Текст книги "В радости и в горе"

Автор книги: Кэрол Мэттьюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

Глава 37

– Джози, – сказал Глен, когда они с Мартой вернулись в комнату для одевания. Он выглядел как человек, которому нужна сигарета или крепкое спиртное, а может быть, и транспортный космический корабль, словом, что-то, что позволило бы ему взять и перенестись куда-нибудь в другой мир, безболезненно, избежав неприятной ситуации.

Марта бессильно опустилась на туалетный столик, как раз посередине; сейчас она, наверное, была самой мрачной невестой, которую когда-либо приходилось видеть Джози. И Джози одарила Глена одним из самых испепеляющих взглядов, позаимствованных ею у матери, тем, которым та пользовалась при общении с инспекторами дорожного движения, разносчиками товаров и чиновниками из муниципалитета. Взглядом, от которого они сразу же валились на колени. И Глен заметно сник. Хорошо, что сейчас он был одет. А то было бы не очень приятно видеть, как взрослый здоровый мужчина, на котором нет ничего, кроме трусов, съеживается и усыхает под ее взглядом. Марта права: зад у Глена действительно великолепный, но было бы лучше, если бы Джози довелось увидеть его в другой ситуации.

– Я знаю, что вы думаете обо всем этом, – сказал Глен.

– Нет, Глен, не знаете.

– Вы наверняка думаете, что я негодяй.

– Из всех слов я скорее всего выбрала бы «подлый» и «сволочь».

– Мы совсем не собирались этого делать…

– Зачем же сделали? – спросила Джози. – Никто вас не заставлял.

– Я люблю ее.

– Мне кажется, что больше всех вы любите самого себя, иначе бы никогда не смогли так поступить. Если бы вы и в самом деле ее любили, то держались бы подальше. Это же ее свадьба! А вы главный шафер ее мужа! Как вы могли так поступить?

– Думаю, что оправдываться бессмысленно.

– Оправдываться надо не передо мной, оправдываться вам придется перед Джеком.

– Говорить так некорректно…

– Разве? А корректно убегать с его женой, а корректно просить меня сделать за вас всю черную работу, вы, захребетник…

– Джози, – резко прервала ее Марта, – мне надо как-то снять это платье.

Джози подошла к сестре и потянула за молнию.

– У нас нет времени на это, – быстро проговорил Глен, – нам надо скорее отсюда уезжать.

– Я не могу уехать в этом, – запротестовала Марта.

– Придется.

– Мне надо хотя бы это снять, – дернула она себя за фату.

Джози попыталась помочь ей, путаясь в километрах тончайшего кружева.

– Господи, да на тебе, наверно, не меньше трехсот заколок и шпилек. Она приделана накрепко, даже не шевелится. – Джози попыталась поставить себя на место Беатрис, если бы та узнала, что свадебная прическа, которую она создала, оказалась более долговечной, чем сам брак.

– Оставь это, Марта. Завтра мы купим тебе все, что нужно. Джек ведь может зайти сюда в любую минуту.

– Я не хочу его видеть, – чуть не плача, проговорила Марта.

– Не могу снять, – сказала Джози, – Беатрис, наверное, ее шурупами прикрутила. Поэтому-то у тебя с головкой что-то и не в порядке.

– Что же мне делать?

– Он прав, Марта, – Джози оставила все попытки расшатать свадебный головной убор и бессильно опустила руки. – Если уж ты решила, то уезжай. Уноси отсюда ноги, и поскорее. Разлила молоко и убегай, а чистоту пусть наводят другие[15]15
  Есть английская пословица: «Нет смысла горевать о пролитом молоке», т. е. не стоит сожалеть о непоправимом.


[Закрыть].

– Мне брать костюм, в котором я должна была уехать?

– Нет, – вздохнула Джози, – оставь его. Чем меньше у тебя будет вещей, напоминающих о сегодняшнем, тем лучше.

Глен обнял Марту и помог ей подняться. Сейчас она уже не скрывала слез.

– Джози, ты ведь скажешь Джеку, ладно?

– Хорошо.

– Скажи, что я не хотела делать ему больно.

– Тебе не кажется, что это немного странно, Марта? Что ты так поступаешь с человеком, не желая делать ему больно?

– Ты ведь все равно меня любишь, Джо-Джо?

– В настоящий момент, Марта, я не могу сказать даже, что испытываю к тебе хотя бы слабую симпатию.

По лицу Марты покатились слезы.

– Ты же сказала, что мне надо слушаться своего сердца. Что бы ты ни думала, но сказала ты именно это.

– Тебе не надо было меня слушать. Я всегда копаюсь в своих собственных проблемах. А теперь я советую поскорее уносить ноги, пока тебя не хватились.

– Спасибо, Джози, – сказала Марта и обняла ее. И, вопреки своей решимости быть строгой с Мартой, Джози тоже расплакалась.

– Будь счастлива, сестричка.

– Буду.

Они плакали, прижавшись друг к другу, а Глен беспокойно ерзал на месте у них за спиной.

– Поехали, – поторопил он.

Марта неохотно отстранилась от своей двоюродной сестры.

– Позвони мне и дай знать, где ты, – сказала Джози.

Марта кивнула, вытирая слезы кружевным рукавом своего свадебного платья, добавляя к прочим неопрятным пятнам еще и размазанную тушь.

Они открыли дверь и выглянули в коридор, чтобы убедиться, что путь свободен, – прямо как в каком-нибудь низкопробном фильме.

– До свидания, Джози.

– Позвони мне.

– Ты это уже говорила.

– Я не знаю, что еще сказать.

– Ничего не надо говорить.

Джози пожала плечами:

– Тогда до свидания.

– До свидания, Джо. – Марта снова поцеловала ее и скользнула в дверь, крепко вцепившись в руку Глена. Этот мелодраматизм был излишен, поскольку коридор был совершенно пуст, и Джози вдруг почувствовала, что вымотана так, как никто и никогда не выматывался.

– Марта, – крикнула она им вслед, – ты говорила, что хочешь, чтобы все запомнили твою свадьбу.

Марта оглянулась и грустно посмотрела на нее сквозь слезы.

– Они не смогут ее забыть, даже если захотят, – добавила Джози себе под нос.

Джози вытерла слезы тыльной стороной голой руки и подавленно побрела вниз по мягко-бархатистому ворсу ковра, видя, как впереди Марта и Глен крадучись спускаются по лестнице и скрываются в ночи. Их шаги стали быстрее, и они принялись глупо хихикать, как бывает с молодоженами, которые вот-вот отправятся в свадебное путешествие.

– Господи, – сказала Джози, растирая лицо руками во влажных перчатках.

Спустившись по лестнице, она наткнулась на официанта, несшего поднос с бокалами, до краев наполненных шампанским. Джози схватила один и тут же осушила.

– Я еще не настолько пьяна, чтобы говорить обо всем этом, – пробормотала она. Схватив и второй бокал, с той же поспешностью последовавший за первым, и сдержав отрыжку, она неохотно проследовала в бальный зал.

Она остановилась в дверях и оглядела присутствующих. Веселье было в полном разгаре: свадьба удалась на славу. И эмоции, вызванные неожиданным поворотом событий, навалились на нее всей своей огромной тяжестью, сравнимой разве что с весом полузащитника-регбиста Джона Лому. Играла какая-то рок-группа: четверо разбитных юнцов, вихлявших бедрами и выдававших нечто с претензией на нежность, что-то напоминающее рэп-обработку старой песни «Битлз», под которую вся Сицилия, собравшаяся на этой свадьбе, дергалась что было сил, даже знаменитый Чабби Чеккер остался бы доволен. «Все тебя ревнуют ко мне, потому что я завоевал твою любовь…»

Это же «Крутоголовые»! Теперь Джози вспомнила, где она слышала это название, но сердце ее не успело екнуть при этой мысли, потому что к ней подошел Джек и приветствовал ее легким поцелуем в щеку На лице его сияла широчайшая улыбка – шире просто не бывает.

– Ты нашла Марту? – спросил он, потянув Джози за руку в зал.

Никогда бы она не поверила, что можно услышать такой вопрос в реальной жизни, в сериале о жизни богачей – да, но не в жизни.

– Джек, – понизила она голос, – нам надо поговорить.

– У меня для нее сюрприз.

Она положила свою ладонь на его руку:

– Боюсь, и у нее для тебя тоже.

– Это фейерверк. – Его улыбка все же стала еще шире. – Она же их любит. Я все устроил так, чтобы она не знала. Она даже не догадывается. Они вот-вот начнут.

– Знаю, – мягко сказала Джози, – но то, что я скажу, ждать не может.

Брови у него озабоченно поднялись:

– С Мартой все в порядке?

– Это зависит от того, что ты подразумеваешь под порядком. – Джози взяла его за руку. Гости выходили из зала, в ожидании начала фейерверка заполняя террасу.

– Бог с ними, нам надо поговорить без свидетелей.

– Случилось что-то плохое? Да, Джози?

– Да.

Сияние ушло с его лица, а вместе с ним ушла и вся решимость Джози.

– Пошли, – сказала она и, лавируя между столами, повела Джека наружу, в лодочный домик, стараясь не думать о том, как посмеялась над ней судьба, когда она была там в первый раз. Холодало, а в этот раз ее уже не будет защищать тепло смокинга Глена. Раньше она ни за что не поверила бы, что такое возможно. Нет, это просто плохой сон, очень плохой, один из тех, от которых в три часа ночи просыпаешься в холодном поту, и ей хотелось думать, что она все еще в постели и скоро проснется и что ей не придется проходить через все это. Наверное, через минуту зазвонит будильник и она вернется к великим трудам на ниве информационных технологий в старой доброй развалюхе, кэмденском колледже. Она просто не представляет, как это все сказать. Глен Доннели. Подонок! Просто малодушный, изворотливый, хитрозадый мешок с дерьмом! Они с Мэтом Джарвисом – наиболее вероятные кандидаты на звание «Негодяй года».

Она отважилась искоса бросить взгляд на Джека. Уголки рта у него опустились, опустились и усы, а выражение лица говорило о сильнейшем беспокойстве – и для этого были основания. Выходя из гостиницы, она прихватила с собой полупустую бутылку шипучего шампанского, выловив ее из густой толпы бутылок на столе, и два бокала, более или менее чистых.

– Я же не пью, – напомнил он ей.

– Сегодня ты выпьешь, – пообещала она. – Уж ты мне поверь. Выпьешь.

У Дворца свадеб «Яблоневый сад», проскрежетав колесами и выпустив легкий запах горелой резины, затормозило желтое такси – Дэмиен в конце концов сумел довести до сознания водителя, что означает глагол «спешить». Он подумал, смог ли бы Рет Батлер из «Унесенных ветром» проявить такие же способности к убеждению водителей, если бы в те времена ему пришлось ловить такси?

Дэмиен расплатился с водителем, намеренно не дав ему на чай. С какой стати давать на чай шоферам, попадающим в аварии, разглядывал, как кто-то там «занимается этим». Как бы то ни было, он наконец здесь, в самый последний из всех моментов, а это единственное, что сейчас имело значение.

Дэмиен вышел из такси, отметив про себя, что снегопад прекратился. Небо было чистым, а морозный воздух хрустким, покалывающим ледяными иголочками. Он потер руки, чтобы не дать им замерзнуть, что, однако, было также и признаком волнения. Он с трудом сдерживался (что бы ни включало в себя понятие сдержанности). Интересно, другие сдержанные мужчины перелетели бы через океан, несмотря на всю суматоху, с этим связанную, потратили ли бы такие деньги, и все для того, чтобы продемонстрировать свою любовь? Он очень в этом сомневался.

Дэмиен взял из машины чемодан и захлопнул за собой дверь.

– Эй, друг, – прокричал ему какой-то мужчина, – попридержи это такси для нас.

Дэмиен склонился к окошку водителя.

– Подожди, приятель, – сказал он, – тут для тебя есть еще работенка.

Потом он поднял голову. И увидел Марту. Она была явно сильно пьяна и помята, гораздо сильнее, чем обычно бывает невеста.

– Марта!

Тут и Марта заметила Дэмиена. Глаза у нее округлились, и она уставилась на него. Но эти глаза были красными и замутненными, готовыми вот-вот закатиться в обмороке. Эта девица, вероятно, вылакала бочку шампанского, подумал он. Но, впрочем, эта ее склонность была известна всем и каждому. В этом Марта не уступала самым крепким мужикам – просто львица среди толпы травоядных гостей.

Но глаза быстро вернулись в нормальное состояние и сфокусировались на нем.

– Дэмиен!

– Выглядишь просто сказочно! – сказал он.

– Что ты здесь делаешь?

– Я не мог не принести свои поздравления моей самой любимой свояченице! – Он поставил чемодан на мостовую и обнял Марту. – Поздравляю! – Он крепко поцеловал ее в губы. – Поздравляю!

Следует отметить, что реакция Марты была далека от энтузиазма. Слава богу, что он проделал весь этот путь не для того только, чтобы поздравить ее! А иначе это было бы просто ведром холодной воды на его голову!

– А мы вот уезжаем, – сказала она.

– Только не говори мне, что я, проделав весь этот путь, так и не погуляю на твоей свадьбе!

– Да нет, это мы… мы просто… – И Марта погрузилась в молчание.

– А где же восторженная толпа провожающих?

Марта с беспокойством оглянулась по сторонам.

– Нет никого, – сказала она.

– А, хотите сбежать потихоньку? Понятно. Не хотите всех этих подпихиваний и подмигиваний.

– Да. Да, конечно.

– И каковы же ваши планы? – подмигнул Дэмиен.

Казалось, Марта оцепенела:

– Не знаю.

– Большой секрет? Надеюсь, что вы проведете свой медовый месяц на каком-нибудь экзотическом острове в Карибском море.

– Ах вот ты о чем…

Мужчина, попросивший Дэмиена задержать такси, подошел к ним; он явно сильно волновался.

– Марта, нам лучше уехать.

– А это, должно быть, твой муж? – спросил Дэмиен, схватив мужчину за руку и сильно тряся ее. Рука эта безвольно повисла в руке Дэмиена, а человек попытался выдавить из себя улыбку. Черт, эта свадьба, должно быть, сбоила и барахлила, если даже жених и невеста такие жалкие. – Поздравляю, старик! – Дэмиен ободряюще похлопал его по плечу и почувствовал, что хлопает по пустой оболочке. – Тебе очень повезло!

– Я знаю.

Марта смотрела в землю.

– Чем же ты ее взял, а? Я ее знаю, уж она-то ни за что бы не пошла под венец без борьбы.

– Марта, – торопил невесту мужчина, показывая глазами на такси.

Марта стояла, наматывая фату на палец.

– Долго рассказывать, Дэмиен, а у меня, правда, совсем нет времени, чтобы посвящать тебя во все волнующие подробности этого события.

– О, – сказал Дэмиен, почувствовав, что его ставят на место.

– Нам надо ехать.

– Желаю вам замечательно провести медовый месяц, – произнес Дэмиен. – И не делайте ничего, чего не сделал бы я.

Молодожены взглянули друг на друга.

– Еще увидимся, приятель, – сказал ему этот здоровяк, запихивая Марту в такси.

Дэмиен постучал по крыше машины:

– Никогда вам горя не знать!

Марта выглянула из окна.

– А Джози еще там, – сказала она ему. – Вам с ней надо поговорить.

Именно ради этого он и проделал весь этот славный путь.

– Сожалею насчет развода и все такое, – добавила Марта, а такси, наклонившись на сторону, отъехало и исчезло в темноте, оставив Дэмиена одиноко стоять на тротуаре. Как ни старался, он все же не мог отделаться от ощущения, что Марта испортила его эффектное появление на этой свадьбе.

– Осторожнее, Марта, – сказал он и для пущей уверенности похлопал себя по карману пиджака. – Осторожнее!

Разрывы фейерверка вспыхивали в ночном небе, сопровождаемые восторженными криками гостей. Играли свадебный марш. И казалось, что прошла целая вечность с того момента, как под эту же музыку Джек и Марта шли вдвоем к алтарю и, полные надежд, обещали друг другу новую, счастливую жизнь. И новая жизнь началась уже вечером. Марта если уж обещает что-то, то никогда не обманывает.

Укрытые в лодочном домике, Джек и Джози смотрели, как в тихой, спокойной воде озера отражаются взрывы ракет фейерверка. Вот по всей поверхности воды рассыпался искрами дождь розовых, зеленых и желтых огоньков и померк в чернильной темноте. Мимо проплыли утки, на них это великолепие впечатления не производило.

– Я люблю ее, Джози. – Джек закрыл лицо руками.

Джози закуталась в одеяло, перепачканное паутиной, которое она нашла заткнутым за край скамейки, и старалась не думать, где могут быть хозяева этой паутины и насколько они крупные. Она налила Джеку бокал шампанского.

– Вот, выпей.

– Нет. – Он отвел ее руку с бокалом и, взяв у нее вместо него бутылку, опрокинул половину содержимого себе в горло, вытерев мокрый рот тыльной стороной руки.

– Вкусно, – сказал он и посмотрел на этикетку.

– Ты в порядке? – спросила Джози.

– Нет.

– Не могу поверить, что она так поступила с тобой.

Джек засмеялся, но его смех был горьким и опустошенным и отдавался эхом от деревянных стен лодочного домика.

– Она такая красивая, такая необычная, такая любящая. – Он повернулся к Джози. – Я с трудом поверил, когда она согласилась выйти за меня замуж.

– Ну… – протянула Джози.

– Тебе тоже не верилось, что это правда?

– Мне… Как тебе сказать…

– Ты хорошая актриса. – Он опять рассмеялся, и на этот раз смех его был мягче.

Пш-ш-ш. Бам. О-о-о-о! Они смотрели, как на воду безмятежно падают тихие снежинки.

– Марта никак не могла прийти в себя после смерти Джинни. Для всех нас это было ударом. Я не знаю, чего она хочет. Она не знает, чего хочет. – Джози покачала головой. – Моя мать сказала бы, что она хочет получить в ухо.

– Я бы так о ней заботился, Джози! Я был бы ей хорошим мужем. Я обожаю ее.

– Тогда ей же хуже. Я совсем не уверена, что Тлен ее тоже обожает.

– Я и не подозревал, что он и она все это время…

– Да нет. До сегодняшнего дня ничего не было. – Сумели они выбрать день!

– Не знаю, лучше мне от этого или хуже. – Он еще раз приложился к бутылке, но закашлялся.

– Ах, Джек. – Джози положила голову ему на плечо. – Мне очень жаль, что все так вышло.

Джек одной рукой обнял ее за плечи:

– Не переживай так. Ты же все равно ничего не могла сделать.

– Мне, наверное, надо было постараться убедить ее прислушаться к тому, что я ей говорила. Я ведь пыталась отговорить ее. Правда.

– Она очень упрямая. Еще одна «крутоголовая», – ответил он. Джози слегка вздрогнула при незваном воспоминании о группе, ради которой Мэт прилетел сюда. – Если уж она вобьет себе что-то в голову, то уж не отступит. И это как раз привлекало меня в ней.

– Она моя двоюродная сестра, и я люблю ее, но сейчас я ее убила бы!

– Ненаправленный гнев очень вреден, – заметил Джек.

– Он не ненаправленный, – не согласилась Джози. – Я прекрасно знаю, на кого направить его.

– Самое главное сейчас – решить, как мне все это распутать. – Джек опять поднял бутылку ко рту, но она оказалась пустой. – Что я скажу всем этим людям? Это так их обидит. Как быть с отцом Марты? Он знает?

– Да, ужасное положение! – сказала Джози. – Бедный дядя Джо. Я совсем забыла про него.

– Ему тоже надо сказать.

– Представляю, какой это будет фейерверк! Надо придумать, как это сделать получше, Джек. Как только ты скажешь ему об этом, он угодит в больницу, и ему останется только уйти на покой.

– А что делать с подарками?

– Их можно отослать обратно, – ответила она. – Несколько банных полотенец – это не повод для беспокойства.

Джек закусил губу.

– Как погано, Джози! Я сейчас заплачу.

Джози притянула его голову к себе на грудь и, крепко удерживая его, стала покачивать, баюкая, пока он всхлипывал.

Пш-ш-ш. Бам. О-о-о-о! Вспышки золотого мерцания по краям красных перьев. Красиво.

– Не надо так, Джек, не переживай, – сказала она. – Я что-нибудь придумаю.

По небу пророкотали заключительные залпы, и воздух наполнился шипением и треском петард и запахом бездымного пороха. Послышались крики и восхищенные аплодисменты. Ну хотя бы фейерверк закончился. Это экстравагантное, красивое и бессмысленное представление, закончившееся, едва успев начаться.

Джози откинула голову назад, опершись ею о стену, и задумчиво крутила в руке бокал. Так, она сказала Джеку, что что-нибудь придумает. Интересно, что же она сможет придумать в этой ситуации?

Глава 38

Когда Дэмиен с небрежным видом вошел в зал приемов, там никого не было; все были на улице, откуда раздавались аплодисменты, судя по всему, в благодарность за эффектный фейерверк, расцветивший ночное небо над Лонг-Айлендом. Чрезвычайно впечатляющее зрелище. Но не идет ни в какое сравнение с искорками от той вещицы, которая покоится в кармане его пиджака.

У одного из официантов, без дела слонявшихся по залу в ожидании возобновления празднества, он взял бокал шампанского и побрел к двери. Сбоку на сцене сидели четыре парня в бейсболках, музыканты из выступавшей группы, временно без дела, украдкой курившие косячки. Зал напоминал нечто среднее между декорациями «Марии Селесты» и пейзажем после сражения с бросанием едой в колледже Оксфорда или Кембриджа. Видно было, что люди погуляли на славу.

Дэмиен уселся на край буфетного стола и потянулся взять маленький бутерброд-канапе из стопки на серебряном подносе, которые стояли по его углам. Он внимательно осмотрел миниатюрное произведение кулинарного искусства, пытаясь определить, с чем оно. Да, это не было похоже на то явление Дэмиена на свадьбу, которое он рисовал в своем воображении. Он-то представлял себе, как войдет в зал, когда свадьба будет в полном разгаре, как его расцелуют, как ему будут рады невеста и жених, которые примут его как дорогого родственника, потерянного и вновь обретенного, как благодарная Джози, вся в слезах, кинется в его объятия и как затем он, стоя на коленях, объявит потрясенной и зачарованной толпе о том, что их брак возобновлен. Вот как он видел свое появление на этом торжестве. Тут Дэмиен выплюнул в салфетку икру, которую он все же нечаянно съел – если и было что-то из съестного, чего он терпеть не мог, так это рыбьи яйца, – и несчастными глазами посмотрел на выбившихся из сил полупьяных гостей. Взяв другое канапе, которое, как он надеялся, будет лучше предыдущего, целиком запихнул его себе в рот, размышляя над тем, каковы могут быть последствия потребления подряд двух хлебобулочных изделий с разной начинкой.

Гости, закончив хлопать, стали не спеша возвращаться в зал, оживленно разговаривая. Все, надо брать быка за рога! Дэмиен отпил еще шампанского. Ему лучше пойти и посмотреть, где же здесь та женщина, которую он намеревался оставить подле себя в качестве миссис Флинн.

Холли хандрила. Но все же не так, как чуть раньше, и ее хандра несколько сникла, уступая место подобию улыбки. А ее бедро как-то само собой оказалось на сиденье рядом с ним, и это движение знаток языка жестов назвал бы безусловно поощряющим.

Мэт наклонился к ней и улыбнулся.

– Делай что хочешь, – сказал он, – только не улыбайся мне.

Губы у нее начали подрагивать, она крепко их сжала.

Мэт улыбнулся шире.

– Не улыбайся, – предупредил он ее.

Уголки рта у нее поднялись, и показались зубы.

– Не улыбайся!

Холли рассмеялась и забарабанила кулаками по его руке:

– Мэт Джарвис, у меня с души от тебя воротит!

– Никто прежде мне такого не говорил.

– Да неужели! – Холли откинулась на спинку сиденья. – Не представляю, как тебе удается уговаривать меня делать, что тебе нужно.

Он и сам этого не понимал. Пять минут назад она стояла и топала ногой, говоря «нет». И вот они уже едут в новом такси по направлению в Лонг-Айленд. Они уже на расстоянии броска камнем до Дворца свадеб «Яблоневый сад», и Мэт ерзал от нетерпения. Не камнем даже, а маленькой галькой. И весь путь до Лонг-Айленда они проехали без единого препятствия; ничего не произошло – ни автомобильной аварии, ни падения метеорита, их даже никто не похитил, и вот они уже подъезжают к месту назначения.

У Мэта в горле пересохло, но он был спокоен. Инстинктивно он знал, что это именно та свадьба именно той Марты и что на ней не будет ни тех подружек невесты в платьях лимонного или зеленого цвета. Это будет та Марта, подружки которой будут одеты в сиреневый шифон, и среди них окажется Джози Флинн. Сердцем он это чувствовал, чувствовал всеми своими телесными соками, своим костным мозгом.

– Мне уже не хочется на эту свадьбу, – пожаловалась ему Холли.

– Пошли, пошли, – поторопил Мэт. – Нам там будет хорошо. Обещаю.

Ему было совсем не по себе, когда он говорил это Холли. Он ведь притащил ее сюда, гоняясь за другой женщиной. Он пытался сам себя убедить, что сделал это для ее же блага, что без него она просто пропустила бы свадьбу подруги, но куски этой умственной мозаики не складывались в целостную картину.

И что он будет делать, когда они придут туда? Он что, выбросит Холли в мусорный бак, бросившись за обманчивым призраком Джози? Или поставит ее перед собой, как щит, если Джози вдруг набросится на него с кулаками? Оставит ее с этой далеко не прекрасной четверкой придурков, а сам будет ночь напролет танцевать с нафантазированной им женщиной? Так ведут себя эти плейбои Уоррен Битти или Мэт ле Бланк или даже Джонни Дэпп, – те, кого журналы вроде «Хэлло!» выставляют искателями приключений и плохими парнями, заставляя и вас думать так же. Он же приключений никогда не искал. У него, наоборот, ботинки всегда были надеты не на ту ногу: это его всегда бросали женщины, которых он боготворил. Так было всегда, с тех самых пор, когда в четвертом классе Джулия Малвилл разбила ему сердце, уйдя к Кейту Керкби только потому, что у того было больше пластинок компании «Джэм». Да, это Джулия Малвилл подала пример всем остальным, и в дальнейшем это ему разбивали сердце, а он – никогда.

Такси проплыло через ворота с причудливой решеткой из кованого железа и проследовало по широкому подъезду к гостинице, проходившему сквозь шпалеры заиндевевших от холода дубов, возвышавшихся над ним. Небо озарялось радужными фонтанами фейерверка. Это возбудило в нем журналистский инстинкт: ведь только взглянув на место, он уже знал, что гостиница окажется шикарной и элегантной, и пожалел, что на нем его любимое старое пальто и экзотически разрисованный галстук, а не что-то более цивильное.

Несмотря на свой потрепанный ненастьем вид, Холли выглядела превосходно. Она взяла его под руку.

– Пообещай, что мы не останемся здесь надолго, Мэт, – попросила она. На ее лице, смотревшем на него снизу вверх, было мягкое и нежное выражение, может быть, чуть чувственное. – Сегодня мне бы хотелось заняться еще кое-чем.

– Конечно, – пообещал Мэт. И именно тогда, когда все стало складываться так удачно, ему вдруг подумалось, а что будет, если все вдруг пойдет вкривь и вкось.