Текст книги "Между нами искра"

Автор книги: Кэролайн Халс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

2

Грейс подняла голову от своих заметок.

– На прошлой неделе вы упомянули, что предстоит семейная вечеринка.

Стелла кивнула.

– Я хочу поговорить об этом подробнее. – Психолог остановила взгляд на клиентке. – Как вы себя чувствуете, учитывая, что вам придется идти туда одной?

Стелла пожала плечами. Интересно, а в реальной жизни Грейс тоже говорит таким бесцветным тоном? «Передайте мне вилку», «Давайте посмотрим следующую серию».

Психолог предприняла еще одну попытку:

– Это первое семейное торжество после разрыва с Джорджем? Наверно, вам трудно?

– Да нет, я прекрасно себя чувствую. Лучше не бывает.

– Ваши родные знают, что вы с Джорджем разводитесь?

Стелла плотно сжала губы.

– Да.

– И чего вы ждете от этого праздника?

– Порадовать маму. Больше ей ничего и не нужно.

Грейс сделала свою особую паузу.

– И еще я рада повидаться с собакой. Я люблю Голди. Правда, иногда ее сажают в конуру, но на сей раз, думаю, не станут. Это было бы нечестно, ведь соберутся люди, которых она так любит.

– Жутковатая перспектива. Вы думали о том, как перенесете эту встречу?

Стелла хрустнула пальцами ног.

– Я собираюсь позвонить маме и настоятельно попросить, чтобы Голди разрешили присутствовать на празднике. Пообещаю следить, чтобы она не сбивала со столов бокалы. Знаете, какие хвосты у лабрадоров? Ужас какие сильные!

– Вы впервые за одиннадцать лет пойдете одна на семейную вечеринку?

Стелла положила пачку носовых платков параллельно краям стола. Получилось не очень ровно, но она поправила. Вот так гораздо лучше.

– Расскажите мне о ваших отношениях с родственниками, – попросила Грейс.

– Нормальные отношения. Не хуже, чему других.

– Вы хорошо с ними ладите? – продолжала психолог.

– Ну, как все. А разве обычно члены семьи хорошо ладят друг с другом?

– Я спрашиваю о вашем конкретном случае. Пациентка пожала плечами.

– Стелла! Неужели вам нечего сказать о своей семье?

– Какое это имеет значение? Мне тридцать семь лет.

– Сделайте мне одолжение.

– Не вижу смысла.

Грейс поминутно облизывала губы.

– Помните, в прошлый раз мы говорили о том, что вы закрываетесь во время наших бесед? И вы обещали впредь быть более открытой к диалогу.

Стелла смахнула с джинсов ворсинку. Она смутно помнила что-то такое. И какого черта она это ляпнула?

– Расскажите о ваших родителях, – напирала Грейс. – Что у вас с ними общего?

Стелла напряглась. «Яблочко от яблони…» Какой низкий прием со стороны Джорджа.

Грейс ждала ответа.

– Я, как и они, считаю необходимой переработку отходов. – Стелла еще немного подумала. – И что не бывает плохой одежды, а бывает плохая погода.

– И это все?

Стелла вздохнула.

– Родители стареют. Это трудно перенести.

Грейс поощрительно кивнула.

– У моей мамы рак, и сразу после вечеринки начнется курс лечения.

– Хотите поговорить о том, какие чувства вызывает у вас ее болезнь?

– Ни в коем случае. – Стелла подняла руку в предупреждающем жесте. – И не потому, что я закрываюсь. Просто это было бы неуважением к маме. Она все отрицает и именно потому затеяла вечеринку. Думаю, она хочет устроить показуху – сфотографироваться вместе, а потом всем демонстрировать: вот, мол, какая у меня была замечательная семья, пока все не пошло наперекосяк.

– В таких условиях вашим родным будет трудно наслаждаться общением.

– Вряд все задумано для того, чтобы кто-то наслаждался общением. Честное слово, отец совсем не хочет этой вечеринки, он просто идет на поводу у обстоятельств.

– Многие думают, что понимают отношения отца с матерью. Нам трудно видеть в них больше чем родителей, и все-таки у них есть внутренняя жизнь, о которой мы ничего не знаем.

– Вы так считаете?

Грейс не ответила.

Стелла пристально смотрела на нее, ожидая ответа. Она всегда выигрывала в игре в гляделки. Так же как и мама.

Наконец психолог произнесла:

– А ваш отец – какой он?

Стелла немного подумала.

– У него в жизни сейчас перемены. Он оставил свой бакалейный магазин, который унаследовал от отца и которым руководил больше сорока лет. Теперь папа работает в супермаркете.

– И?

– Что «и»?

– Что еще вы можете рассказать про отца? Стелла пожала плечами.

– Каким было ваше детство?

– Таким же, как и у всех остальных.

Грейс постучала кончиком ручки по блокноту.

– У нас была машина-развалюха, а чтобы переключить канал телевизора, нужно было вставать. Все тогда едва сводили концы с концами, но иначе, чем сейчас, и я никогда не пробовала газировку из сифона. Ну, и я, конечно, не блистала способностями. Хотите, чтобы я развивала эту тему?

– А вы сами хотите?

– Если хотите вы.

– Думаете, это важно для нашего разговора?

– Нет.

Грейс снова заглянула в блокнот.

– А как распределялись роли в вашей семье? Стелла посмотрела на часы: до конца сеанса десять минут.

– Хелен была старшей, такой паинькой, всегда слушалась, радовала родителей. Пит был младшим и с нами не очень-то общался, а родители не обращали внимания на его сомнительный образ жизни. Он занимался немножко тем, немножко этим, все время разрабатывал схемы, как быстро разбогатеть, но у него никогда ничего не получалось, хотя мама и считает его Ричардом Брэнсоном[1]1
  Британский магнат, отличающийся успешной деятельностью во многих областях бизнеса и множеством деловых начинаний.


[Закрыть]. А я… – Стелла помолчала. – Я была занозой в заднице.

Она подняла голову и по выражению лица Грейс заключила, что психологиню не особенно удивило это откровение.

– А сейчас у кого какие роли в семье?

– Во многом те же самые. – «Собственно, ничего вообще не изменилось, – подумала Стелла, – но тебе я об этом не скажу».

– Вы удивитесь, но обычно так и бывает: роли в семье закладываются с самого начала и остаются на всю жизнь.

– От меня всегда ждали неприятностей. Однажды меня привезли домой в полицейской машине – я малевала граффити на стенах, даже не баллончиком, а смывающейся краской, да еще при помощи кисти! – Стелла перевела дыхание. – Но мама сказала: «Мы так и знали, что если кто-то из наших детей и попадет в полицию, то это будешь ты». При этом Пит, учась в колледже, получил предупреждение за хранение наркотиков, – но она всем и каждому объясняла, что «он нес кетамин другу».

– Вы ревновали родителей к Питу?

– Еще чего!

– А к вашей сестре, которая всегда вела себя примерно?

Стелла усмехнулась.

– Хелен делала все, что хотели мама с папой, и, если подумать, это не пошло ей на пользу. Не будь мы родственницами, мы бы даже не разговаривали: у нас нет ничего общего.

Стелла глянула на часы: уже скоро.

– Давайте зайдем с другой стороны, – сказала Грейс. – Чего вы боялись в детстве?

– О, как я люблю этот вопрос!

– В самом деле?

– Наверно, вышек электропередач. – Стелла откинулась в кресле. – И зыбучих песков, рядом было такое место.

Грейс пристально смотрела на нее.

– Так.

– И еще лебедей. Все постоянно рассказывали страшилки о том, что лебедь может сломать тебе руку.

Обе посидели молча. Потом Грейс спросила:

– Вы заметили, что мы сегодня не говорили о Джордже?

– Нет, не заметила.

– И все же, какие чувства это у вас вызывает?

– Прекрасные. Значит, дела идут лучше не придумаешь. Я расту и изменяюсь. – Стелла посмотрела на часы и встала. – Наше время истекло. Увидимся через неделю.

3

На следующий день после работы Джордж сидел на кровати и просматривал на телефоне новостной сайт.

Он читал про Йемен, поскольку совсем недавно обнаружил, что знает про эту страну совсем мало.

На последнем свидании Нэнси удивилась недостатку его знаний в этой области, и потому теперь Джордж изучал вопрос. «Да, – искренне согласился он, – каждый должен знать о Йемене».

Читать было трудно: в комнате наверху вовсю орал какой-то ролик: «Пошел обратный отсчет! Три, два, один… Плюх! Ха-ха-ха!»

Джордж не знал, что это за подкаст и что там происходит, но он прекрасно понимал: ни один нормальный человек не может считать подобное поводом для смеха.

Он снова уставился в телефон, стараясь не обращать внимания на вопли сверху, а также на сочащийся с кухни горький запах, видимо чесночного хлеба.

Прежде чем снимать комнату, ему следовало спросить: «А внизу, случайно, не расположена кухня?» Стелла бы обязательно этим поинтересовалась. Практичность была по ее части.

Да что уж теперь… Поздно рыпаться. Хорошо хоть диван влез.

Почти.

Джордж втянул носом воздух. Вроде бы чесночный запах начал испаряться. Через несколько минут к вони привыкаешь. Так что ничего. Могло быть хуже. Один из его соседей – он нарочно не спрашивал который, не тот это был дом – любил после загула готовить рыбу. До переезда сюда Джордж и не знал, что от резкого запаха можно проснуться. Теперь он расширил кругозор.

Сверху донесся очередной взрыв смеха. Участники программы веселились на полную катушку.

Джордж снова попытался вникнуть в суть статьи.

Скоро он отсюда съедет: он снял комнату на полгода, а прошло уже три месяца. Как только он накопит деньги, купит собственную квартиру. Вероятно.

Джордж взглянул на часы.

В какой-то момент его перестало раздражать что-либо и захотелось провести в комнате весь вечер.

Но, возможно, признался он себе, протягивая руку к лежавшей на диване куртке, это потому, что там, куда он направляется, еще хуже.

Джордж и Грейс сидели друг напротив друга в кабинете психолога.

– Как прошла неделя? – поинтересовалась Грейс.

– Что касается моего самолюбия, хорошая была неделя. – Джордж вытянул ноги. – После того, что заявила мне Стелла во вторник, мое моральное превосходство было сокрушено.

– Прежде чем мы подробно обсудим ваши впечатления, прошу вас поразмышлять над тем, что вы только что сказали.

Джордж непонимающе захлопал глазами.

– «Моральное превосходство». Что вы чувствуете из-за того, что рассматриваете ваши отношения со Стеллой как борьбу, в которой есть победитель и побежденный?

– Я чувствую себя отлично! – Джордж наклонился вперед. По пути сюда в автобусе он взбодрился, проигрывая в уме этот диалог. По крайней мере, на этот раз он мог поделиться приятными мыслями. – Родители Стеллы устраивают вечеринку, и я проявил великодушие: согласился пойти с ней. А значит, я хороший человек. Доказано.

В лице Грейс что-то дрогнуло.

– Что такое?

– Ничего. – Психолог чуть сжала подлокотники кресла. – А когда Стелла пригласила вас на вечеринку?

– Во вторник. А что?

Грейс глянула в ежедневник.

– Это неважно.

Часы на стене тикали.

Она покашляла.

– Так что вы чувствуете по поводу этой вечеринки?

– Стелла не сказала вам, что попросила меня прийти, да? – Джордж передвинулся на край кресла. – Как интересно!

Сеанс шел все лучше и лучше.

Грейс посмотрела в блокнот.

– Я не разглашаю содержание своих бесед с клиентами.

Выражение лица Грейс было известно Джорджу по работе в школе: «Даже не знаю, мистер Мандани, кто это нарисовал член на доске».

– Интересно, – повторил Джордж. – Ее сеансы не имеют большого успеха, да? Взрослого разговора не получается?

Психолог помолчала, потом ответила:

– Вам не кажется, что для вас будет полезнее сосредоточиться на своих чувствах, а не на том, что сказала или не сказала Стелла?

Джордж пару минут подумал.

– Нет, – заключил он. – Сегодня у меня лучший сеанс в жизни.

– Но смысл наших встреч совсем не в этом. Не предполагается, что вы будете выбирать лучшие сеансы.

– А разве не предполагается, что благодаря нашим беседам я должен почувствовать облегчение?

– Давайте вернемся к теме. Вы считаете, разумно идти на семейную вечеринку, когда вы разошлись?

– Это вопрос ко мне или к Стелле?

Грейс отложила блокнот.

– Возможны осложнения. Вероятно, нам стоит снова подумать о совместных сеансах. Давайте обсудим это при нашей следующей встрече. А пока скажите: почему вы согласились пойти на вечеринку?

Джордж откинулся на спинку кресла.

– Ради ее родителей. Когда-то я был членом их семьи. Это их последний праздник – зачем огорчать стариков? Пусть думают, что у детей жизнь складывается успешно.

– А вы приравниваете развод к неудаче.

– Они приравнивают развод к неудаче. Я к этому отношусь спокойно.

– Спокойно, – повторила Грейс. – И все же, заметьте, вы идете на семейную вечеринку с женщиной, с которой вот-вот официально разведетесь. Необычное решение.

– Я совершаю добрый поступок, разве нет? – Джордж перестал улыбаться. – Родные Стеллы – хорошие люди, хоть и слегка сумасшедшие. Почему бы их не порадовать? Понимаете?

Грейс покачала головой.

– Это последняя вечеринка. У Маргарет – так зовут мать Стеллы – рак в поздней стадии, и скоро начнется лечение. Хотя вся семья старательно избегает неприятной темы, словно никто не верит в выздоровление. Маргарет и отец Стеллы, Томми, придают празднику большое значение.

– А вы подумали, как сможете продержаться в течение вечеринки, когда бывшие родственники станут задавать вопросы о вашей совместной жизни со Стеллой?

– Никто не будет задавать вопросов.

– Когда люди беседуют, они часто задают вопросы.

– Но не интересуются ответами. Так что все в порядке.

Грейс, соглашаясь, улыбнулась.

– Но неискренность часто может вызывать дискомфорт, что неожиданно повышает уровень тревожности. Вы не боитесь, что такое случится с вами?

– Я просто буду напоминать себе, что оказываю прощальную услугу Маргарет и Томми. На тридцатый день рождения Стеллы они подарили нам годовую подписку на канал «Скай», а Томми примерно в то же время подключил нам новую посудомоечную машину. Единственное: когда я согласился выполнить просьбу Стеллы, то не подумал о Нэ…

Черт!

– О чем?

Джордж глубоко, наигранно вздохнул.

– Да так…

– Вы что-то скрываете от меня?

Он быстро потер штанину.

– Нет, ничего не скрываю.

– Судя по вашему виду, вы очень волнуетесь.

– У меня нет причин испытывать чувство вины. Никаких.

Часы тикали.

– Так о чем же вы думаете?

Джордж беспокойно провел рукой по шее.

– О разрыве со Стеллой.

– И что именно вызывает у вас чувство вины?

– В том-то все и дело: мне не в чем себя упрекнуть. Это целиком вина Стеллы. – Джордж протянул вперед руку. – Ну ладно, я понимаю, что не только она виновата. – Он снова почесал шею. – Но как минимум на семьдесят процентов, а в конце наших отношений и на все девяносто.

Грейс отложила ручку.

– Это не тест. Не мне решать, почему распались ваши отношения. Здесь вы можете безопасно говорить о своих чувствах, чтобы проанализировать их и жить дальше.

– Конечно, – сказал Джордж. – Я это знаю.

– Поэтому давайте побеседуем о чувстве вины. О чем вы думаете? – Психолог сделала свою выразительную паузу.

Джордж поднял голову. Он не мог посмотреть ей в глаза.

– У меня такое ощущение, будто вы меня осуждаете.

– В этом кабинете вы должны испытывать противоположные чувства.

– Мне кажется, что вы встали на сторону Стеллы.

– Правда?

– Нет. – Джордж помолчал. – Я просто не хочу рассказывать вам, что сделал.

Грейс ждала.

Он вздохнул.

– Я начал встречаться с другой женщиной.

Грейс не отвела взгляд.

– Хорошо, что вы доверились мне. Это важно.

– Я чувствую себя так, словно изменяю Стелле.

– Напрасно. Ведь вы разъехались несколько месяцев назад.

– И потому это очень раздражает. – Джордж уставился в ковер. Он ждал.

– Расскажите мне о своей новой подруге. Как вы к ней относитесь?

– Ее зовут Нэнси. Мы пересеклись на сайте знакомств, и она довольно милая. Даже очаровательная. Но все произошло случайно, я понимаю, что еще слишком рано.

– Это вовсе не случайно.

– Вы не верите в случайность? – Джордж снисходительно покачал головой. – Это что, фрейдистский подход?

– Не случайно же вы зарегистрировались на сайте знакомств.

Он перестал качать головой.

– Если только вы не искали знакомств на стороне раньше, когда были мужем Стеллы.

– Нет! – От возмущения Джордж даже выпрямился. – Что вы, Грейс!

– Здесь вам следует быть искренним.

– Я завел свой профиль несколько недель назад, уже после того, как мы расстались, поскольку мои друзья по уши в работе и в заботах о детях, а я скучал во время каникул. Я просто болтался в одиночестве и жалел себя. Заняться было нечем, телика у меня нет. Конечно, я мог бы его купить… – Джордж задумчиво постучал пальцем по зубам.

– Вы начали знакомиться по интернету, потому что у вас нет телевизора.

– Бесконечно смотреть сериалы надоедает, к тому же у моего ноутбука поврежден экран. И вообще в комнате совсем не развернуться из-за дивана, который я забрал с собой из нашей бывшей квартиры. Я бы при всем желании не смог втиснуть туда телевизор.

Грейс пристально смотрела на него.

– Но вы не стремились к новым отношениям?

– Дело не в том, чтобы с кем-то встречаться, а в том, чтобы держать себя в тонусе. Когда я последний раз ходил на свидания, мы не торчали дома, а встречались в барах и ночных клубах, где грохотала музыка и разговаривать было невозможно. Все происходило иначе.

– Все?

– Все. – Джордж не хотел углубляться в подробности насчет волос на теле. – Я не спал ни с кем, кроме Стеллы, с двадцати пяти лет. Но я не хотел морочить женщинам голову. В своем профиле на сайте я поставил все галочки, говорящие о том, что я не ищу серьезных отношений, и намеренно создал себе образ поверхностного говнюка.

Грейс кивнула.

– Вы честно обозначили свои намерения. И что случилось?

Джордж откинулся в кресле.

– Нэнси прислала мне пару сообщений. Мы встретились в баре, и я сразу рассказал о недавнем разрыве с женой. Объяснил, что ищу кратковременную связь, и она ответила: ее такое положение вещей устраивает, – это все, что я хотел услышать. А потом я подумал: почему бы не встретиться с ней снова? Нэнси симпатичная и веселая женщина, а мне все равно нечего было делать в среду вечером в своей тесной комнате без телевизора.

– И что вас беспокоит?

– Чувство вины.

– Почему?

– Я хочу, чтобы все было проще. – Джордж задумчиво царапал щеку. – Может, стоило купить телик?

– Вероятно, в ближайшее время просто вам не будет. А Нэнси точно знает, что вы не настроены на длительные отношения?

– По-вашему, я должен проявить эгоизм?

– Я спрашиваю, почему вы испытываете вину, встречаясь с ней, когда вы четко заявили о своих намерениях.

Джордж раздраженно поерзал в кресле.

– Ей почти сорок лет. Нельзя водить женщину за нос, особенно если она демонстрирует понимание и не торопит вас, но в то же время слишком крепко прижимает к себе детей своих подруг. – Он поменял положение. – Я думал, вы посоветуете мне не спешить ввязываться в новые отношения, а сначала оправиться от развода.

– Я хочу повернуть ситуацию иначе, чтобы вы смогли посмотреть на нее под другим углом.

– А, значит, вы все-таки меня осуждаете! Грейс не ответила.

– Извините, я просто хочу быть хорошим человеком. Это все, что мне осталось.

– А если такого понятия, как «хороший человек», не существует?

– Оно должно существовать. Иначе… – Джордж услышал, как голос у него сорвался на фальцет, – что мне делать?

4

Это была превосходная идея – на пенсии устроиться работать в супермаркет, подумал Томми, петляя по отделу сезонных товаров с коробкой свечей, ароматизированных лимонным сорго, в руках.

Он хотел заняться менее утомительной деятельностью, но не готов был уходить на покой. Томми знал, что продать семейный магазин будет трудно, но понимал также, что никто из детей – ни Хелен, ни Пит, ни Стелла – не пожелает перенять у него эстафету. Однако полностью избавиться от магазина казалось очень уж радикальным решением.

И потом вдруг возник идеальный компромисс. Нейтана, мужа Хелен, сократили, и он искал работу. Таким образом Томми сумел оставить унаследованный от отца магазин в семье, передав его Нейтану в надежде, что однажды тот вручит ключи от него своим детям. Совершенно необходимо, чтобы магазин пережил Томми – ведь это дело жизни двух поколений Фоев.

И вот Томми стал подсобным рабочим в супермаркете и по-прежнему использовал свой опыт, чтобы помогать посетителям, расхаживая по проходам в красивой униформе с большими карманами: веселенький бейдж на груди, и никакой тебе нервотрепки.

Какой-то мужчина толкнул к Томми свою тележку:

– А где у вас тут печеная фасоль?

– Пятая секция. – Томми повел рукой. – Посередине слева, между зеленым горошком и консервированными томатами.

Он присел, открыл коробку со свечами и стал аккуратно расставлять их на полке этикетками вперед.

Торопливыми шагами приблизилась другая покупательница:

– Не подскажете, где найти йогурты?

– Секция тринадцать. Там в конце выставлены упаковки по акции: три по цене двух. Не пропустите.

Женщина улыбнулась:

– Спасибо.

Он кивнул и продолжил расставлять свечи.

– Томми! – Подошла Ванесса, заместитель заведующего. – Можно вас на минутку?

Томми подавил вздох, переводя взгляд с коробки со свечами на начальницу.

– Сейчас?

– Да, – ответила Ванесса, – прямо сейчас.

Томми проследовал за ней в подсобное помещение, и они оба сели на низкие мягкие стулья. В углу гудел торговый автомат для сотрудников.

– Как дела? – Ванесса закинула ногу на ногу. – Как вы освоились?

Томми просиял:

– Все хорошо.

– А как насчет работы с посетителями?

– Они, кажется, всем довольны.

– Боюсь даже вам сказать… – «И нисколько она не выглядит испуганной», – подумал Томми. – От клиентов поступают жалобы.

Томми немного увлекся своими мыслями, так что до него не сразу дошел истинный смысл ее слов. Сообразив наконец, о чем речь, он перестал улыбаться и сел прямо.

– Томми, вы удивлены тем, что я сказала?

Старик оправил передник.

– Я просто не могу поверить.

Ванесса заглянула в блокнот.

– Одна женщина спросила у вас, где найти жаровню для барбекю, и вы ответили: «Вы собираетесь сами нести такую тяжелую вещь? Неужели у вас нет сильного мужчины, чтобы помочь?»

– Я просто проявил доброжелательность.

– Ей это не понравилось.

– Я выразил ей сочувствие! Я не намекал, что она не может найти мужчину! На самом деле она была довольно привлекательная, может быть, немного полновата, но с очень приветливым лицом.

У Ванессы дернулись губы.

– Другая покупательница пожаловалась, что вы сказали ей: «Выше нос, может, еще обойдется». Вы помните это?

– Нет, – ответил Томми, – что-то не припомню. Ванесса чуть помолчала.

– Но я часто такое говорю. – Он пожал плечами. – Если это молодая блондинка, которая искала безглютеновый хлеб на прошлой неделе, то она казалась издерганной, да еще и дочка изводила ее капризами. Я просто хотел ее подбодрить.

Начальница нахмурилась и переспросила:

– Вы часто такое говорите? Кому?

– Грустным женщинам! Некоторые девушки выглядят так, словно несут на плечах все тяготы мира.

– Всегда только женщинам?

Томми наморщил лоб.

– Будет странно, если я стану заигрывать с мужчинами, не так ли?

– Пожалуйста, больше не надо.

– Быть приветливым с покупателями?

– Произносить реплики, которые могут их обидеть.

– Но кто же обидится на такие невинные фразы? Ванесса показала рукой в сторону торгового зала. – Люди. Например, я.

Томми удивленно уставился на нее. Он был так поражен, что лишился дара речи.

* * *

– Это уж слишком, – говорил Томми тем же вечером, глядя на Маргарет поверх дымящихся тарелок с куриным карри. – Куда катится мир, если нельзя посоветовать девушке улыбаться, чтобы выглядеть симпатичнее?

Маргарет покачала головой.

– Молодежь теперь как будто нарочно ищет повод для раздражения.

– Я никогда не имел в виду ничего дурного, – добавил Томми.

– Разумеется, нет, – сказала Маргарет. – Вот тебе и интернет. Он совершенно меняет людей.

– Знаешь что, – Томми подцепил на вилку кусок курицы, – я больше не буду помогать женщинам донести сумки до машины. Сколько бы детей на них ни висело. Сколько бы жаровен и багетов они ни тащили.

Маргарет покачала головой.

– И я тебя не виню.

Томми оторвал кусок лепешки наан.

– А тебе делают такие замечания в магазине? Теперь, когда Нейтан управляет им, он указывает тебе, как разговаривать с клиентами?

Жена не ответила.

– Как сегодня дела в магазине? – в конце концов поинтересовался Томми. – Дверь все еще туго открывается?

Маргарет положила нож и вилку.

Он нахмурился:

– Что такое?

– Томми, – она выразительно посмотрела на мужа, – пожалуйста, перестань все время спрашивать меня, как мне работается в магазине.

– А что тут плохого?

– Это совершенно непродуктивно. Нужно идти дальше.

Томми опустил глаза.

– Да, ты права.

Но Маргарет понимала, что он расстроен: когда Томми сунул Голди под стол кусок лепешки, она притворилась, будто не заметила.

При поддержке Маргарет Томми постепенно оправился от потрясения. В следующие несколько дней он объяснял покупателям, где продаются яйца или анчоусы, серьезно и без комментариев, а увидев приближавшуюся Ванессу в деловом платье без рукавов, спешил спрятаться в секции с холодильниками, пока опасность не миновала.

Но в среду утром, когда Томми после вдохновляющей на трудовые подвиги летучки раскрывал коробку с бананами, к нему подошел светловолосый мужчина в бриджах.

– Я ищу соевый соус, и мне очень некогда. Томми встал.

– Пойдемте, я покажу, где это.

Они бок о бок пошли по магазину.

– Я уже смотрел в отделе уксусов и на полках с томатным пюре, но не нашел, – сказал блондин.

– Соевый соус в этнической секции.

Мужчина нахмурился:

– В этнической секции?

Томми улыбнулся:

– Да.

Блондин остановился.

– Вы имеете в виду продукты народов мира?

– Именно. Восьмая секция, – Томми замедлил шаг. – Думаю, дальше вы найдете?

Покупатель молча смотрел на него.

– Вон туда. – Томми показал рукой направление и подождал. – Вы вроде бы говорили, что спешите.

Мужчина вдруг повысил голос:

– Кто-нибудь слышал это? – Он стал крутить головой по сторонам, словно обращаясь к другим покупателям. – Этот человек только что сказал мне идти в «этническую секцию»!

Люди проходили мимо, некоторые, не останавливаясь, поворачивали голову к блондину.

– Так ведь соевый соус! – Томми посмотрел вокруг, желая, чтобы кто-нибудь рассудил их, и помахал темнокожему мужчине с дредами: – Можно ведь сказать «этническая секция» про полки, на которых стоит соевый соус?

Человек с дредами покачал головой:

– Братан, мне нужен томатный суп.

Блондин заморгал, обозвал Томми:

– Мудила неотесанный, – и подошел к ближайшему сотруднику магазина, кем, к несчастью, оказалась Ванесса.

Вот черт. Томми как чувствовал, что рано вылезать из холодильной секции.

Он беспомощно наблюдал, как скандалист говорит с Ванессой, зыркая в его сторону и указывая на него пальцем.

Томми поправил передник.

И еще раз.

Блондин, укоризненно качая головой, удалился. Томми сразу подошел к Ванессе.

– Прежде чем вы что-нибудь скажете, хочу вас предупредить, что этот человек во мне ошибся.

Мой зять Джордж – иранец. Наполовину, – поправился он. – Ну, он из Хартфордшира и говорит так, словно он из сериала «Жители Ист-Энда», короче с акцентом, тут все сложно. Но все равно нас это не смущает. Мы даже рады.

Ванесса смотрела Томми в глаза.

– Это уже не первый раз.

– Я был любезен.

– И что из этого вышло? – спросила начальница ровным голосом.

Это был сарказм? Томми сунул руки в карман фартука.

– Я должна тщательно продумать наши дальнейшие действия, – с непроницаемым менеджерским лицом произнесла Ванесса. – Мы не можем допустить, чтобы наши сотрудники ставили посетителей в неловкое положение.

– Я не сделал ничего плохого! И у меня огромный опыт продажи бакалеи!

– В ваших знаниях мы не сомневаемся.

– Кто это «мы»?

– Я неоднократно просила вас быть осторожнее в разговорах с покупателями, и вот мы снова обсуждаем тот же вопрос.

– Мы ничего не обсуждаем. – Томми поводил руками в карманах. – Это вы обсуждаете.

– Мне придется последовать совету и принять дисциплинарные меры.

Томми, не вынимая рук из кармана фартука, сцепил пальцы.

– Дисциплинарные меры? Притом что я работающий пенсионер? – Он жестами пытался выразить свое недоумение, поднимая ткань кармана вверх и вниз.

Ванесса ничего не ответила.

– Смеху подобно. – Томми глотнул воздуха. – Если вам не нужны мои навыки, я уволюсь.

Он ожидал, что начальница выразит сожаление и отчаяние.

Но не дождался.

– Если у вас такое настроение по утрам, то, пожалуйста, изложите его в письменном виде.

Томми часто заморгал.

– Мы ценим наших старших коллег и их многолетний опыт, – мягко проговорила заместитель заведующего. Обманчиво мягко, подумал Томми. – Но вы должны придерживаться наших корпоративных ценностей.

Томми издал что-то среднее между шмыганьем и кашлем.

– Независимо от того, что думаю я лично, – продолжала Ванесса, – неужели вы не понимаете, что нельзя оскорблять клиентов?

– Но большинство посетителей любят поболтать со мной, им нравятся мои шутки!

– Однако, когда дело касается пола и расы, вы позволяете себе неполиткорректные высказывания. Видели, что в последнее время люди пишут на сайте?

Томми сжал губы и удалился.

Он не удостоил этот вопрос ответом.

* * *

Томми твердо решил не говорить Маргарет, как прошел день. Он обязан защищать ее от всех бед в мире.

К сожалению, не успела жена накрыть на стол, как он, сам того не желая, захлебываясь словами, рассказал ей о случившемся.

– Я просто не понимаю. – Томми уронил голову на руки. – Совершенно не понимаю, в чем я провинился.

– Полный абсурд. – Маргарет вынула ножи и вилки из ящика стола. – Никто не справился бы с этой работой лучше тебя. Никто.

– Я чувствую себя бесполезным.

– Напрасно.

– Они хотят избавиться от меня.

– Не переживай так, дорогой.

Томми поднял голову и взглянул на жену:

– Но как я могу относиться к этому спокойно?

Маргарет решительно накрывала на стол, звеня ложками и вилками.

– Мир теперь живет по новым правилам, нравится нам это или нет.

– В моем магазине такого никогда не было, – вздохнул Томми. – Там я чувствовал себя как рыба в воде. Я сам устанавливал правила, и никто не жаловался.

Маргарет утешительно похлопала его по руке.

– Не позволяй им выбить тебя из колеи. Неважно, что они думают. Ты хороший человек, и это самое главное.

Через три дня Томми получил по электронной почте письмо:

Дорогой Томми!

Рекомендуем Вам незамедлительно начать посещать тренинг «Этнокультурные различия». Просим Вас связаться с нами по адресу trainingadmin@groceryfresh. com, чтобы зарезервировать место на ближайшем семинаре.

Чтобы помочь Вам систематически развиваться, Вам также будет выдана книга Э. С. Крэнборна «Признай различия».

После завершения тренинга Вас пригласят на встречу с Вашим куратором, который решит, требуется ли Вам дальнейшее обучение в данной области.

Ваше участие в упомянутом тренинге обязательно. Просим Вас иметь в виду, что неявка на семинар в течение месяца начиная с сегодняшнего дня или дальнейшее пренебрежение кодексом корпоративной этики повлечет за собой меры дисциплинарного воздействия.

С уважением,

отдел кадров