Текст книги "Самый лучший демон. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Катерина Снежинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 62 страниц)

Архе на грах даже смотреть было холодно. А еще и страшно. Потому что под белой кожей на обнаженных руках перекатывались мускулы, которые не у каждого мужика увидишь. У некоторых еще и затылки бугрились. Кстати, Ю была далеко не самой высокой и громоздкой из них. Так, где-то посередке. И она единственная из всех смотрела себе под ноги, а не в сторону ложи. Лекарке ее даже убивать расхотелось.

Девушки, если такое слово применимо к этому буйству плоти, прошли строем перед балконом и разошлись каждая к своему столбу. Знакомый ведунье клан Серой Лисы представляло наибольшее количество… борчих. Две жены и еще три претендентки. От Белой Совы была только Ю и еще какая-то девица, настолько смахивающая на мужика, что лекарка даже засомневалась в ее половой принадлежности. А, вообще, на рыжую принцессу в черных доспехах претендовало всего восемнадцать рыцарш. Тхия явно пользовался популярность

– Начинайте, – снова махнул рукой арифед.

Арха еле удержала язык за зубами, чтобы не поинтересоваться, а где же платочек? Вроде бы, турнир должен начинаться с платочка, брошенного на ристалище.

Не было платочка. Бес обошел участниц с мешком в руках. Каждая из северянок, не глядя, тянула камешек. Видимо, таким способом они определяли пары. Каким образом это делалось, ведунья не поняла. На ее дилетантский взгляд все камни были одинаковыми. Но непонимающей была тут только одна лекарка.

Зрители, стоявшие до этого момента смирно, загудели, обсуждая что-то. Может, Архе показалось, но там и ставки кто-то принимал. Хотя, в целом, все происходило тихо и достаточно мирно. Не то, что на рыцарских турнирах в столице, где зрители упоенно бились в поединке «кто кого переорет».

Лишние «невесты», получив свой камешек, с ристалища удалились. Остались только две – та самая звероподобная мадам и еще одна девица, которая для ведуньи от других ничем не отличалась. Обе рявкнули друг другу уже набившую оскомину: «Я – сильнее!» и ударил гонг. Противницы вступили внутрь круга, выложенного на песке камнями.

Арха и сама не понимала, чего она ждала. Наверное, кошачьей драки с выдиранием волос, полосованием морд и дикими визгами. Реальность, как обычно, радикально отличалась от фантазий. Девахи даже не бросились друг на друга. Они странно сгорбились, едва ли не дугой одинаково выгнув спину и почти до земли опустив казавшиеся расслабленными руки. И пошли друг напротив друга по кругу, то ли присматриваясь, то ли примериваясь. Это даже скучно было.

– Мелкая, – вдруг констатировал Дан и откинулся на спинку кресла.

 Ирраш согласно кивнул. Даже Тхия сделал что-то, чего лекарка не уловила, но приняла и за его согласие.

– Что «мелкая»? – не поняла ведунья.

– Мелкая победит, – пояснил рогатый.

– Это ты как определил? – поразилась Арха.

 Девицы продолжали ходить кругами.

– Так видно же, – предельно ясно растолковал Дан.

Арха обиделась. «Тоже мне, великий знаток бабьих боев!» – поддакнул здравый смысл. Ведунья решила болеть за здоровую. Просто из чувства противоречия. Но уже спустя пару секунд болеть ей вообще расхотелось. Лекарка, конечно, никогда не относила себя к излишне нежным и трепетным существам. Но зрелище, как одна девушка сжимает другую в богатырских объятьях, намереваясь то ли грудную клетку продавить, то ли позвоночник переломить, предназначалось не для слабонервных.

Правда ее противница, которая и была той самой «мелкой», отреагировала гораздо менее эмоционально, чем Арха. Недолго думая, она откинула голову и впечатала собственный лоб в лицо претендентки. По мнению ведуньи, от носа там должно было остаться только воспоминание. Мужеподобную это расстроило. Оппонентку она не отпустила, а, взревев так, что у лекарки уши заложило, одела «мелкую» животом на свою коленку. Ярко, как будто она воочию видела, представив разрывы внутренних органов, Арха закрыла глаза.

Ведунья была бы совсем не против еще и уши заткнуть, но от рева и воя, словно внизу не две нежные невесты встретились, а парочка взбесившихся тахаров, ей деваться было некуда. Оставалось только терпеливо ждать да сглатывать постоянно подступающую к горлу тошноту.

– Котенок, тебе плохо? – шепнул Дан на ухо девушке.

– Мне хорошо, – одеревеневшими губами опровергла его домыслы Арха. – Вот сейчас меня наизнанку вывернет – и станет совсем хорошо.

– Ты же лекарь, ведунья?

– Вот именно.

Рогатый к ней больше не приставал, только тихонько поглаживал ладонь. Это действительно помогало. По крайней мере, лекарка в обморок не падала. Хотя была где-то по соседству с ним.

Кстати, в первом раунде действительно победила «мелкая». Правда, оставив на ристалище немало собственной крови из разбитого в мясо лица и некоторое количество собственных зубов. Арха искренне сомневалась, что граха в таком состоянии сможет очаровать хоть кого-нибудь. Тхия ей становилось не просто жалко, а жалко до соплей.

Но через пару часов жалость испарилась без следа. Впрочем, как и все остальные чувства. На борьбу северных девочек ведунья смотрела уже без всяких эмоций. Ее начала одолевать скука.

Пары менялись. Проигравших выносили, появлялись новые. Некоторое оживление лично у ведуньи вызвала девица, которая призрев, видимо, все традиции и послав во Тьму правила, бросилась-таки на свою противницу с визгом ошпаренной кошки и вцепилась ей когтями в глаза.

Отрывали нарушительницу от смущенной таким поворотом событий жертвы аж три демона. В итоге, расцарапанными мордами могли гордиться все, кто участвовал в потасовке. Зрители взбесившуюся девку освистали. Неспортивное поведение на севере явно не приветствовалось.

Еще лекарке запомнилась Ю. Не сказать, что именно ее бои Арха смотрела с повышенным интересом. Часть из них ведунья, вообще пропустила. В смысле, не опознала она Ю в противницах. Но один эпизод студентке понравился. Кажется, студентка как раз выступала против одной из супружниц Тхия и та ее основательно теснила. Но медички не сдаются!

В какой-то момент Ю просто вывернулась и разодрала на противнице жилетку. Ее маневр имел неожиданное последствие. Супруга, покраснев даже затылком, запахнула на себе полы попорченной одежды, сгорбилась и бегом покинула ристалище. Как-то у Архи подобная стыдливость с образом бой-баб ассоциировалась плохо. Но зрителей новый боевой прием порадовал, Ю явно оказалась в любимицах.

А больше ничего достойного внимания не происходило. Поэтому ведунья сосредоточилась только на том, чтобы не зевать слишком уж заметно.

***

– Арха, ты уснула? – поинтересовался рогатый.

– А? Да нет, тут я…

Лекарка не уснула, а просто в прострацию впала, уже даже не воспринимая, что происходит. Тем более что с каждым часом корона становилась все тяжелее, а платье как будто плотнее сжималось вокруг ребер. Чувствовала Арха себя так, будто целый день работала как каторжная, а не в кресле сидела.

– А уже все закончилось, да? И кто победил?

– Ао и твоя Ю, – улыбаясь самыми кончиками губ, пояснил Дан.

Кстати, во время всего этого Тьмой проклятого турнира руки ведуньи он так и не отпустил.

– Вот в этом я нисколько не сомневалась. Наши врагам не сдаются, – заверила его лекарка. – Надо бы теперь вылезти из всего этого кошмара, которое по ошибке платьем зовется, и пойти выбить ей оставшиеся зубы.

– Не подозревал в тебе подобной кровожадности. Но идти куда-то еще рано. Тебя же тоже вызвали, помнишь? – мягко вернул память ее любимый.

Не иначе, как сделал он это из чистого и ничем не замутненного садизма. Потому что Арха сейчас не то что о бое – о том, чтобы просто встать не могла думать без ужаса. У девушки все мышцы болели. Даже те, о наличии которых она раньше и не подозревала.

Не то чтобы до этого дня лекарку одолевали воинственные желания. Но даже тень их, которую ведунья могла бы наскрести в своей не слишком смелой душе, исчезла. Зато появилась мысль о том, что Дан избрал не слишком гуманный способ избавиться от влюбленной девицы. Мог бы просто сказать, что она ему надоела.

– Не смотри на меня так, – попросил хаш-эд, отворачиваясь к арене, над которой уже сумерки сгущлись.

– Как? – спросила Арха внезапно севшим голосом.

– Словно я тебя на заклание веду. Когда ж ты мне доверять то научишься, а, котенок? – вздохнул Дан и негромко позвал, – Ада, ты идешь?

– А куда я денусь? Долги надо отдавать, – отозвался кто-то весьма ехидный.

Арха вздрогнула и машинально попыталась отобрать у Дана свою руку. Про демонессу, прибывшую с Даном и Ирашем, ведунья забыла начисто. Хотя это было странно. Обычно при появлении рядом с рогатым любой особи женского пола лекарка моментально начинала себе всякие страшилки об их отношениях выдумывать. Но про эту – забыла. Зато голос ее девушка не могла забыть при всем желании. Он, бывало, ей в кошмарах снился.

– Адаша? – пролепетала ведунья.

– Ты меня помнишь, дорогая? – змейкой шепнула золоторожка Архе на ушко. – Знаешь, что мне хочется сейчас сделать больше всего?

– Знаю, – честно ответила лекарка. – Не уверена только, сколько кусков от меня должно остаться в конце.

– В хорошем фарше кусков не бывает, – мурлыкнула она. – Дорогая, я уже было понадеялась, что ты исчезла. И, представляешь, обманулась в своих ожиданиях! Ты опять тут как тут. А меня это не устраивает.

– Почему? Ты же говорила, что я вполне вписываюсь в твои планы. Было что-то про любовницу и жену, которые вместе куют счастье любимого?

Арха хорохорилась и хамила, но на самом деле ей было почти нестерпимо страшно. Меньше всего она хотела бы видеть в числе своих врагов именно эту демонессу. Кому-кому, а Адаше лекарка соперницей не была точно.

– У меня планы изменились, солнышко, – разрушила она надежду, что хоть на этот раз будет все хорошо.– Вбей в свою мерзкую головку, что только дай мне повод, хоть один, хоть мизерный – и я тебе уничтожу. И на этот раз ты кремом не отделаешься.

– Да что случилось-то?

Ведунья честно не понимала, откуда в ней взялась эта ненависть. Нет, любви и раньше между ними не было, но и такого накала страстей девушка не замечала.

– Ада, – напомнил о своем присутствии Дан.

Лекарке стало интересно, слышал ли демон их разговор? Сидел-то рогатый близко, но и говорили они совсем тихо.

– Иду, милый. Пойду спасать нашу сладенькую девочку. Рыжик, ты пока объяви тут все, как положено.

Это ее фамильярное «Рыжик», походя брошенное Тхия, ведунью резануло едва ли не больнее, чем все ее потуги на единоличное владение Даном. Проходя мимо, она еще и ладонью по волосам Ирраша провела. Тот недовольно прижал уши, но, увлечённо рассматривая что-то на арене, больше никак не отреагировал. На выходе из ложи демонесса, придерживая рукой портьеру, обернулась, глядя на лекарку. В ее глазах явно читалось: «Ну, что, поняла?».

Арха не ответила. И даже не потому, что просто физически не могла. Скорее, не хотела. Адаша недвусмысленно дала девушке понять, что все демоны, со всеми своими потрохами, принадлежат ей. Зачем она это сделала? Чтобы ведунью уязвить? Да еще и Дан молчал, значит, точно все слышал. Иначе бы он, по крайней мере, спросил, что с Архой опять не так. Обычно хаш-эд очень чутко реагировал на смену ее настроения, а сейчас не заметил. Лекарке начало казаться, что воздух вокруг нее темнеет, будто она оказалась посредине тучи. Девушка кожей ощущала что-то недоброе.

На арену она не смотрела, снова прикрыв глаза. Архе и так было понятно, что у нанятой женой Тхия тетки нет ни малейшего шанса против хаш-эда. Даже если Адаша и усиленно притворялась арифедом. Пожалуй, у поединщицы даже и против арифеда никаких шансов не было.

– Да Адаша же с ней играет, – протянул Тхия, как показалось ведунье, с восхищением.

Лекарку затошнило. Выходки и угрозы золоторожки она еще как-нибудь выдержала бы. А вот вдруг проснувшуюся любовь ее – ее! – демонов вряд ли. Ей нестерпимо захотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко отсюда. И залезть под одеяло.

– Ну и дура, – отозвался Ирраш, – я всегда ей говорил, что она когда-нибудь нарвется на противника, который ее фокусы против нее же обернет. Не красоваться надо, а драться. Красоваться над трупом выгоднее.

– Не в этот раз, – не согласился рыжий и подтвердил оценку лекарки. – У грахи нет ни шанса.

– Да какая разница? Сюрпризы всегда могут случиться.

– Ирр, что ты злишься? – миролюбиво спросил Дан. – Ты так рассуждаешь, как будто Ада воин. Ну, выпендривается девушка. Так это в ее природе.

– Если влезла в драку, то воин, – непримиримо отрезал шавер.

– Если ты возьмешь в руки поварешку и появишься на кухне, то поваром не станешь. Все, котенок, можно смотреть.

Арха открыла глаза, улыбаясь ему во весь рот. Солнце, висящее у самого горизонта, сияло как полуденное. Даже пронизывающий ветер показался теплым бризом. И корона на голове уже не была такой тяжелой. А слова стали просто словами. Что ей до какой-то ревнивой демонессы, вечно крутящейся как собака на сене, когда у нее есть Дан? Который даже не словами, а только тоном смог выразить всю глубину своего презрения к золоторожке.

[1] Толокнянка или «медвежьи ушки» – диуре́тическое (мочегонное) средство.

Глава десятая

Цените в мужчине ум! Если уж у него других достоинств нет.

(Из наблюдений профессиональной принцессы)

Ведунья критически разглядывала физиономию Ю, поворачивая её за подбородок к свету то одной скулой, то другой. На такую красоту лекарка просто наглядеться не могла. Девичье личико, расцвеченное всеми цветами радуги, украшенное дюжиной ссадин и ещё парочкой ран от лопнувшей под ударами кожи – такое увидишь нечасто. Северянка морщилась, но мужественно терпела. Хотя после «дамского турнира» Арху так и подмывало сказать, что терпела граха очень женственно.

– М-да, – вынесла, наконец, ведунья свой глубоко профессиональный вердикт, – хуже, конечно, бывает. Но очень-очень редко.

– Да ладно тебе, – гигантша отмахнулась от девушки, как от назойливой мухи. – Подумаешь! Заживёт.

– Это конечно. Только ты уверена, что Тхия такую красоту оценит? Насколько я знаю, он предпочитает более традиционные каноны. – Арха подумала и, все-таки, решила пояснить свою глубокую мысль. – В смысле, более традиционные для столицы.

Ю горестно вздохнула, колыхнув своим немалым бюстом. Зрелище даже для лекарки, особи одного с северянкой пола, было завораживающим – словно волна перекатилась. И невесть почему возникла мысль о цунами.

– Арха, ты о чем вот сейчас, а? Нравиться надо мной издеваться, да? У меня и раньше-то шансов не было, а теперь… – она безнадёжно махнула рукой, окончательно поставив крест на своей загубленной личной жизни.

Конечно, в педагогических целях было бы правильнее её черные мысли поддержать, прочесть пару лекций о женском достоинстве, проесть плешь по поводу необдуманных поступков. Но, во-первых, ведунья этого всего делать не умела. Во-вторых, её саму ожидала педагогическая порка как следствие не слишком продуманного девичьего поведения. А, в-третьих, граху лекарке было жалко до соплей.

Ну, а помимо моральных страданий, мешающих поступить правильно, у ведуньи ещё и план имелся. Нехорошо, конечно, эксперименты ставить на ближних своих. Но после успеха с Иррашем у Архи проснулась непреодолимая тяга к манипулированию.

– Ладно, подбирай слюни, – скомандовала лекарка. – Ты Тхия все ещё любишь? Или всю дурь из тебя уже выколотили?

Гигантша в ответ только горестно вздохнула, старательно отводя глаза.

– Понятно, любовь засела так глубоко, что удаляется только вместе с мозгом. Которого у тебя нет. Значит, будем очаровывать прекрасного принца.

Ю попыталась ехидно ухмыльнуться, но получилось у неё не очень убедительно. Зато выразительно. Ведунье на миг показалось, что граху паралич от переживаний хватанул. Избитое лицо, и без того несколько увеличившееся в размере с левой стороны, окончательно потеряло симметричность.

– Не скалься, у меня сердце больное, – попросила Арха, доставая из-за шиворота платья цепочку, на которой висел кристалл.

Кстати, почти уже пустой. Когда ведунья его сжала в ладошке, он не засиял, а только засветился тусклым, зеленоватым светом. У девушки мелькнула мысль, что, пока они гостят в северных лесах, кристалл можно было бы и зарядить. Только с Тхия стоило посоветоваться, как это сделать и остаться целой. Вряд ли арифеды являлись поклонниками Жизни. Им такие извращения природой не полагались.

Оказывается, не только кровопийцы негативно относились к Жизни, но ещё и грахи. Ю, завидев кристалл ведуньи, шарахнулась, перевернув кресло, которое даже рыжий переставлял с трудом. Девушке и стену, наверное, спиной проломила, будь кладка похлипче. А так пришлось северной красотке остановиться, тараща на Арху глаза. Даже тот, который заплыл и почти в щёлку превратился, ей удалось испуганно выпучить.

Ведунья дёрнула подбородком вверх, демонстрируя своё искреннее недоумение по поводу неожиданных прыжков грахи.

– Ты ведьма? – просипела грозная воительница, кажется, подумывая грохнуться в обморок.

– Ну, начинается! – подавив горячее желание хлопнуть себя ладонью по лбу, протянула лекарка. – Не ведьма! Ведунья я, ве-дунь-я!

– А в чем разница? – не поняла очевидного Ю.

Правда, этого очевидного не понимали многие.

– Ведунья пошло от слова «ведать», «знать». Попросту, «хранящая знания». А ведьма – это ругательство. Хотя, конечно, и в нём есть смысл. Мы так называли тех, кто отошёл от заветов Матери. Их ещё ворожеями зовут. Между прочим, они родственные «вору», «врагу» и «вреду». Разницу чувствуешь?

Граха отрицательно помотала головой, наглядно показывая, что объяснять доходчиво лекарка не умела.

– Короче, я – хорошая, а ведьмы – плохие. Так ясно?

Ю кивнула. Но, кажется, убедить Архе её не удалось.

– Так если ты хорошая, почему вас на кострах жгут?

– Потому что это закон такой, – помянув добрым словом Тхия, пояснила ведунья, – я не говорю, что это хороший закон. Но какой есть. Все, не дёргайся и не мешай мне. Будем тебе красоту восстанавливать.

Граха лекарке так и не поверила, настороженно, как зверь, следя за малейшим движением девушки. И готовая в любой момент если не ударить ведунью, то, по крайней мере, дать дёру. Арха подозревала, что если бы она скальпель достала, то северянка только зубы стиснула и женственно, в смысле, мужественно все стерпела.

Но лекарка даже завалящегося ланцета с собой не прихватила, да и нужды в нем не было. Поэтому ведунья просто раскрыла ладонь, позволив кристаллу зависнуть над белобрысой макушкой. И закрыла глаза, призывая благословение Матери.

Обычно Арха им пользовалась только для того, чтобы посмотреть, как там у больного дела с внутренностями обстоят. Просто вскрывать для проверки, целы у пациента потроха и все ли органы в наличии, как-то неудобно.  Дар Матери эту проблему решал более гуманно.

Но сейчас Архе внутрь заглядывать необходимости не было. На повестке дня стояла проблема возвращения девичьей красы. Так использовать дар лекарка не любила – сил уходило много. Да и материнскому благословению можно найти более достойное применение, а болезни и травками неплохо лечатся. Но в данный момент эффекта от травок было недостаточно.

Поэтому девушка, не открывая глаз, проводила пальцами над лицом Ю, буквально на ощупь чувствуя ушибы и кровоподтёки, уплотнения, разорванные сосудики, повреждённую кожу. И разглаживала их, сращивала, восстанавливала. Граха зашипела сквозь зубы. Ей эта процедура приятной не казалась. Говорили, что такое исцеление болезненно. Но ведунья цыкнула на демонессу, чтобы не отвлекала, и Ю послушно замолчала.

Когда лекарка решилась глаза открыть, не следа от побоища на красотке не осталось. Только то, что природа от рождения дала. Граха, словно не веря, ощупала собственную физиономию.

– Слушай, а ребра так… сможешь? – выдала северянка вместо «спасибо».

Арха подставила ладонь, подзывая кристалл и опять вешая его на цыпочку. Было в этом что-то неправильно-хулиганское. Вроде того, чтобы крикнуть в окно, находясь в гостях у соседа, что император – дурак! Носить на украшении, созданном с помощью Дара Тьмы, кристалл Жизни – это символично. И каждый раз, как она об этом вспоминала, ведунью одновременно и передёргивало, и тепло так становилось от собственной смелости.

– Нет, ребра не смогу, – ответила Арха, чувствуя, что пальцы тихонько, но очень мерзко подрагивают. – Устала я сегодня знатно. Придётся тебе обойтись плотной повязкой.

– А-то без тебя бы я до этого точно не додумалась, – поморщилась Ю. – Ладно, спасибо. Пошла я.

– Куда это ты собралась? А Тхия очаровывать? Сидеть, бояться, слушать маму.

– Мама – это ты? – ехидно уточнила гигантша, но осталась на месте.

Арха задумчиво осмотрела граху с головы до ног, постукивая себя пальцем по подбородку. Конечно, сотворить из демонессы столичную красотку ведунья и не надеялась. Но ведь не только леди мужикам нравятся. Саму-то лекарку Дан не за красоту любил. А, значит, захомутать Тхия и у Ю шанс имелся. Хотя, надо честно признаться, весьма призрачный.

***

Конечно, лекарка рассчитывала на более торжественное появление. Но и так получилось неплохо. Опасения ведуньи, что Ю в платье будет казаться неуклюжей, не оправдались. Да и с чего бы они должны оправдываться? Как высказалась сама великанша: «Неудобно, конечно, но не сложнее, чем на палубе в шторм».

Чего Архе стоило достать в этом забытом Матерью месте платье, подошедшее по размеру грахе, знала только она сама. После свершения этого подвига все служанки в замке начали от ведуньи шарахаться. Но, главное, наряд был найден. И даже немного улучшен, хотя с иголкой лекарка обычно находила общий язык только тогда, когда чужую шкуру штопала.

Делать Ю изящнее, чем она есть, было делом заведомо проигрышным. Поэтому лекарка, вспомнив все наставления Адина, решила пойти от обратного и подчеркнуть достоинства фигуры грахи. Благо, было что подчёркивать. Платье с глубоким круглым вырезом, под которое предполагалось надевать рубашку, обошлось без нижнего белья. Зато теперь все присутствующие могли лицезреть едва прикрытые тканью прелести демонессы.

Пояс, на который пошёл шнур балдахина с кровати ведуньи, несколько раз обвивал вполне стройную талию, подчёркивая немалую разницу в объёмах её – талии, в смысле – и бёдер. Без нижней рубашки тонкая шерсть подола при каждом шаге весьма аппетитно обрисовывала ноги грахи. В общем, стоило им войти – и все присутствующие мужики послушно уставились туда, куда лекарка и предполагала.

Арха только побоялась, что причёску и макияж северянки по достоинству смогут оценить ещё не скоро. Хотя распущенные волосы, превратившись из белёсых патл в лёгкое облако мелких кудряшек, выглядели очень мило. А удачно подчёркнутые, ставшие поистине демоническими, светлые глаза придавали облику великанши некоторую перчинку.

Ну, да и Тьма с глазами и локонами со всеми! На войне хороши все средства.

Пройдя вдоль пустующего пока стола под греющее душу ведуньи молчание, девушки подошли к возвышению, на котором в кресле, больше походившем на трон, восседал Тхия, естественно, в чёрном одеянии. Кстати, этот цвет ему шёл – волосы становились ещё рыжее.

По правую руку от него пустовало кресло, предназначенное для Архи. Дальше сидели Адин, Ирраш и, к великому сожалению лекарки, Адаша. По левую восседали какие-то грахи звероподобного вида.

Арха пихнула Ю локтем, чтобы напомнить, в каком мире она находится. Потому что северная красотка, кажется, обо всем забыла, таращась на Тхия. Естественно, тычка лекарки граха бы и не заметила. Но недаром же Шай ведунью злой называл – примерилась Арха как раз в сломанные ребра. Тут уж воительнице пришлось осознать реальность.

Метнув на девушку взгляд, обещавший медленную и мучительную смерть, гиганша поклонилась. Получилось не слишком изящно, но реверанс, искусством которого ведунья и сама владела плоховато, у демонессы выходил ещё хуже. Зато все желающие смогли убедиться, что рубашки на ней действительно никакой нет. Эффект был. Даже Ирраш как-то смущённо почесал кончик носа. А Адин, в смысле Дан, заработавший от лекарки выразительный взгляд, смутился и уткнулся носом в чашу с вином.

– Мессир, – выпрямившись и гордо вскинув подбородок, завела Ю старательно заученную речь, – я приношу свои извинения за причинённые по моей воле неудобства. И, поверьте, искренне раскаиваюсь в совершенных деяниях. У меня было время обдумать и осознать, что не все желаемое нами можно получить даже силой. Я могу по честно завоёванному праву занять место супруги за вашим левым плечом. Но это не принесёт счастья ни вам, ни мне.

Она сбилась, видимо забыв слова. Вышло крайне удачно. Выглядело это так, как будто девушка, от глубоко скрытого волнения, голос отказал. Но Ю собралась с силами и продолжила:

– Я – урождённая граха из клана Белой Совы. Но, наверное, я слишком долго прожила вдали от моих родных лесов. И если ум мой согласен и даже настаивает на том, что наши законы верны, справедливы и единственно возможны, то сердце утверждает обратное. Я не найду счастья рядом с тем, кто равнодушен ко мне, если не сказать большего. Поэтому вынуждена ещё раз просить прощения и отказаться от статуса вашей супруги.

В зале повисла тишина. Видимо, присутствующим нужно было время, чтобы переварить услышанное. Ну, а некоторым требовалось ещё и перевести на язык родных елей все только что сказанное. Вычурные столичные речи суровым северянам вряд ли были по зубам.  Но уже спустя всего несколько мгновений поднялся ропот. Смысла слов было не уловить, но общий настрой понимался без труда. Мнение было единогласным: «Что эта девица себе позволяет?!». Ю поёжилась, и Арха ещё раз ткнула её локтем – теперь уже выражая поддержку.

Тхия тоже не сразу сообразил, чтобы такого умного ответить. Но придворное прошлое сказывалось. Эти ребята за словом в карман лазать не привыкли. Он тоже встал и поклонился. Причём гораздо изящнее грахи.

– Уважаема Ю вольна сама выбирать дорогу, по которой ей идти. И это право она сегодня доказала. Я не могу и не хочу неволить гордую воительницу. И могу только желать, чтобы её сердце договорилось с разумом.

«М-да, с вашим разумом вообще договориться сложновато! – съязвил здравый смысл ведуньи. – Его ещё найти сначала надо, а потом догнать!».

Пришлось цыкнуть на расшалившееся сознание, потому что Тхия свою речь не закончил.

– Я только прошу разделить со мной праздничную трапезу в качестве почётной гости. Это самое малое из того, что я могу сделать для женщины, которую безмерно уважаю.

Он указал рукой на стул, предназначенный для Архи. Ю царственно кивнула, соглашаясь.

Ведунья мысленно аплодировала самой себе. Получилось даже лучше, чем планировалось изначально! Все же, усилия, которые граха потратила, чтобы эту речь вызубрить, стоили того. Как, впрочем, и потуги самой лекарки, речь писавшую. И не важно, сколько сил и страданий это потребовало. В деле соблазнения принцессы главное результат!

– Признавайся, твоих рук дело? – шёпотом спросил Дан, когда Архе, наконец-то, позволили сеть на спешно приволочённый бесами стул.

Ведунья подняла глаза и невинно похлопала ресничками, всячески демонстрируя, что она тут вообще ни причём и только поесть пришла. Рогатый улыбнулся так, как умел только он – глазами.

***

Пир свадебный, насколько ведунья поняла, хоть свадьбы никакой и не было, шёл своим чередом. Ну, действительно, раз уж все собрались, то не расходиться же только потому, что невеста решила из-под венца удрать? Поэтому все ели и пили, как будто им до столов присутствующим удавалось дорываться нечсто. И это было очередным разочарованием Архи. Как-то аристократические застолья она себе несколько иначе представляла.

Ни тебе музыки, ни изящных разговоров. На дальнем конце нижнего стола вообще уже ржали так, как любые подвыпившие мужики в любом кабаке. Того и гляди песни горланить начнут. Видимо, из уважения к присутствующим в немалом количестве грахам, никакой арифедской специфики не наблюдалось. Зато имелось совершенно безумное количество еды, которая исчезала со столов с магической скоростью. И все это заливалось буквально реками вина.

А лекарка сидела как на иголках, и почти не обращала внмания на Дана, который как-то странно на неё поглядывал. Тхия проявлял титаническую и совсем не нужную выдержку, так и не переходя к главному. Нет, Ю он вовсе не игнорировал. И даже больше – беседовал только с ней. Разговор, безусловно, был интересен.

Северная воительница с душещипательными подробностями рассказала про свою детскую мечту стать лекарем. И про все трудности и испытания, которые ей пришлось преодолеть, прежде чем в университет поступить. Причём, подвиг ей этот дался только с третьего раза. Не смотря на то, что её отец, видимо, чтобы избавиться от неугомонного дитя, согласился оплатить учёбу. История могла бы выжать слезу даже из камня. Да только двигаться дальше на пути завоевания одного не в меру привередливого сердца, не помогала. На взгляд лекарки, Ю выглядела недостаточно несчастной.

– Мистрис Ро, а почему, все-таки, вы отказались быть моей женой? – спросил, наконец, Тхия.

Арха, отчаявшаяся этот вопрос услышать и уже ждущая подходящего момента, чтобы самой его задать, облегчённо вздохнула.

Ю открыла было рот, чтобы с разгону ответить, но ведунья с вывертом ущипнула её за бедро. Между прочим, вывихнув себе запястье. Потому что мышцы у грахи были просто каменными. Но воительница сообразила захлопнуть пасть и вспомнить свою роль. А то она явно собиралась выдать что-то незапланированное.

Демонесса опустила глаза, разглядывая узоры на скатерти и нервно кроша в пальцах кусочек хлеба. Хотя ей бы, наверное, больше подходил осколок гранита. Потому что мякиш в её руках не крошился, а мгновенно в глину превращался. Не слишком женственно это выглядело, а от гранита хотя бы крошки остались.

– Мистрис Ро? – напомнил о своём присутствие Тхия.

– Арха, у тебя уши сейчас на затылок сами вылезут, – шепнул ведунье Дан.

Но лекарка только отмахнулась от него и, даже, отпихнула легонько. Рогатый ей подслушивать мешал. И так все больше усиливающийся шум за столом перекрывал не слишком громкие голоса потенциальной влюблённой пары.

– Понимаете, мессир, – нехотя ответила Ю, не поднимая глаз, – я вас люблю, действительно люблю. Вы, наверное, считаете, любовь с первого взгляда романтичным бредом глупых девиц. Но… Стоило мне вас увидеть – и я больше никого не замечала.

– И когда же вы меня увидели? На лекции? – поинтересовался совсем, ну совсем незаинтересованный в ответе Тхия.

– Нет, не на лекции. На параде, летом. Я только вас там и увидела. Вы были словно из золота отлиты. Мне казалось, что если смотреть на вас долго, то можно ослепнуть, – понесла явную отсебятину Ю – лекарке нестерпимо захотелось треснуть не в меру влюблённую граху. – Вы не поймёте, но там все гвардейцы одинаковые были, словно их рисовали с одного. А вы – совсем другой.