартовался дирижабль.

Я видела дирижабли раньше – небольшие челноки в хорошую погоду летали из Лавкрафта в Нью-Амстердам или дальше, на Кейп-Код и Нантаккет. Этот не был похож на них: туго натянутую серебристую оболочку покрывали заплаты, пассажирская гондола потрепанная, без окон, какого-то серо-защитного цвета – ни следа ослепительного шика цеппелинов «Пан-Американ» и «Транс уорлд эрлайнс», отправлявшихся с аэродрома Логана. Принайтованные канатами лопасти, пощелкивая, слегка раскачивались вперед-назад на ветру. По-своему дирижабль был красив – покрытая шрамами, стремительная акула воздушного океана.

– Так, говорить буду я, – произнес Дин. – Судно здесь каждую ночь, и плата за рейс входит в общую сумму моего гонорара, но если вы не понравитесь капитану Гарри… – Дин чиркнул большим пальцем по горлу. Шрам у меня на шее немедленно напомнил о себе.

– Прямо настоящий пират, – сказал Кэл. Еще пиратов ему подавай! Мне того адреналина, который мы получили, только добираясь сюда, на год вперед хватит.

Мы подходили ближе, вглядываясь в громаду «Беркширской красавицы». Скрип натянутых швартовочных тросов походил на бормотание в приюте для душевнобольных после отбоя, на шепот призраков. Я, разумеется, категорически не верила в подобные вещи, но фантом дирижабля, возникший в холодной лунной ночи вслед за появившимся из ниоткуда мостом Бэббиджа, поневоле заставлял вспомнить о сверхъестественном. Конечно, прокторы на дух не переносили запрещенные истории о колдовстве, феях, ангелах и демонах, но никто не стал бы наказывать меня лишь за то, что я слушала рассказы о привидениях. Хоть бы мои соседки по этажу делились ими не с таким воодушевлением! Сегодня я была почти готова поверить.

– Гарри тот еще тип, – подтвердил Дин. – Родом из Луизианы, из самых топей. Язык кому-нибудь укоротить – это ему раз плюнуть. Но зато «Красавицу» никакие вороны не остановят.

– Серьезно? – усомнилась я. От воронов ничего не укрывалось – ни один летательный аппарат в Лавкрафте не мог оторваться от земли без одобрения прокторов.

– Серьезно, – ответил Дин. – Гарри им просто не догнать.

– Ага, здорово, – проворчал Кэл. – Догонят там нас, не догонят… мне с этой паршивой лодыжкой сейчас бы хоть куда-нибудь приткнуться.

Дин забарабанил по корпусу. Через секунду послышался мучительный скрип и скрежет запорного механизма, и люк приоткрылся. Может, в небе капитан Гарри и впрямь неуловим, но здесь, на земле, ему не мешало бы поближе познакомиться с масленкой.

– Вечер добрый, – обратился Дин к возникшей в проеме массивной фигуре в длинной шинели. Лицо человека скрывалось в тени. – Со мной двое, им нужно в Аркхем. Плата как обычно.

Повисло долгое молчание. Я чувствовала, что незнакомец рассматривает меня, хотя вместо глаз видела только стекла и металл очков-«консервов». Неуютно поежившись, я кашлянула.

– Здравствуйте, сэр. То есть капитан.

– Бонсуар, мадмуазель, – произнес наконец он. – А также Дин Харрисон. Не думать скоро увидеть тебя после та заварушка на путь к Лавкрафт.

– Заварушка? – Кэл вскинулся, как пудель, учуявший гамбургер. – Какая еще заварушка?

Признаюсь, меня этот вопрос тоже занимал, но перед Дином и капитаном Гарри мне хватило ума промолчать.

– Тебя это не должно волновать, малыш, – огрызнулся Дин. – Некогда болтать, Гарри. Мы с этой юной леди заключили договор, честь по чести. Я ее проводник.

– Мез уи. – Речь капитана Гарри тянулась застывающим в холодном воздухе сиропом, но голос, за долгие годы огрубевший от табака и вина, звучал резко и хрипло. – Пассажир совсем иной класс, нет? Так юный.

Он выступил из люка, и его клапанщицкие ботинки – почти такие же, как у Дина, только выше, толще и с латунной оковкой, – заклацали по камню с неприятным костяным звуком. На свету Гарри оказался грузным неопрятным мужчиной примерно в возрасте профессора Лебеда, рыжеволосым, но с белой прядью по левому виску – словно его туда молния ударила. Выпуклые летные очки с красными стеклами закрывали глаза; лицо, поросшее медной, в тон, щетиной, расплывалось в широкой ухмылке. В целом он походил на свой корабль – потрепанный и непрезентабельный, но в полной боевой готовности.

– И кто же вы есть, мадмуазель? – осведомился Гарри, протягивая огромную лапищу, но я воздержалась от рукопожатия. В своей ладони он легко смял бы обе моих, да еще и место осталось бы, а с меня после перехода через мост на сегодня членовредительства довольно.

– Меня зовут Аойфе Грейсон, и я спешу, – ответила я, крепче обхватывая Кэла. Я не собиралась изображать из себя хрупкую красавицу, за которую говорят мужчины. Гарри казался дружелюбным, но я и от Дорлока не ожидала подвоха.

– Шарман, шарман, – прогудел тот. – Однако с манеры все еще хуже, чем у тебя, а, Дин?

– Нас чуть не засекли вороны на мосту, – объяснил Дин. – Так что, если ты не возражаешь, я не меньше юной леди желал бы поскорее оставить Лавкрафт за кормой.

– О, разумеется, – взмахнул рукой капитан.

Его шинель колыхнулась, открывая под темно-синим сукном красный шелковый жилет и промасленные серые брюки. Морская форма предпоследней войны, поняла я. В общем-то Гарри нетрудно было представить у горелки военного цеппелина или за противовоздушным орудием на эсминце.

– Что ж, за мной, – бросил мне Гарри. – Рассвет, он ждать не будет. Эн аван.

Без дальнейших слов он исчез внутри гондолы, оставив нас снаружи, и я смогла наконец перевести дух. Ни мой возраст, ни пол, ни травмированный спутник не вызвали у Гарри вопросов. Может быть, в конце концов все и правда обойдется.

После того как мы с Кэлом не без труда пропихнулись через люк, Дин забрался следом и крутанул колесо запорного механизма.

– Мы на борту, Гарри! – крикнул он.

Трюм корабля представлял собой одну большую комнату с выпуклыми стенками. К изогнутым ребрам внутренней оболочки крепились жесткие скамьи, сверху каскадом лиан свисали сети для грузов. Я усадила Кэла поближе к страховочному тросу – вдруг попадем в шторм – и постаралась улыбнуться как можно более обнадеживающе, превозмогая тошноту. Кажется, мне почти удалось.

– Я пойду погляжу, что здесь и как, ладно? Постарайся держать ногу повыше, чтобы не опухала.

На самом деле я умирала от желания получше изучить «Беркширскую красавицу», осмотреть двигатели и механику, понять, как она летает. Лучший способ успокоиться и отвлечься от мыслей о том, что я – беглая сумасшедшая и по пятам за мной следуют прокторы.

– Будь осторожна, – проговорил Кэл вполголоса. – Я этому сброду не доверяю.

– Да ты и родной матери не стал бы доверять. – Я пихнула его здоровую ногу. – Все со мной будет нормально.

Дин ссутулился на скамье напротив, команду мы, по-видимому, не интересовали, так что я потрогала свисавшие сетки и, убедившись, что ничего занимательнее галет и запчастей там нет, отправилась на поиски рубки. Может, мне уже никогда снова не посчастливится попасть на дирижабль – настоящий дирижабль, – и я хотела впитать максимальное количество информации. В Школу Аэронавтики девушек не брали: в силу непостоянства характера мы не годились для полетов, для точного управления машиной, которая, по сути, была стальной коробкой, висящей под заполненной взрывоопасным газом оболочкой. Я бы не сказала, что для этого подходили дерганые идиоты вроде Маркоса Лангостриана, но моего мнения никто не спрашивал.

Пройдя вперед, я заглянула в носовой отсек, стараясь не попадаться на глаза команде. При всей внешней простоте «Красавицы» ее рубка выглядела настоящим произведением искусства. Обзорное стекло состояло из четырех цельных кусков, каждый в форме лепестка розы. Латунные рычажки и ручки на панели управления мерцали под эфирными лампами, утопленными в обшивку стен из того же металла. Кнопки и переключатели системы внутренней связи, ползунки шкал были из черного дерева с накладками слоновой кости в виде галочек.

Или воронов. Я отогнала от себя эту мысль. Вороны не видели нас. Худшее, в чем могли обвинить меня прокторы, – в нарушении комендантского часа.

– Добро пожаловать на борт, – послышался сзади гулкий голос капитана Гарри. – Вижу, вы освоиться.

От неожиданности я вздрогнула. Сколько бы я ни убеждала себя, что побег из города прошел без сучка и задоринки, мои нервы не желали в это верить.

– Я просто осматривала рубку, – выдавила я. – Простите…

– Никаких извинений! – воскликнул Гарри. – Она поистине великолепна, моя «Красавица», ма белль. – Он махнул рукой на двух пилотов в кожаных, простроченных темно-красной нитью креслах винного цвета. – А это Жан-Марк и Алуэтт, двое лучших каналий, когда-либо бороздивших штормовое небо.

Жан-Марк походил на мистера Гесса – такой же тощий и невзрачный. Алуэтт же выглядела ненамного старше Дина и круглым лицом и блондинистыми кудряшками напоминала какую-нибудь звездульку светолент. В ее голубых глазах читался холодный расчет, как у роковых женщин в любимых Кэлом эпопеях. Такими же безупречными, словно высеченными изо льда чертами могла когда-то похвастаться моя мать – до того как ее красота поблекла под действием транквилизаторов и долгих лет наедине с болезнью.

– Здравствуйте, – произнесла я.

Алуэтт вздернула подбородок, глядя поверх моей головы.

– Что у твоего дружка с ногой?

– Он мне не… – со вздохом начала я, но она уже выбралась из кресла и, проскользнув мимо, опустилась на колени перед Кэлом.

– Парень, – твердо сказала она, – нам тут на борту калеки не нужны. Если нас собьют, тебя прокторы первым зацапают.

– Я просто упал, – запротестовал Кэл. – Ничего такого. Уже даже и не болит.

Однако едва Алуэтт дотронулась до ноги, Кэл мгновенно напрягся, и на шее у него запульсировала жилка. Он изо всех сил старался сдерживаться, когда ее пальцы ощупывали распухший сустав, но все равно непроизвольно вздрагивал. От внимания Дина, судя по фырканью, это тоже не укрылось. Алуэтт закончила осмотр, и враждебность на ее лице сменилась улыбкой.

– Кажется, слегка все-таки повредил. Поднимемся в воздух, перевяжу – я была медсестрой в Шривпорте до того, как начала летать.

Дин у нее за спиной закатил глаза и перекинул через грудь страховочный ремень.

– Вам лучше присесть, мисс Аойфе, – посоветовал он. – Не ровен час обо что-нибудь приложитесь. Как эти ребята летают, такого только и жди.

– Уи, садиться, – скомандовал капитан Гарри. – На борт моего корабля вы граждане неба, а небо, оно любить злой шутки. Кто не слушаться мой приказ, будет выкинут за поручень. Кто сидеть смирно, попадать в Аркхем в целость и сохранность, уи?

Мы с Кэлом кивнули. В тоне Гарри не было злобы, но чувствовалось, что и возражений он не потерпит.

Дин откинул голову, привалившись к стенке, и закрыл глаза, словно все это ему давно наскучило. Я мимолетно позавидовала его спокойствию. Сколько раз он уже совершал такое путешествие? Наверняка больше, чем мне суждено совершить за всю жизнь.

– Подниматься, так вас растак! – проревел капитан Гарри. – А если шторм нас проглотить, так чтоб он подавиться и выплюнуть нас обратно!

Последовал рывок, от которого у меня внутри екнуло, и, выбрав швартовочные тросы, «Красавица» взмыла вверх и поплыла, несомая зимним ветром.

Когда прошло первое возбуждение от полета, я ощутила, как гудение ветра и турбин убаюкивающе отдается в моей прислоненной к оболочке дирижабля голове. Веки сами собой закрылись, и страшная усталость опутала меня словно тонкая проволока, обвивая и затягивая, утаскивая в сон.

Однако засыпать, находясь в компании еретиков и преступников, определенно не стоило. Чтобы как-то отвлечься, я стала разглядывать Дина. Я в первый раз в жизни видела еретика не у Очистителя и не в сумасшедшем доме и хотела запомнить его, ведь скоро мы расстанемся, и мне будет… не знаю – одиноко? – в моих поисках Конрада. Опять я останусь сама по себе блуждать среди чужих фантазий, как привыкла с раннего детства.

Подняв руку, Дин пригладил назад волосы, отблескивавшие в свете эфира черным, как и его кожаная куртка. Вытянув сигарету из-за уха, он сунул ее в рот, прикрыл глаза и помассировал шею. Я на миг представила короткие волоски у него на затылке под своей ладонью, когда Алуэтт вдруг развернулась в пилотском кресле, и через приоткрытый люк я увидела, как расширились у нее глаза. Вскочив на ноги, она одним стремительным кошачьим прыжком метнулась через весь трюм, вырвала сигарету из губ Дина и отшвырнула ее в сторону. От неожиданности я подпрыгнула.

– Совсем рехнулся?! – разъяренно крикнула она. – Над нами несколько тонн водорода, а ты закурить решил?

У Дина дернулся подбородок, и весь он напрягся, словно с трудом сдерживающий давление клапан.

– Не считай меня идиотом, Алли. Просто скучно в этой вашей консервной банке. Ночь пятницы и повеселее можно провести.

– Никто тебя не держит. Выходи, когда пожелаешь, – вспыхнула Алуэтт, резко поворачиваясь. Ее струящиеся золотом волосы хлестнули его по лицу. Усмехнувшись, Дин отвел глаза, вытащил из кармана пачку «Лаки Страйк» и сунул в рот другую сигарету.

– Лучше не уговаривай, Алли. Ты ведь самого здравомыслящего парня на что угодно толкнешь.

Какое-то время они сверлили друг друга взглядами, потом Дин скрестил ноги и вновь откинулся назад, вытянувшись в полный рост.

– Ты ведь хотела поиграть в сиделку, вот и займись. А я буду вести себя как примерный мальчик, обещаю.

Сдавшись, Алуэтт шагнула к Кэлу. Меня она отодвинула в сторону, словно мешавшую кладь.

– Ну, мы в воздухе, теперь посмотрим на твою лодыжку.

Она стащила с него ботинок и носок, покривившись на дырку у большого пальца, и подняла до колена брючину, касаясь кожи белыми пальцами.

– Охо-хо, – вздохнула она, слегка подвигав распухшую ступню. Кэл с шипением втянул в себя воздух так, что щеки у него запали, а зубы оскалились, будто он готов был укусить девушку. Все же он нашел в себе силы прикрыть рот ладонью, пряча исказившую лицо жуткую гримасу. Я хотела было сесть рядом и взять его за руку, как когда он обжегся на занятиях по сварке, но мне показалось, что тогда Алуэтт укусит меня.

– Я же говорю, мисс, – сказал Кэл. – Не так страшно, как выглядит со стороны.

Она отмахнулась:

– Ладно тебе, все «мисс» да «мисс». Зови меня просто Алуэтт или Алли.

Кэл сглотнул и убрал руку от лица, на котором вновь было обычное его добродушное выражение.

– Хорошо, ми… Алуэтт. Простите, если я веду себя не очень-то – нога все-таки слегка побаливает.

– Да уж, досталось тебе, – согласилась Алуэтт. – Прямо боевое ранение.

– Это он из-за меня упал, – произнесла я – гораздо громче, чем собиралась. Она так и не отняла ладони от его ноги. – Он пытался мне помочь, – объяснила я.

Алуэтт растянула губы в улыбке:

– Да ты у нас джентльмен.

Резким движением она дернула ступню влево, и Кэл испустил громкий вопль. Алуэтт захихикала при виде гримасы на его побелевшем как полотно лице.

– Ну, раз так чувствуешь, значит, не сломана. Мы тебя перевяжем, только постарайся на недельку воздержаться от сражений с драконами и спасения прекрасных дам, ладно?

Дин фыркнул:

– Смотри, ковбой. Кажется, ты понравился королеве пиратов.

Поднявшись, он крутанул запор небольшого люка, который, как выяснилось, вел на внешнюю палубу. В трюм устремился холодный воздух, взвихряя волосы и оседая на коже капельками влаги.

– Закрывать! – рявкнул, к моему облегчению, капитан Гарри из рубки. – Мы не есть полярный медведи!

– Все тот же Дин, – поцокала языком Алуэтт, когда люк с лязгом захлопнулся. – Как маленький ребенок.

Мне нежелание Дина находиться с ней в одной комнате ребяческим не казалось. Я не меньше его хотела бы очутиться подальше от ее сомнительно-блондинистых волос и ненатурального смеха.

– Жду не дождусь, когда мы от него избавимся, – отозвался Кэл. – Аойфе наняла его, только чтобы он вывел нас из города, а там уж я смогу о ней позаботиться. Высотой моральных принципов этот Дин точно не отличается, не то что мы с вами.

– Милый, я, конечно, высокая, но с моральными принципами у меня не очень. – Алуэтт искушенно улыбнулась. – А теперь не дергайся и дай мне наложить повязку.

Нараставшее внутри меня раздражение прорвалось негодующим выдохом. Да если бы не я, Кэл бы до сих пор собирал бейсбольные карточки, клеил модельки дирижаблей и носа не казал бы из своей комнаты в общежитии! Это я потянула его в мастерскую, где вытачивали шестерни для Движителя и куда мы целый час добирались на рейсовке, я нашла лучшую кондитерскую на Дерлет-стрит, я открыла ему весь огромный город. Он, по-моему, дневного света-то боялся, пока я не вытащила его за пределы Академии. А теперь строит тут из себя бывалого путешественника перед этой Алуэтт, которая смотрит на меня, как на глупую малявку. И чего она все поглаживает его ногу?

– Для меня ваши моральные качества несомненны, – произнес Кэл уморительно глубоким и проникновенным голосом, определенно позаимствованным у какого-нибудь актера. – И у вас такая легкая рука… – Он опять зашипел. – Холодная, правда.

Алуэтт прямо вся расцвела от комплиментов.

– Постараюсь что-нибудь придумать. Мои пациенты не должны испытывать неудобств.

Поднявшись, я с силой толкнула люк, за которым скрылся Дин. Жалко, нельзя вот так же двинуть эту Алуэтт, чтобы стереть с ее лица делано-невинную улыбочку. Девушка – женщина – вроде нее в Лавкрафте на Кэла и не взглянула бы. Но если он не хочет замечать ее притворства, тут я ничего поделать не могу.

Я шагнула наружу, и у меня мгновенно перехватило дыхание, словно весь воздух из легких всосало куда-то в пустоту. Палуба узкой лентой опоясывала «Красавицу», заканчиваясь небольшим выступом под кормовыми двигателями, закрытым от ветра и встречной тяги. Дин стоял там, ссутулившись под своей курткой, дымок от его сигареты вымпелом вился за дирижаблем. Я отпустила люк, и он с грохотом захлопнулся за мной – как крышка саркофага.

– Что, подташнивает? На воздух потянуло? – Облачко пара, вырвавшееся изо рта Дина вдогонку дымной струйке, зависло на мгновение призрачной пеленой у его лица и рассеялось на ветру.

– Вроде того, – ответила я, стараясь перекричать рев ветра и турбин. – Алуэтт весьма… дружелюбна.

– Она та еще штучка. – Дин покачал головой. – В драке просто фурия, а пить с ней вообще не садись – ирландский матрос, и тот раньше под стол свалится.

– Тебе ли не знать, – с неожиданным для себя самой ядом откликнулась я. – У вас с ней явно богатое прошлое.

Дин пыхнул сигаретой:

– От вас ничего не скроешь, мисс Аойфе.

Я мотнула головой:

– Нетрудно догадаться. Она в тебе чуть дырку не провертела глазами с тех пор, как мы на борту.

– Я же говорю, – пробормотал Дин. – Настоящая фурия.

– Далеко еще? – Я скрестила руки на груди и надула губы, будто шестилетка. Мне хотелось топнуть ногой и потребовать, чтобы эта самая Алуэтт держалась подальше от моих друзей. Я чувствовала, что теряю над собой контроль. Все вокруг завертелось, закрутилось, заплясало…

Нет. Я принялась повторять в уме ряд Фибоначчи, цепляясь за звук голоса Дина, за холодные прикосновения ветра к щекам, успокаивая себя, приводя мысли в порядок, захлопывая дверь в безумие, от которого кровь вскипала в жилах.

– До Аркхема? Часа два, может, три.

Дин щелчком отправил тлеющую сигарету за поручни. Я проводила огонек глазами и поежилась.

– Скорей бы уж. Честно говоря, как-то я неуютно себя чувствую так далеко от земли.

На самом деле неуютно было выглядеть испуганной школьницей на фоне Алуэтт и остальной команды. Хватит с меня предвзятого отношения там, дома. Чтобы еще и здесь еретики смотрели на меня сверху вниз, а Кэл отталкивал при малейшем проявлении внимания – это уж слишком.

– А мне здесь, в небе, нравится. – Дин спрятал замерзшие ладони под мышками. – Свобода. Никто не тыкает пальцем и не говорит – это вот еретик, а это рационалист. И прокторов никаких нет. Летишь себе и летишь.

Я повернулась, решив, что пора возвращаться.

– Надо посмотреть, как там Кэл. А то, может, они с Алуэтт уже сговорились сбежать и пожениться.

– Да, она умеет вскружить голову. – Дин присвистнул. – У бедняги Кэла просто нет шансов.

– Еще бы, для него это вообще в новинку, – пробурчала я.

Дин выудил из кармана расческу и пригладил растрепавшиеся от ветра волосы.

– Я догадался. – Он пролез за мной в люк и захлопнул его. – Так, может, забудем о нем? Разве вы не хотите осмотреть «Красавицу»?

Я кивнула. Если Кэл ведет себя как болван, почему меня это должно заботить? Да и когда еще я попаду на дирижабль? Раз уж я здесь, нужно использовать такую возможность.

– Очень хочу.

Я проследовала за Дином через трюм, и по узкому коридору мы пробрались в кормовую часть, где от жужжания лопастей турбин ныли зубы.

– Здесь кубрик. – Дин указал на хромированную дверь с латунной табличкой без надписи. Ниже, между когтей орла с распростертыми крыльями была прорезь для карты-пропуска.

Я коснулась отчеканенного V-образного силуэта и провела пальцами по выжженному шраму на месте названия корабля и его оперативного номера.

– Так он не всегда был «Красавицей»?

Дин кивнул.

– Вражеский транспортник, – отозвался он. – Перевозил офицерский состав, как Гарри говорил. Сам он со своим экипажем в сорок четвертом потерпел крушение под Берном, ну и захватили эту посудину. Отбили у офицерни и их некродемонов.

Я непроизвольно отдернула руку. Дин внимательно посмотрел на мое лицо, слегка ко мне наклонившись.

– Точно не тошнит? – спросил он. – Как-то вы позеленели.

– Некродемоны… – пробормотала я. – Не слишком приятно… слышать…

– Да уж, – произнес Дин, качая головой. – Но их давно здесь нет, мисс. Можно не бояться, что они вдруг выскочат и укусят.

Он со смехом перевернул орла вверх ногами.

– Не в этом дело, – прошептала я. – В смысле, я не некродемонов испугалась.

Я и сама могла стать некродемоном, если вирус возьмет вверх, – еще страшнее тех, что носились над Европой на корабле, ставшем потом «Красавицей».

– Просто больная тема, – объяснила я Дину и, чтобы пресечь дальнейшие расспросы, указала на запертый люк. – Давай еще что-нибудь посмотрим. Хватит о некровирусе.

Дин открыл было рот, потом закрыл и махнул рукой:

– Там эфирная. Связь, навигация и всякое такое. Куча приборов и трубок. Скучища, в общем.

Я прикусила губу, готовая на все, лишь бы отвлечься от мыслей о болезни.

– Я все равно хочу взглянуть.

– Как скажете, – пожал плечами Дин.

Он открыл люк, за которым оказалась совсем небольшая каморка, и я едва не вскрикнула при виде кутерьмы спутанных проводов и разбитых эфирных трубок. Изнутри удушающе запахло жженым пергаментом.

– Так и… – Я закашлялась и прижала к лицу носовой платок – ядовитый синевато-белый дым окутал все вокруг. – Так и должно…

Эфирный передатчик, использовавшийся, по-видимому, для связи с другими кораблями, не подлежал восстановлению, превратившись в груду горелого металла. Провода были раскиданы по всей комнате, стены испачканы сажей. Дирижабль, накренившись, заложил вираж, и к моим ногам подкатился барабан рекордера – покрытый тонкой латунью валик, на который записывались переданные в эфире сообщения.

– Таких аварий не бывает.

Дин, развернувшись, бросился в сторону рубки.

– Определенно. Это диверсия.

Жан-Марк пропустил искромсанные провода передатчика сквозь пальцы, словно останки утраченного сокровища.

– Пожарный топор, капитэн. Все вдребезги. А я-то думал – что это я ни одну станцию в эфире поймать не могу?

Капитан Гарри двинул кулаком в переборку, украсив ее вмятиной.

– Мерде. Ты видеть что-нибудь, парень?

Дин покачал головой:

– Мы были снаружи. Наткнулись случайно, пока я показывал мисс Аойфе корабль: она раньше никогда не летала.

Гарри обратил на меня свои красные окуляры, и я опустила взгляд на кривой шрам, шедший через его подбородок.

– А вы, мадмуазель? Вы наблюдать этот черный негодяй? Этот поганый крыс с острый сталь на мой бедный корабль?! – последние слова он проревел таким страшным голосом, что все, даже Дин, вздрогнули.

– Нет, сэр, – прошептала я, не смея поднять глаза.

– Иметь враги, мадмуазель? – грозно осведомился Гарри. – Иметь рэзон нападать на мой бедный корабль, как помешанный?

У меня запылали щеки – сам того не подозревая, он подобрался слишком близко к истине.

– Нет, сэр! Я этого не делала!

Посверлив меня глазами, капитан хмыкнул.

– Ладно. Возвращаться в трюм и сидеть там, – приказал он. – Ты тоже, Харрисон.

Я прошагала бок о бок с Дином обратно к своему месту, чувствуя одновременно и облегчение, и нарастающее беспокойство. Алуэтт взглянула на нас из рубки через приоткрытый люк, но ее пальцы на панели управления продолжали двигаться, будто по собственной воле, выправляя курс и скорость под беспрестанно меняющимся ветром. Дирижабль проваливался и вновь набирал высоту, так что внутри у меня неприятно екало. Но ведь теперь без сигнала с аркхемской радиовышки ночная посадка невозможна, разве не так? И на помощь позвать не удастся. Нас фактически лишили глаз и ушей. Лететь без связи днем – это одно, но ночью, при таком ветре… Я содрогнулась.

Кэл дернул меня за рукав:

– Что случилось?

– Кто-то разбил передатчик, – ответила я вполголоса. – Дин говорит – диверсия.

– Ну, мы с Алуэтт вне подозрений, – сказал он. – Мы были здесь, обсуждали жизнь в городе, пока не услышали, как вы зовете капитана.

– Никто и не обвиняет твою драгоценную Алуэтт, – огрызнулась я.

Покосившись на Дина, Кэл склонился ко мне, чтобы тот не услышал:

– Аойфе, нам грозит опасность?

Еще как грозит. Я ощущала ее с той же определенностью, с какой угадывала, что профессор Лебед готовит внеочередную контрольную.

– Кэл, мы сбежали от прокторов, – сказала я вслух. – Сам-то как думаешь?

В этот момент в трюме появились Жан-Марк и капитан Гарри. Я поднялась на ноги. Жан-Марк нес барабан рекордера, сжимая его ладонями с торцов. На тонкой, как бумага, латуни виднелись островки царапин – группки знаков азбуки Морзе, которые останутся в вечности. Если мы упадем, люди будут знать, что произошло.

Тонкие пальцы Жан-Марка паучками пробежались по барабану, изучая его словно пальцы слепца, которому весь мир доступен только через прикосновение.

– Вот последнее сообщение, капитан.

Гарри сжал губы в тончайшую линию: