Текст книги "Самый лучший демон. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Катерина Снежинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 62 страниц)

– Какой? – вовсе уж потерявший интерес к разговору спросил Тхия, задумчиво глядящий куда-то вдаль.

И так его эта даль заинтересовала, что он даже забыл про пустой бокал. Так и подносил его к губам, словно отпивая, артист.

– Мужчина, – бухнула Ю и заалела, что твоя заря.

Дура, Тьмой проклятая.

Архе показалось, что блюдо, на котором лежали начисто обглоданные кости невинно съеденного вместе с пятачком кабана, вполне подойдёт для вправления мозгов некоторых, не в меру романтичных, грахов.

– Благодарю за комплимент. Но я так и не понял, почему вы отказались быть моей супругой?

Порой желание придушить лордов за их лордский тон Арха могла сдержать только поистине титаническими усилиями. Она сама не раз на себе это их пренебрежительно-надменное отношение испытывала. И знала, насколько «приятно» такое слышать. Желание прибить Ю у ведуньи пропало, сменившись жгучей солидарностью.

– Потому что я мечтаю о том, чтобы вы меня любили. А не о том, чтобы делить с вами ложе раз в год. И то, если мне повезёт. Уж лучше я со своими мечтами останусь. Может быть, Тьма будет ко мне милостива и пошлёт кого-то, кто будет им соответствовать.

Она подняла голову и выпалила все это, глядя прямо на Тхия. Текст тоже был из незапланированных. Но даже Арху он впечатлил. Наверное потому, что говорила Ю искренне. А ведь пыталась убедить лекарку, что никогда не сможет ничего подобного сказать. Нет, все-таки, в «лордском» тоне есть что-то хорошее и полезное. Нормальных существ он дико злит, а от злости все становятся правдивыми. Недаром же Мать говорит, что ложь ведёт в лабиринт, а правда – на прямую дорогу.

– Извините меня, мессир за то, что я вам тут наговорила. Наверное, во мне действительно слишком много от грахи и слишком мало от столичной студентки. Обещаю, что такого больше не повторится. Да, наверное, у меня и возможности больше не будет подобное сказать. Мне надо… Простите…

Она неловко вылезла из-за стола и куда-то пошла. Арха хотела остановить великаншу, но Дан накрыл руку девушки своей, не дав её поднять.

– Оставь, – сказал он одними губами.

Ведунья послушалась, хотя и сама не знала, почему. Наверное, не хотела сцену устраивать, потому что Ю поспешно, почти бегом, спустилась с помоста. Лекарке было её жалко так, что сердце кололо. Граха шла, гордо выпрямив спину и задрав подбородок. Но Арха-то видела, что суровая воительница самым натуральным образом плачет. Даже если слезы льются не по щекам, а внутри, слезами они быть не перестают.

Рыжего сейчас ведунья искренне и от всей души ненавидела.

Тхия сидел, барабаня пальцами по столу и о чем-то напряжённо раздумывал. Ушёл он в самокопание настолько глубоко, что даже брови нахмурил. Лекарка горячо понадеялась что, он представлял себе собственное пребывание во Тьме. Куда Арха ему желала попасть в ближайшем же будущем. К сожалению, ни ведунью, ни её гневных взоров демон не замечал. Внезапно арифед тоже резко встал и, ни на кого не глядя, удалился.

– Ну, рассказывай, откуда ты эту проникновенную речь взяла? – насмешливо спросил Дан, проводив Тхия взглядом.

– Из романа, – нехотя ответила Арха.

Ну, да, ведунья с некоторых пор почитывала на досуге женские романчики. И что, это преступление? Тем более что большинство из них были глупее самой глупости. И, в целом, отвратительное чтиво. Но здорово расслабляло мозг. А, заодно, помогало пережить несвоевременные уходы некоторых демонов. Почитаешь про очередную не в меру нежную демонессу.  И сразу чувствуешь себя уверенной и способной справиться с любыми проблемами.

– А ты не думала, что Тхия этот роман тоже читал? – вкрадчиво поинтересовался рогатый. – Он ведь у нас вечно книжками обложен.

Лекарка испуганно вскинулась, готовая прямо сейчас пойти биться головой о стену. Но вредный демон смотрел на девушку с явной насмешкой. Поэтому она осталась на месте, обиженно надув губу.

– Он такое не читает, – пробубнила ведунья.

– Не читает, – согласился Дан, – поэтому у тебя вполне может получиться.

Он смотрел на Арху, но улыбка из его глаз куда-то пропала, сменившись непонятной лекарке насторожённостью. Девушка невольно поёжилась. Неуютно становится, когда любимый начинает тебя изучать, словно чужой.

– Странно, но как только я решаю, что все про тебя знаю, ты мне показываешь, что я не знаю ничего… – задумчиво выдал Его лордство.

– Зато со мной, наверное, не скучно, – невольно вжимая голову в плечи, пискнула ведунья.

– Это точно, – хмыкнул рогатый, – только я не уверен, что это хорошо.

Арха фыркнула и отвернулась. Подумаешь, не уверен он! Зато девушка во всем была вполне уверена.

***

Неожиданно тёплое солнышко прогрело бок мехового плаща так, что ведунье даже жарко стало. Но шевелиться было лень. Тем более что Арха в кой-то веки согрелась. Прикрыв глаза, она смотрела, как мимо проплывают огромные, до самого пронзительно-синего неба, ели. В их разлапистых ветках кипела жизнь. То и дело мелькали рыжие хвосты деловитых, раздражённо цокающих, белок. С пронзительными криками взлетали птицы, потревоженные ленивыми шагами Урагана.  Где-то забористо и задорно барабанила дробь дятла. Прозрачный воздух был таким вкусным, что его пить хотелось.

А лекарке было уютно и немного сонно. Дан завернул девушку в плащ, как младенца в одеяло, а руки рогатого, обнимающие её, служили великолепной люлькой. Размеренная, неторопливая поступь коня укачивала. Ни о чем не думалось – Архе было просто хорошо.

– Эй, котёнок, не спи.

– Я и не сплю, – проворчала лекарка, закапываясь носом в пушистый воротник.

– Ну да. Кто-то то же самое вчера говорил, а потом уснул на столе, как обычный пьяница, – усмехнулся демон.

– Я просто устала! Попытался бы ты это дурацкое платье потаскать!

– А это мы уже слышали, – ехидно хмыкнул Его лордство.

– Про платье?

– Про «устала».

– Дурак.

– И это мы слышали…

Арха смотрела на гвардейца снизу вверх и даже уже и не замечала, что у него лицо Адина. Это был Дан, такой, каким только он и мог быть.

– Ты надо мной постоянно смеёшься, – надулась ведунья. – Я тебя забавляю?

– Очень, – честно ответил он.

На взгляд самой ведуньи – излишне честно. Она бы без такой откровенности и пережила.

– Только вот не надо никаких глупых мыслей. И сравнений с домашними любимцами, ладно? – посоветовал хаш-эд.

– Откуда ты знаешь, о чем я подумала?

– У тебя на лбу все написано, – улыбнулся он. – Хочешь, чтобы я не понимал, о чем ты думаешь – носи маску. Хотя тогда я буду знать, что ты планируешь какую-то пакость. Потому что ничего другого ты от меня и не скрываешь. И я тебе за это очень благодарен.

Он наклонился, нежно целуя Арху в лоб. Она бы предпочла что-то более интимное, но целоваться верхом на лошади и впрямь было не слишком удобно.

– А, кроме того, что я тебя забавляю, ты что-нибудь чувствуешь?

Он замолчал. И молчал так долго, что лекарка думала – уже не ответит.

– Арха, я не умею, да и не хочу об этом говорить. Пожалуйста, не заводи подобных разговоров, ладно? Мне начинает казаться, что ты меня к чему-то принуждаешь. А я очень ценю тебя за то, что ты никогда и ничего не требуешь.

– Зачем мне что-то требовать, если в моем полном распоряжении самый лучший демон? – девушка потёрлась щекой о его плечо и заработала ещё один, очень благодарный, поцелуй.

Равновесие было полностью восстановлено.

Не сказать, что его слова Арху совсем не задели. Задели и ещё как. Но лекарке ничего объяснять не нужно было – она прекрасно понимала своего демона. Даже не столько понимала, сколько чувствовала. Только тогда, когда они были вдвоём, у Дана внутри словно пружина расслаблялась. Нет, он не менялся внешне, оставался таким же отвратительно бесстрастным – каменное изваяние самому себе. Но напряжение уходило. И стоило появиться рядом кому-нибудь ещё, как эта пружина снова стягивалась. Лично Архе это говорило об очень многом.

В конце концов, слова – это только слова. А вот буквально ощущать, что ты кому-то нужен не из непонятных романтических соображений, а по вполне конкретным причинам, важно. Наверное, кто-то скажет, что такой подход слишком похож на деловую сделку. Но ведунье казалось, что романтика рано или поздно может пройти. Зато останется эта «нужность». Так что, её все устраивало.

– Это тебе подойдет? – неожиданно спросил рогатый, выдрав ведунью из размышлений.

Арха выпрямилась и огляделась. Ураган остановился на небольшой каменистой площадке – лбе скалы, выдающейся в прозрачную воду фьорда. За их спинами темной стеной стоял лес, а над головой была перевёрнутая, бездонная чаша неба, в которой чёрной точкой кружила птица. Порывы ветра, разметавшие волосы девушки, были сильными и довольно холодными. Но лекарка не могла отделаться от ощущения, что её ладонью по щеке гладят.

– Да, вполне, – согласилась ведунья, – поможешь мне костёр развести?

– Большой? – деловито подошёл к вопросу демон, снимая девушку со спины коняги.

– Да нет. Главное, чтобы огонь был.

Дан кивнул и скрылся за деревьями. Арха даже вздрогнула, настолько мгновенно он это проделал. Был демон – и нету. Хотя подлесок насквозь пронзали яркие копья солнца. Это его мгновенное исчезновение вызвало у ведуньи ассоциации не с воинской выправкой, а с животным. Опасным, диким и невероятно привлекательным. Может быть, Ирраш ошибался, и шаверская кровь лекарки реагировала не только на «котов»?

Арха скинула плащ, подставляя ветру лицо, которое неожиданно для неё самой стало очень горячим.

– Ты зачем разделась? – поинтересовался Дан у девушки над ухом. – Простудишься.

Оказывается, пока она изображала собой гальюнную фигуру[1], демон не только успел хвороста натаскать, но и разжечь едва видимый в ярком свете костерок.

– Не простужусь, – заверила его Арха, – а раздеться мне придётся ещё больше. Потому что кристалл в одежде заряжать нельзя.

Честно говоря, сказала это ведунья не без здоровой доли кокетства, наличия которого в себе и не подозревала. С другой стороны, обстановка располагала к определённым мыслям: океан, пустынное место, демон и девушка, собирающаяся на себе и нитки не оставить. Не то, чтобы лекарка планировала продолжить своё посвящение в тайны взрослой жизни прямо здесь и сейчас, но определённые мысли бродили.

Отреагировал Дан абсолютно неожиданно. Он помрачнел, словно Арха ему сообщила, что собирается ещё разок напиться с гвардейцами. И даже отвернулся, пристально вглядываясь в горизонт.

– Тогда я отъеду выше по тропе. Ты когда закончишь – крикни. Только одна не ходи, дождись меня, хорошо?

– Хорошо, – растерянно и, наверное, обиженно протянула ведунья.

– Твой плащ забрать или здесь оставить? Лучше оставлю, если он тебе не помешает. И, надеюсь, ты понимаешь, что собираешься делать? Пожалуйста, не влетай в костёр и помни о крае скалы…

Арха обошла его, становясь на дороге и пытаясь заглянуть рогатому в глаза. Которые он старательно отводил.

– Дан, в чем дело? – требовательно и настойчиво спросила лекарка, постаравшись тоном донести до него мысль: он с места её не сдвинет, пока не объяснит, что это такое с ним случилось.

– Ни в чем. И ещё раз прошу, без меня никуда не уходи…

– Дан! – ведунья повысила голос.

Он перестал суетиться, замер, как в копанный, мрачно рассматривая землю. Молча, естественно. Но девушка уже привыкла, что от него ответа иногда приходится ждать очень долго. Дождалась Арха и в этот раз.

– Я боюсь… – ответил он неохотно.

– Чего?

Сказать, что ведунья обалдела – это ничего не сказать. Меньше всего она ожидала от демона подобного признания.

– Боюсь, что если я… если мы… Что ты станешь для меня такой же, как и все остальные. Они никто и ничего для меня не значат. А я не хочу тебя терять, – выдавил хаш-эд.

«Здрасти! – рявкнул здравый смысл. – Это что получается, что у нас тут романтические и абсолютно платонические отношения намечаются?».

Лекарка смотрела в спину рогатого, уводящего в поводу Урагана под тень деревьев, пытаясь сообразить, что это только что было. Кажется, это девушке положено бояться, что любимый в ней разочаруется или перестанет уважать, а никак не наоборот.

Нет, все-таки, сказка выходила какой-то в корне неправильной.

[1] Галью́нная фигу́ра (носовая фигура) – украшение на носу парусного судна.

Глава одиннадцатая

Если леди просит оставить ее одну – то оставь ее одну.

Но ни в коем случае не оставляй ее одну. Удачи, короче!

(Из наблюдений старого ловеласа)

Для того чтобы перестать грызть себя и придаваться соплежуйным мыслям о собственных сложностях, достаточно найти того кому в данный момент еще хуже. И Арха такого демона нашла без труда. Собственно, к розыскам страдальца ей не пришлось прикладывать ни малейших усилий. Достаточно было открыть дверь комнаты, которую ей выделили в качестве спальни.

Стоило ведунье увидеть скрюченную, согнувшую спину и безвольно опустившую между колен руки, Ю, сидящую на краешке кровати, как лекарка поняла: ее проблемы – это мелочь. Вот у северянки опять случилось что-то, из-за чего жизнь грахи на данный момент считается законченной.

– Рассказывай, – приказала Арха, тихо прикрывая за собой дверь и устраиваясь в кресле у камина.

Великанша горестно вздохнула и отрицательно помотала головой, обозначая, что ничего она не расскажет даже под пытками.

– Ну, замечательно! – восхитилась ее решением ведунья. – А зачем ты вообще ко мне тогда пришла?

Своим возмущением лекарка добилась только одного – гигантша снова горестно вздохнула.

– Ладно, – решительно заявила девушка, барабаня ногтями по подлокотнику кресла. – Не хочешь по-хорошему – будем по-плохому. Так что ты учудила? Морду нашей принцессе начистила?

– Я только пощечину ему дала! – испуганно вскинула глаза граха и тут же снова потупилась в пол.

Ведунья не сразу нашла, что б такого умного ответить на подобное заявление. Она пыталась представить, как развивались события после «только пощечины». Вот скажи Ю, что они подрались, то исход был бы более или менее ясным. Тхия влюблённую девицу скрутил и запаковал. Но что могла натворить пощечина? Да все что угодно. Все-таки, Тьма северную красотку силушкой одарила чересчур щедро.

– Ты ему челюсть сломала? – осторожно поинтересовалась Арха.

Гигантша неуверенно пожала плечами, старательно рассматривая солому, устилающую каменные плиты пола.

– То есть, как это ты не знаешь? – удивилась ведунья.

– Я не смотрела… – тихо призналась демонесса.

– Куда ты не смотрела?

– В море…

– В какое, Тьма тебя забери, море?

– В которое он упал, – призналась в совершенном преступлении граха, видимо подозревая, что казнят ее прямо тут, не сходя с места.

– Поправь меня, если я не права, – дробь, которую выстукивали коготки ведуньи, начала звучать несколько нервно. – Тхия что-то сделал, после чего ты отвесила ему пощечину, от которой он свалился в море? Ты смотреть, что там с ним дальше творилось, не стала, а просто слиняла сюда?

Граха снова тоскливо вздохнула и кивнула.

– Он жив хотя бы? – осторожно поинтересовалась лекарка.

– Да… Я его голос слышала, тут уже.

– Спасибо Матери за ее милость! – пробормотала ведунья. – Нет, так не пойдет. Давай разбираться с самого начала. И нечего головой трясти! Заварила кашу – надо расхлебывать. Поехали! Ты вчера ушла из зала. Что дальше было?

***

Собственные шаги казались тяжеловесными. Они каменными ударами отдавались в голове и позвоночнике. Казалось, что от ее поступи даже столы вздрагивали. И лорды, сидящие за ними, провожали громоздкую фигуру грахи насмешливыми взглядами. Собственно, ничего другого она и не заслуживала. Сама, по своей воле, стала всеобщим посмешищем. Зачем только послушала эту сумасшедшую шаверку? Знала же, чем это все закончится, знала.

Так нет же, показалось вдруг, что действительно все может получиться. И лорд Тхия если и не полюбит, то хотя бы взглянет по-иному. Хорошо об этом шаверке рассуждать. Мимо ее желтых наивных глазок, трогательных ушек и пухлых губок не один мужик спокойно не пройдёт. Да еще она такая маленькая, хрупкая… Не то что сама Ю. Не женщина – гора мяса. Разве такая лорду нужна?

Граха дорого бы отдала за возможность развернуть время вспять. Только бы снова оказаться там, в университетской раздевалке. И просто встать, уйти. А не заливать слезами собственную мантию, дожидаясь, пока появится полоумная шаверка с её дикими идеями. Зачем она осталась? Зачем пошла в кабак? Почему сегодня потащилась в этот зал? Глупость. Глупость невыносимая. Хлебай теперь полной ложкой.

Корчась от стыда и глотая злые, а от того горькие как полынь, слезы, Ю, наконец, выбралась из зала. Стражники тоже косились на нее насмешливо, но дверь, все-таки, открыли. Только благодаря поистине титаническим усилиям грахе удалось не втягивать голову в плечи, а идти, выпрямив спину и гордо подняв подбородок, как и подобает деве сервера.

Зато по переходам и продуваемыми всеми ветрами коридорам замка она почти бежала. Больше всего грахе хотелось выбраться отсюда, очутиться на берегу, подставить лицо ветру, дать ему выдуть все мысли из головы. Но было уже слишком поздно. Ворота на ночь успели закрыть. И до утра нечего было и думать оказаться за стенами замка.

Поэтому девушка, петляя по темным, практически не освещенным, переходам, добралась до лестницы, ведущей на крышу донжона. Крутые ступеньки спиралью уходили вверх. Демонессе приходилось нагибать голову, чтобы не удариться о низкий потолок. Сам проход был узким – чуть шире плеч Ю. Но на крышу она почти взлетела. И только выбравшись из люка, оперлась ладонями о колени, пытаясь перевести дух и восстановить сбившееся дыхание.

Ветер тут же подхватил ее волосы, словно хотел девушку скальпа лишить. Сдул злые слезы, забил рот, не давая дышать. Граха выпрямилась, подставив вмиг занемевшее лицо ледяным порывам. Придерживая подол платья, который норовил задраться выше талии, ладонью, медленно подошла к парапету. Подняла голову, глядя на низкие тучи, несущиеся по плоскому, темному небу. Они были похожи на клочья черной, нечёсаной овечьей шерсти.

Щеки моментально заледенели. И слезы по лицу лились уже не от унижения – просто ветер был слишком силен. Грахе мгновенно стало легче, словно она с плеч каменную плиту скинула. Ю, опершись ладонями о скользкие камни, подалась вперед, высунувшись в бойницу, глубоко вбирая, втягивая в себя холодный воздух. Он пьянил сильнее вина. И, в тоже время, делал голову пустой, звонкой, унося мысли прочь, вслед за тучами.

– Ю, отойди, пожалуйста, от края, – раздался за ее спиной спокойный, даже чересчур спокойный голос лорда.

Демонесса оглянулась через плечо. Арифед стоял всего шагах в трех от нее. Ветер трепал его рыжие волосы, раздувая плащ над плечами пузырем. Лица демона девушка разглядеть не могла – чересчур темно было. Только вот поза у него была какая-то слишком настороженная. Словно он был готов в любую минуту вперед броситься.

– Пожалуйста, подойди ко мне, – ещё настойчивее попросил Тхия.

– Зачем? – удивилась Ю.

– Ты же северянка, воин. Неужели ты считаешь, что только так можно проблему решить? – продолжал её уговаривать арифед. – Это слабость, а не выход, Ю.

Граха, одной рукой придерживая пытающийся улететь подол, а другой волосы, таращилась на лорда, не слишком понимая, к чему он это все говорит.

– Ю, не вынуждай меня силу применить! – вдруг рявкнул арифед. – Поверь, тебе это не понравится! Отойди от края, я сказал!

И вот стоило ему рявкнуть, как у демонессы в мозгах что-то прояснилось. Она недоверчиво хмыкнула, помотала головой. И глянула на лорда, как на душевно больного.

– Вы решили, что я… Вы боитесь, что я вниз прыгну что ли? – смущенно, потому что ей самой догадка слишком уж дикой показалась, протянула демонесса.

– А не прыгнешь? – прищурился Тхия.

– Вообще-то, даже в мыслях не было, – честно призналась Ю.  – Мне просто нравится тут. Ветер, холодно… Душно в зале-то.

– Душно, – не стал спорить лорд. – Но ты, все-таки, отойди. Мне так спокойнее будет.

Граха пожала необъятными плечами, но от бойницы отошла все-таки. Правда, к демону она подходить не стала. Наоборот, обошла [а1] его по широкой дуге, встав рядом с люком на лестницу.

– Спасибо, – слегка нервно поблагодарил рыжий. – Мне так гораздо спокойнее.

И тут у демонессы словно что-то в голове перемкнуло. Сама не слишком понимая, что ее так разозлило, Ю почувствовала, что ярость затапливает сознание, как ледяная волна. И она сама в своем бешенстве тонет, не в силах пробиться к поверхности.

– Что с тобой, Ю? Ты злишься? – проявил чудеса догадливости арифед. – Я что-то не то сказал?

– Ну, что вы! Уважаемый все сказал правильно! Ведь только так и может быть, не так ли? Ежели уж у слабой бабы не хватило силенок уважаемого завоевать, то она только вниз башкой с башни и может сигануть! Правильно? – от волнения столичный говор северянки смешался с местным в такую кашку, что она сама себя понимала с трудом. – Только вот дулю вам из копчёной воблы, уважаемый! Я сегодня, конечно, и себя, и весь свой род опозорила. Но это еще ничего не значит! Вот увидите, я еще себе такого мужа найду, что вы обзавидуетесь. И детей рожу! И счастлива буду!

– Ну, это вряд ли, – задумчиво протянул арифед.

– Да, все так и будет, вот увидите! – сжимая кулаки от бессильной ярости, заорала Ю, перекрикивая завывания ветра.

– Да я не спорю, – не сдавался арифед и даже ухмыльнулся. – Только вот вряд ли ты сможешь найти себе такого мужа, что я обзавидуюсь. Не спорю[а2] , грахи – мужики хоть куда. Но я как-то вообще к представителям своего пола прохладно отношусь.

– Позавидуете, позавидуете, позавидуете! – у Ю окончательно снесло крышу и она уже сама не слишком хорошо понимала, что говорит…

***

– И что дальше было? – поторопила внезапно замолкшую демонессу ведунья.

Но Ю только головой отрицательно помотала, упорно глядя в стену над плечом лекарки.

– Да я уже поняла, что у вас прямо там сплошной интим начался, – проявила недюжинную догадливость Арха. – Но что он конкретно-то сделал? Поцеловал?

Граха опять только головой покачала.

– До поцелуев у нас дело не дошло…

***

Последнее, что Ю помнила отчётливо, это как Тхия к ней шагнул. А все остальное стыдливо спряталось за кровавой пеленой бешенства. Точнее, это только сначала бешенство было, а потом…

В общем, демон к ней шагнул. Чего уж он там сделать собирался,[а3]  граха так и не выяснила, и выяснять не собиралась. Но стоило арифеду руку к ней протянуть, как Ю оскалилась, отпрыгивая назад, разрывая между ними расстояние. И, начисто забыв, что на ней платье надето, скользнула вперед и вбок, обходя демона слева.

Она действительно была  далеко не последним бойцом своего рода. И даже несколько лет жизни в столице этого изменить никак не могли. Двигалась граха стремительно и почти неуловимо, похожая на большую каплю ртути, словно перетекающую из одного положения в другое. Только вот демон оказался еще быстрее.

Ее удар провалился в никуда, заставляя на миг потерять равновесие и всем телом нырнуть вперед. Но Ю тут же развернулась на пятках, краем сознания отмечая, что юбка стала слишком уж свободной и движения больше не сковывает. Но заметила она это действительно походя. Где-то слева от нее и почти за спиной демонессы мелькнула тень, гораздо плотнее и чернее окружающей её ночи.

Ударила граха почти не глядя, на развороте. Кулак полетел в корпус, да девушка еще и шагнула назад. В идеале, ее подшаг должен был садануть противника по голени, а то и вовсе пригвоздить ступню к каменной плите крыши башни. Но ничего у нее толком не вышло. Нога девушки снова провалилась в пустоту. Зато кулак словно со стеной встретился. Набитые костяшки пробило болью так, как будто она по камню вдарила. Тем удивительнее было, что демон просто принял кулак грахи на основание собственной ладони.

Правда, любоваться ей этим зрелищем пришлось недолго. Серые Лисы не даром славились как одни из лучших бойцов безоружного боя – на северном побережье им равных не было. Только вот Ю даже не поняла, что Тхия дальше сделал. Просто только что [а4] девушка любовалась собственным кулаком, остановленным его ладонью. А уже в следующий момент она прижималась щекой к холодному камню башни.  И обе ее руки словно тисками за спиной зажало.

– Тьма! Какое шикарное зрелище! – протянули у нее над ухом восхищенно.

И вот тут граха  буквально прочувствовала своё положение. Она лежала на животе, а демон не только ее руки держал, но еще и коленом позвоночник фиксировал, удерживая [а5] демонессу от не в меру ретивых и непродуманных действий. И, между прочим, подол у нее разорван до талии. А лиф платья лопнул по обоим боковым швам до той же самой талии. И рубашки под платьем все еще не было.

Несколько минут на крыше донжона было[а6]  слышно только ветер. Рыжий молчал, словно пытаясь сообразить, что ему делать дальше. Ю тоже не в силах была ни слова сказать. Уж слишком странным, непонятным и, что греха таить, волнующим было ощущение подчиненности. Какой-то первобытной, дикой, животной. Просто чувствовать, что рядом с тобой – над тобой – мужчина, который сильнее. Просто, сильнее – и все.

– Прости, Ю, я не могу… Я же тоже живой… – голос демона звучал странно хрипло, словно Тхия его сорвал. – Только скажи – и я все прекращу. Ты скажи только…

Несколько минут ничего не происходило. Он словно ждал чего-то. Но Ю молчала. Тогда его рука – не та, что ее запястья сжимала, а другая, свободная – скользнула с ее спины на бок и дальше, на обнаженную грудь, распластанную по холодному камню…

***

– И он так просто… – ахнула ведунья недоверчиво, тараща свои раскосые глазища, – А ты… Ты же?.. Да я его убью! Я ему все его!...

– Остынь, – недовольно буркнула Ю, – я уже лет так шесть на практике знаю, откуда дети берутся. Тут тебе не столица. У нас женщин не за девственность ценят, а за то, скольких мужчин она сумела привлечь. А я, все же, дочь вождя. Хоть и младшая. Так то, интересовались мной многие.

Арха пристально изучила потолок. Ничего интересного на нем не нашла и глянула на стены. Но там тоже не оказалось ничего, достойного ее внимания. Пришлось ей вернуться к рассматриванию грахи.

– Насколько я понимаю, «общение» с Тхия тебя не разочаровало?

Граха отрицательно помотала головой и посмурнела ещё сильнее.

– Так я и думала, – констатировала ведунья. – Ладно, что дальше-то было, раскрепощённая ты моя?

***

А дальше… Дальше пришло осознание, что она лежит на боку, созерцая несущиеся по чернильному небу тучи, похожие на грязную шерсть. А руки у нее связаны за спиной. Но все это не имеет никакого значения. Как, например, не имеет значения, что камень, на котором она лежала, твердый. А так и не утихнувший ветер – холодный. Зато очень много значило горячее, почти обжигающее тело мужчины, прижимающееся к ее спине.

– Дикая… – почти прошептал он, медленно  проводя раскаленными губами по ее голому плечу, – какая же ты дикая… Дурная…

– Развяжи меня, – попросила она сипло.

Голос у нее самой был таким хриплым, словно она простудилась. И просить его развязать хотелось меньше всего. А прекращать это безумие хотелось еще меньше. Но… Всегда найдется место этим проклятым «но».

– Если я тебе сейчас развяжу, то ты немедленно удерешь, – он перестал ее целовать и просто прижался губами к ямке между шеей и плечом. – А если б ты только знала, как мне не хочется тебя отпускать. Дикарка… Северянка…

– Все было прекрасно, мессир, – горячо заверила его Ю, – но я… Я замерзла.

Отговорка была так себе.  Граха и не такую температуру могла перенести без малейшего вреда для себя. И оба это понимали прекрасно. Впрочем, как и  необязательность ее просьбы. Если бы[а7]  ей нужно было, то демонесса могла бы уйти и со связанными руками. При должном желании подобные мелочи Ю никак остановить бы не смогли.

– Если ты была кем-то другим, то я бы извинился. И, вероятно, попытался бы оправдаться, – холодно сообщил лорд, распутывая петли собственного ремня, стягивающего запястья девушки. – Но ты та, кто ты есть. Поэтому я скажу только «спасибо».

– Не стоит благодарности, – вежливо ответила Ю, растирая руки – все-таки, запястья он ей стянул излишне старательно.

Лорд глянул на нее как-то странно, но только кивнул в ответ. Собрал свою одежду, раскиданную по крыше донжона и, не одеваясь, скрылся в люке. На граху, сидящую на холодном камне и обнимающую колени руками, внезапно снизошло осознание, что она полная и непроходимая идиотка.

***

– Дальше можешь не рассказывать…

Арха старательно делала вид, что щеки у нее от жара камина вдруг такими горячими стали. Она и сама не слишком поняла, с чего так засмущалась. Шай с ней и не такими интимными подробностями делился. Наверное, проблема была в том, что Ю, не смотря ни на что, была одного с ведуньей пола. Наверное, лекарка подсознательно ждала от северянки взглядов, схожих со своими. Девушка была несколько шокирована тем, что граху смущало не само… пусть будет, приключение на крыше. А то, что она себя повела неправильно, в очередной раз продемонстрировав сиятельному лорду, что[а8]  она обыкновенная грубая северянка, а не утонченная леди, достойная его любви.

– Ночь пропускаем, с ней все понятно. Ты рыдала и думала, что все в очередной раз кончено.

 Арха, сосредоточившись и отодвинув в сторону ненужные в данный момент размышления о моральном облике демонов, обернулась к гигантше. Но граха её опять умудрилась удивить. Она тяжело вздохнула и выдала тихое, но очень скорбное: «Нет!».

– Что «нет»? – поразилась ведунья. – Ты не рыдала или не размышляла о кончине своей любви?

– Это все потом было. Сначала пришла Ри. И лорд слышал, что она мне говорила…

– Погоди, погоди. Давай по порядку, – лекарка, чувствуя, как начинает медленно с ума сходить, потерла ладонью лоб. – Кто такая Ри?

– Ри – это мамина Призрак. Она…

– Стоять! – голос Архи был подозрительно близок к истеричному визгу. – Призраки – это же ваши волки такие здоровенные, так?

Ю кивнула, соглашаясь. И косясь на ведунью с некоторой опаской. Видимо, ее здорово напугала излишняя экспрессивность девушки.

– И они говорят? Или ты что-то иносказательное имела в виду? Может, у нее выражение морды было такое, что ты поняла, о чем эта… зверюга думает?

– Ар, я с ней просто так говорила. Как сейчас вот с тобой, – осторожно пояснила граха, тоном, которым обычно общаются с буйно помешанными. – А как еще с оборотнями говорить можно?

– Призраки – это оборотни? – обалдело утонила Арха.

– Ну… да.

– Создания Жизни? Тех, кого вырезали под корень?

– Да… Не всех, конечно. Мы их…

– Те, кто в империи объявлен еретическими существами и подлежит немедленному уничтожению?

– Да, но…

– И они вам, вроде как, служат?

– Да! И…

– И вы с ними разговариваете?

– Да, да, да, Тьма тебя забери! При чем тут это все?

– Не при чем. Так, к слову пришлось, – протянула Арха, задумчиво изучая потолок. – И что тебе поведало это мифическое, легендарное, в смысле, сказочное существо? Я Призрака твоей мамы имею в виду, конечно. В смысле, оборотня твоей… Короче, как там ее? Ру?