Текст книги "Том 2. Клетка для простака"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 33 страниц)

Семь сирен
( Пер. с англ. П. В. Рубцова)

Глава 1

– Не беспокойтесь, сэр, – просипел охрипшим голосом видавший виды рулевой, ни дать ни взять киношный шкипер, собирающийся пойти на дно вместе со своей любимой посудиной. Он стоял в черном дождевике, с которого вода стекала потоком, словно в дренажной канаве во время бури.

– Мне уже нечего беспокоиться! – проорал я против ветра. – У меня никаких чувств не осталось!

Старик покачал головой и осклабился, когда я снова свесился через поручень и мой завтрак последовал за ленчем, которого я лишился за несколько мгновений до этого.

– Немного ветрено, – крякнул рулевой, ухмыльнувшись. – В это время года, чуть попозже, море здесь штормит гораздо сильнее.

– Жаль, что я не доживу до тех дней, чтобы на собственной шкуре испытать настоящий ураган, – простонал я и еще ниже перегнулся через поручень.

«Как долго это будет продолжаться»? – в отчаянии думал я, неожиданно усомнившись насчет вчерашнего ужина.

Обычно я не страдаю от морской болезни, хотя до сегодняшнего дня мне приходилось путешествовать только на очень больших океанских лайнерах и первым классом. Но все когда-то бывает в первый раз, и я, преданный любитель сухопутного передвижения, оказался пойманным на рыбацкой лодке в бушующем море, готовом в любой момент поглотить нас, между канадским побережьем и отвратительного вида горбатой скалой, вздымавшейся из беснующейся пучины.

В трехстах ярдах впереди сквозь моросящий дождь неясно вырисовывался остров, окаймленный по периметру тонкой линией прибрежных сосен. Однако мне казалось, что до него – все триста миль. «И что это меня сюда занесло?» – в отчаянии спрашивал я себя, испытывая ужасные муки. Пусть он один из богатейших людей в мире. В данный момент мне на это глубоко наплевать. Конечно, моя командировка может принести нашей фирме хороший гонорар без особых усилий, но кто думает о каких-то деньгах в подобной ситуации!

Я мчался за тысячу миль на одинокий остров, чтобы внести последний штрих в завещание магната, который хотел оставить семьдесят миллионов долларов своей дочери; но теперь, измученный морской болезнью и при каждом новом шквале обмирая от ужаса, что утлое суденышко вот-вот пойдет на дно, я решил, что игра не стоит свеч. Глупо так рисковать жизнью, даже если бы это состояние посулили мне.

– Держитесь! – прокаркал штурман сквозь раскаты грома. – Еще сотня ярдов – и мы причалим!

Устало посмотрев на скалистый берег приближавшегося острова, я вдруг осознал, что в действительности он гораздо ближе, чем мне представлялось, но теперь создавалось впечатление, что сам остров, а не судно, кренится из стороны в сторону в морской качке и его того гляди поглотят волны. Я зажмурился в ожидании неизбежного конца.

– Порядок, мистер Робертс! – Ветер донес до меня слова рулевого. Посмотрев вверх, я разглядел сквозь дождь, что шкипер указывал в сторону берега. Неуклюже развернувшись, увидел, что нас подбрасывало на волнах вверх и вниз совсем рядом с обветшалым причалом, который выглядел так, словно тотчас рухнет под весом восьмилетнего рыбака, если тот будет нести еще что-то, кроме бамбуковой удочки. – Мы прибыли! – сообщил голос не без некоторой гордости. – Однако вам придется прыгать. Волна слишком сильная, чтобы причалить!

– А почему вы думаете, что волна не слишком сильная для того, чтобы прыгать? – горько огрызнулся я, но ветер отнес мои слова в противоположную сторону. Морской волк рассмеялся и затряс головой, вертя штурвал туда-сюда.

– Я не удержу лодку долго, мистер Робертс! – прокричал он. – Прыгайте, когда мы окажемся на гребне следующей волны!

Я застонал и распрямился, неожиданно пожалев о своем крепком телосложении. Как бы мне хотелось в тот момент весить хотя бы половину из своих двухсот двадцати четырех фунтов!

– Ладно! – проорал я. – Порядок, прыгаю.

Схватив свой портфель из свиной кожи и чемодан со сменой белья, я перебрался через поручень и наобум прыгнул на блестевший от дождя причал.

К моему удивлению, когда я приземлился на четвереньки, доски подо мной не проломились. Но вообразите мое изумление, когда, оторвав глаза от мокрого причала, я поднял голову и увидел две стройные ножки в тесно облегающих брючках цвета травяной зелени, оранжевый свитер с двумя великолепными пиками, от одного взгляда на которые перехватывало дыхание, – и все это венчало лицо, которое с легкостью могло бы привлечь сотни кораблей к скалистому берегу!

В самом деле, что-то такое было в ее лице – эти округлые скулы, мягкая линия подбородка, прямой нос… Крошечный фонарик вспыхнул где-то в цепи моих воспоминаний. Я уже видел это лицо, но где, когда? Я решил ничего не говорить о своих впечатлениях, пока не удостоверюсь, что наши пути уже пересекались.

Шатаясь, я поднялся на ноги и встретился взглядом с голубыми глазами, ясными и самоуверенными. «Легко распускать хвост и бросаться в атаку, когда ты свеж, ухожен, красив и не промок до костей, – кисло рассуждал я. – А как быть, если ты смертельно устал, измучился и представляешь собой полную развалину?»

– Позволю себе безумную догадку – вы несовершеннолетняя подружка надоевшего вам до слез Бредстоуна, которая жутко обрадовалась гостю, достигшему половой зрелости, – храбро предположил я, пытаясь обрести энтузиазм.

Девушка покачала головой. Это движение не растрепало ее коротко постриженных светло-каштановых волос. Вышедшая из моды прическа открывала красивую шею и очень ей шла.

– Я – его дочь, Черил. И уже совершеннолетняя, – улыбнулась она.

Тот, кто сказал, что соблазнительные сирены гибельны для человека, наверное, ошибался. Что касается меня, то я не возражал бы умереть в объятиях прекрасного чудовища.

– Меня никогда не вдохновляли пышные встречи, так что вы вполне сойдете, пока не подоспел духовой оркестр.

– Благодарю вас, – произнесла она мягким грудным голосом с легкой хрипотцой, и я сразу решил: будь у меня миллион баксов, она их наверняка бы получила. – Я рада, что вы приехали, вот и пришла встретить вас, мне хотелось, чтобы ваше пребывание на острове было приятным.

– Надеюсь, что так и будет, – кивнул я.

– О, благодарю вас, – выдохнула девушка и вдруг, оглядев меня, хихикнула. – Бог мой, да вы же промокли насквозь! – Поморщившись, я посмотрел на хмурое небо. Дождь кончился, и, хотя под дождевиком я чувствовал себя относительно сухим, вероятно, с моими прилипшими к черепу патлами производил впечатление утонувшего морского льва или ночного кошмара, привидевшегося индейцу перед большим походом за скальпами. – Пойдемте, я провожу вас к дому. – Ее слова навели меня на мысль, что это только начало. У меня возникло дурацкое сомнение, уже не обманулся ли я. А что, если моя утлая лодчонка действительно утонула и я попал в этот огромный небесный аквариум? Но тут девушка коснулась моего плеча и легонько сжала его, а я решил, что если это и впрямь небеса, – тем лучше, ибо я вновь обрел чувства. – Скорей, скорей! – упорно тащила она меня за собой.

– Ладно, – согласился я. – Я пойду добровольно. Между прочим, меня зовут Рэндол.

– Знаю, – сказала девушка тихо, словно открывала страшную тайну, которую она тщательно скрывала. – Я все про вас знаю.

Огромное каменное здание, расположенное на крутом склоне среди деревьев, неясно вырисовывалось на фоне серого неба, словно замок графа Дракулы, хотя и не выглядело таким старым.

Мы с Черил с трудом поднимались по скалистой тропке, которая вела с причала к дому, пока наконец не оказались перед внушительных размеров деревянной дверью с большими железными петлями и массивным кольцом звонка. Я стоял, отдуваясь, и думал о том, что мне пора бы уже обрести лучшую форму – ведь прошла неделя с тех пор, как я бросил курить, а моя секретарша, Мэндала Уормингтон, уверяла, что совсем скоро у меня улучшатся дыхание, аппетит и сон и я протяну дольше. Увы, пока я не чувствовал никаких перемен. С вожделением глядя на Черил, я надеялся, что Мэндала права хотя бы в том, что мне удастся протянуть чуть дольше. Черил дышала ровно, но я содрогнулся, представив, как вздымалась бы ее грудь после некоторых физических упражнений, о которых я мечтал.

Неожиданно до меня дошло, что девушка задумчиво наблюдает за мной.

– Прошу вас запомнить одно, Рэндол.

– Все, что угодно, – без колебаний пообещал я.

– Они все лгуньи, правда!

– Они? Кто? – остроумно спросил я. И тут я был вдвойне огорошен, потому что моя спутница исчезла! Произнеся свое загадочное обвинение, Черил опрометью бросилась за дом, до того как мой проницательный ум юриста принял доказательства ее бегства посредством слуха.

Я уставился на серую каменную стену дома с маленькими окошками, закрытыми от ненастья ставнями, затем повернулся, и меня поразило величественное зрелище: в нескольких сотнях ярдов подо мной вздымался, словно тяжело дыша, серый океан. Однако окружающий пейзаж не слишком меня обрадовал.

Я потянул кольцо, где-то в глубине дома раздался звонок, и через пару минут дверь отворилась.

– Входите, – пригласил высокий скрипучий голос, и я медленно шагнул через порог.

Прошло несколько секунд, пока я различил в темной прихожей стоявшего передо мной великана и автоматически отпрянул к холодной каменной стене. Насколько я мог разглядеть, на нем был черный костюм, белая рубашка и черный галстук. Ростом он превосходил мои шесть футов и два дюйма, к тому же выглядел гораздо шире в плечах, и хотя не шаркал ногами, когда шел по коридору, это не вселяло в меня особого оптимизма. Кому приятно общаться с чудовищем Франкенштейна, которое к тому же умеет торопиться?!

Смутно вырисовывавшаяся фигура повернулась ко мне и, пройдя несколько шагов, остановилась, заслонив собой слабый свет, исходивший из пространства позади него. Но пока он разворачивался, я успел бросить взгляд на его суровое лицо и тяжелый профиль.

– Сюда, пожалуйста, мистер Робертс, – произнес великан тем же высоким скрипучим голосом. Его «ежик» под Эрика фон Строхейма, хмурый взгляд, как у Бориса Карлоффа и голос Сэма Лорела поставили меня в тупик. Я никак не мог понять, в какой кинофильм попал. Однако не имело никакого смысла прятаться тут в темноте, поджидая, пока кто-нибудь не закричит: «Дубль!», поэтому я шагнул вперед с нахальной уверенностью. – Мистер Брэдстоун вас ожидает, – пропищало страшилище, преисполненное чувства долга, когда я зашагал за ним по коридору. – Но сначала я покажу вам, где вы сможете обсушиться. – Я проследовал за массивной фигурой в просторную комнату, где в большом старинном камине ярко горел огонь. – Располагайтесь поудобнее, сэр. Я извещу вас, когда мистер Брэдстоун пожелает вас видеть.

– Благодарствуйте, – кивнул я, пододвигаясь поближе к огню. – Между прочим, как ваше имя?

– Лофтинг, сэр. Карл Лофтинг.

Я хотел рассмотреть его получше при свете, но он тут же ушел. Для такого большого мужчины он определенно двигался быстро и бесшумно. Идеальный дворецкий, вне всяких сомнений.

Я едва отогрел кончики пальцев на руках, когда услыхал, как чистым, спокойным голосом кто-то прошептал за моей спиной:

– Звезды сказали мне, что сегодня я встречу высокого, темноволосого, красивого мужчину.

На этот раз я решил безропотно принять неизбежное, поэтому небрежно повернулся и уставился на сногсшибательную рыжеволосую красотку, каких мне еще не доводилось видеть.

«Пусть, – сказал я себе, – у нее нет ни совершенных точеных черт лица Черил, ни ее полных налитых грудей, ни ее длинных стройных ног, но то, что у нее собственные рыжие волосы и темно-зеленые глаза, определенно заставят задуматься о том, что хорошего в блондинках. А если принять во внимание еще и приятную женственную фигурку, ответ на поставленный вопрос будет однозначный: ничего!»

Ее узкая ярко-алая шерстяная юбка, которая почти не скрывала ягодиц, заканчивалась чуть ли не на бедрах. Над юбкой красовался телесного цвета просвечивающий насквозь лифчик, и пока я, не веря собственным глазам, сосредоточился на небольших твердых холмиках с розовыми вершинками, девушка начала освобождаться от этого непрактичного предмета одежды.

Волшебные четы ее круглого лица выражали притворную невинность. Только широкий, плоский нос несколько портил диковинную красоту, усиленную необыкновенным цветом ее волос и глаз. Но именно эта несоразмерная черта делала лицо действительно поразительным и запоминающимся.

– Надеюсь, вы не станете возражать. Мои звезды говорят, что нужно следовать своим порывам. – Каждое слово она выдыхала, словно капельку золотистого меда.

– Вы, случайно, не знаете, что сегодня говорят мои звезды? Мне представляется, будто у меня самый сумасшедший гороскоп.

– Сегодня вас ждут только приятные новости, – счастливо сообщила незнакомка. – Пока Венера находится в этом положении, вы будете на высоте в любой ситуации.

– И какие решения я должен принять, чтобы достичь блаженства?

– Давайте посмотрим. – Она расстегнула молнию на юбке, которая тут же упала на пол, обвив ее щиколотки, и, переступив ее, девушка приблизилась ко мне. – Ответ ищите у звезд. В этом месяце будьте щедры на чувства, обнимайте всех, кто станет делать вам бесстыдные предложения. Это для Козерогов.

– Я – Телец.

Губы ее приоткрылись, а глаза полузакрылись, когда она проворно выпрыгнула из своих панталончиков.

– Тогда чего же вы ждете? – проворковала гостья. Слова возникли откуда-то из дальних глубин ее горла. Когда я протянул руку и схватил ее, она прошептала: – Папочка подождет. Во всяком случае, его звезды говорят, что сегодня он не должен принимать никаких решений.

Я отшатнулся, продолжая, однако, крепко сжимать ее ягодицы.

– Вы сказали «папочка»? – задыхаясь, спросил я.

– Конечно.

– Значит, вы…

– Райма.

– Но я думал, у него только одна дочь!

Она нахмурилась, и прозрачный намек в ее глазах слегка замутился.

– Верно, я его дочь.

Я понимал, что на это мне следовало что-то ответить, но уставившись в ее зеленые глаза, совсем лишился дара речи. Временами такое случается и с адвокатами.

– Поцелуй меня, – прошептала она так тихо, что мне пришлось наклониться, чтобы расслышать. И я с ужасом понял, что противиться гороскопу слишком поздно. Когда мы повалились на ближайший диван, я думал только о том, чтобы Брэдстоун прочел свой гороскоп и не торопился встретиться со мной!

Естественно, проведя целый час на звездах, я на всю жизнь убедился в верности астрологических предсказаний. Не успела Райма подхватить свою алую юбчонку и исчезнуть, как в гостиную явился Лофтинг и объявил, что хозяин ожидает мою персону.

Глава 2

Меня препроводили в приемную. Тяжелая дубовая дверь громко захлопнулась за мной.

– Мистер Рэндол Робертс, сэр, представитель фирмы «Робертс, Робертс и Гримстед», – громко объявило «чудовище Франкенштейна».

Лофтинг, дворецкий, телохранитель или кто-то там еще, стал слева от стола огромных размеров напротив книжных полок, тянувшихся вдоль стены. За столом, над зеленой обивкой столешницы, сжав костлявые пальцы, сидела, сгорбившись, незапеленутая мумия, первопричина моего приезда на этот отвратительный остров – А. 3. Бертрам Брэдстоун. Лицо старика, изборожденное глубокими морщинами, напоминало дно пересохшего озера в Долине Смерти, а огромный стол лишь подчеркивал его незначительные габариты. Тонкие ярко-красные губы вздрагивали, чтобы позволить воздуху с шипением в свистом добраться до коллапсируюших легких. Блеклые, почти незрячие глаза уставили на меня. Этот тяжелый взгляд мертвеца здорово действовал мне на нервы. В удобном кресле он выглядел полуживым, но, покинув свое пристанище, очевидно, не продержался бы и пяти секунд на собственных ногах.

– Ах да, мистер Робертс, – медленно проговорил миллионер голосом на удивление зычным и твердым, принимая во внимание его физическое состояние. – Вы приехали составить завещание и помочь мне разрешить мучительную проблему. Как мило с вашей стороны, что вы проделали такой путь из Сан-Франциско только ради прихоти старика.

– Не столько из-за прихоти, сколько из-за десяти тысяч долларов, о которых мы договорились, – уточнил я. – Я – всего лишь адвокат, мистер Брэдстоун, а не ангел милосердия.

Он сурово посмотрел на меня. Несомненно, этот взгляд пронзал насквозь немало честолюбивых служащих в дни, когда железная рука основателя правила «Брэдстоун энтерпрайзиз».

– Как мне сказали, вы первоклассный адвокат, – прогромыхал хозяин острова, наглядно демонстрируя, что сила его мозга не сломлена бессилием его бренного тела, – достойный того, что я плачу за ваши услуги. Дайте мне только причину усомниться в вашей компетентности, и вам придется поискать другого клиента.

– Мы не только никогда не ищем клиентов, мистер Брэдстоун, – ответил я с достоинством, – но время от времени и отказываем кое-кому.

Старик захрипел с присвистом, его тело опасно накренилось в тяжелом кресле. Я подумал было, что у него начался приступ, но потом до меня дошло, что он смеется.

– Что ты думаешь о нашем мистере Робертсе, Карл? – обратился он к великану. – Мужчина с характером. Вызывающий восхищение, я бы сказал. Он знает себе цену. Совсем не похож на сопляков, жаждущих денег, лживых, беспринципных интриганов, забравшихся на вершину моей империи. Человек, который отказывается от денег из-за престижа! – Тело его затряслось от смеха, и ему пришлось схватиться за стол обеими руками. Когда его стал мучить спастический кашель, суставы пальцев проступили сквозь пергаментную кожу.

Лофтинг бросился к нему и подхватил под мышки, крепко поддерживая своими огромными ручищами.

– Может, нам лучше приступить непосредственно к делу, сэр. Вам скоро ложиться спать. – Он посмотрел на меня, и мне стало ясно, что он имел в виду.

– Бумаги у меня в портфеле, сэр, – прочистив горло, заметил я, взглядом отыскивая стул. Найдя один, пододвинул его к столу. Лофтинг остался в той же позе рядом с Брэдстоуном.

– Вы все приготовили в соответствии с моими инструкциями?

– Так точно, – кивнул я. – Осталось лишь уточнить некоторые детали относительно наследства, если вы пожелаете их добавить, да внести имя наследника.

Старик поморщился.

– Имя… ах да, имя. – Он растерянно сделал несколько вдохов. – В этом-то, мистер Робертс, и состоит наша проблема.

– Ясно, – согласился я. – Как мне известно, вы желаете оставить основную часть вашего состояния своей дочери, передав ваши акции под действительный административный контроль совета директоров, который будет назначен вами. И вы упомянули только одну дочь, верно?

– Верно. – Брэдстоун воззрился на меня с несчастным видом, снова крепко сжав пальцы. – Мистер Робертс, я даже не знаю имени своей дочери, – простонал он.

Пораженный, я уставился на него.

– Понимаю, – кивнул я, совершенно ничего не понимая. – Значит, ни одна из двух девушек, которых я только что встретил, не является…

Странно улыбнувшись, он покачал головой.

– Насколько мне известно, нет, мистер Робертс.

– Значит, вы хотите доверить нам опеку до тех пор, пока не будет найдена ваша дочь?

– Вы так говорите, – поморщился он, – будто я отдам концы в любой момент. – Бертрам снова слегка захрипел, и я догадался, что, вероятно, он рассмеялся. – Но вы правы. И все-таки я надеюсь дожить до того момента, когда смогу обнять свою дочь. Видите ли, я полагаю, что она находится с нами на острове.

Я невольно оглянулся через плечо.

– Она здесь уже две недели, – услужливо вставил Лофтинг, – как и все они.

– Все? – Я решил оставаться невозмутимым, несмотря на потрясение.

– Да, – прохрипел Брэдстоун. – С нами пребывают семь молодых леди, любая из которых может оказаться моей дочерью. Но возможно, мне стоит предпринять попытку разъяснить ситуацию целиком, чтобы вы решили, что можно сделать. Именно этого я и жду от вас.

– Я считал, что меня пригласили, чтобы сформулировать вашу последнюю волю и составить завещание, – подчеркнул я.

– И для этого тоже, – согласился он. – Но прежде надо найти мою дочь. Совершенно ясно, что я не могу оставить ей свои деньги, не зная, кто она такая.

– Совершенно ясно, – согласился я. – Если быть более точным, по крайней мере, без вашей на то воли она их не получит.

– Точно. А теперь позвольте мне начать сначала. – Брэдстоун наклонился вперед к столу и оперся на него тонкими руками, заранее предвидя, что история будет долгой и ему понадобится отдых. – Хотя в то время мне уже исполнилось шестьдесят три года, мы будем называть это началом. – Он хихикнул, и его взгляд сосредоточился на зеленом сукне столешницы. – Сделав удачную деловую карьеру, создав финансовую империю и накопив солидное состояние, как многие мужчины в этом возрасте, я неожиданно осознал, что достиг преклонных лет, не получив никакой радости от жизни. Поэтому я твердо решил предпринять то, чего я уже давно не делал. Я вознамерился соблазнить женщину. Молодую красивую женщину, полную жизни и энергии, которая обновила бы запасы моих собственных иссякших ресурсов и, возможно, воскресила бы мою ушедшую молодость. – Старик замолчал и оторвал взгляд от столешницы. Я улыбнулся ему той из своих улыбок, которая предназначалась для того, чтобы вселять присутствие духа в клиентов. – Не слишком-то оригинальная история, мистер Робертс, не так ли? Вероятно, вы слышали подобное и раньше. За исключением того, что в данном случае я не потерял ни головы, ни сердца. Короче, я бросился во все тяжкие. Но когда роман закончился, молодая леди храбро объявила мне о своей беременности, и я понял, что с меня достаточно.

– Значит, вам этого хватило, а что же с дамой?

Брэдстоун приподнял брови.

– Конечно же она хотела денег. О нет, она меня никогда не любила! Мне к тому времени уже стукнуло шестьдесят пять, помните. Итак, я дал ей все, чего она хотела, поскольку она мне дала то, чего хотел я, и прекрасно сознавал, что ничего подобного больше в жизни не получу. Бес в ребро – это было мое последнее приключение. Моя лебединая песня, как говорится. После этого я вернулся к своему бизнесу и чертовски здорово с ним управлялся до последних дней. – Он задумчиво улыбнулся. Я засомневался, получал ли старикан от подружки такое же удовольствие, как от процесса делания денег. – Теперь, как вам известно, мне восемьдесят семь, – добавил он радостно. – И до сих пор я в состоянии обставить всех этих подхалимов, которые уверены, что знают больше, чем выживший из ума старик.

– Сколько вы ей заплатили?

– Сколько? – Брэдстоун нерешительно посмотрел на меня. – О, вы имеете в виду молодую леди, о которой я упомянул?

– Мать вашей дочери, – услужливо подсказал я.

– Сто тысяч долларов, – без доли манерности назвал он сумму и добавил: – Думаю, я был щедр.

– Щедрость – не мера вашей платежеспособности, – заметил я. – Прошу вас, мистер Брэдстоун, давайте оставим воспоминания и приступим к анализу фактов. Итак, вы имели любовную интрижку с барышней, и неудивительно, что она обнаружила, что беременна. Тогда она исчезла, верно? И что произошло потом?

Лофтинг, по-прежнему стоявший рядом с финансистом, с высоты своего роста бросил на меня угрожающий взгляд, но я проигнорировал его.

– Ничего не произошло. – Брэдстоун пожал плечами. – Она взяла сто тысяч, и больше я ее не видел. Если честно, я меньше всего хотел ее видеть. И вот, в прошлом году, когда я узнал наверняка, что умру в течение двенадцати месяцев, я вспомнил о ней. И о ребенке.

– Понимаю. Вся ваша жизнь промелькнула у вас перед глазами, и возникло непреодолимое желание исправить несправедливость.

– Вы возмутительно прямолинейны, мистер Робертс, – пробормотал Бертрам, а Лофтинг за его спиной ломал пальцы, каждый величиной с долларовую сигару. – Но должен согласиться, что так все и случилось. Жизнь моя подошла к концу. Я оглядываюсь и о многом сожалею. Но, естественно, поправить уже ничего нельзя. Говорят, что жизнь – это улица с односторонним движением: что прошло, того уже не воротишь.

– Но есть ваша дочь.

Он кивнул.

– Да, есть моя дочь. Только, как вы понимаете, я не могу ее найти.

Неожиданно до меня дошло, что на задворках моего мозга сигналит какая-то догадка.

– Откуда вы узнали, что у вас родилась дочь? То есть как вам стало известно, что родившийся младенец женского пола? Вы нашли его мать?

– Его мать умерла. Мы нашли людей, которые знали ее. Она умерла, когда девочке исполнилось три года. Затем ребенка отправили в приют в Лос-Анджелес. Мне это сообщили сыщики, которых я нанял. Именно в приюте и теряются все следы.

– Но ведь должны же быть какие-то записи!

Старик развел руками в полной беспомощности.

– Пропали. Сам приют сгорел дотла три года назад. Все регистрационные книги погибли в огне.

– А как насчет фотографии матери?

Губы Брэдстоуна задрожали в подобии улыбки.

– Я никогда не отличался сентиментальностью, – прохрипел он. – До последнего времени.

Я покачал головой и на минутку сосредоточился, чтобы попытаться привести мысли в порядок. От этого у меня только закружилась голова.

– Итак, вы ее не нашли. Но в начале нашего разговора сообщили, что она находится на этом острове.

Старикан припечатал меня стальным взглядом.

– Поиски на этом не закончились, мистер Робертс. Я не из тех людей, что смиряются с поражением или отказывают себе, если решили что-то заполучить. И поэтому я потратил год и достаточно много денег, разыскивая двадцатидвухлетних барышень, которые провели и свое детство в приюте «Солнечная долина».

– Между прочим, куда делась та сотня тысяч? – спросил я из чистого любопытства.

– Испарилась. Конечно, тут замешан мужчина. Ее сожитель. Мы раскопали его имя, но местонахождение неизвестно.

– А как насчет имени маленькой девочки? Почему же вы этого не обнаружили?

– Мы не могли найти никого, кто знал бы ее мать достаточно хорошо, чтобы помочь нам выяснить подробности насчет ребенка. Никто не назвал нам ее имени. Помнили только, что обычно ее мать называла дочку «моя сладкая».

– Не очень-то помогли, – вздохнул я.

– В дополнение к команде сыщиков, которой я поручил выследить всех трех девушек, что мог припомнить бывший директор приюта, я также заручился услугами посреднической фирмы. – Брэдстоун слабо улыбнулся. – И вот тут-то мы столкнулись с настоящими проблемами.

– И о чем же вы объявили?

– О том, что я оставлю семьдесят миллионов долларов молодой барышне, которая сумеет доказать, что она приходится мне дочерью. Вы не из тех, кого можно назвать сообразительным, мистер Робертс.

– Это оттого, что я прочел слишком много трактатов по юриспруденции. И что же произошло?

– Полагаю, вы способны себе представить. Мы получили отклики почти от тысяч молодых леди, заявляющих, что они являются моими дочерьми.

Я с умным видом кивнул, чтобы дать ему понять, что схватываю все на лету.

– Теперь догадываюсь, в чем проблема. Вы считаете, что некоторые из них лгут?

Брэдстоун и Лофтинг зловеще уставился на меня, ясно показывая, что им не до шуточек. И одного пристального взгляда на эти две устрашающие физиономии хватило бы, чтобы у любого пропала всякая охота веселиться. Я кашлянул, и Бертрам стал продолжать:

– Конечно, большинство барышень не подходило. В конце концов осталось десять, в отношении которых возникли обоснованные сомнения. За последний месяц, благодаря усилиям моих ищеек, троих из них мы исключили. Теперь их семь.

– И именно они сейчас находятся на острове? – спросил я, как только мои заржавевшие мозги пришли к такому поспешному заключению.

Брэдстоун сурово кивнул.

– Я хотел изолировать их здесь, в надежде, что, пока они будут находиться вместе, их прошлое, которое они до сих пор скрывали, вылезет наружу.

– И вы все-таки уверены, что шестеро из них лгут? Естественно, ваша дочь не может помнить свою мать.

– Вполне вероятно, – согласился Брэдстоун. – Но верно и то, что ни одна из этих девушек и не настаивает на том, что помнит свою мать достаточно хорошо для установления ее личности. Но все они заявляют, что попали в приют, будучи малышками, а не грудными младенцами.

– А вы удостоверились, что все семь действительно воспитывались в приюте «Солнечная долина»?

 – Нет, мистер Робертс, нет. – Брэдстоун протянул дрожавшую руку и сделал слабую попытку выдвинуть ящик стола. Лофтинг быстро наклонился и вытянул ящик. Мой клиент достал какие-то бумаги. – Вот все подробности, которыми мы располагаем относительно каждой девушки – их полные истории жизни до того момента, как нам удалось их проследить. Четыре девушки действительно находились в том приюте – Робин, Филиппа, Райма и Черил. Нам удалось разыскать их приемных родителей, которые удостоверяют данный факт. Оставшиеся трое – Ивонн, Аманда и Андреа – могли там находиться непродолжительное время, но мы в этом не уверены.

Я потянулся к столу и взял стопку бумаг – семь досье, каждое с именем, напечатанным большими буквами на обложке. Старик, похоже, обрадовался, что я избавил его от этого тяжкого бремени. Руки его бессильно упали на столешницу.

– Ладно, я их изучу. Но дальше-то что? Если ваша команда сыскарей не сумела идентифицировать вашу дочь из этой семерки, как я-то это сделаю? Во-первых, я адвокат, а не сыщик.

– Точно, – кивнул старикан.

Подождав, в надежде узнать, что же означало это его «точно», я почувствовал, что молчание становится тягостным, и наконец спросил:

– Вы думаете, что если я разрушу их планы, составив ваше завещание, то поймаю одну из них на вранье или что-то в этом роде?

Брэдстоун пристально смотрел на меня напряженным взглядом, словно король, решавший, заслуживает его сын королевства или же смерти.

– Полагаю, что могу на вас положиться, мистер Робертс. Вероятно, вы – моя последняя надежда. Как видите, я не долго протяну. И только одного я хочу, хочу больше, чем когда-либо в своей жизни, даже больше, чем быть уверенным, что моя настоящая дочь получит мое состояние, – ведь она может получить его и после моей смерти. Я жажду видеть ее собственными глазами, зная, что она – моя плоть и кровь, обнять ее до того, как уйду в другой мир. – Его взгляд опустился на столешницу, и некоторое время он молчал. Я взглянул на Лофтинга и заметил блеснувшее в его глазах сентиментальное выражение.

– Поскольку до сих пор посредством тщательного изучения прошлого каждой девушки мы не обнаружили, кто она, я решил пригласить вас сюда, чтобы вы выяснили, кто из этих семерых лжет. Им сообщили о вашем приезде и объявили, что именно вы установите, кто из них получит наследство.

– Что?! – При этом я выпрямился. – Послушайте, я же – адвокат, а не…

– Адвокат, и с большим жалованьем, позволю себе напомнить, мистер Робертс. Однако если плата вас не устраивает, мы можем урегулировать этот вопрос перед тем, как вы покинете остров.

Я нахмурился – ситуация мне нисколечко не понравилась, и мне было совершенно плевать на деньги.