Текст книги "Том 28. Исчезнувший мертвец"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 29 страниц)

Глава 10

В половине одиннадцатого я припарковался у «Старлайт-отеля». Я дошел до апартаментов Дженис Юргенс и постучал. Она открыла не сразу и, открыв, не выразила удовольствия при виде меня.

– Вы никогда не отвяжетесь? – раздраженно вскричала она. – Как нам от вас избавиться? Просить защиты у полиции?

– Вы скрытничали, – с упреком сказал я, – не правда ли… Мэнди?

Она плотнее запахнула халат, и ее глаза внезапно застыли.

– Я не знаю, о чем вы говорите, – сказала она.

– Разрешите войти, и я объясню, – ответил я.

Она посторонилась и пропустила меня в комнату.

Остановившись у письменного стола, она повернулась ко мне:

– Вы, должно быть, не в ударе, лейтенант. Вы меня больше не забавляете.

Я вынул из кармана газетные вырезки и показал ей фотографии. Она молча смотрела на них несколько секунд, потом медленно подняла голову.

– Мэнди Морган, Дженис Юргенс – имена разные, но не настолько.

Она подошла к окну и раскрыла его настежь, как будто ей не хватало воздуха. Она стояла неподвижно, спиной ко мне.

– Когда вы сменили имя? – спросил я. – Сразу после смерти вашей сестры?

– Не понимаю, что вы хотите сказать, – ответила она, задыхаясь.

– Даже на скверном газетном фото трехлетней давности я узнал в вас Мэнди Морган, – устало сказал я. – Если вы предпочитаете молчать, я не против. Нетрудно найти в Луисвилле кого-нибудь, кто вас узнает. Например, ваш отец.

– Он умер, – угрюмо объявила она. – Он умер два года назад, попав под машину. Пьян был, конечно.

– Это уже лучше. Вы – Мэнди Морган.

– Да. – Она отошла от окна и приблизилась к столу. – Я Мэнди Морган.

– Зачем вы трудились менять имя?

– Мне все опротивело. Опротивело жить в Луисвилле, осточертело видеть вечно пьяного отца… Да еще Джеральдину убили! Я хотела начать все с нуля, не иметь ничего общего с прошлым, даже со своим именем. Я уехала в Нью-Йорк и стала Дженис Юргенс.

Я сел в ближайшее кресло и слегка дотронулся до лба. Он был какой-то липкий у корней волос.

– Рассказывайте дальше, – попросил я.

Она села за стол и закурила:

– Что я вам могу еще сказать?

– Все, что угодно, со всеми подробностями, даже если это вам кажется несущественным.

Она машинально трогала клавиши пишущей машинки.

– Я окончила курсы секретарей и некоторое время работала в агентстве. В этом агентстве Паула отыскала продюсера для своей телепередачи. Я часто виделась с ней тогда. Она вечно торчала в бюро или звонила туда. Когда ее программа наконец подошла к концу, она предложила мне стать ее секретаршей. Она платила больше, чем агентство, и работа была интересной. И я приняла ее предложение.

Я снова взглянул на вырезки:

– Как случилось, что одна газета Лос-Анджелеса опубликовала письма, написанные вам Джеральдиной?

– Один из инспекторов, занятых расследованием, приехал в Луисвилль и допросил меня. Видимо, он и рассказал о них газете.

– Вы помните его имя?

Она задумалась:

– Лейтенант, очень милый… Кажется, Монро.

Я мягко спросил:

– Он вам сказал, как умерла ваша сестра?

– Он сказал, что она была убита, – бесстрастно ответила она. – Он рассказал мне о Ли Меннинге и его уик-эндах в Лагуна-Бич. Это явилось для меня дополнительной причиной для перемены имени. Я чувствовала себя замаранной.

– В конце концов Меннинг поплатился, – сказал я. – Он покончил с собой через неделю после смерти вашей сестры.

– Я знаю.

– Но кое-кто не поплатился. Джорджия Браун.

– Что вы хотите сказать?

Я встал, подошел к столу и посмотрел ей в глаза:

– Вы знали, кто была Джорджия Браун, не так ли?

– Звезда кино, – ответила Дженис, отводя взгляд. – Все это знали.

– Но не все знали, что существовала сводня между Меннингом и вашей сестрой. И не все знали, что этой сводней была Джорджия Браун. Она была во всех отношениях гораздо хуже Меннинга. Она хладнокровно торговала девушками типа вашей сестры, и даже не ради денег, а из порочности. Монро это знал, и, если он говорил вам о Меннинге, он говорил и о Джорджии.

– Куда вы клоните, лейтенант? – спросила она терпко.

Что бы я дал за то, чтобы хлебнуть глоточек…

– Я разговаривал с лейтенантом Монро сегодня утром. Ему можно позвонить, и он вспомнит, говорил ли он вам о Джорджии Браун.

– Ладно! – бросила она. – Он действительно говорил о Джорджии Браун. Ну и что из того?

– В руководстве по составлению настоящего детектива перечислены некоторые основные правила, например: в преступлении сначала надо искать мотивы и возможности. Джорджия назвала Пауле имена четырех особ, которых она предполагала разоблачить и у которых были причины ее устранить; я пошел по следам четырех подозреваемых, имеющих мотивы. Но я пренебрег рассмотрением вопроса о возможностях.

– Вы собираетесь наказать меня лекцией? – спросила она устало.

– Она не будет длинной, не беспокойтесь. Если бы я своевременно подумал о возможностях, я был бы избавлен от разочарований. Я должен был помнить, что вы и Паула порознь уверяли меня, что только вы с ней знали, где находится Джорджия Браун.

– Вы стараетесь что-то доказать?

– Я думаю, что уже доказал. Я должен был подумать о том, что вы обе имели возможность убить Джорджию Браун. Теперь поговорим о мотивах. Какую причину могла иметь Паула? Она рассчитывала на участие Джорджии в телепрограмме, чтобы увеличить число своих телезрителей и свой престиж; значит, она никак не могла желать смерти Джорджии. Но вот у вас – наилучший мотив, какой только может быть. Джорджия была косвенно, или даже прямо, ответственна за смерть вашей сестры.

Дженис закурила вторую сигарету:

– Вы спятили, лейтенант.

– Вы не любите мужчин. Это понятно после того, что случилось с вашей сестрой. У вас способности, дар к механике – вы мне сказали, я помню, что моя машина нуждается в техническом осмотре. Убийца явно был человеком, которому Джорджия доверяла. Человеком, которого она спокойно впустила к себе. Человеком, который мог оставаться у нее достаточно долго, чтобы прикрепить эту бомбу к звонку. Я должен был подумать, что она никогда не впустила бы к себе ни одного из этих четверых.

Дженис оттолкнула кресло и снова подошла к окну:

– Теория ваша интересна, лейтенант, но у вас нет никаких доказательств.

– Пока нет, но они будут. Даже если вы соорудили бомбу из старой консервной банки, взрывчатку вы все-таки должны были купить. Джорджия подписала контракт с Паулой в Сан-Франциско; затем вы приехали сюда. Значит, вы достали взрывчатку либо во Фриско, либо в Пайн-Сити. Это не совсем обычный товар; так что мы легко узнаем, где вы его купили. Добавьте это к мотиву и к возможности – и суд будет иметь прекрасную партию.

Дверь открылась. Появилась Паула в серо-голубом халатике. В ее глазах выразилось изумление, когда она увидела меня.

– Извините, – сказала она, – я не знала, что вы здесь, лейтенант. Надеюсь, я не помешала.

– Входите, – сказал я. Кстати, приглашение было излишним. – Раз уж вы здесь, я хотел бы, чтобы вы мне помогли проверить одну-две детали. Сколько человек знало, где скрывалась Джорджия?

– Только мы двое, – ответила она. – Дженис и я, насколько мне известно. Хотя, ясное дело, убийца должен был знать. Откуда – не знаю.

Она нерешительно посмотрела сначала на Дженис, потом на меня.

– Что-нибудь не ладится? – спросила она.

– Нет, все хорошо, – ответила Дженис, слабо улыбнувшись. – Я поздравляю вас, лейтенант, с вашей ловкостью и техникой! Я заблуждалась на ваш счет, думала, что вы интересуетесь только женщинами.

– В сущности, вы не ошиблись, – ответил я.

– Лейтенант Монро действительно говорил мне о Джорджии Браун, – продолжала она. – После самоубийства Меннинга я узнала из газет, что она неожиданно исчезла, и я читала все газетные статьи, которые ее касались. Затем дело заглохло, и я почти забыла о Джорджии. Но я никогда не могла забыть Джеральдину.

– Джеральдину? – спросила Паула безразлично. – Кто это?

– Сестра Дженис, – ответил я. – Она умерла в Лагуна-Бич, у Меннинга, за неделю до того, как он бросился со скалы… Это длинная история.

– Да? – спросила Паула еще более безразлично.

Дженис не обращала на нее внимания.

– Потом Паула мне сказала, что к ней пришла Джорджия и уверила ее, что может раскрыть правду обо всем, что произошло во время смерти Меннинга. Паула сказала, что Джорджия считает себя невиновной, из этого я заключила, что она отнюдь не собирается говорить правду. Она хотела только замарать других и сделать себе рекламу.

– И тогда вы ее убили?

– Не за это, а за то, что она сделала Джеральдине и куче других девчонок. Это было чрезвычайно просто, уверяю вас. Я купила взрывчатку, набила ею маленькую коробочку и обмотала проводом. Как только мы сюда приехали, я отправилась к Джорджии. Она знала, что я секретарша Паулы, и открыла мне, а затем вернулась в ванную.

– И вы воспользовались ее отсутствием, чтобы прикрепить бомбу к звонку?

Она согласилась:

– На это понадобилось две минуты. Джорджия была еще в ванной, когда я ушла.

– Затем вы обратились к Лейверсу и просили защиты полиции для Джорджии Браун и Паулы?

– Именно, – спокойно ответила она. – Я подумала, что это снимет возможные подозрения.

– Когда вы давали мне адрес, вы знали, что, как только я нажму на кнопку, я тем самым превращу Джорджию в фарш?

– Признаюсь, что такая мысль у меня была, лейтенант.

– Это вы! – внезапно крикнула Паула. – Вы ее убили!

– Это уже давно стало очевидным – даже вам! – холодно сказала Дженис.

– Я… я не могу этому поверить! – сказала Паула. Она сделала шаг, пошатнулась и внезапно упала.

Дженис презрительно взглянула на нее:

– Ей обязательно нужно, чтобы на нее обратили внимание. Тут годится любой номер, лишь бы она была звездой.

– Вы бы оделись. Я вас подожду.

– Не желаю. Прощайте, лейтенант. Не могу сказать, что была в восторге от знакомства с вами.

Она ступила на подоконник и шагнула в пустоту.

Я подскочил к окну как раз тогда, когда она ударилась о козырек над входом в отель. Ее тело подскочило и упало на тротуар. До меня долетел слабый вскрик двух женщин, оказавшихся поблизости. Я вернулся к столу и позвонил куда следует.

Когда я закончил, Паула Рейд пришла в себя. Я помог ей сесть в кресло, она слабо улыбнулась мне:

– Меня потрясло, когда я узнала, что Дженис убила Джорджию. Глупо, конечно, падать, закатив глаза, но…

– Не беспокойтесь, – сказал я. – Сейчас я приготовлю выпивку. Мы оба в ней нуждаемся.

Я взял в буфете два стакана.

– Лейтенант… где она?

– Она прошла через окно, – сказал я, наливая на четыре пальца виски в каждый стакан.

– Она… выбросилась?

– Скажем – вышла… но результат одинаковый.

– Какой ужас! – вздохнула она. – Она работала со мной с тех пор, как я пустилась в эту телепрограмму. Я… я все еще не могу поверить… Ох! – вдруг вскрикнула она.

Я повернулся и вопрошающе посмотрел на нее.

– Я чуть не забыла, – сказала она. – Дженис дала мне вчера кое-что и попросила спрятать. Я полагаю, что должна вам это показать.

– Что это было?

– Не знаю. Это был запечатанный конверт; она сказала, что это вещь большой ценности и она боится ее потерять. Я предложила ей запереть это в сейф.

– Вы хорошо сделаете, если дадите это мне.

– Сейчас принесу.

Я выпил свое виски и налил еще. Я собирался добавить несколько кубиков льда в оба стакана, когда вернулась Паула и подала мне тщательно запечатанный конверт.

Она поспешно выпила виски, которое я ей протянул, и снова упала в кресло.

– Невероятно! – бормотала она. – Дженис!

Я вскрыл конверт и вытряхнул содержимое в ладонь. Это был негатив формата 2,5 на 3. Я посмотрел его на свет, различил три силуэта, переносящих груз, и все. Негатив был слишком мал, чтобы можно было ясно разглядеть детали. Я снова положил его в конверт и спрятал в карман.

Я поднял голову и констатировал, что Паула дрожит от любопытства.

– Интересно, лейтенант? – спросила она, стараясь казаться равнодушной.

– Не знаю еще, – ответил я. – Увидим.

Глава 11

В одиннадцать сорок пять я вошел в комиссариат и столкнулся с выходящим Полником.

– Лейтенант! – сказал он хрипло. – Где вы были?

– В чем дело? Что-нибудь случилось?

– Они ждали вас в бюро до одиннадцати часов. Потом пришли сюда. Они у Паркера. Еще немного – и они подписали бы ордер на ваш арест!

– Может, мне лучше пойти поздороваться с ними?

Он вздрогнул:

– Я думаю, что вы должны сказать им больше, чем «здравствуйте», лейтенант. Много больше.

Я прошел в лабораторию к Каплану. Он с улыбкой взглянул на меня поверх стальной оправы своих очков.

Я протянул ему негатив:

– Окажи мне услугу, Кап, увеличь это и принеси отпечаток в кабинет Паркера, как только сделаешь, пусть даже мокрый.

– Послушай, – сказал он, – предлагаю сделку: одолжи мне свой «остин-хили» на будущей неделе, и я тебе сейчас же сделаю. У меня новая подружка, которая без ума от этой марки машины. Может быть, она будет без ума и от парня, который ее покатает?

– Может быть, она вообще без ума? – намекнул я. – Что касается тебя, то ты подлый шантажист. Ладно, договорились, но сделай быстро, а?

– Раз – и готово!

Я вышел из лаборатории, дошел до кабинета Паркера, приоткрыл дверь и сунул голову.

– Ку-ку! – сказал я жизнерадостно. – Вы искали вашего блудного сына? Успокойтесь, вот он! Пусть заколют жирного тельца и…

– Войдите и закройте дверь, Уилер, – оборвал меня Лейверс, которого чуть не хватил удар. – Вовсе не обязательно, чтобы молодые полицейские слышали, что произойдет!

Я вошел и тихонько закрыл за собой дверь. Паркер выглядел статуей Командора. Лейверс готов был разгрызть свою сигару.

– Вы уволены! – сказал он наконец. – Последний раз, Уилер, вы…

– Не хотите ли вы, чтобы я продиктовал признания Дженис Юргенс, шериф? – ответил я. – Или мне подождать конца вашей речи?

Его рот задвигался, но он не издал ни звука.

– Признания Дженис Юр… – выдавил он наконец. – Боже мой! Что это означает?

– Она сделала полное признание, прежде чем выброситься из окна отеля. Сейчас я введу вас в курс.

– Как я мог… – Нечеловеческим усилием он овладел собой. – Хорошо, Уилер, мы вас слушаем.

– Она сделала признание и покончила с собой? – скептически спросил Паркер.

– Именно так, – согласился я.

– Вам одному? Больше никто не слышал?

В его голосе, если не в лице, сквозила ирония.

– Паула Рейд тоже присутствовала, – ответил я. – Она слышала достаточно, чтобы подтвердить.

– Ах! – сказал он якобы разочарованно.

Лейверс сжал рукой отвисшие щеки.

– Давайте! – взорвался он. – Рассказывайте!

Я точно сообщил обо всем происшедшем. Вытащил из кармана газетные вырезки. Пораженные Паркер и Лейверс их просмотрели. Я кончил свой доклад и закурил.

Лейверс и Паркер обменялись долгим взглядом, потом посмотрели укоризненно на меня.

– Тем не менее остается куча темных пятен, – проворчал Лейверс. – Зачем Фарго убил Котса и угрожал Кей Стейнвей?

– Надо помнить, конечно, – сладко добавил Паркер, – о том, что, если бы Уилер действовал как положено, Котс был бы, без сомнения, жив и мы захватили бы Фарго до того, как он проник к Кей.

– Я об этом не забываю ни на минуту, – проворчал Лейверс, – и инспектор Мартин тоже.

– Вы наложили когти на Фарго? – спросил я.

– Нет еще, – мрачно ответил Паркер. – Это не так просто. Он знает слишком многих в этом краю. Он найдет десяток людей, которые в лепешку разобьются, чтобы его спрятать.

В дверь постучали, и вошел Каплан.

– Вот, Эл, – сказал он, кладя передо мной на стол Паркера отпечаток 18 на 24, еще влажный. – Все в порядке?

– Спасибо, Кап, – сказал я.

– Не за что. Но держи свою колымагу наготове, когда я за ней приду, ладно? – И он вышел.

Я внимательно рассмотрел снимок.

– Что это? – спросил Лейверс.

Я объяснил:

– Дженис Юргенс вчера отдала Пауле Рейд запечатанный конверт, чтобы та его спрятала. Паула отдала его мне. Там был негатив, вот его отпечаток.

Они подвинулись ко мне, чтобы посмотреть на фото. Оно было не очень хорошее, но достаточно светлое. На нем были изображены три человека, несущие тело. Котс и Хиллари держали его за руки, а Кент Фарго за ноги.

– Что это означает? – спросил Лейверс. – Во что они играют?

– В убийство, шериф, – сказал я. – Вы не узнаете парня, которого они несут? Это Ли Меннинг.

– Меннинг? – Он ближе наклонился к фотографии. – Ну да… Это Меннинг.

– Я узнал место, откуда снимали, – сказал я, – это вершина скалы, которая возвышается над виллой Меннинга в Лагуна-Бич.

– Но как раз оттуда он… – начал Паркер и замолчал.

– Вы совершенно правы, капитан, – сказал я, – теперь мы имеем новую версию… э… э… несчастного случая! Он не спрыгнул, его не столкнули, а просто бросили сверху!

Лейверс тяжело выпрямился:

– Иначе говоря, все трое равно виновны в смерти Меннинга.

– Именно это меня и грызло, – сказал я. – Я имею в виду историю о самоубийстве. Это очень удобно, не так ли? Смерть Джеральдины Морган грозила вызвать скандал, и все пропали бы, не только Меннинг, но также Фарго, Котс, Блейн и Джорджия Браун. И вот Меннинг великодушно пожертвовал собой и бросился со скалы, чтобы остальные могли жить спокойно и счастливо.

– Хотел бы я знать, кто снял это фото, – заявил Лейверс с задумчивым видом.

– Сама Джорджия, – ответил я. – Кто же еще? Иначе откуда взяла его Дженис? Она, видимо, нашла его, когда устанавливала бомбу. Это самое фото искал Фарго и из-за него убил Котса.

– Но откуда он мог знать, что негатив в руках Котса?

– Кто-то ему сказал. Возможно, Дженис Юргенс позвонила ему, естественно, так, чтобы он ее не узнал… – Внезапно меня озарило: – Она выдала себя за Кей Стейнвей! Котс был продюсером ее фильмов в последнее время. Фарго знал, что они в контакте.

– Зачем Дженис Юргенс выдавать себя за Кей? – недоверчиво спросил Паркер.

– Кей и Паула однажды разодрались на вечере у Кей. У меня есть причины предполагать, что Дженис очень не любила Кей. Возможно, это была месть. Так как Фарго, убив Котса, не нашел негатива, он решил, что Кей его обманула, и позвонил ей. Я в это время был у нее. Когда Фарго явился к Кей, он первым делом заявил ей, что она наврала с три короба, когда звонила ему.

– Фарго слегка вспыльчив, будем так говорить? – ласково спросил Паркер.

– Мы знаем, что такое Фарго, – ответил я. – Он всегда имел слабость к Джорджии Браун. Он вообразил, что тот, у кого негатив, убил Джорджию, чтобы завладеть им. Вот он и прихлопнул Котса, чтобы затем убедиться, что Котс не виноват; тогда он подумал на Кей Стейнвей, потому что решил, что она навела его на ложный след, назвав Котса.

– Это похоже на правду, – сказал надменно Лейверс.

– Ну и штучка эта Дженис! – сказал я. – Какая была очаровательная малютка! – Я вежливо улыбнулся Паркеру. – Надеюсь, смерть Котса теперь вас меньше волнует, капитан. Она, в конце концов, избавила государство от расходов!

Паркер испепелил меня взглядом.

– Я начинаю понимать, какие чувства испытывает к вам Хэммонд, – сказал он решительно.

Губы Лейверса задвигались.

– Мы еще не закончили, – сказал он. – Нужно арестовать Блейна и предъявить ему обвинение в убийстве Меннинга. – Он постучал по отпечатку. – У нас есть вполне достаточное доказательство.

– Я хотел бы попросить вас, шеф, – сказал я, – нельзя ли мне взять Полника и пойти арестовать Блейна?

– Не делайте этого, Эл, – сказал Паркер. – Ваше фото появится во всех газетах.

– Ладно, Уилер, – сказал шериф. – Но если вы его упустите…

– Спасибо, шеф, – поблагодарил я, – вы позволите мне взять это? – Я взял со стола фото. – Негатив в лаборатории, так что не важно, что будет с этим отпечатком.

– Не тяните. – Лейверс взглянул на часы. – Дело может еще попасть в утренние газеты, а я хочу видеть Блейна здесь прежде, чем буду говорить с журналистами.

– Я поспешу, – заверил я.

Я вышел из кабинета и нашел Полника.

– Руки вверх! – сказал я ему. – Вы поедете со мной.

– Вы по-прежнему лейтенант, лейтенант?

– Я им был и остался. Иногда у меня бывает впечатление, Полник, что вы в меня не верите.

– Это не так, лейтенант, – с жаром запротестовал он. – Но я иногда думаю, что все это слишком хорошо, чтобы долго продлиться. В один прекрасный день вы исчезнете – вот так! – он щелкнул пальцами, – и унесете с собой все свои шуточки!

– С этого времени я больше не буду шутить, – ответил я. – Вы меня напугали.

И мы поехали на патрульной машине к Блейну. В половине второго мы остановились на аллее перед домом. Полник поднялся со мной по ступеням крыльца.

– Что теперь будем делать, лейтенант? – Глаза у него блестели. – Тут живет девочка, да? Одна из тех, которым весь день нечего делать и которые всю ночь об этом думают, да, лейтенант?

– У меня такое впечатление, сержант, – сказал я, нажимая на звонок, – что, когда вы вернетесь домой, ваша половина будет чертовски удивлена!

Я продолжал звонить, пока в холле не зажегся свет. Через несколько секунд дверь открылась и появился камердинер, моргая заспанными глазами. На нем был полинявший фланелевый халат, обтрепанный по бортам.

Я смерил его глазами:

– Интересная реликвия. Он, вероятно, принадлежал еще вашему деду?

Он глубоко вздохнул, медленно выдохнул и сказал:

– Мистер Блейн отошел ко сну… сэр. Уже давно!

– Так скажите ему, чтобы он вернулся обратно. Мы подождем его в библиотеке.

– Библиотека, смотри пожалуйста! – вполголоса заметил Полник.

Камердинер покорно впустил нас и запер дверь. Я посмотрел, как он тяжело поднимается по лестнице, вошел в библиотеку и включил свет.

Я уселся в кресло, а Полник с любопытством оглядывался вокруг.

– Лейтенант, – сказал он, – зачем люди покупают книги?

– Что бы их читать, я полагаю.

– Разве у них нет телевизора?

– Я задам хозяину этот вопрос.

Он ошалело потряс головой:

– Если бы я был богат, уж не стал бы транжирить свою монету на такую дрянь.

– Нет?

– Конечно нет! – Он облизал губы. – Эти штанишки, которые носит Тони, они из чистого золота, девять карат, да?

– Четырнадцать.

– Ну вот. А этот тип тратит деньга на книги!

Вошел Блейн. Он был полностью одет, и вид у него был недовольный.

– Право, лейтенант, – начал он холодно, – я надеюсь, вы сможете оправдать свое вторжение в такое неподходящее время?

– Я думаю, да. Я ненадолго, мистер Блейн. Я только хочу спросить, узнаете ли вы людей, изображенных на этой фотографии?

Я положил отпечаток на его стол. Блейн подошел посмотреть, медленно выпрямился, снял очки и тщательно протер стекла.

– Вам придется сопровождать нас, мистер Блейн, – сказал я.

– В чем меня обвиняют?

– В убийстве.

– Я хочу увидеть своего адвоката!

– Вы можете позвонить ему, если хотите, чтобы он приехал в комиссариат.

Его пальцы дрожали, когда он водворял очки на место. Рука потянулась к телефону, задержалась на миг и упала.

– Это была идея Фарго, – зашептал он, – запутать нас и вынудить помогать ему.

– Почему бы вам не рассказать все? – предложил я. – Котс умер, Джорджия Браун тоже, Фарго в бегах, разыскиваемый за другое убийство. Остались только вы, мистер Блейн. Уверяю вас, вы выиграете, если расскажете.

Одеревеневшей походкой он обогнул стол и сел в кресло.

– Я бы хотел что-нибудь выпить, – сказал он.

– Сержант, – сказал я Полнику, – налейте стаканчик мистеру Блейну, – и быстро поправился: – Налейте всем.

– Слушаюсь, лейтенант!

Безошибочный нюх привел Полника прямо к бару.

Блейн угрюмо созерцал доску своего стола.

– Меннинг пригласил нас четверых к себе на уикэнд, – начал он тихим голосом. – Я пошел, потому что мне нечего было делать. И, кроме того, я беспокоился, как все. Смерть этой девушки грозила вызвать скандал, который мог погубить нас всех.

– Я в курсе всего, что касается девушки и скандала. – Я наклонился и постучал пальцем по фото. – Я хочу узнать детали этого убийства.

– Это было в субботу вечером, – произнес он. – Мы сидели, выпивали, ни о чем особенном не говорили. Да и что можно было сказать? Мы знали, что в следующую среду судья объявит свой приговор, и это будет конец всему…

Полник поставил стакан перед Блейном и подал второй мне. Я заметил, что уровень третьего стакана был выше, чем у первых двух. Блейн отпил глоток виски и поставил стакан на стол.

– Ли подошел к бару, и Фарго ему налил, – продолжал он. – Они поболтали, пока Меннинг пил, и вдруг он упал. Фарго сказал, что подсыпал ему «Мики»<sup>[1]1
  «Мики» – наркотик, сильное снотворное. (Примеч. перев.)


[Закрыть]</sup> и что Меннинг еще часа три будет без памяти, И тут он предложил нам кое-что.

– Убить Меннинга?

– Он уверял, что это наш единственный выход. Если Меннинг исчезнет, у нас будут все шансы избежать скандала из-за смерти девочки. Фарго утверждал, что, если Меннинг умрет, некого будет ругать и дело будет замято – ради репутации девушки и ее семьи. С этим аргументом нельзя было не согласиться.

– Значит, вы договорились помочь ему убить Меннинга?

Его лицо исказилось.

– Не все, лейтенант. Джорджия очень увлеклась этой идеей, но Котс и я не были согласны. Однако другого решения не было.

– Вы обязательно должны были участвовать все четверо в самом акте?

– На этом настаивал Фарго. Он считал, что, если мы все будем участниками и все будем одинаково виновны, никто из нас не осмелится обратиться в полицию.

– В сущности, символический акт?

Блейн согласился:

– Нечто в этом роде. В конце концов Котс и я согласились. Вот как это случилось.

– А Джорджия Браун?

– Я уже сказал, лейтенант. Она самым энергичным образом поддерживала Фарго. Но она вывихнула лодыжку, выходя из машины. Номер был выполнен очень убедительно. – Он невесело засмеялся. – Во всяком случае, нас она прилично разыграла, Котса и меня. Она лежала на земле, рыдая от боли, пока мы трое несли Меннинга до края скалы, чтобы сбросить его вниз.

– Стало быть, снимала Джорджия Браун? И вы не обратили внимания на вспышку?

– Она не пользовалась лампой-вспышкой. Она снимала в инфракрасном излучении – так это, кажется, называется.

– Как… она тащила всю аппаратуру на себе?

Блейн опустошил стакан и поднял глаза:

– Если позволите, я бы выпил еще.

– Полник! – позвал я и протянул ему свой стакан, также пустой, опасаясь, как бы он меня не забыл. – Вы не вполне логичны, – сказал я Блейну. – Вы говорите, что Фарго сделал вам это предложение совершенно неожиданно, а часом позже вы уже несли Меннинга на вершину скалы. Однако за такой короткий отрезок времени у Джорджии появился аппарат с инфракрасной установкой.

Он устало покачал головой:

– Мы узнали о существовании этого снимка только тогда, когда начался шантаж.

Я вырвал у Полника стакан, который он мне принес.

– Мне это необходимо, – сказал я.

Блейн засмеялся, на этот раз почти весело.

– Вы понимаете, – сказал он, – это был направленный удар, скомбинированный Фарго и Джорджией. Фотоаппарат был спрятан в ее машине. Фарго должен был помогать нам сбросить Меннинга, чтобы не вызвать у нас подозрений. Но зачем нам было сомневаться в лодыжке Джорджии?

– Значит, потом она стала шантажировать вас и Котса?

– Мы платили три года, – подтвердил он. – У меня сердце обливалось кровью все это время.

– Тогда почему Джорджия исчезла сразу после вердикта судьи?

– Она не способна быть хоть сколько-нибудь честной с кем бы то ни было. Это не в ее натуре. Она обманула Фарго. Она сохранила и припрятала негатив. Значит, вы еще не поняли, лейтенант? Ведь Фарго тоже фигурирует на этом снимке. Она вынудила и его раскошелиться.

На лице Полника выразилось безграничное восхищение.

– Вот так комбинаторша! – воскликнул он. – Она достойна того, чтобы перед ней сняли шляпу, перед этой Джорджией Браун!

– Несмотря на то, что она превратилась в фарш, – заключил я.

Блейн выпил второй стакан и встал:

– Думаю, что мне больше нечего добавить, лейтенант. Я в вашем распоряжении.

Мы вышли из библиотеки и направились через холл к входной двери. Камердинер открыл нам, и я пропустил Полника и Блейна вперед. Пока Полник усаживал Блейна в машину и устраивался сам, я услышал вежливое покашливание за своей спиной.

– Извините, сэр, – сказал камердинер, – но когда я могу надеяться снова увидеть моего хозяина?

– Не при вашей жизни, – совершенно искренне ответил я.

Когда мы приехали в комиссариат, Полник занялся формальностями, а я пошел в кабинет Паркера. Лейверс был еще там. У него был почти довольный вид. Я рассказал ему версию Блейна об убийстве Меннинга.

Когда я кончил, он заворчал.

– Я пригласил сюда мисс Рейд, – сказал он. – Сейчас она придет. Ее показания полностью совпадают с признанием Дженис Юргенс. С этим кончено… Вам осталось только завтра утром продиктовать ваш официальный рапорт и отыскать Фарго, тогда все, включая и меня, будут удовлетворены.

– Хорошо, шеф, – сказал я. – Разрешите теперь уйти? День был тяжелый, и этот начинается не легче.

– Всего двадцать четыре часа работы в день – и он уже ног не таскает! – презрительно воскликнул он.

– Выгоднее быть шерифом, – ответил я, – не надо самому лезть в квашню или заниматься мелочами вроде преследования преступников.

– Убирайтесь или я вас самого выставлю на посмешище! – весело вскричал он.

– Ну и язык! Сразу видно, что вы смотрите вестерны… Кстати, хорошо ли вы себя чувствуете, шериф? – осведомился я с тревогой. – Вы вдруг стали человечным!

У двери я остановился.

– Идите, идите, Уилер, – раздраженно бросил Лейверс. – Вы уже дали свою финальную реплику!

– Все-таки кое-что до меня не дошло, – сказал я. – Джорджия Браун имела в руках средство шантажа, которое принесло ей состояние. Однако она кинулась к Пауле Рейд с предложением публичного разоблачения истинных обстоятельств смерти Меннинга. Зачем бы ей отказываться от своего трюка?

– Может, она свихнулась! – тявкнул Лейверс. – Как бы то ни было, дело закончено, Уилер, и я считаю, что вы вправе отдохнуть.

Я сел за руль «остина-хили» и поехал домой. Занималась заря, и глухие удары молотка в моем черепе извещали о неминуемой мигрени.

Усталым жестом я повернул ключ в двери, открыл ее и вошел в квартиру. Гостиная была освещена. Я споткнулся о чей-то чемодан и растянулся во весь рост. Осторожно поднял голову и увидел еще шесть чемоданов, сваленных у входа, и тоже, к сожалению, не моих. Поднялся на ноги и обнаружил на диване норковую шубу. У меня отвисла челюсть, когда я увидел серебряную блондинку, медленно выныривающую из меха.

– Вы очень поздно возвращаетесь! – заявила она тоном упрека.

Я грозно посмотрел на нее.

– Меня впустил сюда сторож, – продолжала она агрессивно. – Он сказал, что одной больше, одной меньше, какая разница.

– Что вам тут надо?

– Я боюсь репортеров и еще больше Кента. У меня нет другого места, где я была бы в безопасности.

– Почему вы думаете, что со мной вы в безопасности? Это оскорбление для моей репутации!

– Я не об этом, – возразила она. – Я хотела сказать о настоящей безопасности.

Голова у меня разламывалась.

– Ладно, – сказал я. – Вы умеете готовить?

Она недоверчиво уставилась на меня:

– Что вы хотите сказать?

– Можете вы хоть кофе сварить?

– Я могу приготовить мартини, – простодушно ответила она.

– Попытайтесь сварить кофе. Это очень просто, уверяю вас.