Текст книги "Между нами искра"

Автор книги: Кэролайн Халс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

11

Джордж не думал, что ему придется снова посетить дом тестя и тещи. Даже в лучшие времена здесь не всегда было весело. Стелла тут выросла, а данное обстоятельство всегда накладывает свой отпечаток. К тому же недаром говорится, что под каждой крышей свои мыши.

Но у Джорджа сохранились и приятные воспоминания об этом месте.

Десять лет назад они ехали сюда во взятом напрокат фургоне, Стелла сидела за рулем, и они всю дорогу смеялись.

* * *

В пути Джордж извернулся на пассажирском кресле фургона так, чтобы смотреть на Стеллу.

– У меня плохое предчувствие насчет грядущего мероприятия.

Она не отрывала глаз от дороги.

– Просто ты не любишь рано вставать по утрам.

– Мебель у твоих родителей хреновая, да?

Стелла улыбнулась:

– Подозреваю, что так.

Джордж закрыл глаза.

– Ну, раз они ее выбрасывают, наверняка там что-то невероятно уродливое.

– Но нам нужно на чем-то сидеть перед телевизором. К тому же я хочу пригласить друзей. А как это сделать, если у нас нет стульев?

– Не уверен, что мы захотим усаживать гостей на ту мебель, которая не подошла даже твоим родителям. – Джордж покачал головой. – Твоя мама сама делает мыло из обмылков.

Стелла, не убирая рук с руля, покрутила плечевыми суставами.

Джордж почувствовал укол вины.

– Трудно управлять фургоном?

– У меня устали лодыжки: педали здесь туже, чем в моей машине. – Стелла глянула на него. – Я бы не отказалась, чтобы ты иногда тоже садился за руль.

– Это потому, что у тебя стройные женские ножки?

– Нет, это потому, что я не понимаю, почему, черт побери, именно я сижу за рулем фургона. Ты собираешься получать права?

Джордж пожал плечами.

– Скоро появятся самоуправляемые автомобили. Они безопаснее для окружающей среды.

– Джордж Мандани – человек, который никогда не бросает консервные банки в специальный контейнер, но заботится об окружающей среде.

– Я личность многогранная.

– Когда мы переедем, тебе придется сортировать мусор. У нас будет несколько контейнеров, так что отговорки не принимаются. – Стелла снова посмотрела на него. – И я хочу, чтобы в новой квартире мы не ссорились по пустякам.

Она помолчала, ожидая, чтобы он выразил согласие.

Джордж напрягся и без слов повернулся к ней.

– Дверцы шкафов, – твердо произнесла Стелла.

– Что «дверцы шкафов»?

– Я хочу, чтобы ты задвигал все ящики и закрывал все дверцы шкафов. Каждый раз.

– Странные вещи ты говоришь.

– Я заметила, – Стелла повела рукой, – что ты никогда не закрываешь шкафы. – Она уверенно кивнула. – Я не желаю жить в доме с открытыми шкафами. Не улыбайся и не игнорируй меня. – Она чуть повернулась в кресле, чтобы посмотреть на него. – Джордж, я серьезно. Это действует мне на нервы. Поверь, твоя жизнь будет легче, если ты станешь задвигать ящики. Это совсем нетрудно: открыл, достал что надо… – Стелла одной рукой изобразила, как выдвигает воображаемый ящик, – и снова закрыл.

Она еще несколько раз продемонстрировала, как открывать и закрывать ящики, и закончила свой показ, слишком пристально взглянув спутнику в глаза.

Джордж утонул в кресле.

– А если мне надо что-то туда положить? Как это сделать? Покажешь?

Стелла шлепнула его по руке:

– Не зли меня. – Она снова сосредоточилась на дороге. – Ух ты, этот фургон меня пугает. Сколько он весит, как ты думаешь?

«Достаточно, чтобы сбить вон тех подростков на переходе, так что будь, пожалуйста, осторожна», – подумал Джордж, но, конечно, вслух ничего не сказал. Когда-то ему ясно дали понять: раз сам не умеешь водить, не критикуй тех, кто умеет, – и этот принцип стал одним из его жизненных правил.

– А какие мои привычки тебя раздражают? – Стелла свернула с шоссе.

Джордж растерянно заморгал: отвечать на этот вопрос было в высшей степени немудро.

– Мы ведь строим общий дом. – Стелла посмотрела на него. – И я хочу, чтобы тебе тоже было там комфортно.

– Ты очень добра.

– Так расскажи мне, что тебе хотелось бы изменить в моем поведении.

Джордж понаблюдал, как на дороге с двусторонним движением их обгоняет машина с низкой посадкой.

– Ты хочешь услышать от меня критику?

– Да. Конструктивную.

– Ну, раз ты настаиваешь. – Джордж с энтузиазмом наклонился вперед. – Ты никогда не закрываешь окна перед уходом. – Он выставил вперед ладонь. – Конечно, вряд ли нас обворуют, но это не оправдание.

– Очень даже оправдание. Мы живем на втором этаже.

– А что, если какой-нибудь ловкий грабитель влезет в квартиру и мы потеряем все ценное только потому, что тебе лень закрыть окна?

– Резонно, – согласилась Стелла. – Ты закрываешь дверцы шкафов и ящики, а я закрываю окна.

– И выключаешь из розетки фен.

Она свернула на небольшую улицу.

– Страшно представить, как тебе живется: всюду ты видишь опасность. А я бы, наоборот, хотела, чтобы ты не выключал чайник и тостер из розетки – мне это мешает.

– Ты непоследовательна: заботишься о дверцах шкафа, но совершенно не боишься короткого замыкания.

Стелла замедлила машину и приготовилась сворачивать на подъездную дорожку к родительскому дому.

– Смотри! – Она указала она мужчину, который выскочил из дверей «Бакалеи на Коул-стрит» и, перебежав дорогу, с серьезностью хирурга указал, куда припарковаться. – Как он оказался здесь так быстро?

– Появился по волшебству. – Джордж уставился на Томми. – Очень угодливый маг.

– Открой, пожалуйста, окно и попроси его отойти. – Стелла поморщилась. – Я знаю, что делаю.

Джордж обернулся на Томми.

– Странно, что у него нет желтых жезлов, как у регулировщика на взлетной полосе. – Он помахал воображаемыми палочками. – Вот увидишь, он обязательно скажет, как жаль, что тебе все время приходится вести машину.

Стелла выключила мотор.

– Ты его смущаешь.

– Взаимно. – Джордж открыл дверцу фургона. – Ну, пойдем посмотрим нашу уродливую новую мебель.

* * *

Джордж и Стелла стояли в гараже Томми, глядя на диван и два рыхлых кресла такого кислотного сине-желтого цвета, что аж в глазах искрило: кажется, сядешь на них – и тебя тут же шарахнет током.

Джордж осмотрел одно кресло.

– Ретро.

– Гарнитур принадлежал моей матери, она купила его в девяностые, тогда такой стиль считался очень модным, – совершенно без всякой необходимости добавил Томми. – Подушки, правда, немного просели, но сидеть на них еще можно.

– Где ты их прятала столько времени? – спросил Джордж у Стеллы. – Ты очень скрытная.

Стелла сложила руки на груди и, чтобы не заводиться, стала массировать себе локти.

– Я приберегла их для нашего прекрасного нового дома.

– Хотите абажур такого же цвета? – предложил Томми. – Он идет в комплекте с гарнитуром.

– Ни в коем случае, – ответил Джордж.

– Абажур – полезная штука. Им можно накрыть голую лампочку. Они у меня вон там, подождите. – Томми склонился над стоящими на полу коробками и стал шарить в них.

– Ты отдал им гладильную доску? – донесся с кухни голос Маргарет. – И старый бабушкин набор кастрюль?

Томми повернулся к Стелле и Джорджу.

– Еще есть гладильная доска.

– И бабушкин старый набор кастрюль, – добавил Джордж.

Томми вынул из-за кресел старомодную гладильную доску, на которой Джордж заметил коричневые разводы, и поставил ее вертикально.

Томми, видимо, уловил сомнение во взгляде Джорджа.

– На доске все еще можно прекрасно гладить, она не пачкает одежду.

К удивлению Джорджа, Стелла взяла доску и поставила ее около двери.

– Отлично. Может, теперь пойдем поиграем со щенком?

* * *

Все расселись пить чай в гостиной. Щенок запрыгнул на диван и устроился рядом с дочерью хозяев.

– Переложи Голди, Стелла, – нахмурилась Маргарет.

Стелла взглянула на собаку. У нее еще была пушистая щенячья шерстка, но она уже выросла почти полностью.

– Разве вы не разрешаете ей сидеть на диване?

– Не с этой стороны.

Стелла удивленно подняла брови.

– Мы приуч ил и Голди сидеть на том конце дивана. – Маргарет показала где именно.

Стелла с сомнением посмотрела на собаку, потом перевела взгляд на мать.

Та прищелкнула языком.

– Таковы правила. Голди лежит слишком близко к свадебной подушке Хелен, а я не хочу, чтобы она изорвала вышивку.

Джордж взглянул на подушку: на ней было изображено сердечко с вышитой внутри надписью «Нейтан и Хелен»; рядом стояла дата – свадьба состоялась в прошлом году.

Стелла взяла собаку и положила ее туда, куда указала мать. Голди перепрыгнула через колени девушки и снова радостно устроилась возле подушки, которую облюбовала.

Стелла погладила ее.

– Ей тут нравится. Может, переложить подушку на другую сторону?

– Не потакай Голди.

– И как именно я ей потакаю?

Маргарет покачала головой.

Все это время Джордж смотрел на Стеллу и думал: «Не могу поверить, что мы согласились взять гладильную доску».

Только позже, по пути назад в Бирмингем, он понял, почему Стелла не сопротивлялась.

Она свернула на боковую дорогу.

– Надо сделать небольшую остановку.

Джордж прочитал знак впереди: «Свалка – 100 метров» – и вопросительно посмотрел на Стеллу.

– Забросим абажур и доску. – Она увидела выражение лица Джорджа и рассмеялась. – И волки сыты, и овцы целы. Мама с папой будут думать, что их вещи попали в хорошие руки, а нам не придется никогда видеть эту рухлядь.

– Я думал, ты сторонница утилизации.

– Так и есть, но не в этом случае. К тому же, может, этот хлам еще и попадет на переработку – например, если его заберет какой-нибудь бездомный.

– Думаешь, бомжам нужны абажуры и гладильные доски?

– Их можно продать. Как бы там ни было, – Стелла припарковалась на, по счастью, широкой площадке, – я не собираюсь везти это барахло в свое новое жилище.

– Слава богу. Решено. – Джордж кивнул сам себе. – Как только скопим некоторую сумму денег, в первую очередь купим новые диваны.

Стелла улыбнулась. Она перегнулась через подлокотник фургона и поцеловала Джорджа, нежно и долго.

Потом она сказала:

– Мы будем очень счастливы в новой квартире.

ВСТУПЛЕНИЕ

(просьба прочитать перед вечеринкой)

Убийство в поместье Брокенхерст

Автор – Маргарет Фой

Однажды холодным зимним вечером в усадьбу съезжается вся семья на оглашение последней воли покойного лорда Брокенхерста, недавно скончавшегося в результате несчастного случая на охоте.

Но – над собравшимися нависла опасность!

Прежде чем адвокат успел зачитать завещание, сильная буря обрывает телефонные провода, и члены семьи и прислуга оказываются запертыми в поместье на всю ночь.

За окном проливной дождь, связей с внешним миром нет, и никто не может покинуть дом.

А когда часы пробьют восемь, убийца примется за свое черное дело…

12

Не успели они позвонить, как дверь распахнулась.

– Здравствуйте, мои дорогие! – Мать поцеловала Стеллу, затем Джорджа. – Прежде всего наденьте свои костюмы для пьесы. Я принесу таз. – И она куда-то побежала; на голове у нее что-то блестело.

Стелла повернулась к Джорджу:

– Какой таз?

– Неважно. Твоя мама надела тиару?

– Это украшение леди Брокенхерст! – послышался из кухни голос матери. – Посмотрите на магнитную доску.

Около лестницы стояла громоздкая доска, к раме которой крепились шарики с надписью: «Поздравляем с юбилеем!», подпрыгивающие в ту сторону, куда удалилась хозяйка дома. На доске маминым почерком были записаны в таблице сведения о действующих лицах и исполнителях.

Стелла прочитала две верхние строчки:

Персонаж

Леди

Брокенхерст, 43 года

Роль исполняет

Маргарет Фой

Описание

Добра от природы. Хотя с годами красота ее потускнела, она по-прежнему привлекательна. Стойко переносит трагедию всей своей жизни – неспособность родить наследника.

Стелла обернулась к Джорджу, который с явной неохотой застегивал пуговицы своего жилета. Испытывая те же самые чувства, она повязала грубый белый фартук поверх любимых бархатных брюк и прикрепила стикер с именем персонажа на нагрудный карман рубашки.

Стелла и Джордж посмотрели на стикеры друг друга и молча перевели взгляды на доску.

Мистер Аулиш, дворецкий, 50 лет

Джордж Мандани

Подобострастный, старательный, сдержанный. Предан лорду Брокенхерсту, поскольку они вместе служили в Индии. Терпелив, прислугой руководит уверенно и невозмутимо.

Агнес Ферботтом, горничная, 39 лет

Стелла Фой

В пятнадцатилетием возрасте спасена Брокенхерстами от нищеты. Ходят слухи, что она подворовывает, но хозяева считают это возмутительной клеветой и верят в ее чистое сердце. Всегда безропотна и готова выразить благодарность.

– С ума сойти, – вздохнула Стелла. – Я еще и воровка.

– Тут написано, что тебя в этом только подозревают, – уточнил Джордж. – Так что ничего не доказано.

– Ложки, может, и найдутся, а осадок останется. Бедная Агнес.

– ЧТО? – возмутился Джордж, нахмурившись. – У большинства гостей никаких ролей нет! Они просто массовка.

– Повезло мерзавцам.

– Наверняка им не нужно сплетничать о фартуке горничной – или о чем там еще мне положено беспокоиться.

– Я начинаю испытывать сочувствие к бедной оклеветанной Агнес. – Стелла постучала по передним зубам. – Как по-твоему, словами «безропотна и готова выразить благодарность» мама на что-то намекает?

Мать вернулась с тазом для мытья посуды и протянула его в безмолвном ожидании.

На нем разудалым почерком от руки было написано: «Свободу телефонам». Внутри в слоях пузырчатой пленки лежали мобильники с прикрепленными к ним подписанными стикерами: «Одри из дома № 9», «Марк П.», «Аннабель Фергюсон (мисс)».

– В конце вечера получите их назад, – очень гордо проговорила мама.

– Это отдает пассивно-агрессивным расстройством, ты не находишь? – Стелла и сама понимала, что ее тон очень далек от «безропотности и готовности выразить благодарность». Интересно, каких еще сюрпризов ждать от сегодняшнего вечера? У нее и так уже голова шла кругом.

Мама помахала рукой.

– Я просто хочу, чтобы сегодня вы, молодежь, не сидели уткнувшись в свои телефоны.

– Мне тридцать шесть лет, Маргарет. – Джордж взял ручку и нацарапал на стикере свое имя. – Это так, к слову. – Он оторвал стикер от пачки и передал ручку и стопку листков с клейким краем Стелле.

– И, кстати, мама, экраны царапаются, – сказала она, но все равно написала свое имя на листке. – И я уверена, что к концу вечера тебе на это кто-нибудь укажет.

– Я специально положила пузырчатую пленку. Джордж опустил свой телефон в таз, отступил назад и театрально присвистнул, глядя на тещу.

Она перестала поправлять пленку и подняла голову:

– Что такое?

– От вас сегодня глаз не оторвать, Маргарет, – проговорил Джордж. – Какая бесподобная тиара.

Мать прищурилась.

– Как же, разве вы не помните, что мистер Аулиш страдает по леди Брокенхерст? – напомнил зять.

– Джордж! Тише! – Мать бросила беспокойный взгляд в сторону гостиной. – Только не в присутствии Стеллы. К тому же ты невнимательно прочел свои инструкции – это тайная, благоговейная любовь. Преклонение слуги перед госпожой. Никакой пошлости.

– По мне, так звучит довольно пошло, – заметила Стелла. – К тому же я уже все знаю: Джордж рассказал мне в машине.

– Перестаньте оба! Исполняйте свои роли как положено. – Мать сложила руки на груди. – Теперь идите поздоровайтесь с гостями, а потом уговорите отца спуститься.

– Спуститься? – переспросила Стелла.

– Он сидит наверху.

Стелла нахмурилась.

– С Голди. – Мама принужденно улыбнулась. – Вы заметили, что она больше не лает, когда кто-нибудь приезжает? Только поднимает голову, прислушивается и снова кладет ее около ног отца. Бедняга.

– Мама! Почему отец не спускается?

– Причин для беспокойства нет. – Мать понизила голос: – Но присматривай за ним сегодня.

Стелла покачала головой:

– Как это понимать? Он здоров?

Мать снова натянула на лицо улыбку.

– Он просто немного не в себе, совсем чуть-чуть.

– Мама! – Стелла встревожилась и выпрямилась: «не в себе» значило «в своем репертуаре и даже хуже обычного». – Что случилось с папой?

– Ровным счетом ничего. Что за глупые вопросы ты задаешь? – Мать посмотрела за спину дочери. – Мне нужно пойти проверить холодные канапе. – И в своих туфлях с каблуком-рюмочкой она выскользнула из прихожей.

– Так что же все-таки с Томми? – спросил Джордж.

– Оставь ее, – резко сказала Стелла, которую это тоже беспокоило.

Мать вернулась с кухни.

– Канапе готовы.

– Какое облегчение, – проговорил Джордж. Стелла коснулась его руки.

– Я пойду в туалет, а ты пообщайся с гостями.

* * *

Через две минуты Стелла вошла в гостиную и ступила в эпицентр вечеринки.

Комната выглядела просторнее, чем обычно. Около двадцати человек, потягивая Просекко, толпились группами тут и там. На каминной полке красовались цветы и поздравительные открытки, мебель располагалась вдоль стен, на ковре остались следы от ножек кресел. По комнате кругом были расставлены стулья, взятые, как подозревала Стелла, у соседей. Через заднюю стеклянную дверь дочь хозяев увидела детей, сидевших во дворе на траве.

Стелла сделала глубокий вздох и подошла к маме, стоявшей рядом с Аделью, матерью Скотта, владельца пяти спален. Джордж маячил чуть позади них и, как лошадь копытом, стучал ногой по полу.

Стелла взглянула на стоявшую в углу гостиной доску, точно такую же, как и в прихожей.

Мисс Картрайт, экономка, 33 года

Адель Прентис

Служит в имении недавно. Хорошо ведет хозяйство, несмотря на слухи, будто в прошлом она увлекалась ромом и когда-то училась экзотическим танцам. К сожалению, замуж она так и не вышла.

Стелла заинтересовалась, сколько времени потребовалось матери, чтобы подготовить вечеринку.

– Кажется, только на той неделе мы заплатили за последний курс зумбы. – Адель положила руку на бедро. Она была в длинном, до пола, платье экономки. – Здравствуй, Стелла! Я только что познакомилась с твоим милым мужем.

Стелла и Адель расцеловались, и Стелла повернулась к матери.

– Они думают, у нас денег куры не клюют. А в церкви при этом очень неуютно – всюду сквозняки и пылища. – Адель огляделась. – Пит еще не приехал? Я хочу посмотреть на его новую модную прическу, о которой ты нам говорила.

– Он в дороге, – ответила мать. – Путь из Лондона неблизкий, а мальчик так занят. Он сейчас много занимается благотворительностью, на нем лежит большая ответственность.

Стелла чуть не фыркнула, но сдержалась.

Адель закивала.

– Не волнуйся, он скоро приедет. Мужчины вроде Пита очень преданы своим матерям.

Мать слабо улыбнулась.

Джордж встретился со Стеллой взглядом, и они оба отошли в сторону.

– Твоя мама оплатила членство в клубе зумбы на следующий месяц, несмотря на то что в понедельник у нее начинается курс химиотерапии, – тихо сообщил Джордж.

Стелла испугалась, что мама его услышит, и обернулась, но мать все еще вещала Адели о благотворительной деятельности Пита, без сомнения мифической.

– Что с ней случилось? – пробормотал Джордж. – Выкладывает четыреста фунтов за доставку еды, оплачивает уроки зумбы, которые не будет посещать.

– Стелла! – позвала мать.

Стелла вернулась к женщинам.

Мать хмурилась.

– Хелен тоже еще нет. Она должна была приехать раньше, чтобы приготовить конвертики с лососем.

– Наверняка она уже подъезжает. – Стелла помахала соседке, стоявшей в другом конце комнаты. – А если и нет, то, думаю, мы как-нибудь переживем без лосося.

– Но я уже всем рассказала про ее фирменные конвертики. – Мать покрутила на пальце обручальное кольцо. – Лосось размораживается на кухне, для него нет места в холодильнике.

– Ничего страшного не случится, если ты его выбросишь.

Мать с ужасом взглянула на нее.

– Да приедет она, – уже мягче произнесла Стелла. – Хелен ведь очень ответственная. – Стелла хотела добавить: «Это ее единственное достоинство», но вовремя остановила себя.

13

Хелен уставилась в стену, плоскую и неподвижную, и плотно закуталась в пуховое одеяло.

Это что-то новенькое.

По плану сейчас она должна была уже ехать на вечеринку. Как полагается. Достать платье из гардероба и разложить на кровати. Побрить ноги и намазать их увлажняющим лосьоном, дать коже подышать, потом натянуть колготки. Вымыть волосы, высушить их феном и красиво заколоть, выпустив по обеим сторонам лица мягкие завитки.

Обязательно убедиться, что дети выглядят прилично и будут хорошо смотреться на фотографиях в «Инстаграме». Накормить их медленно расщепляющимися углеводами. Приготовить пакетики с изюмом и рисовыми хлебцами и посадить сына с дочерью в машину.

Да, таков был план.

И вот, вопреки намерениям, Хелен все еще лежала в кровати.

Чарли поднялся в спальню, держа в опущенной руке планшет.

– Мне скучно.

Хелен хотела что-нибудь сказать, но оказалось, что у нее нет сил даже открыть рот.

– Ты спишь?

Чарли потоптался на пороге. Она так и не ответила и через некоторое время услышала, как сын резво сбегает вниз по лестнице.

Хелен не двигалась.

«А действительно ли настоящая Хелен здесь, – подумала она, – или где-то еще, парит в эфире и лишь представляет, как фальшивая валяется тут на кровати?»

Нет. Нет, Хелен определенно здесь.

Или нет?

Все-таки да. Она могла коснуться края одеяла, почувствовать щекой тепло солнца из окна.

К сожалению, это была все та же Хелен.

До нынешнего утра она еще держалась: частое сердцебиение, недостаток сна, невозможность медитировать – ко всему этому она относилась спокойно.

Теперь же внутри словно что-то щелкнуло, и ей захотелось просто полежать, укрывшись одеялом.

Нет. Слово «захотелось» здесь не подходит. Хелен ничего не хотелось. Она просто устранилась.

Значит, она сдалась?

Похоже на то.

Хелен продолжала пялиться в стену.

Возможно, она наконец осознала, что, сколько ни старайся, никогда не выиграешь у жизни. Как только преодолеешь один уровень, за ним всегда открывается другой, более сложный.

Хелен закрыла глаза.

Так непривычно, что она просто лежит здесь и даже не медитирует. Просто тупо смотрит в стену.

Хелен опоздала. Она всех подвела. И знала это. Да, вот так. Просто лежать и не двигаться. Интересно.