Текст книги "Том 28. Исчезнувший мертвец"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 29 страниц)

– Если вы так говорите…

Она встала и сняла свою норку. На ней был все тот же пестрый свитер и золоченые плавки. Но я желал только одного – чтобы она принесла мне чашку кофе.

Я еле добрался до спальни, взял пижаму и халат и отправился в ванную, где минут десять стоял под горячим душем. Ледяной душ хорош для людей с остроконечным черепом. Я вытерся, надел пижаму и халат и вернулся в гостиную.

Тони приготовила кофе и поставила на стол. Я взял полную чашку и стал осторожно тянуть по глотку.

– Неплохо, – вынужден был я признать.

– Если мне можно здесь переночевать… – начала она. – Я заказала билет на самолет в Лас-Вегас на утро, на 9.30. Я не помешаю вам.

– Ладно, – сказал я, – но я лягу на кровати!

Ее постоянно удивленный взгляд стал еще более удивленным.

– Конечно! Я не какая-нибудь недотрога, лейтенант. Я и не думала даже, что вы будете спать на полу.

Видимо, подействовал кофе, но моя мигрень прошла.

Глава 12

– Милая, – сказал я, тяжело ворочая языком, – что-то должно случиться – звонят колокола.

Я немного стряхнул с себя сон и наконец понял, что звонит телефон. Я вылез из кровати, ощупью добрался до гостиной и взял трубку.

– Мадам, – сказал я, – у нас семьдесят тысяч последних резиденций, расположенных на пяти гектарах в «Мирных пастбищах». Если бы мы положили вашего мужа в такое место, которое ему не подходит, я был бы в отчаянии. Вы хотите, чтобы его выкопали?

На другом конце провода раздался серебристый смех.

– Лейтенант, – сказал сладостный женский голос, – ваши шутки дурного вкуса!

– Я чувствую себя дурно, выгляжу дурно и знаю это, – сказал я. – Кто у телефона?

– Я думала, что вы узнаете меня по голосу. – Она, видимо, была слегка разочарована. – Это Паула Рейд. Могу ли я увидеться с вами в течение дня? Это очень важно.

– Это можно осуществить. С утра я должен быть в комиссариате – писать мои показания. Не можем ли мы встретиться после обеда?

– Чудесно. Здесь это в настоящее время нереально. Может быть, где-то в другом месте?

– Приезжайте ко мне, – сказал я, надеясь, что она перестанет наконец ходить вокруг да около.

– Прекрасная идея, – с жаром подхватила она. – Когда вам удобно, лейтенант?

– Если в четыре часа?

– Идет, сегодня в четыре. До свидания.

Я услышал легкий щелчок. Она повесила трубку.

– Что она хочет у меня выклянчить? – спросил я громко, ощупывая небритый подбородок, повесил трубку и пошел в ванную.

Я совсем забыл, что теперь я должен смотреть, куда ставлю ногу: через секунду я опять оказался на брюхе. Я тяжело поднялся и сосчитал: семь чемоданов; они валялись на полу, как и вчера.

Дверь ванной слегка скрипнула, и оттуда вынырнула Тони. На ней было одеяние, модное в этом году в турецких банях: полотенце. Полотенце было маленькое, а Тони большая.

– Привет! – бросила она мне, лучезарно улыбаясь.

Я взглянул на часы: одиннадцать.

– В принципе, вы должны были уже быть в Лас-Вегасе, – холодно сказал я.

– Я прозевала свой самолет. Но будет другой. Я приготовила кофе, он в кухне.

– Да, но у меня здесь свидание в четыре часа.

– Правда? – сказала она, подмигивая. – Вы, можно сказать, очень занятой человек.

– Будьте ко мне добры и улетайте до четырех часов.

– Ну конечно! Не думаете ли вы, случайно, что я навязываюсь вам?

– Я сказал бы – нет, если бы был уверен, что вы нормальны, – сказал я с сомнением в голосе.

– Вы будете принимать душ? – спросила она.

– Я всегда принимаю душ, – раздраженно ответил я.

– Сейчас, я хочу сказать?

– Да.

– Тогда возьмите это, – сказала она небрежно и бросила мне полотенце. – Ловите!

Я поймал полотенце на лету и замер на мгновенье. У Тони была самая тонкая талия, которую я когда-либо видел у девушки. Может быть, она казалась такой по контрасту. Вероятно, я должен был сказать, что у нее самые большие… Я закрыл глаза.

– Сначала надо выпить кофе, – сказал я умирающим голосом и кое-как потащился в кухню.

Через полчаса я был готов к выходу. Тони поставила на проигрыватель пластинку «Фрэнки». Она была одета в белую полотняную юбку и ярко-красный шелковый корсаж. У двери я обернулся:

– Вы не знаете, где может прятаться Фарго?

– Бедняга Кент! Ему лучше стать покойником. Без него его заведения никогда не будут такими, какими были. Он, знаете, очень опытный директор!

– Не нужно было мне задавать этот вопрос. Во всяком случае, я не увижу вас здесь в четыре часа.

– Эл!

– Что еще?

– Это прощание любовника?

– Не совсем. Не хватает роз.

Я поехал в комиссариат диктовать свои показания, касающиеся Дженис Юргенс – Мэнди Морган. Я ждал, пока они будут отпечатаны, чтобы подписать. Я узнал, что Фарго все еще в бегах. К полудню я вышел из комиссариата и поехал в бюро шерифа.

Когда я появился там, Аннабел Джексон подняла голову и посмотрела на меня поверх машинки.

– Ну-ну! – произнесла она нараспев. – Наша хитрая ищейка с заспанными глазами! Вы пришли за своей косточкой, лейтенант, или собираетесь опять капать шерифу на мозги?

– Я просто войду, – ответил я тоже нараспев, – ни у кого ничего не спрашивая, даже не говоря ни слова…

– И за это ему платят! Звезды телевидения, звезды Голливуда, подружки бандитов в золотых бикини…

– Берегитесь, как бы не вскочил ячмень! Замочные скважины – это вредно: дует, знаете ли!

– Шериф в кабинете, лейтенант, – сказала она, внезапно заледенев. – И если вы вывихнете ногу, входя, я обещаю вам, что буду ржать до упаду.

Я постучал в дверь Лейверса и вошел.

– Рад вас видеть, Уилер, – сказал шериф. – Садитесь и возьмите сигару.

– Такой прием отдает поцелуем смерти, – сказал я недоверчиво. – Вы знаете, что я не курю сигары.

– Вы думаете, что я предложил бы вам сигару, если бы вы их курили? – возразил он.

Я успокоился. Я снова видел перед собой подлинного Лейверса.

– Вы читали утренние газеты?

– Я только что встал, шеф. Вы слишком многого от меня хотите.

– Все прошло очень здорово, действительно здорово, – сказал он с удовлетворенным видом. – Мы поровну разделим славу с отделом убийств.

– Поздравляю, шеф, – вежливо сказал я.

– Вскользь отметили, что некий лейтенант Уилер, временно прикомандированный к службе шерифа, участвовал в расследовании. По крайней мере, в первом выпуске…

– К счастью, они его затем ликвидировали, потому что, если я буду продолжать получать газетные вырезки, мне придется снять другую квартиру. Мне негде будет спать.

– Когда схватят Фарго, все дело закроется, – сказал он. – Он, может быть, сейчас уже во Флориде.

– Возможно. Не могу ли я вернуться в отдел убийств, шеф? Мне там больше нравится. Я вздыхаю по делам действительно сложным, вроде богатых пьяниц или дамочки, которая сообщает по телефону, что она пришила своего мужа, и просит забрать их обоих…

– Я использовал свое влияние в вашу пользу, – сказал любезно Лейверс. – Вы можете уехать на уик-энд. Можете не появляться в этом кабинете до понедельника.

– Спасибо, – сказал я, ошеломленный.

– Во всяком случае, – ухмыльнулся он, – вам нужно немного времени до завтрашнего вечера, чтобы прорепетировать.

– Репетировать?

– А может, и не надо, – скалился он, – вы природный скоморох.

– Не могу ли я задать нескромный вопрос, шеф, – о чем вы, в сущности, говорите?

– Вы не в курсе?

– Я искрутил все мозги, чтобы понять, – сказал я, – но до меня так и не дошло.

Он откинулся на спинку стула и загоготал. Он хохотал не переставая и наконец так стукнул кулаком по столу, что календарь изобразил летающее блюдце.

– Я сохраню для вас сюрприз, Уилер! – лепетал он прерывающимся голосом. – Я совсем не хочу испортить эффект сюрприза! Проведите спокойно уик-энд!

– Единственное, что меня утешает, – это то, что вас с минуты на минуту хватит инфаркт! – сказал я едко, затем встал и вышел, провожаемый взрывами его смеха.

Проходя, я остановился перед столом Аннабел.

– Вы сказали ему что-то смешное, лейтенант? – холодно вопросила она. – Или просто один лишь взгляд на вас дал такой эффект?

– Что я сделал, чтобы заслужить такое обращение? – возразил я недовольно. – Может, я случайно поджег вашу юбку и не заметил?

– Вам незачем останавливаться для разговора со мной, – сказала она, – я не вхожу в число ваших поклонниц!

Ее пишущая машинка яростно застрекотала. Я пожал плечами и покорно вышел.

Я угостил себя завтраком, превышающим мои возможности, и думал о том, что сегодня пятница и я свободен до понедельника.

В три часа с небольшим я вернулся домой и испустил вздох облегчения, не увидев в гостиной ни одного чемодана. На всякий случай я обошел все комнаты, но серебряной блондинки не обнаружил.

Это было мое первое свидание со специалисткой по голубому цвету – даже если она хотела только посоветоваться, где найти секретаршу подешевле, – и я решил сделать приготовления.

Я прибрал квартиру, положил на проигрыватель тщательно подобранные пластинки, достал лед из морозильника и протер несколько стаканов – два, во всяком случае.

Звонок прозвенел ровно в четыре, и в этот момент квартира Уилера была готова к любым поворотам судьбы.

Я открыл дверь, и Паула Рейд приветствовала меня теплой улыбкой:

– Добрый день, лейтенант. Как мило, что вы пригласили меня сюда.

– Входите, пожалуйста, – сказал я, придерживая дверь.

Она прошла в гостиную. Я закрыл дверь и пошел следом.

– У вас прелестно, – сказала она. – Очень интимно.

– Я к этому стремился, – скромно ответил я.

– Вы позволите называть вас Эл? Мы слишком хорошо знакомы, чтобы продолжать церемонии. Вы не находите?

– Ну конечно, Паула. Садитесь.

Я подвел ее к дивану.

– Спасибо, – сказала она и села, скрестив ноги.

Я почтительно уставился на них. Она была одета в сапфирового цвета платье из шелкового фуляра, которое кружилось вокруг ее плеч и спускалось между грудями дерзким вырезом.

– Сейчас я вам подам стаканчик вашего любимого напитка, – сказал я.

– Откуда вы знаете, какой мой любимый напиток?

– Им должен быть джин-тоник, – ответил я. – Гармонирующие цвета.

– Я принимаю это как комплимент, – сказала она.

Я стал готовить выпивку, а она тем временем подошла посмотреть проигрыватель. Едва я закончил, как она уже вернулась и села на диван.

– Вы любите музыку? – спросила она.

– Да! Хотите послушать?

– С удовольствием.

Я подошел к окну и опустил штору, объяснив:

– Солнце бьет в глаза. – Затем включил радиолу. – Музыка для вас, Паула.

– Моя любимая?

– Естественно. Что же, как не блюз?

Я сел рядом с ней и возрадовался, что у нее немнущееся платье, так что она ничем не рисковала.

– Эл, – начала Паула настойчивым тоном, – я пришла просить вас об услуге, очень важной услуге.

Я посмотрел на нее и глубоко вздохнул.

– Я уверен, что мы договоримся, милочка, сказал я.

– Вы знаете, что убийство Джорджии Браун сорвало мою завтрашнюю передачу?

– Знаю, – ответил сочувственно я.

– Так вот, Кей Стейнвей согласилась в ней участвовать как главная звезда. Хотя она мне страшно не нравится, она сделает сбор теперь, когда Фарго хотел ее убить. Но мне кажется, ее одной недостаточно. Нужен кто-то еще, чтобы интервью было интересным.

Я бесплодно размышлял несколько секунд.

– Очень жаль, крошка, – искренне сказал я, – но я никого не знаю, кто мог бы…

– А я знаю!

– Кто же?

– Вы!

Я закрыл глаза. Я должен был это предвидеть. Грубый смех Лейверса снова зазвучал в моих ушах, и я начал понимать свое положение.

Я уже открыл было рот, чтобы сказать ей, что она чокнулась, если думает уговорить меня встать перед ее камерой и рисковать тем, что пять миллионов телезрителей втопчут в грязь меня и виновников моего появления на свет. Но я не произнес ни слова и поспешно закрыл рот.

Я вспомнил, что она должна была заплатить Джорджии Браун пять тысяч за ее выступление. За пять секунд мысленного расчета я истратил этот гонорар. Ремонт «остина», проигрыватели в каждой комнате с дистанционным управлением. И еще должно остаться на отпуск.

– Вы согласны, Эл? – с тревогой настаивала она.

– Ну конечно, малышка. – Я протянул руку позади ее шеи и слегка похлопал ее по плечу. – Могу ли я в чем-нибудь вам отказать?

Вы очаровательны! Я знала, что вы согласитесь. Если я скажу вам секрет, вы обещаете не сердиться?

– Обещаю.

Так вот, я подумала, что надо сначала обойти препятствия, а потом уже просить вас. Инспектор Мартин и шериф Лейверс не видят ничего неудобного в том, что вы будете участвовать в телепередаче.

– Отлично, – сказал я без особого энтузиазма.

Они сказали, что вы, естественно, не можете принять никакого вознаграждения; поэтому я отдала тысячу долларов для вдов и сирот полицейских.

– Как?

– Эл, вы обещали не сердиться.

– Но я не вдова и не сирота!

Она рассмеялась:

– Вы всегда видите смешную сторону вещей, да, Эл?

– Ну да, – сказал я с горечью, – это из меня так и брызжет. Смейся, паяц!

Она повернулась ко мне, блестя глазами:

– Вы не понимаете, что это значит для меня! Я не знаю, как вас благодарить!

– Старый добрый способ лучше всего.

– Я думаю, вы правы, Эл, – нежно сказала она. – Почему я об этом не подумала?

Она встала, сняла через голову платье и посмотрела на меня:

– Вы знаете, что женщины двуличны, Эл?

– Если их лицо так же очаровательно, как ваше, то это – козырь, – ответил я.

Она насмешливо улыбнулась:

– Вы не только мужественны, но и галантны! Ну, теперь шутки в сторону, я буду рада с вами расплатиться.

Я как околдованный смотрел на воздушную кучку на ковре. Бледно-голубая комбинация лежала на платье. За ней последовали такие же трусики и бюстгальтер. Пояс для чулок, сокращенный до минимума, был темнее, почти синий.

Она растянулась на диване, закинув руки за голову. Ее волосы и ногти были голубыми, но все остальное – ослепительной белизны. Она протянула ко мне руки, сцепила пальцы на моем затылке и прижала меня к себе с неожиданной силой.

– Вы правы, Эл, – зашептала она, – старые способы всегда лучшие.

Около шести часов я налил два стакана и принес их на диван. Она лениво выпрямилась:

– Скажите-ка, Эл, что у вас под подушкой? На ощупь – металл.

– Да? – машинально ответил я.

Я сел рядом, держа стаканы. Она сунула обе руки под подушку, достала что-то и потрясла перед собой. Я закрыл глаза, пока она рассматривала трусики от бикини.

– Ну-ну! – сказала она со смешком. – Кто-то что-то забыл, как видно. Главное, похоже, что нить из настоящего золота!

– Четырнадцать карат, – выдавил я.

Она вскочила и оделась быстрее, чем скупщица краденого, которая видит приближающийся десант полиции.

– Еще раз спасибо, Эл, – сказала она, оправляя голубое платье. – Вы можете быть в студии завтра в четыре? Мы проведем небольшую репетицию, чтобы вы привыкли к камерам и прожекторам. Я никогда не делаю сценария, так что вам не придется ничего учить. – Она была уже у двери. – Не могу вам выразить, как это для меня важно! Я вам бесконечно признательна… Не провожайте, я знаю дорогу. До завтра, до четырех…

Дверь закрылась.

– Ну, Тони, – сказал я с отвращением, – ты шлюха, и больше ничего! Желаю тебе получить триппер!

Глава 13

На следующее утро я прибыл в комиссариат чуть позже десяти и поднялся в кабинет Мэрфи, врача. Увидев меня, он нахмурился:

– А, Уилер! Я слышал, вы собираетесь стать звездой вестерна для взрослых сегодня вечером, и сказал, Что этого не может быть. У вас не хватит ума!

– Ужасно, что есть на свете комики, упустившие свое призвание! – ответил я. – Но с лошадьми еще хуже. Всегда можно найти другого актера, но нужны годы, чтобы выдрессировать лошадь.

– Я не должен был дразнить вас, – сказал он. – Вы друг. Благодаря вам можно совершенно упразднить анатомирование. Никаких трупов, одни крошки!

– Вы никогда не думали управлять похоронным бюро? Под вашим руководством бизнес расцветет!

– Не стоит труда, – возразил он. – Этим занимается мой брат. Я его лучший представитель.

– Поставщик, по-моему, правильнее.

Он закудахтал, как колдунья в «Макбете».

– Я хочу спросить именно по поводу этого трупа… – сказал я. – Провели официальное опознание?

– Если вы знаете того, кто был в близких отношениях с левой большой берцовой костью и правой малой берцовой костью Джорджии Браун, чтобы опознать их, то приведите его ко мне. Я бы очень хотел с ним познакомиться.

– Я просто спрашиваю…

– Вы далеко пойдете, Уилер, – холодно сказал он. – Вы достаточно глупы, чтобы стать главным инспектором или шерифом графства.

– Когда это произойдет, здесь будет новый доктор, – ответил я, направляясь к двери. – Пользуйтесь, Мэр, пока не поздно!

Я вышел из его кабинета и пошел к капитану Парсонсу, ведущему службу розыска в интересах семей.

Увидев меня, Парсонс почесал лысый череп и улыбнулся:

– А, наш национальный герой! Чего вам тут надо?

– Я ищу блондинку.

– Разве они здесь бывают? Самая молоденькая девочка, которая была в моем кабинете, имела от роду сорок пять лет.

– Ерунда, – сказал я. – Нет ли в ваших списках пропавшей блондинки?

– У меня есть кто угодно, и мужского и женского рода, – ответил он. – Это какой-то город-призрак, столько народу здесь пропадает. Кого вы, в сущности, ищете?

– Сам не знаю. Она должна быть блондинкой. От 25 до 35 лет. Исчезла, вероятно, недели две назад, может, чуть меньше.

– Сейчас я пущу механику в ход, – сказал он жизнерадостно и снял телефонную трубку.

Минут через десять нам принесли список. Мы начали с шести имен и уменьшили до двух.

– Эта, – сказал Парсонс, отметив карандашом имя, – Элла Скотт. Об ее исчезновении заявила мать. Она думает, что Элла сбежала в Сан-Диего с моряком. Похоже, эта девочка вечно убегает с моряками, но никогда не отсутствует столь долго. На этот раз, видимо, она поехала дальше.

– До Сан-Диего?

– Вполне возможно!

Я закурил. Он буркнул что-то и снова надел очки.

– Остается Рита Танго, – сказал он.

– Рита… кто?

– Во всяком случае, ее так зовут. Об ее исчезновении заявила квартирная хозяйка через три дня. С тех пор прошло десять дней, она так и не вернулась. Возраст – 28 лет, вес… вам нужно точное описание?

– Не думаю, чтобы это было необходимо. Я, может быть, заскочу к этой хозяйке. Как ее зовут?

– О’Шеа.

– Спасибо, капитан.

– Если хотите знать мое мнение, – сказал он со смехом, – вы чертовски осложняете свою жизнь, чтобы таким способом найти блондинку.

Когда я приехал в меблирашки, миссис О’Шеа не было. Парнишка лет тринадцати, усыпанный веснушками, торчавший на крыльце, сказал, что хозяйки не будет до вечера. Она пошла к брату и раньше шести часов никогда от него не возвращается.

Я сказал, что это не важно.

Мальчик сунул руку в карман блузона и не спеша оглядел меня.

– Во-первых, кто вы такой? – спросил он.

– Меня зовут Уилер.

– Вы ловите неплательщиков?

– Если угодно. По правде говоря, мне нужна не миссис О’Шеа, а Рита Танго.

– Промазали, старина. Она уже смылась.

Я закурил:

– Да, я действительно промахнулся. Ты ее знал?

– А то нет? Я ее все время тут видел. Она мало работала.

– А где она работала, когда такое случилось?

– Она говорила – в кино! – Он презрительно пожал плечами. – Я никогда не видел ее ни в одном фильме. Хороша актриса!

– Ты не знаешь, у нее был импресарио?

– Конечно, был. Она ходила к нему почти каждую неделю. Я ее однажды спросил, как это может быть, что этот тип не в Голливуде, если он такой важный импресарио? Она сказала, что здесь у него филиал.

– Ты не помнишь названия этого филиала?

Он хитро посмотрел на меня:

– Скажите, дружище, сколько она должна вашей фирме?

– Десять долларов.

– Ну да! Станете вы терять время из-за несчастных десяти долларов!

– Я думаю, что ты слишком хитер для меня. Сколько ты хочешь?

Он глубоко вздохнул.

– Пять долларов? – нерешительно сказал он.

– Идет.

Я сел рядом с ним на крыльцо и уставился на него непреклонным взглядом, потом отогнул полу пиджака, чтобы был виден пистолет. У него округлились глаза.

– Ты уже слышал о Кенте Фарго, парень? – спросил я вполголоса и почти не разжимая рта.

– Да, к-конечно, – пробормотал он.

– Ее ищет Фарго. Ты сделал оплошность, нацелившись на мою кассу, а, малыш? Ты слишком молод, чтобы умереть.

– Я не навру вам, клянусь! Того типа зовут Чак Финли, его агентство где-то на Морлик-стрит.

– О’кей.

Он нервно сглотнул:

– Вы не думайте насчет пяти долларов, это так, для смеха.

Я вытащил из кармана пятерку и протянул ему.

– Что сказано, то сказано, мальчуган, – промолвил я на прощанье и вернулся к «остину-хили».

В половине третьего я был в агентстве Финли. Меня встретила бесцветная приемщица, имеющая такой вид, будто он умерла два года назад и до сих пор не похоронена.

– Как зовут? – спросила она.

– Уилер. Я…

– Не трудитесь. Сейчас ничего не надо. Прямо идите.

Я открыл дверь в личный кабинет Финли и вошел. Он сидел за столом, усыпанным фотографиями и остатками еды. Он был жирен, лыс и отвратителен.

– Меня зовет Уилер, – сказал я. – Я…

Он поднял руку:

– Не говорите ничего, дружище! Я сам вам скажу. – Он внимательно оглядел меня и покачал головой. – Нет, я вынужден сказать вам, что у вас нет того, что нужно. Во-первых, у вас не то телосложение, которое нужно для успеха. Роли в композициях? – Он снова покачал головой. – У вас нет нужной индивидуальности, я уже вижу. А что касается фигурантов, их хватает на месте, в Голливуде. Когда будете выходить, заплатите приемщице.

– За что?

– Пять долларов за консультацию. Вы хотите знать, пригодны ли вы для кино, нет? Для этого вы и пришли сюда, так? Вы отнимаете мое время, вы обращаетесь к моим знаниям эксперта, а стать экспертом стоит денег.

– Экспертом чего?

– Что вы… – Он сузил глаза. – Кто вы, в сущности?

Я показал ему значок, и его лицо как будто сразу похудело.

– У меня совершенно законное предприятие, лейтенант, – сказал он. – Я извиняюсь, что намудрил, когда вы вошли, я…

– Заткнитесь!

– Я что-нибудь не так сказал? – обеспокоенно спросил он.

– В ваших списках есть некая Рита Танго? Мне нужны сведения о ней.

– Я к вашим услугам, лейтенант.

Он встал и открыл первый ящик конторки.

– Рита Танго, – говорил он, перебирая папки. – Они все Риты после Хейворт. К несчастью, у них нет таланта!

Он достал одну папку, положил на стол и опустился в кресло.

– Расскажите о ней, – сказал я.

– Она у меня записана, – начал он, – на маленькие роли. Я нахожу ей заработок то тут, то там.

– У вас есть ее фото?

– К сожалению, нет, лейтенант.

Я взял папку со стола. Финли сделал было какой-то жест, чтобы помешать мне, но я приложил руку к его лицу и толкнул его обратно в кресло.

Я открыл папку. В ней был всего один листок, на котором были указаны имя, адрес, номер телефона, а также с десяток фотографий.

– Она фотогенична, – сказал я, кладя папку на стол. – Как она одевалась?

Его руки неопределенно задвигались.

– Вы знаете их, лейтенант, они готовы на все, лишь бы сниматься в кино. Она думала, что, если продюсер увидит эти фото, он заинтересуется и даст ей роль.

– Когда вы ее видели в последний раз?

– Дней десять назад. Может, две недели – не помню точно.

– Кто предложил ей эту работу?

Он подскочил:

– Какую работу? Я ничего не знаю о…

– Она умерла, – бесстрастно сказал я. – Вы к этому тоже приложили руку?

Он сунул пальцы за несвежий воротник и оттянул его.

– Умерла? – хрипло переспросил он.

– Кто дал ей эту работу?

– Мне позвонили, – сказал он, – просили на уикэнд или чуть подольше. Я решил, что речь идет о сборище знаменитостей, и они хотят, чтобы не было недостатка в девочках. Рита – как раз то, что нужно: комната в городе, ни родных, ни привязанностей… Умерла, вы говорите?

– Кто звонил?

– Дамочка.

– Женщина? Хорошо. Как она назвалась?

– У меня будут чертовские неприятности, если я скажу.

– У вас их будет еще больше, если вы не скажете.

– Ладно! Ладно! Кей Стейнвей.

– Вы уже работали с ней?

Он покачал головой:

– Нет, но она сказала, что Кент Фарго посоветовал ей позвонить мне. Этого было достаточно для рекомендации.

– Как она вам заплатила? Приехала сюда или вы ездили к ней?

– Она послала мне пятьдесят долларов по почте.

– Очень хорошо.

Я снял телефонную трубку, вызвал Джонсона, шефа отдела нравов, и дал ему имя и адрес.

– Что-нибудь захватывающее, Эл? – спросил он.

– Вы хотите сниматься в кино? – ответил я. – Не лучше ли вам увлечься раутами и интимными приемами? У нас есть клиенты, которые платят по пятьдесят долларов за вечер… и выпивка бесплатно.

– А! Один из этих? – сказал Джонсон. – Я обожаю индивидуумов этого сорта. Посылаю двух парней, они будут через десять минут. Спасибо.

– Рад сделать вам приятное, – сказал я и повесил трубку.

Я встал у окна и стал созерцать улицу. Вскоре я увидел, как подъехала машина, вышли двое и пересекли тротуар.

– Ваши последние клиенты сейчас войдут, – сказал я Финли. – Вы больше не будете нуждаться в клиентуре.

Я взял со стола папку, вышел и закрыл за собой дверь.

– Мистер Уилер, – обратилась ко мне приемщица, – вот вам квитанция. С вас пять долларов.

Я печально качнул головой:

– Вы их не стоите, красавица.