Текст книги "Самый лучший демон. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Катерина Снежинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 62 страниц)

Вообще-то, у Архи сердце с рождения было слабым и трепетным. А сегодня ведунья так перепугалась за рыжего, что чуть приступ не хватанула. И во избежание дальнейших эксцессов она собиралась Тхия растолковать, насколько он неправ. Желательно, с помощью стучания демонической башки о твёрдые предметы.

Но, кажется, он решил отказаться не только от посещения квартиры ведуньи, но и собственного кабинета. По прикидкам девушки вечер уже собирался плавно перетечь в ночь, а ректор так и не показался. Арха вздохнула, сдаваясь, и решила, что завтра он точно никуда не денется. А если лекарка задержится в университете ещё немного, то её явится искать вся городская стража.

Девушка спустилась на первый этаж, забрала из раздевалки свой плащ, который одиноко висел дохлым языком среди пустых вешалок. И совсем было собралась выйти на улицу, но замерла, взявшись за ручку двери. Ей послышалось, что где-то скулит щенок. Тоненько, тихо и очень жалобно. Пройти мимо страдающего животного для ведуньи было равносильно самоубийству. Не могла она так поступить  – и все.

Поэтому, стараясь шагать как можно тише и придерживая подол платья вместе с мантией, чтобы не шуршали, Арха отправилась искать источник скулежа. Прятаться она и не собиралась, просто боялась испугать малыша.

Щенок оказался беленьким и большим. Очень большим. Примерно, под два метра ростом. За раздевалкой, едва поместившись в крохотном чулане между швабрами и мётлами, ревела давешняя гигантша. Она сидела на полу, руками прижимая к груди ноги и уткнувшись лицом в колени. Девушка явно старалась производить как можно меньше шума. Кажется, она даже воротник своей куртки закусила.

Честно говоря, ведунья растерялась. Как успокаивать того, кому больно, лекарка знала прекрасно. С чужими, да и своими, душевными терзаниями все обстояло гораздо сложнее. Проще говоря, девушка понятия не имела, что ей делать. Но и просто так развернуться и уйти было бы неправильно.

– Эй, – негромко позвала Арха. – Ты чего ревёшь? Тебя кто-то обидел?

Северянка вздрогнула, резко поднимая голову. Даже в темноте было заметно, что рыдает она уже долго и основательно.

– Похоже, что меня кто-то может обидеть? – по-крысиному ощерившись, гавкнула варваша.

Действительно, с вопросом ведунья явно промахнулась. Обидишь такую! Но диагноз лекарке был полностью ясен. Не раз на подобные симптомы у себя наблюдала. Тут присутствовали сразу два заболевания: «Тьма, какая же я дура!» и «За что мне это все?». Ну, и обострение ненависти ко всему несправедливому миру. Осталось только вспомнить, как Арху в таких случаях Адин лечил.

Ведунья присела на корточки, оказавшись значительно меньше гигантши. Да даже когда лекарка стояла, они были примерно одинакового роста. Но в такой позе разговор получался какой-то более доверительный, что ли?

– Так что случилось? Может, расскажешь? Легче будет, вот увидишь, – ведунья попыталась взять граху за руку.

С таким же успехом она могла бы попробовать взять за руку статую – камень он камень и есть.

– И что ты сделаешь? Побежишь решать мои проблемы? – поинтересовалась девица, хлюпнув основательно распухшим носом.

– Не побегу. У меня своих проблем хватает, – заверила ее Арха. – Но, во-первых, вдвоём проще придумать, что можно сделать. А, во-вторых, частенько бывает, что расскажешь кому-то – и беда уже такой страшной не выглядит.

– Ничего тут уже не сделаешь, – тоном «жизнь кончена» сообщила варварша. – Он меня победил.

– И… что? – осторожно поинтересовалась лекарка, понимая, что ничего не понимает.

– Он меня победил, дура! – заорала белобрысая так, что швабры испуганно вжались в угол. – Если бы я была сильнее, то заявила бы на него свои права! А теперь у меня вообще никаких шансов! Вообще! А я его люблю-у-у…

У неё слезы опять потекли градом. А ведунья, как сидела на корточках, так на задницу и шлёпнулась, попытавшись переварить только что полученную информацию. Переваривалось с трудом.

– Погоди, Ю, давай сначала. Кого ты любишь? Тхия?

– Не знаю-у-у, – сладко подвывая и утираясь рукавом, проскулила северянка. – Ректора. Я его летом на параде увидела. Когда ходила на императора смотреть. Он такой… такой… Золотой весь! Красивый. Он улыбается так!.. Не могу-у-у…

– Ну, какой он весь из себя, мне можешь не рассказывать, – пробормотала ведунья.– Так, ладно. Это мы выяснили. Ты его любишь. А дальше что? При чем тут то, что он тебя победил?

– Ты что, не понимаешь? Какие у меня шансы ему понравиться? Ну, какие? Никаких! Я хотела заявить право сильного, а он меня победи-ил…

– Ага, за волосы, значит, и в пещеру. Мне твой подход нравится…

Арха ели сдерживалась, чтобы не начать хихикать. Жалко, что она именно рыжего выбрала. Лучше уж Ирраша. На эту битву титанов ведунья бы посмотрела с удовольствие. Просто, столкновение мнений и инстинктов!

– Погоди, ты что сказала?

Северянка неожиданно перестала рыдать, снова утёрлась рукавом и уставилась на лекарку. Весьма угрожающе уставилась. Если бы Арха уже не сидела, то точно бы сейчас плюхнулась. От подобных взглядов коленки наверняка подкосились и у куда более храброго существа, чем ведунья.

– К-когда? – заикаясь и стараясь смотреть как можно более невинно и наивно, промямлила девушка.

– Ты его знаешь, да? Ты с ним спишь?

У Архи в глазах потемнело и она отчётливо поняла, что пришли её последние минуты в этом грешном мире.

– Ю, я его знаю и очень хорошо, – постаравшись быть убедительной, ответила ведунья. – Но я с ним никогда не спала, не сплю и спать не собираюсь. Он мой друг, понимаешь? Хотя, нет, он скорее мне папочка. Ну, так получилось, что у меня два папочки, одна мамочка и психованный старший братик…

– Так, значит, то, что ты тогда говорила, правда? – загрустила гигантша. – Они действительно тебя сняли?

– Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? – рявкнула Арха, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать биться о стены головой. –  Если я в истерике так же туплю, то мне искренне жаль Адина! Стоит перед ним извиниться. Я с ним не спала! Я вообще, девственница! Была… Недавно…

– Жалко, – пригорюнилась северянка, явно намереваясь продолжить рыдать, – а то бы, может, подсказала, как мне ему понравиться. Хотя, я, конечно, понимаю, что бесполезняк полный. Кто я и кто он?

Действительно, эта громадина, собирающаяся любимого мужчину взять по праву сильного, на излюбленный типаж Тхия не походила никак. Он воспринимал только один вид женщин, который назывался «дама в беде». А выручив их из этой самой беды, рыжий моментально терял к ним малейший интерес. Убедить же его, что варварша в беду попала, из которой ей без посторонней помощи не выбраться, ведунье казалось делом сомнительным.

– Знаешь что? Вот эти вот разговоры про «кто я и кто он» ты со мной лучше не начинай. Я их ненавижу до зубовного скрежета. Сама в своё время такую бредятину несла. И из-за этого чуть одна не осталась. Надо просто что-то придумать. Вставай и пошли.

Арха сама поднялась, решительно потянув северянку за рукав.

– Куда? – граха шмыгнула носом, но, по крайней мере, в её глазах появился интерес.

– Как говорит моя мамочка: «сладкое пашрийское – лучшее средство от желания повеситься». Так что, собирай конечности в кучу и топай за мной.

Конечно, с вином у Архи были связаны не самые тёплые воспоминания. Да и поклялась она в жизни больше эту гадость не пробовать. Но ведь две студентки – это не ведунья и четверо гвардейцев. Вряд ли с ними могло произойти что-то страшное.

***

– Ю, отпусти его, – в пятый, кажется, раз попросила Арха, и закинула в рот виноградину.

Точнее попыталась закинуть, потому что ягода, предательски изменив траекторию, пролетела у неё над плечом. Вообще, виноград им подали на удивление подлый – он никак не хотел попадать в рот. Можно бы было, конечно, не выпендриваться, и есть его как все нормальные особи, но лекарке это казалось неинтересным.

– Не хочу, – мрачно насупила белые брови гиганша, – он меня обидел.

– Чем? – элегически поинтересовалась Арха, отправляя через плечо очередную виноградину.

Гиганша нахмурилась ещё сильнее, вероятно, пытаясь сообразить, в чем состоит нанесённая обида. Видимо, одновременно соображать и стоять ровно для неё было непосильной задачей. Потому что девушка весьма заметно покачнулась и едва не снесла плечом деревянный столб, подпирающий потолочные балки.

Стражник, которого она держала за ногу в подвешенном вниз головой состоянии, заверезжал, как попавший в силок заяц. На взгляд ведуньи, поводов для визга у него не было никаких. Между его головой и полом было не такое уж большое расстояние – всего-то высотой с табуретку. Поэтому лекарка пришла к однозначному выводу, что, все-таки, мужчины удивительно нервные существа.

– Ю, отпусти его, – в очередной раз попросила Арха.

– О! Я вспомнила! – выдала просиявшая белобрысая слегка заплетающимся языком. – Он – мужчина, во!

Лекарка скривилась. Утверждение, как минимум, было весьма спорным. Стражник больше походил на пацана, которому не по городу с алебардой шляться, а мамины сладкие пирожки с кухни таскать. Но, с другой стороны, его принадлежность именно к мужскому полу отрицать было действительно сложно.

– Не, ну все мужики козлы, конечно, – вздохнула Арха, – но этот и так Тьмой обижен.

– Это почему? – удивилась гигантша.

– Так у него Ирраш в капитанах. Я бы, например, сама себе вены перегрызла на его месте…

– Чьем?

Арха задумалась. Вопрос был непростой, потому что желание с собой покончить у лекарки появилось бы, очутись она на месте любого из них. Но ответ обязан быть конкретным. В конце концов, ведунья она или погулять вышла? Только вот с конкретикой наблюдались явные проблемы. Мысли расползались в стороны, как пьяные гусеницы.

Вздохнув, Арха покосилась на остальной патруль в лице двух стражников, занявших глухую оборону за баррикадой из перевёрнутого стола с воткнутым в него топором. Попыталась вспомнить, при каком заболевании кожные покровы бесов приобретают характерную синюшность с прозеленью. С диагнозом тоже выходило не очень. Потому что кроме бледности у одного из них наблюдался ещё и ярко выраженный нервный тик. А это уже совсем другая область.

– Отпусти его, – в очередной раз попросила девушка.

Гиганша глянула на свою добычу, словно впервые видела.

– Ладно, – видимо, она решила стать доброй, – он мне надоел. Да и рука устала.

Белобрысая просто раскрыла ладонь и бес, с коротким воплем, больше смахивающим на кошачий мяв, грохнулся на пол. Следить за ним, проворно отползающим на четвереньках к своим напарникам, было забавно. Но куда интереснее было наблюдать за Ю, со второго раза сграбаставшую со стола бутылку и просто влившую её содержимое – примерно две трети – себе в глотку.

– Хозяин, вина! – громовым голосом, от которого с потолочных балок посыпалась сажа, потребовала варварша.

– Леди, а, может, хватит? – откуда-то со стороны кухни испуганной мышкой пискнул кабатчик.

– А ты ещё один патруль вызови, – ухмыльнулась Ю, – а то чей-то скучно стало.

– Леди, а давайте я вам экипаж найму, а? А, может, кого из ваших мужчин кликнуть? Мужа тама иль отца. А то ить вы так-то и до дома не дойдёте…

– Чего?! – раненым буйволом взревела демонесса.

Арха уронила голову на стол. «Зря он это. Ой, зря!» – философски протянул её здравый смысл.

– Несу, несу, – испуганно пролепетал кабатчик.

Но было уже поздно. Вопя: «Нет, ты чо сказал?! А ну, повтори!»  –  Ю пыталась протаранить забаррикадированную со стороны кухни дверь. Притихшие стражники наблюдали за ней с каким-то священным трепетом. Но вход оказался укреплён по всем правилам фортификации. Створка натужно трещала, но пока не сдавалась.

Арха, решив, что поднимать голову ей лень, попыталась повернуть бокал на бок и так из него отхлебнуть. Естественно, вино пролилось не в рот, а на ведуньину моську. Почему то этот факт её взбесил. И она запустила ни в чем неповинной посудой в стену.

Бокал пролетел через стол, врезался в дверную притолоку и осыпался, прощально вспыхнувшими в свете очага, осколками… на голову вошедшего Дана. Рогатый недоуменно глянув вверх, провёл по волосам, стряхивая стеклянную крошку, и уставился на девушку. Арха ему счастливо улыбнулась, попытавшись передать взглядом, как же она его любит.

Правда, улыбка девушки быстро увяла, потому что за лордом Харрат в кабак вошёл Ирраш. Жажда убийства, фанатично горящая в его глазах, Архе уже начала надоедать.

– А тебя я вот ни столечки не люблю, – заверила шавера лекарка, сведя вместе большой и указательные пальцы, оставив между ними щель, толщиной с волосок.

Правда, для этого ей пришлось прищурить один глаз, потому что пальцы начали предательски двоиться.

– Арха! – голос Тхия вобрал все осуждение, которое Тьма отвела этому миру.

– Что? – невинно поинтересовалась она и опять легла на стол.

Устала студентка просто, позвоночник тело в вертикальном положении удерживать отказывался.

Стены кабака дрогнули, и, кажется, потолочные стропила, все-таки, треснули. Рев: «Любимый!» едва не смел ведунью с лавки. Нечто громадное и белое пронеслось перед её глазами и унесло на улицу всех трёх демонов разом.

Глава шестая

Вы же просто идеально дополняете друг друга!

Ты – серьёзная дура, он – весёлый идиот…

(Из рассуждений отца пяти дочерей)

Где-то трубил рог. Низко, протяжно, заунывно. Словно скликая неупокоенные души во Тьму. Звук все длился и длился, на одной ноте, без перепадов и перерывов. Казалось, что он звучит от начала времён. И будет трубить, пока мир окончательно не развалится на куски.

Арха открыла глаза и уставилась на почерневший от старости потолок с пучками пожелтевшего, высохшего мха, забитого в щели между досок. Рог продолжал трубить. Девушка осторожно, чтобы не расплескать боль, тряхнула головой. Но, как ни странно, никакой боли и не было. Чувствовала она себя прекрасно – отдохнувшей и выспавшейся. Но лекарка отчётливо помнила… Точнее, ведунья не слишком отчётливо, но припоминала, будто вчера они с Ю несколько переусердствовали с поисками утешения в вине.

События, произошедшие до появления Дана, затягивал зыбкий и неуверенный туман.  А вот то, что случилось потом… Лекарка помнила, как бросилась спасать своих демонов, которых в порыве чувств снесла северянка. Помнила, как выбежала на улицу, а дальше…  А вот дальше начиналась Тьма. Как будто сразу за порогом таверны девушка провалилась в яму.

Придерживая голову – на всякий случай – Арха села. Оказалось, что лежала она на чем-то вроде деревянного топчана, сколоченного из практически необструганных досок. Но лежак не был жёстким. Шкуры, брошенные друг на друга, делали ложе мягким и теплым.

Ведунья запустила пальцы в длинный мех с таким густым подшёрстком, что ладонь в нем просто утонула. Лекарка провела рукой по шкуре против ворса, следя, как серебристо-белая шерсть становится почти чёрной. Но стоило ей убрать ладонь – и шелковистые волоски легли на место, а мех опять стал бледно-серым. Арха даже не представляла, какому животному могла принадлежать такая-то роскошь.

Кроме топчана, на котором она сидела, в комнате с низким щелястым потолком стоял ещё грубо сколоченный стол, пара таких же примитивных табуретов и сундуки у стены. Хотя последние, скорее, стоило назвать коробами. Они были сплетены из полос странной серебристой коры и украшены выжженными рисунками. Такими примитивными, как будто их ребёнок делал. Нечто вроде «палка-палка-огуречик», но что-то в них завораживало.

Рог, наконец-то, замолчал. Арха прислушалась, пытаясь уловить хоть какой-то звук, но безрезультатно. Кругом стояла просто оглушающая тишина.  Девушка выпуталась из шкур и спустила ноги на пол. Ступни в лёгких сапожках мгновенно окоченели, словно ведунья их в ледяную воду сунула.

Выбрав из груды мехов шкурку поменьше, лекарка, ёжась от холода, накинула её на плечи и толкнула дверь. Но открыть створку Архе удалось только с пятого раза. Дерево разбухло, и дверь сидела в притолоке плотно, как притёртая пробка.

Весь мир наполнял плотный, сырой туман. Такой густой, что ведунья каменистую землю с пожухлой, покрытой изморозью травой, не видела дальше, чем на пару шагов. А больше ничего и не было – только туман, земля, гравий и трава. Арха даже не могла понять, какое сейчас время суток.

Ведунья провела рукой по мшистым брёвнам, из которых была сложена стена дома, ощутив на пальцах холодную влагу и липкую слизь лишайника. Втянула воздух, пахнущий чем-то незнакомым, острым и будоражащим. Вера в реальность происходящего становилась все слабее.

Внезапно, абсолютно бесшумно, даже не потревожив хрусткой травы, прямо перед ведуньей из тумана вынырнул зверь. Он был похож на волка, только вот его лобастая голова находилась примерно на уровне плеча девушки. Да и о белых, как будто седых, волках она никогда раньше не слышала.

Зверь встал, широко расставив лапы, буквально в шаге от Архи. Лекарка чувствовала запах мокрой шерсти, не псины – просто намокшего меха. Волк нагнул голову, глядя на неё исподлобья, но без агрессии. Хотя его почти белые, лишь слегка отливающие серым глаза, вообще ничего не выражали, как будто были сделаны из стекла.

Опять затрубил рог. Девушка одновременно со зверем посмотрели в сторону, откуда лился звук. Но ведунья ничего кроме тумана не увидела. Арха нашарила у себя за спиной открытую дверь в дом. Волк тихо, утробно зарычал. При этом он даже пасти не открыл, не оскалился. Как будто рык рождался где-то в глубине его громадного тела. Лекарка замерла на месте, не рискуя больше шевелиться.

Волк вдруг поднял голову, насторожив большие, мохнатые даже изнутри, уши. И одним прыжком нырнул в туман, мгновенно пропав в нем, словно утонув во влажной взвеси. И опять девушка не услышала ни звука, кроме стона рога.

– С добрым утром, – раздалось чуть сбоку от ведуньи.

Она заорала и даже присела на корточки, почему-то зажимая ладонями уши. Ей уже и не казалось – лекарка буквально чувствовала, что сходит с ума.

 – Тихо, тихо, это я! Арха, успокойся.

Ведунью обняли чьи-то тёплые руки, прижимая к широкой груди, загораживающей от всего этого промёрзшего, сырого кошмара. Перед глазами лекарки маячила рыжая прядь, покрытая прозрачными капельками влаги. Большая, странно жёсткая ладонь, гладила девушку по затылку, словно стряхивая панику.

– Тхия? – наконец, смогла выдавить Арха, поднимая голову.

Спокойная улыбка демона показалась ведунье солнцем. Она была реальной, привычной и настолько тёплой, что ледяной узел, в который скрутило внутренности, начал слабеть.

– Он самый. Испугалась? Наверняка решила, что уже во Тьму отправилась?

Девушка только кивнула, судорожно цепляясь за арифеда.

– А… мы где? – жалобно проскулила Арха, которой стало стыдно за собственную истерику.

Страшно, конечно, проснуться в мире, наполненном холодом и туманом. В котором живут огромные, тихие, как призраки, белые волки. Но это ещё не повод визжать, приседать и хвататься за ближайшего демона.

– Почти у меня дома. Но, конкретно сейчас, в гостях у клана Серой Лисы, – продолжая гладить ведунью по голове, как маленькую, с расстановкой пояснил Тхия.

– Какой ещё лисы? А нам домой никак нельзя? И где Дан?

– Лиса – серая. Дан, я думаю, в столице. А домой нам пока нельзя. И пошли-ка внутрь, а то ты совсем заледенела.

Демон подтолкнул девушку к избушке, но ноги ведуньи хозяйку слушать отказывались. То ли Арха, сама того не заметив, промёрзла до костей, то ли это шок так сказывался, но конечности переставлялись как ходули, словно она разом всех суставов лишилась. Рыжий подхватил её на руки, зашёл в избушку, одной рукой закрыв за собой дверь. И усадил лекарку на топчан, закутав ещё в одну шкуру.

– Тхия, может, ты объяснишь, что происходит?

Арха сжалась под мехом в комок, подтянув колени к груди и грея ладони собственным дыханием. Где бы они ни очутились, холод здесь был просто изматывающим. Вроде бы и не мороз, но, продрогла ведунья так, что зубы начали дробь выбивать.

– Да, понимаешь, какая штука, – он уселся на стол, старательно рассматривая узоры на сундуках, но избегая почему-то даже голову в сторону девушки поворачивать. – Вы вчера таких дел наворотили, что…  В общем, Ю меня похитила. А тебя прихватила случайно. Просто ты в неё вцепилась.

– Как похитила? – обалдело ахнула Арха.

От удивления лекарка вытаращила жёлтые глазищи и даже рот приоткрыла. А уши у неё встали торчком, как у настороженно прислушивающейся кошки.

– Как-как, – рыжий ухмыльнулся и покачал головой, словно сам не слишком хорошо понимая «как». – Как в романах благородные лорды прекрасных принцесс похищают? Принцесса – это я, – подумав, пояснил арифед.

– А благородный лорд – это Ю? – уточнила Арха.

Тхия кивнул в ответ. Девушке подумалось, что сегодня они только и делали, что друг другу кивали.

– И что теперь?

– А теперь все очень сложно, – рыжий почесал ногтем бровь. – Земли клана Серой Лисы территориально принадлежат мне. Но грахи законов империи не признают, а без таких союзников тут не обойтись. Поэтому я… женился.

– На ком? – осторожно поинтересовалась девушка, чуя сердцем, что риск расстаться с нижней челюстью для неё вполне реален.

– На жене своего брата. В смысле, на дочери их вождя. Ну, на Ао. По имперским законам это ничего не значит, но сама понимаешь, традиции. Н-да, в общем-то, жён у меня здесь две. Ао и её младшая сестра Ол.

– Я даже знать не хочу, зачем ты женился на сестре, – решительно тряхнула головой Арха. – Ты к сути перейди, пожалуйста, пока я совсем не спятила.

– К сути? М-да… – кажется, к сути демону переходить не хотелось категорически. – Понимаешь, когда нас Ю вчера сюда через Тьму приволокла, она на все побережье заявила, что бросает вызов любому, кто на меня посягнёт. К сожалению, и Ао, и Ол это слышали. И пока ситуация не утрясётся, нам придётся побыть здесь.

– Нет, мастер ректор, ваш ответ слишком неполный. Будьте любезны, разверните его, – съязвила ведунья.

– Тьма! Ну что тут непонятного?

Он спрыгнул со стола, и начал расхаживать от стены к стене, благо для этого ему нужно было сделать всего три шага. Арха следила за ним, чувствуя, что у неё самой под черепной коробкой появился маятник.

– Есть законное место моей жены. И любая может его занять, если ей на это сил хватит. Ю бросила вызов и будет пытаться воспользоваться правом сильного. И не она одна. По такому случаю женщины грахов со всех ближайших кланов сбегутся.

– То есть, это что-то типа рыцарского турнира будет? – скептически поинтересовалась лекарка. – С тобой, в качестве почётного кубка?

– Да! Да, Тьма!

Арха не была уверена, что весь этот бред стоит того, чтобы увидеть психующего Тхия. В принципе, его бешенство ничем не отличалось от злости всех остальных демонов. Стандартный набор: вопли, стучание кулаком в стену, сверкание глазами и бешеные оскалы. Ну, может, у рыжего оскал был пострашнее. Все-таки, клыки у арифедов побольше обычных, хотя они их по прямому назначению и не используют.

– А твоё мнение тут не учитывается? – осторожно спросила ведунья.

– Нет! Я согласился жениться, мои жены живы. Значит, любая может занять это место, понимаешь?!

– Нет, – покачала Арха головой, – но ладно. Будем считать, что так и положено. Ты мне объясни, почему мы не можем вернуться? Ну, пусть они тут сами разбираются у кого длиннее…  э-э-э…  мускулы. А мы их в столице подождём, а?

– Если я присутствовать не буду, то нанесу всем кланам, чьи дочери будут участвовать, смертельное оскорбление.

– Ну, ладно… Жаль, конечно. Но тогда отправь меня быстренько обратно. Я за тебя и на расстоянии болеть буду, честно.

– Не могу, Арха… – почти простонал Тхия. – У них с женщинами вообще туго. Девушка, достигшая зрелости, либо принадлежит кому-то, либо доказывает свою независимость. Поскольку мы тут очутились вместе, то у меня выхода другого не было, кроме как тебя своей назвать. А принадлежащая всегда должна быть рядом с господином. Такой закон и у грахов, и у арифедов. Меня никто не поймёт, если я тебя отошлю.

– Интересно, а Дан поймёт? – спросила лекарка у потолка.

Тхия плюхнулся на табурет, запустил пальцы в шевелюру и глухо застонал. В принципе, ведунья его понимала. Перспективы у рыжего были так себе. Сначала ему предстояло насладиться битвой буйволиц, бодающихся за его белое тело, руку, сердце и прочие органы. А потом демону стоило эти самые органы преподнести в подарок лучшему другу. А-то друг их сам вынет. Особо жестоким способом.

– Нет, но я-то какова, а?! Кто ещё в наше время может похвастаться, что в прямом смысле мужику принадлежит? А вот меня угораздило быть собственностью аж двух разом, – задумчиво  протянула Арха. – Интересно, в чем таком я провинилась в прошлой жизни, что меня Тьма теперь так карает, а? Неужели, войну развязала и собственноручно прикончила пару тысяч младенцев?

Рыжий ей ничего не ответил, продолжая раскачиваться на табуретке. Кажется, близкий к тому, чтобы начать себе шевелюру выдёргивать. А ведунья загрустила, улёгшись щекой на собственном колене. То, что с арифедом Дан поступит вопреки всем принципам гуманизма – было понятно. Но и её собственное будущее с хаш-эдом терялось в тумане, который царил за стенами избушки.

***

Дверь, хлюпнув разбухшим деревом, открылась, и на пороге появился демоненок, усердно делающий вид, что его тут нет. Он сложил руки за спиной, рассматривая потолок и заученно протарахтел:

– Мать просит уважаемого отца возглавить стол и благословить пищу.

– Чьего отца? – с разгону Арха ничего не поняла.

Хотя надобность в вопросах отпадала, стоило присмотреться к мальчонке. Глаза у пацана были белые, кожа тоже отливала всеми оттенками снега. А вот волосы, брови и ресницы сверкали фирменной рыжиной. Если бы Тхия даже хотел отвертеться от отцовства, то у него это вряд ли получилось. Рыжие демоны вообще встречались редко.

– Передай уважаемой матери, что мы идём, – тяжело поднимаясь с табуретки, велел арифед.

Пацана с порога как ветром сдуло – только дверь бухнула.

– А много у уважаемого детей? – невинно поинтересовалась ведунья.

– Трое, – коротко ответил мрачный демон.

– Здесь или вообще?

– Здесь. И вообще. Больше у меня детей нет. Жён тоже.

– Это радует, – не могла не отметить лекарка. – А говорят, что у демонов проблемы с рождаемостью. Тому, кто проливает слезы над демографией, стоит посоветовать обратиться к императорским гвардейцам. Они вмиг все проблемы решат.

– Арха, у меня огромная просьба. Умерь свой сарказм хотя бы на время. И без тебя голова лопается. Все совсем не так, как оно выглядит!

Девушка удивленно глянула на него, но решила промолчать. Обычно Тхия был спокоен, как стадо коров на выпасе. Вывести его из себя представлялось делом практически нереальным. Но, видимо, весь происходящий бред несчастного демона допёк сильно.

Но, с другой стороны, это-то как раз Арху ни сколько и не удивляло. Рыжий был таким же лордом и гвардейцем, как и все остальные. Значит, и для него гордость стояла на первом месте. А тут мало того, что от него ничего не зависит. Так ещё, вдобавок, он выступает в роли ценного приза, за которым бабы охотятся. Это Тхия-то, прославленный рыцарь и спаситель!

– Тхияш, а нельзя ли мне добыть что-нибудь потеплее? Иначе я тут от холода загнусь, – жалобно попросила ведунья, старательно отгоняя от себя горячее сочувствие  демону.

– Это из-за океана. На самом деле, не так уж и холодно. Но я спрошу у Ао, она что-нибудь тебе подберёт. А днём отправимся в мой замок, там теплее, – рассеянно ответил рыжий.

***

Оказалось, что пока они дуэтом о несправедливости судьбы печалились, туман успел рассеяться. И стоило Архе выйти на порог, как у неё дух перехватило. Она не считала себя ценительницей природных красот. Но, наверное, к такой картине равнодушным никто остаться бы не смог.

Избушка, из которой они вышли, стояла на самом верху плоской скалы, густо поросшей темным еловым лесом. От него был очищен только пяточек и на нем, в кажущемся беспорядке, едва возвышались над землёй дома, походивших на спины выныривающих китов.

Покатые земляные насыпи с пробивающейся рыжеватой травой, заменяющие тут крыши, были не выше головы Архи. Сами бревенчатые жилища, узкие и длинные, будто врастали в скалу. Тянущиеся в белёсое небо дымки пробивались наружу не через трубы, а просто сквозь дырки в покатых холмиках.

Но ведунью поразили не постройки. Далеко-далеко под ними, так глубоко, что голова начинала кружиться, бликовала под лучами тусклого солнца вода. Она была необыкновенной, чуть голубоватой и такой прозрачной, что лекарка могла разглядеть на дне тысячелетние валуны. Каждый из них, наверное, был размером не меньше дома, но отсюда они казались простой галькой.

Узкую полоску воды как будто сжимали с двух сторон скалистые стены, покрытые сверху пушистой оторочкой тёмного леса. И с этих скал вниз, дробясь и рождая облака мелкой водяной пыли, в которой купались радуги, рушились сотни, если не тысячи, водопадов.

Тхия успел уйти вперёд и вернуться, пока девушка, буквально раскрыв рот, любовалась красотами. Он что-то буркнул себе под нос и взял Арху за руку. Наверное, чтобы ведунья не потерялась по дороге.

– А почему на дне водорослей нет и вода прозрачная? – оскальзываясь на заиндевевшей траве, спросила Арха.

– Потому что вода очень холодная, – неохотно пояснил рыжий.

– А как это все называется? – лекарка махнула рукой в сторону скальных стен.

– Фьорд это называется.

– Это океан, да? А почему волн нет?

– Потому что скалы служат волнорезами. Волны сюда не доходят.

– А…

Тхия остановился, резко развернувшись к ведунье.

– Арха, когда я просил тебя сдержать свой сарказм, то не подразумевал, что ты его заменишь детской непосредственностью. Будь добра, просто помолчи, ладно?

Девушка обиделась. Ничто ничем она заменять не собиралась. Просто… Ну, что ведунья видела в своей жизни? Родную деревню да столицу. А тут все было настолько новым и необычным, что лекарка просто ошалела от обилия впечатлений.

«Что с них, лордов, взять? Чурбаки бесчувственные!» – недовольно констатировал её внутренний голос. И Арха была с ним полностью согласна.

Убедившись, что просьбе девушка вняла и заткнулась, Тхия, по-прежнему держа её за руку, вошёл в один из китоподобных домов. Для того чтобы не снести затылком притолоку, ему пришлось нагнуться. Ведунья представила, как внутрь зданий попадают не в меру рослые грахи, и хихикнула. Вероятно, северяне не иначе, как на четвереньках в дома вползали.

Внутри домина оказался даже больше, чем снаружи. А может, Архе это померещилось потому, что тут почти не было мебели. Только у противоположного конца стоял длинный стол с лавками. Да прямо посередине залы горел обложенный плоскими камнями очаг. Половицы вокруг него были разобраны и аккуратной стопочкой лежали рядом.