Текст книги "Том 28. Исчезнувший мертвец"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

Глава 4

Норман Котс открыл дверь своего номера в отеле с очаровательной улыбкой, которая мгновенно исчезла, как только он увидел меня.

– Что вы желаете? – спросил он колко.

Я назвался и сказал, что мне нужно поговорить с ним.

– Может быть, вы войдете?.. – сказал он не слишком убежденно.

Он постоял еще несколько секунд, потом глубоко вздохнул и пропустил меня в комнату.

Я закрыл за собой дверь.

На нем был шелковый халат цвета голубя мира, страдающего морской болезнью, шарф лавандового цвета заботливо окружал его шею.

– Я вас уже где-то встречал, лейтенант, – сказал он. Улыбка, похожая на нервный тик, вспышкой осветила его лицо. – Кажется, сегодня утром, в отеле?

– Вы не оценили моих талантов, мистер Котс, – сказал я. – Я сенсационен в роли бесстрастного наблюдателя. Меня специально приглашают на вечера и рауты.

– Я не остался, – продолжал он. Руки его трепетали перед ним, как бы готовясь улететь. – Я нашел, что ситуация абсурдна. Я хотел видеть мисс Рейд только для того, чтобы узнать адрес мисс Браун. А портье… Ну, он разозлил меня. Вы понимаете мою реакцию, не так ли, лейтенант?

– Какое это имеет значение? – возразил я. – Зачем вы хотели видеть Джорджию Браун?

– Ну… – Он осторожно потрогал укладку на висках. – Я хотел узнать, хочет ли она действительно вытащить на свет Божий эту старую историю о Ли Меннинге в телепередаче Паулы Рейд, и надеялся уговорить ее не делать этого. Это никому не принесет пользы, знаете. Только она могла выбрать подобный сюжет! Я ничего не имею против интервью по телевидению, но, право же, эта Паула Рейд действительно невозможна! Вы не находите, лейтенант Уилер?

– Я могу сообщить вам хорошую новость, мистер Котс. Передача в субботу не состоится.

– Правда? – Он, кажется, немного успокоился. – Вы в этом уверены, лейтенант?

– Совершенно уверен. Джорджия Браун умерла.

– Умерла? – Улыбка сбежала с его лица, унеся с собой по крайней мере два года массажа. – Я… извините, я сяду.

Он ощупью нашел кресло и осторожно сел.

– Извините, – повторил он, – это шок… Смерть страшно потрясает, лейтенант.

– Джорджию она тоже здорово потрясла. Ее буквально распылило по квартире. От нее осталось только…

– Прошу вас! – Он вздрогнул и закрыл глаза. – Я не могу перенести мысли об этом!

Я безжалостно продолжал:

– Она была убита. И по-моему, ее уничтожил кто-то, кто хотел любой ценой помешать ей участвовать в этой телепередаче, кто-то вроде вас, не так ли?

Он вытаращил глаза:

– Не думаете ли вы, что я… Это бессмысленно!

– Она собиралась выплюнуть кусок этого дерьма, Ли Меннинга. Рассказать всю историю знаменитых уик-эндов и девочки шестнадцати лет, у которой, говорят, было слабое сердце, и обо всем, что вы предприняли для того, чтобы замять дело. Именно так, нет?

Он промокнул губы шелковым платком:

– Я знал, что, если она обо всем этом расскажет, это будет стеснительно для меня. Стеснительно, лейтенант, но не больше. Я хотел ее видеть, чтобы постараться убедить ее не делать ничего этого. Но убить ее! Это совершенно абсурдно, лейтенант! Я и мухе не причиню зла.

– Однако кто-то пристроил бомбу в ее квартире. У вас был великолепный повод ее убить. Кто мог иметь лучший?

– Какого дьявола я могу это знать? – вскричал он с гневом. – Ваше дело искать виноватого, а не мое!

Так как у меня от природы голова игрока в покер, я сделал загадочное лицо и внимательно уставился на Котса. Он смущенно заерзал в кресле под моим взглядом и быстро отвел глаза.

– Я не знаю, кто мог хотеть ее убить, – сказал он наконец.

– А Хиллари Блейн?

– Блейн? – Он покачал головой. – У него нет для этого никаких причин.

– А Фарго?

– Какой Фарго? – спросил он ошеломленно.

– Кент Фарго. Не говорите, что никогда о нем не слышали. Его имя должно было проникнуть даже в те круги, в которых вы вращаетесь.

– Вы говорите о Фарго, гангстере?

– Конечно, не об Уэллс Фарго!

– Если у него были причины убить Джорджию, то, уверяю вас, я их не знаю!

– Разве не Фарго финансировал ваши фильмы в те времена, когда вы были независимым продюсером? Точнее – фильмы, в которых снимался Меннинг?

– Нет, меня финансировал Хиллари. – Он снова машинально поправил волосы. – Хиллари всегда был исключительно мил… в денежных вопросах. Я никогда не смог бы работать с гангстером!

Его даже передернуло.

– Хорошо, – сказал я, – в настоящее время я вынужден этим удовольствоваться. Вы долго собираетесь пробыть в Пайн-Сити, мистер Котс?

– Несколько дней.

– Отлично. Мне не обязательно просить вас остаться, не так ли? – Я достал из кармана карточку и написал на ней номер телефона. – Если вы что-нибудь вспомните, что может быть нам полезным, мистер Котс, я прошу вас позвонить мне. Если меня на работе не будет, я написал тут и номер моего домашнего телефона. Не стесняйтесь звонить, даже если то, что вы сможете сообщить, покажется вам мелочью.

Он взял карточку:

– Договорились, лейтенант. Я к вашим услугам.

Я открыл дверь и вышел в коридор. Меня провожали до самой машины волны розового аромата.

Через полчаса я добрался до Хиллари Блейна. Камердинер, открывший мне дверь, смотрел на меня вопросительно-вежливо.

– Я лейтенант Уилер, – сказал я. – Служба шерифа. Я хотел бы видеть мистера Блейна.

– Здравствуйте, лейтенант, – серьезно ответил он. – Мистер Блейн у себя. Я сейчас доложу ему о вас.

– Я чувствую, что это будет сделано на высшем уровне, – сказал я столь же серьезно. – Однако остерегайтесь, я могу быть грабителем!

– Конечно, сэр, – ответил он сухо и оставил меня ждать.

Он вернулся и ловко взял мою шляпу, пока я осматривался.

– Мистер Блейн примет вас в библиотеке, сэр, – сказал он. – Прошу вас следовать за мной.

Я прошел за ним в библиотеку, и Хиллари Блейн встал из-за своего рабочего стола.

Это был маленький сухонький человечек, совершенно лысый, за исключением нескольких случайно уцелевших волосков на верхушке черепа, в очках в золотой оправе, громоздящихся на его носовом придатке. У него был озабоченный вид, и глубокие морщины, бороздящие его лицо, указывали, что он озабочен со дня рождения, когда он оказался вынужденным доверяться другим.

– Садитесь, лейтенант, – сказал он резко. – Чем могу служить?

Я устроился в удобном кожаном кресле и закурил. Он с особенными предосторожностями сел в свое кресло и холодно посмотрел на меня.

Так как я не нашел оригинальной формулы, я просто сказал об именах, которые собиралась назвать Джорджия, и уточнил, что его имя входит в их число.

– Я знаю, лейтенант, – сказал он.

Он снял очки, заботливо протер их платочком и снова водрузил на нос. Свет, отражавшийся в них, когда он поднимал на меня глаза, придавал его физиономии странно пустое выражение.

– Конечно, я был знаком с ней когда-то. – Он задумался на мгновение. – Точнее, мы были в контакте одно время, но в чисто деловом, разумеется.

– Вы финансировали Котса, когда он делал фильмы с участием Меннинга как звезды, – сказал я. – Джорджия тоже играла в некоторых из них, не так ли?

– В самом деле, – сказал он, – в самом деле. Но я, право, не знаю, почему она упомянула мое имя в связи с делом Меннинга. Мне нечего скрывать.

– Я знаю историю умершей девушки, – сказал я, – и не знаю, как замяли это дело после самоубийства Меннинга.

– Досадно! – вскричал он. – Исключительно досадно! В то время, если бы сделали рекламу вокруг смерти этой девушки, это было бы…

– Досадно?

– Конечно! Но теперь? – Он пожал худыми плечами. – Я больше не помещаю деньги в фильмы производства Котса. Вообще не помещаю денег в кино. Так зачем мне беспокоиться, что мое имя произнесено в связи с…

– Я понял, что, в сущности, речь шла не о ваших деньгах, мистер Блейн. По моим сведениям, вы были только ширмой. Деньги давал Кент Фарго.

Он заколебался.

– Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть этого заявления, лейтенант.

– Допустим на минуту, что Джорджия Браун сказала правду; если она упомянет об этом в своем телеинтервью, вас это не обеспокоит?

– Не понимаю, почему бы это меня обеспокоило, – ответил он надменно.

– Это может обеспокоить Фарго.

Он резко снял очки и осмотрел их на свет; потом с торжествующим ворчанием повторил процедуру протирания их стекол.

– Почему вы не спросите об этом мистера Фарго? – подозрительно спросил он наконец.

– Я его спрошу, – сказал я. – Мистер Блейн, мы должны быть реалистами, я так думаю. Убита женщина. Перед смертью она назвала имена людей, о которых хотела говорить в телепередаче Паулы Рейд. Четыре имени, в их числе ваше и Фарго. Это ставит вас обоих, так же как и двух других, в положение главных подозреваемых. Я вас прошу помочь мне, а вы знать ничего не хотите.

Он несколько секунд пристально глядел на меня.

– Честно, лейтенант, – сказал он наконец, – я ничем не могу быть вам полезен. Я сожалею об этом. Если вы хотите знать мое мнение, совершенно личное, Джорджия Браун срочно нуждалась в деньгах; она пошла к этой… гм… телевизионной интервьюерше и уверила ее, что она в состоянии поднять завесу над скандалом с Меннингом. Все это, разумеется, за звонкую монету. Если бы интервью состоялось, я уверен, что оно потерпело бы фиаско. Публичные разоблачения, касающиеся смерти Ли, нанесли бы ущерб только одной особе.

– И кто эта особа?

Он ухмыльнулся:

– Сама Джорджия Браун. Я не знаю, насколько вы в курсе данных событий, лейтенант, но из того, что вы мне уже сказали, ясно, что вы должны знать достаточно много. Вы знаете истинную роль, которую играла Джорджия?

– Я предпочел бы услышать вашу версию, – сказал я вежливо.

– Она была обыкновенной сводницей! Она подбирала девушек, девочек, которые были слабостью Меннинга. Она убеждала их, что он их выдвинет, и приглашала их на уик-энд. Это она нашла ту крошку. Она прекрасно знала ее возраст, но не думайте, что это ее смущало!

– Вы правы, эта Джорджия совершенно очаровательна!

– Лейтенант, – сказал он убежденно, – Джорджия Браун была развращенным существом, полностью развращенным, и мир будет чище без нее!

Он откинулся на спинку кресла и трагически скрестил руки на груди:

– Теперь, я полагаю, вы меня арестуете?

– Думаю, что вы выразили мнение большинства о Джорджии Браун, – откликнулся я. – И я не считаю это преступлением. Вы можете еще что-нибудь сказать, мистер Блейн?

– Нет. Я, вероятно, и так сказал лишнее.

– Я вам очень признателен.

Я встал и направился к двери.

– Лейтенант!

Я обернулся:

– Да, мистер Блейн?

– Не ошибитесь: Джорджия Браун была не дура. По-моему, она выбрала четыре имени, которые заботливо передала мисс Рейд, основываясь на их общественной ценности, чтобы запросить подороже. Если бы Джорджия знала, что ее разоблачения могут угрожать ее жизни, она бы этого не сделала. Она слишком дорожила своей шкурой, чтобы рисковать ею.

– Значит, вы думаете, что эти четыре имени абсолютно ничего не значат?

– Абсолютно ничего, – убежденно подтвердил он.

Я закрыл глаза и мысленно сосчитал до четырех… роскошных блондинок.

– И зачем только я к вам пришел! – посетовал я и вышел.

Камердинер меня ждал и слегка поклонился:

– Вот ваша шляпа, сэр.

– Спасибо, – ответил я надменно и вырвал шляпу из его рук. – Я вижу, что подкладка пока на месте.

– Если позволите мне замечание, сэр, то ваш головной убор отлично сохранился, – сказал он сладко. – Он, вероятно, принадлежал еще вашему отцу?

Глава 5

Ночь была светлой, идеально подходящей для ночного раута. Полумесяц в безоблачном небе и приятно теплая погода без духоты. Я чувствовал себя в полной форме, когда стучал в дверь Кей Стейнвей.

Дверь открылась, выпустив волну музыки и шум голосов.

– Проходил мимо, и, так как крюк составил всего двадцать километров…

– Входите же, – сказала она.

На ней было облегающее платье из розового муслина с вшивным поясом и расклешенной юбкой.

– Пойдемте, я представлю вас другим гостям, и вы мне скажете, порадует ли ваше сердце это зрелище.

Я последовал за ней в гостиную, где волны голубого дыма скрывали лица. Оглушительная сутолока, хотя всего десяток гостей. Кей представила меня. Я не запомнил имен. Не важно. Они тоже не запомнили моего. Затем появились и знакомые персоны.

– Это ваш выходной вечер, лейтенант? – спросила Паула Рейд. – Или вас привела сюда работа?

– Да, – ответил я, – я не хочу, чтобы мои мозги лопнули раньше времени.

Я с интересом уставился на нее. На ней было голубое бархатное платье с декольте ниже груди, которое, по-видимому, держалось лишь на одном энтузиазме. В футляре из черного джерси, закрывающем горло, Дженис Юргенс выглядела рядом с ней строгой, почти суровой.

– Я вам приготовлю стаканчик, Эл, – сказала Кей. – Виски со льдом?

– И чуть-чуть содовой.

Мы составили трио с Паулой и Дженис, но, увы, ненадолго. Вскоре к нам подошел Норман Котс с буйно окрашенным коктейлем в изящной руке.

– Счастлив снова видеть вас, лейтенант, – сказал он с улыбкой.

Кей Стейнвей подошла и протянула мне стакан.

Я поблагодарил ее.

– Смерть Джорджии должна страшно осложнить вам существование, – любезно пояснил Котс Пауле. – Что вы будете делать с вашей субботней передачей?

– Я выпутаюсь, – сухо ответила Паула. – Можете не радоваться, Норман.

– Радоваться? – Он принял приличествующий случаю сокрушенный вид. – Я огорчен за вас, дорогая, право, огорчен.

– Воображаю!

– Я считаю, что для вас, милочка, это единственный случай, – промурлыкала Кей, обращаясь к Пауле. – Не смогли бы вы интервьюировать себя?

Паула восхитительно улыбнулась.

– Может быть, следовало интервьюировать вас, мой ангел, – ответила она, – но моя программа еще никогда не подвергалась запрету, и я не хотела бы рисковать своим положением.

– Нет, я предпочитаю свою идею, – настаивала Кей. – Это позволило бы вам расшевелить грязь еще сильнее. Ведь в этом как раз цель вашей программы, не так ли, милочка? Раскапывать грязь как можно глубже.

– Может быть, уйдем? – шепнула Пауле Дженис.

– Смешно! – яростно возразила Паула. – Мне только-только становится весело. Скажите, лейтенант, вы допрашивали Кей? Говорят, она была близка с Ли Меннингом как с мужем, хотя брака как раз и не было!

– Мы говорили об этом, – ответил я. – Кей сказала мне, что она была старовата для Меннинга.

– Вы не убедите меня в этом! – фыркнув, сказала Паула.

– В то время мне было девятнадцать лет, – вмешалась Кей. – Если бы вы находились в тех краях, он назвал бы вас мамашей!

– Какой профессиональный юмор! – съязвила Паула. – Настоящая клоунада! Вы уже слышали, как она поет, лейтенант?

– Пауле очень идет голубое, – с улыбкой сказала Кей, – и если вы услышите, что ее волосы были до окраски серыми, то не верьте: они были седыми.

Рассвирепев, Паула бросилась на нее:

– Ах ты…

Но Дженис схватила ее за руку и оттянула назад.

– Немного выдержки, милочка, – сказала Кей. – Вы здесь не на телевидении. Большинство гостей работают в кино. Это имена!

Она удалилась, слегка покачивая бедрами.

Паула глубоко вздохнула, и этого было достаточно, чтобы отделить голубой бархат от того, что он покрывал. Я увидел все.

Котс издал лихорадочный смешок.

– Нет ничего более веселого, чем дружеский разговор двух больших звезд, – сказал он более чем радостно.

– В один прекрасный день я… – начала Паула и резко повернулась: – Принесите мне выпить, Дженис.

– Вы не думаете, что уже достаточно выпили? – обеспокоилась Дженис.

– Я плачу вам – и много – за то, чтобы вы были моей секретаршей, а не нянькой! – рявкнула Паула.

Они обе направились к бару, оставив меня одного с Котсом. Он достал платок из нагрудного кармана и вытер пот со лба.

– Становится жарко, когда две эти дамы встречаются, – сказал он.

– Скажите лучше – горячо, – добавил я. – Кей говорила мне сегодня о Меннинге.

– Ли? – Он откашлялся. – Это был виртуоз.

– Парень знал, чего хотел, – сказал я, – и у него насчет воспитания молоденьких девочек были идеи столь же точные, сколь и оригинальные.

– Тот еще парень, – согласился Котс. – Не то чтобы я одобрял его… развлечения, лейтенант, поймите меня правильно…

Я внимательно посмотрел на него.

– Охотно верю, – сказал я наконец.

– Очень досадно, – сказал он, – но что поделаешь? В то время он был звездой экрана, большой звездой, понимаете, лейтенант? Он делал деньги.

– Иначе говоря, он мог позволить себе все, включая убийство?

– В этом никто не был уверен, – быстро возразил он. – Я хочу сказать, что у малютки было слабое сердце или, по крайней мере… могло быть слабое сердце, ну, я хочу сказать…

– Ладно, – сказал я. – А Фарго не забеспокоился, узнав о случившемся?

– Право, не знаю. Извините меня, лейтенант, я пойду возьму себе еще одну «Блондинку».

– Пожалуйста, – сказал я, оглядывая зал, – у вас есть выбор.

– Я, разумеется, имел в виду коктейль.

– Конечно, – согласился я, но он уже направился к бару.

Я допил свое виски и некоторое время созерцал пустой стакан. У меня оставалось мало времени: нужно сегодня же увидеть Фарго. Я в свою очередь направился к бару, но Котс уже исчез. Там оставалась только Паула Рейд.

– Веселитесь, лейтенант? – спросила она.

– Мне кажется, здесь немало интересных людей.

– Интересных? – Она слегка улыбнулась. – Да, без сомнения, особенно для того, кто знает их так, как я.

Она повернулась спиной к бару, чтобы оглядеть присутствующих.

– Вот действительно интересный для вас тип, там, в углу. Вы ее знаете, я полагаю?

– Джекки Слейд? Да, конечно. Увидев ее спецовку, не ошибешься.

– Настоящий тип молодой бунтовщицы. Она против всего… кроме денег, которые ей платит ее студия. Увядшая блондинка рядом с ней – не ее мать.

– Нет?

– Нет, но она сообщила ей все, что знала, особенно о женщинах. Поэтому она имеет такой утомленный вид, что даже институты красоты считают ее неисправимой. Джекки, я думаю, предпочла бы кого-нибудь более соответствующего ее возрасту, но эта женщина вытащила Джекки из сточной канавы и имеет половинную долю во всех ее контрактах. Легче стать настоящей актрисой, чем освободиться от нее. Но Джекки никогда не будет актрисой.

– Бедная Джекки!

– Она молода, но тряпка, надо прямо сказать. Одним словом, она всегда будет молодой тряпкой. Вы видите там Кэрол Харт?

Я посмотрел на брюнетку, очень стройную, с короткими волосами и большими выразительными глазами.

– Она стоит того, чтобы на нее посмотреть, – сказал я восхищенно.

– У вас никаких шансов, лейтенант, – сказала Паула. – В настоящее время она делает брачную разведку. Подойдет любой, имеющий миллион долларов, желательно больше. Сейчас она разыгрывает пренебрежение – пока миллион не представился. Как только он появится перед ней, она станет таять так быстро, что ее придется собирать черпаком. Я вижу, она снова начала выпивать.

– Это для нее не обычно?

– Она держала сухой режим с тех пор, как вылетела из гнезда третьего мужа, но у меня такое впечатление, что сегодня она не удержится. После четырех стаканов она покажет стриптиз. Я думаю, что все знают эту ее привычку.

– Только не я. Интересно, сколько стаканов она уже…

– Не угадаете, лейтенант. Но это неотвратимо, как смерть и налог.

Я заметил, что снова опустошил стакан, и налил третий.

– Вы как будто весьма хорошо осведомлены, – сказал я.

– Это естественно, – бесстрастно бросила она. – Я шевелю грязь, как с редкой деликатностью выразилась Кей, больше двух лет. Покажите мне знаменитость, и я покажу вам грязь.

– В таком случае, познакомьте меня с Паулой Рейд, – сказал я.

Легкая улыбка тронула ее губы.

– Я ее узнала! Нет, позвольте мне представить вам кого-нибудь другого, лейтенант. Лысый человечек в углу – это Эмиль Брокалес.

– Продюсер?

– Самый эклектический из всех. Рядом с ним, направо, его теперешняя подружка, а налево – его нынешний дружок.

– И у него есть время делать фильмы?

– Он вынужден! Иначе как он будет платить шантажистам? Видите блондинку с невозможной грудью?

– Вы хотите сказать – невероятной?

– Невозможной! – повторила она агрессивно. – Поверьте, я знаю! Я вошла в ее душевую кабину только для того, чтобы убедиться. Она вышла прямиком из дома в Мексико-Сити, чтобы сниматься в кино. Понадобился год, чтобы ее вылечить.

– Она принимала наркотики?

Паула покачала головой:

– Каждый раз, когда мужчина говорил ей «до свидания», она протягивала руку ладонью вверх.

Я закурил:

– Должны же быть в этом ремесле обычные люди, нормальные, не лучше и не хуже других?

– Кэрол начинает свой номер, – сказала Паула.

Гибкое создание с потерянным взглядом медленно двигалось к середине комнаты. Кто-то начал насвистывать «Я вся целиком…», там и сям раздались смешки.

Кэрол, казалось, ничего не слышала. Она мягко изгибалась с закрытыми глазами, потом сняла платье. Мало-помалу она сняла с себя все, кроме чулок и голубых лодочек с белой прострочкой. Наклонившись, чтобы снять и чулки, она мягко рухнула на паркет. Разговоры тотчас же возобновились, так как номер закончился, а остальное никого не интересовало.

Кэрол оставалась лежать там, где упала. Рыженькая девушка, спешившая к кому-то, осторожно перешагнула через нее.

– Так что вы говорили? – спросила Паула.

– Неужели в этом ремесле нет ни одного нормального человека?

– Есть. Например, я. И вы, лейтенант.

– А Кей Стейнвей?

Та же улыбка снова мелькнула на ее губах.

– Ну, по правде говоря, я не включила бы Кей в число нормальных. Она слишком полна жизни, мне кажется. Это единственная девушка, которая должна бегать за продюсером вокруг дивана, прежде чем сможет его уложить. Кей живет только для мужчин, лейтенант. Остается узнать, сколько времени мужчины проживут потом.

– Ох! Может быть, хватит уже сыпать яд в каждое блюдо, не отдавая себе отчета…

– Она мне всегда напоминает «Черную Вдову», – перебила Паула. – Ведь именно эта паучиха съедает самца после…

– Не опрокиньте купорос на мою мебель, милочка, – вмешался ледяной голос, – она мне дорого стоила.

Кей Стейнвей стояла позади Паулы, бледная от ярости.

– Здравствуйте, мой ангел, – ответила, ничуть не смущаясь, Паула. – Я как раз говорила лейтенанту о мужчинах, которые занимают вашу жизнь и из которых вы высасываете всю суть. – Она повернулась ко мне и улыбнулась. – Дело не в том, что Кей так уж красива, а в том, что она всегда готова.

Кей Стейнвей встала между нами.

– Мне нужен стакан, – сказала она нежно. – Этот годится. – Она взяла стакан у меня из рук и выплеснула виски в лицо Пауле. – Старая шкура грязной шлюхи! – заорала она.

Я услышал сигнал рожка к отправлению и тут же пересек комнату, чтобы выйти на свежий воздух. Сделал несколько шагов по внутреннему дворику вдоль бассейна и неожиданно увидел перед собой темный силуэт.

Я сказал:

– Могу ли я принести вам стаканчик? Хочу надеяться, что нет.

Дженис Юргенс медленно повернулась и взглянула на меня:

– Это вы, лейтенант? Нет, спасибо, стаканчика не надо. Я много не пью.

– Ваше черное платье здесь кажется голубым.

– Голубое – специальность Паулы, – возразила она.

– Во всяком случае, – добавил я, – она весьма обольстительная молодая женщина.

– Молодая – как сказать. – Презрительная гримаса растянула уголки ее губ. – Вы не заметили маленьких шрамов за ее ушами?

– Ее кто-нибудь кусал?

– Хирург-косметолог.

– Я вспоминаю историю одной дамочки, которая так часто подтягивала лицо, что…

– Я бы с удовольствием выпила чего-нибудь, – поспешно перебила она.

– Иду.

– Это ваш «остин-хили» перед домом?

– Да, а что?

– Я слышала, как вы подъехали. Он требует ремонта, карбюратор разболтался.

– Откуда вы знаете? – ошеломленно спросил я. – Единственное, что я знаю об этой колымаге, – что у нее есть сзади дыра, в которую наливают бензин.

– У меня талант к механике, – сказала она беззаботно. – И я люблю машины. Вы должны его осмотреть, иначе не стоит труда иметь машину.

– Спасибо за совет. В обмен я принесу вам выпить.

Не успел я сделать и трех шагов к гостиной, как обе створки двери распахнулись и на плиты упали две тени, сплетенные в страстном объятии.

Мне понадобилось две секунды, чтобы понять, что Кей и Паула не обнимаются, а дерутся. Слепо борясь, шатаясь, оступаясь и толкаясь, они проследовали мимо меня и незаметно приблизились к бассейну. Паула вцепилась в Кей, в то время как Кей безнадежно пыталась ударить противницу по лицу.

Они достигли края бассейна, и тут Кей внезапно изменила тактику. Она схватилась за вырез голубого бархатного платья и резко дернула книзу. Платье отделилось от Паулы, оставив ее голой до пояса. Белые остроконечные груди, неожиданно выставленные напоказ, не смутили ее противницу. Кей схватила ее за левую руку, повернула, пригнулась и подбросила Паулу в воздух. Паула взвыла и звучно шлепнулась в бассейн.

– Такое зрелище не часто увидишь! – сказал я.

Но Дженис не слушала. Со стоном ужаса она бросилась к бассейну, готовая выудить свою хозяйку, когда та появится на поверхности.

Я подошел к Кей, взял ее за руку и тихонько отвел от бассейна. Ее платье было разорвано по боку сверху до низу, волосы падали на глаза.

– Я думаю, глоток водки вам не повредит, – сказал я ей.

– Сволочь! – сказала она убежденно. – Я ее научу… – Она вдруг успокоилась и оперлась на меня. – Вы правы, Эл, мне действительно необходимо выпить глоток. Но не там! Отведите меня в заднюю часть дома.

Мы обогнули стену, и Кей открыла боковую дверь. Я ввел Кей в комнату, которая явно была ее спальней. Она упала на кровать, ее плечи еще вздрагивали.

– Зажгите мне сигарету, – тихо попросила она.

Я зажег две и одну дал ей. Она сильно затянулась и медленно выпустила дым.

– Спасибо, – пробормотала она. – В стенном шкафу, внизу, есть виски. Тем хуже для льда…

Я нашел виски и два стакана, которые и наполнил. Один протянул ей, и она его мгновенно высосала.

– Еще, – сказала она. – Я, вероятно, ужасно выгляжу?

– Вы очаровательны. Иной вы быть не можете, как бы ни старались.

Она отвела волосы от глаз и посмотрела на меня:

– Вы говорите правду, Эл?

– А что еще я могу сказать?

– Нет, кроме шуток. Вы знаете, я чувствую себя полностью окрепшей. Эта шлюха Рейд получила по заслугам! Киношники настолько струсили перед ее омерзительными передачами, что лижут ей пятки. А я ей показала!

– Это уж точно! – одобрил я и протянул ей второй стакан.

Она его выпила медленнее, чем первый, и бросила пустой на пол. Он упал на толстый ковер и не разбился. Она медленно выпрямилась:

– Мне лучше, много лучше. Вернее, я в полной форме!

– Тем лучше, – сказал я и посмотрел на часы. Половина десятого. – Мне нужно идти. У меня еще есть дело.

– О нет, не спешите, – запротестовала она. – Побудьте еще немного.

– Мне нужно идти.

– Я ничем не могу удержать вас?

– Ничем, волчишка. Вечер был замечательный. На таком не заскучаешь!

Она медленно встала и оглядела себя.

– Это платье стоило триста долларов, – сказала она. – Я его надела в первый раз.

Она отстегнула блестящую застежку, и платье упало на ковер. Под платьем на ней был бюстгальтер и маленькие белые трусики. Она расстегнула бюстгальтер, бросила его на кровать и лениво потянулась. Ее круглые груди напряглись.

Я шагнул к ней, она отступила с хриплым смехом:

– Я думала, вы куда-то спешите, Эл.

– Я спешил и спешу, но я сменил место назначения. Она сняла трусики и отшвырнула их ногой через всю комнату.

– А ваши гости? – спросил я, тоже внезапно охрипну в.

– Они не заметят моего отсутствия, – ответила она. – Гости гостями, а мне лучше здесь.

Она приблизилась ко мне и неожиданно выдала мне хороший удар в солнечное сплетение.

– Ударь меня! – бормотала она приглушенно. – Ударь меня… Чего ты ждешь?

Этот удар причинил мне сильную боль. Я толкнул Кей, и она упала на спину поперек кровати.

Она поглядела на меня и улыбнулась:

– Это уже лучше, Эл. Теперь обними меня.

– Я должен был догадаться, что на твой вечер не надо одеваться, – сказал я. – Погасить свет?

– Зачем? – Она, казалось, была искренне озадачена. – Ты стыдлив или как?