Текст книги "Железный шип"

Автор книги: Кэтлин Киттредж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

Комната для допроса, в противоположность кабинету Деврана, оказалась унылой и голой. Здесь не было даже намека на украшения – только бетонные стены да зеркало, через которое за мной могли наблюдать из соседней комнаты. Кэла бы сюда, подумала я. Все как в его любимых комиксах и субботних светолентах – допрос с пристрастием, и злодей во всем сознается.

– Врач сейчас будет, – сказал Квинн. – Не вздумай двигаться с места, девчонка.

Кровь из разбитой губы уже не текла, но вся она распухла и казалась липкой, словно я долго держала во рту леденец. Задрав голову вверх, я пересчитывала потеки на звукоизолирующей плитке потолка, пока не раздался звонок и дверь не впустила человека в белом халате с черным кожаным портфелем. Половину его лица закрывала марлевая хирургическая повязка, так что я разглядела лишь, что он выше и стройнее Квинна.

– Это она? – Врач замешкался в дверях.

– А кого ты ожидал увидеть? – проговорил Квинн. – Аль Капоне?

– Не похоже, чтобы она была заражена. – Врач вытащил из портфеля вторую маску и протянул ее Квинну. – Но вам все равно нужно надеть это и покинуть комнату.

Тот побледнел:

– Я мог заразиться?

И поделом бы ему, подумала я. Всем бы им подхватить какую-нибудь пакость из Земли Шипов. Чтоб их всех козодой сожрал, чтоб им встретиться лицом к лицу с тем, что на самом деле рыщет в Тумане. Каждого вонючего проктора в мире скормить трупососам – для начала.

– Некровирус не передается по воздуху, – объяснил врач. – Насколько нам известно, во всяком случае. Но есть определенная процедура, предписанная управлением здравоохранения. Поэтому для вашей собственной безопасности прошу вас подождать снаружи, пока я беру у нее кровь.

Проктор пулей выскочил из комнаты. Дверь за ним захлопнулась, щелкнул замок.

– Давайте, давайте, – громко бросила я в ту сторону. – Большой страшный некровирус – как его ни бояться.

Девран и его прокторы обманывали всех. Я пока не могла даже осознать, какое значение их ложь имела для меня. Для моего диагноза. Для моей семьи. Если это не некровирус, то… что тогда? Что заставляло мою мать верить в сны и видения, выходившие за рамки реальности, пусть некоторые из них потом и оказались правдой? Ведь в ненормальности Нериссы сомневаться не приходилось. Что превратило Конрада, хоть и на секунду, в того, кто готов был пролить мою кровь? И что, во имя глубин Вселенной, произойдет со мной, когда мне сравняется шестнадцать?

Врач улыбнулся мне из-под своей маски – мой насмешливый выкрик, очевидно, не произвел на него ни малейшего впечатления.

– Мрачновато здесь, не правда ли?

– Да уж, не каникулы на Кейп-Коде, – буркнула я.

Тот усмехнулся.

– С чувством юмора все в порядке. Это хорошо. – Он достал резиновый жгут и шприц. – Раз на тебе наручники, мне придется самому закатать рукав. Ты не против?

– Некровируса не существует, – упорно повторила я. – Я не заражена. Девран все лжет… – Тут я почувствовала, что для врача, человека науки, такое неистовое отрицание само по себе отдает безумием. Чтобы убедить его, нужно взять себя в руки. – Я не контактировала ни с какими… ни с какими вирусотварями.

Слово теперь казалось бессмысленным – раз нет вируса, нет и его порождений. Но укус шоггота все еще напоминал о себе, стоило мне как-нибудь резко дернуться. Чем был шоггот на самом деле? Чудовищем, пришедшим из звездных пучин? Тварью, проникшей в наш мир из Земли Шипов?

– Знаю, – ответил врач. Перетянув жгутом мою руку повыше локтя, он похлопал по сгибу изнутри двумя пальцами.

Заморгав, я уставилась на него в полной растерянности:

– Знаете?

– Да. – Взяв шприц, он прижал иглу к синевшей под кожей вене, взбиравшейся по предплечью.

– Откуда? – Я отпрянула, насколько позволяли наручники. Что именно ему известно?

– Слушай меня очень внимательно, – проговорил он. Его глаза остановились на моих, похожие на два зеленых камушка, поднятые на свет из темной, тайной пещеры. – Через пятнадцать секунд прослушка камер и снабжение их эфиром будет прервано. Оглядись вокруг. Что ты видишь?

– Я… – Вместо того чтобы попусту таращиться на него, как сделала бы еще неделю назад, я обежала глазами зеркало, видавшую виды эфирную лампу, прикрученную к потолку, и вытертую, но все равно грязноватую кольцевую дорожку на цементном полу от тряпки уборщика.

– У тебя будет меньше тридцати секунд в темноте, – продолжил врач, всаживая мне иглу в сгиб локтя и наполняя длинную стеклянную трубку кровью. Я дернулась, едва подавив вскрик, но он, казалось, и не заметил. – Уходи через вентиляцию. И быстро.

– Но кто вы? – не сдержалась я. Удивляться у меня уже не оставалось сил, но я по-прежнему пребывала в полном замешательстве.

Врач стянул жгут с моей руки и застегнул молнию на портфеле.

– Ты знаешь, кто я, Аойфе.

Отступив назад, он нажал кнопку сигнала у двери. Я вскочила с места, двигаясь, как сквозь реку расплавленной стали. Я не могла позволить ему уйти, не увидев его лица, но была недостаточно проворна. Шагнув через порог, человек в халате исчез за дверью, словно видение, порожденное моим безумием.

И почти тут же погасла лампа под потолком. Над головой у меня сомкнулась тьма, словно я оказалась под водой. Инстинктивно подавшись вперед, я ударилась голенью о металлическую ножку стола и едва удержала сорвавшееся с губ ругательство.

«Уходи через вентиляцию. И быстро», – эхом отдавались у меня в голове слова человека в халате. Кинувшись к дальней стене, я вытянула вверх скованные руки и нащупала заслонку. Пыльная, покрытая жирными отложениями, она тем не менее подалась достаточно легко.

Забраться внутрь в наручниках казалось почти невозможным, но ключа у меня не было и чьей-либо помощи ждать не приходилось. Человек в халате подарил мне лишь несколько секунд темноты.

Снаружи послышались крики, зазвенел зуммер открывающейся двери. Квинн хотел убедиться, что пленница на месте, или водворить ее туда силой, если потребуется.

Я подпрыгнула, наполовину оказавшись в трубе вентиляции, наполовину болтаясь снаружи, ударившись лбом о верх трубы и животом – о край отверстия. Боль – дело десятое, разберусь с ней потом. Сейчас был дорог каждый миг. Внутри у меня словно пылала раскочегаренная топка, паровой двигатель, грозивший вот-вот взорваться. Я изо всех сил ползла вперед, толкаясь локтями и коленями, ушибаясь и обдирая все выступавшие части тела.

Я успела продвинуться метров на пятнадцать, когда включился свет. Передо мной оказалась развилка. Едва я, свернувшись клубочком, перекатилась влево, на то место, где я только что была, упал луч ручного фонаря.

– Застопорить механизмы! Она в вентиляции! – прозвучал вслед мне гнусавый голос Квинна, усиленный металлическим эхом. – Закрыть все входы и выходы. Расставить у каждого охрану. Поднять по тревоге операторов воронов – может понадобиться облет над городом.

Я продолжала ползти, и его приказы доносились до меня все слабее и слабее. Через решетки я могла видеть прокторов, бегавших туда-сюда, словно муравьи в огромном муравейнике.

Когда, казалось, на коленях уже не осталось ни клочка кожи, я задержалась, чтобы перевести дух, над одним из зарешеченных отверстий, откуда пробивались полосы света. Дверь в комнате подо мной распахнулась, и я услышала звяканье наручников.

– Сиди здесь и не рыпайся! – проорал проктор.

– Пошел ты! – бросил в ответ узник.

Я застыла на месте, вцепившись пальцами в решетку. Я узнала его голос, узнала эту высокую фигуру с темными волосами. Подо мной стоял Дин.

32
Что скрывали прокторы

– Дин! – прошипела я.

Он заозирался по сторонам, потом поднял голову вверх.

– Аойфе? – У него раскрылся рот. – Какого черта ты там делаешь?

– Долгая история, – ответила я. – Как только выберемся отсюда, непременно все расскажу.

Я навалилась на решетку, пока та не подалась, и спрыгнула вниз. Приземление заставило меня поморщиться – после побега из комнаты для допроса на мне места живого не осталось. Дин помог мне подняться, насколько это было возможно в наручниках, и прижался своим лбом к моему.

– Поверить не могу, что ты здесь. Я уж думал, больше мне тебя не видеть.

На секунду я позволила себе вдохнуть его запах, запах кожи, сигарет – мужской запах, и мое рваное дыхание немного успокоилось.

– Они хотели избавиться от меня, – прошептала я. – Но со мной не так-то просто разделаться. – Я вытянула вперед руки. – Думаю, с дверью я справлюсь, но наручники – дело другое. – Замок на них был очень сложным, почти без движущихся частей, и совершенно не откликался на мой Дар.

– Предоставь это мне, – ответил Дин. – Шпилька найдется, принцесса?

Подняв руки, я выудила одну из пучка у себя на голове, который в пылу борьбы с прокторами успел превратиться в очередное воронье гнездо.

– Я была у Грея Деврана, – сказала я склонившемуся над замком Дину. Даже со скованными руками он действовал быстро и ловко, словно тасующий колоду шулер.

– Кроме шуток? – От напряжения он высунул кончик языка. – Его когда в светолентах показывают, у меня и то мурашки по коже. Глаза у него мертвые – как будто все насквозь видят.

– Он поведал мне кое-что, Дин, – проговорила я чуть слышно. – Кое-что ужасное. Обо мне, и об отце…

– Готово! – торжествующе воскликнул он, и мои наручники, щелкнув, раскрылись. Дин сунул шпильку мне. – Можешь говорить, пока снимаешь мои. А там – скажем этому месту «прощай, детка, прощай».

– Некровируса не существует, – начала я, принимаясь за работу. – Это все их выдумки. Девран знает о Народе. Он рассказал мне, как был открыт проход между Железом и Шипами. Как люди вроде моего отца пытались сохранить равновесие, пока прокторы только лгали всем. Обо мне Деврану тоже все известно.

– Вот оно как… – Дин покачал головой. Повисла долгая пауза, прерываемая только скрежетом шпильки в замке. – Аойфе, я даже не знаю, что сказать, чтобы все хоть как-то встало на свои места, – признался он наконец.

– И не надо, – ответила я, шевеля импровизированной отмычкой. – Не нужно ничего говорить. Я просто должна была с кем-то поделиться, пока это не взорвало меня изнутри.

– Но если вируса нет, – Дин шумно выдохнул, когда кандалы все-таки свалились с его рук, и потер ободранные запястья, – что же тогда произошло с твоей матушкой и братом?

Я повернулась к двери, приложив щеку к холодному металлу и осторожно касаясь замка и ручки своим Даром.

– Не знаю, – ответила я. – Но что-то приводит нас к безумию, и я собираюсь выяснить – что именно.

Поведение Нериссы, ее галлюцинации, мои сны, не говоря уже о набросившемся с ножом на собственную сестру Конраде – все это было ненормально, и я всегда это понимала. Что-то все же таилось у нас в крови. Но теперь по крайней мере оставался хоть какой-то шанс на исцеление.

Замок щелкнул, и дверь распахнулась передо мной. Здесь, среди всего этого железа, Дар проявлял себя более спокойно, управлять им было легче. Я вздрогнула – из носа у меня все-таки снова потекла кровь. Плохо различая, что творится вокруг, я двинулась по стенке, Дин следом за мной.

– Нужно найти Кэла, – выдохнула я. – Девран… он велел прокторам пытать его…

Внезапно я ощутила, что Дина позади уже нет.

– Боюсь, с этим нам придется повременить, принцесса, – услышала я. Обернувшись, я увидела его с поднятыми руками. Внутри у меня все перевернулось – а ведь свобода была так близко.

– Рады видеть вас снова. – По бокам Квинна стояло еще двое прокторов, все трое были с оружием. Вскинув свое на плечо, он ухватил меня за руку. – Только на этот раз будь хорошей девочкой, – прошептал он мне на ухо.

Он оттащил меня подальше от Дина и поволок вниз, вниз по ступеням, пока звук капающей воды и плесень на стенах не подсказали мне, что мы находимся глубоко под землей. В конце концов мы очутились в коридоре, освещенном только свисающими кое-где с подпирающих потолок брусьев эфирными лампами. Вдоль стен тянулся ряд железных дверей.

– Мы под рекой, – бросил Квинн, отпирая ближайшую. – Если только у вас нет жабр, теперь вам от нас не уйти.

Он втолкнул меня в камеру и захлопнул дверь. Я принялась кричать и колотить по железу, но ответа не было. Снова я оказалась одна в полной темноте.

33
Побег из Вранохрана

Долго я лежала во тьме на холодных камнях, слушая капанье воды и шорохи каких-то невидимых мне существ. Мимо туда и сюда пробегали крысы, по канавке в полу сочилась струйка грязной воды, собиравшейся в камере и соединявшейся с другими стоками в новой канализации. Неужели эта чернота и волглый речной воздух, окутывавший меня отвратительным липким покрывалом, – последнее, что мне суждено видеть и ощущать перед смертью или полной потерей рассудка?

Я думала о сказанном Девраном – что он хотел использовать меня, чтобы выманить отца в Лавкрафт. О том, как почти весь мир был обманут чудовищно изощренной ложью прокторов, и о том, сколько еще еретиков отправились в кастигатор, зная то, что знала я.

Когда я уже просто не могла оставаться наедине со своими мыслями, на другом, уходящем вниз, конце камеры раскрылась вторая дверь, впустив внутрь свет и звук. Еще две фигуры с глухим стуком приземлились на пол, сопровождаемые ругательствами притащивших их прокторов.

– Кто здесь? – донесся из угла голос одной из них – мужской голос.

Я вся сжалась, втиснувшись в стену, стараясь оказаться как можно дальше от источника хрипло прозвучавших в темноте слов. Кого бросили ко мне в камеру? Вдруг они еще хуже прокторов?

– А вы кто? – произнесла я, отдергивая ногу, по которой что-то пробежало.

– Аойфе?

Я сощурилась, пытаясь различить хоть что-то в полумраке камеры.

– Дин?!

Протянувшаяся из темноты рука нащупала мою, и я вцепилась в его ладонь.

– Ох, Дин. Слава Мастеру-Всеустроителю, ты цел! – В жизни своей я ничему так не радовалась. Наверное, и одна я могла бы выбраться отсюда, но осознание, что теперь от моих усилий зависит и жизнь Дина, удвоило решимость.

– Ну конечно цел, малыш, – прошептал он. – А ты сомневалась?

– Они с тобой что-нибудь сделали? – обеспокоенно спросила я. – Я не вижу. – На ощупь я нашла его лицо, и он прижал мою ладонь к щеке.

– Руки-ноги целы по крайней мере, – пробормотал он. – Все со мной будет в порядке, Аойфе.

– А Кэл? – Меня вновь охватила паника. – Где Кэл?

Дин замолчал. Поднявшись, я медленно двинулась к двери, держась за стену.

– Где Кэл, Дин?

– Только крайним меня не делай, – предупредил он. – Нас с ним притащили одновременно. Он здесь. – Послышалось шуршание, щелчок, и вспыхнул огонек зажигалки.

Пламя осветило фигуру Кэла, и я невольно вскрикнула, зажав рот руками. В который раз за день мой пустой желудок попытался вывернуться наизнанку, не в силах вынести открывшееся передо мной жуткое зрелище.

Дин склонился ниже, прикрывая огонек ладонями.

– Над ним хорошо потрудились, судя по тому, что я видел. Он ничего им не сказал.

Все лицо Кэла превратилось в один сплошной синяк, правый глаз заплыл и не открывался, нижняя губа была разбита. На запястьях остались врезавшиеся в кожу отметины от эластичного шнура, которым ему связывали руки, на рубашке темнели пятна крови.

– О, нет, нет, пожалуйста, нет… – прошептала я. – Кэл, Кэл, – потрясла я его за плечо, но он не пошевельнулся, только безвольно откатился в сторону, к стене.

– Почему они это сделали, почему? – проговорила я. Мне хотелось ударить кого-нибудь, и я замолотила кулаками по двери, снова и снова, не останавливаясь, желая, чтобы на ее месте оказались мучители моего друга.

Дин ухватил мои руки, прижал к бокам.

– Не знаю, почему, Аойфе. Может быть, вообще без причины. Суть в том, что ему здорово досталось, и, если мы ничего не предпримем, как бы он не откинул копыта.

У Дина – я присмотрелась – тоже были синяки. Я коснулась его алевшей двумя порезами скулы. Он вздрогнул.

– Не обращай внимания. Это так, обычный допрос с пристрастием. Просто чтобы я понял, что они не шутят.

– Кэл ведь не преступник, – проговорила я. – Зачем же… Деврану нужна одна я.

– Они и без причин преспокойно обходятся, Аойфе, – повторил Дин. – Нужна им, конечно, ты, а нас помаринуют здесь, пока им не понадобится очередная партия для кастигатора. Вот тогда-то мы и превратимся в пару кусков жареного мяса.

– Не смей так говорить, – бросила я резко, чувствуя, что мои последние запасы решимости вот-вот иссякнут. Как я ни храбрилась, рано или поздно истинная натура возьмет верх, и я расклеюсь. – Я почти выбралась отсюда один раз, представится и второй шанс.

– Не хочу тебя расхолаживать, – сказал Дин, но у нас в Ржавных Доках каждый знает: попадешь во Вранохран – пиши пропало, и точка.

Он поднял надо мной зажигалку, пока я нащупывала пульс Кэла и проверяла реакцию зрачков – как любой инженер, я умела оказывать первую помощь при несчастном случае во время работы, но никогда не думала, что мне придется применять это умение в таких обстоятельствах.

– Главное – не сдавайся, – ответила я. Я боялась, боялась так, что у меня пальцы дрожали мелкой дрожью, но еще больше я была взбешена. Такой злой я в жизни себя не чувствовала. Это ложь Деврана завела нас сюда, без всякой нашей вины. – Если сдашься ты, – сказала я Дину, – от меня вообще только пшик останется.

Пламя зажигалки задрожало и уменьшилось. Дин нахмурился.

– Плохо дело, малыш. Придется нам сидеть в темноте до конца веселья. – Он прикрыл крышку. – Но я с тобой, Аойфе. Я весь твой, без остатка.

– Спасибо, – проговорила я негромко. – Мне без тебя никак, Дин.

Он кивнул в полутьме, сжав мне плечо:

– Как и мне без тебя. В конце концов кто мозг операции?

Перевернув Кэла на спину, я ощупала его. Когда я коснулась груди и ребер, он застонал.

– У него могут быть внутренние повреждения, – сказала я. – Ему нужен врач.

– А мне нужно выпить, – заметил Дин. – Думаю, шансы у нас примерно равные. Надо перетянуть ему ребра, все поудобнее будет. Мне сломали как-то одно в ямной драке в Джеймстауне – горело прямо огнем.

– В ямной драке? – Я говорила, только чтобы отвлечься, бездумно, как на одном из нудных чаепитий у миссис Форчун. Что угодно, лишь бы не возвращаться к ужасной реальности. – И чем же такого приличного молодого человека могло привлечь подобное времяпрепровождение?

– Никогда не говори пьяному вдрызг ирландцу, что у него хорошенькая сестра, – откликнулся Дин. – Стоящий совет, поверь мне.

– Запомню на будущее, – пробормотала я, разрывая на Кэле рубашку так, что пуговицы полетели в разные стороны, и освобождая его длинные руки из коротковатых рукавов. – Черт. Никогда не видела на нем хоть что-нибудь по размеру. – Газе у меня застлали слезы – я внезапно почувствовала, что больше не могу.

– Давай сюда, – сказал Дин, – нарву из нее повязок. И разговаривай с ним – если ему надавали по голове, главное, чтобы он не засыпал.

– Кэл. – Я пошевелила его так осторожно, как только могла. – Кэл, скажи что-нибудь.

– Аойфе, – едва прорвалось невнятное бормотанье сквозь спекшуюся кровь у него на губах. – Тебя вернули.

– Я пыталась выбраться, – ответила я. – Меня поймали.

– Я… – Кэл закашлялся, и его подбородок усеяли алые, чернильно поблескивавшие капли. – Мне нужно кое-что сказать тебе, Аойфе.

– Не надо, – проговорила я, гладя его лоб. – Это подождет. У тебя еще будет время.

Затрещало полотно – Дин разрывал форменную школьную рубашку на полосы. Кэл вцепился в мою руку. Ладонь у него была мокрой – не знаю, от пота или от крови.

– Нет, не подождет. Не подождет.

– Хорошо, хорошо. Только не двигайся, Кэл. Что ты хотел мне сказать?

– Я врал тебе… – Его голос стал сонным, пульс на секунду ускользнул куда-то, как капля ртути по стеклу.

– Это ничего, – ответила я. – Что бы там ни было, я тебя прощаю.

– Нет, ты не должна меня прощать, Аойфе, – проговорил он. – Я так далеко… так далеко от дома…

Укус шоггота вдруг запульсировал, и я сжала плечо свободной ладонью.

– Дин, он бредит.

– Он потерял много крови, – откликнулся Дин. – Может понадобиться переливание.

– Кэл! – Встряхивание больше не помогало, и я ударила его по щеке, стараясь не попасть по самым страшным синякам. – Не смей умирать, слышишь, Кэл Долтон?! Я достану тебе кровь, только держись. Держись, прошу тебя.

– Мне не нужна кровь, – прохрипел он секунду спустя. – Мне нужно… – На него снова напал кашель, капли крови испещрили камни вокруг, брызнули мне на руки.

– Что, что? – спросила я в отчаянии. – Скажи мне, Кэл!

– Мне нужно мясо, – услышала я скрипучий голос. – Свежее мясо. Живая плоть.

Я изумленно уставилась на него.

– Зачем оно тебе, во имя звезд? – Боль в плече усилилась так, что я застонала. У меня потемнело бы в глазах, не будь вокруг и так темно. Обычно укус напоминал о себе, когда рядом были сверхъестественные твари, словно яд шоггота странным образом дал мне возможность заранее чувствовать их приближение…

– Мяса! – Пронзительный вой Кэла взмыл под самый потолок. – Я хочу есть…

– Аойфе. – Дин схватил меня за плечо. Я громко вскрикнула – прикосновение обожгло как огнем. – Отойди от него. Сейчас же.

– У него шок, – возразила я. – Он в бреду.

Кэл издал новый стон – словно заскрипели чьи-то кости, и вдруг резко сел, как будто в спину ему воткнули стальной прут. Кожа у него на лице там, куда пришелся мой удар, начала сходить полосами. Не в силах двинуться с места, не в силах даже подумать о чем-либо еще, я смотрела, как отшелушивается внешняя оболочка с того, что было прежде лицом Кэла.

Боль достигла высшей точки, и на меня накатила волна дурноты, когда Дин едва успел оттащить меня от метнувшейся ко мне огромной руки с черными когтями, то выгибающимися, то втягивающимися.

– Он не в бреду, – прошептал Дин мне прямо в ухо. – Он – гуль.

В полутьме я уцепилась за него, пока Кэл бился в конвульсиях на полу камеры.

– Кэл… – Я рискнула протянуть к нему руку, но он тут же щелкнул вытянувшимися зубами, к которым, казалось, прибавились еще и новые. Кости, тоже удлинившиеся, торчали у него из-под кожи горными пиками.

Я отдернула ладонь. Это был уже не мой друг. Он зарычал на меня, и я вздрогнула, словно от удара. Как могла я не заметить? Кэл провел меня еще похлеще Деврана.

– Держись от него подальше, принцесса, – предостерег меня Дин. – Это единственное, что мы можем сделать.

– Нет, – бросила я, вырываясь из его рук. – Это все равно Кэл.

В том, что существо на полу и есть мой лучший друг, я пыталась убедить прежде всего саму себя. Невозможно было отрицать, что Кэл изменился. На первый взгляд в нем вообще не осталось ничего знакомого, – передо мной была тварь, которую меня всю жизнь учили считать воплощением ужаса. Хорошо хоть, в темноте много не разглядишь, – иначе я бы точно закричала.

Держась подальше от когтей и зубов, я подползла к Кэлу и заставила себя притронуться к холодной, влажной коже, свисавшей с запавших ребер.

– Как ты мог не сказать мне? – проговорила я, чувствуя возрастающий гнев. Мой голос зазвенел, отражаясь от стен камеры. – Как ты мог?

Кэл, кашляя и дрожа, потянулся ко мне. Его когти оставили глубокие отметины у меня на запястье.

– У меня не было выхода. Не было! Он пришел, он разыскал меня и сказал, что выжжет весь наш дом, если я не стану следовать за тобой по пятам.

– Что?! Кто-то заставил тебя шпионить за мной и притворяться моим другом?!

– Аойфе, отойди от него немедленно! – проговорил Дин. – Раз он изменился, значит, в нем проснулся голод.

– Не указывай, что мне делать! – взорвалась я. – Я хочу знать, из-за чего мой лучший друг врал мне все это время!

– Это все Девран, – прохрипел Кэл. – Он поймал меня два года назад. Прокторы сожгли бы меня, но у меня было кое-что, что было ему нужно. Я могу принимать человеческий облик. Он сказал… сказал, если я отправлюсь в Академию и буду следить за тобой… Велел глаз с тебя не спускать.

– Почему, Кэл, почему? – Я схватила его за плечи и принялась трясти, ощущая под пальцами выступающие кости и хрящи вместо тощих мальчишечьих мослов, чуждую анатомию гуля, от которой у меня мурашки бежали по коже. Но гнев превозмогал отвращение, и я не ослабляла хватку. – Почему ты притворялся моим другом? – прошептала я.

– Из-за того, что ты собой представляешь, – проговорил Кэл, но вместо знакомого мне голоса я услышала утробное голодное ворчанье. – Девран сказал мне – если ты поймешь, кто ты на самом деле… на что способна… случится… случится катастрофа.

– Так это ты стучал на нас, – проронил Дин. – Вороны на мосту. Алуэтт, сдавшая нас прокторам, когда мы были на дирижабле. Вся та чертовщина, которая с нами случилась за это время! – Он сжал кулаки, напряженный, словно взведенная пружина. – Разбить бы твою поганую морду. Ты понимаешь, что натворил? Будь ты проклят! Из-за тебя мы попали сюда!

– Нет. – Кэл дышал часто и поверхностно, мышцы бесконтрольно сокращались и подергивались в последних трепыханиях нервов. – Ты нашла свой Дар, Аойфе. Там, в склепе, когда мои братья пытались разделаться с тобой. Я притворился, что ничего не понял, думал, еще смогу спасти положение и уговорить тебя вернуться, но у меня ничего не вышло. Два года я следил за тобой, не давал тебе узнать правду, изображал из себя несносного, узколобого идиота, повторяющего каждое слово прокторов, – все, лишь бы держать тебя под контролем, и в итоге провалился. – Тяжкий выдох, с жутким хрипом вырвавшись из легких, сотряс все его тело. – Думаю, Девран бросил меня сюда, чтобы я тебя прикончил, когда он получит то, что хотел, от твоего папаши. А после этого оставит меня подыхать тут с голоду.

Я отпрянула от него, сев на корточки. Мой единственный друг, нескладный паренек, почитатель «Невероятных» и «Дыма из ствола», всегда помогавший мне с задачками по механике, оказался чудовищем. В груди у меня словно засел холодный кусок железа. Разрастаясь, он наполнил меня стальной решимостью. Грей Девран заплатит за то, что он сделал со мной. Я умру, но раскрою всем ложь Бюро Ереси.

– Я ничего не сделаю тебе, – выдавил Кэл. – Не… сделаю. Ты не заслуживаешь этого.

– Да, черт побери, ты прав, я этого не заслужила, – бросила я.

Кэл вздрогнул от звука моего голоса.

– Постарайся понять, – с мольбой выговорил он. – Или я согласился бы, или наше гнездо сожгли бы у меня на глазах. Со всей моей семьей. Ты… ради Конрада ты поступила бы так же, разве нет?

– С одной лишь разницей. – Я и не подозревала, что мой голос может содержать столько льда. – Даже ради Конрада я не предала бы тебя, Кэл.

– Все равно это уже неважно, – пробормотал он. – Они используют тебя, чтобы заставить твоего отца вернуться, а на допросах вы обо мне и думать забудете. Я сдохну тут, и мир от этого не остановится.

– Звезда и камень, Кэл, – откликнулась я. Моя ярость растаяла, осталась только свинцовая тяжесть уныния. – Ты попросту сдался. Кэл Долтон, которого я знала, никогда не опустил бы рук.

– Кэл, которого ты знала, был такой же пустой выдумкой, как его дурацкие комиксы, – заметил Дин.

– Неправда. – Я смотрела Кэлу прямо в глаза. – Он был моим другом, моим лучшим другом, и он ни за что не позволил бы себе просто свернуться в комок и умереть. Он помог бы мне, потому что знал бы, что без него нам отсюда не выбраться.

Кэл длинно и прерывисто вздохнул:

– Ты заставила меня изменить мнение о людях, Аойфе. Показала мне, что не все вы просто жалкие букашки. Но отсюда нам не выбраться.

– Лучше тебе надеяться на обратное, – ответила я. – Я-то пока нужна Деврану живой, а вот тебя он лично приказал избить до потери сознания. Он не задумываясь пустит тебя в расход. – Я подалась ближе, умоляюще глядя на него. – Мы нужны друг другу, Кэл. Как бы ты ни относился ко мне на самом деле, если хочешь жить, нам надо убираться отсюда, пока они не вернулись. Ты ведь был здесь уже по крайней мере однажды. Что ты знаешь о Вранохране?

Здесь, под руслом реки, на самом нижнем из кишащих прокторами уровней мой маленький трюк с открыванием дверей немногого стоил. Мне требовалось понять условия задачи, чтобы предусмотреть все возможные варианты и составить план.

Язык Кэла просунулся между губ, с шумом слизнув кровь. Я постаралась не обращать внимания на вырвавшийся из его рта голодный стон.

– Под тюремным блоком проходит канализационный туннель, – проговорил он. – Заброшенный – военные вырыли потом новый. Я охотился там раньше… со своими братьями.

– Здорово, – откликнулся Дин. – Только вот мы в каменном мешке с железной дверью, за которой ждут две сотни прокторов, готовых нас поджарить.

– Дайте мне свежатины, – прохрипел Кэл, – и я вытащу нас отсюда.

Дин оглянулся на меня:

– Ты правда хочешь помочь этой твари стать сильнее?

– Он понимает, что для Деврана он – всего лишь пушечное мясо, – стояла я на своем. – Он не меньше нашего может пострадать, оставшись здесь.

Дин скептически присвистнул:

– Что ж, будем надеяться, этот твой план сработает лучше предыдущего.

Я бросила на него резкий взгляд, хоть он и не мог этого видеть.

– Может, лучше отыщешь ему какую-нибудь еду?

Судя по звукам, в камере кроме меня, Дина и Кэла хватало другой живности. Я держала на коленях шишковатую голову гуля, поглаживая редкие клочки оставшихся на ней волос, чтобы он не засыпал, и стараясь побороть отвращение от прикосновений к непривычно холодной, скользкой коже, а Дин зашарил ладонями по полу. Вернулся он с пищащей и бьющейся в его руках крысой.

– То что надо.

Я отпрянула:

– Я к ней не притронусь.

Дин нагнулся над Кэлом:

– Свежее мясцо, дружок. Открывай-ка пасть.

Кэл слабо поднял руку и ухватил крысу. С пронзительным верещанием та исчезла у него во рту. Пара движений челюстями – и с ней было покончено. Я думала, уже ничто не вызовет во мне рвотного рефлекса, но при виде извивающегося между губами Кэла хвоста тошнота вернулась с новой силой. Прожевав, Кэл неуверенно сел, открыл рот, понемногу все больше раздвигая челюсти, и вонзил когтистые пальцы в пол.

– Чуешь, эрлкин? – взрыкнул он, обращаясь к Дину. – Прямо у нас под ногами?

Тот, подняв бровь, приложил ладонь к бетону:

– Он прав. Внизу что-то есть.

Кэл вновь улегся, припав щекой к полу, и негромко, переливчато завыл. Похоронная песнь то тонко взбиралась ввысь, то растекалась низким стоном. Плечо у меня знакомо заныло – яд шоггота откликался на присутствие собрата-чудовища. Песня была по-своему – по-гулевски – прекрасна, ее наполняли боль, чувство утраты и надежда. Когда Кэл закончил, в глазах у меня стояли слезы.

Дин кашлянул:

– И как же это нам поможет?

– Подождите немного… – курлыкнул Кэл. – Мои родичи ответят мне…

Снизу донеслись грохот и глухой стук. Дренажная труба выскочила из своего ложа. Кэл заскрежетал по ней когтями.

– Помогите мне!

Снизу возникла лапа гуля, и он ухватился за нее.

– Резун? – Утробный голос походил на голос Кожедера, там, в склепе, но в нем не звучал тот жестокий голод. – Это правда ты?

– Я, Тоби, – отозвался Кэл сквозь грохот камня и цемента, обрушивающегося в воду старого канализационного стока под нами. – Правда я.